Текст книги "Рожденная ночью"

Глава 14

Он умер мгновенно. Окно, выходящее на задний двор центра, находилось слишком высоко. В то самое время, когда Алла и Сергей вошли в палату, первый участник эксперимента уже завершил свой путь в нем. В этот момент, спустя уже несколько часов, они все еще сидели, молча, друг напротив друга в кабинете Бушуева. В молчании их было больше слов, фраз и целых монологов, способных, несмотря на свою полноценность, больше спросить, чем ответить и объяснить.

– Я виновата, – говорила сама себе Алла. – Почему я не постучала в эту дверь? Не вошла в палату? Я бы не позволила ему сделать этого. А, может быть, он испугался моих криков?

Если Алла мучилась в поисках правильного ответа на возникшие вопросы, то Сергей засыпал себя упреками.

– Как я мог оставить его одного! Как его положили в палату с открытыми окнами! Ну да, это же была временная кровать. Его должны были перевести обратно… Но меня же к телефону звал Бушуев. Я не мог не ответить ему.

Громкий разговор в коридоре заставил всех очнуться. Все также молча они смотрели друг на друга. Стук в дверь нарушил это молчание.

– Войдите! – Бушуев крикнул и встал из-за стола. Дверь открылась, и в кабинете показались двое – Ира и Юля. Заплаканные глаза заведующей кафедры растревожили и без того неспокойные души ребят. Конечно, произошедшее событие однозначно не было позитивным, но на каждого произвело особое впечатление.

– Мы, наверное, пойдем лучше. – Сказал Сергей, вставая. Алла, несмотря на то, что появление мамы было для нее неожиданным, не стала удивляться и пускаться в расспросы. Поднявшись с дивана, Алла проследовала за Сергеем.

В кабинете Юля села на диван и сначала, будто, решила что-то сказать. Сделав легкий вдох, она открыла рот, но, так и не произнеся ни слова, закусила нижнюю губу. Очередная слеза вырвалась, сопровождаемая тихими, но хорошо слышимыми всхлипываниями. Ирина прошла за ней, не закрыв за собой дверь, и села на диване рядом. Прищуриваясь, она долго, молча, смотрела по сторонам. Это место ей казалось знакомым. Далеко не новый диван, небольшой столик с красивым чайным сервизом и вазой. Старинная стройная ваза была небольшого размера. Потертая местами краска подтверждала то, что сделана она была уже не одно десятилетие ранее описываемого дня. Воцарившееся молчание прервал кашель Юли. Организм ее, переживающий необычайное нервное напряжение в совокупности с не долеченной простудой, словно жаловался на свою хозяйку каждому, находящемуся неподалеку. Ира вскочила с дивана и потянулась к графину с водой, стоявшему за вазой. Подавая подруге стакан воды, она бросила взгляд на вазу сверху. Вот оно! Отколотые ручки! Красивые узорчатые ручки вазы! Их не было! На этих местах все так же, как и пару десятков лет назад, белели небольшие сколы. А ручки все эти годы преспокойно лежали, да и сейчас лежат, в красивой сувенирной тарелке, образовав, соединившись, большое красивое сердце. Сомнений не было. Это именно тот кабинет, где она лечилась и именно то место, где она впервые увидела своего мужа.

В день, когда Ирина и Михаил встретились впервые, она все-таки дождалась врача. Каким странным бы это ни показалось, но причиной его опоздания оказалась самая обыкновенная черта, присущая многим. Он просто-напросто забыл о назначенном сеансе. Только благодаря тому, что Михаил, вернувшись в лабораторию, оповестил своих коллег о том, что анализы он оставил на столе и о том, что сторожить их осталась пациентка, начались стихийные поиски врача. Сначала искали по всей больнице, затем стали звонить – домой, друзьям и родственникам. После того, как все предпринятые попытки оказались неудачными, в отделении начался самый настоящий допрос. И, хотя представители разных слоев медицины путались в своих показаниях (кто-то утверждал, что встречал коллегу утром, кто-то, напротив, полагал, что психолог в тот день даже не выходил на работу), оказалось, что Андрей Васильевич, именно так звали этого загадочного специалиста по человеческому разуму и душе, устроил себе именно в это время перерыв на обед. Нет необходимости описывать то, как именно он вернулся, и как выглядели те, кто уже считал его пропавшим или похищенным. Самое главное то, что своим поведением он одновременно показал обе стороны живого существа, способного мыслить и терять то, что смешалось в процессе этого мыслетворения.

Зайдя в ординаторскую и услышав о том, что его уже почти целый час дожидается пациентка, он с невозмутимым выражением лица переоделся, покряхтел и направился в свой кабинет. Крупный, но не толстый, он двигался по коридору медленно. В длинном белом халате он словно айсберг удалялся, аккуратно огибая все выступы (кушетки и лавочки). Несмотря на свою степенность и внешнюю самоуверенность, психолог все же остановился у двери и переждал пару секунд, прежде чем войти. Неизвестно, прислушивался ли он к тому, что происходило внутри, настраивался ли на работу, или же всего-навсего решил отдохнуть. Обернувшись и взглянув в ту часть коридора, откуда он только что прибыл, врач резко открыл дверь и вошел. Пару мгновений назад в коридоре никого не было (именно это и проверял наш герой), но даже если бы кто-то присутствовал здесь, то он вряд ли заметил бы глубокий вдох, сделанный этим большим решительным человеком.

Выдох же оказался таким, словно из него сразу вышел весь воздух. Причин этому было несколько. Во-первых, забыв о своем приеме, врач забыл еще и то, кто именно должен был ждать его в кабинете. Возможно, именно поэтому он с такой медлительностью продвигался по коридору. За то время, пока продолжалось его шествие, он перебирал в голове самые разнообразные варианты, самые худшие из которых, к счастью, не подтвердились.

Во-вторых, он обнаружил, что на небольшом диванчике, прижав к себе подушечку, спала одна из самых интересных его пациенток. И, хотя врач был довольно строгим и, по отзывам некоторых, грубоватым, он не захотел причинять неудобств Ирине. Захлопнув погромче дверь и снова покряхтев, он увидел, что этого явно было недостаточно для того, чтобы девушка проснулась. Удивившись, врач снова открыл и закрыл дверь. Результат был тем же, что и раньше, вернее, попытка эта оказалась безрезультатной. Стремясь разбудить Ирину, он все же, непонятно почему, боялся шуметь и поэтому стоял уже несколько минут на одном месте, озираясь по сторонам в поисках какого-то решения. Пришло оно, как это обычно бывает, самостоятельно. Быстрые громкие шаги, приближающиеся к двери кабинета, послышались еще с другого конца коридора, и прежде чем врач успел сообразить что-то, в дверь громко постучали. Услышав этот стук, Ирина понемногу начала отходить ото сна. Пока же, еще до того, как она проснулась полностью, она слышала обрывки некоторых фраз.

– Извините… анализы… перепутали… тише…

Последняя фраза точно относилась к Ирине, поэтому она тут же вскочила с дивана.

– Не переживайте, не переживайте! – успокоил ее врач.

– Извините, я уснула. Даже не понимаю, как это получилось…

– Все отлично, – психолог подошел к Ирине и, взяв ее за руку, усадил обратно на диван. – Вот то, чего мы так долго ждали. – Снова покряхтев, он тоже опустился на диванчик. Наконец-то Вы поспали! И это очень даже хорошо, что Вы не поняли, как именно это получилось.

– Я смотрела в окно, ждала Вас, мне стало скучно, и я рассматривала эти…

– Извините, мне положить результаты анализов на стол? – Какой-то знакомый голос прервал рассказ Ирины. Обернувшись, она увидела, что в дверях кабинета стоял ее новый знакомый. Миша уже переоделся, на нем не было белого халата, поэтому именно голос оказался ключевым в этом воспоминании.

– Ах, а я-то уж подумала, что мне все приснилось! – произнесла Ирина и немного устало улыбнулась.

– Да, молодой человек! – Врач поднялся. – Спасибо большое. Минуту подождите, пожалуйста. – Он сел за стол и начал что-то записывать в карточке Ирины.

В это время Миша жестами пытался убедить Иру не рассказывать врачу ничего о произошедшем с вазой. Ирина все поняла и, немного улыбнувшись, кивнула ему в ответ.

– И, если нетрудно, загляните в регистратуру на обратном пути, занесите туда эти карты. – Взяв со стола высокую гору документов, врач протянул их практиканту. Миша вышел.

– А мою карту Вы тоже закрыли? – Подходя к столу и поправляя свою прическу, спросила Ирина.

– Да, я думаю, сегодняшний опыт удался, и мы можем закончить наше лечение. – Он снял очки и улыбнулся.

– Значит, мне больше не нужно будет к Вам приходить? – Ирина была удивлена и не скрывала этого, ведь, по словам первых врачей, работающих с ней после пережитого стресса, на реабилитацию должно было уйти не менее полугода.

Прожитые за все это время годы показались одним днем. Она все помнила прекрасно, до малейших подробностей. Здесь начинался новый этап в ее жизни. Сюда привела ее судьба снова. Зачем? Для чего? Какие еще повороты ждут ее на пути? На все эти вопросы ответов пока еще не было. Отвлекшись, Ирина пропустила некоторые фразы из разговора Юли и Кости. Переспрашивать было неловко, поэтому она понемногу стала вслушиваться и старалась уловить тему беседы.

Тем временем, выйдя в коридор, Алла и Сергей медленно плелись к лифту. Оба молчали. Спустившись вниз, они не пошли в гардероб, а остановились у одной из колонн. Рядом, у столика с траурной фотографией, стоял, опустив голову, Юрий. Ему не нужно было задавать вопросов. По лицам друзей он понял, что время для этого придет позже. Единственное, что он хотел знать, это сколько мучился Олег.

– Неизвестно, – ответил Сергей. – За ним не наблюдали в течение последних 20– 30 минут. В результате полученных при падении травм Олег умер мгновенно.

Глава 15

– Этого нельзя забыть. Разве думали мы еще в начале года, что спустя каких-то несколько месяцев с нами будет происходить такое? – Алла обернулась и увидела маму, выходящую из лифта. – Я и сейчас-то не верю полностью во все происходящее вокруг.

Уже начинало светать, когда Бушуев с Ириной и Юлей спустились в фойе. Алла и Юра сидели на диване и обсуждали последние события. Сергея с ними не было. Будучи резервным участником, он оставался в клинике. Его направили на диагностику, а затем определили в палату. Ребята поднялись и присоединились к группе старших, стараясь услышать что-нибудь новое.

– Поезжайте домой, отдохните. – Только это расслышали они из всего, что говорил Бушуев. – Юль, не волнуйся, мы займемся похоронами.

– Пока.

– Пока.

Алла и Юля направились к ребятам, а Бушуев вернулся к себе в кабинет.

– Мам, мы подвезем Юру? – Алла помогла маме надеть плащ. На улице моросил дождь, и хотя автобусы по городу уже начинали курсировать, Юрию не очень хотелось стоять на остановке и ждать нужную маршрутку. Тем более что рядом были попутчики, которые в скором времени доставят домой.

– Да, конечно. Юль, давай ты тоже к нам. – Ирина боялась оставлять подругу одну в такое тяжелое время. У нас места много.

– Да… – Сперва, она, словно автоматически, ответила, не понимая, о чем именно ее спросили. Но потом добавила – Да, да. Я лучше с вами побуду.

– Вот и хорошо, пойдемте, а то уже утро почти. – Все четверо вышли из центра и быстро направились к машине. Дорога оказалась не слишком долгой, в отличие от автобусных и трамвайных маршрутов. Проехать удалось по небольшим проулкам, улицы были почти пусты, а в некоторых частях города были отключены светофоры. Несмотря на все это, Юрий и Юля успели заснуть во время поездки.

– Подъем! Сони! – Ирина уже вышла из машины и открыла заднюю дверь. То же самое сделала Алла со своей стороны.

Пассажиры очнулись ото сна очень быстро. Вопреки ожиданиям, светлее за окнами не стало. Наоборот, те небольшие кусочки неба, что были свободны, заполнились тучками, которые медленно, но достаточно усердно двигались друг к другу, образуя огромные серые острова. Юля и Юрий практически выскочили из автомобиля, испугавшись своего необычного местонахождения.

– Вот так! – немного покачиваясь, Юля оперлась на плечо Ирины и направилась вместе с ней к подъезду.

Тем временем Алла открыла и придерживала дверь. Юрий доставал из автомобиля вещи, когда дождь пошел сильнее. Бегом он быстро добрался до дома и, пропустив Аллу, буквально нырнул в подъезд.

Юля, Алла и Ира поднялись на лифте, а Юра пошел к себе пешком.

– Как у нас тихо. – Алла медленно села на банкетку в прихожей и не могла двинуться с места. – Ноги ужасно тяжелые. Я пойду приму душ.

– Давай быстренько, мы тоже вымотаны. – Ира проводила Юлю в гостиную и пошла в спальню за бельем для нее.

– Что за день. – Юля произнесла это тихо, мертво. Никакой интонации, никаких чувств нельзя было услышать. Стоя у занавешенного окна, она смотрела куда-то далеко. Ира с беспокойством посмотрела на нее, войдя в комнату. Что она рассматривает? Может быть, увидела что-то сквозь небольшое расстояние между двумя шторами в то время, когда ветер ворвался в окно и направился с балкона прямо в гостиную.

– Как тяжело быть врачом. – Голос оставался все таким же ровным и безжизненным. – Как легко быть продавцом, библиотекарем или токарем. Никто не умирает постоянно рядом, а уж тем более никто не умрет из-за тебя… – Ты поэтому бросила институт? – спросила она, повернувшись к Ире.

– Нет. – Подруга не была готова к такому вопросу. Более того, ее удивило то, что Юля вдруг обратилась к ней. До этого момента ей казалось, что она ее совершенно не замечала. – Если бы я боялась этого, я бы не создала семью. Ведь нет ничего проще, чем жить одному. Ни страданий, ни переживаний, ни страхов. – Она замолчала, опомнившись… Как раз кстати Алла вышла из ванной.

– Я все, кто следующий? – Накручивая полотенце на голову, она прошла на кухню.

– На. Вот полотенце, халат… – Ира передала Юле стопку белья и начала раскладывать диван. Услышав шум и стук падающей мебели, Алла пришла на помощь маме. Вместе они быстро справились с организацией спального места. Усевшись за стол на кухне, Ира наблюдала за тем, как Алла готовит кофе.

– Ты очень устала? – спросила она дочку.

– Не знаю, пока ехали, я тоже почти засыпала. А сейчас после душа, кажется, уже просыпаюсь. Сейчас еще кофе выпью, и все, думаю, будет хорошо. Хотя нужно посмотреть, к какой паре сегодня в институт. Может, еще успею и отдохнуть.

В окно вновь ворвался холодный ветер. Ира повернулась и уже хотела встать и закрыть его, но Алла ее опередила.

– А где Сизый? – Она вдруг вспомнила, что уже давно не видела своего пернатого соседа.

– Он улетел. Еще вчера. Мы и окно, и балкон оставили открытыми на всякий случай. – Ирина отвечала довольно медленно, с небольшими паузами. – Может, он и прилетал уже, но снова улетел. Нас ведь дома не было всю ночь.

– Да, всегда кто-то уходит, а кто-то остается. – Алла закрыла окно и села обратно за стол допивать кофе.

Ира включила телевизор, переключила несколько каналов и, заметив, что везде показывают все одно, выключила его.

– Юля вышла и, отказавшись пить кофе, прошла в гостиную. Ира последовала за ней, а Алла к себе. Ей непривычно было разбирать свои вещи без сопровождающего стука клювом по тарелке с зерном и пшеном, без постоянных перелетов над головой из угла в угол, из комнаты в комнату.

Увиденное расписание еще больше испортило ее настроение. В институт нужно было явиться ко второй паре, а будильник уже показывал девятый час. Быстро высушив волосы и одевшись, Алла рванула из дома. По пути она решила забежать за Юркой. Дверь в его квартиру не была заперта, поэтому она прошла без стука и звонка. В кухне его не было, в столовой тоже. Что касается спален, то в одной из них горел свет. Алла вошла и увидела Юру за компьютером. Он что-то внимательно читал.

– Привет еще раз. Ты в институт идешь?

– Какой институт? Здесь вон что творится. – Махнув рукой, он подозвал ее к компьютеру. – Проект закрывают.

Алла сначала не поняла, о чем шла речь, но, взглянув на экран, и увидев сначала фото Бушуева, а затем и заголовок «План или ошибка?», она поняла, что речь шла об эксперименте. В прессу уже попали сведения о первом погибшем в результате опытов. Пролистав еще несколько таких изданий, Алла и Юрий поняли, что кто-то из сотрудников Центра передал только часть информации журналистам. То, что было написано, по большей части представляло додуманный сюжет и прогноз на будущее. Фотографии, конечно же, использовали из тех, что были сделаны накануне. Фразы, вырезанные и смешанные из самых разных интервью (некоторые были сказаны еще несколько лет тому назад), подводили читателей к мысли о том, что все, осуществленное Бушуевым и его командой, является злом.

Теперь они уже молча сидели перед компьютером, не собираясь в институт. Тишина нарушена была звонком Сергея. Он велел им приходить в Центр к 13:00 для обсуждения какого-то очень важного вопроса.

– Значит, раньше этого времени мы все равно не поймем ничего. – Произнесла Алла, поднимаясь с кресла. – Пойдем в институт?

– Пойдем. – Юрий вскочил с кресла и взял свою сумку. Алла, не ожидавшая такой скорой реакции, почти бегом направилась к выходу.

На остановке пришлось ждать достаточно долго. Автобусы, подъезжавшие к толпе потенциальных пассажиров, забирали с собой тех, кому нужно было в поликлиники, больницы, торговые центры и школы. Того же рейса, который нужен был студентам, дождаться было очень сложно.

– Ты пойдешь к нему домой? – вдруг спросила Алла.

– Не знаю еще. Мне, наверное, тяжело будет. – Вздохнув и несколько помедлив, ответил Юрий. Не переспрашивая, он понял, что речь шла об Олеге.

– Ты боишься покойников? Мы же их столько пересмотрели. Неужели ты так и не привык?

– Почему же? Привык. Привык к тому, что все люди смертны, к запаху в моргах, к вскрытиям. Но как привыкнуть к тому, что рядом нет, и не будет уже близкого человека? Проблема и сложность заключаются не в том, что в одной комнате с тобой будет лежать покойный, а в том, что именно рядом с ним ты поймешь, что он никогда не встанет, не ответит на твой звонок. Пока ты не увидишь его таким и не проводишь, ты не смиришься с тем, что больше не услышишь его голос. В результате, постепенно начнешь забывать и этот голос, и запах человека, и его внешность.

– Эх, необычное создание человек. Столько сил, умов и талантов стирается с лица Земли просто из-за того, что какая-то часть организма повреждается или выходит из строя. – Алла присела на скамью и, помолчав около минуты, продолжила, – и никакого приспособления к окружающей среде не происходит. Это я еще не говорю о человеческой памяти. Ну, что это, в самом деле, такое? То, что с радостью бы можно было забыть, человек помнит очень долго. И, наоборот, когда нужно что-то запомнить, оно никак не поддается.

– Да, задача всей команды в том и заключается – изменить этот мир, усовершенствовать человеческое тело и дать возможность следующим поколениям жить дольше и, может, счастливее. Позволить каждому успеть показать то, на что он способен, узнать свое предназначение в жизни.

– А разве можно знать о том, что именно было предназначено тому или иному человеку? Мне кажется, что даже самому сложно в этом разобраться, не то, что судить о ком-то еще. Вот, как ты думаешь? Олег не смог бы заниматься чем-то другим?

– Конечно, смог бы. Но это другой вопрос. Ответить на него можно было бы, прожив параллельную жизнь. Однако этой возможности у нас нет, да и жизнь это не игра, где после убийства или смерти можно встать, отряхнуться и начать все заново. В жизни все сложнее. Здесь, даже если ты и забудешь какое-либо происшествие из своей биографии, многие будут помнить его очень долго. Одни понаслышке, другие, быть может, станут тому свидетелями. И эту память стереть не удастся.

– К сожалению, чаще случается так, что новости, равно как слухи и сплетни, распространяются теми, кто на самом деле недостаточно осведомлен. В то время как другие, те, которые знают правду, порой предпочитают ее скрыть, во благо, так сказать.

– Но бывает и такое, что человек верит только тому, что видит своими глазами. Выходит, его не обманешь?

– Возможно, если он сам себя не захочет обмануть. Где-то ему, конечно, будет проще. Он не забивает голову чужими мыслями, не тратит времени на пустые разговоры. Но, с другой стороны, эти правила очень сложно исполнять. И, вопреки многим доводам, в этом случае намного проще доверять. – Она посмотрела на часы и на расписание маршрутов. – Опаздывают наши автобусы. Можно было бы хлеба купить, голубей покормить.

– А твой-то не вернулся? – Юрий полез к себе в сумку.

– Нет. Где-то кружится, летает. Где-то, где ему лучше, чем у нас.

Юрий достал из сумки несколько бубликов и передал Алле. Накрошив их, она прошлась вдоль остановки и разбросала крошки перед голубями.

– Какие молодцы, не боятся. – Присев на корточки, Алла молча наблюдала за небольшой стайкой.

– Но я все равно жду, – отряхивая руки, продолжила Алла, – может, как-нибудь, пролетая мимо, он вспомнит обо мне, о папе с мамой. Я его точно не забуду. Нельзя забывать.