Текст книги "Генералы французской армии конца XVIII – начала XIX вв.: от Вальми до Ватерлоо и… не только! Книга третья: от Ержмановского до Лаюра"

Существует предположение, что он произнёс только первое слово, а фраза «умирает, но не сдаётся» придумана уже существенно позже. После этого ответа гвардейский полк Камбронна якобы был сметён картечью в упор. Камбронн, был тяжело ранен осколками шрапнели в голову и сабельным ударом в правую руку, в бессознательном состоянии захвачен в плен англичанами, доставлен в Англию, где оставался до сентября 1815 г.

На сегодняшний день существуют разные предположения относительно того, кто же все-таки произнес слова, приписываемые Камбронну. По всей видимости, сам он вряд ли что-то говорил в ту минуту, когда англичане и пруссаки окружили оставшихся в живых французских солдат, поскольку был тяжело ранен.

Более правдоподобно выглядит версия о том, что вторую часть этой легендарной фразы – столь полюбившуюся всем беллетристам последующих эпох – метафоричное «…Гвардия погибает, но не сдается!», вроде бы произнес (ввел в оборот?) другой гвардейский генерал граф Мишель, погибший, кстати, в ходе атаки Средней гвардии на плато Мон-Сен-Жан!

Любопытно, что сам Камбронн, командовавший 1-м егерским полком Старой Гвардии и чудом оставшийся в живых в той чудовищной мясорубке, потом активно отрицал свое авторство этой крылатой фразы. Возможно, из-за слова «дерьмо», поскольку став при Людовике XVIII Бурбоне виконтом и часто приглашаемый ко двору, похоже, он предпочитал выглядеть истинным аристократом, строго следующим правилам светских приличий!?

…Кстати, потом много и по-разному интепретировали эту эпохальную фразу: «Гвардия умирает, но не сдаётся!» (фр. La Garde meurt mais ne se rend pas!) Авторство фразы впоследствии оспаривалось и даже явилось предметом судебного разбирательства. Также вызывала дискуссии точная форма фразы. По некоторым версиям, Камбронн просто ответил «Дерьмо!» (фр. Merde!) или же начал ответ с этого слова, которое (как эвфемизм) иногда упоминается как «слово Камбронна». Начнем с того, что на памятнике Камбронну в Нанте, где тот родился, воздвигнутом в 1848 г., на постаменте – знаменитая фраза звучит как «La garde meurt et ne se rend pas». Ставшая легендарной фраза была в первый раз напечатана неделю спустя после битвы, в газете Journal général de France за 24 июня 1815 г. как «La garde impérial meurt et ne se rend pas» («Императорская гвардия гибнет, а не сдаётся»). Следует отметить, что ставшее крылатым в русском языке «…но не сдаётся» отличается от французского оригинала. Французский союз et переводится и как соединительный «и», и как противительный «а» в зависимости от контекста. Иногда цитируемое по-французски «…mais ne se rend pas» («но» вместо «а») является, вероятно, позднейшим обратным переводом с английского или русского. Сам Камбронн узнал о своей моментально ставшей знаменитой фразе уже в плену. В разговоре с другими офицерами он сказал, что не припоминает такого ответа. По его словам, приближавшиеся англичане кричали по-французски «Сдавайтесь, гренадеры, сдавайтесь!» (Rendez-vous, grenadiers, rendez-vous!). На это он им ответил не про гвардию, а «кое-что другое». При этом он никогда не отрицал, что отвечал на крики приближающегося противника и не собирался добровольно попадать в плен. На банкете в Нанте в 1830 г. на вопрос о знаменитой фразе Камбронн ответил: «Я сказал кое-что менее блестящее, быть может, но более по-солдатски энергичное» (фр. J’ai dit quelques mots moins brillant peut-être, mais d’une énergie plus soldatesque). Позднее французские журналисты произвели собственное расследование и установили, что автором исходной статьи в Journal général de France был Бализон де Ружмон, но тот настаивал, что ничего не додумывал при её написании. В любом случае фраза, как выражение мужества и чести французской армии, уже начала своё независимое существование. Её распространению способствовали и популярные литографии Николя Шарле, особенно его «Гренадер Ватерлоо» (1817). Собственное мнение Камбронна никого уже не интересовало, и на воздвигнутом ему в 1848 г. памятнике (повторимся!) были выгравированы знаменитые «La garde meurt et ne se rend pas». Но на этом дело не закончилось! После открытия памятника сыновья генерала Мишеля подали в суд, заявив, что именно их отцу принадлежат эти слова, и предоставили показания свидетелей. Их отец, Клод-Этьен Мишель, командовал дивизией Старой Гвардии и в битве при Ватерлоо погиб. В 1848-м, однако, расследованию не был дан ход. В 1862 г. был опубликован знаменитый роман Виктора Гюго «Отверженные». Согласно Виктору Гюго, оставившего нам одно из лучших описаний битвы при Ватерлоо в романе «Отверженные», Камбронн произнёс лишь вышеупомянутое нелитературное «слово Камбронна» (mot de Cambronne) – «Дерьмо!» («Merde!» – том II, кн. I, гл. XIV), которое стало неотъемлемым атрибутом наполеоновской легенды. Уточним, что в XIX веке «Merde!» воспринималось гораздо грубее, чем в современном французском, и примерно соответствовало русскому «Пошли на …!». Со стороны автора было тогда большой смелостью включить подобное слово в литературное произведение. Публикация романа вызвала новый всплеск интереса к эпохе Наполеона I. В тот же год сыновья генерала Мишеля подали повторный иск, требуя признать их отца автором фразы о гвардии, которая не сдаётся. В ходе последовавшего расследования на крайнем севере Франции, в деревне Вик был найден доживающий свой век бывший наполеоновский гвардеец Антуан Дел`о. Вызванный как свидетель, он был допрошен 30 июня 1862 г. префектом Лилля в присутствии приглашённых свидетелей: маршала Мак-Магона, генерала Мэссиа и полковника Бореля. Дел`о подтвердил, что в день битвы Камбронн несколько раз произнёс «Гвардия умирает, но не сдаётся», и что этот призыв был подхвачен стоявшими поблизости гвардейцами. После показаний Дел`о вопрос о словах и об их авторстве юридически был окончательно закрыт. В тоже время не все так просто. Во-первых, по архивным записям было установлено, что Антуан Дел`о служил во 2-м батальоне 2-го гренадерского полка и по плану развёртывания должен был находиться в 1500 шагах (или 450 метрах) от 2-го батальона 1-го егерского полка, где находился Камбронн. Впрочем, события происходили на исходе битвы, когда все построения уже были смешаны и уцелевшие солдаты собирались у немногих центров организованной обороны. Во-вторых, нельзя исключить ложные воспоминания и эффект психологического давления у 72-летнего старика, перед которым стояли несколько высших офицеров и официальные лица префектуры. Впрочем, этот аргумент как неопровергаем, так и непроверяем. В XX веке вопрос о словах Камбронна снова поднимался среди широкой публики несколько раз по двум основным причинам. Во-первых, периодически появляются наследники и потомки генерала Мишеля, настаивающие на его авторстве. Во-вторых, время от времени ставится под сомнение… героизм Камбронна и всей ситуации!? Появляются «свидетельства», что Камбронн ничего не говорил, а просто сдался англичанам. Или же, ещё более изощрённо, сказал свои знаменитые слова и после этого сдался английскому офицеру (в некоторых вариантах – английскому мальчику-барабанщику). В общем, что-то типа «подвига Зои Космодемьянской или 28 панфиловцев и прочих „прочих не забытых героев Великой Отечественной“»!? То ли быль, то ли небыль, либо и вовсе героическая сказка из-под пера очередного «журналюги-борзописца»! Впрочем, на войне так бывает, когда не обойтись без солдатских баек… или a la guerrr comme a la guerre, как любят повторять сами французы!?.

В тоже время, есть мнение, поддерживаемое французскими историками Альфонсом Омондом (1889—1966) и Оливье Матье (1960-), что знаменитый ответ «Merde», якобы брошенный англичанам генералом Камброном при Ватерлоо, мог на самом деле принадлежать гвардейскому полковнику (1 июня 1814 г.), барону империи (15 марта 1810 г.) Эдм-Шарлю-Луи Лепэж-Дорсенну (25 июня 1772 замок Дюсе – 22 декабря 1855 Авранше), родившемуся в семье Эдма-Клода Лепэж-Дорсенна (1740—1795) и его супруги Сюзанны Фуазиль, образование получившему в Колледже Авранша, в 1791 г. в возрасте 19 лет откликнувшимсяся на призыв «Отечество в опасности!» (Partie en danger) и поступил на военную службу солдатом 1-го батальона волонтёров Северного побережья, 30 августа 1791 г. – капрал, в 1792 г. – аджюдан 9-го батальона волонтёров Па-де-Кале, 30 сентября 1793 г. – старший аджюдан. В 1794. переведён в 84-ю пехотную полубригаду, участвовал в боевых операциях против инсургентов в Вандее, сражался при Гранвиле, 29 мая 1794 г. ранен в бою при Виликале близ Ипра, после чего возвратился для излечения в Ардр. 3 октября 1794 г. женился на своей кузине Луизе-Шарлотте Лепэж-Дорсенн, сестре известного командира пеших гренадер и егерей Старой Гвардии, дивизионного генерала (15 июня 1809 г.), графа империи (10 марта 1808 г.) Жана-Мари-Пьера-Франсуа Лепэж-Дорсенна, по прозвищу «Красивый Дорсенн» (фр. Le beau Dorsenne) (30 апреля 1773, Ардр, пров. Пикардия – 24 июля 1812, Париж), от которой имел четверых детей. 25 мая 1795 г. вышел в отставку и занимался торговлей скобяными товарами, с 6 марта по 17 октября 1800 г. временно командовал 2-м Легионом егерей-добровольцев. 1 января 1803 г. возвратился к активной службе с чином капитана и назначением в 61-ю линейную полубригаду в Булонском лагере, принимал участие в кампаниях 1806—07 гг., сражался при Ауэрштедте, Эйлау, Остроленке и Гутштадте, в 1808 г. – шеф батальона 1-го полка вольтижёров гвардии короля Жозефа Бонапарта, 29 мая 1809 г. переведён с тем же чином во 2-й полк тиральеров-гренадёр императорской гвардии, под командой полковника Фламана (1766—1830) участвовал в боевых действиях на Пиренейском п-ве, в конце 1812 г. возвратился во Францию. 8 апреля 1813 г. – майор 9-го полка тиральеров императорской гвардии, в том же году возглавил 8-й полк гвардейских тиральеров, участвовал в Саксонской кампании 1813 года и Французской кампании 1814 года, сражался при Дрездене, Лейпциге, Бриенне, Бар-сюр-Об, Труа и Арси-сюр-Об, 20 апреля 1814 г. присутствовал на полулегендарном прощании императора с гвардией во Дворе Белой Лошади в Фонтенбло. При Первой Реставрации произведён 1 июня 1814 г. в полковники и назначен командиром 2-го полка лёгкой пехоты, во время «Ста дней» присоединился к императору и 13 апреля 1815 г. возглавил 5-й полк тиральеров императорской гвардии, участвовал в Бельгийской кампании, сражался при Линьи, Ватерлоо и Обервилье, где был ранен штыком в правый бок и картечной пулей в левую руку, которую пришлось ампутировать, после Второй Реставрации вышел 30 декабря 1815 г. в отставку. Умер трижды кавалер орд. Почетного Легиона (Шевалье – 1 января 1809 г., Офицер – 16 августа 1813 г., Коммандор – 1 января 1815 г.) в возрасте 83 лет, отдав армии 24 года и дослужившись до полковника гвардии за 23 года. Так или иначе: сколько людей – столько и мнений!?

Вот как предлагает интерпретировать историю этой вечно будоражащей умы и психику «крылатой фразы» в рассказе «Дело о красивой фразе и плохом слове» в своей книге «Исторические миниатюры» реконструктор наполеоновских битв Олег Плужников.

«…Сражение при Ватерлоо заканчивалось. После мощного удара пруссаков, который вынудил большую часть французской армии бежать, оставшиеся на поле бились по принципу каждый сам по себе. Отступить и бежать смогли только те войска, которые оставались позади. Гвардия же была недалеко от Ла Ге-Сента, когда с тыла ее атаковали пруссаки. Лучшие части французов оказались в окружении. Им просто некуда было уйти и они были поставлены перед выбором: сражаться или сдаться на милость победителей. Со дня своего основания Старая Гвардия имела девиз: «Не отступать», поэтому выбора у этих отборных, лучших в мире солдат, не было. Ворчуны всегда имели ряд привилегий: лучшее оружие, лучшее обмундирование, лучшее питание, а также первую очередь, на мародерство. Теперь ей приходилось отрабатывать все авансы, выданные ей Наполеоном. Кроме того, своим сопротивлением гвардейцы сдерживали значительные силы союзников, тем самым, давая уйти остальным войскам. Была половина десятого вечера. Над полем сгущались сумерки. Солнце, вот-вот, уже было готово скрыться за горизонтом. Три батальонных карэ уже превратились в одно. Гвардейцы отбивались, как могли. Кончались заряды и солдаты выуживали их из патронных сумок своих убитых товарищей. Вокруг французов уже громоздились горы убитых гвардейцев Мэтленда. Бой шел уже в полной темноте. В этом месте мы прервем описание этого трагического эпизода, ибо следует отделить вымысел от правды. Как же подают дальнейшие события учебники истории или кинематографисты? А вот так…

Вскоре Гвардия была окружена. Солдат становилось все меньше и меньше, и они сгрудились вокруг полкового орла. Неожиданно англичане прекратили огонь. Из их рядов выехал какой-то генерал и крикнул: – Храбрые французы! Сдавайтесь! На что израненный генерал Камбронн гордо ответил: – Гвардия умирает, но не сдается!

После этого все карэ было уничтожено залпом английской артиллерии. В живых, естественно, почти никого не осталось. Впечатляющая сцена… Автору этих строк не один раз приходилось участвовать в реконструкциях разных сражений: Бородино, Аустерлица, Ватерлоо. Когда читаешь описание деталей хода битвы Толстым или Гюго это одно, но когда сам принимаешь участие в сражении, пусть даже ненастоящем, получаешь совершенно иное ощущение. Сразу понимаешь, что все эти красивые фразы, все эти геройские взгляды или слова, скорее всего, выдумка писателей. Так что же произошло на самом деле?

Да, было последнее карэ, а точнее, несколько последних карэ. Были и предложения сдаться. И они были приняты. Гвардейский отряд не погиб, а капитулировал, но под покровом ночи многим гвардейцам удалось уйти. Четыре дня спустя французские газеты уже пестрели описаниями битвы и почти во всех звучала фраза: «Гвардия умирает, но не сдается!» Потом ее повторили иностранные издания, ее рассмотрели в французском Парламенте и она приобрела официальный статус.

Но самое интересное в этой истории то, что человек, которому, собственно, и приписывалось авторство фразы, в это время находился в плену в Англии. О том, что он, оказывается, что-то там сказал, генерал Камбронн узнал из газет. И был очень удивлен. Еще больше он был изумлен, прочитав в тех же газетах интервью с тремя английскими офицерами, которым он, якобы, отдал свою саблю на поле боя. На самом же деле, генерал получил пять ранений и в бессознательном состоянии был взят в плен. Получается, что вместо того, чтобы истекать кровью, генерал всю ночь бегал по полю и предлагал свою шпагу каждому английскому офицеру?

Три месяца спустя Камбронн вернулся во Францию, где вовсю гулял белый террор. Генерал был сразу же арестован, как приспешник Узурпатора. Его посадили в тюрьму Аббай, где допрашивали целых полгода. На вопрос следователя, о том, что же он сказал на самом деле (и этот вопрос генералу задавался неоднократно), Камбронн, совершенно не претендуя на авторство фразы, чистосердечно отвечал: – Я им крикнул только одно слово: «Дерьмо!»

Честно говоря, если трезво поразмыслить, слово больше подходит для известного момента боя. Трудно представить себе театральную паузу на поле битвы, усеянном полусотней тысяч убитых и раненых людей и животных. И во время этой паузы два генерала враждующих армий ведут диалог… Эта сцена больше подходит для оперы. Недаром фраза десятки раз обыгрывалась различными поэтами и драматургами. На допросах генерал неоднократно отказывался от сомнительного авторства фразы. Но только не в суде. Вполне возможно, что именно поэтому с того времени фраза и была официально закреплена за нам. Фраза помогла Камбронну на суде. Защитнику удалось добиться полного оправдания своего клиента. Он нагло заявил судьям, что они судят человека, спасшего честь Франции на поле боя. Вот так слова, которых он никогда не говорил, спасли Камбронна от тюремного заключения, а может быть и от смертного приговора.

Почему же современники приписали авторство именно Камбронну, а не кому-то другому? Во-первых, генерал находился при своем батальоне до самого конца битвы, а во-вторых, еще с солдатских времен он был очень популярен в армии за свой острый язык. Его фразы: «За мной друзья! Я хочу быть убитым только вон там!», «Форма Гвардии – моя вторая кожа» и многие другие, знали все солдаты Великой Армии.

Сразу же нашлось множество (весьма сомнительных) свидетелей того, как Камбронн сказал свою красивую фразу. Одним из них был маршал Сульт начальник штаба императора. После поражения он бежал в Германию и оттуда давал интервью газетам: «Я находился рядом с Камбронном, когда он выкрикнул свои бессмертные слова: Гвардия умирает, но не сдается!» Таких вот свидетельств потом было немало. Начальник штаба армии маршал Сульт, находился все время при Наполеоне и, следовательно, ничего слышать не мог. Но ведь и остальные свидетели давали точно такие же показания. (Вся эта история, только в несколько другом варианте, повторилась уже в советские времена, когда объявилось огромное множество людей, несших бревно на субботнике вместе с Лениным).

Настоящие исследования того, кто и что сказал на самом деле, начались лишь в конце XIX века. Этим делом довольно продолжительное время занимался знаменитый французский историк Анри Уссэй. Ему удалось собрать действительно гигантское количество свидетельств очевидцев. Точнее, очевидцев. Ибо все эти свидетели начинали свои рассказы так: – Мой отец (брат, дед, прадед) лично слышал, как генерал Камбронн встал и выкрикнул… Можно ли верить в такие показания? Точно также нельзя верить и многочисленным мемуаристам, иначе окажется, что все последнее карэ сплошь состояло из очень известных людей во главе с самим Наполеоном. Да-да, в своих мемуарах император тоже ссылается на фразу. Тогда почему эти гордые слова сказал какой-то там Камбронн? Ведь кроме него были и более достойные претенденты.

Всю свою жизнь генерал Камбронн утверждал, что крикнул не фразу, а только слово. У слова тоже нашлись свидетели. Причем, сторонников и свидетелей фразы и слова оказалось примерно поровну. Впрочем, все эти свидетельства были уже не так важны, ибо фраза была официально закреплена в истории за Камбронном.

Теперь перед историками возник другой вопрос: кому было выгодно, чтобы именно фраза, а не слово, осталась в памяти потомков?

А выгодно было всем. Французам чтобы подсластить горькую пилюлю поражения и удовлетворить их национальную гордость. Англичанам чтобы придать приличный вид концовке сражения, победу в котором они нагло украли у пруссаков и присвоили себе. В то же время грубое слово портило историю обеим сторонам и, следовательно, никого не удовлетворяло.

Долгое время дело о фразе не могли сдать в архив. Регулярно появлялись новые претенденты на ее авторство. Так, уже после смерти Камбронна, сыновья генерала Мишеля, получившего смертельное ранение при Ватерлоо, заявили, что знаменитые слова произнес перед смертью именно их отец. Судебное разбирательство было прекращено волевым решением французского Парламента, который еще раз официально закрепил за Камбронном авторство фразы.

Слова «Гвардия умирает, но не сдается» преследовали генерала всю оставшуюся жизнь. Где бы он не появлялся, его постоянно расспрашивали о них знакомые и незнакомые люди. Фраза эксплуатировалась художниками и писателями, ее воспевали поэты и драматурги. Камбронн устал объяснять, что он ничего подобного никогда не говорил. Наконец, фраза была высечена на памятнике генералу, который по сей день стоит на одной из площадей его родного города Нанта и, похоже, так навсегда и останется тесно привязана к имени Пьера Камбронна, хотя была выдумана каким-то ловким газетчиком…»

Только 17 декабря 1815 г. Камбронн смог вернуться во Францию. Он был немедленно арестован по обвинению в помощи опальному императору. Однако на суде, состоявшемся 26 апреля 1816 г. его оправдали, как человека, не присягавшего на верность королю. 4 мая он, наконец, вышел на свободу.

Через четыре года после того как немного поулеглись страсти, связанные с именем императора Наполеона, Людовик XVIII восстановил Камбронна в звании генерал-майора («maréchal de camp») (21 апреля 1820 г.) и назначил его командующим 1-й дивизией 16-го военного округа в Лилле. 17 августа 1822 генерал даже получил титул виконта.

В 1823 г. Камбронн вышел в отставку и вернулся в Нант.

Там же четырежды кавалер орд. Почетного легиона (Легионер – 14 июня 1805 г., Офицер – 16 января 1807 г., Коммандор – 6 апреля 1813 г. и Великий офицер – 1 апреля 1815 г.) и скончался в ночь с 28 на 29 января 1842 в возрасте 71 года, 32 из них отдав службе в армии, пройдя путь от рядового гренадера до бригадного генерала за 22 года, войдя в Историю по истине «крылатой фразой».

Наполеон Бонапарт в своем завещании, а он отнюдь не всех своих генералов так премировал, выделил Камбронну 150 тыс. франков.

Имя генерала выбито на Триумфальной арке площади Звезды. По инициативе жителей Нанта в 1848 г. Пьеру Камбронну была установлена статуя, в знак признания его выдающихся заслуг перед отчизной.

Имя генерала носит площадь Кур-Камбронн, на которой стоит памятник, – одно из наиболее живописных мест Нанта. На постаменте – знаменитая фраза «La garde meurt et ne se rend pas»…

Так или иначе, но принято считать, что именно с той поры фраза «Гвардия погибает, но не сдается!» стала знаменитой, стала эпитафией безграничному мужеству Старой Гвардии Последнего Демона Войны, превратилась, если хотите, в миф, но, конечно, не от пресловутого «мединского и ему подобных».

А «словосочетание» Старая гвардия ассоциируется со всем Непреклонным, Бескомпромиссным и Неколебимым.

Каменецкий, Людвик (1758—1816) – дивизионный генерал Великого герцогства Варшавского (20 марта 1810 г.), граф.

Родился 26 августа 1758 г. на Подоле

Воспитывался при дворе Волынского и Киевского губернатора графа Франтишека Потоцкого (1700—1772).

С 1778 по 1785 г. служил в саксонской армии.

В 1786 г. возвратился в Польшу и купил патент капитана 14-го полка Коронных войск, в 1789 г. – майор, в 1791 г. – полковник.

Участвовал в Русско-польской войне 1792 г. в качестве адьютанта князя Понятовского, отличился в сражениях под Борушковцами, Зеленцами и Владимире-Волынском. После окончания боевых действий вышел в отставку и получил пенсию от короля Станислава Августа.

Принимал участие в патриотическом заговоре 1793 г., в течение восстания 1794 г. под предводительством генерала Костюшко служил под командой князя Понятовского, заменял последнего на посту командующего дивизией при обороне Варшавы.

20 мая 1794 г. награждён чином генерал-майора.

После разгрома восстания вышел в отставку и входил в ближайшее окружение своего близкого друга князя Понятовского.

12 февраля 1807 г. возвратился к активной службе с назначением начальником Генерального штаба Великого герцогства Варшавского, осенью 1807 г. передал свои функции генералу Фишеру (1769—1812) и возглавил пехоту 1-го Польского Легиона.

Принимал участие в Австрийской кампании 1809 г., с июля 1809 года по апрель 1810 г. – губернатор Варшавы.

20 марта 1810 г. – дивизионный генерал, командующий 3-го военного округа (Люблинский и Седлецкий воеводства), активно занимался укреплением крепости Модлин.

В начале Русской кампании 1812 г. командовал 18-й пехотной дивизией V (Польского) корпуса, затем занял пост губернатора Гродно и 17 июля передал командование дивизией генералу Княжевичу (1762—1842).

В конце 1812 г. возвратился в Варшавское герцогство и активно занимался реорганизацией частей польского корпуса в Варшаве и Кракове.

С февраля 1813 г. – генеральный инспектор пехоты, в августе 1813 г. возглавил 26-ю пехотную дивизию VIII корпуса Великой Армии и принял участие в Саксонской кампании, в сражении при Лейпциге был тяжело ранен и взят в плен русскими.

С позволения императора Александра I оставался для излечения в Варшаве.

5 апреля 1815 г. занял пост временного губернатора Варшавского департамента с занесением в список генерал-лейтенантов Царства Польского.

1 декабря 1815 г. вышел в отставку.

Умер Шевалье Почётного Легиона (1809 г.), кавалер орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) (1792 г.) 20 марта 1816 г. в Варшаве в возрасте 57 лет.

Каменский, Михал Игнац (1758—1812) – дивизионный генерал Герцогства Варшавского (1812 г.).

Родился 5 апреля 1758 г. в Лешике.

С 1770 по 1776 г. обучался в Кадетском корпусе в Варшаве.

1 сентября 1777 г. выпущен с чином прапорщика в 5-й полк Коронной пешей гвардии, в 1789 г. – майор, в 1790 г. – подполковник.

Принимал участие в боевых действиях Русско-польской войны 1792 г., в 1793 г. – полковник.

В 1794 г. участвовал в восстании генерала Костюшко, 10 апреля 1794 г. за отличие в сражении при Щекочине произведён в генерал-майоры, в сражении при Мацеевицах командовал правым крылом армии генерала Костюшко, был захвачен в плен русскими и доставлен в Киев, откуда освобождён в 1795 г. по ходатайству местного дворянства.

В феврале 1808 г. возвратился к активной службе и с 15 ноября 1808 г. служил в Генеральном штабе армии Великого герцогства Варшавского.

В кампанию 1809 г. против австрийцев отличился в сражениях при Рашине и Замостье, совместно с генералом Рожнецким занял Львов, затем сражался против австрийских войск в Галиции. С ноября 1809 г. командовал 5-й бригадой 2-й кавалерийской дивизии, 20 марта 1810 г. – комендант Седлецкого воеводства.

В 1812 г. участвовал в походе Великой Армии в Россию, командовал 18-й кавалерийской бригадой (4-й полк конных егерей и 12-й уланский полк) в составе 16-й пехотной дивизии V (Польского) корпуса князя Понятовского, возглавлял авангард при продвижении на Гродно и Несвеж, 2 (14) июля 1812 г. участвовал в сражении против казаков атамана Платова при Романове. 16 августа 1812 г. получил контузию в сражении под Смоленском и оставался в городе до прихода отступающей из Москвы армии в качестве коменданта. После реорганизации польской армии произведён в дивизионные генералы и возглавил 4-ю кавалерийскую дивизию (18-я, 19-я и 20-я бригады лёгкой кавалерии) V корпуса. 29 ноября 1812 г. после переправы через Березину был тяжело ранен и захвачен в плен при атаке отряда генерала Ланского на штаб маршала Удино в селе Плещеницы Борисовского уезда Минской губернии.

Доставленный в Киевскую губернию, Шевалье Почётного Легиона (14 августа 1809 г.), кавалер орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) (14 июня 1792 г.) в том-же году умер от ран в возрасте 54 лет.

Каменский, Хенрик Игнац (1777—1831) – польский бригадный генерал (1831 г.), шляхтич.

Родился 31 июля 1777 г. в Хрушвицах в семье Яна Непомука Каменского (1750-) и его супруги Антонины Кордиш (1750—1792).

Военное образование получил во Франции.

В 1806 г. вступил на военную службу с чином капитана гренадёрской роты. Исполнял обязанности адьютанта генерала Удино в ходе Прусской кампании 1806 г. и Польской кампании 1807 г., 30 января 1807 г. переведён в 1-й пехотный полк Великого герцогства Варшавского, 12 октября 1807 г. назначен одним из четырёх эскадронных командиров 1-го польского шеволежёрского полка наполеоновской гвардии под командой полковника Красинского (1782—1856), в составе гвардейской кавалерии маршала Бессьера сражался в Испании, участвовал в захвате Мадрида, отличился в знаменитой лобовой атаке на перевале Сомо-Сиерры.

Сопровождал Наполеона при его возвращении в Париж.

Принимал участие в Австрийской кампании 1809 г., 1 августа 1809 г. вследствие дуэли со своим командиром вынужден был оставить полк и 24 ноября 1809 г. принят с чином шефа батальона в пехоту Вислинского Легиона.

…Кстати, в 1810 г. он женился на Франциске Корвин-Кошановской (1785—1821), от которой имел сына Хенрика (1813—1865) и дочь Лауру (1815—1900)…

27 декабря 1811 года – полковник, командир 10-го пехотного полка Великого герцогства Варшавского.

В начале 1812 года принимал участие в инспекции польских войск Императором в Кенигсберге, затем вошёл в состав 7-й пехотной дивизии X-го корпуса маршала Макдональда и участвовал в Русском походе 1812 г. 14 декабря 1812 г. отличился при захвате Тильзита.

Затем он присоединился к корпусу генерала Раппа и участвовал в обороне Данцига до капитуляции крепости 2 января 1814 г.

После освобождения из плена отказался вступить на службу Царства Польского, 26 декабря 1815 г. вышел в отставку и поселился в Руде.

Присоединился к Ноябрьскому восстанию 1830 г., был произведён в бригадные генералы и командовал 5-й пехотной дивизией.

Шевалье Почётного Легиона (28 июня 1807 г.), кавалер орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) (1 января 1807 г.) был убит пушечным ядром 26 мая 1831 г. в сражении при Остроленке в возрасте 53 лет.

Каминский, Юзеф (1788—1839) – польский бригадный генерал (8 марта 1831 г.).

Родился 11 мая 1788 г. в Шешельнике на Украине,

В 1806 г. поступил на военную службу во 2-й уланский полк Великого герцогства Варшавского, в 1807 г. с чином суб-лейтенанта переведён в 1-й полк польских шеволежёров гвардии Наполеона под командой полковника Красинского (1782—1856).

Участвовал в Прусской кампании, затем сражался в Испании, 12 марта 1808 г. – лейтенант.

Принимал участие в Австрийской кампании 1809 г., отличился в сражении при Ваграме, 26 июля 1809 г. переведён в 4-й уланский полк с производством в капитаны.

В Русском походе 1812 г. сражался в составе 19-го уланского полка, 13 июля 1812 г. – подполковник.

Участвовал в Саксонской кампании 1813 г. и Французской кампании 1814 г. в составе 17-го уланского полка.

После окончания боевых действий поступил на службу в армию Царства Польского, командовал уланским полком, 16 октября 1820 г. – полковник, 7 апреля 1825 г. – командир 7-го полка конных егерей.

Принимал участие в Ноябрьском восстании 1830 г., командовал кавалерийской бригадой, 8 марта 1831 г. – бригадный генерал, с 8 мая по 13 июня 1831 г. командовал кавалерийской дивизией, отличился в сражениях при Нуре и Скалбмерже, 16 июля 1831 г. организовал и возглавил отряд резервной кавалерии и под командой генерала Ружицкого (1781—1834) активно участвовал в партизанской войне на территории Литвы.

После разгрома восстания отправился в изгнание во Францию.

Там Шевалье Почётного Легиона, кавалер орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) и Св. Анны и умер в 1839 г. в возрасте 51 года.

Кампана, Франсуа Фредерик (итал. Кампана Франческо Фредерико) (5 февраля 1771 г., Турин, Сардиния – 16 февраля 1807 г., Остроленка, Пруссия) – бригадный генерал (1805 г.), служил в пехоте, командовал пехотной бригадой (1805—07 гг.), участник революционных (Генуя) и наполеоновских (Ульм, Йена, Пултуск и др.) войн.