Текст книги "Черчилль шутит. Лучший юморист британской политики"

Мы посчитали необходимым ужесточить меры не только против вражеских чужеземцев, подозрительных лиц других национальностей, но и против британцев, которые могут стать опасны или принести вред, если война перекинется на землю Великобритании. Я знаю, что есть очень много людей, которых затронули наши антинацистские распоряжения, но которые являются яростными врагами Нацистской Германии. Я очень сожалею об этом, но мы не можем сейчас, в напряжении сегодняшних дней, разобраться в этом со всеми желаемыми подробностями. Если будут попытки забросить парашютный десант и последует сопутствующая этому битва, этим людям лучше будет быть в стороне, ради них самих и ради нас. Однако, есть другая группа людей, к которым я не питаю никаких симпатий. Парламент наделил нас правом железной рукой пресекать любую активность какой-либо «пятой колонны» в Британии и мы будем пользоваться этим правом без тени сомнения, до тех пор пока не будем убеждены, и даже более чем убеждены в том, что это зло среди нас успешно уничтожено.

Возвращаясь снова, и в этот раз с более общих позиций, к вопросу вторжения, я бы отметил, что не было ни одного периода за все эти долгие века, которыми мы гордимся, когда бы нашему народу могла быть дана абсолютная гарантия против вторжения, и еще меньше – против серьезных набегов. Во времена Наполеона, тот же ветер, который нес его корабли через Канал, мог бы отогнать блокирующий флот. Всегда был шанс, который вдохновлял и обманывал воображение многих тиранов с Континента. Много рассказано сказок. Нас убеждали, что новые методы ведения войны будут воплощены в реальности, и теперь, когда мы видим новые затеянные злодеяния, изобретательность нападения, которые показывает наш враг, мы, несомненно, должны готовиться к любого рода новым стратагемам и новым жестоким и предательским маневрам врага. Я считаю, что ни одна идея не должна считаться до такой степени абсурдной, что ее не стоит учитывать, а надо смотреть на нее исследовательским, но в то же время, я надеюсь, спокойным взглядом. Мы никогда не должны забывать о силах моря и воздуха, которые мы можем использовать. Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить наш родной Остров, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется – в течение многих лет, и если потребуется – одни. В любом случае, это то, что мы собираемся попробовать сделать. Таково решение Правительства Его Величества каждого его члена. Такова воля Парламента и нации. Британская Империя и Французская Республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если огромные просторы Европы, многие древние и прославленные Государства пали или могут попасть в тиски Гестапо и других гнусных машин Нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.

Радиообращение премьер-министра У. Черчилля
«Война безвестных воинов» – 14 июля 1940 года

Перевод: Ann Revnivtseva Mike Revnivtsev

В течение июня и первых дней июля немецкие ВВС были перегруппированы для того, чтобы начать первую активную стадию операции «Морской лев» (вторжение в Британию) с уничтожения Королевских Военно-Воздушных Сил. 10 июля началась Битва за Британию.

14 июля,1940 г.

Выступление по радио на канале ВВС, Лондон.

В течение последних двух недель перед Британским Флотом, кроме блокирования оставшихся Немецких Военно-Морских Сил и преследования Итальянского Флота, была поставлена задача обезвредить на время войны главные корабли Французского Флота. Эти корабли, согласно условиям, подписанного в Компьене перемирия, должны были усилить мощь нацистской Германии. Переход этих кораблей к Гитлеру увеличивал бы угрозу Великобритании и Соединенным Штатам Америки. Таким образом, у нас не было иного выхода, кроме как действовать, и действовать немедленно. Наша горькая задача теперь завершена. Хотя недостроенный линкор, «Жан Барт», все еще стоит в марокканской гавани; в Тулоне и в различных французских портах по всему миру – стоят несколько французских военный кораблей, но они, находясь в плохом состоянии или будучи устаревшими, не смогут угрожать нашему военно-морскому превосходству. До тех пор, пока они не делают никаких попыток вернуться в порты, контролируемые Германией и Италией, мы не будем им досаждать. Эта мрачная фаза в наших отношениях с Францией подошла к концу. Давайте немного поразмыслим о будущем. Сегодня 14 июля, национальный праздник Франции.

Год назад в Париже я наблюдал на Елисейских Полях величественный парад французской армии и французской империи. Кто может сказать, что произойдет за последующие несколько лет? Вера нам дана для того, чтобы помочь и утешить нас, когда мы в страхе предстаем перед раскрытой книгой человеческих судеб. И я заявляю о своей вере в то, что некоторые из нас доживут до 14 июля, когда освобожденная Франция будет снова радоваться величию и славе, и снова выйдет вперед как борец за свободу и права человека. Когда этот день придет, а он придет, Франция с пониманием и добротой повернется к тем французам, мужчинам и женщинам, где бы они ни были, которые в самый тяжелый час не оставили Республику.

Тем временем, мы не должны ни попусту сотрясать воздух ни винить себя понапрасну. Когда у вас есть друг, вместе с которым вы ведете страшную борьбу, и оказалось так, что ваш друг сражен ошеломляющим ударом, надо быть уверенным в том, что оружие, выпавшее из его рук, не достанется вашему общему врагу. Вы не должны злиться из-за исступленных криков вашего друга. Не добавляйте ему боли, а старайтесь ему помочь. Связь интересов Британии и Франции остается. Остается цель. И неизбежно остается долг. До тех пор, пока наш путь к победе не закрыт, мы готовы оказать Французскому правительству всю помощь, которая будет в наших силах, содействовать торговле и помогать администрации тех частей французской империи, которые сейчас оказались отрезанными от оккупированной Франции, но которые сохраняют свою свободу. И, находясь под железными требованиями войны, которую мы ведем против Гитлера и всех его деяний, мы уверены: каждое истинное французское сердце будет биться и радоваться каждому нашему новому сражению; и не только Франция, но и все угнетенные страны в Европе должны считать, что каждая победа Британии – это шаг к освобождению Континента от страшнейшего рабства, в котором он когда-либо находился.

Все указывает на то, что война будет длинной и тяжелой. Никто не может сказать на какие земли она распространится. Но ясно одно: нацистское Гестапо не долго будет руководить европейскими народами, и весь мир не поддастся гитлеровским проповедям ненависти, ненасытности и властолюбия.

Сейчас нам приходится сопротивляться одним и встречать все самое худшее, что только может сделать мощь и злобство тирана. Мы смиренны перед Богом, но мы осознаем, что служим ясной цели, и готовы защищать нашу родную землю против вторжения, которое ей угрожает. Мы боремся одни, но не ради себя одних. Здесь, в Городе-Убежище, который хранит свидетельства развития человечества и который имеет большое значение для всей христианской цивилизации; окруженном морями и океанами, где правит флот; защищенном с неба силой и преданностью наших летчиков – мы ждем, не страшась встретить надвигающееся нападение. Может быть вторжение начнется сегодня. Может быть – на следующей неделе. А, может, оно так и не будет предпринято. Но мы, все вместе, должны быть готовыми встретить внезапный страшный удар или – что, возможно, будет более трудным испытанием мы должны приготовиться к долгой вахте. Но будь испытание суровым или длительным, или и тем и другим, мы не будем искать пути к соглашению, мы не допустим никаких переговоров; мы можем проявить милосердие, но мы не будем просить о нем.

Могу себе представить, что сочувствующие нам народы за Атлантическим океаном, или обеспокоенные друзья в еще незахваченных странах Европы, которые не могут оценить наши возможности и нашу решимость, ощущают страх, не зная, выживем ли мы, увидев столько государств и королевств, разорванных на куски за несколько недель или даже дней чудовищной силой нацистской военной машины. Но Гитлер еще не сталкивался с великой нацией, у которой сила воли была бы равна его. Многие страны были отравлены интригами до того, как они были сражены насильственным ударом. Они сгнили изнутри до того, как были разбиты извне. Как иначе можно объяснить то, что произошло с Францией? – с французской армией, с французским народом, с руководителями французского народа.

Но здесь, на нашем Острове, мы сильны и полны решимости. Мы видели, как Гитлер готовил с научной точностью свои планы для уничтожения соседних с Германией стран. У него были планы нападения на Польшу и на Норвегию. У него были планы на Данию. У него были планы, полностью осуществленные, на судьбу мирных и доверчивых голландцев; и, конечно, на бельгийцев. Мы видели как французы были разбиты и побеждены. Поэтому, мы можем быть уверенными в том, что существует план – возможно, созревавший годами– уничтожения Великобритании, которой дана своего рода честь, быть его главным и сильным врагом. Все, что я могу сказать, это то, что любой план захвата Британии, который Гитлер имел два месяца назад должен быть полностью пересмотрен, чтобы соответствовать нашим новым позициям. Два месяца назад, нет, один месяц назад – нашей первой и главной задачей было сохранить нашу лучшую армию во Франции. Все наши регулярные войска, все военное снаряжение, и большая часть наших воздушных сил должны были быть отправлены во Францию и, действуя, оставаться там. Но теперь вся наша армия здесь, дома. Никогда раньше в прошлой войне или в этой – не было на Острове армии сравнимой по качеству, оборудованию или числу с той, что охраняет нас сегодня. Сейчас мы имеем полуторамиллионную британскую армию, организация, оборонительные и ударные возможности которой росли с каждой неделей июня и июля. Никакая похвала не будет чрезмерной по отношению к офицерам, солдатам и невоенным гражданам – которые помогли осуществить эти изменения за столь короткий срок. А за солдатами регулярной армии, которые будут защищать нашу землю от вражеского десанта, от захватчиков с неба, и от любых предателей, которые окажутся среди нас (я не верю, что их много – будь они прокляты, но с ними быстро расправятся) – за регулярной армией – стоит более миллиона защитников-добровольцев, или, как их еще называют «домашняя гвардия». Эти офицеры и простые люди, многие из которых прошли прошлую войну, хотят атаковать и бить врага, где бы он ни был. Если захватчик придет в Британию, он не увидит склонившегося в подчинение ему народа, как, увы, мы видели в других странах. Мы будем защищать каждую деревню, каждый городок и город. В самом Лондоне, сражаясь за каждую улицу, мы истребим всю вражескую армию; мы лучше увидим Лондон в руинах и золе, чем прирученным и порабощенным. Я обязан сказать об этом, потому что необходимо сообщить народу о наших намерениях и заверить его в нашей решимости.

Прошлая неделя была великой для Королевских ВВС и частей истребительной авиации. Было подбито более, чем пять к одному немецких самолетов, которые пытались помешать нашим судам в Ла-Манше или осмеливались пересечь британскую береговую границу. Это, конечно, предварительные столкновения перед суровыми воздушными боями, которые нас еще ожидают впереди. Но я не вижу ни одной причины, по которой мы должны быть недовольны достигнутыми результатами; хотя, несомненно, мы надеемся их улучшить, как только бои будут более масштабными и переместятся вглубь страны. Повсюду расположен мощный Королевский Флот. Имея более тысячи военных кораблей под английским военно-морским флагом, патрулирующих моря, флот способен легко переместиться на защиту любой части британской империи, которой могут угрожать; он также может защищать нашу связь с Новым Светом, откуда, по мере усиления борьбы, идет все большая помощь. Разве это не удивительно, что через десять месяцев непрекращающихся атак с моря и неба, наша торговля и продовольственные запасы находятся в лучшем состоянии, чем они когда-либо были, что наш торговый флот по сравнению с началом войны вырос, не говоря уж о большом количестве иностранных кораблей, находящихся в нашем распоряжении. Почему я останавливаюсь на этом? Конечно, не для того, чтобы стимулировать ослабление наших усилий или бдительности. Наоборот. Они должны быть удвоены, и мы должны готовиться не только к лету, но и зиме; не только к 1941, но и к 1942 году; когда, я верю в это, война перестанет быть оборонительной. Я останавливаюсь на наших сильных сторонах, на тех силах, которыми мы обладаем – я останавливаюсь на всем этом, потому что нужно показать, что у нашего правого дела есть силы выжить и защищаться; и пока мы с трудом пробираемся через темную долину, мы видим солнечный свет впереди.

Я стою во главе правительства, представляя все партии государства – все убеждения, классы и любую точку зрения. Все мы, такие разные, находимся под властью короны нашей древней монархии. Нас поддерживает свободный парламент и свободная пресса; но есть у нас одна общая цель, объединяющая нас всех и делающая нас единым народом – а именно (и это становится все более очевидно), то, что мы готовы вытерпеть любые крайности, вынести их и пересилить; такова сегодня цель и в правительстве Его Величества. Только в такие времена как эти, нации могут защитить свою свободу; и только таким образом они могут продолжать высоко нести свою честь.

Все сейчас зависит от жизненной силы британской расы в любой части мира, от всех солидарных с нами народов и от всех благожелателей в любой стране, делающих все возможное днем и ночью; от тех, кто жертвует все, кто бесстрашен и вынослив, на пределе своих сил, и до самого конца. Это не война вождей или принцев, династий или какого-то национального честолюбия; это война народов и принципов. Сейчас очень много тех, и не только на этом Острове, но и в других странах, кто окажет верную услугу в этой войне, но чьи имена никогда не будут известны, о чьих подвигах никогда не узнают. Это война безвестных воинов; но давайте все будем бороться, не сомневаясь в нашей вере или долге, и тогда черное дело Гитлера будет выметено из нашего времени.

Речь премьер-министра У. Черчилля в Палате общин
«Немногие» – 20 августа 1940 года

Прошел почти год с начала войны и, я думаю, для нас будет разумным сделать остановку в нашем путешествии и хорошенько рассмотреть темное широкое поле. Также было бы полезно сравнить первый год этой, второй войны против немецкой агрессии с первым годом предыдущей, происходившей почти четверть века назад. Хотя эта война – только продолжение прошлой, видна большая разница в ее характере. В прошлой войне миллионы людей боролись, бросая друг в друга огромное количество стали. «Люди и снаряды» таков был девиз, и чудовищная резня стала его следствием. В этой войне пока ничего такого не произошло. Это противоборство стратегии, организации, технического аппарата, науки, механики и морали. Британские потери за первые 12 месяцев в прошлой Великой Войне составляли 365.000. В этой войне, я рад объявить, британские потери убитыми, ранеными, попавшими в плен и пропавшими без вести, включая гражданское население, не превышают 92.000, и из них большая часть живы, как военнопленные. Общем можно отметить, что по всей Европе на одного убитого или раненого в первый год войны приходится, возможно, пять убитых или раненых за 1914-15.

Однако резня это лишь небольшая частица настоящей войны, а последствия для воюющих на самом деле более страшные. Мы видели как великие страны с мощной армией были повергнуты за несколько недель. Мы видели Французскую Республику и славную французскую армию, побежденными до полного, абсолютного подчинения с меньшими потерями, если сравнить с любой из полдюжины сражений 1914-18. Плоть Франции – хотя временами кажется, что даже ее душа – не выдержала несравнимо менее мощный напор, чем тот, который она выдержала 25 лет назад с помощью силы духа и непоколебимой силы воли. Хотя к настоящему времени потери человеческих жизней были, к счастью, уменьшены, но изменения в судьбах наций возникшие в ходе борьбы, оказываются гораздо более значительными, чем какие-либо изменения, произошедшие с ними с варварских времен. В области науки и стратегии произошли большие изменения, развитие техники дало большие преимущества, в результате чего миллионы людей становятся неспособными к дальнейшему сопротивлению, или считают себя неспособными к дальнейшему сопротивлению, и страшная игра в шахматы, из которой игроки уже не могут выйти, продвигается от шаха к мату.

Есть и другое, более явное отличие от 1914 года. Воюющие нации полностью вовлечены в действия, не только солдаты, а весь народ, мужчины, женщины и дети. Фронт распространился повсюду. Рвы вырыты в городах, на улицах. Каждая деревня укреплена. Каждая дорога перекрыта. Линия фронта проходит через заводы. Рабочие это те же солдаты, хотя с другим оружием, но с тем же мужеством. Таковы большие и явные отличия от того, что многие из нас видели в борьбе четверть века назад. Есть все основания полагать, что эта война, нового характера, хорошо подходит для выдающихся способностей и неисчерпаемых ресурсов Британского народа и Британской Империи, и что, поскольку мы достаточно хорошо вооружены – она будет более выгодна для нас, чем жуткая массовая резня в Сомме и Пашенделе. Если нам, нашей нации выпало бороться и страдать вместе, то нам это по плечу, потому что мы самая сплоченная нация, потому что мы вступили в войну по желанию народа и с открытыми глазами, и потому что мы выросли со знанием свободы и в индивидуальной ответственности, мы – результат не тоталитарной одинаковости, а терпимости и разнообразия. Если все эти наши качества будут использованы для войны, как сейчас, то мы будем способны показать врагу много такого, что будет неожиданностью для него. С тех пор как немцы изгнали евреев и перестали быть образцом технического прогресса, наша наука несомненно опережает их. Географическое положение, главенство в морях, дружба с Соединенными Штатами позволяют нам привлекать средства со всего мира и производить военное оружие любого рода, особенно технически сложного оружия, которое раньше могла делать лишь нацистская Германия.

Гитлер сейчас в Европе повсюду. Наши попытки наступления постепенно блокируются и мы должны методично и решительно готовиться к компаниям в 1941 и 1942 годах. Два или три года – небольшой срок, даже для наших жизней, полных опасностей. Это ничто для истории нации, и делая самое благородное дело в мире, будучи единственным борцом за свободу всей Европы, мы не должны жалеть эти годы или быть утомленными тяжелым трудом и борьбой в течении этого времени. Наша энергия в будущие годы не будет ограничена единственно защитой себя и своего имущества. Много возможностей может открыться для нас, олицетворяющих силы на земле и на море, и мы должны быть готовыми пользоваться выгодами этих моментов. Один из способов ускорить конец этой войны это убедить врага, не словами, а делами, что у нас есть и желание и средства не только на то, чтобы идти не останавливаясь вперед, но и, чтобы наносить серьезные и неожиданные удары. Путь к победе может оказаться не таким длинным, как мы ожидаем. Но мы не имеем права на это рассчитывать. Будь он длинный или короткий, тяжелый или легкий, мы должны пройти его до конца.

Наше намерение – поддерживать и усиливать жесткую блокаду не только по отношению к Германии, но и к Италии, Франции и всем тем странам, которые пали перед немецкой властью. Я читал в газетах, что господин Гитлер также объявил блокаду Британии. И никто не может на это жаловаться. Я помню, Кайзер делал то же самое в прошлой войне. То, что действительно оказалось бы предметом для всеобщего недовольства, так это если бы мы способствовали продлению страданий всей Европы, позволяя проходить поставкам продовольствия нацистам и, таким образом помогали бы их военным действиям, или, позволяя проходить поставкам продовольствия покоренным народам, которую нацистские завоеватели наверняка выкрали бы у них.

Из лучших побуждений было сделано много предложений о том, что надо позволить проходить поставкам продовольствия для помощи этим народам. Я сожалею, что мы должны отказать. Нацисты заявляют, что они создали новую единую экономику в Европе. Они неоднократно утверждали, что обладают большим запасом еды и что смогут накормить захваченные народы. 27 июня по немецкому радио было сказано, что к тому времени, когда план мистера Гувера по оказанию помощи Франции, Бельгии и Голландии заслужит одобрение, немецкие силы уже предпримут необходимые меры. Мы знаем, что в Норвегии, когда немецкие войска вступили на ее землю, были продовольственные запасы, которых хватило бы на год. Также мы знаем, что Польша, хотя и не богатая страна, обычно производит достаточное количество еды для своего народа. Более того, другие страны, которые господин Гитлер оккупировал, обладали значительными запасами во время захвата, и, в большинстве случаев, сами являются очень успешными производителями продовольствия. Если всех этих запасов теперь нет, это могло случиться только потому, что Германия использовала их, чтобы накормить и дать усиленное питание своему народу – для разнообразия – в течение последних нескольких месяцев. В это время года, даже если увеличить этот период на несколько месяцев, существует очень маленькая вероятность нехватки продовольствия, поскольку урожай только что был собран. Единственное, что сейчас или во время приближающейся зимы может привести к голоду в любой части Европы, так это немецкие поборы или их неумение распределить запасы, которыми они владеют.

Есть и другой аспект. Многие из наиболее ценных пищевых продуктов необходимы для производства важных для войны материалов. Жир используется при создании взрывчатки. Спирт для автомобильных моторов делается из картошки. Пластиковые материалы, которые сейчас широко применяются при строительстве самолетов, производятся из молока. Если немцы используют эти товары, чтобы кидать бомбы на наших женщин и детей, вместо того, чтобы кормить народы, которые их производят, мы можем быть уверенными в том, что импортированные продукты будут применяться таким же образом, прямо или косвенно, будут использоваться, освобождая врага от ответственности, к которой он так своевольно относится. Пусть Гитлер полностью несет свою ответственность, а европейские народы, страдающие от его ига, способствуют любыми способами приближению дня избавления. Тем не менее, мы можем и будем способствовать быстрому оказанию продовольственной помощи в любой порабощенный район, который будет полностью очищен от немецких сил и снова завоюет свою свободу. Мы сделаем все, что в наших силах, для формирования продовольственных запасов по всему миру, чтобы европейские народы – я осторожно говорю, включая немецкий и австрийский народы – всегда чувствовали уверенность, что свержение нацистской власти немедленно принесет им пищу, свободу и мир.

Прошло уже больше четверти года с тех пор, как в Британии вступило в силу новое правительство. Что за поток несчастий обрушился на нас с того времени! Доверчивые Нидерланды разбиты, их любимый и уважаемый монарх изгнан; мирный город Роттердам стал местом такой же ужасной и кровавой резни как в тридцатилетней войне; Бельгия оккупирована; наши собственные экспедиционные войска, которые король Леопольд призвал на помощь, сильно пострадали и были почти схвачены, и, казалось, спаслись только чудом, потеряв все снаряжение; наш союзник, Франция, отрезан; Италия – стала нашим противником; вся Франция под властью врага, все ее арсеналы и огромное количество разного рода военных материалов используются или могут быть использованы врагом, в Виши действует марионеточное правительство, которое в любой момент могут заставить стать нашим противником; вся западноевропейская морская граница от мыса Норд Кап до испанской границы – в руках Германии; все порты, все воздушные пространства огромного фронта задействованы против нас, как потенциальные базы для нападения. Более того, немецкие воздушные силы, значительно превосходящие нас по численности, находятся так близко к нашему Острову, что то чего мы так боялись пришло, и не только вражеские бомбардировщики теперь могу долететь до нас за несколько минут с любой стороны, но и могут сопровождаться истребителями. Так почему же, если еще в начале мая можно было предвидеть подобные перспективы, это могло показаться невероятным, что после того как этот ужас и несчастья кончатся, или даже в период ужаса и несчастья, что мы поднимемся, уверенные в себе, хозяева своей судьбы, и неизменная убежденность в победе будет гореть в наших сердцах. Немногие могли поверить, что мы выживем; и ни один не мог поверить, что сегодня мы не только будем чувствовать себя сильнее, но действительно будем сильнее, чем когда-то бы ни было.

Давайте разберемся, что же на другой чаше весов. Британская нация и империя, оказавшись одни, не склоняясь, стояли перед лицом бедствия. Никто не дрогнул, не поколебался; нет, те, кто раньше думал о мире, теперь помышляют только о войне. Наш народ един и решителен, как никогда. Смерть и разруха стали мелочью по сравнению с позором от поражения или неисполнения долга. Мы не можем предвидеть, что будет впереди. Может так случиться, что еще более суровые испытания ожидают нас. Но мы должны смело смотреть в лицо будущему. Мы уверены в себе и в нашем правом деле, и в течение месяцев испытаний это стало наивысшей истиной.

Тем временем, мы закалили не только наши сердца, но и наш Остров. Мы перевооружили и перестроили наши войска так, как показалось бы невозможным несколько месяцев назад. В июле мы переправили через атлантический океан, благодаря нашим друзьям там, огромное количество военного снаряжения разного рода: пушек, винтовок, пулеметов, снарядов и патронов, все доставлено в полной сохранности, не потеряно ни одной винтовки или патрона. Продукция наших собственных заводов, работающих так, как никогда раньше, направлена на нужды войск. Вся британская армия – дома. Сегодня более, чем у 2.000.000 человек, полных решимости, есть винтовки и штыки, и из них три четверти состоят в регулярных войсках. Никогда раньше у нас не было такой армии на Острове во время войны. Вся наша страна встала против завоевателей, откуда бы они не пришли: с моря или с воздуха. Как я уже говорил перед Палатой в середине июня, чем сильнее наши войска дома, тем крупнее должны быть десантные силы врага, а значит тем легче нашему Военно-Морскому флоту будет засечь их сосредоточение и легче будет их перехватить и уничтожить; и если они все же высадятся тем сложнее для врага будет обеспечить захватчиков продовольствием и снаряжением, находясь под непрерывными атаками с моря и воздуха. Все это древняя, классическая доктрина. Во времена Нельсона правило гласило: «Наша первая линия обороны, это порты врага». А теперь воздушная разведка и фотография заново доказывают его правильность. Наш Военно-Морской флот теперь гораздо сильнее, чем он был в начале войны. Хлынул огромный поток технических новшеств, которые уже начинают применяться. Мы надеемся, наши друзья за океаном своевременно пришлют нам подкрепление, чтобы покрыть разницу между нашими мирными флотилиями 1939 года и военными флотилиями 1941-ого. Послать такую помощь не составляет труда. Моря и океаны открыты. Деятельность вражеских подводных лодок контролируются. С магнитными минами, до настоящего времени, успешно справляются. После года подводной войны и восьми месяцев напряженных минных атак торговые перевозки британского флота больше. Плюс к этому, под нашим контролем здесь и в гаванях империи находятся суда тоннажем свыше 4.000.000 тонн, принадлежавших захваченным государствами. Наши запасы продовольствия разного рода гораздо богаче, чем в мирные дни, и сейчас действует программа по увеличению производства питания.

Зачем я это все говорю? Конечно, не для того, чтобы похвастаться и, естественно, не с целью как-то выразить удовлетворение. Перед нами огромная опасность, но настолько же велики наши преимущества и ресурсы. Я перечислял их, потому что народ имеет право знать, что у нас есть крепкое основание для уверенности, которую мы чувствуем, и есть причины верить, что мы способны, как я сказал в один из мрачных дней два месяца назад, вести затяжную войну «если необходимо одни и, если нужно, в течение многих лет». Я это говорю и потому, что осознание того, что Британская Империя – нерушима, и что сопротивление нацизму растет, должно зажечь искру надежды в груди сотен миллионов подавленных и отчаявшихся мужчинах и женщинах по всей Европе, и далеко за ее пределами, и из этих искр сложится очищающее и поглощающее пламя.

Суровые воздушные сражения, которые продолжались над этим Островом в течение последних нескольких недель, достигли высочайшего напряжения. Сейчас рано пытаться определять пределы масштабов и продолжительности этих боев. Естественно, что мы должны ожидать более мощных ударов, чем те, которые враг уже нанес. Враг строит аэродромы повсюду во Франции и в странах Центральной Европы, движения вражеских эскадрилий и арсеналов в нашу стороны все продолжаются. Абсолютно ясно, что не понеся серьезных потерь господин Гитлер не оставит попыток воздушных атак Великобритании. Если после всей его похвальбы и угроз, от которых кровь стынет в жилах, и мрачных достижениях, о которых он трубит по всему миру, о разрушениях и огромном количестве сбитых самолетов, что, как он утверждает, было достигнуто без особых потерь с его стороны; если после всех сказок о подавленных британцах, охваченных паникой и проклинающих плутократичный Парламент, который их привел ко всему этому – если после всего через некоторое время его бешеные воздушные атаки иссякли, правдивость заявлений может быть поставлена под сомнение. Мы можем быть уверены, что он будет продолжать свои действия до тех пор, пока у него будут силы для этого, и до тех пор пока у него не возобладает озабоченность в отношении русских воздушных сил.