Текст книги "По следу коршуна"

На всякий случай, Ваняшин позвонил в ту квартиру, но ему так никто и не открыл дверь. Жильцы подъезда не обманули мнимого сантехника, говоря, что в сто двадцать второй квартире никто не живет.

Хотя это можно было и предвидеть, и не стоило соваться вообще туда. У Козыря в подъезде мог быть осведомитель из числа соседей, который за небольшую плату присматривал за квартирой. Этот случай оперативники предусмотрели и предупредили работников ЖКО, если кто-то поинтересуется по поводу обходившего квартиры слесаря. В конце дня Ваняшин позвонил туда, узнать насчет звонка. В ЖКО сказали, что никто не звонил, не интересовался слесарем. Видно, вору было наплевать на необжитое гнездо, раз не оставил осведомителя.

– Николаич, а может, все-таки попробовать отследить звонок? – предложил Ваняшин, представляя, как сейчас радуется самая последняя «шестрека» из окружения Козыря бездействию ментов. В случаи, если Туманов возьмет хоть одного из них, об этом тут же узнает Козырь, может расценить этот поступок, как решение майора действовать в обход их договоренности и тогда один бог знает, что они сделают с Дашей. Федор решил не рисковать.

А что даст тебе эта слежка? – спросил он. Ваняшин пожал плечами. Потом он уже и сам подумал, что это рисково и не совсем оправдано. Вор может позвонить из любого таксофона, и весь разговор займет не более двух, трех минут. Для того, чтобы к этому таксофону приехать им, время потребуется намного больше. И результат, не в их пользу.

– Чего ж тогда делать-то? – не удержался лейтенант от вопроса. На что Туманов, как это было ему нетяжело, предложил пока подождать.

– Пока ничего другого не остается. Надо постараться, убедить Козыря, что я полностью согласен на его условия и безукоризненно выполняю все, что он скажет. Чтобы он поверил мне. А в это время мы потихоньку будем готовится…

– К чему? – спросил Грек. И Федор призадумался. А, действительно, к чему? Группа захвата готова выехать в любую минуту, только куда? Никто не знает, где этот ублюдок спрятал Дашу.

– Николаич, а может, тебе сказать, что ты нашел деньги Академика. Назвать адрес. А когда они приедут, всех их повязать там, – предложил Ваняшин план, который был вполне, осуществим, если б не одна маленькая деталь. На нее Туманов тут же и указал горячему лейтенанту:

– А ты уверен, что Козырь сам приедет туда?

– Ну, не знаю, – неуверенно ответил лейтенант. – Раз рвется к деньгам, должен приехать, – попытался он отстоять все, что предложил. Но майор был несколько иного мнения, и решающее слово было за ним. Он мог слушать все, что предлагали, но сделают они так, как скажет он. Потому что тут он старший. А там, у них, его Даша. И он сказал:

– Даже, если допустить, что Козырь приедет, кого-то он все равно оставит возле Даши. И при захвате сам не полезет на рожон. Будет сидеть в машине и спокойненько наблюдать, как мы вяжем его гвардейцев. И при этом он позвонит своему соглядатаю, и тот прикончит ее. А Козырю мы вообще потом не сможем предъявить обвинения. Нет, тут надо действовать наверняка. Мы, конечно, так поступим. Но чуть попозже, сначала надо узнать, где эти гады держат ее. А когда узнаем, тогда я и сообщу ему о деньгах. Только надо будет увести их подальше из города. Пусть валит туда со своими гвардейцами.

Грек выудил из лежащей на столе пачки сигарету и смачно затянувшись сказал:

– Придумано, вроде бы неплохо…

– Тебя что-то смущает? – забеспокоился Туманов. Может, чего-то и не предусмотрел вот так сразу. Но на то они друзья, чтобы подсказать.

– Да как тебе сказать, майор… – растягивая слова, начал Грек.

Федор подсел поближе, приготовился выслушать Грека.

– А если этот Козырь скажет, чтобы ты сам доставил ему деньги? Тогда что? Как ты поступишь в этом случаи? Тут надо обмозговать все.

Вот так с ходу ответить, Федор был не готов. Задачка, которую ему задал Грек, вроде бы не такая уж сложная. И такой вариант Федор должен предусмотреть, чтобы обезопасить себя и Дашу.

– Надо будет что-то придумать, – сказал Федор, и тут задринькал его сотовый. У Федора взволнованно забилось сердце.

* * *

Бум застал Козыря в дурном настроении. Вор сидел мрачный и безучастным взглядом наблюдал за ползающей по окну пчелой, которая неизвестно как залетела в комнату, скорее всего через форточку на запах абрикосового варения и теперь всячески пыталась выбраться наружу. Пленница не вызывала в душе вора жалости.

Когда Бум вошел, вор кивнул на беспомощную пчелу.

– Мечтает о свободе, дура. И не знает, что в это окно ей никогда не выбраться. Ты тоже мечтаешь о свободе? – спросил он вдруг. И Бум напрягся. К чему вор задал этот вопрос? Разве он не свободен?

– Я как-то об этом не задумывался, – дал очкарик уклончивый ответ. А Козырь улыбнулся своей неприятной улыбкой. Лично Буму больше всего в этой улыбке не нравилось то, что Козырь как на бахвальство выставляет золотые зубы. Они никак не гармонируют с его бледным оттенком лица. «Лучше бы румяна на щеках навел, идиот,» – подумал Бум, ожидая, что еще неприятного скажет ему вор.

В соседней комнате за дверью услышал шум.

– У тебя что там, разъяренный тигр? – спросил шутливо, чтобы хоть немного развеселить вора. Уж слишком угнетающей показалась Буму обстановка тут. Особенно эта тишина. Даже не слышно, чтобы тикали часы. Говорили, что у Козыря иногда сильно болит голова, и поэтому малейший шум раздражает его. Он и сейчас сморщился, покосившись на дверь.

– Скорее тигрица, – сказал он.

– Девка что ль? – нисколько не удивился Бум. Чему тут удивляться. Сколько этого добра перебывало у Козыря. Одна моложе другой. И все красавицы, хоть картины пиши. Уж чего-чего, а во вкусе Козырю не откажешь. Знает, какую девочку выбрать. В этом он – спец.

– Еще какая, – сказал Козырь. – Хочу ее трахнуть да не могу.

Бум не понял. Вроде, в этом Козырь никогда себе не отказывал. Так в чем сейчас проблема? Неужели, нестоячка пробрала кобеля?

– Да понимаешь, – замялся Козырь с ответом, – слово я менту дал, что пока он будет на меня работать, ни одна пипирка не залезет в нее.

– Так это что, ментовка у тебя?

– Подруга мента, – кратко объяснил Козырь и добавил: – Это я его, таким образом, завербовал. Хочешь посмотреть на его цацычку?

Бум поправил пальцем очки, которые сползали с переносицы.

– Ну, если там есть на что посмотреть… – усмехнулся очкарик.

– Есть. Уверяю тебя, есть. Пойдем, – Козырь встал. Дверь открыл поворотом золоченой ручки. С той стороны у девушки не было такой возможности. Ручка предусмотрительно была вывинчена.

– Ее зовут – Даша, – улыбнулся вор. – Как тебе она? Нравится?

Бум заглянул.

Девушка забралась на диван. Едва Бум вошел, подняла на него свое заплаканное лицо. В глазах было столько отчаянья, что очкарику стало ее жалко. Он предпочитал никогда не делать из женщин разменную монету, чего нельзя сказать про Козыря. Но он всего лишь охранник вора и никак не может повлиять на судьбу этой несчастной, хотя та и смотрела на него с мольбой о помощи.

Бум вышел.

– Ну, как тебе девчонка? – с бахвальством спросил вор, словно девушка была слишком дорогой вещью и принадлежала только ему.

– У меня слов нету, – сказал очкастый охранник. А Козырь причмокнул, как бы давая понять, что скоро он не вытерпит, дорвется до нее и уж никак не разочарует ее. Она узнает, как может любить вор.

– Ну, а твоя подружка как поживает? Может, ты ее привезешь сюда, познакомишь нас? – Козырь явно забавлялся от скуки.

Но Бум огорчил его, проговорив:

– Поздно ты, Козырь, спохватился.

Лицо вора сделалось предельно серьезным.

– Что случилось? Говори.

В другой раз Бум с удовольствием поиграл бы на нервах вора, но только не сейчас. Не тот случай. Занервничал вор, а это уже плохо.

– Ее больше нету. Она сгорела на даче вместе со своим дядей генералом. В газетах об этом писали. И по телеку показывали в хронике.

Козырь поджал губы и уставился на окно, на пчелу.

– Давно?

– Что, давно? – переспросил очкастый охранник, изображая тупицу.

– Ну, когда это произошло? Когда сгорела она с генералом? – вор казался раздраженным до некуда. Вот уж чего он никак не ожидал.

– Да уже недели три, как это случилось, – проговорил Бум, и зная крутой характер своего патрона, отступил на пару шагов.

– И ты, твою мать, все это время молчал? – в голосе вора отчетливо слышалась угроза. И Бум побоялся, как бы вор не схватился за пистолет. А пристрелить ему Бума ничего не стоит. И такое уже однажды было. Козырь с легкостью и, не раздумывая, всадил пулю своему охраннику только за то, что тот не вовремя доложил о телефонном звонке. Вор любил в своих людях исполнительность. Причем, беспрекословную. А ослушание строго наказывалось.

– Я не знал, что тебя так интересует моя девушка… – сказал Бум.

Вор посмотрел на своего охранника, как на пропащего дурака.

– Твоя девушка интересовала меня поскольку, являлась племянницей генерала разведки, который, между прочим, был каким-то образом связан с вором в законе – Академиком. И я очень бы хотел знать, какая между ними была дружба. И не имеет ли генерал отношения к исчезнувшему состоянию Академика. Мы могли черпать от нее ценную информацию. А теперь?..

– Извините, но она не выбирала свою смерть, – осмелился Бум подать голос и немного сбил накал вора. Козырь заговорил уже тише, как бы размышляя в слух:

– Правильно. Согласен с тобой. Смерть никто не выбирает. Надеюсь, ты ничего не мог сделать для ее спасения?

Бум покачал головой.

– Ты абсолютно прав. Ничего. Иначе бы я не допустил. Уверяю, – грустно сказал Бум и уставился печальным взглядом поверх головы сидящего Козыря. На ползающую по стеклу пчелу.

– Можно, я выпущу ее? Пчелы приносят мед, – этим Бум попытался объяснить свои добрые намерения. Но Козырь к несчастному насекомому был настроен жестко. И не терпел сентиментов.

– Ты слишком сентиментален, мальчик мой. А это плохо. Я начинаю в тебе сомневаться, – сказал Козырь и, скрутив в трубочку газету, подошел и одним ударом размазал пчелу по стеклу. После этого сказал:

– Вот как надо поступать… Все сомнения, к черту. Подумай над этим.

– Как скажешь, Козырь, – без возражений ответил Бум и кивнул, словно этим кивком хотел подчеркнуть свою покладистость.

– Ладно, иди. У меня сейчас начинается сеанс связи с ментом, – он указал скрученной газетой на дверь комнаты, в которой была Даша и сказал все с той же предельной жесткостью. – Вот она, тоже мечтает о свободе, как только что убитое мною крылатое насекомое. Можешь мне ответить, как я с ней поступлю? – спросил вор.

– Точно также, как с крылатым насекомым, – ответил Бум, заведомо зная, что Козырь никогда не отпустит девушку, даже притом, что сюда ее везли с мешком на голове и дороги она не видела. А комната, в которой она сейчас находилась, была без окон и девушка не могла разглядеть и малой части двора. Ей могли бы сказать, что она находится далеко за городом, и она поверила бы. Но Козырь оставался верен себе. В ранее совершенных преступлениях, он никогда не оставлял свидетелей в живых и потому ему везло. Часто удавалось выкарабкаться из ментовских лап целехоньким.

– Ну, не совсем, – более мягко сказал Козырь, скроив при этом такую физиономию, что Бум понял, так резко высказавшись, он хватил лишку. Козырь добрее. По крайней мере, к девкам. И к этой, в том числе.

– Зачем такому товару пропадать. Я ее отправлю в бордель. – В своем понятии Козырь посчитал себя гуманистом. И хотел в этом убедить Бума. Внимательно посмотрел ему в лицо. Но лицо охранника показалось ему не проницаемым. А глаза, скрывали чуть затемненные очки, с которыми охранник расставался только тогда, когда ложился спать. И Козырь отвернулся, давая этим понять, что охраннику следует удалиться из комнаты. Покосившись, Козырь проверил, плотно ли Бум закрыл за собой дверь. Оставшись удовлетворенным, вор достал из кармана пиджака сотовый. Не торопливо набрал номер.

* * *

Бум ехал по Садовому кольцу на своем новеньком «БМВ», когда его мобильник заработал. Пришлось остановиться. Странная привычка была у очкастого охранника, он не любил разговаривать по телефону во время езды. Это мешало, отвлекало от руля. Он припарковал свой «БМВ» за уже стоящим на обочине «Жигуленком» и подняв боковое стекло, чтобы его не могли подслушать, взял трубку.

– Как у тебя дела? – спросил до боли знакомый голос, который, кстати, Буму меньше всего хотелось слышать. И он даже был готов бросить и свой мобильник и даже новую машину, только бы никогда не слышать этот ненавистный голос.

– Пока живой, – ответил короткой, но емкой по смыслу фразой. Тот, кто звонил, хорошо знал, что Бум ходит даже не по лезвию ножа, а по острию опасной бритвы. И можно диву даваться, как еще этот ловкач умудряется оставаться живым. В отличие от нудного Козыря, звонивший был настроен более оптимистично. И на жизнь смотрел весело.

– Ты уж давай живи. Нам ты нужен живым. Какой толк в мертвых.

Бум усмехнулся. Поблагодарить бы за заботу, да не хочется что-то. Поэтому сказал просто:

– Постараюсь. Но и вы уж не забудьте про свое обещание…

– Не беспокойся. Не забуду. Когда все закончится, ты станешь больше нам не нужен. И можешь быть свободен. Слово даю.

Теперь и Бум повеселел. Ведь когда–то этот кошмар должен кончиться. Но звонок? Что надо от него? И он спросил:

– Надеюсь, вы мне позвонили не только, чтоб сообщить эту весть?

Звонивший разразился басовитым смехом.

– Какой догадливый. Хвалю и всегда ценю таких смекалистых людей. Притворяешься дурачком, а сам семь пядей во лбу.

Бум принял эти слова за похвалу, улыбнулся.

– Приходится притворяться. Да и с дураков спросу меньше.

– Это правильно. Молодец. Хвалю. А теперь слушай. Нам известно, что твой шеф, владелец частной охранной фирмы, вор в законе, Андрюша Козырь, занимается похищением людей…

Бум сразу сообразил, о ком пойдет речь. Та девушка. Этот чертов недоумок, вор с куриными мозгами, вздумал поцапаться с ментами. Выкрал подружку у майора опера. Придурок. Идиот. Дорого же ему это обойдется. И даже податливость мента, есть ни что иное, как очередная коварная уловка. И в конечном итоге, Козыря ждет даже не тюрьма – дом родной, а пуля, выпущенная в голову вору из ментовского пистолета.

– Не слышу оптимизма, – напомнил о себе голос из мобильника и тут же спросил: – Так что насчет девушки? Знаешь, чего-нибудь, или нет?

Оптимизм. Иногда эти шуточки раздражают до невозможности. Тем, кто сидят наверху, можно шутить. Но знали бы они там, как не до шуток тем, кто тут, внизу. Лично Бум, внизу. И ему лично не до шуток.

– Думаю, Козырь ее не отпустит. Пообещал, определить в бордель.

– Это плохо. Очень плохо. Не надо было ему так поступать, – задумчиво произнес голос. А Бум сказал:

– Так ведь он совета ни у кого не спрашивал. Поступил, как посчитал нужным. Да и кто бы стал давать совет вору? Смешно подумать.

– Слушай, нельзя допустить, чтобы с ней случилось хуже, чем уже есть. И потом, это отвлекает майора. Он уже думает не о деле, а как освободить ее. Помочь можешь? – спросил голос после некоторого молчания. А Бум тут же схватился за голову, которая еще была на плечах.

– Вы шутите? Как я могу помочь? Я не Рембо. В квартире полно охраны. Из меня тут же решето сделают. И потом Козырь. Мне кажется, он меня подозревает. Так что, прошу, избавьте меня от этого.

– Ладно, ладно. Не переживай так, – попытался голос успокоить Бума. Но очкастый охранник твердо стоял на своем, упорно не давая согласия, чтобы попытаться освободить подругу опера, и потерять голову.

– Как, «не переживай»? Когда вы толкаете меня на верную смерть. В конце концов, это не моя девушка. Мою вы почему-то не захотели пощадить, – в голосе Бума было столько упрека, что звонивший вынужден был оправдаться за свою жестокость по отношению к Полинки.

– Да ты пойми, так нужно было сделать для твоего же блага. Вот сейчас ты жив, здоров и преспокойненько разговариваешь со мной. А если бы твоя Полинка осталась жива, еще не известно, разговаривали бы мы сейчас. Скажешь, я не прав?

Бум вздохнул. По идеи, звонивший был прав. И он не стал отрицать это. По большому счету, ничего сейчас отрицать не хотелось. Светило яркое солнце. Молодые девчонки в коротких юбочках парами и по одиночке бродили по тротуарам в поисках любви. И Буму очень хотелось любить их. Жизнь продолжалась. И какая, собственно, разница, Полинка лежит с ним в постели, или другая молодая красавица, от которой бурлит по жилам кровь. Он бы и на Полинке никогда не женился. Жена – это обуза. А при его бесшабашной жизни обуза, ни к чему. И он даже не представляет, что с ним будет завтра. Так зачем делать молодую жену преждевременной вдовой.

– Вы правы, – согласился Бум, чем очень обрадовал своего невидимого собеседника, который тут же довольный покорностью Бума сказал:

– Ты вот что. Позвони майору Туманову на сотовый. Назовешь адрес, где держат его девушку. Может, ты и прав. В конце концов, это его девушка. И пусть у него голова болит, как ее вытащить оттуда. Запоминай номер майора, – и звонивший тут же назвал набор цифр, после чего не прощаясь, отключил телефон.

Бум тупо уставился в лобовое стекло. К стоящему впереди «Жигуленку», подошли парень с девушкой. Они держались за руки и на их лицах столько светилось счастья, что очкастому охраннику сделалось грустно. Ничего подобного ему ни разу не доводилось испытать в жизни. И, наверное, не придется. Вспомнил лицо той несчастной. Ее молящие о помощи глаза.

– И почему я должен помогать ей. Пусть у ее мента голова болит. Тоже мне, нашли палочку выручалочку, – пробубнил он с недовольством и набрал номер, который ему только что сообщили.

– Майор Туманов? – решил на всякий случай уточнить Бум, услышав мужской голос.

– Да. Я слушаю, – с готовностью ответил Федор. По крайней мере, Буму показалось, будто майор уже ждал его звонка. «Черт их разберет. Может, у них все между собой схвачено,» – подумал Бум и сказал:

– Мне велено сообщить вам кой, какую информацию. Вы готовы выслушать меня?

– Разумеется, – тут же заверил майор Туманов.

Грек с Ваняшин тоже наклонили головы поближе к трубке, хотя толком ничего расслышать не могли. Сотовый рассчитан не для лишних ушей.

* * *

– Чего там, Николаич? – спросили оба, увидев, как засияло лицо их майора. Но Федор ответил лишь после того, как позвонивший ему, отключил свой телефон.

– Ура, ребята! Я знаю, где они держат Дашу.

– Ну, вот. Я же тебе говорил, что все пучком будет, – важно произнес Сан Саныч Греков, хотя Федор что-то не припоминал, чтобы Грек ему говорил об этом. А капитан загудел над ухом, как шмель.

– Пол дела уже сделано, – и тут же усатый капитан засомневался, – если только это не уловка, – сказал он, полуприкрыв свои черные глаза, словно на сеансе общения с потусторонними духами. И Ваняшин с Тумановым, есть ни кто иные, как эти самые духи, к которым медиум капитан и обратился. И теперь старший по званию дух ему ответил:

– Какой им смысл меня ловить. Меня они могли сцапать еще там у подъезда. Ночью. Нет, Саня, ты не прав. Я им нужен на свободе. Они хотят через меня отыскать деньги ихнего главного вора. Старик оказался не промах. По справке, которая лежала в деле собранном капитаном Нельсоном, только в пяти московских банках Академик получил более десяти миллионов долларов. По-другому, присвоил капитал, по утверждению вора Козыря, ему не принадлежавший.

– Выходит, своих обставил, – добавил Грек. А Федор развел руками.

– Ого. Мне бы хоть половину из того, – замечтался Ваняшин, пока не натолкнулся на скрученный Греком кукиш. Сразу стало не до мечтаний. А ядовитый капитан на этом не успокоился, сказал:

– Видел? – спросил он о кукише.

Ваняшин скроил недовольную физиономию и отвернулся.

– Будешь лапу сосать. Как медведь. Размечтался о больших деньгах.

– Да, ладно вам. Сейчас, вроде, речь-то о другом. Какой им смысл заманивать меня в ловушку? – убедительно повторил Федор.

На этот раз у Грека не нашлось доводов. Он промолчал. Ваняшин насупившись, уселся подальше от Грека, на подоконник. Обиделся на усача. И Федор не раз делал Грекову замечания, за грубость. Не мешало бы капитану следить за своей речью и за руками тоже.

Федор выдвинул ящик стола и увидел в нем среди бумаг, фотографию. Сказал задумчиво:

– А вообще-то кое-что проверить не мешает. И я знаю, кто это сделает.

– Кто? – в один голос спросили Грек с Ваняшиным.

Туманов показал фотографию. Это была фотография бомжихи Тамарки. Федору пришлось повозиться с ней, чтобы выправить новый паспорт. «Старый» свой она уже и не помнила, когда и где потеряла.

Он снял трубку и набрал номер интерната, где работала Тамарка. Причем, согласно отзыву директора, работала неплохо.

Коротко переговорив с Тамаркой, Федор попросил ее немедленно приехать к нему. По телефону не стал рассказывать, ни о чем. Назначил время, и Тамарка пообещала не подвести. И не подвела.

Заявилась она ровно через два часа, как и назначал ей Туманов. Федор вот так сразу и не признал в ней бывшую грязнульку поберушку. Теперь перед ним была женщина, причем, выглядела она довольно ничего. Начиная от одежды, и кончая до всего прочего. Тамарка пополнела и самое, что поразило не только Федора, но и Грека с Ваняшиным, она смыла с себя черноту перемешанную с загаром. Теперь ее кожа была беленькая. Но вот чего не пропало в ней с тех недавних пор, так это – шустрость. Тамарка осталась все такой же шустрой не только на слова, но и на дело. В кабинет к Туманову она вошла, как к себе домой. Достала из сумки бутылку шампанского и коробку конфет. Положила на стол перед Федором и уселась на свободный стул.

– Это чего? – указал глазами Туманов на подношение. А Грек с Ваняшиным переглянулись и хихикнули. Но Тамарка ничуть не смутилась. Уж кто-кто, а Федор хорошо знал, как тяжело смутить эту, некогда привыкшую к вседозволенности, женщину.

– Это? Это для вашей жены. Ведь это через нее я с вами и познакомилась. А так бы может, и сейчас скиталась по вокзалам. Я вам очень благодарна, Федор Николаевич. И Даше вашей дай бог здоровья.

Когда Тамарка заговорила о жене, Грек невольно вздохнул. Знала бы она, где сейчас Даша, тогда бы так не говорила. Лучше помогла бы.

Федор посмотрел сначала на Грека, потом на Ваняшина и сказал, обращаясь к Тамарке по имени и отчеству:

– Вот зачем я тебя пригласил, Тамара Борисовна. Помощь мне нужна твоя. – Он замолчал. А Тамарка недоверчиво впырила в него свои глаза. Разыгрывает ее, что ли майор Туманов? И не вытерпела, спросила:

– Вам? Моя помощь? Смеетесь над бедной женщиной?

Майор покрутил головой.

– Нисколечко, Тамара. Дело в том, что Дашу, похители…

Минуту целую Тамарка безмолвно хлопала на Туманова глазами, постепенно приходя в себя. Пришла и сказала:

– Кто же тот кобель, чтоб яйца у него отсохли.

Ваняшин чуть не прыснул от смеха. А Федор сказал:

– Да есть один нехороший человек. Мы тебе дадим адрес, где они держат Дашу. А тебе надо сходить…

– В разведку, что ль? – опередила Тамарка майора своим вопросом.

– Ну, вроде того. Понимаешь, тебе надо постараться проникнуть в помещение. Прикинуть, сколько там человек охраны. Ну и вообще. Как обстановка. Не думаю, что тебе удастся повидать Дашу. Но может, через соседей как узнаешь… Может кто-то видел, как ее привезли туда. Понимаешь? Для нас это очень важно. Нас ведь туда никто приглашать не будет, поэтому придется помещение то брать штурмом. Так вот, желательно бы убедиться, там ли она. Чтоб не засветиться. Вдруг ее там не окажется.

– Ты пройди по подъезду. Как погорельцы делают, знаешь? Потрепись с жильцами подъезда. Узнаешь, кто и чего там, – вмешался капитан Грек в инструктаж. Но, похоже, его совет оказался напрасным. Уж Тамарке ли не знать этого. И как и с кем потрепаться, она знает.

– Не учи ученую, – сказала она черноглазому капитану, который ей не понравился еще с первого того раза, как увидела его в кабинете у Федора Туманова. А второй, молодой, и вовсе губошлеп. Только сидит на подоконнике и лыбится, как полный дебил. Встречала Тамарка таких. Изо всех этих ментов, уважала одного – Федора Николаевича Туманова. Один он человек. А эти все – фуфло.

Грек улыбнулся.

– Ох, Борисовна. Ершистая ты баба.

– Бабы на базаре семечками торгуют, – отпустила Греку замечание Тамарка. У того даже усы зашевелились.

– Кто же ты тогда? – спросил он. Федор и Ваняшин уже поняли, что усатый капитан попросту подтрунивает над бывшей бомжихой.

– Я – женщина. Понял? – огрызнулась Тамарка и, повернувшись к Федору, сказала уже совершенно другим тоном: – Федор Николаевич, миленький, сделаю все, что скажете.

– Во, как она для него, а, Лешка? – съязвил Грек. Но Тамарка словно не услышала ядовитого замечания усатого капитана и промолчала, уверенная, что в ментовке работают одни придурки. За исключением, конечно, Туманова.

Федор опустил глаза к столу. Понимал, вряд ли ей доставит удовольствие то, что он сейчас предложит. И, тем не менее, другого выхода не было. Да и безопасней так для самой Тамарки. А потом, это не надолго. И майор очень серьезно сказал:

– Тамара, тебе придется сменить одежду…

– Как это? Для чего? – захлопала женщина глазами. О чем лопочет майор. Голой жопой, что ли сверкать, как это делают молодые сики.

– Понимаешь… в общем, тебе на время опять придется стать бомжихой, – Федор не дал Тамарке и рта раскрыть, сказал: – Так надо, Тамара. В первую очередь для твоей же безопасности. А потом, бандиты должны поверить, что ты не подослана ментами. Понимаешь, о чем я? А поверят они только в том случаи, если будешь выглядеть, как бомжиха.

– Вот так, дорогая, – вставил Грек уже без иронии. – Так что давай, вживайся в образ, Тамара Борисовна. И вперед и с песней.

– Да, ладно вам. Заладили все, Борисовна, – сказала Тамарка.

– Вот, что нам от тебя надо, Тамара. Никто из наших пойти не может. Многих бандиты уже знают в лицо. Да и подозрительно будет, если к ним мужик придет.

– Это правда, – охотно согласилась Тамарка.

– Ты еще не забыла, как ведут себя бомжи? Жаргон, на котором общаются? – улыбнувшись, спросил Федор. И Тамарка на него не осерчала, потому что не услышала в его голосе насмешки. Скорее, это напоминание о той действительности, от которой Тамарка еще как следует не успела отойти. Поэтому, чего тут вспоминать, когда все свежо в памяти.

– Федор Николаевич, для такого дела, я даже рожу гуталином намажу, – пообещала Тамарка, преданно глядя в грустные глаза майора.

Грек с Ваняшиным хохотнули, а Туманов, зная, что Тамарка может на это решиться, отговорил ее:

– Ну, уж это делать не обязательно. Сейчас продается много тональных кремов. Несколько мазков, и лицо будет черным, как от загара.

– А гуталин потом не смоешь. До старости будешь ходить с грязной физиономией, – шутливо сказал Грек. Но Тамарка приняла его шутку вполне серьезно и спросила:

– Это почему?

– Потому, что гуталин смывается только керосином. А с керосином в стране – напряженка, – Грек подмигнул хохочущему Ваняшину. А Тамарка отмахнулась.

– Да ну вас… – сказала она, ни чуть не обидевшись за подкол. Чего возьмешь с ментов? Если у них мыслительный процесс не развит.

– Когда надо это сделать? – спросила она у Туманова. – Ну, пойти туда? Тянуть-то с этим нельзя. Я думаю. Так?

– Смотри, какая Тамара Борисовна, смышленая, – Грек был верен себе. Но майор Туманов, решил одернуть не в меру развеселившегося капитана. Сказал:

– Слушай, помолчи, гречанин!

– Вот-вот. Помолчи, – поддержала майора бывшая бомжиха.

– Иди надо, Тамара, сегодня. Время дорого. Боюсь я за Дашу. Справишься, Борисовна? – голос майора зазвучал с теплотой, что особенно стало приятно Тамарке. В жизни мало кто о ней заботился по-настоящему. Пожалуй, только два человека: покойный Дмитрич да вот майор Туманов, дай бог ему здоровья. Не дал пропасть окончательно. Пристроил на работу. Вернул к нормальной жизни.

– Справлюсь, Федор Николаевич. В лепешку расшибусь, но справлюсь, – пообещала Тамарка и тут же спросила: – Ну, так я пошла переодеваться?

– Погоди, – остановил ее Федор. – Ты живешь-то теперь где?

– А при интернате и живу. Директор мне комнату там выделил. За больными детишками присматриваю, и тут живу. У нас там старой одежды полно. Пойду, подберу чего-нибудь. А как вернусь, сразу к вам, – пообещала женщина. Федор кивнул согласно.

– Я буду ждать, Тамара, – сказал Федор, провожая женщину до двери.

* * *

До улицы Рябова, Тамарке пришлось добираться на автобусе. Двое молодых с наглыми рожами контролера, даже не стали спрашивать с грязнульки бможихи билета.

– Ну-ка подвинься, оборомот, – нагло толкнула плечом бомжиха одного из них, когда стала выходить на нужной остановке. Парень только ухмыльнулся, но пререкаться с грязнулькой не стал. Пустое. Да и взять, ничего с такой не возьмешь, только руки замараешь. Так стоит ли тратить нервы. Пусть выкатывается из автобуса. И он отошел.

Тамарка вывалилась из автобуса со здоровенной сумкой в руках, сшитой из мешка и наполовину наполненной всяким барахлом. Любой, кто видел ее с этой сумищей, безошибочно мог сказать, что тут все ее небогатое имущество, без которого образ жизни, мало-мальски поддерживающего себя бомжа, не мыслим. Пластиковая бутылка с водой. Мыльница. Полбуханки ржаного хлеба с двумя огурцами. Кастрюля для похлебки и кое-что из сменной одежды.

Прямо на остановке, не стесняясь прохожих, Тамарка высморкалась, вытерла рукавом засаленной кофты нос, и, закинув сумку за спину, потопала по своим бомжацким делам.

Дежурившие неподалеку два милиционера, при приближении бомжихи, как по команде отвернулись и, ускорив шаг, потопали в противоположную сторону улицы. Тамарка плюнула им вослед, что-то негромко пробурчав. Они оба не заслуживали ее внимания. Попались на глаза и пошли вон с глаз. Им не до нее, а уж Тамарке и тем более не до них. Идет по улице, а сама на номера домов таращится.

Вот он. Вот нужный дом. Светленький, чистенький. Девятиэтажечка. Только бомжей и не хватает чтобы подъезды загадить.

Тамарка улыбнулась. Ее непромытое, коричневое лицо уставилось на крайний подъезд. В нем та квартира, где держат Дашу. На шестом этаже эта квартира. Высоко лезть. Как во многих новых домах, лифт оказался в нерабочем состоянии, о чем гласила табличка, приклеенная к дверям. И Тамарка негромко выругалась.

* * *

Андрюша Козырь держал Дашу в своей шести комнатной квартире. Все-таки окраина города. И район – захолустье. Но тем оно и хорошо, что тут никто не знает его. А ментам, если вздумают искать девчонку, и в голову не придет притащиться сюда. Тем более, эту шести комнатную он приобрел совсем недавно, месяц назад и она еще не засвечена у ментов. Свои машины Козырь никогда не оставлял на ночь возле подъезда, чтобы не докучать жильцам. В случаи надобности, звонил своему человеку, тот приезжал и вез Козыря, куда ему надо. По поводу охраны, постоянно таскавшейся рядом, соседям разъяснили, что Андрей Николаевич Козырев является крупным руководителем, которого не охранять, просто нельзя. И сразу все вопросы сами собой отпали.