Текст книги "Рожденная ночью"

Глава 9

Юрий, подходя ближе, заметил, что написано в ней было что-то очень мелким почерком, в каждой строчке. Поэтому, как бы ни старался кто-либо прочитать то, что там было написано, у него бы это не получилось.

Он шел все медленнее, словно пытался что-то найти для того чтобы вернуться или уйти куда-нибудь в другую сторону. Почему? Он и сам не знал. Каждый раз, когда Яла звонила, чтобы узнать о самочувствии Сергея, Юрий передавал трубку Бушуеву. Тот умело уходил от вопроса и достаточно быстро менял тему разговора. Распространять информацию о ходе эксперимента нельзя было ни в коем случае. Достаточно было уже того, что довольно много людей знало о его продолжении. Несмотря на то, что к очередному разговору Юрий не был еще готов, он собрался и, ускорив шаг, направился к той самой лавочке.

Почувствовав чье-то приближение, Яла оторвалась от своей крошечной книжечки и взглянула на Юрия. Ее строгий задумчивый взгляд тут же сменился дружелюбным и открытым. Привет, – Яла быстро дежурно, улыбнулась.

– Привет. Как дела? – Юрий хотел предложить ей присесть обратно на скамейку, но увидев, что Яла опять же быстро сложила в сумку все свои вещи, понял, что она пришла не просто поболтать, сидя на лавочке.

– У меня-то все хорошо. А у вас, я слышала, сбои случаются.

Юрий, молча, пожал плечами и оглянулся. Хотел ли он увидеть сзади Бушуева, неизвестно, но именно в данный момент ему нужен был кто-нибудь рядом, кто взял бы на себя ответственность за то или иное слово. С Ялой, разумеется, все было проще, но даже сейчас так рисковать было опасно.

– Если ты насчет Сергея, то нужно будет сначала проверить, не спит ли он.

– Пойдем вместе. Я останусь в коридоре, если хочешь. – Яла шла к подъезду и договаривала последнюю фразу, удерживая входную дверь, из которой только что вышел один из соседей.

– Ладно, пойдем.

– Знаешь, он сегодня должен был отправиться домой, но что-то я не увидел в его глазах радости и желания устроить выходные. – Юрий пропустил Ялу вперед на лестнице и, уткнувшись глазами в пол, пошел за ней.

Яла, молча, выслушала эту новость и, не ответив, сама начала задавать вопросы.

– Так что же с экспериментом? Долго еще? Вакцина действует?

– Вакцины нет еще… – Юрий замолчал резко, вспомнив, что лишнего рассказывать нельзя. – То есть… Ее используют, но она еще не готова полностью. Он почувствовал себя так, будто находился на допросе.

– Послушай, – Яла повернулась к Юрию и, взяв за плечи, немного встряхнула его. – Я хочу вам помочь. Я понимаю, что вы не доверяете многим, но я действую исключительно от себя лично. Мне не все равно, что случится завтра, и что будет с Сергеем. – Юрий почувствовал себя еще хуже. Девчонка, которая была ростом не выше его самого, хрупкая, но весьма бойкая, стояла над ним, пытаясь вытряхнуть из него страх и недоверие.

– Пойдем, – ответил он. – Я покажу Сергея, но объяснять пока еще ничего не буду.

Поднявшись на этаж, Яла и Юрий услышали громкую музыку. Они направились к квартире и чем ближе подходили к ней, тем яснее становилось то, что звуки эти доносились именно из-за двери, которая скрывала от внешнего мира Сергея.

Отворив дверь, Юрий взглядом нашел его. Он лежал в гостиной на диване. Он был недвижим. Не разуваясь, Юрий ринулся к нему. Всего пары мгновений хватило на то, чтоб понять, что Сергей жив. Он уснул, скорее всего, под музыку, поэтому она и играла до сих пор. Юрий выключил проигрыватель и пошел обратно в прихожую разуваться. Яла стояла у порога и рассматривала комнату, время от времени пытаясь заглянуть в гостиную и кухню.

– Ну что?

– Что, Что? Спит. Странно только, он днем раньше никогда не спал. Проходи на кухню пока, а мне нужно позвонить.

– Бушуеву?

– Иди на кухню.

Яла послушалась, поняв, что последний вопрос был лишним. Пройдя в кухню, она подошла к окну и выглянула на улицу. У погоды снова менялось настроение. Тот странный период, когда от нее можно было ожидать всего, наступил очень незаметно. Сухая и морозная ночью, влажная и прохладная утром, сырая и ветреная днем и теплая (а иногда и жаркая) солнечная к вечеру, она каждый раз словно пыталась побить свои же рекорды. Ей, наверняка, нравилось испытывать чужое терпение, когда с утра она заставляла всех одеваться тепло, а днем практически свариваться во всем этом. Последнее случалось довольно часто, ведь мало кто смог додуматься снять с себя лишнее и понести все свои платки, шарфы и куртки с пальто в руках.

Несмотря на то, что эти размышления бесконечно кружились в голове Ялы, надолго ей отвлечься не удалось. Все дело в том, что из соседней комнаты вновь донеслись громкие звуки. Кто-то опять включил музыку. Яла, не задумываясь, отправилась отыскивать источник звука. Осторожно, но достаточно быстро она пересекла сначала прихожую, а затем и гостиную. Звук совершенно определенно шел из спальни. Яла прошлась по прихожей вперед и назад, пытаясь определить, где именно был Юрий. По ее соображениям, он, скорее всего, заперся в боковой комнате, которая служила кабинетом. Дверь была частично прозрачной, поэтому Юрий, заметив тень, должен был бы выйти и каким-то образом урегулировать ситуацию.

Однако ничего подобного не произошло. Тогда Яла, набравшись смелости, открыла дверь в спальню. Сергей к этому времени уже проснулся и стоял у окна, глядя на улицу. Здесь же в комнате сидел Юрий и что-то записывал в свою тетрадь.

Взглянув на Ялу, он улыбнулся и выключил музыку. Сергей сразу же обернулся и, увидев ее, даже вскрикнул от неожиданности.

– Ух-ты! Кто это к нам пожаловал? Проходите, располагайтесь. «Тусклое здесь электричество, и тишина как на дне. Ваше Величество, Женщина да неужели ко мне?»

– Ну вот, все строчки перемешал, – ответила Яла, несколько смутившись, неизвестно почему. То ли из-за такого внимания, то ли из-за того, что перебила его.

– И дальше я не помню. – Развел руками Сергей.

– Рада видеть, что с тобой все в порядке. – Яла, наконец, прошла в комнату и протянула руку Сергею.

– Я тоже очень рад. Давненько уже не виделись. Да я вообще в последнее время кроме Юрки и Бушуева никого и не видел.

– Ну, вот и встретились. Я же говорил, все случится в свое время. – На пороге комнаты стоял Бушуев.

– Как это? – удивилась Яла. – Вы что же, знали, что я приду, что музыку Сергей захочет послушать?

– Ну, про Вас я знать, конечно же, не мог, хотя, я понимал, что рано или поздно Вы снова появитесь в нашем тайнике. Что же касается музыки, то о ней я думал всегда. Она помогает многим и гораздо чаще, чем мы думаем. Песни, симфонии, припевки, пение птиц и даже сочетание нескольких звуков. Каким музыкальным может быть лес, река, поля. Все это способно погрузить нас в своего рода транс, заставить забыть о невзгодах и неудачах.

– Это точно! – поддержал коллегу Юрий. Он хотел было продолжить, но Сергей его опередил:

– Не то, что некоторые современные песни. Никогда неизвестно, что лучше – понять смысл или оставаться в неведении, о чем в них поют.

– И это тоже верно. – Бушуев вошел в комнату и направился к Сергею. Вглядываясь в его глаза, он напевал какую-то мелодию, скорее всего, песню, которую либо давно не слушал, либо услышал совсем недавно и поэтому запомнил из нее несколько обрывков фраз.

– В общем-то, все очень даже прилично. Сейчас пойдешь, сдашь анализы, а мы пока побеседуем с Ялой.

– Как это он сдаст анализы?

Глава 10

Как это он сдаст анализы? – Яла вопросительно посмотрела на обоих. – Где?

– А тебе Алла ничего не рассказывала? – Спросил Юрий.

В ответ Яла, молча, покачала головой.

– Молодец… – Бушуев с Юрием переглянулись, и вдруг в дверь постучали.

– Это она! Я открою. – Юрий вышел из комнаты, Яла тоже решила направиться за ним, но Бушуев, не видя этого, продолжил свою беседу, поэтому и Яла решила остаться.

– Это Алла. Она приходит сюда, чтобы взять кровь на анализ, и вечерами в институте работает.

– Ах, вот почему она устроилась уборщицей и лаборанткой. Теперь все становится ясно. – Яла, которая до этого стояла в дверях, не зная выходить ей или нет, решилась все-таки пройти и сесть за стол рядом с Бушуевым.

– Почему это Вы решили мне вдруг все рассказать? Вот так сразу. Насколько я помню, раньше ни Вы, ни Юрий особо не горели желанием делиться со мной какой-либо информацией.

– Я думаю, Вам должно быть понятно, почему мы были осторожны. Этот проект официально закрыт. Мы не можем рисковать и всякий раз, когда кто-то захочет узнать новости о том, что происходит здесь, с радостью выкладывать всю информацию.

– Разумеется. Но что же все-таки заставило вас поменять мнение обо мне? Я, кажется, ничего особенного не сделала.

– Это все Юрий. Он убедил меня в том, что Сергею нужен кто-то, кто мог бы поддержать его, поговорить с ним вне эксперимента, не для записей в журнал наблюдений.

– И вы решили, что лучше всех на эту роль подхожу я? Как?

– Вы можете себе представить, что за все это время ему никто не звонил. Никто кроме Вас. Возможно, поэтому он после нескольких дней эксперимента пожелал принять участие в опытах с никотином.

– Что? Почему? И Вы согласились?

– Нет, что Вы. Я пока еще трезво мыслю.

– В отличие от Сергея, да? И что значит «все прилично»?

– То и значит. Видели бы вы, что с ним было 2 – 3 дня назад. Юрий в ужасе даже предлагал все прекратить. Когда-нибудь Вы тоже прочтете все то, что он говорил, о чем он думал.

– И что же с ним вдруг случилось? Он вполне вменяем, даже стихи пытался читать…

– Это действие вакцины. Вчера вечером он принял первую дозу. Сегодня утром выпил виски. Пред обедом – несколько рюмок водки. Но, как Вы видели, он весьма неплох.

– Это правда? А в самом начале? Ему не давали лекарство? Или оно не действовало?

– Сначала мы должны были определить, каким образом алкоголь влияет на организм подопытного. – Услышав эти слова, Яла слегка поморщилась и тяжело вздохнула.

– Зачем же нужны были здоровые люди? Неужели нельзя было взять кого-нибудь… Яла запнулась.

– И Вы туда же. Вам его жалко, другого жалко кому-нибудь еще. Не бывает такого, чтобы все были равнодушны к человеку. Насколько бы ни был он плохим или наоборот хорошим, всегда найдется кто-то, кто будет о нем заботиться, переживать или ненавидеть.

– Как же все это страшно. А Олег? С ним был кто-нибудь.

– Олег… Он… Вы ведь понимаете, что обычно от таких людей стараются избавиться.

– От каких?

– От зависимых. Неважно от чего – алкоголя, никотина, героина. Это все отнимает человека, вынимает из него какую-то часть. Оно уводит его из семьи. Сначала только в мыслях, потом на словах, и, в конце концов, на деле. Человек пропадает. Редко кто из родственников или друзей будет бороться, если сам зависимый не делает для этого ничего. Если он не решит бросить, ничто его не заставит сделать это. Только смерть.

– Но есть же клиники, встречаются положительные примеры.

– Да, конечно. Но в этом в первую очередь заслуга самих больных. В большинстве случаев о них забывают, к ним испытывают отвращение и ненависть из-за их слабости и эгоизма. Богатые родственники готовы на все – купить своему непутевому отпрыску новый дом, желательно где-то подальше, даже купить новую семью. Бедные надеются, что он сам куда-нибудь уйдет, пропадет, умрет. Такие люди не нужны никому. А Олегу самому никто не был нужен. Он сам ото всех отвернулся.

– Но почему? Неужели за такую короткую жизнь он смог настолько разочароваться в людях?

– Поверьте мне, человеку иногда хватает одного момента, слова, взгляда, чтобы разочарование настигло его. И если вокруг не найти ничего, что убедит его в обратном, конец наступает намного быстрее и бессмысленнее. Олег хотя бы верил нам, надеялся, что в результате все будет хорошо. Он ушел не просто так, поэтому мы и не могли прекратить эксперимент.

– Что же делать с Сергеем? – Яла встала и подошла к двери, когда услышала голоса ребят.

– Пойдемте к ним. – Бушуев вышел вслед за Ялой в гостиную. Все уже сидели вокруг небольшого столика и пили чай. Яла села на кресло напротив дивана, на котором сидели Сергей, Алла и Юрий.

– Сергей, с завтрашнего дня у тебя выходные. Ты можешь уехать сегодня, если хочешь. Поэтому Яла и пришла сюда. Она проводит тебя до дома. – Радостно объявил Бушуев.

– Отлично! Тогда я буду собираться? – Сергей в нетерпении вскочил с места.

– Да, конечно. Я об этом тебе и говорю. – Улыбнувшись, ответил Бушуев. – Алла, ты поможешь ему?

– Да, пойду, прослежу, чтобы он все взял с собой.

– Что мне нужно делать? – Полушепотом спросила Яла.

– Ничего. – Бушуев продолжал также спокойно и непринужденно. – Нужно, чтобы он не оставался один. Ну и, разумеется, не употреблял алкоголь.

– Это будет трудно? Он..? Его тянет?

– Не должно. – Ответил Юрий. – По моим наблюдениям, он не успел привыкнуть. Каждый раз он употреблял алкоголь в разное время, поэтому нельзя сказать точно, решит ли он выпить. Но нужно следить за теми, кто его будет окружать. Наверняка, появится кто-то, кто захочет выпить сам и заставить окружающих.

– Ладно, буду развлекать его разговорами. – Яла встала и прошла в прихожую к зеркалу. За ней прошел Бушуев.

– Вы спрашивали, почему вдруг мы остановились на Вас. Ваша реакция на все происходящее вполне подходящая. Вы не шныряли по комнатам, пока Юрий оставил Вас одну. Не бегали в панике, когда музыка заиграла во второй раз, а рядом никого не было. Вы, в конце концов, его друг.

Яла, молча, слушала все это и смотрела на отражение профессора в зеркале.

– А если что-то случится? Что делать?

– Вот, держите. Здесь номера телефонов всех, кто поможет. – Бушуев протянул Яле маленький блокнот. – Не потеряйте. И еще, – он, обернувшись, показал на дверь. – Своим сюда можно только стучать, не звонить.

Яла все также, молча, кивнула. В это время Алла уже вышла в гостиную.

– Все готово. Можете идти.

За ней стоял Сергей, держа в руках сумку.

– Ну, я готов. Пойдем? – улыбаясь, Сергей протянул руку Яле.

– А как же? – Яла улыбнулась в ответ.

Холод тянулся в окна и в балконную дверь. Из тьмы в свет, из мороза в тепло. Странно, но никто так и не знает ответа, что нужно этому незваному гостю. Погубить окружающих или спастись самому?

Глава 11

Мрачно и тихо было на улице, когда Бушуев с Жаровым закончили работать. Только через сутки Алла могла принести результаты анализов, и следующий день у них тоже оказывался свободным. Во многом именно поэтому все необходимое они решили закончить сразу, не откладывая.

– Вы считаете, мы правильно сделали, отдав Сергея на попечение Ялы? – закрывая свою книжку, спросил Юрий.

– Да. – Быстро и уверенно ответил Бушуев. – Я думаю, все сделано верно. Именно этого и не хватало Олегу. Не хватало не только на больничной койке, но и раньше, в той жизни, что была до эксперимента.

– Если бы была вторая попытка, что бы вы сделали? – Сергей и сам не сразу понял, что именно он хотел узнать от Бушуева. Но по-новому формулировать вопрос не стал, любой ответ был для него интересен и важен.

– Ты хочешь спросить, взял бы я Олега? Думаю, да. Здесь я хотя бы уже знал, чего от него ожидать, а с кем-то другим еще неизвестно, что получилось бы. Возможно, все оказалось бы лучше, а, может быть, и наоборот.

– Да уж, действительно трудно определить, где и при каких условиях человек настоящий. Когда он абсолютно один, когда он среди знакомых и друзей или же один в толпе тех, кто о нем ничего не знает.

– Я думаю, когда он один. – Бушуев подошел к окну и начал всматриваться в темноту. – Когда у него есть возможность заглянуть внутрь себя, задать какие-то вопросы, дать на них ответы. Это важно. Важно, чтобы вокруг не было тех, кто может оценить его. Ведь нам часто хочется быть лучше, чем мы есть на самом деле.

– Естественно. Дети, например. Ярче примера не придумать. Беседа наедине – он серьезный, понимающий все, старательный, вежливый. Но стоит только оказаться там, где есть кто-то еще знакомый, то поведение может сразу же измениться. Игра на публику практикуется у каждого члена общества с самых ранних лет.

– Что именно произошло с Олегом, непонятно…

– Как непонятно и то, почему у него были такие натянутые отношения с родственниками. Ведь если их мало, наоборот, все должны стремиться поддерживать друг друга. – Юрий вновь открыл дневник. – Вот он говорит, что с родственниками надо реже видеться, держаться от них подальше. Разве так нужно вести себя в семье? Разве нет смысла общаться с ее членами не просто так, из вежливости? Есть, конечно. И он в том, чтобы не быть одиноким.

– К одиночеству привыкают, конечно же, как привыкают и к большому скоплению людей вокруг. – Бушуев на мгновение сделал паузу, задумавшись о чем-то. – Да, привыкают ко всему.

– А разве это плохо? – сказать о том, интересовался ли этим Юрий, или же это просто-напросто был очередной вопрос для поддержания беседы, было сложно.

– Плохо бывает тогда, когда человек не выбирает, к чему привыкать. Обрати внимание, что к плохому, ну или даже не совсем плохому, и привыкать-то не приходится. Оглянуться не успеешь, как тебе уже нравится то, что нельзя есть, что не нужно работать, готовить или заниматься спортом. В то время как обратно втягиваться и в работу, и в спорт очень сложно.

– Иными словами, необходимо выбирать, к чему стоит привыкнуть?

– Именно. Постепенно выбирая для своего пути ту или иную сторону, транспорт, маршрут ты выберешь то, к чему привык.

– Выходит, что Олег просто привык быть один. И, по-вашему, если бы в доме его было много народу, если бы он общался со всей своей родней, он бы рассуждал иначе? – Бушуев взял долгую паузу. Непонятно почему, но на этот вопрос он не ответил. – А ведь есть множество примеров того, как люди устают от шума и от толпы. Они мечтают об одиночестве, спокойствии.

– Разве? – отвернувшись к окну, Бушуев снова замолчал и глубоко вздохнул. – Кто мечтает об одиночестве? Быть одиноким невозможно сложно и болезненно. Тишина и пустота – самые страшные спутники не только в фильмах ужасов. Одному всегда быть не просто сложно, это еще и опасно. Пример с Олегом не единственный. Однако именно он показывает, что одиночество само не приходит. Оно встречает нас в конце нашего пути. Долгого или короткого, верного или неверного. Потом начинаются переживания о том, почему так произошло, попытки все исправить. Кому-то удается, кто-то приходит к этому слишком поздно. Но и здесь еще не все потеряно. Можно завести себе лохматого друга, который всегда будет рядом. Так делают очень многие, и это им помогает. Это лучше чем быть одному. Одному быть…

– Скучно?

– Нет. Не скучно. Я даже не знаю, когда мне скучно. Мне, наверное, не бывает скучно. Да и это ужасно, если взрослый, разумный человек вдруг заскучает. Если в прошлом веке людям некогда было скучать, то, что уж говорить о настоящем! Работа, учеба, домашние заботы, увлечения, количество которых на данный момент невозможно определить. Как среди этой бесконечности мероприятий, событий и действий можно успеть заскучать. Понятно, что иногда нас тянет покапризничать, но это ведь неспроста, а чаще от усталости. Если же человеку скучно, то, с ним что-то не так. И вообще, по-моему, скука это слово неопределенности. Это значит, что скучающий просто-напросто не может разобраться в себе, понять, что он действительно чувствует. На мой взгляд, нам может быть неинтересно, неприятно, обидно или безразлично. К примеру, меня отправили на концерт неизвестных мне коллективов, которые исполняют то, что для меня оказывается невыносимым, но это же не скука. Можно и самому себя развлечь, провести это время с пользой – почитать, послушать музыку или посмотреть фильм (благо, современные технические средства позволяют все это даже в темных залах), поспать, наконец! Иными словами, если с человеком все в порядке, он никогда не заскучает. Он будет злиться, ворчать, ругаться или смиренно отбывать какой-то временной период за тем или иным занятием. Но скучать его не заставишь.

– Не знаю, как и почему, но Ваши слова всегда заставляют меня посмотреть на те или иные вопросы по-новому, с другой стороны.

– Каковы же результаты этих наблюдений?

– Отличные, насколько я могу судить. Несмотря на все, с чем нам пришлось столкнуться, мы все еще существуем. Я имею в виду наш проект. Он продолжается, и все на данный момент весьма позитивно.

– Не следует спешить. Выводы делать пока еще рано. Все еще может измениться. Да и вообще, результат это всегда то, что наступает после конца. Мы можем говорить о том, насколько хорошо или плохо человек прожил свою жизнь, только увидев то, что после него осталось. Дети, дом, работа. Все это самый главный показатель нашей деятельности в течение жизни.

Так и наш эксперимент. Вот когда все завершится, неважно, положительно или отрицательно для нас самих, тогда и можно будет говорить о его успехе или провале, пользе или вреде.

Никогда не будет верным представление о правильности или неправильности поведения и мировоззрения, если оно строится на сиюминутном, современном положении дел. Кто-то, по сравнению, например, со своими предками, становится дороже, кто-то, наоборот, обесценивается. То, что остается после нас – вот цена нашей жизни. Какова же она?