Текст книги "Хаоспатрон"

Ни одного ответа на мысленные вопросы Лунев не находил, хоть и старался. Впрочем, не сильно он и старался. Просто сидел и равнодушно наблюдал, как Федор и Гаврилов хлопочут над Прохоровым.

– Промывание сделаем.

– А как?

– Лист сверни! – приказал Купер товарищу. – Кульком. Вот так, понял? Теперь дуй за водой!

– А где…

– В луже! Вон сколько их после потопа! Быстрее!

– Он же… она же… грязная!

– Гаврюха, бегом марш!

Гаврилов обернулся за пять секунд. Грязной воды в кульке, свернутом из большого листа было литра полтора. Купер кое-как приподнял Прохорова, и Гаврилов начал вливать воду сержанту в рот. Прохор поперхнулся, захрипел, потом заворочался, но Купер держал его крепко. В результате большую часть воды сержант все-таки проглотил. Гаврилов метнулся за новой порцией, а Федор тем временем уложил Прохорова на бок и залез ему двумя пальцами в глотку.

Прохорова прополоскало, затем еще раз, но реаниматоры не успокоились и влили ему еще кулек грязной жижи. В третий раз Прохор вычистил внутренности более основательно, до желчи, и… невнятно выматерился.

– Полегчало? – Купер похлопал сержанта по спине. – Народный рецепт: перебрал – два пальца в рот. Но, честно говоря, не думал, что поможет. Ты ж на самом деле не перепил.

– Просто дышать разучился, – добавил Гаврилов. – О, светленькая пошла. Откуда в тебе столько? Тоже нахлебался в подземелье? А еще меня чморил!

– И-ите… в… опу, – просипел сержант.

– Это ты скоро будешь с ней перешептываться, – заметил Купер. – Столько грязи в тебя влили! Хоть ты и слил излишки, но задняя заслонка может сломаться запросто.

– …злы!

– Нет, нормально! – Купер сел рядом с Луневым. – Мы его спасли, а он козлами нас обзывает. Андрюха, нормально, да?

Лунев не ответил. Теперь ему было стыдно, что не поучаствовал в спасении сержанта. Хотя в холодной внутренней пустоте стыд не задержался. Промелькнул и исчез. Он ведь теплолюбивый, стыд. В холоде ему не климат.

– Зар-раза, – уже внятно произнес Прохоров и снова едва не вывернулся наизнанку.

– Пойду, пока такая песня, прогуляюсь, – Купер поднялся с земли. – Кажется, видел кое-что полезное в кустах. Не успел разглядеть. Гаврюха, если что, принеси еще водички пострадавшему.

– Я с тобой, – Андрей тоже поднялся.

– Э-э, вы меня одного… – попытался запротестовать Гаврилов.

– Не бросим, – перебил его Лунев. – Поблизости будем.

Углубляться в джунгли действительно не пришлось. «Кое-что полезное» обнаружилось шагах в сорока от места привала. Это была груда какого-то хлама, в котором с трудом угадывались обломки фанерных ящиков, куски брезента, осколки стекла и остатки какой-то давно перегнившей органики. Сколько ни рылись морпехи, ничего путного они не нашли. Даже брезент, который Купер поначалу сосватал в качестве материала для изготовления недостающего ботинка Гаврилову, пришлось выкинуть. Сгнившая ткань расползалась, как мокрая промокашка.

– Дохлый номер, – разочарованно констатировал Бондаренко. – Придется…

Лунев не дал ему закончить фразу. Он вскинул руку, призывая к тишине, а затем медленно присел и жестом приказал Куперу сделать то же самое. Федор выполнил приказ, согнулся в три погибели и даже затаил дыхание.

Прикинуться двумя кочками было и впрямь самым разумным вариантом. Буквально в двадцати метрах от морпехов появились несколько красных кхмеров. Шли они осторожно, почти бесшумно, держа наготове автоматы. Вся надежда была на то, что по сторонам кхмеры особо не глазели, полагались, видимо, на слух и нюх. После длительного купания в подземном озере от морпехов вряд ли исходил какой-то запах, а вот неосторожным шорохом они могли выдать себя запросто. Ведь в этой части джунглей не было обычного шума и гама. Местный лес нельзя было назвать мертвым, но с фауной здесь было все-таки не очень. Всю подъели хищные лианы? Или зверью и птицам не нравилось соседство с загадочными подземными реакторами? Как знать, но факт оставался фактом: местные джунгли шумели только листвой, а голоса живности доносились издалека и были едва слышны.

Авангард группы кхмеров миновал позицию замерших морпехов и начал углубляться в заросли, а вот бойцы основной части отряда почему-то притормозили и принялись озираться. Никаких поводов для беспокойства у них вроде бы не было, но кхмеры почему-то посчитали иначе. Они подняли автоматы и начали медленно выстраиваться в подобие каре – спиной к спине, стволами наружу. Несколькими секундами позже из кустов вновь появился авангард. Теперь его бойцы пятились, держа на прицеле заросли, в которые вот только что пытались углубиться. Со стороны казалось, будто кхмеры почувствовали, что их окружают.

Андрей ощутил, как холодная пустота внутри опускается вниз, и от нее начинают неметь ноги. Неудобно сидел или тоже что-то почувствовал?

«Если кхмеров окружают, то и мы внутри кольца, – пришла простая и ясная мысль. – Да еще наследили, пока шли сюда от ямы. Вычислить нас будет не сложнее, чем увидеть замершее в полный рост кхмерское каре».

Неожиданно ощущение холода разлилось по спине и затылку. Андрею очень хотелось снова списать его на присутствие поблизости потустороннего Зла, которое все-таки вырвалось из тонкого мира, продавив барьер между измерениями, но здравый смысл подсказывал, что все гораздо хуже. Сзади приближалось другое зло, вполне материальное и вооруженное огнестрельным оружием. Так что холод в затылке имел иное происхождение – это был холод недоброго взгляда через прорезь прицела.

Лунев начал медленно, по миллиметру в секунду, пригибаться, чтобы в конце концов лечь и тем самым оставить себе хотя бы минимальный шанс на спасение. Но исполнить задуманное он не успел. Ситуация резко изменилась, причем вовсе не так, как предполагали морпехи или кхмеры. Неведомый противник появился не из зарослей и даже не спрыгнул с деревьев или свалился с неба. Он материализовался внутри образованного кхмерами каре. Именно материализовался, иного слова Лунев подобрать не сумел.

Несколько десятков фарангов в знакомых плащах вдруг появились непонятно откуда и начали молча орудовать ножами. Первые жертвы даже не успели вскрикнуть, а когда кхмеры сообразили, что их атакуют со спины, устраивать драку стало поздно. На несколько секунд воцарился хаос, зазвучали крики, стоны и предсмертные вопли, даже протрещали несколько очередей, но исход схватки был предрешен. Не прошло и минуты, как все кхмеры затихли в неестественных позах, а фаранги спрятали ножи, сделали по нескольку шагов назад и… растворились в воздухе.

Луневу показалось, что он разгадал секрет фарангов, растворились они не полностью, какое-то слабое колебание кустов и неверные контуры на фоне зелени Андрей разглядел. Получалось, что чистильщики-фаранги применили какую-то особо хитрую маскировку, может быть, их плащи умели менять окраску, как кожа хамелеона? Но в любом случае подготовка этих бойцов впечатляла. Так слиться с окружающей местностью! Да еще стоя в полный рост! Это было что-то из серии очевидное-невероятное.

Купер был поражен не меньше Андрея, и поэтому ни тот, ни другой не заметили, как позади них тоже материализовались фаранги. Матросы поняли, что окружены, лишь когда одновременно получили прикладами в затылок. То есть слишком поздно.

Москва, 29 февраля 2012 года

Фролов понял, что его команда опаздывает к третьему акту спектакля, когда увидел впереди колонну из трех спецмашин, которая мчалась по Ярославке в попутном направлении. Фролов приказал водителю пристроиться за машинами экстренных служб и вскоре понял, что не прогадал. Колонна свернула к месту происшествия вблизи дорожной развязки Пушкино – Ивантеевка. В сотне метров от развязки странно вибрировал распиленный пополам «уазик», а неподалеку прямо на асфальте лежал пострадавший водитель, над которым склонились двое полицейских. Машина инспекторов стояла на обочине метрах в двадцати от агонизирующего «уазика».

Колонна остановилась, выстроившись в линию поперек дороги, и этот факт как бы стал символом общего настроя. Ни медики из «Скорой», ни спасатели, ни полицейские не могли сообразить, что происходит, а потому и не понимали, кто первый должен прийти на помощь пострадавшему. Кстати, похоже, двое склонившихся над ним полицейских тоже не очень-то знали, что им делать дальше.

Общие опасения озвучил Давыдочкин:

– Не рванет? – он покосился на Гаврилова.

– Не должно, – охранник пожал плечами. – Но близко лучше не подходить. Вихря не видно, но он там есть, точно вам говорю.

Выслушав комментарий Гаврилова, Вадим тут же решил брать быка за рога. В смысле – перехватывать инициативу. Опыт службы в ФСБ пришелся в этой ситуации как нельзя кстати.

– Мы главные, – предупредил подчиненных Фролов. – Пока нет людей из Конторы, качаем права. Ясно?

Установку мгновенно подхватили все, даже Гаврилов. Фролов и товарищи первыми выбрались из своего «Мерседеса» и тут же начали изображать начальство. И все остальные государевы людишки эту игру мгновенно приняли и поддержали. Ну, может быть, кроме доктора и одного зеленого лейтенанта ДПС.

Игорь и Давыдочкин приклеили к физиономиям высокомерные мины, сунули руки в карманы и неторопливо прошли мимо склонившихся над пострадавшим инспекторов, не поздоровавшись даже кивком, словно те были невидимками. Гаврилову до конца сыграть начальника не удалось, он полицейским кивнул, но беседовать тоже не стал. Вадим играл более натурально, чем подчиненные или охранник, сказывался опыт. Он деловито осмотрелся и дал отмашку медикам.

Те аккуратно уложили пострадавшего на носилки и собрались увозить его, но тут Гаврилов многозначительно хмыкнул, и Фролов понял, что увозить пациента рано.

– Не увозить! – приказал Вадим. – Делайте, что там надо, но чтоб я видел.

– В стационар надо, – ответил руководящий бригадой врач.

– Отставить. Окажете посильную помощь и свободны.

– Как же это?.. – доктор нахмурился и склонился над пострадавшим. – На что жалуетесь?

– Ой, на все, браток, – хрипло ответил водитель. – Жжет изнутри, будто перцем потроха забиты. И ломает… страшно!

– Метров на двадцать улетел, – подсказал один из полицейских, поднимаясь с корточек.

– Лейтенант, отойдем, – Вадим смерил инспектора строгим взглядом и достал из кармана удостоверение. – Фролов Вадим Евгеньевич.

– Лейтенант Савельев, – с некоторым запозданием представился инспектор.

По выражению лица молодого инспектора было понятно, что в сознании у него «ежики не складываются». Почему на месте происшествия вдруг появились и командуют люди из Департамента безопасности МИД, он явно не понимал. Но, пусть и со скрипом, игру принял и этот кадр.

– Хлопок был? – без предисловий спросил Фролов и уставился на лейтенанта. – Негромкий, словно от шампанского.

– Так точно, – лейтенант кивнул. – Секунд за тридцать до происшествия. Источник установить не удалось.

– Машину быстро располовинило?

– Мы только подъехали… – лейтенант кивком указал на пост ДПС. – Сколько тут ехать… Тоже секунд за тридцать.

– Хорошо, – Фролов обвел задумчивым взглядом серые заросли ближайшей лесополосы. – Никакого движения в «зеленке» не засекли? На трассе чисто было? Что-нибудь необычное видели?

Он снова испытующе уставился на инспектора.

– Нет, Вадим Евгеньевич, – после секундной паузы ответил Савельев. – Ничего такого.

– Но хлопок был, – констатировал Фролов.

– Хлопок был, – согласился Савельев и добавил: – Даже три хлопка. Сначала тихий, вроде как далекий, а затем еще два, из-под машины. Колеса лопнули, как я понял.

– Правильно понял, – Фролов поежился от порыва ветра, налетевшего впервые за день, и обернулся к своим товарищам. – Время?

– Ровно полдень плюс тридцать, – ответил Давыдочкин.

– Что у тебя? – Фролов перевел взгляд на Игоря.

Компьютерный гений стоял по другую сторону «уазика» и мучил планшетник, пытаясь поскорее забить в программу все данные по новой аномалии. От спешки и нетерпения Игорь даже пританцовывал на месте, отчего казалось, что он обращается с планшетником, как с каким-нибудь дозиметром или сканером: держал его на уровне пояса, тыкал в сенсорный экран большими пальцами и водил прибором из стороны в сторону.

– Один в один, Вадим Евгеньевич, – наконец ответил Игорь. – Можно оформлять как третий случай.

– И что же тогда получается? – завершая опрос помощников, Фролов обернулся к Гаврилову, который осторожно, но деловито, как заправский эксперт, изучал обломки «уазика».

– Триангуляция, – вместо Гаврилова ответил Игорь.

– Сам так решил? – Фролов искоса посмотрел на помощника.

Тот коротко мотнул головой и указал на компьютер.

– Компьютер высчитал. Стороны треугольника равны до метров. И временные промежутки равны. До минут. Если через двадцать три часа восемнадцать минут не будет четвертого случая…

– Компьютер сообщил вероятные координаты? – перебил его Фролов.

– Все здесь, – Игорь потряс приборчиком. – Можем ехать на четвертую точку хоть сейчас.

– Нет, нельзя спугнуть клиента.

– Да и смысл? – вмешался Давыдочкин. – Сутки еще.

– Не будет клиента, – заявил Гаврилов. – Потому что четвертой точки тоже не будет. В центр треугольника надо ехать, Вадим Евгеньевич. Там состоится продолжение банкета.

– Уверен? – Фролов внимательно посмотрел на охранника.

– На сто процентов. Знаем такие фокусы, плавали. Тоже сначала внешние границы обозначались, а потом в центре шухер поднимался до небес. Пусть ваш компьютер эти… биссектрисы проложит и сбросит координаты, где они пересеклись.

– По четырем точкам тоже фигура строится, – скептически заметил Давыдочкин.

– Через сутки! – Гаврилов многозначительно посмотрел на скептика и поднял палец. – А завтра первое марта. Въезжаешь?

– Нет.

– Так и поступим, поедем в центр треугольника, – решил Фролов. – В любом случае ничего не потеряем. До завтрашнего полудня времени полно.

– Сами говорили, три дня на все, – Давыдочкин хмыкнул.

– Это у вас, – отмахнулся Фролов и подошел к Гаврилову. – Оно самое? Теперь ты убедился?

– Бог троицу любит. – Охранник сдал немного назад и окинул взглядом обломки. – Теперь убедился. Надо же… двадцать восемь лет!

Гаврилов вдруг снова многозначительно кашлянул, обернулся и кивком указал на пострадавшего. Водитель «уазика» по-прежнему стонал и тихо жаловался на самочувствие доктору, который уже завершил осмотр и подозвал фельдшера с шприцем в руке.

– Нельзя колоть! – шепнул Гаврилов Вадиму. – А вдруг рассыплется?

Фролов тут же окрикнул медика.

– Убери шприц!

– Чего? – фельдшер удивленно уставился на Вадима. – С чего это вдруг?

– Обезболить надо, – вступился за коллегу врач, – у человека болевой шок может развиться. И вообще его в стационар надо везти.

– Я сказал – отставить, – отчеканил Фролов. – Свободны.

– Хотя бы обезболить…

– Свободны, я сказал! – повысил голос Фролов и слегка подтолкнул Савельева. – Лейтенант, проводите граждан.

– Братки… – пострадавший вдруг захрипел и закашлялся. – Ой, кончаюсь! Не дайте помереть!

– Да по какому праву вы тут распоряжаетесь?! – возмутился врач, гневно глядя на Фролова. – Человек пострадал, ему помощь требуется… квалифицированная!

– Лейтенант, – Фролов выразительным взглядом как бы продублировал приказ Савельеву.

Инспектор, похоже, был согласен с врачом, поэтому замялся. Тогда Фролов махнул рукой напарнику инспектора. В отличие от лейтенанта Савельева, его напарник не замешкался ни на секунду. Он взял обоих медиков под локотки и повел к «Скорой».

Уже поблизости от бело-красной «Газели» доктор попытался еще раз возмутиться, но инспектору пришли на помощь двое сотрудников МЧС. Они встали в проходе между машинами и преградили доктору путь к месту происшествия.

– Ой, братки, совсем худо! – вдруг взвыл пострадавший, затем заскрипел зубами, захрипел и выгнулся на носилках дугой.

Савельев рефлекторно дернулся в сторону носилок, но Фролов точно так же рефлекторно инспектора остановил. Он резко выбросил в сторону руку и практически ударил лейтенанта в живот. Не специально, просто так получилось, слишком сильной вышла отмашка.

– Назад! – крикнул Фролов.

Савельев отпрянул, но шаг назад сделать не успел.

Лицо у лежавшего на носилках пострадавшего резко побагровело, покрылось сетью крупных синих прожилок, а затем пострадавший… лопнул. Во все стороны разлетелось множество теплых ошметков, обрывков одежды, капель крови и мелких обломков костей.

Фролов успел зажмуриться, а когда попытался открыть глаза, понял, что с головы до ног покрыт кровью и мелкими теплыми окровавленными кусочками.

На какое-то время над местом происшествия повисла мертвая тишина, а затем заскрипели «дворники», стирая с лобовых стекол кровь, захлопали дверцы, и послышался разноголосый мат.

– Все, песец, – пробормотал Гаврилов, поблизости от Фролова. – Теперь нам всем карантин светит.

– Разберемся, – пообещал Вадим, стирая с лица рукавом липкую кровь.

– Вадим Евгеньевич, полотенце, – рядом появился Слава. – Эй, спасатель, воду давай! Лей сюда! Да не жмоться ты!

На некоторое время Фролов выпал из реальности, сосредоточившись на приведении себя в порядок. Вернуло Фролова к действительности знакомое и вроде бы неуместное сейчас слово, произнесенное одним из полицейских, а затем подхваченное Гавриловым. Это было слово «Камбоджа».

– …У меня отпуск через неделю, путевка куплена, Таиланд, Камбоджа, трансвеститы, древние храмы… – жаловался полицейский. – И что теперь?

– Теперь доживи до отпуска, – насмешливо проронил Гаврилов. – В Камбоджу он собрался… трансвестит.

– Чего?! – напарник Савельева заметно напрягся.

– Успокоились все, – вмешался очнувшийся Фролов. – Пока неясно, будет карантин или нет, значит, и говорить не о чем. Гаврилов, умылся? Иди, перекури. А вы, господа полицейские, возвращайтесь к шоссе и перекройте эту дорогу. Пропускать только спецмашины. Задание понятно?

Видимо, после кровавого душа железных ноток в голосе у Фролова поубавилось. Офицеры нехотя покивали, но с места не сдвинулись. Пришлось Вадиму собраться и немного надавить, после чего полицейские все-таки отправились выполнять задание. И даже, как показалось Фролову, слишком поспешно.

В чем причина такой резкой смены настроения полицейских, стало понятно очень скоро. К месту происшествия подъехала новая колонна машин, а с востока зашли на посадку еще и четыре вертолета.

– Нормально, – проронил Слава, подавая Фролову новую салфетку. – Хотя бы с третьего раза отреагировали.

Десяток черных джипов из новой колонны окончательно заблокировал дорогу, из машин выбрались люди в разномастной полевой униформе и в штатском, а из зависших над полем «вертушек» начали выпрыгивать бойцы спецназа. Очень скоро место происшествия было оцеплено плотным кольцом вооруженных людей.

– Солидно, – проронил Давыдочкин. – Недолго мы тут покомандовали.

– Что говорить? – спросил Игорь.

Фролов вытер руки и обернулся к товарищам.

– Теперь спокойно. Просто молчите. Пусть начнут разговор, а дальше я сам сориентируюсь.

Начали разговор военные не сразу. Помешало очередное происшествие. А вернее – вторая фаза все того же происшествия с «уазиком». Задние колеса изувеченной машины вдруг лопнули, а затем снова завибрировало, заскрежетало и принялось разваливаться на мелкие ржавые кусочки то, что оставалось от кузова. Длился процесс окончательного разрушения около минуты, по истечении которой обломки «уазика» измельчились до ржавой пыли. А еще через минуту пыль будто бы впиталась в трещинки асфальта и растворилась в грязной каше на обочинах. В результате на том месте, где недавно стоял изуродованный «уазик», не осталось практически никаких следов происшествия.

Но самое интересное заключалось в том, что никаких следов не осталось на служебных машинах и одежде людей. Еще минуту назад машины были заляпаны подсыхающей кровью, а на одежде и лицах потерпевших красовались бурые разводы – ведь полностью смыть кровь не удалось никому. Но теперь все приняло первоначальный вид.

– Это нормально? – Фролов обернулся к Гаврилову.

– Почем я знаю? – Гаврилов пожал плечами. – Чтоб в пыль – это я видел. А что дальше бывает… не наблюдал… не до того было. А разве вчера и позавчера не так все прошло?

Вадим не ответил. Он отвернулся и, словно ожидая «помощи зала», уставился на группу военных. Один из них, судя по замашкам и повадкам, самый главный в делегации, уловил взгляд Фролова, подошел и деловито кивнул, отзывая Вадима в сторонку.

– Полковник Грачев Петр Тимофеевич, заместитель начальника Службы вооружений Минобороны, – представился военный.

– Вадим Евгеньевич Фролов, Департамент безопасности Центрального аппарата МИД.

– Под впечатлением, Вадим Евгеньевич? – Грачев обозначил намек на улыбку. – Удивлены?

После того как прямо на глазах у Вадима «дым без огня» взорвал человека и уничтожил машину, Фролов вдруг понял, что резко разучился удивляться. Вот почему не стало для Вадима сюрпризом ни прибытие внушительной делегации коллег из Министерства обороны, ни высадка большой группы спецназа, которая взяла место происшествия под охрану. Даже присутствие среди военных высоких чинов и оперативность, с которой прибыла вся эта компания, не удивили Вадима.

Чуть-чуть озадачила Фролова лишь цепочка второстепенных фактов. Почему первыми отреагировали именно военные? Почему не ФСБ? И еще показалось странным отношение военных к Вадиму и его команде. Никто из сосредоточенных и серьезных вояк даже не поинтересовался, какого черта здесь делают посторонние? Складывалось впечатление, что военные знали о заинтересованности МИД в этом странном деле и ничуть не возражали, чтобы коллеги провели свое, параллельное расследование инцидента.

Чуть позже эту несуразную, казалось бы, версию косвенно подтвердил Грачев.

– Не удивлен, но действительно под впечатлением, Петр Тимофеевич, – Фролов смерил военного взглядом. – Служба вооружений? Так это ваших рук дело? Испытывали новое оружие?

– Не совсем, – полковник бросил короткий взгляд на место, где недавно стоял рассыпавшийся в пыль «уазик». – Но мы в курсе того, что это было.

Почему-то Фролов не поверил полковнику. Очень уж растерянным был у него взгляд, и это никак не вязалось с уверенным тоном и словами Грачева. Полковник явно сохранял хорошую мину при плохой игре.

– И что это было?

– Распространяться не могу, сами понимаете, – Грачев отвел взгляд. – Как говорится, все вопросы к начальству.

– И кто ваше непосредственное начальство?

– Непосредственное – генерал-лейтенант Кулемин, – охотно, как бы с облегчением перекладывая ответственность на более крепкие плечи, ответил Грачев. – Обращайтесь, если что. Генерал знает о вашем интересе к этому делу.

– Даже так? – получив косвенное подтверждение своей догадки, Фролов хмыкнул. – Спасибо. Карантин будет?

– А зачем? – полковник пожал плечами. – Все закончилось благополучно, на том и остановимся.

– А если…

– Вадим Евгеньевич! – Грачев поднял руку. – Простите, ради бога, но…

– Да, понимаю, – Фролов кивнул, – военная тайна, поэтому все вопросы к начальству. Извините. До свидания.

– Удачи, – Грачев пожал Вадиму руку и отправился к своим товарищам.

Такое подозрительно легкое расставание с теми, кто, по идее, должен был создать проблемы (хотя бы надавить и предупредить о неразглашении военной тайны), окончательно убедило Фролова, во-первых, что он и его группа на крючке у компетентных органов, во-вторых, что Вадим знает, пожалуй, даже больше военных. И, в-третьих, что «услуга», которую оказал Вадиму коллега, втянувший его в эту историю, на самом деле чистейшая подстава. Спасибо товарищу Павлову! Просто поклон в пояс!

– Чего, карантин отменяется? – спросил Гаврилов, когда Фролов тоже вернулся к своей группе.

– Отменяется.

– То-то, я смотрю, наши орлы разлетаться начали.

Фролов проследил за взглядом Гаврилова. Из «Скорой» уже выбрались трое спасателей, которые теперь стояли возле своей «Газели» и о чем-то разговаривали с двумя бойцами спецназа. Инспектора Савельева и его напарника, похоже, выпустили еще раньше. Полицейские уже вернулись к перекрестку и сели в машину, видимо, собираясь уехать на пост. Фролов на миг испытал странное ощущение: ему показалось, что с инспекторами что-то не в порядке, но разглядеть гаишников он не сумел, а потому просто плюнул и забыл обо всех лишних сейчас ощущениях и переживаниях.

Военные тем временем отгородили место происшествия, поставив поперек дороги два джипа. Как бы окончательно закрыли вопрос и попрощались с нечаянными свидетелями.

– Всем спасибо, все свободны, – прокомментировал действия военных Гаврилов. – Сказали хоть что-нибудь дельное?

– Военная тайна.

– Ну да, – Гаврилов ухмыльнулся. – Замутили для ясности. Засекретили. Это они любят. Ну, да ничего! Я не меньше ихнего знаю про это дело. Так что на бобах не останемся.

Фролов уселся в машину, откинулся на спинку кожаного сиденья и медленно выдохнул. Вымотался за какие-то три дня он так, как не выматывался и за месяц. В первую очередь утомился морально. Добил, конечно, кровавый душ. Процедура – не пожелать и врагу. Фролову до сих пор было не по себе, хоть и исчезло все лишнее с одежды в результате «вторичной вибрации», как выразился Гаврилов. Физически все лишнее исчезло, но в душе остался такой осадок, что за всю жизнь не избавиться. Одно утешало – этот взрыв стал чем-то вроде вскрытия наболевшего фурункула. Многое сразу же прояснилось, да и чуть легче стало.

Особенно Вадиму полегчало, когда к месту происшествия подкатили представители Минобороны и прибыл спецназ. С одной стороны, то, что делу все-таки дали официальный ход, усложняло задачу Фролова, но с другой – так было спокойнее. Не один Фролов теперь был в поле воин. Плохо только, что ни в контрразведке, ни в министерстве у Вадима не было связей.

«Может, у Павлова найдутся? – Вадим покосился на Гаврилова. – Или у охранника? Он ведь может поддерживать отношения с кем-то из офицеров, а они, в свою очередь, могут быть на сегодняшний день высокими чинами. Допустим, генерал Кулемин… уж не тот ли, что был замполитом отряда? Да и вариант с отцом можно прокачать. Чем черт не шутит?»

– Господин Гаврилов, а вам ничего не говорит фамилия Фролов? – спросил Вадим у охранника. – Вы не были знакомы с таким человеком?

– В смысле? – Гаврилов удивленно похлопал глазами. – Это же вы. Или что… вы про Камбоджу?

– Да.

– Вот блин! – Гаврилов вдруг хлопнул себя по лбу. – Песец, какой я тормоз! Майор Фролов, Евгений Сергеевич! В нашем отряде служил! Это ваш родственник?

– Возможно. Что вы о нем знаете?

– Мало, – Гаврилов развел руками. – Месяц мы в лагере на берегу Меконга загорали, а потом, когда операция началась, раскидало нас. Я с разведгруппой ушел, а он с отрядом выдвинулся на рубеж атаки. Потом такой замес получился… потерялись все, короче. Если честно, я сам себя чуть не потерял. По одному, по два выбирались. Человек десять всего вышли из джунглей. Из командиров один лейтенант и мичман. Что с остальными – не знаю.

Фролов отметил про себя, что версия Гаврилова не совсем стыкуется с эпизодами версии господина Павлова. Пока нестыковка вылезла всего одна, но это уже был тревожный звонок. С другой стороны, в целом Гаврилов подтверждал, что «Кампучийская история» – не вымысел, а значит, его слова все-таки можно было считать очередным доказательством в пользу версии дипломата. То есть между событиями 1984 года и нынешними происшествиями действительно имелась прямая связь.

– То есть имеется вероятность, что остальные не погибли? – уточнил Вадим.

– Выходит, что так. Могли заблудиться. В плен могли попасть. Там сложная обстановка была, всяких отрядов и группировок – тьма! Так что… не знаю. Но лично я майора погибшим не видел, факт.

– И на том спасибо.

Фролов снова погрузился в размышления, но поймал себя на том, что все-таки проваливается в полудрему. Стряхнув оцепенение, Вадим обернулся к спутникам и прислушался. Похоже, пользуясь очередным моментом задумчивости начальства, будущий новый сотрудник Гаврилов травил байки. Причем по интересующей всех теме. Так сказать, давал расширенные комментарии к базовой информации.

– …Я ему и говорю: чем ты слушаешь, чума болотная?! Папа ведь ясно сказал, на «вертушках» полетим! Ну, ладно, пошли получать оружие, снарягу и всякие сухпайки. Меня старшина, как обычно, главным по выдаче поставил, ну, чтоб никто ничего лишнего не уволок. Я выстроил всех и говорю: по одному подходить, сукины дети! А этот баран, Прохоров, опять дурака включил и лезет. Ну, пришлось дать ему пинка. А он-то «дедушка», понимаете? Когда я его в сторонке гнобил, еще ничего, а тут при всех! Короче, смотрю, другие «деды» напряглись, косятся. А чего сделаешь-то, все уже оружие получили с боевыми патронами. Очко, короче, играет. Ну, думаю, пока, считай, пронесло, а после операции точно огребу. Нет, так-то «дедушки» меня уважали, не лезли лишний раз… ведь себе дороже было лезть-то. Но тут особый случай…

– Гаврилов, – вмешался Вадим в проникновенный монолог охранника. – После того как вихри сбили вашу «вертушку», вы не связывались с отрядом?

– Так я ж рассказывал. Радист наш, Федя, рацию в болоте утопил. Сам чуть не утонул, я еле вытащил его. Вот я наплавался тогда! Сначала одного, потом другого… Федор уже третьим был. Мне Лунев, командир наш, даже посочувствовал. Ты, сказал, Гаврилов, не напрягайся так, силы еще пригодятся.

– А другие что, пусть тонут? – удивился Игорь.

– Я ж говорю, там жестко все было, – Гаврилов вздохнул. – Мы только выбрались из болота, кхмерский снайпер Колю Сивого завалил. Хорошо, у нас СВД была, как раз у меня. Пришлось устроить снайперскую перестрелку. Ну, как перестрелку… Я этого гада с первого выстрела уделал, так что не затянулась наша дуэль. А иначе он и остальных перещелкал бы.

– Получается, больше вы с отрядом не встретились и не можете утверждать, что он вообще добрался до объекта, – припомнил утренний разговор Фролов.

– Почему же «не встретились». Когда большая группа кхмеров на хвост нам упала, я прикрывать остался. Ну, сделал их, как дворняжек, и наших догонять пошел. Вдруг смотрю, летят «вертушки», снижаются. А я вижу, там еще группа противника по кустам прячется. Ну, типа, засада. Ну, я туда, гранатами их забросал, потом пострелял немного, а с двумя последними пришлось даже на ножах подраться… но ничего, справился. Устроил, короче, им кровавую баню. Потом гляжу, «вертушки» на вираж ушли и на запасную точку полетели.

– Вы уверены, что это был ваш отряд?

– А то!

– Хорошо. Но рядом с объектом вы никого из отряда все-таки не видели.

– Там такая мясорубка была… песец просто! – Гаврилов поморщился и махнул рукой. – Не хочется вспоминать, но если надо, могу подробнее рассказать.

– Позже, – проронил Фролов и снова задумчиво уставился в окно.

«Гаврилов врет в мелочах, но в целом, если переставить акценты, совпадает практически все. Однако по-прежнему нет ясности в главном вопросе – куда подевался отец. Значит, надо зайти с другой стороны, – решил Вадим. – Отыскать свидетеля, который был рядом с отцом до конца. По версии Павлова, отец был командиром группы разведки, а со слов Гаврилова – он шел с отрядом. Получается, придется отработать обе версии. Гаврилов сказал, что разведчиков было семеро, но вернулись только трое. В целом же из джунглей выбрались десять человек, в том числе офицер и мичман. Значит, семь выживших, как минимум, были из отряда. Получается, помимо Гаврилова, есть еще девять свидетелей, которые могут прояснить ситуацию. Не все потеряно».