Текст книги "По следу коршуна"

– Ты что такой? – спросил вдруг Антоныч, всматриваясь в помрачневшее лицо майора.

– Какой? – скрывая раздражение, ответил Федор вопросом. Не хотелось, чтобы кто-то лез сейчас в душу. И не зачем Антонычу приставать со своими расспросами. Не до него сейчас Туманову.

– Хмурый.

– Я всегда такой, Антоныч, – не очень вежливо ответил Федор, но старик не обиделся. Положил Туманову руку на плечо.

– Ладно. Не юли, старого лиса, то бишь меня, не проведешь, Говори, что случилось? – доверительно спросил главный эксперт криминалист.

Федор замялся. Стоит ли посвящать Антоныча? Может обойдется. И лишь когда в числе нескольких старух, сидящих на лавочке у подъезда, увидел ту, вчерашнюю, понял, не обойдется. И влип он по самые некуда. Ну, подвела Маринка. И ведь так не хотел подвозить ее.

– Понимаешь, Антоныч, я хорошо знал убитую… – начал Федор, а Антоныч кивнул головой.

– Ты уже говорил.

– Ну, в общем, понимаешь… – Федор чуть сбавил шаг, приближаясь к той старухе, как к роковой черте, переступить за которую, значит навлечь на себя опасность. – В общем, я был вчера у этой девушки.

Антоныч чуть не споткнулся от этого откровения. Лицо покраснело.

– Вот так новость. Ну, ты даешь, Федор Николаевич.

– Да. Был. И мы занимались любовью.

Главный эксперт присвистнул тихонько и оглянулся на шедших позади молодых своих помощников и лейтенанта. Хорошо, что прокуроский следак уже упрыгал к машине.

– Чего ж ты сразу мне не сказал? – с укором спросил Мушкаренко. А Федор почувствовал в его упреке еще и обвинение. Знал ведь прекрасно, что Антоныч умеет держать язык за зубами, так чего бы ни признаться сразу. Да и мужик он свой. Теперь его невинное признание, похоже на признание собственный вины, которую майор пытался скрыть. Но долго держать это в себе не смог и вот покаялся.

– Думал все обойдется, – сказал Федор, доставая из кармана пачку сигарет. Закурил. И опять глянул на ту старуху. Сидит она, хоть бы что.

– Ну и?.. – голос у Антоныча сделался несколько настороженным.

– Теперь, думаю, что не обойдется, – признался Федор в собственных сомнениях, терзавших его. А Антоныч удивился.

– Почему так? – спросил криминалист.

– Вон на лавочке сидит старуха в голубенькой кофточке. Она вчера видела меня, когда я заходил в подъезд вместе с убитой, – проговорил Федор тихонько, чтобы шедшие сзади не услышали.

– Ты думаешь, она тебя запомнила? – недоверчиво спросил Антоныч.

– А вот сейчас и посмотрим, – ответил Туманов. Шел, стараясь не смотреть на сидящих, на лавочке женщин, но стоило ему поравняться, как та старушенция в голубенькой кофте, сначала вылупилась на него, как на диковину, а потом довольно громко сказала:

– Здравствуйте. Что убили вашу подружку-то?

Причем последняя фраза прозвучала так, как будто Федор имеет какую-то причастность к убитой. Или, хотя бы знает, кто это сделал.

Антоныч с Тумановым переглянулись и, подойдя к служебному микроавтобусу, Мушкаренко призадумавшись, сказал:

– Да. Получается, ты действительно влип. Теперь соображай, как можешь отмазаться. Чем будешь крыть в свое оправдание?

Но еще большие неприятности ожидали Туманова по возвращении в управление. Стоило, ему появиться в своем кабинете, как туда разом залетели Грек с Ваняшиным.

– Николаич, тебя срочно вызывает полковник Скворцов, – затараторили оба. Спешили наперегонки донести до майора новость. Скворцов занимал должность заместителя начальника управления по работе с кадрами, и все знали, что просто так полковник никого к себе не вызывает. Если же такая необходимость возникала, то можно было ожидать самых различных неприятностей. При начальнике управления, Скворцов выполнял должность штатного экзекутора. Только управление, это не лицей и Федор знал, тут розгами не отделаешься, и поэтому настроился на самый неприятный разговор.

Кабинет строгого заместителя начальника находился на самом последнем этаже, как будто специально, чтобы полковник каждый день оттуда, сверху, наблюдал за всем, что происходит у них в управлении, и тут же докладывал генералу Лукину. В шутку кабинет полковника из-за его фамилии, прозвали «скворечником».

Туманов поднялся на шестой этаж и остановившись на секунду перед дверью «скворечника», постучал для приличия, потом вошел.

– Можно? Вызывали?

– Вызывал, – не слишком вежливо сказал полковник, кивком указывая на стул, чтобы Туманов сел. И когда лицо майора оказалось на одном уровне с лицом полковника, Скворцов уставился ему прямо в глаза и сказал скрипучим голосом:

– Звоночек тут на тебя поступил. Правда, анонимный. Я бы не стал его рассматривать, если б не одно обстоятельство… – полковник нарочно сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией майора. Ему нравилось копаться в грязи, если эта грязь касалась сотрудников управления. Эту работу Скворцов выполнял с большим удовольствием, и не столько боролся за чистоту рядов среди оперативников, сколько просто подъедал неугодных. И когда сведения подтверждались, многие дрожали перед ним, кое-кто даже плакал, но майор Туманов остался сидеть на стуле, как ни в чем не бывало, глядя в глаза полковнику, если уж не дерзко, то, по крайней мере, вызывающе. Он уже понял, о чем пойдет речь.

– Поступил сигнал, что вчера вы были в гостях у некой Марины Приходовой. А сегодня ее находят мертвой в своей квартире… – и опять пауза. И опять этот неприятный изучающий взгляд полковника, словно душу собирается вывернуть наизнанок.

Федор отпираться не стал. Какой смысл? Но тот, кто убил Марину, сработал даже очень неплохо. Под него сработал. И сразу сообщил в управление. Вот каков молодец. Интересно, откуда он мог знать, что Федор был у Марины? Может, он страдающий сосед, сгорающий от ревности, которому молодая красавица отказала в любовной утехе? Но откуда он мог узнать, что Федор сотрудник уголовного розыска? Значит, он не сосед. А кто? Кто же тогда, этот редиска, нехороший человек, узнавший имя и фамилию майора? Да и все подробности.

– Что вы можете пояснить по данному факту? – вопрос был задан так, как не раз его задавал сам Туманов, только лишь с той разницей, что задавал его гражданским лицам, а тут сотрудник сотруднику. И если, гражданский человек, не припертый фактами о причастности к преступлению, может отказаться говорить, то Федор отказаться не имел права. Так определил для него полковник Скворцов, требуя правдивого ответа.

– Да, я был у нее вчера. Примерно с четырех дня, до восьми вечера, – признался Туманов, предполагая, каким будет следующий вопрос.

Полковник прищурился, прицелившись Федору своими карими глазами, в правый глаз и спросил:

– И что вы там делали?Неужели чай пили? Позвольте узнать?

Боже ж мой! Да как мог майор Туманов ему не позволить? Это уже будет перебор. А так, хотя бы можно рассчитывать хоть на какое – то снисхождение. Чтоб скворец отцепился. Нашелся тоже «чистильщик».

Про то, что он занимался с убитой сексом, Федор решил не признаваться и сказал, придав голосу побольше уверенности:

– Приходова была подругой моей невесты. Я ее встретил на улице. Она купила лазерный принтер и попросила меня подвезти ее. А потом и занести принтер в дом. Вот, собственно, и все. Я помог ей.

– Ага, – агакнул полковник несколько задумчиво. – Принтер.

– Лазерный, – веско добавил Федор, заметив, как медленно меняется у полковника цвет лица. С него пропадает румянец и лицо делается серо-землистым. Признак, плохо скрываемого нервоза.

– Перестаньте молоть чепуху по поводу всяких принтеров. Вы что, не понимаете, на вас хотят навесить убийство молодой женщины.

– Вот именно, навесить, – особенно подчеркнул Федор. – И с этой целью звонят вам. Получается что?

– Что? – вслед за Федором повторил Скворцов, моргая глазами.

– А то, что кто-то хочет, чтобы за его действия отвечал я. Но я еще раз повторяю, что уехал от Приходовой около восьми вечера. Я не убивал ее. Давайте подождем заключения экспертизы. Тогда узнаем, когда наступила ее смерть. А потом уже можно об этом и говорить.

Скворцов на минуту призадумался, а потом согласился.

– Хорошо. Но если время смерти подтвердится по времени с вашим пребыванием у Приходовой, на вас будет заведено дело и передано в прокуратуру. Ничего не поделаешь, – развел полковник руками. – Закон один для всех. В том числе и для работников уголовного розыска.

Туманов вздохнул. «Опять дело. Неужели опять придется торчать в камере? Лучше застрелиться, чем еще раз попасть туда.»

– Ладно. Я согласен, – сказал он, заметив на лице Скворцова самодовольство. Наверное сейчас экзекутор опустив руки под стол с радостью потирал их, приговаривая про себя: «Погоди, майор. Ужо я отыграюсь на тебе».

Грек с Ваняшиным дожидались майора в его кабинете, заполнив его пепельницу доверху окурками. И когда Федор вошел, Грек даже не дав ему сесть, спросил:

– Ну, как, Николаич?

Федору так и казалось, что капитан оскалившись, добавит: «Получил». Но Грек не добавил, а вместо этого спросил:

– Чего тебя вызывал Скворец?

Федор не стал скрывать от сослуживцев ничего. Друзья поймут, что его подставили. Вот только стоит ли им говорить про то, как они с Мариной занимались любовью? Пришлось и в этом признаться, под честное слово, что больше об этом никто не узнает.

– Только, Антоныч знает и вы теперь. Но Антоныч не трепач, – особенно подчеркнуто сказал Федор.

Грек заморгал на него глазами.

– А мы с Лешкой, что трепачи по-твоему?

– Думаю, что нет. По тому и рассказал вам все, как на духу, – сказал Федор, а Грек призадумался, протянул:

– Все-таки любопытно, черт возьми. Кто же это позвонил к Скворцу?

– А чего тут голову ломать. Позвонил тот, кто знает Николаича и эту убитую. Наверняка, она рассказала, что Федор Николаевич был у нее вечером, – поддержал Ваняшин Грека в его размышлениях.

– Погоди, Леха. Слышь, Николаич, а ведь он дело говорит, – постарался Грек перехватить инициативу. Хотя и сам Федор уже не единожды думал о том же. Только понять не мог, кому же он все-таки перешел дорогу. И видать крупно перешел. Если такое дело на него свалили.

Ваняшин сел на подоконник, любимое его место в кабинете майора Туманова. Отсюда хорошо видна часть улицы и тротуар. Очень удобно наблюдать за красотками, которые ходят по нему.

– А чего тут голову ломать, – сказал Ваняшин, не отрывая взгляда от окна. – Нужно съездить туда, потоптаться, поговорить с людьми. Может и найдется человек, который видел убийцу.

– А что, правильно Леха говорит. Надо съездеть туда еще раз. Я поеду, посмотрю… – засуетился Грек, порываясь хоть сейчас выступить в защиту своего майора, а для этого готов обойти хоть пол Москвы.

Но Федор остановил его.

– Остынь, Саня. Ты забыл, тебя дома ждет красавица. Или хочешь, как я остаться в холостяках? Поезжай домой. А за заботу, спасибо.

В холостяках Грек остаться не хотел. Частенько талдычил о свадьбе, о том, что собирается жениться на своей кудрявой милашке. Но он был предан дружбе.

– Николаич… – попытался возразить капитан. Но майор, напустив на лицо строгость, приказал:

– Отставить, капитан. Ни тебе, ни Ваняшину туда ехать не надо. Я сам. Сам обкакался, сам и буду отмываться. А когда будет невмоготу, тогда и поможете. А пока занимайтесь по Академику. Время идет, а у нас – кот наплакал.

* * *

Вечером Грек вернулся домой в плохом настроении, и это сразу не ускользнуло от внимания его кудрявой красавицы. Усевшись к нему на колени, она ласково потрепала своего любимого по волосам и не слишком назойливо спросила:

– Что случилось, Саша? Почему ты такой мрачный?

Грек по дороге домой, успел заскочить в любимое питейное заведение и остограмиться водочкой. Татьяна ругалась на него за это, но Грек находил вескую мотивировку своему поступку, говоря, что таким образом снимает психологическую нагрузку.

– Лучше ты ее на мне снимай, – с намеком говорила кудряшка. Грек ее любовно похлопал по попке.

– Ух, ты, моя умница. Ты не сомневайся, у меня и для тебя силенок хватит, – но это было обещание и не более того. Потому что стоило Греку положить голову на подушку, как он тут же вырубался, наполняя квартиру храпом, похожим на ржание заморенного жеребца.

– Да что с тобой сегодня? – допытывалась Татьяна, ловя себя на мысли, что с некоторых пор этот человек стал ей не безразличен. Он добрый и простой. А порой и беззащитен. Даже представить себе не могла, что в уголовном розыске работают такие простофили. И к ней он относится совсем не так, как другие. Не скрывает серьезных намерений. И часто, лежа рядом с ним, она все больше подумывала о том, что напрасно сделала из него агента разведслужбы. Из него получился бы неплохой муж, который воспринимает женщину не только как объект сексуальных интересов, но еще и умеет уважать ее и не упрекать за промахи и поступки. И может так статься, что она не сумеет достичь всего того, о чем мечтала несколько лет назад и ее карьера профессионального разведчика не принесет успеха. И что тогда последует за всем этим? Одинокая старость в служебной однокомнатной квартире, которую пробил ей генерал Павлов. А с Греком ей было бы хорошо. Пусть даже не так, как сейчас, но все же.

Грек закурил и сказал вздохнув:

– Старший наш залетел.

Татьяна уставилась на него. Возникли самые нехорошие подозрения.

– Как это залетел? Он что, у вас, женщина?

– Кто женщина? Майор Туманов?

Теперь она поняла о ком речь, но все же решила уточнить.

– А как же он мог залететь? Вроде, мужчины не беременеют.

– Тут не то. Подругу его невесты убили. А он в этот день был у нее в гостях. Понимаешь? Под него сделали сволочи. И сами же позвонили к нам. Теперь идет разбирательство. У моего Федора Николаевича могут быть большие неприятности. И так переживает человек.

Кудряшка решила подыграть, сказала:

– Еще бы. Кому будет весело, когда обвиняют в убийстве.

Но Грек махнул рукой.

– Да он не за это переживает. Невеста от него ушла, – сказал он.

– А-а, – кивнула Татьяна. Не ожидала, что все неприятности сослуживца, Грек воспримет столь болезненно.

На другой день она подала генералу Павлову рапорт, из которого следовало, что капитан Белозеров убил своего внештатного агента.

* * *

Пару часов потратил Федор, обходя подъезд, где жила Марина. Нашлись еще несколько человек, которые видели, как он входил в подъезд вместе с ней, держа в руках коробку. Проклятая коробка. Может быть никто и не обратил бы на него внимания, если б не эта коробка. Она, как бельмо на глазу. И Федор нисколько не сомневался, что все, кто обратил на него внимания, сначала обращали внимания на эту коробку и только уж потом на того, кто ее несет. Но результат получался не утешительным. Он засветился тут, а тот, кто «замочил» Марину, посмеивается теперь над лопухом майором. И если полковник Скворцов пошлет сюда кого-нибудь из своих помощников, вот тогда уж точно Туманову не избежать настоящей экзекуции.

Он вышел из подъезда, когда уже над городом стало вечереть, а денная жара спала. Прислонившись к своей четырехколесной «старушке», закурил. Посмотрел на окна Марининой квартиры. Вряд ли родители будут жить в ней. Скорее всего, квартира попадет в центр недвижимости и будет продана. Хотя квартирка, по нынешним меркам, была у Марины неплохая. И Даша частенько бывала здесь.

Майор подумал, знает ли Даша о том, что ее бывшей подруги больше нет. Можно было бы позвонить, хотя бы поговорить, услышать ее голос. И повод, вроде бы, самый, что ни на есть подходящий. Но тут же Федор подавил в себе это неудержимое желание. Стоит ли напрашиваться, влезать в ее жизнь, когда теперь у нее есть другой и так может статься, что она выбросила из головы все мысли о существовании Федора.

Он выплюнул окурок, придавив его ногой к асфальту, и уже хотел сесть за руль, как вдруг машинально глянул на соседний дом, который окнами выходил на дом, в котором жила Марина. На пятом этаже, на балконе, как раз напротив балкона Марины, он увидел старика, который вывинчивал штатив небольшого телескопа. Увлеченный своим делом, он не обращал внимания на то, что внизу стоит человек и пялится на него.

«Астроном доморощенный,» – подумал о нем майор Туманов, решив, что такую штуковину можно использовать не только для наблюдения за звездами, но и с успехом заглядывать в окна. Она будет получше любого бинокля. Может быть, подглядывать за чужой жизнью, второе хобби старика. Все эти астрономы, малость с мухами в голове. Вполне, возможно, что и этот старик не лишен того же. А убийство было совершено ночью, как предположительно заключил Антоныч, когда все нормальные люди спят, а такие астрономы глазеют. «А что, если этот астроном в эту ночь не спал. Они же все фанатики. Если небо ясное, ни за что не уснут, пока не потаращатся на свои звезды. Но что, если старику надоело пялиться в небо и он опустил окуляр телескопа на уровень пятого этажа соседнего дома? Допустим, случайно» – размышлял Туманов, тут же прикинув, что не худо бы встретиться с астрономом. Поговорить. Причем, сделать это не откладывая. Сейчас, немедленно. И он решительно направился в подъезд.

Дверь открыла женщина лет шестидесяти.

– Вам кого, молодой человек? – спросила она, и когда Федор протянул раскрытое удостоверение, долго рассматривала его, внимательно вчитываясь в каждое слово. – А по какому поводу вы к нам пришли? – несколько растерянно, волнуясь, спросила она.

– Мне необходимо поговорить с вашим мужем, – сказал Федор как можно мягче, чтобы старушенцию не вдарил паралич. Вот то-то будет тогда радость для экзекутора. Тогда уж точно не избежать кары.

– С Аркадием? Ну, что ж, проходите. Только умоляю, будьте с ним потактичней. У Аркадия больное сердце. Он не переносит грубости.

– Обещаю, – приложил Федор обе руки к груди, и старушка, кажется, успокоилась. Провела его в комнату, в которую тут же вошел старик, которого Федор наблюдал на балконе с телескопом.

– Аркадий Борисович, – слегка кивнув для приветствия, представился старик и тут же спросил, усаживаясь в кресло, напротив Туманова: – Слушаю вас? Только, пожалуйста, если можно, покороче.

– Аркадий Борисович, мы случайно узнали о вашем увлечении по вечерам наблюдать за звездами… – начал Туманов издалека, заметив, как насторожился старик. Взгляд метнулся по столу.

– Откуда? Позвольте вас спросить? – спросил он, считая майора простачком. Он никогда не имел делов с милицией, и потому не предполагал, что не получит прямого ответа. Так и вышло.

Майор Туманов скромно улыбнулся и вежливо попросил:

– Пусть, это останется моей маленькой тайной.

– Пусть, – сказал старик, кивнув, но напряжение с лица так и не спало. Скорее наоборот, прибавилось, а речь старика сделалась более скованной. Он словно опасался, произнести что-либо лишнего.

– Так чем я могу быть вам полезен? – с наигранным радушием спросил он, хотя Федор заметил, что на самом деле, старик был не расположен к гостеприимству и сидя, и поглядывая на майора, мечтал как бы побыстрее выпроводить его.

«Нет, – решил Туманов, поймав на себе его хитроватый взгляд, – рассчитывать на его откровенность нельзя. Этот астроном себе на уме. С ним надо по-другому».

– Так вот, что, касаясь вашего увлечения по поводу телескопа… – начал Туманов. Но старик астроном тут же поправил его:

– Молодой человек, это не увлечение. Это дело всей моей жизни.

Присевшая рядом старушка, поддержала мужа:

– Аркадий Борисович всю жизнь проработал в школе, учителем астрономии. А эту наука не менее важна, чем математика.

Федор астрономию не любил. По крайней мере, все эти наблюдения за звездами, никогда не вызывали в его душе трепетного волнения. Потому и похвастаться своими познаниями в этой области науки не мог. Но чтобы угодить бывшему учителю, соврал, выразив на лице неописуемое восхищение:

– Да! В школе, это был мой самый любимый предмет. Таинственное созвездие Андромеды… – это было все, что он запомнил изо всего курса астрономии. Но теперь говоря об этом, он вскинул руку вверх, словно собирался проткнуть пространство и достать это созвездие окруженное загадочной туманностью. Старушка увидела торчащую из кобуры под мышкой рукоять пистолета и боязливо придвинулась поближе к старику.

Сам астроном глянул на восхищение майора оперативника, как на допустимый им розыгрыш и опустил свой хитрый взгляд к полу.

– Надеюсь, вы пришли ко мне не только за тем, чтобы поговорить об Андромеде, – сказал старик, а Федор понял, что этот астроном раскусил его. Значит, не зачем больше изображать на лице безумное восхищение от разговора о далеких звездах и перейти к делам земным и более конкретным.

Не сомневался, что старик не посвящен во все тонкости оперативной работы, майор решил пуститься на обман. И порывшись в своей папке, достал исписанный лист, не давая в руки, показал старику астроному.

– Вчера в соседнем доме напротив, в сто тридцать восьмой квартире было совершено убийство. Убита молодая девушка, – сказал майор и посмотрел на астронома. Теперь тот занервничал еще больше.

– Я то здесь при чем? – произнес он тихо, ерзая тощим задом на кресле. Его жена, старуха, и вовсе побледнела. Но пока они оба предпочитали отмалчиваться, Федор продолжил:

– Соседка убитой, случайно выглянув в окно, увидела, вас стоящим на своем балконе, – Туманов встал и откинув штору, открыл балконную дверь, показал на телескоп, – вот с этой штуковиной.

Старуха схватилась за сердце.

– Боже, какая низость, – едва слышно проговорила она.

Астроном поджал губы, как воды в рот набрал.

– Причем, по ее утверждению, смотрели вы не в небо на звездочки, а в окна квартиры напротив, – ткнул пальцем Туманов по направлению окон Марининой квартиры. – В сто тридцать восьмую квартиру.

Старик астроном вдруг покраснел. Федор даже не ожидал такого.

– Я… Да вы знаете ли… – запыхтел он, не зная, как выразить возмущение. Зато Федор знал, понял уже, старик купился на его уловку.

– Я же не утверждаю, что вы нарочно… – только и успел выговорить он, как старуха вскочила и резво набросилась на своего мужа.

– Нет, он нарочно. Я тоже не раз замечала, как он пялится в окна той бесстыдницы… Подсматривает, чем она там занимается и с кем.

«Ну, началось,» – только и успел подумать Туманов.

– Она приводит в дом мужиков и спаривается с ними, как последняя сучка. А ты смотришь. Что, скажешь, не так? Ну, говори. Вру я? Вру? Старый кобель! А еще учителем был. За девочками подсматривал.

– Катюша? – взмолился старик, едва не прослезившись.

– Замолчи, паразит! Глаза бы мои тебя не видели. Порнографии захотел. Перед милиционером выставился. Стыд-то, какой. Ну, ладно бы никто не знал. А тебя оказывается, люди видят, как ты смотришь за ней. Больше жрать тебе готовить не буду, – пообещала старуха и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Понимаете, – стыдливо признался старик. – Это произошло совершенно случайно. Я случайно опустил окуляр телескопа и увидел эту девушку… Честное слово. Поверьте, – попросил астроном.

– И что там было? – не навязчиво поинтересовался Туманов.

Старик покраснел еще больше. Его нижняя губа вздрагивала. И Федор даже побоялся, чтоб с ним не случился инфаркт, о котором предупреждала его женушка. Но тут же поверил, что сия участь не для него. Старичок выглядел еще вполне бравым. Видно то любопытство, которое он проявлял, заглядывая в окна к Марине, придавало ему силы. День проходил так себе. И старик с нетерпением ждал ночи.

– Там эта девушка занималась любовью…

«А ведь этот лунатик и меня мог там увидеть. Хорошо, что свои наблюдения он производил поздно вечером,» – подумал Федор и спросил:

– С кем? Вы хорошо видели?

– Да, – промямлил астроном. – Это был мужчина. Примерно вашего возраста. Толстый. Я его видел несколько раз у этой девушки.

Это уже было кое-что. Толстый мужчина. Теперь можно собрать фотографии всех толстяков и представить астроному на опознание. Но не мешало бы и хоть какие-либо приметы узнать.

– В ту ночь, когда убили девушку, вы видели его? – спросил Федор.

Старик молчал, что-то мучительно обдумывая. Вдруг приоткрылась дверь, просунулась морщинистая физиономия его жены.

– Отвечай, паразит, немилый! Человек ждет, а ты молчишь, – проскрипела физиономия. Старик покосился на нее и вздохнул.

– Это он убил девушку…

– Тот толстяк?

Старик кивнул головой.

– Они что-то там поскандалили. Как вы понимаете, телескоп дает возможность видеть, но не слышать. Я видел, девушка сидела на диване. А этот мужчина…

– Толстый? – уточнил Федор.

Старик молча кивнул, потом продолжил:

– Он стал раздеваться.

– Вот паразит, мало ему баб, так он еще и на голых мужиков смотрит. Совсем на старости лет свихнулся, – последовало строгое замечание от старухи, и тут же дверь закрылась опять. Но Туманов не сомневался, бдительная супруга не ушла, стоит под дверью и водит ушами. Вот уж будет старику после его ухода.

– Потом девушка побежала к телефону, куда-то хотела звонить, но этот толстяк не позволил, отнял трубку. А когда она стала кричать, зажал ей рукой рот.

«Стала кричать. Странно, но соседи не слышали крика. Хотя постой. Какие соседи? Жильцы соседней квартиры уехали на дачу. И слышать ее попросту было некому. Но толстяк…»

– Так, что было дальше? – спросил Федор, заставляя старика вспомнить все до малейших подробностей. Сейчас важны были детали.

– Девушка укусила его за палец. Вот сюда, – показал старик свой указательный палец с искареженным ногтем.

Федор посмотрел, кивнул и попросил продолжить.

– Укусила она его до крови. Кажется, он ругался на нее. А потом ударил кулаком по щеке. Она упала виском об угол стола и умерла.

– Умерла, – задумчиво повторил Федор, а старик заплакал.

– Вы меня извините… но я боялся признаться вам сразу, – признался старик. Вид у него сейчас был жалкий, как у нашкодившего ученика.

– Это ничего. Ладно, – сказал Туманов, тут же пытаясь уточнить о толстяке, спросил: – Вы не заметили, куда потом этот толстяк делся? Может машина?..

Старик точно обрадовался подсказке.

– Да, да. Правильно. Машина. Она стояла возле угла дома. Он всегда ее там оставлял. Такая большая, черная. Джип.

– Джип?

– Да. Джип. Он подошел, сел в нее и уехал.

Этот джип не выходил у Федора из головы. И толстяк, владелец джипа. Вполне может быть, что это именно тот типчик, который пытался трахнуть Дашу в своем «Ланд-Крузе». Он, кажется, еще крутился с Мариной. Возможно, даже Даша знает его имя и фамилию. Надо позвонить ей. Только не самому. Неудобно. Пусть лучше Грек.

Туманов опять поймал себя на мысли, что это вспыхнувшее вдруг желание не столько для дела, сколько обыкновенное проявление чувств. А чувства надо уметь сдерживать. Поэтому он звонить не будет, а попросит завтра сделать это капитана Грекова. С ним уже несколько раз Даша разговаривала по телефону и знает его голос.

Поблагодарив астронома и распрощавшись с его супругой, Федор вышел на улицу. Подойдя к машине, оглянулся.

В приоткрытую балконную дверь, из квартиры астронома, он слышал ругань сварливой старухи и несмелые попытки старика, словесно защитить себя. Потом вдруг разъяренная бабуся появилась на балконе, схватила самодельный телескоп и бросила его с пятого этажа прямо на газон, не обращая внимания на уговоры мужа не делать этого.

Туманов быстро сел в машину. Надо было уезжать, чтобы старуха разозлившись, не запустила чем-нибудь и в него. Под горячую руку.

На утро Федор объяснил все Греку и попросил его позвонить Даше и расспросить поподробнее о толстяке.

– Понимаешь, Сань. Мне как-то неудобно самому это сделать. Еще подумает, что я напрашиваюсь. А ты, вроде как, лицо посторонне, – сказал Туманов, набрав номер сотового Дашиного телефона. Сам вышел из кабинета. Стоя в коридоре, курил и смотрел в окно, пока не открылась дверь его кабинета и оттуда не высунулась довольная рожа капитана Грекова. Он махнул Туманову рукой, чтобы тот зашел.

– Зря убежал, – сказал Грек. – Она, между прочим, спрашивала о тебе.

– К чему теперь ворошить старое, – вяло отреагировал Туманов и тут же спросил: – Ну, как она там? Не сказала? Мог бы и спросить.

Грек пожал плечами.

– Судя по голосу, у нее все нормально. Голос веселый. Жизни рада.

– Понятно, – произнес Федор несколько мрачно. Особенно и не надеялся, что она станет переживать из-за их разрыва. Она получила то, что хотела и стала счастливой. И что ей теперь Федор. Он в прошлом.

– Значит так, – продолжил Грек. – Толстяка этого зовут – Олегом. Фамилия – Белозеров. Где работает, она не знает. Говорит, что он представлялся коммерсантом. Номер его машины она тоже не знает.

– Понятно, – произнес Туманов уже совсем мрачно. Но Грек не был настроен столь пессимистично. Сказал:

– Зато она дала мне номер его сотового. Сказала, что номерок этот подсунула ей подруга Марина. Очень уж хотела уважить, познакомить ее с богатым коммерсантом Белозеровым. Правда сама Даша так ни разу и не воспользовалась им и не позвонила. Вот он, – показал Грек клочок бумажки с записанными на нем цифрами, – и спросил: – Ну, майор, что будем делать?

Федор взглянул на номер.

– А что тут делать? Надо проверить номерок. И не мешало бы встретиться с толстяком. Глянуть на его пальцы. Старик говорил, что Приходова укусила его за палец. До крови. За два дня палец не заживет. Если есть рана, берем его и привозим к нам. «Колоть» будем, как положено. Экспертизу назначим.

* * *

Таким Белозеров еще генерала не видел. Павлов плотно закрыл обе двери, чтобы их не могли услышать из приемной и устроил капитану полный разнос. Постучав кулаком по столу. Довел его капитан.

– Понаделать столько глупостей, мог только полный профан. Мальчишка шалопай, а не капитан разведки, – кричал генерал, не оставляя Белозерову шансов на оправдания. Слышать ничего не желал.

– Товарищ генерал, я не хотел убивать ее. То есть я думал, о ликвидации своего агента, так как она вышла из-под контроля…

– Он еще умеет думать! Идиот! Полный кретин! Зачем ты позвонил в ментовку, будто ее убил майор Туманов? – вопрос был задан остро.

– Все произошло так неожиданно. Я думал версия о смерти по собственной неосторожности не совсем устроит ментов. А Туманов буквально за несколько часов перед этим заходил к ней домой. Дело было под вечер. Кто с работы. Кто на работу. Бабушки во дворе. Он обязательно должен был засветиться.

– Ну и засветился? – строго спросил генерал, расхаживая по кабинету, словно примеряясь с какой стороны удобнее отвесить толстяку по загривку.

– Вероятно, – сказал Белозеров, не слишком уверенный в своих словах.

Павлов наклонился к его уху, и брызнув от злости в него слюной, проговорил:

– Ты, полный долбак. И знаешь почему?

Белозеров пожал плечами.

– Потому что своим звонком, ты только заставил майора действовать. Ты думаешь, он не отыщет тебя? Отыщет. Будь спокоен.

– А как? Моей визитки там не осталось, – прозвучало несколько самонадеянно, что еще больше взбесило генерала. Самонадеянность – один из признаков тупости. А тупых подчиненных генерал на дух не переносил. Поэтому посчитал, что настало время им расстаться. Усевшись в свое кресло, сказал как можно сдержанней: