Текст книги "По следу коршуна"

Глава 23

Бум не относил себя к везунчикам. По натуре был далек от фатализма. Считал, что человек сам творец своей судьбы, а если, таковая и имеется, то он готов поспорить с ней. И даже свое задержание сотрудниками ФСБ, считал не обреченностью, а, скорее, случайностью. Или глупостью, что само по себе тоже отвергать не следует. А потом, граница между случайностью и глупостью настолько тонка, что порой отличить одно от другого слишком сложно.

В тот вечер Бум зашел в кафе возле Савеловского. Обычно такие забегаловки избегал, а тут словно ноги сами несли. Увидел в углу за столиком двух пацанов. Морды смуглые, как только что с юга приехали. И борзые, потому что Бум давно не видел, чтобы москвичи так борзели. Один, который выглядел немного постарше, достал из кармана пакет с героином и в открытую начал предлагать бармену, взять чистейший порошок за полцены. Естественно, бармен, как всякий разумный человек, тут же отказался. На виду у всех… А вдруг этого салабона подослали менты? За дешевизной погонишься, много потеряешь.

Бум выпил кофе, но уходить не спешил. Пригляделся. По крайней мере, здесь в кафе, ментов не обнаружил. Может, и в самом деле, пацаны с мухами в голове? Так, или нет, но ему страшно захотелось проучить чернозадых наглецов. В Москве ведут себя так, словно у себя в чуркабесии. И так куда не взглянешь, везде эти чурбаны. Квартиры тут покупают, самых красивых девчат имеют. Буму стало противно. Он вышел на улицу и, закурив, стал ждать, когда эти двое с прохудившейся крышей наконец-то выйдут. Ждать пришлось довольно долго. Но Бум был человеком терпеливым. А удача приходит к тому, кто умеет ждать. Тем более что с пацанами стоит побеседовать. Они торгуют наркотой на территории, которая принадлежит Козырю.

Просидев еще полчаса за рулем своего авто, Бум увидел выходивших из кафе чуркабесов. Окрикнул их:

– Эй, вы!

Оба шли, о чем-то переговариваясь, мешая русские слова с таджикскими. Каша получалась такая, что не разберешь. Да Буму и не интересно было знать, о чем они говорили. У них свои заботы. У него – свои. Услышав, что их позвали, оба остановились, как вкопанные.

– Ты нам? – спросил один. Бум поправил пальцем очки на переносице. Привычка такая дураня появилась с тех пор, как стал носить их.

– А разве тут есть еще бараны, – покрутил башкой по сторонам Бум.

– Сам ты баран, – обиделись оба. Но уйти им Бум не позволил.

– Ладно, парни. Погодите. Я вижу, порошок у вас есть?

– Есть. Чистейший героин. Хочешь попробовать? – тот, что казался постарше, достал из кармана пакет с порошком. Показал Буму.

Бум сразу определил, в пакете было не меньше граммов ста. Прикинул, сколько это будет в деньгах. Сумма получалась приличная. Отобрать у них порошок и все. Они его не знают, захотят отыскать, не отыщут. Да и вряд ли захотят. В кобуре у Бума пистолет. Этим чебуречникам достаточно показать только рукоять от него, и обоих как ветром сдует. А не сдует, так в лоб можно дать по разочку.

На улице уже было темно и момент такой, когда в переулке никого из прохожих. Бум достал пистолет.

– В общем, так, пацаны. Гоните сюда порошок и проваливайте отсюда. Иначе… – он шагнул к ним угрожающе, привинчивая, на ствол глушитель. Вообще-то, стрелять не собирался. Просто попугать.

– Нет, – оба чурки заупрямились, даже при виде пистолета.

– Нам хозяин сказал, продать, – сказал один. А другой добавил:

– Деньги давай. Тогда и бери. А так не отдадим.

Бум разозлился. Не понимают чебуречники, когда с ними по нормальному. Он схватил одного за плечо и приставил к его виску ствол.

– Сейчас размажу твои мозги по асфальту, тогда будут тебе деньги.

Краем глаза заметил, как второй парень стоящий чуть сбоку Бума вытащил из кармана нож с длинным лезвием и завел руку для удара. Лезвие должно было войти Буму прямо под ребра. Только это в том случаи, если бы Бум сам этого захотел. А очкастый охранник Козыря этого не хотел. Не выпуская из поля зрения парня, которого он держал за плечо, Бум быстро отвел руку в сторону и не глядя выстрелил. И попал. Стрельба всегда была для него самым любимым занятием. Пуля вошла парню точно в лоб, и тот, опрокинувшись, растянулся на асфальте. Второй, испугался, достал из кармана пакет с героином.

– Слушай, не убивай. На, возьми без денег. Только не убивай, ладно?

Бум улыбнулся, забрав пакетик с героином.

– Ладно.

Тот второй, все-таки был глупцом. Неужели он мог подумать, что человек убивший его приятеля, отпустит свидетеля. И Бум не отпустил. Приставив глушитель к сердцу неудачника торговца, Бум нажал на курок. Тот только успел охнуть. А Бум и того не успел. На бешенной скорости подлетела черная «Волга». Из нее выскочили трое здоровяков, одетых в пятнистые камуфляжи, поверх которых были бронежилеты.

– Стоять! Лапы за голову! – рявкнули на Бума.

У Бума даже стекла очков вспотели. Не фига, менты работают. Когда один наклонился над убитыми, Бум прочитал у него на спине – ФСБ.

«Только этого мне не хватало,» – покрутил он башкой, постепенно приходя в себя. А на ухо ему загудели:

– Что же ты, гад, такой разэтакий, наделал. Зачем их пристрелил? Как мы теперь узнаем, где их главный курьер остановился?

Подошел седоволосый мужик, явно за главного у этих фсбэшников, потому что приехал на другой машине. А у Бума чутье на начальство.

– Я полковник Князев. Вы их уложили? – кивнул полковник на двух убитых южан. Бум вздохнул. Рад бы соврать, да какой смысл, когда факт убийства на лицо, а пули, уложившие этих двух, выпущены из его пистолета. Стало быть, и вину его доказать не составит труда.

– Он. Он, – загудели со всех сторон бугаи в бронижилетах. Откуда только понабежали? Неужели того и ждали, когда очкарик завалит этих двоих несчастных.

– Я, – признался Бум, соображая, сколько ему дадут за два трупа.

– В машину его, – скомандовал полковник.

Тут же на Бума надели наручники, чтоб поспокойней вел себя в машине и не попытался удрать. Усадили на заднее сиденье той машины, на которой сюда подкатил Князев. Сам полковник сел впереди. А по бокам от Бума двое фсбэшников.

Когда машина тронулась, Князев обернулся, сказал Буму:

– Да, парень, не завидую я тебе.

Бум улыбнулся. Наверное, показался наглецом, потому что сидевшие по обеим сторонам охранники, свирепо уставились на очкарика. Ему бы плакать. Два трупа. А он сидит и улыбается.

– Я и сам себе не завидую, – ответил Бум, изображая из себя чудика весельчака, которому на все наплевать. Отсидит он, сколько надо.

Полковник одобрительно кивнул и сказал:

– Хорошо, что ты все понимаешь. Потому что жить тебе, весельчак, осталось всего ничего. В лучшем случаи, до завтрешнего утра.

Улыбка сразу пропала с лица очкарика. Может, ему наплевать и на все, но только не на собственную жизнь. И умирать он не собирается.

– Это почему так? – настороженно спросил Бум, почувствовав, как зачесалась переносица под дужкой очков. Вот проклятая привычка.

Полковник как будто удивился. Опять обернулся. Уставился.

– А ты разве сам не понял? Жаль, – Князев покачал головой.

– Да ничего я не понял. Ну пришил пару торгашей «белой смертью». Чего ж меня за это убивать надо? У меня есть смягчающие обстоятельства. Один из низ сам бросился на меня с ножом. Я оборонялся.

– Пистолетом с глушителем, – вставил Князев.

– Чего попало под руку, тем и оборонялся, – насупился Бум. – Десятка мне за это светит. Не больше. А может и раньше выпустят.

– Если еще доживешь до суда. Знаешь, кого ты только что уложил там? – полковник сделал паузу, выждав, пока интерес очкастого убийцы достигнет наивысшего накала. И когда почувствовал этот накал, сказал, как поп отпускавший всем грехи, не зависимо от их тяжести:

– Младшего брата Мусы Алиева. Знаешь такого?

– Алика? – Бум заерзал на сиденье, а один из фсбэшников, довольно сильно толкнул его в бок.

– Эй, ты чего? Смотри, не обосрись тут.

А Бум и в самом деле почувствовал нехорошо в животе. Ведь, если полковник не берет его на понт, Алик не простит ему смерть младшего брата. А Козырь даже не станет сюда влезать. Он не давал команды убивать брата, криминального авторитета Алика. Муса держит здесь довольно крупную таджикскую группировку, человек в триста, а может и больше. Сам старается не вмешиваться в дела других авторитетов. У него свой бизнес. Ну, а за смерть брата, он лично перережет Буму глотку. И никакие стены его не спасут. Козырь не заступится. Бум сам сделал это, и самому придется держать ответ.

– Вот так, хрен нанэ! – сокрушенно произнес Бум, начиная отсчет своего времени. До утра, пожалуй, доживет он. А вот дальше…

– А куда, это вы меня везете? А? – озабоченно спросил он.

– Сдадим в руки карательных органов. То бишь, ментов, – весело сказал Князев. – Убийства, это по их части. Мы такой мелочевкой не занимаемся. Нас интересует организованная преступность. Крупные наркодиллеры. Вот мы пасли этих двоих, а ты взял и нам подсуропил. Уложил обоих. Как мы теперь узнаем, кто сюда привез наркотики? Сколько? Где главный поставщик? Ты нам все карты спутал.

– Стой! – крикнул Бум, и водитель интуитивно подчинившись его голосу, нажал на педаль тормоза. И машина остановилась.

– Что такое? – напустив на лицо побольше удивления, спросил Князев, хотя и догадался, что парень сломался. Причем, сломался на удивление легко, и им даже особенно напрягаться не пришлось.

– А если я вам добуду такую информацию? И даже, кое-что посерьезней? Тогда, вы мне поможете? Мне нужна защита от этого чурбана.

Полковник призадумался. Потом сказал:

– Вот если бы ты стал нашим осведомителем?.. Тогда бы я смог помочь тебе и примять дело, – он обернулся и посмотрел в лица своих подчиненных. Те согласно закивали головами.

– А что, это мысль. Муса же не знает, кто уложил его братца, – сказал один из сидящих рядом с Бумом. Другой, со знанием дела, добавил:

– Может и в самом деле, товарищ полковник, не выдавать парня ментам? Те сдадут его Мусе с потрохами. Жалко. Все ж он наш, русский.

Прозвучало, как просьба, к которой Князев сразу проникся и для закрепления тесных отношений, поинтересовался у Бума:

– Ну, что, будешь работать на меня? Я, конечно, не заставляю. Гляди.

– Буду, – не раздумывая, ответил Бум, не разочаровав фсбэшника.

Полковник удовлетворенно кивнул.

– Ты, если я не ошибаюсь, в охране Козыря состоишь? – спросил он.

Бум тогда даже не придал значения, откуда это полковнику известно. Не до того было. Понял другое, работа его, как агента, началась.

– У него. А что?

– Сейчас мы поедем к нам. Ты подпишешь одну бумажку мне, что обязуешься быть внештатным агентом и поставлять мне интересующую меня информацию. И для начала, напишешь мне все о Козыре. Идет? Все, что о нем знаешь. Только, постарайся ничего не врать.

Отступать Буму было некуда.

– Идет, – тихо сказал он. Все сделал так, как велел Князев. Только очкастый Бум тогда так и не понял, кто интересовал больше седого фсбэшника, наркодиллеры, или вор в законе Козырь. Похоже и тот и другие в не меньшей степени одинаково. А Буму теперь придется смириться с мыслью, что он стал стукачом. Но это во много раз лучше, чем примерить на себя деревянный наряд и очутиться в могиле.

Глава 24

Маше очень нравился загородный дом, в который привез ее Станислав Валерьевич. Особенно большая оранжерея, где росли его любимые розы. Стоило туда войти и от благоуханья этих благородных цветов, начинала кружиться голова. Даже немножко ревность брала, что большую часть времени Стасик, как звала Академика Маша, проводит не с ней, а с цветами. Какая-то прямо сказать фанатическая любовь. Иногда, чтобы отвоевать его внимание у цветов, Маша входила в оранжерею почти обнаженной, в узком бикини. Это действовало на Стасика возбуждающе, и он с ней занимался любовью прямо в оранжереи на искусственной лужайке в окружении, ярко-желтых с кровяными прожилками, роз.

– Ты им нравишься, – уже несколько раз Стасик говорил одну и ту же фразу. А Маша только смеялась. Как она может нравиться цветам? Они ей, это другое дело. Хотя розы она не любила за колючие шипы. Но раз они нравятся Стасику. Он даже после смерти не хочет расставаться со своими любимыми цветами. Однажды сказал ей:

– Обещай мне, детка, когда я умру, ты будешь приносить мне на могилу мои любимые розы. Я могу надеяться на искренний ответ?

– Ну, разумеется, – с готовностью ответила девушка, лишь бы он отстал. Но Академик настойчиво повторил:

– Эти розы, – сделал он ударение. А Маше что, раз старичку хочется, чтоб на его могиле стояли эти цветы, пожалуйста. Лично ей самой, все равно, какие цветы будут стоять на ее могиле. И будут ли вообще. Но Станислав Валерьевич привык ко всему изысканному. «Вот прицепился со своими дурацкими розами,» – подумала красотка, изо всех сил стараясь не показать раздражение, и сказала:

– Обещаю. Приносить тебе на могилу эти розы. Устраивает?

Академик похлопал ее по голой попке, расчувствовавшись.

– Ты молодец. Хорошая девочка, – похвалил Академик, скользнув рукой к низу живота и погладив ее аккуратно выбритый лобок.

Маша тихонько вздрогнула. Аппетит у этого старичка, похлещи, чем у молодых. Только вот занимались сексом, а ему все мало.

– Ты красивая девушка. И я хочу взять тебя с собой…

– Взять с собой? – Маша вспомнила о Юрии. А как же он? Ведь она, его девушка. А с другой стороны, о какой любви можно говорить, когда Юрий совсем не дорожит ею и заставляет делать то, что нужно ему. И к Академику она попала не по своей воли. Но с другой стороны, жить со Станиславом Валерьевичем и ни в чем не знать себе отказа, намного лучше, чем с этим мужланом. Таких денег у Юрия нет.

– Видишь ли, детка… – Адамов призадумался, но потом продолжил. – Возможно, в недалеком будущем мы с тобой уедем отсюда…

Вот так новость. Теперь настала очередь призадуматься Маши. Так рвалась в Москву, и вдруг Адамов ей предлагает уехать.

– А куда? – вкрадчиво спросила она, как бы давая понять, что вот так сразу, не может принять окончательного решения по поводу отъезда.

Адамов улыбнулся, но уточнять не стал. Сказав только:

– На свете много мест, где нам с тобой будет хорошо. Главное, деньги...

У Маши перехватило дух, когда он заговорил о деньгах.

– … А их у меня достаточно. Так что, решайся.

Девушка притворно рассмеялась, прижимаясь к Станиславу Валерьевичу и не скупясь на ласки. Знала, он просто млеет от ее ласк. Зато и пригрел ее возле себя. Так почему же не сделать приятное?

– Я, пожалуй, решусь, – проговорила девушка, мило улыбаясь.

Но и это оказалось еще не все. Похоже, сегодня был удивительный вечер, и Академик не переставал ее удивлять.

– Только, знаешь…

Маша откинула назад волосы и внимательно взглянула в пытливые глаза ее немолодого любовника, ожидая от него услышать что-то с ног сшибательное. Раз уж сегодня такой вечер. И услышала:

– Я хочу изменить внешность…

– Чего? Внешность? – в ее глазах появилось изумление.

Вот это да. Такого Маша не ожидала. С минуту молча пялилась на Адамова. Даже переспросила, на всякий случай:

– Ты хочешь изменить лицо? Но зачем?

Этого она действительно не понимала. Уверена была, он и так нравится женщинам. И лицо его не утратило привлекательности. И зачем его изменять? Но раз он так хочет…

– Надеюсь, тебе не пришьют козлиные уши? И нос от поросенка?

– Я серьезно, – чуть раздраженно проговорил Адамов.

– А если серьезно, то решение, в конце концов, остается за тобой. И только за тобой. Хочешь изменить внешность? Измени. Но лично мне, ты нравишься и такой. И лицо у тебя даже очень нормальное.

– Спасибо, за то, что я тебе нравлюсь. Но после пластической операции, я помолодею, как минимум лет на десять. Так мне обещал врач.

– Тогда совсем прекрасно. Не пойму. К чему, все эти разговоры?

– А чтобы для тебя не стало неожиданным, что в один прекрасный день ты увидишь перед собой не старика, а доброго молодца.

– Надеюсь, ты изменишь только лицо? А все остальное у тебя останется таким же? Мне бы очень не хотелось, чтобы у тебя изменились параметры того, что я сейчас держу в руке, – хихикнула девушка.

Академик улыбнулся, притягивая ее для поцелуя.

– Хочу тебя заверить, что они и не изменяться. Ляжь вот сюда и раздвинь пошире ноги. Мне нравится, эта классическая поза. Она очень удобная, и от нее не так устаешь.

Тогда она даже предположить не могла, что занимается любовью с Адамовым последний раз. Когда стемнело, он уехал на своем белом «Мерседесе» и вернулся поздно ночью. Маша уже спала, но была разбужена шумом. Встала с постели, подошла к окну. Увидела, как в открытые ворота въехал сначала белый «Мерседес», а за ним крытая «Газель». Сначала подумала, что Стасик привез что-то из мебели. Но когда двое парней, подняли тент с заднего борта, удивилась.

В кузове стояли синие полиэтиленовые бочки, перемазанные белой краской. Пять больших бочек.

Маша вздохнула. Совсем спятил старик. Лопнет когда-нибудь от жадности. Прет сюда все что можно. Ну, куда ему столько краски?

Она посмотрела на часы. Было почти три часа. Она сладко зевнула и прыгнула в постель. Хотелось побыстрее заснуть. Не хватало, чтобы этот идиот затребовал от нее ночного стриптиза. Пусть катится к своей городской шалашовке. Он не скрывал от нее, что в городе у него в квартире живет прислуга. Только Маша не дура ему. Прислуге той было чуть побольше восемнадцати. Тут старичок прекрасно проводил время с ней, рассказывая всякие сказочки о скором отъезде. А там в городе, потягивал свою прислугу, сделав ее такой же любовницей. Интересно, ей он плел про отъезд и про изменения своей рожи?

Маша услышала, что Станислав Валерьевич отпер своим ключом дверь и вошел в дом. Побродив на первом этаже, поднялся на второй. Хлопал дверями в одной комнате, в другой. Наверное, что-то искал. Потом зашел к ней в спальню.

Маша притворилась спящей, и Адамов ее будить не стал. Посидел немного рядом и вышел из комнаты.

«Сумасшедший. Весь в делах. Куда его несет ночью?» – призадумалась девушка, видя в окно, как белый «Мерседес» выехал вместе с «Газелью». Ворота Адамов закрыл сам.

Дня три он не появлялся, и Маша уже забеспокоилась. Хотя такое и раньше с ним бывало. Но тут у нее на душе появилось нехорошее предчувствие. Она позвонила Юрию и от него узнала, что Адамов умер. Она поверить не могла, а вернее не хотела в то, что так внезапно кончилась ее беззаботная жизнь, как и началась. И что ей теперь делать? Об этом она спросила у Юрия.

– Оставайся пока там, – сказал ей Юрий. – Думаю, об этом доме никто из братвы Академика не знает. Во всяком случаи, пока не знает. А там я к тебе приеду и мы, что-нибудь придумаем, – и он отключил сотовый. А Маша разрыдалась. Потом узнала от того же Юрия, где могила Стасика и стала привозить туда розы. Решила выполнить данное обещание. Все-таки ей он ничего плохого не сделал. Это она ощущала себя засланной шпионкой. Адамов поверил в ее любовь. А может, она и в самом деле полюбила его. Сама толком не знала. Была какая-то привязанность. И эта привязанность – деньги.

Через несколько дней ее одинокого проживания в загородном доме, ей позвонил Юрий и спросил, как до нее добраться. Радости в его голосе Маша не почувствовала. Скорее, неприятное разочарование. И когда он приехал, даже не поинтересовался, как ей тут живется одной. Его заботили только деньги, этого несчастного старика.

– О деньгах ты, конечно, так ничего и не узнала? – спросил он.

Маше ничего не оставалось, как отрицательно помотать головой.

– Не узнала, – ответила она грустно. Надоело тут торчать одной.

Она кинулась к нему, хотела поцеловать, но Юрий отстранился.

– Погоди. Надо обыскать дом. Может быть, где-то есть тайник, – сказал он озабоченно. Маша не возражала. Только, где может быть этот тайник, она не знала. Да и существует ли он вообще. Еще раньше, частенько оставаясь одна, она не раз шарила по всему дому. Заглянгула в каждый уголок, каждый закуток. И ничего похожего на тайник не нашла. Но теперь вместе с Юрием еще раз взялась за обыск, хотя заранее знала, каким будет результат. Отговаривать его не стала. Еще, чего доброго, не так поймет. Он и так взвинчен до крайности.

Когда они вместе облазили весь дом и вышли во двор, Юрий указал на оранжерею. В нее он еще не заглядывал.

– Там чего, цветочки, что ли?

– Там он выращивал свои любимые розы. Редкий сорт. Представляешь… – начала было Маша, но Юрий довольно резко остановил ее:

– Плевать. Плевать мне на розы. Понимаешь? – он плюнул под ноги и плевок растер ногой. – Мне нужны его деньги. Деньги! – повторил он, входя в оранжерею. Маша за ним не пошла. Только сейчас начала понимать, что Юрий нисколечко ее не любит. Да и раньше не любил. Просто она ему была нужна. И он легко сломал ей жизнь. И даже нисколько не сожалеет об этом. Он сожалеет о ненайденных деньгах.

Поднявшись к ней на второй этаж, он хмуро глянул на широченную кровать, которую Маша разобрала специально для него.

– Я сейчас уеду, – сказал он и отстранил ее от себя, когда Маша полезла с ласками. Ему было, явно не до них. Дела не шли, и он злился.

– Уедешь? Ты не останешься на ночь? Или тебе неприятно со мной лежать на этой кровати? – спросила она, заметив брезгливость в нем.

– Не говори глупости, – отмахнулся он, но Маша поняла, что попала в точку, хотя Юрий об этом и старался не заговаривть с ней.

– Тогда мы можем лечь на диване. Если хочешь, на веранде на тахте? Я соскучилась по тебе. Мы столько не видились, – она села на разостланную постель, поближе к нему, но Юрий резко встал.

– Ты только и можешь, что трахаться. Как ненасытная сука, – закричал он на Машу. – А ты, между прочим, здесь была для другого. Ты должна была узнать про деньги. Понимаешь, о чем я говорю? Не только раздвигать ноги, чего ты очень любишь, но и узнать про деньги. Где старик их спрятал. Неужели, это было так сложно?

Маша заплакала, уткнувшись лицом в подушку, с ногами забравшись на постель. В коротких шортах и спортивной маячке, из которой выпячивались ее большие груди, она выглядела изумительно. И он подумал, что с такой красавицей Академику тут некогда было скучать. Жаль, только красавица повела себя не самым лучшим образом. Не оправдала надежд. Он посмотрел на ее стройные загорелые ноги, на круглую, завлекательную попку, и в его глазах вспыхнуло желание заняться с нею сексом. Но тут же и угасло. Если бы удалось отыскать деньги Адамова, тогда бы он мог заиметь себе девчонок и получше. А сейчас… он посмотрел на часы. И его взгляд тут же остыл. Сперва, дело. А сейчас, не стоит отвлекаться. Расслаблять ему еще рановато.

– Оставайся здесь. Я потом приеду, – сказал он плачущей Маше и вышел. Когда уходил, обернулся. Девушка все так же лежала на постели и не подняла даже головы. «Совсем от рук отбилась, сучка,» – подумал он и нарочно погромче хлопнул дверью.