Текст книги "Паутина"

Глава 36

С Еленой Павловой Архангельский познакомился в автосалоне, где фирма по продаже машин использовала полуобнаженную красавицу для привлечения богатых клиентов покупателей.

«Пежо», возле которого грациозно позировала девушка, демонстрируя свои прелести, Архангельский не купил. А вот девушку …

Так уж получилось, что его жена с детьми в основном жила на даче. И Илья Иванович истосковавшись по любви, пользовался услугами дорогих проституток, получая от них максимум удовольствия.

Но с Леной у него все произошло всерьез. Даже сам того не ожидал. И Илья Иванович уже стал подумывать о том, чтобы оставить семью и связать свою дальнейшую жизнь с молодой красавицей. Он и предположить не мог, каким образом она попала на автосалон, а главное, для чего. Тогда он просто не обратил внимания, как стоило ему только появиться в павильоне, к Павловой подскочил человек и что-то прошептал на ухо, кивком головы указав на Архангельского. После этого на лице божественного полуобнаженного создания засияла обворожительная улыбка, предназначавшаяся только для банкира.

Лукавые, соблазнительные глазки яркой блондинки, неотступно следили за каждым его шагом, движением. А пухленькие, точно переспелые вишни, губки притягивали к сладкому поцелую. Хотя подошел к ней Илья Иванович и не сразу. Присматривался, как к товару.

Но не только для сексуальных оргий была подослана красавица Леночка к президенту банка. Лично от вора Мономаха ей было дано поручение, во что бы то ни стало очаровать Архангельского, войти к нему в доверие, и еженедельно докладывать звонком по сотовому обо всем, что на ее взгляд покажется в поведении банкира подозрительным. Особенно Мономах просил не забывать, заглядывать в его компьютер. Ну и так, по столу пошуршать, заглянуть в деловые бумаги.

Со всем этим заданием Леночка Павлова прекрасно справилась, получая от вора солидные гонорары. Мономах не скупился.

Но за почти полугодовое их знакомство, она не замечала ничего подобного, как в этот раз. А началось все с того, что, проснувшись ночью, она обнаружила отсутствие Архангельского на постели. Может и не вышла бы из спальни, если б не почувствовала запах гари. Он привлек ее внимание. Даже немножко напугал. Ночь, а тут такое.

Не надевая халата, голая и босиком, она пошла в кабинет Архангельского, нисколько не сомневаясь, что запах исходит именно оттуда.

Илья Иванович сидел за компьютером, снимал копии с документов и заносил их на дискету. Сами же бумаги тут же сжигал, для чего рядом на табуретке поставил цинковое ведро.

Надо быть круглой дурой, чтобы не понять, банкир избавляется от каких-то документов. Мучимая любопытством, Леночка стала наблюдать, что же будет дальше. Вглядываясь в монитор, видела списки с фамилиями. Напротив каждой – суммы. Дальше шло что-то про страховой фонд. Фирму «Валентина». Это все она запомнила. Потому что простоять ей возле двери в темном коридоре пришлось не менее двух с лишним часов. Только тогда Архангельский вытащил дискету и спрятал ее в книгу Валентина Пикуля с названием «ТРИ ВОЗРАСТА ОКИНИ САН».

Леночка увидела, что в середине книги в нескольких страницах был вырезан квадрат, в который Архангельский и уложил дискету, предварительно обернув ее тонким целлофаном. После этого он высоко вскинул над головой руки и сонно зевнул, намереваясь проследовать в спальню. Дело сделано. Теперь можно ложиться.

Но Леночка его опередила. И когда Архангельский вошел туда, вид полуобнаженной богини, бедра которой были слегка прикрыты одеялом на лебяжьем пуху, очаровал его. Несколько минут Архангельский стоял и любовался девушкой, боясь потревожить ее божественный сон.

Иметь такую красоту может только богатый человек. И сознание того, что он превыше серой толпы, которой красота богини недоступна, наполняло его душу особой гордостью. Он наклонился, и слегка прикоснувшись губами к ее плечу, поцеловал девушку.

– Отстань, Илюшка. Я хочу спать, – капризно отреагировала красотка на ласку банкира и повернулась на другой бок.

– Спи, любовь моя, – прошептал Архангельский на ушко Леночки и лег рядом. Через пару минут он уже захрапел. А красавица наоборот. Она повернулась к Архангельскому.

– Илья, ты спишь? – негромко спросила девушка и, не услышав ответа, как змея выползла из-под одеяла. – Спи, мой хороший. Бай, бай, Илюша.

Илья Иванович оглашал спальню богатырским храпом.

Девушка улыбнулась.

– Намаялся ты, Илья. Ну, спи, спи, – сказала она и пошла в его кабинет, чутко прислушиваясь к храпу доносящемуся из спальни.

Можно было не волноваться, что Архангельский заметит ее. Сон у него крепкий. Леночка включила компьютер, и открыв «папку с документами», стала вчитываться в каждую строку.

– Вот это да! – изумилась она от увиденного, хотя и прочитала совсем немного. Сразу поняла, как всем этим заинтересуется Мономах. Слишком уж часто тут встречалась его фамилия. И какая удача, что Архангельский сохранил в памяти компьютера содержание дискеты.

Отключив компьютер, девушка пошла к книжному шкафу и отыскала в нем книгу Пикуля. Перелистнула страницы.

Дискета лежала там. Девушка взяла ее, а книгу поставила на место.

Утром Илья Иванович, перед тем как уйти из квартиры вместе с молодой любовницей, зашел в свой домашний кабинет. Он решил стереть в компьютере из памяти все, что переписал ночью с документов на дискету. Посчитав, что так будет лучше. Пусть останется одна дискета. Ее данные всегда можно размножить при желании, а хранить компромат на Мономаха в компьютере, рисково.

Проходя мимо книжного шкафа, он глянул на полку, где среди других книг стояла и книга Пикуля. Она стояла на том самом месте, куда он ее поставил ночью. Проверять, там ли дискета, он не стал. Да и куда она могла деться? Ведь, кроме него, никто не знает о ее существовании. Так рассуждал Архангельский.

Они вместе вышли из квартиры, и Илья Иванович отвез Леночку к ней домой, а сам поспешил в банк. С нетерпением дожидался вечера, чтобы снова увидеться с красавицей. Без нее он теперь не представлял свою жизнь.

Еще до конца не подозревая, что эта дискета так может заинтересовать Мономаха, Леночка позвонила ему из дома и вкратце рассказала о записи на ней. Только про то, что теперь эта дискета у нее, говорить не стала. Ведь, по сути, она теперь воровка. Украла дискету, хотя Манохин ее об этом не просил и еще неизвестно, как он отреагирует на такую инициативу. Она боялась признаться в воровстве.

Феноменальной ее память не была, но и того, что она сумела запомнить, оказалось достаточно, чтобы Архангельскому вынесли приговор. А её Манохин настрого предупредил, чтобы больше дома у банкира не появлялась.

Пожалуй, только тогда она и поняла, насколько все это серьезно. И на душе у Леночки сделалось скверно. Получалось, она подставила Архангельского. Любить его не любила. Так, временная привязанность. Ей велели, и она за деньги согласилась проводить с банкиром время, вжившись в роль любовницы. И хотя господин банкир нисколько не нравился ей, но за этот поступок она почувствовала себя последней сволочью. С горя напилась и уехала к брату.

Глава 37

Игорь Павлов вернулся с первой Чеченской без обеих ног. Поначалу, целый год жил с сестрой Леной в квартире оставшейся от родителей. Но потом решил добиваться своего жилья. Ведь и дураку понятно, стесняет он сестренку, хотя та и помалкивает.

Девка она красивая. Только вот девятнадцать исполнилось, а от богатых женихов отбоя нет. Приходят они к ней домой, а тут он, братан, на своей инвалидной коляске. Да и пятый этаж, не первый. И чтобы подышать воздухом, приходится довольствоваться только прогулкой на балконе. И сидит он там как скворец на скворешне.

И тогда Игорь стал засыпать письмами не только родной краснопресненский военкомат, но и министерство обороны. Самому президенту писал. Многого не требовал. Лишь бы отдельное жилье предоставили.

Трудно сказать, в какой инстанции проявили к нему жалость. А может и во всех. Доконал их бывший старший сержант разведбата Павлов, и ему великодушно выделили отдельное жилье. Как и просил, на первом этаже. Конечно, район не престижный, и квартира, ни есть какая. Ремонт в ней не делался лет двадцать. Как потом он узнал, в ней жила одинокая старуха, и когда умерла, туда заселили его.

Но это все же отдельная, однокомнатная территория!

Лена приехала к брату вечером. Долго барабанила в дверь, пока брат инвалид заполз с кровати в инвалидную коляску и на ней подкатил к двери. Прошло минут десять не меньше. Уж уехать хотела.

Сестренку Игорь встретил не очень приветливо. Сам частенько, насколько позволяла пенсия, напивался пьяным, но страшно ругался, когда это случалось с младшей сестрой. Увидев сестру пьяной, рассердился.

– Дура! Посмотри на себя. Нажралась, как свинья. Не стыдно тебе?

Но Лена не хотела слушать его нравоучения. Конечно, он переживает за нее. Но и она ведь не маленькая. Прилично зарабатывает и братцу подкидывает деньжат. А выпила, значит, повод есть.

– Перестань, Игорек, – отмахнулась от него девушка и, войдя в комнату, поставила на стол пакет, в котором было две литровых бутылки водки. Пришла не с пустыми руками. Ему бы радоваться, а он орет.

Игорь глянул на пакет. Строгий взгляд его несколько смягчился. Но она должна прислушиваться к нему. Он ведь старший брат.

– Я еще замуж должен тебя выдать. Чтоб ты детей нарожала. У меня семьи нет, так хоть на тебя бы порадоваться, – сказал Игорь сестре и чуть не заплакал. Обидно стало за свою сломанную жизнь, за которую ему никто не в ответе. Думал, у сестры все нормально, а оказывается, нет. Понимал Игорь, по рукам пошла девка. Но исправить ничего не мог. И оттого еще обидней. Там, на войне, мог что-то сделать, а теперь он инвалид, хотя еще и есть силушка в руках.

А Лена села на стул и расплакалась.

– Чего ты, Ленка? Ну, скажи, кто тебя обидел? Руками задавлю гада! – он так сжал кулаки, что пальцы захрустели.

– Сволочь я, Игоряшка. Понимаешь? Самая настоящая, сволочь!

– Не понимаю, – помотал головой брат и покосился на принесенную водку. Выпить бы сейчас не помешало, чтобы понять, о чем она.

– Я ведь сегодня человека сдала. Не знаю, может он для кого-то и плохой, но ко мне относился хорошо, – пожаловалась Лена.

Брат, хоть и грубиян, но человек с понятием и всегда ее жалел. Он поймет ее горе. Посочувствует. Успокоит. А может и подскажет чего.

– Ну, ты даешь, сеструха! – выпалил Игорь удивленно и спросил: – Как это сдала? Кому? Чего ты мелешь, дура пьяная? Расскажи все толком? А то болтаешь, сама не знаешь чего. Тоже мне, сдатчица.

И Лена рассказала Игоряше все: как познакомилась с Мономахом, как он заставил ее приглядывать за Архангельским. Жалко банкира стало, но брат, отпив прямо из горлышка несколько глотков водки, и захмелев, сказал довольно резко:

– Банкир твой, такая же сволочь, как и этот Мономах. Ты его не жалей. Тут уж как говорится, вор у вора дубинку украл. Теперь ты о себе побеспокойся. Это поважнее будет. Когда о себе-то.

Лена вначале не поняла. Она пьяная. Игоряша уже глазом косит от выпитого. Ведь то и дело прикладывается к бутылке, и все из горлышка. Научился, водку лопать из горла.

– А чего мне о себе беспокоиться?

– Дискета у тебя?

– Ну, у меня…

– И чего ты с ней делать собираешься? – поинтересовался Игоряша.

Вот так вопрос: не в бровь, а в глаз. Чего с ней делать? Лена не знала и призналась в этом брату.

– Ну и дура, раз не знаешь! – пожурил ее Игоряша за слабую смекалку и посоветовал: – Ты сейчас позвони, этому князю Мономаху, цену предложи за дискету. Поняла? Пусть денежки выложит. Да побольше.

Лена хмельным глазом уставилась на часы.

– Время час ночи. Неудобно как-то беспокоить…

Но Игоряша долго уговаривать ее не собирался. Отпив еще водочки, достал из ее дамской сумочки сотовый, вложил сестре в ладошку.

– Плевать тебе на время. Тоже мне, королева персидская. Звони, – настойчиво произнес он, имея во всем этом скрытый замысел, поживиться за счет сестры. Она ему подкидывает каждый месяц к скудной инвалидной пенсии по три тысячи. Но, если не ошибается, то дискета дорого стоит. Значит, можно сорвать с этого Мономаха солидный куш. Может осуществится давняя мечта Игоряши, будет на что заказать импортные протезы. Сколько думал о них.

При одной мысли об импортных протезах, он чуть не расплакался. Главное, потом привыкнуть к ним и научиться ходить. Но он постарается. И так еще будет отплясывать на Ленкиной свадьбе, что никто и не догадается об его инвалидности. Он сумеет.

– Звони, дура! – рявкнул Игоряша на нерасторопную сеструху.

Лена набрала номер и после нескольких томительных звонков, услышала знакомый старческий голос. Разбудила старичка.

– Владимир Борисович, это я, – теряясь от жуткого волнения, сказала она. Тут же и подумала: «Может, зря я послушала Игоряшу. Пьяный он сейчас. Молотит языком, чего не надо. А такие дела делаются на трезвую голову».

После разговора с девчонкой, Мономах позвонил на сотовый Зубку. Всего час назад послал того к банкиру, забрать дискету, а самого Архангельского прикончить.

– Экой ты скорый на такие дела, – проскрипел старик, узнав, что банкир уже мертв, но осуждения в голосе не чувствовалось. – Слушай внимательно, Зубок, уезжай оттуда. Дискета у девчонки. Сука! Решила сорвать с меня за дискету деньжат. Пятьдесят штук «зелени» просит. – И старичок добродушно засмеялся.

Зубок решил уважить вора и захихикал тоже.

– Хорошо, что она не знает настоящую цену этой дискетки, – сказал Мономах, отсмеявшись.

А Зубок осмелился спросить:

– И что вы собираетесь предпринять? Я могу узнать? – Он думал, что старик пошлет его к девчонке, сейчас, немедленно. Но удивился, услышав неторопливое:

– А что тут предпринимать? Завтра пошлю к ней ребяток. Пятьдесят штук, это не деньги. Пусть заплатят, а там посмотрим.

– Может, мне к ней съездить?..

– Нет. Я сам ее проучу. А потом, знаешь, она девка, редкой красоты. Понадобится еще нам. Подложить под кого-нибудь. А ты, Зубок, если сделал дело, отдыхай пока. Завтра позвонишь мне.

Лена заночевала у брата. Не хотелось ночью возвращаться домой. А утром узнала, что Архангельского убили. Его сотовый не отвечал, сколько девушка не звонила. Тогда она поехала к нему домой, а там уже была милиция.

Напуганная случившимся, она тут же позвонила брату и рассказала.

– Знаешь, – сказал протрезвевший Игоряша, – мы, кажется, вчера с тобой лишку хватили. Наверное, не надо было звонить, торговаться насчет этой дискеты. – Теперь голос его звучал неуверенно. Чувствовалось, он раскаивается перед сестрой за то, что заставил ее звонить.

– Кретин! Зачем же ты меня заставлял?..

– Ну, не ругайся, сестренка. Спьяна, чего не сделаешь. Бывает.

– Спьяна? Дурак! Идиот! А ты не подумал о том, что меня могут так же легко убить за это, как Архангельского.

– А зачем ты брала эту чертову дискету? – в свою очередь огрызнулся брат. Было чем укорить. Хотя может и не справедливо это.

Лена услышала бульканье. Поняла, он допивает остатки водки. «Вот гад!» – разозлилась она и сказала:

– Я тогда не думала, что все так серьезно. Понимаешь? Вроде бы на дискетке ничего такого … Списки. Фамилии. Суммы…

– Это для тебя ничего. А для знающих людей, эта дискета имеет ценность. Знаешь, сестренка, я тебя защитить не смогу. Инвалид я. Так что извини, Ленок. А ты позвони в ФСБ. Организация серьезная. Скажи им про дискету. Про этого убитого банкира скажи. И попроси, чтобы приехали к тебе. Скажешь, что дискету оставила у меня. Приедут, я им и отдам. Поняла?

– Да, поняла, – без настроения ответила Лена. Но советом Игоряши решила воспользоваться. Деваться некуда. Не станешь же сидеть и дожидаться, пока тебя убьют.

Но, кажется, к ее звонку отнеслись не слишком серьезно. «Вот тебе и серьезная организация», – вспомнила девушка слова Игоряши.

Разговаривала она с дежурным офицером, и тот, как капризная тетушка, задавал массу вопросов и напоследок пообещал, что передаст ее сообщение начальнику оперативного отдела, и велел находиться дома. Еще он записал номер ее телефона.

Лена так и поступила, никуда не уехала, осталась дома. Но, когда к подъезду подъехала серая «Вольво» и из нее вылезли четверо мордоворотов, поняла, что это совсем не те, кого она ждала. И единственное, что она еще успела сделать, это позвонить брату Игоряше, предупредить.

Мономах послал к ней четырех «быков». Но парни оказались не очень понятливыми, из новичков, и с легкой работой не справились. Забили девушку до смерти, не забывая при этом еще и насиловать ее.

И Лена, перед тем, как умереть, призналась, что дискета осталась у брата. Она назвала адрес. инвалиду.

Глава 38

Игорь не стал дожидаться, пока бандюки к нему приедут. Окинув взглядом квартиру, он пришел к мысли, что не будет лучшего места для тайника, чем под дерматином внизу двери. Какому идиоту придет на ум шарить по пыльной, засаленной обивки, до которой и дотронуться-то противно.

Спрятав туда дискету, Игоряша выкатился на коляске из квартиры. Дверь запирать не стал. Сейчас это было бессмысленно. Бандюки церемониться не будут. В подобных случаях они поступают просто, вышибают ногой дверь. Даже отмычкой пользоваться для них западло.

Игоряша уже свернул на соседнюю улицу, когда серая «Вольво» едва не влетела на ступеньки подъезда. Четверо амбалов выскочили из машины и побежали в подъезд. Влетели в квартиру.

– Ушел урод! – со злостью плюнул на пол старший из четверки по кличке Лесик. – Драч и Окунь, – сказал он двум парням, – остаетесь здесь. Обшарьте этот гадюшник. А ты, Ноготь, со мной. Эта сучара сказала, что позвонила ему. Вот он и сбежал. Но на своей коляске далеко не уедет. Мы его поймаем. Без дискеты нам нельзя возвращаться.

Инвалида они нашли на соседней улице. Игоряша торопился, крутил колеса. Дай бог еще силушки. Он спешил к большому каменному мосту. Там всегда дежурят по два гаишника. Они уже знали инвалида Игоряшу. Каждый день он собирал по набережной бутылки, прокатывался мимо них. При них бандиты не посмеют накинуться на него. А там видно будет, что дальше делать. Сейчас бы только успеть.

Но неожиданно прямо перед ним притормозила серая иномарка, прижав инвалидную коляску к обочине. Чуть не сбили Игоряшу.

Лесик и Ноготь выскочили из машины и сразу к нему.

– Подожди, братан, не спеши. Базар есть, – с ухмылочкой сказал Лесик, подходя.

Мимо по проезжей части проносились машины, но никто из водителей не обращал внимания, как двое мордоворотов старательно «месят» безногого инвалида, который даже не защищается от ударов.

– Ребята, да вы чего? За что бьете-то? – повторял только Игоряша.

– Урод! Отдай нам дискету и мы отвалим. Слово даю. Убивать тебя не станем, – рычал Лесик, методично нанося удар за ударом в лицо Игоряше. Не хотелось с ним долго возиться. Прет от него, как с помойки.

Ноготь обыскал его и коляску, и разочарованно покачал головой.

– Лесик, при нем ничего нет, – брезгливо поморщился Ноготь.

– Где дискета? Куда ты ее спрятал? Урод! Отдай, или мы тебя утопим.

– Потерял я ее, ребята. Пока сматывался от вас, дорогой и обронил…

В это время на проезжей части остановился автобус, скорее всего принадлежавший какой-то организации, и люди сидевшие в нем, стали кричать на бандитов, чтобы те прекратили избивать инвалида.

Воспользовавшись замешательством бандитов, Игоряша схватился за колеса, резко развернул коляску и, перескочив через бордюрный камень, стремительно покатился с набережной вниз к реке.

На какой-то миг Лесик и Ноготь растерялись. Не ожидали такого. Увидели, как передние колеса коляски точно подвернулись и инвалид подлетел, перевернувшись в воздухе и вдруг ударился головой об парапет. Гранитный камень легко проломил череп, обнажив рану.

Из разбитой головы, хлынула кровь. Зрелище не для слабонервных.

Кто-то из женщин, сидящих в автобусе, испуганно вскрикнул.

– Надо скорей вызвать «скорую»! – послышались голоса из автобуса.

Теперь все случившееся ничего хорошего бандюкам не сулило. Ведь у людей в автобусе, есть сотовый, они вызовут и «скорую» и милицию. С последними, бандиты не имели желания встречаться.

– Надо будет с этим водилой автобуса, разобраться. Какого хрена он останавливался, – проговорил Лесик, усаживаясь за руль машины.

Но разобраться с водителем автобуса им не пришлось. Узнав о том, что все четверо оплошали, Мономах покачал головой. Жадность он не терпел в своих людях, а глупость и неповиновение, тем более. Срочно вызвал Зубка. А тот хорошо знал свое дело. Специалист он по чистке.

И в этот же вечер, все четверо мордоворотов оказались в сточной канаве, на окраине Москвы. У каждого в голове по дырке.