Текст книги "Кот Беня, Лена и окрестности"

Беня и тахта

На пути кота от миски с «Пропланом» до подушечки на подоконнике лежу я на тахте и смотрю футбол. Путь кота известен, я лежу на тахте и смотрю футбол. Ещё не было ни одного случая, чтобы кот через меня перепрыгнул. Он всегда ставит лапу мне на грудь и лишь потом прыгает на подоконник. Делает это очень больно, делает всё время. Договориться с котом о том, что надо перепрыгивать, мне не удалось – он всегда сначала ставит лапу мне на грудь и лишь потом прыгает на подоконник. Что с ним делать, не знаю. Иногда я даже думаю, что перестану с тахты смотреть футбол, но потом стучу кулаком по столу и твержу: «Я здесь главный!»

Баранина

– Баранину жаришь?

– Да.

– Дашь мне кусочек?

– Ты же только что яичницу с беконом съел.

– Ну чуть-чуть!

– Не дам, здесь мало – на бутерброд, чтобы статью дописать, – Лена уносит ароматные куски баранины в гостиную к компьютеру.

– Если ты такая жадная, я напишу об этом в «ВКонтакте»! – кричу я вослед.

Лена вбегает на кухню с куском баранины:

– На, ешь!

Убегает обратно к компу. Оттуда слышно: «Ах ты гад!»

Оказывается, Беня съел остатки баранины. Лена осталась без мяса, которое пожарила. Как писать теперь статью?

Беня вздыхает

Кот у нас незлобивый. За всё время житья с нами он шипел всего один раз. Крайней степенью недовольства у него является глубокий человеческий вздох. Так обычно вздыхает очень добрый человек, которого долго и мучительно чем-то доставали. Например, ему попался Гитлер по телевизору или в пивной вместо чешского пива подсунули «Жигулёвское».

Вчера купили баранины. Кот учуял и начал тереться о мои и Ленины ноги; тёрся, тёрся, но мы решили, что баранина для кота – это всё-таки слишком. В итоге кот сел в центре кухни и тяжело, по-человечески вздохнул. Ничего не оставалось, как опять дать ему баранины.

Беня и зима

Вот Люблино, где я живу. Наверняка лет тысячу назад здесь была какая-нибудь деревня и сидел в какой-нибудь избушке мужик типа меня, в трусах, на русской печке, и ел пареную репу. И наверняка рядом с ним тысячу лет назад сидел кот типа моего, такая же рыжая наглая морда. Усами шевелил, глаза жмурил, мышей ловил.

А ведь, если бы я был котом, я бы зимой застрелился. А он ничего, спит как медведь и хоть бы хны. Хотя его можно понять. Спят мыши на даче в своих норках под слоем снега, крысы не выходят к помойке и питаются подкожным жиром, змеи превратились в слизь и ждут тепла. Все спят, спит и мой кот.

Съёмки

Сегодня Лена для одного сайта снимала, как я читаю рассказики. Я надел костюм, купил новый галстук, побрился, умылся. Лена приготовила камеру GoPro, потому что стационарная видеокамера сломалась.

После мучительных обсуждений было решено в кадр пустить кота. Он должен был лежать на батарее, благостно вилять хвостом и создавать непринуждённую атмосферу. Все приготовились, Беню положили на батарею, но он, проворчав что-то недовольно, ушёл в другую комнату. Его долго ловили и укладывали силой, но Беня вырвался.

Тогда решили снимать без кота. Первый рассказ прошёл на ура, а на втором кот появился в кадре и повернулся грязным, тщедушным задом. Я читал о любви к Родине, о тайнах бытия и глубинной радости жизни, а эта тварь стояла задом и что-то ворчала на своём кошачьем языке. В конце концов я взревел, бросил листочки с текстом и убежал курить на лестничную клетку.

Лена издевательски смеялась, а я горько плакал.

Не повезло

Коту в этом году не повезло: на дачу он не попал.

Я ухожу в восемь на работу, в девятнадцать прихожу, кот весь день сидит взаперти. Сначала я думал, что он по мне скучает, тем более что каждый вечер он требует общения. Откроешь дверь – и кот ходит за тобой как собака, трётся о ноги, но вот проходит минут сорок – пятьдесят, и я для кота не существую. Попробуй только его тронь – поцарапает.

Так же и утром. Я должен после будильника гладить кота десять – пятнадцать минут. Потом я для него ветошь. Хочешь – иди на работу, хочешь – вали на дачу.

Ещё кот следит, чтобы я не ложился спать слишком поздно. Ровно в двадцать три ноль-ноль начинается кошачий концерт. Типа хватит читать, хватит смотреть футбол – в кроватку. Если я не ложусь, кот носится по комнатам и визжит. Стоит мне лечь – успокаивается. Но спит не под боком, а на отдельной подушке.

И опять баранина

Коту вчера дали баранины. Мы сами баранину едим раз в год, а тут чего-то захотелось. Пока Лена разделывала мясо, кот бился в истерике. Долго думали, потом решили дать коту немножко. Съел влёт, дали ещё, чуть побольше. Кот снова съел и потребовал новую порцию, но мы зажлобились.

Но даже того, что мы дали коту, ему хватило. Он вылизал миску, залез ко мне на брюхо и уснул. Я никогда не видел кота таким умиротворённым и благодарным. Я мог его поднять за ухо, или за ус, или за хвост, он всё равно источал елей. Лена сказала, что кота надо почаще баловать, а мне показалось, что нельзя вводить это в привычку.

Миска

Оказывается, у котов должна быть очень широкая миска, чтобы они во время еды не касались краёв усами, – их это нервирует. Поставили коту вместо пиалы блюдо. Он стал на радостях сжирать в три раза больше корма. Раньше корм мог неделями стоять, а сейчас кот его тут же съедает и ещё требует. От греха подальше убрали блюдо и вернули пиалу.

Самый умный

Беня – самый умный из всех котов, которые у меня были или которых я встречал. Я не буду писать о том, что он приучился к лотку, дерёт только когтеточку и угол старого дивана, никогда не мстит и ничего не метит. Он ещё и при открытых окнах в Москве никогда не убегает на улицу. На даче при открытых окнах он спокойно уходит и приходит. То ли он считает, что Москва не стоит прогулок, то ли хорошо помнит, что был найден в Москве на люблинской помойке, и на помойку назад ему никак не хочется. Он даже за голубями в Москве в открытое окно не прыгает. В позу встаёт, но не прыгает. На даче же и мышей ловит, и птичек, но всегда ровно в двадцать два ноль-ноль возвращается.

Беня и муха

В мою пыльную, жаркую, глухую квартиру, где на всех окнах сетки, проникла трёхсантиметровая, гигантская зелёная муха. Она летает медленно и отчаянно жужжит.

Кот её ловит. Нехотя, но подвывая и повякивая.

Это продолжается уже третьи сутки: муха летает и жужжит, кот её ловит и ноет.

Кот не ест, не спит, не пьёт воду, только ловит муху.

Я не узнаю своего кота. На даче он запросто добывает до девяти мышей в день, не брезгует крысами и змеями, а тут не может поймать муху.

Это город. Во всём виноват город. Он высасывает силы даже у кота.

Надо, надо везти кота на дачу.

Часть 2
Беня на даче в Подмосковье

Одичал

Попав на дачу, городской кот Беня одичал. Сначала он два дня сидел под кроватью в единственной отремонтированной комнате, а потом вылез на свет, на крыльцо, врос в землю и прижал уши.

Над головой летали птицы и стрекозы, из старой раскидистой яблони оглушающе и не переставая свистел неприметный соловей. Вдоль всего участка шёл покосившийся сгнивший забор со щелями в ладонь, сам участок зарос по пояс сочной зелёной травой неизвестного названия, кирпичный домик постройки семидесятых годов угрожающе покосился и норовил развалиться прямо на месте, как конструктор «Лего» под ударами двухлетнего бузотёра.

Беня лежал на крыльце два часа, а потом одичал. Залез на яблоню в погоне за соловьём, поймал толстую откормленную мышь и принёс в отремонтированную комнату, забрался под вваренную в потрескавшийся асфальтовый пятачок тачку и сидел там до темноты, пока не проголодался, вылез и исчез, потом снова появился и столкнулся с серым полосатым котом с беспризорными повадками. Пришелец встал в воинственную позу, Лена окатила его водой, а Беня испуганно убежал на соседний заброшенный участок.

Через десять минут, уже в сумраке, ночью, пошёл грубый и тяжёлый дождь, упругими взрывными каплями барабаня по крыше, как барабанщик группы «Битлз» Ринго Стар. Это был первый дождь, который за короткую девятимесячную жизнь видел домашний кот Беня.

Наутро мы полезли на чужой участок в мокрую траву в поисках кота, промокли до пояса и обнаружили его на крыльце соседнего деревянного сгнившего, полуразрушенного дома. Кот выгнулся дугой и шипел, и его удалось поймать, только когда я погнал Беню на Лену, а она схватила его за шкирку и поцеловала в мокрую мохнатую морду.

Кот на дереве

Беня два дня просидел на дереве.

Его звали кис-кис, соблазняли валерьянкой, звали на помощь таджиков, подставляли лестницу, но он тупо лез вверх.

Потом из Москвы вызвали меня.

Я отпросился у главного начальника под стопудовую отработку в выходной, я ехал три часа.

Когда приехал, кот сидел на дереве.

Я молча взял складную семиметровую удочку и показал коту, что сейчас сделаю: разложу семиметровую удочку, достану до него и дам ему со всего размаха по лбу.

Кот спустился на землю через две минуты.

Беня и спорыш

Рано утром на даче Беня разбудил меня и потребовал открыть окно. Рано утром – это в пять часов. Я долго кряхтел, ругался, но всё-таки открыл ему окно и выпустил на волю, в поля. Потом я отвернулся к стене, жена прижалась к моей спине, и мы продолжили спать. Буквально через полтора часа, то есть в шесть тридцать, кот попросился обратно. Я опять, даже не открыв глаза, дёрнул окно, и кот залез в дом. Но тут закричала Лена:

– Кыш, кыш!

Я ничего не мог понять, мне хотелось спать, но я всё-таки открыл глаза и увидел, что кот залез в нашу кровать. Изо рта у него шла пена, а Лена кричала:

– Кыш, кыш!

– Что ты делаешь?! – сказал я. – С котом явно что-то случилось!

– Что? – спросила Лена.

– Может, съел чего или пчела укусила. У нас в округе пара пасек, поэтому очень много пчёл.

Мы с Леной схватили блюющего кота и какое-то время не знали, что с ним делать. Кот, как ни странно, не пытался вырваться у нас из рук.

Тут я вспомнил, как детстве, когда не было новомодных средств промывания желудка, папа при отравлении заваривал траву спорыш и поил нас отваром.

Какое-то время я соображал, где взять спорыш, потом выскочил на улицу и стал вспоминать, как спорыш выглядит. Кот блевал.

Спорыша вокруг оказалось много. Я нарвал его, быстро поставил кастрюлю на газ и бросил туда траву, варил её десять минут, потом поставил отвар в морозилку, хотя и боялся, что испорчу холодильник. Ещё через десять минут я влил отвар в шприц, предварительно сняв иглу.

Лена держала кота, я открыл ему пасть (он, как ни странно, не вырывался) и влил три шприца отвара, а потом отпустил.

Какое-то время Беня сидел у наших ног, но чуть позже забился под кровать. Он молчал. Это нас пугало.

Прошло полчаса. Кот молчал. Мы тоже молчали и заглядывали под кровать.

В конце концов Беня вылез и как ни в чём не бывало пошёл во двор, залез на яблоню, понюхал пару листочков, спрыгнул на землю, дошёл до забора, перепрыгнул его и скрылся в полях.

Мы с Леной посмотрели друг на друга.

– Спорыш – это сила, – сказал я.

– Это твой папа – сила, – улыбнулась Лена.

Беня и опухоль

Мой кот Беня – это машина смерти. На даче он превращается в уничтожителя мышей, которых у нас огромное количество, так как траву мы косим редко и нехотя. В доме мышей нет – он их всех выловил, а вот на участке они кишмя кишат. Беня охотится на них и приносит на крыльцо, выкладывает в линию.

Однажды мы предавались безделью. Я сидел под яблоней и думал о тайнах бытия (я всегда думаю о тайнах бытия), а Лена пыталась меня заставить сделать из нашего ковыльного участка ухоженные грядки, чтобы посадить зелень, редиску, свёклу и репу. Под ногами крутился Беня. Мне не хотелось делать грядки. Это надо было брать лопату, потом копать, потом идти в душ и не думать о тайнах бытия. Я взял кота на руки и стал гладить, но вдруг почувствовал какое-то утолщение у него в районе желудка.

– Слушай, тут какое-то утолщение у кота в районе желудка, – сказал я Лене. Копать грядки мне не хотелось.

Лена взяла кота на руки и пощупала ему живот. Кот выглядел довольным. Ему нравилось, когда у него щупают живот.

– Да всё нормально, – сказала Лена.

Я опять пощупал кота. Утолщение явно нащупывалось.

– А вдруг это рак? – спросил я.

Лена побледнела.

– С чего это? Он вполне здоров! – возразила она и показала на шесть мёртвых мышей, рядком лежавших на крылечке.

– Но утолщение-то есть! – сказал я. Грядки мне копать не хотелось.

– Да, есть. – Лена ещё раз пощупала кота. Кот жмурился от счастья.

– Надо его везти к ветеринару! – вскричал я.

Лена вздохнула и вызвала такси. Ещё полчаса мы ловили и засовывали кота в переноску (он поцарапал меня и Лену), потом полчаса ехало такси до ветеринара.

Ветеринар – добрый, ласковый старичок – осмотрел кота и произнёс:

– Ваш кот здоров. И шерсть сверкает, и усы торчат.

Кот сиял: ему нравились слова ветеринара.

– А как же утолщение?! – воскликнули мы.

Старичок вздохнул и сказал:

– Ладно, сделаем рентген.

Беню засунули в аппарат для рентгена и нажали красную кнопку. Какое-то время мы смотрели на появившееся на экране изображение. У кота в желудке сидела целая, непереваренная мышь.

– Мышь, – сказал старичок.

– Да, мышь, – мы успокоились и забрали кота.

По дороге обратно Лена напомнила:

– Надо бы грядки вскопать.

– Так поздно уже, – сказал я.

– Ладно, завтра… – Лена погладила кота и тяжело вздохнула.

Богатырь

Иногда мне на даче хочется работать. Обычно это происходит, когда работают соседи. Они уже с утра качают воду, поливают грядки, чистят дорожки и пропалывают сорняки. Я лежу в гамаке и смотрю на соседей. В какой-то момент мне становится стыдно, и я иду в сарай, достаю грабли и лопату и выхожу на участок.

Потом я долго стою у сарая. Мне представляется, что я русский молодец, готовый к ратным подвигам, лопата – мой русский меч, а грабли – это моё копьё. Мне видятся полчища татар-сорняков. Они окружили град русский Дачу и требуют выдать Надежду Путятишну – мою жену Лену. И тут я, великий молодец, поднимаю лопату-меч и хреначу им по бошкам; и летят татарские головы на русскую землю, и уже свободна русская княжна от злобных татар.

– Гляди! – отвлекла меня от размышлений Лена, ткнув куда-то в сторону рукой.

Я посмотрел, куда показывала Лена. Мой кот Беня сидел высоко на берёзе, а под берёзой стояли два огромных кобеля – собаки сторожа. Собаки, молча облизываясь, глядели на моего кота, а кот молча смотрел на собак и почему-то к ним не слезал.

– Надо кота спасти, – сказала Лена.

Я посмотрел на кота – мне было жаль его, потом посмотрел на огромных собак сторожа. Это были очень большие собаки, у них были клыки с локоть, глаза как блюдца. Из их красных пастей капала жирная слюна. Я посмотрел на лопату в руках. Сглотнул.

– Может, сам спасётся? – сказал я.

Лена молча забрала у меня лопату и пошла к берёзе.

Собаки нехотя попятились, увидев Лену с лопатой. Кот радостно завилял хвостом, хотя коты хвостом от радости не виляют.

Лена медленно подошла к берёзе и угрожающе подняла лопату. Собаки сторожа отступили на десять метров, но не уходили.

– Ты им лопатой погрози, – крикнул я Лене через забор.

Лена подняла лопату и погрозила собакам сторожа. Собаки отступили на двадцать метров.

– А теперь кота кискисай, – сказал я.

– Кис-кис, – позвала Лена.

Кот не слезал.

– Кис-кис! – повторила Лена и замахнулась лопатой теперь уже на кота.

Кот медленно слез на землю и пошёл в дом.

Я вышел за забор и забрал у Лены лопату. Погрозил лопатой вслед собакам сторожа. Всё-таки я – былинный богатырь русский.

Муся

В июне на дачу приехала тёща Вера Петровна. У меня с Верой Петровной хорошие отношения. Она из Питера, и поэтому мы беседуем о Бродском.

– Кораблик у Александровского сада, – говорит тёща и показывает мне на засохшую калину, которую надо спилить.

– Плывёт в тоске неизъяснимой, – отвечаю я и сажусь курить «Донской табак» под яблоню.

– Помнишь, у наместника сестрица? – продолжает тёща и ещё раз указывает мне на засохшую калину.

– Не выходи из комнаты, не совершай ошибку, – продолжаю я и курю под яблоней «Донской табак».

– Время покажет Кузькину мать, – настаивает тёща.

Я вздыхаю и иду за пилой.

Тёща почему-то называет моего кота Беню Мусей. Беня не возражает, потому что тёща вместо дорогого сухого корма «Проплан» кормит кота дешёвым желе «Феликс», а при запахе «Феликса» кот готов стать не только Мусей, но и кошкой.

Теперь все соседи называют моего кота Мусей.

– Ваша Муся залезла к нам в курятник!

– У меня кот Беня.

– А почему она рыжая, Муся?

– Потому что это кот Беня, он по курятникам не лазит.

– Вижу в регалиях убранный труп, – говорит тёща, подтверждая, что Муся-Беня не лазит по курятникам.

Муся-Беня теперь лежит у тёщи на больных коленях и сочно мурчит. Желе делает своё дело. У Веры Петровны с котом территория любви. Для нас не мурчит, а для тёщи мурчит.

Змеи

На даче завелись гадюки. Они копошились в компостной яме, шипели из зарослей высокого бурого ковыля, медленно и степенно, как хозяева, переползали лужайку.

Однажды одна вылезла погреться на камешки у колодца и напугала женщин. Выскочил сосед дядя Николай, но вместо того, чтобы взять тяпку или штыковую лопату, схватил палку и кинулся на змею. Та не испугалась, а, выбросившись на два метра, укусила его в лодыжку.

Нога распухла, у дяди Николая парализовало половину туловища, и хорошо, что больница была рядом – в пятнадцати минутах езды на машине. Соседи отвезли дядю Николая в реанимацию, где он на три дня впал в кому.

Весь дачный посёлок ходил в страхе. По утрам старухи собирались толпой и судачили, что же делать. И тогда сторож Евгений Петрович, бывший полковник (хотя полковники не бывают бывшими), сказал: «Надо опоить ежей!»

Ёж очень быстро привыкает к алкоголю – к пиву или, например, к вину; очень любит глинтвейн. Если ежа пристрастить к горячительным напиткам, то характер его портится, ёж приходит в озлобление и приступает к уничтожению всего живого. В первую очередь мышей и гадюк. Он ходит кругами в высокой траве, сопит и пыхтит, загоняя несчастных гадюк в центр участка, а потом набрасывается и перегрызает им горло, так что спасти змею уже невозможно.

Мы купили в ларьке у тётки Варвары вино «Кубанские зори». Вырезали из пластиковых бутылок гибкие прозрачные плошки и налили в них для ежей горячительный напиток. Сначала ежи приходили и просто нюхали, но потом, после того как какой-то смельчак распробовал вино, они, пихаясь и толкаясь, набросились на красную, кровавую жидкость так рьяно, что оттащить их было невозможно. Ежи приходили и приходили, а мы наливали и наливали.

В конце концов они разбрелись по участку, и из травы, из сараюшки, из компостной кучи раздался печальный свист гадюк, на которых напали пьяные озлобленные ежи. Через час свист стих.

Всё население нашего дачного посёлка наблюдало, как скорбная процессия змей медленно и грустно уползала в сторону Верхоянского болота под неунывающий хохот ежей.

А дядя Николай из комы вышел. Вышел и купил радиочастотные излучатели, чтобы распугивать гадюк. Установил их по всему периметру. Но мы думаем, зря он это сделал, потому что нет ничего надёжнее пьяного ежа в деле борьбы с обнаглевшими змеями.

Холодильник

Холодильник на даче советский, добротный, морозит чудовищно, поэтому замаринованный шашлык из индейки очень быстро превратился в лёд. Лена выставила кастрюлю с шашлыком на солнце на крыльцо и отправилась в дом мыть посуду, а я пошёл разводить костёр. Все были заняты делом, а когда вспомнили о шашлыке, то половины кастрюли не было.

– Это кот, – сказал я и пошёл за веником.

– Он не мог! – возразила Лена и крепко прижала Беню к себе. – Ему с перцем, солью и майонезом нельзя.

– По-твоему, он разбирается в здоровом питании? – Я почесал затылок.

– А как же, он мышей ест и птичек. Это собаки сторожа.

– Ага, сорвались с цепи и открыли калитку. – Я недоверчиво посмотрел на кота. Тот сидел на руках у жены и довольно жмурился. Весь вид его убеждал в том, что он невиновен.

– Ладно, – сказал я, – давай остатки, а то и этого лишимся.

Я всё сделал быстро и тайно, потому что у нас в СНТ запретили жарить шашлык, ссылаясь на какой-то новый дурацкий закон. Мясо получилось жёсткое: я его немного передержал. Беня от него отказался.

– Ну конечно, – сказал я, – наелся сырого.

– Нет, ты просто передержал мясо, – улыбнулась Лена и погладила кота.

Гадюка

Однажды мы сидели с Леной на даче под яблоней и резали яблоки для соковарки. В тот год уродилось много яблок. Они висели красными шарами в кроне дерева, и нам казалось, что только в этом и есть настоящее призвание человека – делать яблочный сок.

И вот когда мы резали яблоки, я вдруг заметил Беню. Сначала я не понял, что у него в зубах, но когда рассмотрел, что он тащит, то испугался. Испугалась и Лена. Мы оба отскочили в сторону, потому что Беня приволок из леса гадюку и положил её рядом с крыльцом. Так близко гадюку мы видели впервые, а может, нам просто показалось, что это именно гадюка: у страха глаза велики, мало ли что городскому жителю померещится. Но Беня приволок мёртвую змею и положил у крыльца.

Какое-то время мы с ужасом смотрели на змею, а потом я взял ветку можжевельника и ткнул ею в змею, но ничего не произошло: змея была мёртвая.

– Да… – сказал я Бене. – Ты, я смотрю, заслуживаешь уважения.

– Да, – сказала Лена, – заслуживает! – И погладила кота.