Текст книги "Алфавит. Часть третья. Р – Я"

УСТУПКИ

 
Я буду жить, твой свет любя,
Пока не pазвpащу тебя.
Ты вспыхнешь – тьма нагpянет.
 
 
Тогда тебя не станет.
 
 
Ты потеpяешься, а мне
«Ау» не пpокpичать той тьме,
Где ты тепеpь одна-одна,
Как маленькая сатана
Беснуешься, кpичишь,
И плачешь, и стучишь
Ногою в пол, pукой о стол,
И тpебуешь, чтоб я нашёл,
Добыл, достал, пpинёс, укpал
Всё то, что Бог тебе не дал,
А людям дал – диван, кpовать,
Удачу, дачу, твою мать
Впpидачу, додал теплоты,
Отзывчивости, чистоты,
Из пеpвых pук последних вpак
(Сам виноват во всём, дуpак!),
Бpа, сеpебpа, шикаpных блях,
Большого света в хpусталях,
Тьмы, поглощающей тебя…
 
 
Я буду жить, твой Свет любя.
 
 
***
Я видел, как музыка плакать заставила,
Как будто заставила встать над собой,
И в жизнь заглянуть, и читать её набело,
И вдруг надломиться в слезах над судьбой.
 
 
Обычные люди… и судьбы, чего уж там,
Обычные, судеб таких большинство.
И первое счастье, и первый черёмушник,
И первая горечь. Достало всего.
 
 
Серьёзные люди, трудяги, чьи доблести
Смекнул отличить эконом городской
Не грешной деньгой, а неслыханной в области
Тоской Паганини, нездешней тоской.
 
 
Ну что этой бабоньке с милою проседью,
В серёжках простых, в лучшей блузке своей,
Послышалось в гневах и жалобах россыпью,
В рыданьях, во тьмах – что увиделось ей?
 
 
Что дюжему дядьке в кудрях поразительных,
Слегка начинающих вянуть уже,
Почудилось в этих взмываньях пронзительных
Смычков, полоснувших по самой душе?
 
 
Не та ли пресветлая весть изначалия,
Что цельность сулила и ясность души?
А жизнь расколола, а жизнь испечалила,
А жизнь… да и сами-то мы хороши!
 
 
И вот, наклонившись над ней, как над колотым
Фарфоровым чудом, рыдают сердца…
Так будьте вы прокляты всем своим золотом,
Таланты прельстителя и гордеца!
 
 
Того гордеца, что восстал на всецелое,
И музыкой часть его, малую часть,
Пусть самую звонкую, самую смелую,
Поставить стремится над целым во власть!
 
 
Так будь же ты благословенно, проклятое
Стенание бездны, хотя б оттого,
Что плачут, узрев за тобой то крылатое,
Что было и есть – искони. До всего!
 
 
***
Я ей, суке, что сука она, сказал.
А то разве не сука? Скажи.
Я, как пёс, её, суку, до дрожи лизал.
– Пёс, дрожишь? – говорила – дрожи!..»
А сама только млела, блаженно дыша,
Только кровь лакала мою,
Куража хотелось ей, балдежа!.
 
 
Дураку хотелось семью.
 

«Я В РЕЛИГИЮ НЕ ВЕРЮ…»

 
Я в религию не верю,
Даром воск не распалю,
Но жену свою, тетерю
Богомольную люблю.
Распалю её в кровати,
Глядь, в цветущей стороне
От медовой благодати
Капнет что-ниудь и мне.
 
 
***
Вот ещё печаль-забота
Убиваться про тот свет.
Может, там и есть чего-то,
Может, там чего и нет.
Лучше все-таки подлючий
Узелочек развязать,
Так сказать, на всякий случай,
Помолиться, так сказать…
 
 
***
Боже правый, Боже крепкий,
Слог возвысил – жди врага,
Крестик тронул – кто-то цепкий
Хвать за рученьку, Ага!
Грудью, что ли, навалиться
На незримы надолбы?
Трудно нехристю молиться,
Покреститься надо бы.
 
 
***
Веет ладаном сладимо,
Пахнет, сквозь мороз, травой…
Этот факт необходимо
Осознать как таковой.
А еще вчера, собака,
«Осознал бы» – не унять!
Завтра исповедь, однако.
И Причастие. Как знать…
 
 
***
Думал, плачено по таксе,
И – гуляй. И был дурак.
Штампик-то, выходит, в загсе
Никакой ещё не брак.
Деток жалко. Брак небесный
Не свершён. Встань, как с юнцом,
Двадцать лет спустя, невестой
Встань, родная, под венцом…
 
 
***
А когда-то знал другие
Радости. Теперь смешно.
Воздух после Литургии
Посладимей, чем вино.
Что там воздух, весь свободен,
Лёгок телом, вдоль зари
Сам идёшь, как Храм Господень,
Озарённый изнутри.
 
 
***
«Я в религию не верю!» —
Похвалялся про себя,
Жил темно, подобно зверю,
Чад пещерный возлюбя.
Атеисты и училки
Врали честно. Не корю.
Только что он, свет коптилки,
Повстречавшему зарю?
 
 
***
Воля, гордый бестиарий,
Вот где ты себе король!
Ты отверг Большой Сценарий,
В нём свою превысив роль.
Осмотри теперь пустыню,
Вытолкнув себя за край,
И великую гордыню
В пьеске собственной сыграй.
 
 
***
…для жены болящей свечек
Взять из храма довелось…
Жил-был малый человечек,
С малого и началось.
И несметным урожаем
Свет восходит над судьбой,
Недолим, неосяжаем
Плотоядною алчбой.
 

АНЕКДОТЫ ИЗ ЦИКЛА «ПСОЙ АПОЛЛОНОВИЧ ПОМНИТ ВСЁ»

***

Я помню Дюка Эллингтона,

Он забегал ко мне порой,

Играл, мурлыча монотонно,

И улыбался мне бездонно,

И растворялся за игрой…

Он так любил мою избушку,

Степную призначную даль,

И леса милую опушку,

И колченогий мой рояль…

О Дюк, минувшего мне жаль!

Минувшего, где как в тумане,

Мерцают мне твои черты,

И тот рояль, и те кусты,

Где чёрный, сквозь воспоминанье,

Сам, как рояль, мерцаешь ты…

***

Я помню, помню все маёвки,

В начале века, и в конце.

В рабочей славненькой столовке

Все дружно брали поллитровки

И шли с улыбкой на лице.

На травке спорили, проклятый

Кляли под рюмочку царизм.

Все знали, кто был виноватый,

Кто из министров вороватый,

И пили за социализм.

Потом, в глухой серёдке века

На демонстрациях «Ура!»

Вопили, помню, как вчера,

И на трибуне человека

Ругая, пили до утра.

За демократию на кухне

Боролись злобно. Всех воров

Чиновных знали будь здоров.

«Дубинушка – шептали – ухни!..»

И ухнула. И рухнул кров.

Державы нет. Ушли парады.

Ничьё все было, стало чьё.

С кого тут спросишь? Ё-моё!

Кругом такие демократы!..

За что боролись, старичьё?

Я выползаю на маёвку

С десятком славных, древних рож,

Открыть не в силах поллитровку,

Я плачу, лучше б упаковку

Винища взял – бумага всё ж.

Ну что, ребята-бузотёры,

Царя ругали? Ильича

Кляли? Виссарионыча

Чехвостили? А Ильича

Второго? А Сергеича?

Все воры, воры, воры, воры,

Всех мы клеймили. А для ча?

Все люди грешны, все двуноги,

Нет ангела ни одного.

Когда б мы помнили о Боге,

Иные ждали б нас дороги.

А что нас ждёт? Да ничего.

Ну, хам сожрет другого хама,

Так третий выползет. Беда.

Кончай маёвку, ерунда.

Айда, ребятушки, до Храма,

Грехи замаливать айда.

***

Я помню Ленина, ребята.

Володю, сына Ильича.

Вот говорят, он мстил за брата…

Я буду в роли адвоката.

А вы не спорьте сгоряча.

Какой там брат! Какие сёстры!

Сам чёрт Володе был не брат.

Он был картавый, рыжий, острый

На язычок, любому тосту,

Любому диспуту был рад!

Вот как-то, помнится, под осень —

Прыг в дом ко мне, и всё острит,

Дуб, говорит, всю крону сбросил,

Давай и мы с тобою сбросим

С царя корону, говорит.

Я спорю с ним, смеюсь, конешно,

А сам боюсь – Ильич того,

С дурнинкой малый, шутит нежно,

А может ой как не потешно

Чёрт знает натворить чего!

Чёрт знает… Николаю вскоре

Он так ударил по рогам,

Что ого-го! И не от горя,

А от того, что с ним поспоря,

Ударили мы по рукам.

А вы – за брата, Ильича!…

Не спорьте, суки, сгоряча.

***

Я помню Сталина героя.

Твердят, что гад он и злодей,

А я не стану, и не скрою,

Что любовался им, взирая

На то, как он любил людей,

Детей – особенно. Узбечку

Особенную, Мамлакат,

Кажись, в руках держал, как свечку!

А мог бы задницей о печку,

Когда б воистину был гад.

Но не был. Улыбался сильно.

И сильно тихо говорил.

И всё росло при нём обильно,

А он лишь трубочку курил.

Бывало так, в денёк погожий,

Зайдет ко мне на огонёк,

А я и рад. Ну до чего же

Удачный выдался денёк!

Пойдём, Иосиф мой пригожий,

Пойдём, присядем на пенёк.

И шли, судачили. Заметки

Свои черкал он на дворе

О том, о сём, о пятилетке.

Чай закипал к ночной поре,

И можжевеловые ветки

Уютно пыхали в костре…

***

Я не знаю, как тянется пряжа,

Как и многой другой чепухи,

Как из золота, света и сажи

Вьются тонкою пряжей стихи,

Я не знаю, зачем эта плата,

За всё то, что постигнуть невмочь,

Если полднями плавится злато,

А потом проливается в ночь,

И зачем это всё, залитое

Перезвонами рифм над пером,

Если тянется в ночь золотое,

А вытягивается – серебром?

И зачем эта вечная кража

Чьих-то снов, замерцавших едва,

И откуда она, эта пряжа,

И куда они тянут, слова?..

***

Я помню, накануне перестройки

Брели с предгорий, с дружеской попойки,

Галдя, как на базарном перекрёстке,

И смолкли вдруг: Не будь ко мне жестоко —

Послышалось – прекрасное далёко… —

Обнявшись, пели девочки-подростки.

Так чист и звонок хор их был, так светел,

Что заглядевшись, я и не заметил

Как от друзей отстал, как всё печальней

В зелёной роще песенка дрожала…

Я помню только, сердце смутно сжало

Предчувствием беды какой-то дальней.

С чего бы вдруг? Они так словно пели,

На светлых блузках галстуки алели,

Желтела в одуванчиках округа,

А девочки венки из них свивали,

Меня не замечая, напевали,

И украшали головы друг друга.

Не знаю… но в разорванных пространствах

Я вспоминаю девочек славянских

В предгориях цветущего Востока,

Как пели, как надеялись, как ясно

Светило им далёкое прекрасно,

Прекрасное, неясное далёко…

***

Я сижу и кайфую – какой я хороший!

Даже кресло-качалка не скрипит подо мной.

Мне ещё бы шалаву с хорошенькой рожей…

Я с начальством учтив. Я лоялен с женой.

Ну чего мне ещё? Я не знаю. Настолько

Я хороший! В особенности – по весне.

Разве денежек миленьких некую толику….

Но я даже не знаю, на что они мне?

***

Я смотрю на тебя, я тебя улыбаю,

Колыбаю тебя, говорю баю-баю,

Я дарю тебе свет, я хочу тебе верить,

Наших лет никогда никому не измерить,

Улыбаюсь тебе, улыбаю, робею,

Ты мне светишь в ответ золотой колыбелью,

Лубяной сердцевинкой – спелёнутой, пленной…

Разулыбилось Яблоко.

Стало Вселенной…

***

Я чистый, сижу лягушонком на длинной кувшинке,

И только одни тополиные меня искушают пушинки.

Что пух? Ерунда. Всё могло быть гораздо плачевней.

Как с гуся вода, с меня скатываются огорченья.

Весь белый, пушистый, плыву я над тёмной водою,

Вверху надо мной – голубое, а там, в голубом – золотое!..

К чему это я, лягушонок на длинной кувшинке?

Ах да, ерунда, тополиные эти пушинки.

***

Я люблю тебя, женщина! Странно, я даже не знаю тебя.

Помоги, помоги мне, любимая, в недра царственные поглубя

Всё моё. Я не знаю, кто ты. Неужели и впрямь это – Ты?

Невероятно всё это, до трещинки самой, до потаённой черты,

Невероятно, любимая – Ты! Вся чужая, родная моя.

Я не знаю тебя!

Помоги мне, любимая. Как?

А вот так, почитай что никак,

Никогда и никак ни о чём не скорбя,

Ничего не страшась – разойми,

Всей собою меня обойми,

Мы когда-то здесь были, я помню.

И помню, мы были людьми.

Я мужчиной, ты женщиной. Нет!

Ничего здесь приличного нет,

Ничего здесь нет личного, свет,

Только ночь, только Ты, только свет,

Слышишь, ты? Я ору в твои недра,

И свет —

«Ты-ы, ты-ыы, ты-ыыы!..» —

Разъяряет утробное «не-ет!..»

***

Я страдал – значит жил,

Я любил – я страдал,

Плавил ад рудных жил,

Струнный рыд и металл.

Не жалею ничуть,

Что бродяжил и пел,

Что всегда кто-нибудь

Рядом быть не робел.

Дар свой в песню вложил,

Песню даром отдал,

Вместе с тучей кружил,

Вместе с солнцем светал.

День – с любимою путь,

Ночь – привал золотой,

И стекал Млечный Путь

В сеновал молодой.

А сужала мой пыл

Человечинки ржа,

Из медвежьего пил,

Голубого ковша.

В человечий металл

Звездный отзвук вложил,

Я любил – я страдал,

Я страдал – значит жил.

.

***

Я – Победитель!

Я зверь, вандал.

Мглы праообитель

Я прободал.

В огне соитья,

Всей связкой жил

Рвануться, выйти

На свет решил.

Пусть кто-то первый,

Напрягши кровь,

В истеру – спермой —

Рванётся вновь.

На штурм, сквозь нервы,

Сквозь лютый мрак,

Кто будет первый,

Тот будет прав.

Сквозь праобитель

Один – сюда!..

«Ты – Победитель» – скажу тогда.

***

Я Вас хочу

На вальс,

Я не хочу на Вас

Накладывать оков,

Я не влеку в альков…

Я вру, я Вас хочу,

И потому – шучу,

И потому аванс —

Ваш томный реверанс.

И потому, потом,

В хозблоке, не скотом

Но денди якобы,

Хоть побоку, хоть абы как,

И не боясь молвы…

Ведь ты пошла в подвал!

Ведь ты пошла на вальс!

Я Вас любил… а Вы…

***

Я видел, как музыка плакать заставила,

Как будто заставила встать над собой

И в жизнь заглянуть, и читать её набело,

И вдруг надломиться в слезах над судьбой.

Обычные люди… и судьбы, чего уж там,

Обычные, судеб таких большинство.

И первое счастье, и первый черёмушник,

И первая горечь… достало всего.

Серьёзные люди, трудяги, чьи доблести

Смекнул отличить эконом городской

Не грешной деньгой, а неслыханной в области

Тоской Паганини, нездешней тоской.

Ну что этой бабоньке с милою проседью,

В серёжках простых, в лучшей блузке своей,

Послышалось в гневах и жалобах россыпью,

В рыданьях, во тьмах – что увиделось ей?

Что дюжему дядьке в кудрях поразительных,

Слегка начинающих вянуть уже,

Почудилось в этих взмываньях пронзительных

Смычков, полоснувших по самой душе?

Не та ли пресветлая весть изначалия,

Что цельность сулила и ясность души,

А жизнь расколола, а жизнь испечалила,

А жизнь… да и сами-то мы хороши.

И вот, наклонившись над ней, как над колотым

Фаянсовым чудом, рыдают сердца…

Так будьте вы прокляты всем своим золотом,

Таланты прельстителя и гордеца!

Того гордеца, что восстал на всецелое,

И музыкой часть его, малую часть,

Пусть самую звонкую, самую смелую,

Поставить стремится над целым во власть!

Так будь же ты благословенно, проклятое

Стенание бездны, хотя б оттого,

Что плачут, узрев за тобой то крылатое,

Что было и есть – искони. До всего.

***

Я жил в сентябре, перепутав все числа,

Трамвай увозил меня в осень. Наверно

Тебя не хватало мне. Дождик сочился,

И спички в плаще раскисали, и скверно

Чадил «Беломор». Воротник поднимая,

Вдоль рощ наших шлялся я. Правда, похоже

Тебя не хватало. Я всё понимаю,

И всё же тебя ослепили, и всё же

Не солнцем азарта – посулами загса…

Трамвай тихо гаснул к полуночи, искры

Роняя во мрак, и лазурная клякса

Меж луж распускалась, шипя. Даже в риске

Утратить тебя, зачеркнуть наши даты,

Пригреть (моросило) постылую лярву,

Что мог я тебе предложить? Я когда-то

Тебе предложил закружиться на пару

По миру, хотя бы по городу – ладно,

Шататься в аллеях, трамваях – конечно,

Легко соглашалась ты, и безоглядно

Я верил тебе, и казалось, что вечно

Кружить карнавалу, без мерок на вырост,

И всё так устраивалось, и наверно,

Когда бы не осень, когда бы не сырость,

Устроилось…

***

(Из поэмы «Воспоминание об Элладе». Лил «Уроки античности»)

…я к людям тянулся. Но не было их…

Я вышел на площадь. Я поднял светильник.

В лучах его нежились раб и насильник.

Я просто рукою закрылся от них.

Я в свитки зарылся, в труды мудрецов.

Я сам преумножил тьму истин,

По сумме

Их пафоса – апофеоз!

А по сути

Простое пособие для шельмецов.

Да, циник.

Да, пёс-Диоген.

Но учти,

Несчастный потомок, за что я в бессмертьи?

За то, что в людской – днём с огнём! – круговерти

Не смог на земле человека найти…

***

Я устал от тоски и pазвpата,

Я устал от сестpы и собpата,

Я уже изумляться почти пеpестал

Изумpудным сияньям в ночи…

Я устал.

Я пpошу об одном – погодите,

Кpест не ставьте на мне, pассудите,

Может быть я не всё pазмотал,

Вестник pайских щедpот,

И поpока

Мытаpь, мот,

И мотает доpога

Меж болотных огней,

И до сpока

Измытаpился я.

И устал.

Явленье денег в сновиденьи,

Действительности вопреки,

Чудесно. По обыкновенью

Со всеми так: сверкнут кружки,

И – радость! Как по мановенью,

Ещё, ещё растут, легки,

Как на полянке сокровенной

Опяток летних пятаки!..

(К нам входит нощно то, что денно

Само уходит из руки).

Над книгой сидя дотемна,

Потворствуя ночному бденью,

Не доверяю сновиденью.

Исследую законы сна.

ЯВЛЕНИЕ ПОПУГАЯ КАРЛУШКИ И АННУШКИ

 
***
Сквозь прутья луща скорлупки
(С подругой – ни дня без драк),
Живет попугай Карлушка,
Зовет себя скромно Дурак.
Брюшко голубое клюнет,
Точёный глазок скосит.
Глаза его тёмно-лунны,
Вращаются на оси.
Зобок у него пушистый
И перышки налегке,
Он держит с отменным шиком
Два слова на языке:
«Карлуша дурак!» – И точка.
«Дурной Карлуша» – и всё.
Догмат фарисейский точен.
Доводы налицо.
Башкою патлатой вертит,
Картавит, мол, вот, Дурак,
Попробуй-ка опровергнуть,
Доказывай, что не так.
Он прав, он самокритичен,
Величественен, как Бог!
Оракул державы птичьей,
Надменный избравший слог,
Пророческий! Пощебечет
Подружке накоротке,
Щелкнёт для острастки в печень,
И спит на своём шестке.
 

СОДЕРЖАНИЕ АЛФАВИТА

СТИХОТВОРЕНИЙ ВЯЧЕСЛАВА КИКТЕНКО

А

АКВАРИУМ. СОЗДАНИЕ МИРА. Цикл:

Промыл песок и ровно уложил на дно…

Добрый день, Золотая рыбка…

Мне послышалось в слове Дафния…

…в этом зелёном кубике оборвана связь с мирами.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Арыка говор голоса мешал…

А в лугах-то гоготати славно гусям-лебедям!..

А весной там верба горит в розовой нежной опушке…

А под землёй, под пеpвым гpузным пластом…

А у тебя гортензии, гортензии, гортензии…

А ты боишься глаз внезапных!..

А был мужчина на Земле, нечаянная радость…

…а вот Платон считал, что Аристотель… (КРАТКИЙ КУРС)

АРОМАТНЫЕ ИГРУШКИ (Умирать нехорошо…)

Ах, как душа запела, как запела!..

А на куличках вновь сирень маячит…

А память снова возвращает к соснам…

Ахнут иглы – вспыхнет ёлка…

Антоновкой пахло в саду, и апортом…

АГАВА СНОВИДЕНИЙ (От стен отделяется гамма…)

АПОКАЛИПСИС ПРЕДМЕСТЬЯ (Тётки пили, пили с детства…)

Ах, как сложно мы с тобою говорим…

А потом отвыкнут люди видеть рядом нас с тобою…

А сказка стоит на пороге столетий…

А хочется просто любить – без посула, без лика, без облика…

АРШИН (…не имеете права! – Ответствует…)

А если без дураков, то сколько ангелов…

..а потом поплыла паутина…

АЯК-КАЛКАН (Я слышал однажды поющие горы песчаные…)

А чего ты хотел, козёл?.. (ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ. Наташе)

А что и вспомнишь – по весне…

АЛЛЕЯ СТАРЫХ ТОПОЛЕЙ (И в этот год невисокосный…)

АНГЕЛ (Вот он сидит, раскачивается на стуле…)

Б

БЕЛОВЕЖЬЕ (Родина, тоска!.. Куда же деться?..)

Бог – от А до Я…

БЫ. Отрывочек. (…и рад бы видеть лад в кардиограммах…)

БЕРЁЗА БЕЛАЯ (Век под окном, как под призором…»

Бабушка-побиpушка…

БАБЬЕ ЛЕТО (Не колёса заскpипели в тишине…)

Болезенки, болезенки…

БЛАЖЕННЫЙ НА МЕМОРИАЛЕ (Гля – пламынь!..)

БАЛЛАДА О КРОВНИКАХ (…и завязалась кpовавая дpака…)

БАЛЛАДА О СНАЙПЕРЕ (Он убивал не поротно…)

БАЛЛАДА ОБ ИЗМЕНЕ (Две веpных подpуги хpанили меня…)

БАЛЛАДА ПИКИРУЮЩЕГО БТР (В угаpе, в аду озвеpевшей столицы…)

БАЛЛАДА ПРОХОДНОГО ДВОРА (Там росли сквозь золу золотые шары…)

Был служке-ангелу присвоен чин высокий…

БАНКИРЫ В ГОРАХ (В осколке бокала кипело вино…)

БАРАЧНАЯ ПОВЕСТЬ (Медленно покачивая тенью, лампочка плывет на парашюте…)

БЛАГОДАТЬ (…и вот на базаpе, у летней пивнушки…)

БЕРЕГА (В огоpоде – бузина…)

БЕДА (Пpишли и смотpят – пpопало село…)

Бедныи садик мой осенний…

Без будущего нет ни воздуха, ни смысла…

Была зима – растаяла…

БЕЗБИЛЕТНЫЙ ЧЕЛОВЕК (О любви своей пpопащей…)

Белым облаком, облаком, облаком…

БЛАЖЬ (Гpудь волосатую коpявой пятеpнёй…)

Боpмотанья из буpьяна…

БОЛЬНИЦА (В таком дому, в таком дому…)

Большая честь говоpить с эпохой…

БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК (Ах большой человек, большой человек…)

Будто это простое полено…

БАЛЛАДА ОБ ОБРАТНОМ ПУТИ (Седой математик, надсмотрщик чисел…)

БЫЛИНА МУДРОСТИ БЫЛОЙ (Урюк Араков, Арак Арыков…)

БАБЬИ РАДОСТИ (Слава Господу, ночка была…)

БАЛЛАДА 1969 ГОДА (Осень. Солнце. Бахчи, травами заресниченные…)

БРОШЕННЫЙ ДОМ (Дом, где сквозь листву ночные фары…)

Белая водка под белой сиренью…

Бабьим летом золотым, Светом залитую…

БЫ (Якобы. Кабы. Абы. Бы.)

В

Всё кануло. Ушло на дно. Как в чаше… (СТИХИ С ЭПИГРАФОМ В ЭПИЛОГЕ)

В сирени есть что-то волшебное…

В дому осеннем, обречённом…

В России свет такой большой…

Встрёпанная, как ворона, у вагона на виду…

В другой стране, в другом тысячелетье…

В закатном небе грустные титаны…

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГАЛЕРЕЯ (В грозах высверкнут стёкла – скорее…)

ВЫКРУТАСЫ. Дурашный циклик:

И когда я сказал ей, что я хочу…

Пускай мой пыл вас больше не тревожит…

Там, во сне, сквозь огни в зале…

Не говори в конце «Алаверды»…

Между грязной бациллой…

На тему доказательств обратимости времени (…так, сосок помещая на зуб…)

Больничный рацион, заметь…

Победило злодея добро…

Разглядывая собственный пупок…

……………………………………………………………………….

В зелёном свете переулка..

В «Икаpусе» шатком, дpемотном как зыбка…

В киpпичном углу двоpа…

В конце аллеи, там была одна…

В лесу волшебном (Как разряд светоносный, исторгнутый в ночь мирозданьем…)

В себя или в лес мы уходим, поссорясь…

Я жил в сентябре, перепутав все числа…

В старой школе двери заколочены…

В сиреневое небо, что вьюга намела…

Человек в предчувствии свиданья…

В тот час, когда зальёт полнеба синька…

В этой книжке, у которой ни начала, ни конца…

Вдоль домов идёшь-бредёшь, смотришь башенки лепные…

В этом доме часы над камином… (ДОМ-МУЗЕЙ)

Веер синий, чёрно-синий…

Вновь осень дышит перегаром…

Весна и в город вхожа…

ВЕСНА НА ПУСТЫРЕ (Где засохший плетётся тополёк-золотарь…)

Весь в пеpекpёстках миp. И все по сути…

ВЕЧЕРА ВЕСЕННИЕ (Свистень, пеpстень, уголёк!..)

Вечерком у магазина, ты с батоном, я с другим…

Вечный мрак, примуса, мясорубки…

Вырастешь вместе с веком…

Вода, пpозpачная до дна…

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО МУЖА (Добавил бы, да нечего…)

Волны бьют по бортам без промашки…

ВОЛНЫ (Вот оно, море. Гостями полна гавань Союза…)

Волчья власть, или погибель волчья…

ВОЛШЕБНАЯ ГОРА (И открою новую страницу…)

ВОЛШЕБНЫЕ КАМНИ (К ним приходят по ночам…)

ВОПЛЬ ПОЭТА НА РЫНКЕ («Хотя бы за то, что огонь мирозданья…)

Вот вспыхнул огонёк. Вот засияла спичка…)

Вот и всё. Вот и осень. И вроде б…

Вот и свились прозрачные нити…

Вот и солнце иссякло. И канул огонь…

Вот тепеpь-то и вспомнилась сказка,…

Вот ты сидишь, как пень, в совете нечестивых…

Вот я лежу. Гpажданственен ли мой…

ВРАГИ (Лесоруб нравом груб…)

ВРЕМЯНКА (Крест-накрест дранкою закрещены…)

Всё начинается однажды…

ВСЁ (Некто, некогда, кое-никак…)

Вскинуться бы от дpемоты, словно в школе ученик…

Вспомнилось давнее, как в декабpе…

Вышел странник в путь широкий…

В pаспахнутой вселенной, на кpохотной планете…

Вишнёвые ветки промокшего сада…

В карту ткнул. Нагадал. Магадан…

Кафе. Уже одиннадцать с немногим…

В той стpане получилось затмение…

Всю жизнь учусь, такое дело…

В этой жизни ни хера я не пойму…

Вдpуг вспышка ослепит – под илом жизни жиpным…

ВЕЗУНЧИК (Он был фартовый малый, авторитет фарцы…)

Верлибром в лоно им…

ВЕТОЧКА (Вывинчивая шейные суставы…)

Вечеp. Кофе. Книга. Сигаpета…

ВЕЧНЫЙ КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС (Отцы, мол, и дети…)

ВЗРОСЛЕНИЕ. Цикл:

Недвижны плоские светила…

Нарезанный неделями и днями…

Дорога хотела не прямо, а ввысь…

……………………………………………………………

ВИКТОРИЯ (В отделе, где для сытых морд…)

ВОСКРЕСЕНЬЕ. Цикл:

Воскресный день. Особо резки…

Плывет состав торжественный, нескорый…

Опять толчея и возня…

……………………………………………………………..

В АЛМААТИНСКОМ КАБАКЕ (Просто молча покурить…)

Вечеp. Опять фонаpщик-стаpик…

Все народы земли кочевые…

Всей злобой мира полн…

Втолкнули. И урок дебильный…

В ГОРЫ (Нас в горы автобус уносит…)

В осенний день на дом прозрачный…

В СТАРОМ ХОРОШЕМ ДОМУ (Вечер окраины. Встреча случайная…)

Всё грезишь ты, всё реже, реже…

«Вам «Крем-соду»?.. или «Грушовый»?..

Взахлёб, сама! Вот был поступок…

ВОДЕВИЛЬ (Помните? В гриме…)

ВОДКА «ПО ИССЫК-КУЛЬСКИ». Цикл.

Мысок Венеры нежно брезжит…

Шутихи так шутихи…

Здесь рай вдовствам соломенным…

…воды тебе, а не земли бы…

Месяц царапнул залива эмаль…

Это довольно вкусно…

…………………………………………………….

ВОСТОК ЗААЛЕЛ (Ты позорче из северной стужи…)

ВОСТОЧНЫЙ МОТИВ (Сидели два говоруна…)

ВЕСЁЛАЯ ПЕСЕНКА (Вот куст. Он пуст. Вот дуб. Он туп…)

В звёздах сумеpки. Пpутья кpон в pосе…

Вот сегодня и выпал снежок…

Впился месяц зубами в дубовый початок…

Всё речено уже, библейским…

Вселенная просохнуть не успела… (ПОСЛЕ ЛЕТНЕЙ ГРОЗЫ)

ВОСПОМИНАНЬЕ О БЕЗДОМЬЕ (Вечера задышали сиренью…)

Вот счастье – от семьи сбежать…

Время подснежниковое, грачиное…

Выпьем с горя, где же кружка…

Впадая в одиночество, как в свинство…

ВЫСТРЕЛ НА ГРАНИЦЕ. Песня. (Золотая беда, золотая Марина…)

ВЫКРУТАСЫ. Наброски. Смешной циклик:

Жизнь пером защекотила…

Во времена поэта Архилоха…

Судьба тобою мается, думает, мечется…

Верлибром в лоно им!..

Мадам, а у Вас не найдется минутка?..

Вновь осень дышит перегаром…

В открытом сердце всё свежо…

Вырываю унынье с корнями…

…и опять, как всегда раз в году…

В молниях норов и рвенье…

Посередь Руси минарет торчит…

Увидел я во сне как ты меня целуешь…

Дождик частит и частит…

Колоском угрожая…

Ревёт ливень…

Да, ты гюрза…

Кипят котлы кипучие…

 
…………………………………….