Текст книги "Счастливое завтра"

Почуяв беспомощность, падальщики стягивались к границам Укаяли. Бомбардировка велась практически всей территории страны.

Страна тонула в крови гражданской войны, а с границ уже наступали войска других стран. Казалось, что ситуация была критическая.

Однако, многомиллионные вложения в нефтяные заводы, не могло оставить Соединенные Штаты Америки равнодушными. Однако, Руперт Гринн терпеливо ждал. Он ждал, когда его попросят о помощи.

Руперт не хотел совершать ошибки своих предшественников.

Ждать пришлось еще месяц. И когда уже действующий президент Укаяли, на тот момент уже окончательно потерявший контроль в стране, взмолил о помощи, на горизонте появился спасительный силуэт Руперта Гринна.

Спустя короткий промежуток времени, ситуация в стране стабилизировалась. Ценой этого стала отставка президента Укаяли, на место которого пришел заранее приготовленный США человек, с заранее приготовленной программой, по восстановлению страны. Одним из основных пунктов в развитии, новый президент, видел в тесном сотрудничестве с Америкой.

Основные пункты сотрудничества включали себя:

– Вооруженные силы Америки вставали на защиту Укаяли;

– Соединенный Штаты Америки выделили порядка семнадцать миллиардов долларов, для восстановления Укаяли;

– Соединенные Штаты Америки открывали свои границы для всех беженцев, которые пострадали во время гражданской войны;

– Всем беженцам будет предоставлено жилье, до окончательного восстановления страны;

– Все беженцы будут получать пособие по безработице;

– Со временем будут обеспечены рабочие места для беженцев;

Все, что получали США в ходе заключения этого договора – это минимальная цена на нефть. И так было, но только на бумаге.

На самом деле, все нефтяные заводы, все месторождения стали принадлежать Америке. Теперь Руперт Гринн сам устанавливал цены на нефть, теперь он решал с кем Укаяли стоит сотрудничать.

А что же народ? Остался ли он доволен таким сотрудничеством?

Более чем. Миллион жителей Укаяли, что составляло около 80% всего населения страны, оставляли свои разбитые дома, и взяв все то, что удалось сохранить во время войны, направились в специально организованные аэропорты, в которых под присмотром военных, люди садились в самолеты, с звездно-полосатым флагом, и улетали в страну, которую видели только в фильмах. Люди устали от вечных войн, от смерти, что казалось ходила за ними по пятам, устали от нищеты и разрухи, устали верить, что все наладиться. Каждый уезжал из страны с мыслью, «что хуже уже точно не будет».

Конечно, сначала всего около ста тысяч людей не задумываясь не секунды решили уехать. Это были те, у кого война отняла все. У них не осталось не дома, ни каких-либо средств к существованию.

Однако, самой большой проблемой могло стать то, что американцы не захотят принять у себя беженцев.

Однако, четко выстроенная пропаганда, дала свои плоды. Сначала в новостных эфирах стали появляться страшные репортажи, наполненные кровью, убитыми людьми, разрушенными домами. Эти репортажи вызывали жалость к жителям Укаяли. Так же, грамотные речи Руперта Гринна, который каждый раз говорит, что у него сердце обливается кровью, когда он видит, что происходит в дружественной стране.

«Боль, что вынужденные переносить эти люди, это и моя боль тоже. Это боль всей Америки, которая скорбит по погибшим людям, по погибшим детям, вместе с Укаяли. Мы с вами, друзья!».

Когда же было подписано соглашение, президент Америки сказал, что это одно из самых выгодных сотрудничеств, не только для Укаяли, но и для США.

Новостные эфиры заполнились счастливыми лицами беженцев, которые со слезами на глазах благодарили всех и каждого. Любой среднестатистический американец, стал считал своим долгом помочь бедным людям. Волонтерские центры росли по всей стране. В них вступало все больше и больше людей. Все от мало до велика старались не упустить свой момент славы и сделать все возможное, чтобы помочь бедным людям.

Как и обещал Руперт Гринн, всех беженцев действительно обеспечили жильем и обеспечили пособием по безработице. Вблизи небольших городков, которые были удалены от всех крупных, были построены небольшие поселения. В домах было все необходимое для проживания семьи до трех человек. В расположенных неподалеку городах, можно было найти все, что угодно.

Города беженцев располагали в основном рядом с городами, с население порядка ста тысяч человек. Почти все такие города жили за счет сельского хозяйства. Множество фермерских угодий находилось неподалеку, где Правительство США и планировало найти работу для беженцев.

Массовая эмиграция беженцев в США затянулась примерно на пару лет. В первые месяцы была самая большая волна. Каждому беженцу выдавали специальные паспорта, в которые прописывалась имя, фамилия и город, к которому теперь был привязан человек.

Каждый месяц в поселения беженцев приезжали актеры, певцы, политики, спортсмены и все те, кому не хватало внимания на телевиденье. Они задаривали беженцев подарками, ходили по их домам, обедали с ними, нянчили их детей, оплачивали им все, что они хотели, и со слезами на глазах, обнимали их и говорили, что теперь они с ними друзья на веке.

Правительство создавало все новые и новые рабочие места. Подписывались договоры с крупными фермерскими хозяйствами, для предоставления простой работы для беженцев.

Однако, одной из главных проблем, с которым пришлось столкнуться беженцам, это был языковой барьер. Большая часть из них говорила на кечуа, еще кто-то на испанском, и совсем малая часть на английском. Все что могли понять американцы из разговора, так это слово «спасибо», что на языке беженцев, было созвучно было с английским rook. Поэтому все дружно стали называть их «грачами».

Чтобы в скорейшем времени избавиться от языкового барьера, были организованы специальные занятия в поселениях, а для детей, которые стали посещать школы вместе с американскими детьми, были созданы дополнительные уроки, чтобы дети быстрее выучили английский. Самым удивительным было то, что многие американские дети, сами оставались после занятий, дабы помочь беженцам.

Так прошли первые три года жизни американцев вместе в «грачами». Казалось, что все складывалось, все как нельзя лучше. Нефть качалась, народ бы счастлив. Руперт Гринн страшно гордился собой.

Первой проблемой, которая незаметно назрела, стала нехватка жилья. Все поселения были заполнены, а беженцы все прибывали и прибывали. По подсчетам, на тот момент, Америка уже обеспечила жильем порядка семистам тысячам беженцев. Но их становилось все больше и больше. Многие жители соседних стран подделывали паспорта, и выдав себя за граждан Укаяли, тоже пытались эмигрировать в США. Поэтому рассчитанная программа по обеспечению жильем и рабочими местами провалилась.

Руперт Гринн, пообещал, что в ближайшее время, новые поселения будут построены в ближайшие сроки. Однако, строить новые поселения было не выгодно, поэтому было принято решение, подселять новых беженцев в уже имеющиеся города.

Второй проблемой, с которой пришлось столкнутся, стало то, что улицы городов стали заполнять наркотики. Не то чтобы в Америки когда-то было сложно найти наркотики. Проблема скорее состояла в том, что уже знакомым группировкам, которые заняли нишу наркобизнеса в стране, вдруг пришлось воевать с новыми, менее качественными, но при этом более дешевыми наркотиками Укаяли.

Хлынула волна передозировок низкокачественными наркотиками, улицы городов превратились в военные поля, между группировками. И как бы часто не проводились рейды в городах беженцев, как бы тщательно не досматривали людей на границы, продажа наркотиков только увеличивалась.

Третьей проблемой, было то, что спустя время, многие «грачи» переставляли появляться на работе. Им вполне хватало денег, что они получали по пособию. Выделенные специальные для беженцев места пустовали, что негативно сказывалось на производстве, от которого больше всего страдали фермеры. Закупленная техника простаивала без дела, засеянные поле, загнивали без обработки. Сельское хозяйство терпело огромные убытки.

Четвертой проблемой стало то, что, как выяснилось, многие «грачи» любили приложиться к бутылке. Конечно, это приносило много денег разного рода питейным заведениям, но было и другая сторона. Не зная меры, беженцы напивались до скотского состояния. И если одни просто засыпали в парках на лавочках, или просто на траве, то у других алкоголь вызывал помутнение рассудка, что приводило к куда более печальным последствиям.

Драки, хулиганство, вандализм, разбои, изнасилования и даже убийства – это перечень, основных статей, по которым чаще всего задерживали грачей.

Как бы Руперт Грин не старался, он никак не мог решить не то чтобы все четыре проблемы, а даже одну из них. Недовольства американцев росло как снежный ком. Всеобщая любовь сменилось откровенной ненавистью. Все чаще в газетах стали появляться статьи о том, что пора бы уже беженцам возвращаться к себе на родину. К тому же, за те пять лет, что грачи гостят в Америке, у них на родине уже должно было быть все заново отстроено, на выделенные Америкой деньги.

Из бюджета США действительно было выделено семнадцать миллиардов долларов, на которые должны были восстановить страну Укаяли. План восстановления страны был расписан на пять лет. К этому времени «грачи» могли перебираться обратно на родину, в новые дома, на чистые улицы, в место, которое больше не будет ассоциироваться с войной.

И впервые два года работы по восстановлению страны набирали оборот. Старые дома реставрировались, рядом строились новые жилые комплексы. Благодаря сотрудничеству, для восстановления страны были направлены американские специалисты, которые, не много не мало, обещали построить самые современные дома. Получалось так, что Америка выделила деньги, часть которых возвращались обратно.

Спустя два года, почти все объекты оказались заморожены. Выяснилось, что почти все семнадцать миллиардов были потрачены и денег для дальнейшего строительства просто не было. Президент Укаяли, сказал что лично проверит, на что была потрачена столь значительная сумма. Были заведены уголовные дела, даже несколько человек из правительства понесли наказание, но на этом все затихло.

Давать дополнительные деньги США не собиралась, поэтому, вместо разрушенных, теперь стояли недостроенные дома, которые на себе испытывали теорию разбитых окон.

Когда же, спустя уже пять лет, американские граждане задались вопросом, не пора ли «грачам» возвращаться домой, мало кого волновало, что возвращаться им, по сути, было некуда.

Безработным «грачам» спокойно жилось и на пособии, а тем, кому хотелось легких денег, отправлялись в крупные города. Несся с собой дешевые наркотики, «грачи» с силой пробивали себе место в наркобизнесе. Рост преступности бил все новые рекорды, тюрьмы были переполнены. Толерантный, левый идеалист, Руперт Гринн понимал, что необходимо как-то решать этот вопрос, но у него были связаны руки. Пока по нефтяным трубам бежала нефть, он не мог предпринять чего-то решительного.

Пока Руперт Гринн, готовился к новой предвыборной программе, недовольство в обществе поднималось все выше и выше. Кроме уже перечисленных проблем, таких как: наркотики, высокая преступность и завышенные налоги, за счет которых и жили беженцы, люди не стеснялись приписывать им совсем уже абсурдные проблемы, вроде глобального потепления. И вот уже все проблемы страны упали на плечи беженцев. Всеобщая любовь переросла в откровенную ненависть. Слово «грач» превратилось из доброго и смешного, в злое и ненавистное. Связи с этим, Руперт Гринн уже не пользовался поддержкой у населения. Его любвеобильная политика стала всем поперек горла. Люди устали и ждали перемен.

И тогда, спустя шесть лет после заключения соглашения, на очередных президентских выборах победил радикал Джонатан Стоун. Коренной американец, чей прапрадед воевал за свободу и независимость Соединенных Штатов Америке, строгий христианин, спортсмен, бывший военный и семьянин – в один момент, для каждого гражданина США, стал воплощением «светлого» будущего. Еще пять лет назад, его в лицо называли «фашистом», поливали грязью, за через чур радикальные решения проблем. Но сейчас, люди хотели, чтобы хоть кто-то сумел что-то сделать.

«Я очищу Соединенные Штаты Америки!», – так звучал его предвыборный лозунг. И люди верили.

И перемены не заставили себя ждать. Всех «грачей», которые все же не стали жить лишь на одном пособии, уволили, а их места заняли граждане Америки.

Все поселения «грачей» окружили забором, а на входе установили пропускные пункты. Был установленный комендантский час. Если к одиннадцати часов, кто-то не оказывалось в поселение, то охранник на входе звонил в ближайшее отделение полиции, и специальные патрули, в которые с удовольствием входили и неравнодушные граждане, начинали патрулировать улицы и вылавливать загулявших «грачей».

В лучшем случаи, их просто доставляли обратно в поселение. Однако, после того, как Джонатан Стоун понял, что с переполненными тюрьмами нужно было что-то делать, был издан закон, благодаря которому, во всех пятидесяти штатах разрешалась смертная казнь.

Детей «грачей», у которых хотя бы один родитель не был гражданином США, выгнали из школ, переведя на домашнее образования.

Конечной точкой в решении всеобщих проблем, которую все с таким нетерпением ждали, был указ о «Всеобщей реэмиграции беженцев».

А что же было там, на их родине? Это никого не интересовало. А там осталось лишь горы развалин. За десять лет, нефтяные запасы страны, были полностью высосаны «заботливым» соседом. В стране осталось лишь десять процентов населения, которое, словно муравьи, бегали среди развалин и пытались, из битых кирпичей, собрать себе маленький домик. Возвращаться было некуда, да и не за чем.

Как раз в это воскресенье, когда Cadillac Джейн Самерс тихо катился по сонным улицам, а на кухне дома на 2nd Street дочка с матерью заканчивали доделывать восьмой черничный пирог, в силу вступал этот долгожданный закон. Неделя. Одна неделя, давалась беженцам для того, чтобы покинуть Соединенные Штаты Америки.

5.

Священник церкви Святого Николая не спал всю ночь. Отец Роберт лежал в кровати и глотал таблетки аспирина, одну за одной, пытаясь унять головную боль. Но ничего не помогало. Лоб горел огнем, и казалось лишь гильотина могла ему сейчас помочь.

В 7:00 зазвонил будильник. Роберт отключил его и встав с кровати, стал надевать рясу. Комната была небольших размеров. В ней вмешалась кровать, тумбочка, шкаф для вещей и большое кожаное кресло.

В дверь постучали. Слегка ее приоткрыв, в комнату проснулась седая голова Ника.

– Ты уже встал, Роберт? – спросил хриплым голосом Ник.

Диаконом, Ник, был на протяжении всей своей жизни. Три поколения священников сменилось, а он все также неустанно продолжал нести свою службу. Во многих вещах, он был просто не заменим. Он знал всех и вся, отлично заботился о церкви и следил за садом. Ростом он был небольшого. Имел длинные седые волосы, которые изящно переходили в длинную бороду. Он был добрым и заботливым старичком, который не стеснялся говорить все, о чем думает.

– Да, все в порядке. Я уже одет, – сказал Роберт, потирая горящий от боли лоб.

Вместе с Робертом, они смотрелись, как внук вместе с дедушкой. Роберту было всего двадцать семь лет. Самый молодой священник, из когда либо служивших в церкви Святого Николая. Роберт был высоким, почти в два раза больше диакона Ника. Он носил красиво уложенные русые волосы. Лицо его было слегка вытянутым, но весьма приятным. Губы были пухлыми, а на щеках и подбородке были ямочки. Будет честным сказать, что многие женщины стали с большем энтузиазмом ходить в церковь, после того, как Роберт стал священником.

– Я тут, это… Принес, –и диакон передал ему два листа исписанных аккуратным каллиграфическим почерком.

Роберт взял листы и, посмотрев на них одним глазом, бросил на стол.

– Сегодня больше, чем обычно, – сухо заметил священник.

– Видимо, ОНА ждет не дождется принятия закона, поэтому и написала целые два листа своих помоев, – Ник стал убирать раскиданные по комнате вещи и дребезжать, как старый радиоприемник, который тихо играет в углы. В целом, его давно пора выключить, но все уже свыклись с его шумом, что просто перестали обращать на него внимание. – Старая карга, дождалась своего дня. Скоро все «грачи» уедут. А куда они едут, ты видел, Роберт?

– Нет, – Роберт закрыв глаза сидел в кресле и не мог ни о чем думать, как о боле в голове.

– А я тебе скажу. В ад. Да простит меня Господь. Ничего не осталось от их страны. Одни руины. На северном полюсе проще начать жить с нуля, чем там. Вчера вечером, в новостях показывали. Ужас! Обвели их вокруг пальца, и дело с концом. Вот так.

Ник пристально посмотрел на Роберта.

– Ты что такой хмурной сегодня? Стряслось чего?

– Голова болит, – морщась, ответил Роберт.

– Так выпей аспирина, тебе принести?

– Спасибо, не надо. Я и так целую упаковку за ночь съел. Скажи лучше, где сейчас ОНА?

– Известно дело. В церкви уже тереться. ОНА же сегодня выступать будет. Речь говорить. Совсем уже обнаглела, сволочь. Да простит меня Господь. Сейчас своим языком будет трещать, а потом… – злостно сказал Ник. – Ладно, пойду пока порядок наведу, а то еще будут потом говорить, что я порядок в церкви не поддерживаю. Сколько живу, никогда такого не было. Никогда.

А чего такого, он так и не сказал. Роберт лишь утвердительно покачал головой, смотря как Ник закрывает за собой дверь, продолжая о чем-то бубнить себе под нос.

Роберт взял со стола два листа проповеди, написанных Джейн Самерс, и быстро пробежался по ней глазами. Ничего интересного. Как всегда ничего конкретно. Обо всем и ни о чем.

Каждый раз, когда Роберт читал рукописи Джейн, он мысленно возвращался в тот самый день, когда ему в первый и последний раз, разрешили прочитал написанную ИМ проповедь.

Впервые в жизни Роберт взобрался на амвон в качестве священника. Он до сих пор помнит, как сильно билось его сердце. Трясущимися руками он разложил листки проповеди, над которой он корпел всю ночь. Он смотрел на пляшущие буквы, и все никак не мог начать, буквы плясали у него перед глазами.

«Боялся. В тот момент, я боялся».

Роберт стоял и держал на свою первую в жизни проповедь. Он посмотрел на забитые народом церковные скамейки. Больше сотни совершенно незнакомых глаз были прикованы сейчас к нему.

– "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас". (Мф. 5:1) -дрожащим голосом произнес Роберт.

– Такими словами начинается Нагорная проповедь, Заповеди блаженства, Отца нашего, Иисуса Христа.

В наше, не простое время, каждый верующий должен еще раз обраться к посланию от Матфея, Святое Благословение. Поскольку, это послание и есть суть всего земного и божественного. Все мы сыновья единого Бога нашего, и нет, и не может быть делений среди людей, на верующих и не верующих. Поскольку, существуют лишь те, кто уже пришел у Богу, и те, кто лишь идет. Нет, и не может быть деления людей, на друзей и врагов. Поскольку враг – это лишь образ созданный в головах людей, а зачастую и вовсе заложенный кем-то другим. И в наше время, это видно, как никогда.

Я хочу рассказать вам одну историю. Мы, являемся жителя огромной страны, именуемой Соединенные Штаты Америке. Когда первый евангельский миссионер посетил Северную Америку, заселенную в то время еще краснокожими индейцами, он увидел страну, охваченную смутами и раздорами. Сдирать кожу с головы врага считалось особенной доблестью у краснокожих. Одним из выдающихся героев был индеец, по имени Маскепетон. Когда миссионер говорил ему и другим главарям этих племен об Иисусе Христе, они внимательно его слушали. Но когда он сказал им, что они должны научиться жить в мире между собою и прощать своих врагов, они с презрением отвергли его учение и заявили, что оно годно лишь для старых людей. Вот дословное выражение Маскепетона:

«Я не приму христианства до тех пор, пока у моих врагов останется хоть один человеческий череп для скальпирования и хоть одна лошадь для похищения!»

Но этот жестокий язычник, в конце концов, все-таки уверовал в Христа. Он снова услышал евангельскую проповедь на следующие слова Спасителя:

«Отче, прости им, ибо не знают, что делают».

Целую ночь после этого не смыкал он своих глаз, все раздумывая над этими словами и над тем, что добавил к ним миссионер:

«Если ты желаешь, чтобы Господь простил тебя, то ты сам должен простить тому, кто сделал тебе особенно много зла».

Душа этого индейца пробуждалась. В ней происходила внутренняя борьба, окончившаяся тем, что на следующее же утро он пошел прямо к своему злейшему врагу, убившего его сына, и примирился с ним. С тех пор он стал смиренным, любящим христианином.

Сейчас, в нашей стране происходит похожая ситуация. Мы с вами имели возможность приютить у себя бедных людей, на чьей земле сейчас проливается кровь, кровь сынов Божьих. Сейчас, им как никогда, важна наша с вами поддержка. Я уверен, что вся ненависть, которая сейчас льется в их адрес, вызвана тем, что люди просто забыли, что они люди. Подверженные ложной агитацией, люди забыли, что нет врагов, а есть только друзья. Не буте лицемерами.

"Не судите, да не судимы будете,  ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего". (Мф. 7:1)

Сейчас во власти людей вершить чужие судьбы. Тысячи человек уже подверглись смертной казни, и еще столько же ждут ее. Но спросите себя, имеет ли право человек забирать жизнь у другого? Может ли он забрать то, что даровал ему Бог? Нет. Только Бог имеет права дать и забрать. Человек, может только принять его дар и жить, зная, что рано или поздно, ему придется его отдать.

 "Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;  и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;  и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.  Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.  Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный". (Мф. 5:38)

Я хочу, чтобы сейчас каждый обратился к Богу. Ведь у него есть все ответы на всего вопросы. Но получить их может не каждый, а лишь тот, кто умеет слышать и слушать. Так услышьте меня братья. Не идите по той дороге, которая вымощена не вами и не для вас, ведь куда она вас приведет вам не ведомо. Не делайте того, о чем потом будите жалеть. Лишь Бог укажет вам путь, по которому стоит идти.

Роберт помнит эту тишину. Зловещая тишина в церкви. Звук его бьющегося сердца был слышан у самых последних рядов. После проповеди, была запланирована молитва. Но люди были в таком ступоре, что никто не смел пошевелиться. Поэтому, собрав свои листки, священник просто удалился.

Потом были звонки. Их было много. Весь вечер его телефон разрывался от них. Упреки и угрозы – вот что он слышал за свою проповедь. В тот вечер, Роберт думал, что это была его первая и последняя проповедь. Ему звонили вышестоящие священники, звонил губернатор города. Все сыпали в него камнями.

– Святой отец, вы видимо не понимаете, какая ситуация сейчас в стране. Церковь сейчас неразрывно связана с государством, и должна находиться на его стороне, в решении тех или иных вопросов. Сейчас и так много волнений среди людей, а ваши проповеди, не вносят в них спокойствия, а наоборот, только усугубляют положения. Люди идут к Богу за утешением, а не для того, чтобы услышать…, – грубый голос губернатора города звучал в телефонной трубке. Роберт лишь думал о том, что для того, что бы просто снять его с должности священника, он тратит очень много слов. Мужчина на другом конце провода перевел дыхание и продолжил уже спокойным голосом. – С вашим, так сказать начальством, мы вопрос урегулировали. Мы решили не принимать кардинальных решений. Вы, так сказать, человек новый, не опытный. Вам нужен хороший наставник, который знает обстановку в городе и пользуется заслуженным авторитетом, как среди населения, так и у меня. Так что, я принял решение, что впредь, за вами будет присматривать судья нашего города, многоуважаемая Джейн Самерс.

"Мерзкая, Джейн. Само воздвигнутая королева города. Она не захотела меня убирать. Куда лучше публично стукнуть маня по носу, на глазах всего города и дать понять, что все под контролем".

С тех пор, Роберт больше не писал проповеди. Их с утра пораньше привозила на своей машине Джейн. Она передавала их диакону Нику, который любезно приносил их священнику. Диакон все понимал. Он знал, что Роберт стал лишь куклой в руках Джейн Самерс. Но он его не винил. За все то время, что Ник был диаконом в церкви святого Николая, Роберт был первым, кто хоть всего один раз, но все же, попытался сделать что-то, вопреки всем.

И так все стало на свои места. Вот только, сколько бы себя Роберт не спрашивал, но он так и не мог ответить, зачем вообще он написал эту проповедь?

Роберт вышел из комнаты и, пройдя по узкому коридору, оказался в большом церковном зале. В огромные витражи попадал яркий свет, красиво играя разноцветной мозаикой на деревянных скамьях. Роберт остановился и посмотрел на самый большой витраж, который был над алтарем. Николай Чудотворец. С митрой на голове и библией в руках, этот Святой грустно смотрел на Роберта, словно осуждая. Его взгляд приковывал его к себе. Сколько раз священник смотрел в глаза этому святому, столько же раз старался ответить на вопрос:

«За что осуждает его Николай, или это только ему кажется?».

Рядом с первым рядом скамеек, раздался шум. Джейн Самерс, не щадя старый деревянный пол, с скрипом, тащила небольшую трибуну на середину комнаты. Обычно с неё, она зачитывала свои обращения к жителям города.

– Старая карга, как ей еще наглости не хватило засесть на ваш амвон, – проходя мимо Роберта, сказал диакон.

– Думаю, это всего лишь вопрос времени, – улыбаясь сказал священник, на что Ник расплылся в улыбке и покачал головой.

Диакон подошел к Джейн взял край трибуну и, приподымая один край за другим, аккуратно начал двигать ее на середину комнаты.

– Спасибо, голубчик, – улыбаясь сказала Джейн. – Чтобы я без тебя делала?

– Известно что, ехала бы в магазин за новыми досками и лаком. Ведь, каждый год я пол лакирую, и хоть кто-то бы отнесся по человечески. А оно мне надо? За свои деньги, между прочим, поддерживаю здесь порядок. Когда умру, что тут будет? – тихо бурчал Ник, двигая трибуну.

Заметив Роберта, Джейн оставила диакона и мелкими шажками пошла к нему навстречу.

– Доброе утро, Святой Отец, – улыбаясь сказала она.

– Доброе утро, мисс Самерс.

– Какой день. Какой день. Вот и дождалась. Вот, даже написала небольшую речь, вы не возражаете, если я украду у вас немного времени и выступлю. Хочу поделиться радостью с гражданами, с началом нового этапа в нашей жизни, – говоря это, Джейн пристально смотрела Роберту в глаза, откровенно пылая ненавистью. После того случая с проповедью, он был записан в ее личный список врагов.

– Я с удовольствием послушаю вас, мисс Самерс, – спокойно ответил мужчина.

– Должна признаться, меня переполняют эмоции, от того что теперь, я больше не увижу «грачей» на улицах нашего города, – сказала Джейн.

Роберт усталыми глазами смотрел на нее, решив, что он уже исчерпал запас слов для мисс Самерс, поэтому просто улыбчиво молчал.

«Вот и правильно, лучше молчи мальчик, лучше молчи», – усмехнувшись подумала женщина.

– Я тут еще программки распечатала. Пойду встану на входе, хочу раздать их всем желающим.

Священник лишь одобрительно кивнул головой.

Женщина пошла к входу в церковь, встречать первых прихожан. Роберт стоял и смотрел ей в след. Головная боль смешиваясь с язвительной желчью Джейн, образовывало омерзительное отвращение ко всему происходящему.

– Змея, – проходя мимо, пробурчал диакон Ник.

Спустя час все скамейки были забыты самыми прилежными гражданами города. Отсчитывая в голове минуты прихожане угрюмо сидели, с нетерпением ожидая, когда будет выполнен еженедельный «священный» обряд, и их отпустят на праздник. Мужчины с отвращением оттягивали давившие им шею галстуки. Не выспавшиеся дети, не стесняясь открывали свои рты, демонстрируя свои, уже выпавшие молочные зубы, в вернее сказать, их отсутствие, и безразличие, ко всему происходившему. Лишь женщины старались доказать свою вовлеченность и скрыть страх, который испытывали к мисс Самерс. В свою очередь, Джейн уже пробегала по сидевшей публике, ловя глаза каждой женщине и заставляя чувствовать холодок, пробегающей по спине.

Среди всех этих людей была и чета семейство Смит. Мальчики слишком возбужденные перед началом игрового сезона помышляли лишь о том, чтобы поскорее надеть спортивный костюм и схватив биту, да как следует отбить кожаный мяч и нестись по стадиону, вздымая пыль и слыша аплодисменты восхищенных зрителей. Билл и Колин ерзали на деревянных скамейках и делились давившими их эмоциями. Кейт несколько раз старалась их унять, но ничего не помогало. Усталость давило на нее, сейчас ей хотелось лишь одного, чтобы поскорее закончился этот день. Она посмотрела на трибуну и поймала на себе суровый взгляд Джейн, который на контрасте с ее милой улыбкой, действовал на нее угнетающе. Холодный пот выступил у нее на спине. Не зная почему, она, также как и все, испытывала страх, глядя на эту женщину.