Текст книги "Мир из прорех. Иные земли"

Мелодию нельзя было назвать плавной – она как будто спотыкалась через каждые несколько шагов, путалась в собственных многочисленных коленцах и поворотах, скрежетала и плакала. Это было совсем не похоже на ту музыку, их, земную, которую слушал Сандр, или на то, что играли иногда по праздникам в Зеленом, или на гитару и песни цыган… И все же Артем почти сразу почувствовал, что она ему нравится. В ее ломаности было что-то живое, в нестройности звучала непокорность, а в плаче – искренность. Глаза девушек, ярко выделявшиеся на фоне жирного слоя белой краски, казались неестественно яркими, почти бордовыми, цвета спелых черешен.

– Шагай живей, – прошептала Дайна. – Это незрячие сестры, не стоит на них таращиться.

Артем послушно прибавил шагу, увлекая Гана за собой.

– Незрячие сестры, – повторил он. – Они связаны с богиней, так?

– Именно. Раз они тут – мы близко к одному из ее храмов.

– А как мы узнаем, что это именно тот, который нам нужен? – спросил Артем.

– Не понимаю, о чем ты, – бросила она. – Если Тофф способна нам помочь, мы получим помощь в любом из них.

– Но ведь богиня-то, – осторожно заметил Артем, – может находиться только в одном, верно?

Дайна хмыкнула:

– Настоящий бог – в каждом храме. – На ее лицо вдруг упала мрачная тень. – В прежние времена нам бы и Аждая искать не пришлось… Но что-то случилось. Я не знаю пока что. Я вижу, что он жив. Но… – Она тряхнула головой. – Неважно. Не стоит говорить об этом здесь. Прибавь шагу, Арте. И следи за ним, я же просила.

Артем лишь на мгновение выпустил рукав Гана – и теперь ему пришлось вернуться на несколько шагов назад, туда, где Ган сосредоточенно изучал переплетение узоров на ярко-алой стене одного из домов.

– Смотри, – сказал он, касаясь пальцами одного из нарисованных там цветков. – Смотри.

Артем послушно наклонился поближе, но не увидел ничего, что бы отличало этот цветок от других.

– Смотри, – упрямо повторил Ган, обводя цветок пальцем, и Артем осторожно кивнул:

– Да, очень красиво. Цветок. Идем… – Он постепенно привыкал говорить с Ганом как с ребенком. Что, если Тофф не поможет? Он не бросит князя – или то, что от него осталось.

Дайна согласится таскать Гана за собой или распрощается с ними обоими?

Ведя князя обратно к Дайне, он подумал: стоит решать проблемы по мере их поступления. Но лучше бы богиня Тофф проявила к ним благосклонность.

Они пошли дальше. Свернув на одну из узких улочек, Артем замер от ужаса и отвращения. С видимым трудом протискиваясь между двух приземистых желтых домиков, пыля и издавая жуткие кряхтящие звуки, по дороге полз Болотный хозяин. Его широкий рот был приоткрыт, и во мраке пасти виднелись белые блестящие зубы и длинный язык, свернутый кольцом. Никогда прежде Артем не оказывался так близко к Болотному хозяину – не в воде, не спасая свою жизнь, и он невольно замер, не в силах оторвать взгляда.

– Шагай, – прошипела Дайна, – давай, за угол. Дай ему пройти.

– Что он тут делает? – спросил Артем, зачарованно разглядывая приближающуюся массу щупалец. – Я думал, они… Ну, тот, который напал на Ардженьо… И у нас тоже, они… ну, вроде как плохие.

Дайна закатила глаза:

– А все люди там, откуда ты пришел, чужак, только хорошие, верно я тебя понимаю? Славно тогда вам, должно быть, живется. Потому что у нас все – и люди, и скротты, и все прочие – бывают и хорошими, и плохими. Тот скротт, что напал на Ардженьо, был с поскоэлями. Этот, судя по всему, прибыл по делам своего народа в город Тофф, так что перестань глазеть.

Масса щупалец в бесконечном шевелении прокатилась мимо, и Артем почувствовал, как все волоски на теле встают дыбом, а удары собственного сердца становятся оглушительными. Всю свою жизнь он знал, что при виде нечисти стоит прятаться или бежать, – и, если выдержать присутствие лесного пса или даже навки, видя, что они настроены мирно, он еще мог, то Болотный хозяин был уже как-то слишком.

Рука Гана, тесно прижатая к его боку, вдруг заходила ходуном. Скосив глаза, Артем увидел, что князь побледнел – по его лбу катились крупные капли пота, и он дрожал, как будто пытался очнуться от дурного сна, но не мог.

– Все нормально, – сказал Артем, потянув его за рукав. – Мы в безопасности. Все хорошо.

Повторив это еще пару раз, как мантру или заклинание, Артем вдруг почувствовал, что ему и самому стало легче. Болотный хозяин с мучительной медлительностью скрылся за поворотом.

– Скротт, – прошептал Артем, чтобы лучше запомнить, и Дайна одобрительно кивнула.

– Верно. А если вдруг встретим «лесных псов», как ты их нарек, называй их «холхи». Хотя лучше, конечно, просто молчи.

– Холхи, – послушно повторил Артем, и они продолжили путь.

– Дайна, – уже через несколько шагов он понял, что не удержится от новых вопросов, – а здесь… скротты, холхи и другие… они убивают… ну?..

– Всякое случается, – ответила Дайна, не поворачиваясь к нему и не замедляя шага. – Особенно с тех пор, как круг богов был разомкнут. Говорят, прежде в мире царил закон – и убивали лишь тех, кого должно, и тогда, когда должно…

Это была очень размытая формулировка, но Артем промолчал.

– …Однако с тех пор, как мир изменился, его наполнил хаос. И усилий тех, кто пытается сохранить прежний порядок, не хватает, чтобы его сдержать.

– Потому что раньше порядок поддерживали все боги вместе, так? И никто не мог его нарушить?

Она кивнула.

Артем задумался. Пятьдесят лет назад битва, о ко торой рассказывала Дайна, навсегда изменила судьбу этого мира – и ровно пятьдесят лет назад эксперимент, который проводили ученые, перевернул судьбу его собственного. Невероятное совпадение. Возможно ли вообще, чтобы что-то подобное оказалось только совпадением?

– Дайна…

– О боги! Прошу, не отвлекай меня. Я не слышу незрячих сестер.

– Пожалуйста, только одно. До того, как все случилось… тот всадник, которого ты показала… зачем он все это затеял? Зачем хотел все разрушить?

– Очевидно, ему казалось, что восстать против богов и вручить судьбу нашего мира в руки людям – хорошая идея. Действительно, что могло пойти не так?.. – хмуро пробормотала Дайна и остановилась, старательно прислушиваясь, силясь различить музыку в сумятице городских звуков.

Со всех сторон их подталкивали – Дайна остановилась на оживленном перекрестке, и на этот раз Артем решился потянуть ее за собой.

– Ничего не понимаю, – нервно пробормотала она, – я слышала их все это время, а теперь не слышу.

– Может, мы уже пришли?

Место, где встречались три извилистые улочки, с виду ничем не выделялось. Те же невысокие домики из бурого камня, те же запахи специй и гнили, говор и толчея, зеленые птицы над головой и рыжие кошки под ногами.

Единственным, что отличало этот перекресток от прочих, было невысокое прямое деревце, росшее в центре пересечения улиц. Похожий на стрелу ствол был каким-то дымчатым, серебристым, необыкновенно гладким – без шероховатостей и неровностей обычной коры. На тонких веточках, протянутых к небу словно в танце, не было листьев – только маленькие цветочки с желтыми лепестками, похожими на цыплячий пух.

До сих пор Артем не видел в городе Тофф деревьев – или каких-то иных растений, если, конечно, не брать в расчет жухлые пучки бурой травы у стен домов.

– Ты знаешь, как должен выглядеть храм?

Дайна скривилась:

– Я только однажды была в нем, в далеком детстве. По своей воле бы не…

– Вы ищете храм доброй богини, путники? – Девушка с кожей, выкрашенной белым, появилась из ни откуда.

Ее голос звучал как река. Куски сухой белой краски кое-где топорщились, как чешуя, в глубине ог ромных темных глаз плясали алые огоньки. Артем быстро понял, что делало взгляд девушки жутким, – у нее не было ни ресниц, ни бровей, хотя волосы на голове имелись – черные и блестящие, тяжелые от душистого цветочного масла, перевитые бусами из темного камня. Длинное белое одеяние тоже было расшито бисером и выглядело богато – но Артем заметил, что девушка боса, хотя ступать по горячему песку, в котором попадались острые камушки, наверняка было неприятно.

Девушка смотрела на них не мигая – ждала ответа, и казалось, она может стоять и ждать хоть несколько дней кряду. Она не выказывала никаких признаков нетерпения, беспокойства или каких-то эмоций вообще – просто ждала.

– Да, – ответил Артем, потому что Дайна молчала. – Ищем… Здравствуйте, – последнее он добавил, пытаясь быть вежливым, но девушка не ответила на его приветствие.

– Коснитесь древа и следуйте за мной. Добрая богиня ждет.

Дайна все еще колебалась – она явно больше прежнего жалела о том, что они пришли в этот город. И тогда, боясь, что она передумает, Артем сделал шаг вперед, выпустив рукав Гана, и коснулся ствола дерева кончиками пальцев.

Дерево было горячим – как камень, разогретый на солнце, – и Артем с трудом удержался от того, чтобы не отдернуть руку. Ствол дерева завибрировал, отзываясь на его прикосновение, как будто глубоко задышал зверь… Артем обернулся, ища взглядом Гана и Дайну, но никого не увидел.

Он стоял посреди ничего. Бездонное черное небо, испещренное далекими, холодными, белыми звездами, было везде: у него над головой, под ногами, вокруг. Он не парил в невесомости – напротив, ощущал под собой твердую поверхность, но никакой поверхности видно не было – только бездна, далекие звезды, млечный туман далеко-далеко внизу.

Дерево было на месте – росло посреди этого ничего, неведомым образом укоренившееся в бестелесности корнями, тянуло вверх, в пустоту, к звездам, свои тонкие веточки, и желтые цветы тоже казались звездами, но куда более теплыми и близкими, чем настоящие… Было ли это место настоящим?

Артем сделал несколько осторожных шагов – он боялся, что следующий станет неверным, что под ногами вдруг не окажется дна и он полетит вниз, в бесконечную черную пропасть… Но ничего не происходило, и понемногу он осмелел. Несмотря на то что Артем парил, судя по всему, посреди космоса, ему не было холодно и дышал он спокойно и ровно.

– Ган? Дайна?

Никто не отзывался. Он был один, но почему-то Артему не было страшно.

А потом вдалеке, между двух особенно ярко сияющих звезд, вдруг появилось что-то светлое – оно приближалось, как будто плыло к нему по воздуху. За ним струилось неземное сияние, в воздухе запахло жасмином и хвоей – его любимые запахи, – и Артем вдруг понял, что идет навстречу и чувствует: ему не причинят зла.

Он не знал, сколько времени прошло до того, как наконец увидел ее совсем близко, – возможно, больше часа, возможно, меньше минуты.

Она улыбалась, он знал это точно, хотя не мог видеть наверняка. На месте лица, под копной темных волос, сияла большая белая звезда, и невозможно было понять, существует ли лицо на самом деле. Ее фигура была очень похожей на человеческую, но исполинского роста, выше любого взрослого мужчины по меньшей мере вдвое. Волосы струились за ней, сплетаясь в косу, перевитую жемчугом, и стлались, превращаясь в Млечный Путь, что уходил далеко в темноту звездного неба. Тонкие запястья были украшены браслетами, а на пальцах были острые когти, как у хищной птицы. И у нее за спиной были крылья – огромные белоснежные крылья, как у ангелов на древних иконах. С кончиков маховых перьев падали ей под ноги капли росы – и в полете они превращались в жемчужины и стекло и с легким перезвоном катились за нею вслед.

Никто не предупреждал Артема, что нужно преклонить колени, но он почувствовал это сам и склонился, опустив голову, не решаясь глядеть прямо в сияние ее невозможного лица – хотя больше всего на свете ему хотелось именно этого.

«Встань, дитя».

Он послушно поднялся, но смотреть все еще не решался.

«Протяни руки».

Он послушно вытянул руки вперед, и сияние стало ярче, а потом – печальнее, хотя позже Артем никак не мог понять, как может сияние быть печальным.

«Я не могу помочь тебе. Твои раны нанесены богом. И ты не принадлежишь мне. Для этого слишком поздно, Артем».

– Это ничего, – прошептал Артем. – Я потерял палец давно, и уже не болит. Я пришел не для себя…

«Я знаю, зачем ты пришел, Артем. Но лучше тебе зваться Арте – пока ты здесь. Настоящее имя – сокровище, которое оберегает владельца. Храни его».

Сияние ее лица стало ярче, и богиня Тофф наклонилась к нему – он почувствовал жар, как от огня.

– Пожалуйста, помогите мне… Я хочу вернуться домой. Вы можете вернуть нас домой?

Сияние мигнуло.

«Ты должен помочь Аждая, дитя. Должен помочь всем нам».

– Я не знаю как. Я вообще не понимаю, при чем здесь я. – Артем и сам не ожидал, что даст волю этому страстному отчаянию, – он чуть не плакал. Почему-то сразу – еще только увидев Тофф – он почувствовал: ей можно верить, она выслушает и простит за все, что он сделал не так.

«Аждая избрал тебя. Потому что почувствовал в тебе то, что ему было нужно. Любопытство – сильнее страха. Одиночество – сильнее любви».

– У Аждая там, у нас… был целый город… людей, которые согласились служить ему. И там он… – Артем запнулся, и сияние богини Тофф замерцало; не сразу он понял, что она смеется.

«Да, я вижу. Аждая всегда недооценивал мягкость – а ведь мягкое, в отличие от твердого, сломать невозможно».

– Я не знаю, как помочь, – повторил Артем. – Я даже не знаю, где его искать.

«Ищи у озера Карок».

– Озеро Карок, – прошептал Артем послушно.

«Незрячие сестры помогут вам. Они дадут тебе и твоим товарищам то, что нужно, чтобы добраться туда, когда он там окажется… И то, что нужно, чтобы помочь ему – если не будет поздно».

– Может быть, ваши сестры…

Сияние начало темнеть, и Артем осекся.

«Мои люди проводят вас – чтобы ваш путь был безопасным. Но он избрал тебя – и вложил в тебя часть себя, которую нужно вернуть. Иди и сделай, что должно. А после – Аждая должен явиться в круг. Один из нас погиб – и все эти годы мы готовили ему преемника. Из многих желавших до конца дошли двое. Один из них заменит павшего бога. Все эти годы мы знали, что Аждая вернется. Мы соберем круг снова. Изберем преемника Диару, павшему в великом сражении. Нас опять станет пять. Равновесие будет восстановлено… Покажи мне Гинн».

– Что?

«Ты слышал. Не медли, дитя».

Непослушные пальцы сомкнулись вокруг камня в кармане, и Артем вытащил его на свет и выставил перед собой. В свете бледных звезд камень дрожал на ладони как огромная набрякшая капля крови.

Сияние стало таким ярким, что пришлось сощуриться.

«Он снова дома. Священный Гинн, веками даривший гармонию и порядок нашему миру».

В голосе богини Тофф зазвучала не просто нежность – любовь.

«Гинн снова вернулся, пусть и не целиком. Сколько частей пришло с той стороны, дитя?»

– Одна была в городе Те… Аждая. Еще одна – в Северном городе. Ее хранили в музее. И еще одна – у Сандра.

Сияние вновь запульсировало, и на сей раз его сопроводил низкий тревожный гул.

«Сандр».

– Да… Он был в Красном городе. Это ему удалось открыть прореху… через которую мы попали сюда. У меня был камень, а еще электричество.

«Аждая сказал тебе сделать так?»

Артем помолчал, мучительно вспоминая. Жемчуг и стекло все падали и падали с ее крыльев вниз с негромким нежным перезвоном, и ему казалось, что его мысли текут этому звуку в унисон.

– Наверное, да. Когда он… укусил меня, после этого я видел сон. Он говорил, что дал мне знание, которое всплывет, когда будет нужно. Видимо, так и случилось… потому что все произошло очень быстро, и я не был уверен в том, что делаю.

«Спрячь камень, дитя. Он не целый. Найди видящую, что поселилась в долине богов, в Литта. Когда вы приведете туда Аждая, она поможет сделать камень вновь целым. Береги его. Береги как зеницу ока. Я пошлю с вами тех, кто поможет его защитить. И еще…»

Богиня Тофф протянула к нему руку, и он увидел, что на ее ладони мерцают прозрачным светом камушки, похожие на те, что падали с крыльев к ее ногам.

«Возьми, Артем. Съешь одну. Не бойся».

Он покорно выбрал кристалл поменьше, стараясь не касаться когтистой руки, и сунул в рот. Камушек не имел вкуса.

«Глотай. Верь мне, дитя».

Кристалл легко скользнул в горло, и Артем почувствовал, как в животе разгорается тепло, почти жжение.

«Не бойся. Удача привела тебя сюда, в мой город. Он наверняка ищет тебя – он ищет камень, – и, стоило бы ему заполучить сильную видящую, он бы преуспел…»

Артем почувствовал, как холодком приподнимает тонкие волоски на шее, и судорожно вздохнул. Он понимал: на этот раз речь не про Аждая.

«Теперь с тобой мое благословение, дитя. Больше я ничем помочь не могу – ты принадлежишь другому богу. Но, пока ты не добрался до Аждая, Черный Всадник не сможет тебя увидеть».

– Черный Всадник?

«Да. Черный Всадник, развеявший в прах прежний мир. Тот, что дерзнул восстать против богов, желая господства людей. Тот, что нашел способ разделить священный камень Гинн – и убить бога, чего до него никогда и никто не делал. Саандор, сильный и гордый вождь людей, который приник к тайнам, что неспроста издревле прятали от людских глаз. То, что случилось полвека назад, случилось из-за его гордыни и жажды власти».

Саандор… Сандр.

– На нашей стороне… был эксперимент. Я так понял, что ученые искали новый источник энергии. Все это время я думал… все думали… что это мы виноваты.

«Человеческая гордыня одинакова по обе стороны от незримой завесы. Судьбы наших миров всегда были тесно связаны. Быть может, случись пятьдесят лет назад что-то одно, миры не соскользнули бы со своей оси. Но судьбе было угодно так, чтобы роковые события произошли одновременно. Огненные дожди. Землетрясения. Холодные зимы. Земля, не дающая пищи. Проломы и сумасшествие, что они несут. Миры, которые разделились тысячи лет назад, для того чтобы один стал воплощением хаоса, а другой – порядка, начали вновь сливаться воедино… Но они слишком далеко ушли друг от друга, чтобы это привело к гармонии. Если ничего не сделать, погибнут оба мира».

– Постойте… пожалуйста. – Артем заговорил быстрее, с ужасом видя, что свечение ее лица становится все менее ярким, и чувствуя: время их разговора истекает. – Пять богов. Один погиб. Аждая пропал. Камень нужен, чтобы все исправить… А еще нужно собрать всех богов вместе. Нужно найти Аждая у озера Карок. Привести его к долине Литта. И принести туда же камень. Там живет видящая. Она поможет.

«Все верно. Когда Аждая и камень будут там, придем и мы. Береги Гинн, дитя. Найди Аждая. То, что он дал тебе, дает тебе преимущество даже передо мной. С тобой его жрица – она поможет».

– Дайна?

«Да. Ловкая видящая Аждая. До сих пор она укрывала тебя от всех – даже от меня».

Сияние снова задрожало, смеясь, но быстро замерло.

«Ты должен идти, Арте. Дождись, пока я закончу с твоим братом, и идите. Пока не все зримо. Мне предстоит понять, как сделать остальное».

– Остальное?

«Саандор жив. Каким-то образом он смог уцелеть. Теперь это наша забота. Но ты… ты не должен колебаться. Вершить судьбы миров – бремя, которое всегда достается тем, кто этого бремени не желает. Только это и делает спасение возможным. Иди, дитя. Запомни все, что я сказала».

– Постойте! Как же я? Потом, когда все будет позади, я смогу…

Нежное сияние растаяло, и померкли звезды. Их проглотила чернота. Млечный Путь растаял вместе с жемчугом ее волос – и уже через мгновение не осталось ничего, кроме нежного запаха цветов… желтых цветов, весело парящих на ветвях серебристого деревца, растущего в сухой красной городской пыли.

– …Вернуться домой, – закончил Артем упавшим голосом. Богини больше не было, как не было таинственного места, в которое он перенесся, прикоснувшись к серебристому стволу.

Толпа шумела за его плечом как ни в чем не бывало, и рядом стояла, невозмутимая и неподвижная, незрячая сестра, а рядом с ней, очень красная и растрепанная, как будто запыхавшаяся после долгого бега, топталась, нахмурившись, Дайна.

Гана видно не было.

Глава 13. Кая

Все были подавлены общей скорбью. Утром двадцать два человека покинули лагерь – теперь их оставалось двадцать.

Они продолжали путь в молчании – становилось темно, и время от времени Пом подгонял их. Он все еще надеялся прийти на станцию до наступления ночи.

– Надеюсь, они пустят нас переночевать, – пробормотала Шоу, идущая по снегу рядом с Каей широкими скользящими шагами, – а разговоры отложат на потом. Все бы отдала, чтобы побыть немного в тепле.

Кая промолчала. Она тоже устала и с тревогой пыталась понять, не промокли ли ноги. В их снежной норе ей за шиворот успело насыпаться немного снега, и теперь капюшон был влажным. Каждое движение, каждый вдох отзывались мучительным неудобством – она старалась представить, что не имеет к собственному телу отношения, вообразить, как сидит в комнате у дедушки. Она рисует, Артем читает вслух, дедушка то и дело перебивает его, задавая вопросы им обоим. «А кто такие русалки?», «Петр Первый – кстати, что вы помните о нем?». За окном лето. Солнечные лучи падают в комнату, дробясь о резные листья рябины за окном. Над чашками с кипятком плавает легкий пар… И в комнате тепло, тепло, тепло, как в кадке с горячей водой.

Но даже эти мысли не могли отогнать другие – в них она все еще была в том сне, страшном сне, который длился и длился без конца.

– Шоу, – сказала она и тихо зашипела от боли. Губы потрескались от мороза. – Как думаешь, сны бывают правдивы?

– Конечно, – отозвалась та, не удивившись и не задумавшись. – Иначе зачем, по-твоему, мы их вообще видим? Но во снах – как и в реальности – далеко не все имеет значение. А что тебе снилось?

– Ничего, – пробормотала Кая.

Пальцы в рукавицах заледенели, и она с трудом сгибала и разгибала их.

Шоу, судя по всему, тоже начинала терять свой запас энергии, прежде казавшийся неиссякаемым, потому что расспросы продолжать не стала.

Когда они наконец дошли, Кая была настолько измотана, что не ощутила радости.

Станция располагалась на территории бывшего завода. По верху серого забора змеилась проржавевшая от дождей колючая проволока. Заводские постройки из красного кирпича, видневшиеся над ней, напомнили Кае о городе Тени. Причудливыми изломанными силуэтами на фоне белого снега застыли два крана. С бессильно повисшего крюка каркнула, как будто возвещая их прибытие, ворона – и, тяжело хлопая крыльями, сорвалась, увлекая за собой целый сугроб.

– Уютно, – прошептала Шоу, и в тот же миг на вышке, грубо сколоченной из досок в лохмотьях облезшей темно-зеленой краски, вспыхнул огонек.

Пом сделал шаг вперед с поднятыми руками.

– Мы пришли поговорить с Вороном! – крикнул он голосом, охрипшим от холода. – Пришли с миром. Мы от капитана Стерх!

– Капитаны остались в Красном городе! – насмешливо отозвался невидимка с вышки.

– Как угодно! – проорал Пом в ответ. – Нам нужно поговорить с Вороном и его группой – с теми, кто тут командует. Капитаны или нет – это мне знать без надобности. Я хочу только передать послание – и не сдохнуть на холоде!

Некоторое время вышка молчала, и Кая затаила дыхание. Сейчас ей было плевать на то, завершится ли их миссия успехом, – но вот если бы человек на вышке сказал, что они должны уйти обратно в холод и темноту, она бы, наверное, не вы держала.

Человек на вышке что-то говорил – видимо, передавая вниз.

– Скорее бы, боги, – пробормотала Шоу. – Мы себе задницы отморозим, пока они решат…

– Можете войти! – сообщил человек с вышки громко. – Те, кто не с Красным городом, могут быть нам друзьями. – Он сделал особенный акцент на слове «могут». – Сложите оружие у ворот, в десяти шагах, чтобы мы видели.

По группе Каи прошел легкий ропот, но Пом хмуро кивнул:

– Делайте, как он сказал. Ворон – тот еще тип, но, если бы хотел нас порешить, не церемонился бы.

Кая отцепила ножны с третьей попытки – пальцы перестали гнуться окончательно. Добрых пять минут ушло на то, чтобы отвязать рогатку, с которой в последнее время ее учила управляться Шоу.

– Доставайте все, – посоветовала вышка. – На вхо де мы проверим. И если что-то найдем – дружбы у нас не получится.

Шоу фыркнула и вытащила из сапога длинный нож, швырнула его в растущую гору из самострелов и ножей.

– Вот и славно, – бодро отозвалась вышка. – Милости просим! Кажется, вам не помешает теплый прием.

Ворота отворились с тяжелым скрежетом, и группа Каи вошла в них вслед за Помом, который, к чести его, шел высоко подняв голову и выглядел так, как будто не было долгой и тяжелой дороги сквозь снегопад, нападения гарпий и навок, ран и смертей.

Отряд из десятка вооруженных людей, одетых в длинные бурые пальто со сваленными меховыми воротниками, встретил их дулами винтовок. Ни Андрея, ни Макса среди них не было.

– Своеобразное у вас, парни, представление о «теплом приеме», – заметила Шоу.

– Прошу простить! – Вперед выступил мужчина лет тридцати – тридцати пяти, высокий, с целой копной курчавых смоляных волос.

Глаза у него тоже были черными и напоминали о нечисти, потому что у людей настолько темных глаз Кая до сих пор не встречала. Зато его кожа могла соперничать белизной со снегом вокруг. Крупный нос с горбинкой напоминал птичий клюв. Черные усы и бородка выглядели неестественно аккуратно – как будто он тратил время на то, чтобы их подстригать. Кисти рук были испещрены темно-синими татуировками. Длинная черная шуба стлалась за ним по земле – на шее был повязан синий шарф, и среди ржавчины и старья он умудрялся выглядеть продуманно элегантным.

– Ворон, – произнес Пом с не вполне понятной интонацией – то ли презрительной, то ли приветственной. – Приятно видеть тебя, так сказать…

– Живым? – подсказал Ворон, улыбаясь. – Да уж. Когда вы оставили меня в городе – шансов на это было, прямо скажем, немного.

– Ты сам идти не захотел, – буркнул Пом. – Вот мы и…

– Ладно, ладно! – Ворон взмахнул руками и улыб нулся в высшей степени дружелюбно – но оружия его люди так и не опустили. – Кто старое помянет, друг мой! Я рад, что все случилось, как случилось. Во Внешнем кольце я нашел все что нужно. Да и наша база – отличное место для жизни. Скоро убедитесь сами… Но что же это я? – Ворон взмахнул полой шубы. – Соберите их оружие. И опустите свое, ну что вы, в самом деле? Мы тут все – цивилизованные люди! – Ворон хихикнул, и Кая решила, что пока не может понять, нравится он ей или нет. – Среди нас дамы, а мы стоим здесь на холоде. Прошу за мной! Как положено, мы согреем вас, накормим… А потом спать положим.

– А слова про русский дух в этой сказке будут? – спросила Шоу, и Ворон усмехнулся.

– Наше гостеприимство без подвоха, шамаханская царица. – Он подмигнул ей и снова махнул рукой. – Конечно, если вы планируете вести себя хорошо. Следуйте за мной.

Они покорно потянулись за ним гуськом: Пом впереди, за ним – Шоу и Кая, остальные – следом.

Кая старалась смотреть по сторонам, запоминать дорогу, считать охранников на постах – их было куда меньше, чем она ожидала; видимо, в них не видели серьезную угрозу…

– Проходите. – Ворон посторонился, пропуская их к широким воротам огромного барака без окон. – Будьте как дома.

Ворота открылись им навстречу, и там, за ними, были тепло и свет. Кая почувствовала, что дрожит. Никто, даже Пом, не задавал вопросов. Все поспешно, друг за другом, забежали в барак, и, наверное, даже если бы Ворон заранее любезно сообщил им, что внутри – ловушка или голодный Болотный хозяин, это бы их не остановило. Тепло, тепло – главным было тепло, оно упругой волной врезалось в Каю при входе, и тут же заболели лицо, руки, пальцы рук и ног.

Миновав небольшой коридор, они очутились в большом зале с железной печью у стены, в которой жарко пылал огонь, разведенный на целых пнях, топорщащих в стороны щупальца-корни. Вокруг печи были расставлены койки, раскладные столы, стулья. За одним из столов сидело несколько человек – они были заняты какой-то настольной игрой и играли столь увлеченно, что даже не встали навстречу вошедшим, только обменялись с Вороном быстрыми взглядами.

Кая и Шоу первыми кинулись к огню – и плевать Кае было, что она может показаться кому-то слабой или изнеженной. Упав на колени, она зубами стянула рукавицы с задубевших пальцев одну за другой, протянула руки, красные и скрюченные, к огню и поняла, что по ее лицу текут слезы.

– Не стесняйтесь, – ободряюще сказал Ворон остальным. – Холод лютый. И этот буран… Чудо, что вы вообще дошли. Это надо отметить.

– Нам не до того, – хрипло сказал Пом. Он явно старался казаться невозмутимым, но голос и выражение лица выдавали свирепое наслаждение, с которым он тянул к огню руки, едва не касаясь ими горячих углей. – Мы пришли по делу, Ворон. Стерх поручила мне…

– Да, да, да! – отозвался Ворон нетерпеливо, закатывая глаза. – Всем хорошо известно, как важно тебе угодить капитану Стерх. – В ответ на гневный взгляд Пома он отгородился от него выставленными ладонями и хохотнул. – Без обид. Тебя можно понять. Но ни одна женщина не стоит того, чтобы обсуждать важные дела на ночь глядя. – Кая была абсолютно уверена, что Пом взорвется в ответ на такую панибратскую шуточку, но, как ни странно, тот промолчал. – Я велю ребятам принести вам еды и горячего питья, одеял… Поспите. И утром мы решим…

– Черта с два мы будем тут разлеживаться, – буркнул раскрасневшийся Пом, и Кая почувствовала острое желание дать ему по лбу.

Видимо, не она одна. Шоу с трудом поднялась, стянула с головы шапку и улыбнулась – сперва Ворону, потом Пому:

– Он прав, помощник. В конце концов, мы уже здесь. Мы сдали оружие. Наши хозяева доверились нам – а мы им. К тому же вы знакомы, так? Мы все равно не пойдем обратно теперь же, ночью. Так, может, лучше отложим разговор до завтра?

Пом свирепо взглянул на нее, но промолчал.

– Могу лишь согласиться с вами. – Ворон отвесил Шоу учтивый поклон, взмахнув полами шубы. Затем он обратился к игравшим:

– Пойдемте, товарищи, – и фишки вам лучше прихватить с собой.

Те последовали за ним. Пока Кая, Шоу, Пом и остальные со стонами стаскивали с себя обувь, куртки, шапки и шубы, игравшие успели вернуться и принести с собой еду: большой котел, который с осторожностью несли двое, затем котелок поменьше, и стопку одинаковых серых одеял с фиолетовыми штампами на углах. Ворона с ними уже не было.

– Остатки ужина, – сказал один из них, делая приглашающий жест. – Вас тут никто не побеспокоит. Завтра утром Ворон вас примет. Вы наши гости. Нужник там – в дальнем углу. Если что-то понадобится – просто в ворота постучите. Мы будем снаружи.

Эти слова не требовали пояснений – само собой, их будут охранять всю ночь. Странно было ожидать иного, но, стоило им выйти и затворить за собой ворота, Пом впал в ярость.

– Он нас примет, вы только подумайте! – буркнул он. – Надо же… Фу-ты ну-ты… Что за бред… Этот прощелыга быстро устроился, я погляжу. Примет он…

– Да ладно тебе, – сказал Василь, стаскивая кофту через голову. – Чего от него было ждать?

Безо всякого стеснения Шоу разделась почти догола – на ней не осталось ничего, кроме трусов и короткой майки. Глядя на то, как она с наслаждением подставляет тело теплу, с уханьем растирает озябшие ступни, Кая последовала ее примеру и взялась за пояс штанов. В самом деле, было не до стеснения. Первый шок прошел, но она все еще боялась, что отморозила пальцы на ногах, – чем больше они оттаивали, тем сильнее болели.