Текст книги "Песни чёрного дрозда"

Как хорошо в этом мире!

Работал, принимал посетителей, перелистывал бумаги, каждые двадцать минут поглядывал на часы, сперва на руке, потом на стене. Чтоб без ошибки.

И в двенадцать поднялся из-за стола, прошёлся от окна к окну, потом вспомнил, что надо за Архызом, и заспешил.

Овчара он оставил во дворе у Бориса Васильевича, наскоро привязал его к какому-то колышку и только сейчас вспомнил, что утром не покормил.

Он заглянул во двор с улицы. Увидел, что того колышка уже нет. Куда Архыз мог убежать? Впрочем, по улицам бегать не станет, ясно – куда.

На условное место Молчанов пришёл раньше. Заглянул в парк. Все тут свежо и зелено. Под каблуками потрескивает ракушечник, им всегда засыпают дорожки. Обошёл свежевыбеленный памятник защитникам Кавказа, машинально прочитал имена, которые ещё в детстве знал, и тут увидел Таню.

– Давно ждёшь? – спросила она и сунула ему портфель, потяжелевший, пожалуй, вдвое. Ну, конечно, тетради. Или книги из библиотеки. – Ты есть хочешь? Я – страшно. Идём! Мама теперь приготовила что-нибудь вкусненькое.

Под окнами дома прохаживался Саша-маленький, он явно поджидал маму. Увидел, бросился навстречу, уткнулся с размаху и потянулся на руки. Она взяла, сказала:

– Ну и тяжеленный ты! А с Сашей почему не поздоровался? Ну-ка. Вот так. Молодец. Хочешь к нему? Он посильнее, чем мама, правда?

– Слушай, Саша, – сказал Саша-большой. – Архыз не у тебя?

– У меня, – обидчиво ответил мальчик. – Только он от меня бегает…

– Бегает? Куда же он бегает?

– К Леди. Все время сидит около неё, а от меня отворачивается и даже зажмуривается.

Взрослые переглянулись и засмеялись.

– Придётся разобраться, слышишь, Таня? Это непорядок. Променять такого хлопчика на капризную Леди…

Во дворе у своей конуры спокойно сидела чистенькая Леди, сонно смотрела перед собой. Черно-белый овчар примостился рядом, положив свои толстые шестипалые лапы на лапку изнеженной колли. Больше он ничего на свете не видел и ничего не хотел видеть. Он и хозяина не сразу заметил, лишь когда подруга его подняла голову и оживилась, он тоже глянул в сторону калитки и дважды махнул хвостом, но не встал.

– Да-а… – протянул Молчанов. – Знаешь что, Саша, мы разберёмся во всем этом немного позже. Тут дело сложнее, чем я думал. А сейчас, вон видишь бабушку, она зовёт нас обедать.

Ближе к вечеру, собираясь гулять, Александр Егорович позвал с собой Архыза. Овчар подошёл, ткнулся в колени, но когда хозяин с Таней и Сашей двинулись к калитке, почему-то замешкался. Проводил их взглядом и, постояв немного, повернул обратно к Леди, которая с интересом наблюдала за ним.

– К реке? – спросила Таня, когда они вышли на улицу.

Зелёная пенная река делает здесь рискованный поворот, бьёт с размаху в каменную грудь горы Пятиглавой, чуть ли не отвесно уходящей в небо, и, раздробясь, обессилев, поворачивает почти назад. В речной петле дивно разрослись платаны, огромные, как баобабы, с гладкими бело-зелёными, неохватной толщины стволами.

В этот предвечерний час, заглушая своей трескотнёй гул реки, на огромных кронах восседала многосотенная стая чёрных дроздов. Разноголосо перекликаясь, они то сердито спорили, то, кажется, серьёзно уговаривали друг друга. Очевидно, перед большим перелётом. Маршрут их был известен орнитологам. Покинули северные склоны, собрались по эту сторону, а отсюда полетят вдоль морских берегов в Крым, на Дунай, в леса Шварцвальда, на Рейн и Рону, в Пиренеи и в долину реки По. Там ждут их обильные угодья, тревоги, опасности – много всего, гораздо больше, чем здесь. Это знают опытные дрозды, но им так и не удаётся отговорить молодёжь от перелёта.

Каждый год одно и то же.

Вдруг, как по команде, стихло на платанах, стая умолкла. Александр Егорович приложил палец к губам. Раздался музыкальный щелчок, ещё, ещё раз. И полилась глубокая, мелодичная песня, прощальная песня дрозда, которая напоминала о солнечной весне, родных лесах, о близких и любимых. Солировал отличный певец, может быть, лучший во всей стае, пел во всю широту своих чувств, и его слушали, как слушают гимн. Мелодия оборвалась, наступило мгновение тишины, потом захлопали крылья, шорох листа пробежал из края в край по маленькой роще, и в небо взмыли сотни дроздов. Сверкнули на солнце их иссиня-чёрные спинки, стая развернулась и полетела на запад, куда звал кавказскую птицу инстинкт и жажда новизны.

Молчанов поднял Сашу-маленького, чтобы видел подальше. Мальчик проводил стаю удивлённым взглядом, спросил:

– Куда они?

– За счастьем, Саша.

– А что это такое? – Он посмотрел на маму.

Она засмеялась.

– Это ты, мой милый, это я, это Саша, мы все вместе и все, что рядом с нами, там, в горах, на небе, на море.

– И дома у нас?

– И дома тоже…

Конец

Краснодар – Переделкино – Москва.

1966-1973