Текст книги "Рок-журналистика в СССР. Глазами вчерашнего электромонтёра"

Первые гастроли зарубежных рок-звёзд (после Дина Рида) пришлись на 70-е: в 1976-м к нам пожаловал Клифф Ричард (один из первых англичан, начавших исполнять рок-н-ролл, также его называют королём хит-парадов), а в 1979 в Москве выступил Элтон Джон.

Не будем забывать, что всё вышеперечисленное поступало через официальные каналы. На первый взгляд – зарубежной музыки выходило немало, но на самом деле для меломана это был пустяк, на «один зуб», как говорится. А если сравнить с сегодняшними временами интернет-пресыщения, то становится и вовсе смешно. Другое дело – неофициальные источники…

В 1977 году на волнах Русской Службы BBC начинает вещание программа С. Новгородцева «Рок-посевы», ставшая серьезным шагом в создании независимой рок-журналистики и идейно вдохновившая энное число советских любителей рока и первых рок-журналистов. Сотни меломанов, затаив дыхание, ловили в ночные часы и вечерние часы «Голос Америки», чтобы, превозмогая шум «глушилок», послушать что-нибудь свежее из мира рок-музыки.

Как правило, за один выпуск Новгородцев успевал поставить целый альбом какой-либо группы. Сам Новгородцев родился в СССР во время Великой Отечественной войны, в отрочестве, как и многие мальчишки, всерьёз увлекся музыкой. Из воспоминаний матери: «У моего сына рано проявились музыкальные способности и то, что я бы назвала страсть и музыке. Это, наверное, талант. Ни у меня, ни у мужа нет особенного музыкального слуха, но все вокруг так удивлялись, насколько тонок слух у мальчика. Все об этом говорили: ну откуда, откуда?.. И мне это было удивительно, радостно тогда. Он легко учился музыке, учился сам. В Таллинне он уже играл на саксофоне, на кларнете. У него был хороший характер для того, чтобы добиться признания, – он был упрям, упорен.

И тут я вспомнила: был у нас в роду человек, обладавший тончайшим, изумлявшим всех слухом и страстью к музыке. И он был, представьте, дьякон. И что еще удивительнее – был посвящен в сан после революции, в наше уже, советское время. Это показалось для всей семьи настолько странно, что долго никто не мог понять этого поступка, потому что у нас никогда не было принято особенно молиться и, почти никто давно уже не считал себя верующим человеком… разгадали поступок так: человеку нужна была сцена. Не простая сцена.

Сева рвался на сцену. Они играли в подворотнях, это только входило в моду – такие мальчишеские сборища с гитарой…»

В 1975 году он эмигрировал в Израиль, а потом переехал в Англию.

Помимо радиопередач заветным источником информации были пластинки – не «мелодиевские», а зарубежные, их можно было приобрести на так называемых «тучах», то есть нелегальных рынках. За заветный винил иной меломан был готов выложить ползарплаты. Об этом подробно написано в мемуарах А. Рыбина «Кино с самого начала».

Большая часть любителей музыки, естественно, довольствовалась перезаписанными на кассеты и бобины копиями.

Значительная часть тех, кто вращался в рок-тусовке и играл в группах, происходили если не номенклатурных семей, то уж точно из, условно говоря, семей «среднего класса», интеллигенции. Впрочем, говорить однозначно о социальном составе в данном случае не имеет смысла.

В отличие от стиляг 50-х они не ограничивались только музыкой, нарядами, танцами и коктейлями, но являлись ещё и интеллектуалами (пример: Борис Гребенщиков, Майк Науменко и Егор Летов).

Майк Науменко занимался даже переводами зарубежной прозы (известен его перевод «Иллюзий» Ричарда Баха), а Пётр Мамонов («Звуки Му») до того как попасть в рок-звёзды, переводил Норвежскую прозу.

Большинство ранних песен Бориса Гребенщикова и Майка Науменко представляют собой адаптированные к Советским реалиям тексты Боба Дилана, Марка Болана, Джима Моррисона и Лу Рида. То есть вопрос о социальном составе рок-сообщества имеет смысл, когда речь заходит о источниках информации. Это сейчас достаточно иметь доступ к Интернету, чтобы скачать любую мыслимую и немыслимую музыку. Тогда же нужно было быть, если не сыном дипломата или заслуженного балетмейстера или хотя бы иметь соответствующий круг знакомых, имеющим доступ к насущным источникам информации. Вот говорящий сам за себя отрывок из мемуаров А. Рыбина «Кино с самого начала»:

«При знакомстве мы не спрашивали кому, сколько лет, кто, где работает, интерес, в основном, заключался в том, какую музыку человек слушает. Музыка была самым большим критерием оценки знакомства, и ради неё мы поддерживали отношения с изрядным количеством идиотов, если у этих идиотов были интересные коллекции пластинок».

Таким образом, базисом становления рок-музыки в СССР, как и в любой другой стране мира, была информация. Большинство её получало через радиопередачи и пластинки студии «Мелодия», меломаны и ценители использовали альтернативные источники.

2.2 Адаптация зарубежного опыта и становление рок-сцены в СССР

Первые Советские рок-группы появились в Прибалтике. Одна из них – «The Revengers» (искаж. Англ. «мстители») возникла в 1963 году. В СССР 60-х и 70-х годов официально не принято было обозначать подобные группы словом «рок», предпочитая употреблять более нейтральное «бит». Первые бит-группы исполняли исключительно кавер-версии на зарубежные рок-хиты.

Более того – в среде таких музыкантов считалось конформизмом и дурным вкусом петь по-русски, более того – это считалось невозможным. Через этот этап рок-музыка проходила в любой стране. Английский же язык был, есть и остаётся мировым языком рок-музыки, одним из требований к группе, желающей завоевать мировой Олимп.

Впрочем, есть немало исключений из правил, и одно из них, лежащий на поверхности – группа Rammstein из Берлина, а также – Kraftwerk из Дюссельдорфа. Впрочем, мировая слава – последнее, что нас интересует в данном исследовании. Русская рок-музыка на 90% – не экспортный товар.

Тот факт, что первые группы в СССР появились именно в Прибалтике, легко объясним – именно туда в первую очередь проникали все новомодные веяния, а уже потом распространялись по СССР.

Исторически в СССР сложилось несколько крупных центров рок-музыки: Таллинн, Тбилиси, Харьков, Киев, Ленинград, Москва, Свердловск, Омск, Новосибирск, Челябинск. Городов, участвовавших в «рок-строительстве», несомненно, больше. Но центрами были именно вышеуказанные. Это не отметает того факта, что наиболее интересные экспериментальные проекты возникали как раз в глубинке, а то и в закрытых городах (Такие экспериментальные проекты как «Вова синий» и «БэдБойз» вообще зародились в закрытом городе Челябинск-46).

Сегодня, во времена Глобальной Сети, трудно поверить, что о каком-нибудь мало-мальски значимом событии, тенденции, тренде, можно узнать с запозданием, но тогда, надо признать, отголоски всего того, что происходило, в том числе в музыкальном, мире, приходило в СССР (в первую очередь – в столицы, портовые и крупные города, естественно) с небольшой задержкой.

После Прибалтики рок-музыка (как концепт) проникла в столичные города РСФСР: Москву и Ленинград. «Среди первых рок-групп в Москве, как и в некоторых других городах, были ансамбли студентов из социалистических стран, в данном случае «Тараканы» из ПНР (Польской Народной Республики). Репертуар «Тараканов» состоял из последних англоязычных хитов и своих песен на польском языке. Группа оказала большое влияние на 15-летнего А. Градского, который в 1964 г. стал на некоторое время солистом «Тараканов».

Примерно в одно время появляются «Сокол» (одна из первых групп, которая написала рок-песню на русском языке), «Славяне», «Скифы», и многие другие. Страну накрыл настоящий бит-бум, чуть ли не в каждом подъезде была своя собственная группа.

Вслед за Москвой бит-ансамбли возникают в Ленинграде: «Аргонавты», «Фламинго», «Авангард-66» (ставший впоследствии ВИА «Добры молодцы»), «Кочевники». Постепенно бит-волна распространилась по всему СССР. Нет никакой необходимости перечислять все группы, возникшие в стране, да это и физически невозможно. Стоит только отметить, что бит-волна в УССР (Украине) носила более выраженный протестный характер. Вот некоторые из Киевских групп того времени, давно канувших в Лету: «Звоны», «Второе дыхание», «Однажды». Об их существовании мы сейчас знаем благодаря таким исследователям как В. Марочкин. Кстати, именно в Украине образуются первые рок-самиздатовские журналы.

Первая рок-волна, то есть «бит-бум», сошла на нет к началу 70-х. Большинство участников этого движения были выходцами из привилегированных семей (дипломаты, чиновники, высокопоставленные военные и т.д.), что и объясняет наличие средств на дорогостоящие инструменты, пластинки, журналы и наличие дефицитной информации. К тому же, все они были студентами ВУЗ’ов, окончивших их к 70-м. И здесь уже перед вчерашними «рокерами» вставал вопрос: идти работать по специальности или подаваться в профессиональные музыканты. В это время распадается большинство вчерашних бит-ансамблей, часть участников уходит в свободное плавание, часть – вливается в вокально-инструментальные ансамбли (ВИА), представляющие из себя максимально приглаженную версию бит-ансамбля.

Раскол на неофициальные и опекаемые властью группы – вообще важный момент. В начале 80-х в Ленинграде под эгидой ВЛКСМ и КГБ возникает рок-клуб, что ознаменовало раскол на подотчетные и неподотчетные группы.

С конца 1960-х гг. появляются катушечные магнитофоны и тиражируются подпольные записи. «Спутниковая связь, массовый выпуск прибалтийских транзисторных приемников со средними и короткими волнами, магнитофоны „Яуза“ и др. образовали источники мало контролируемой информации, по которым хлынул поток рок-музыки, которую расшифровывали на слух».

Отчасти бит-группы отчасти компенсировали музыкальный голод молодежной аудитории. Это были первые опыты отечественного рока. «До начала 70-х рок-н-ролл существовал лишь в виде импортного товара, выполняя сугубо утилитарные функции популярной и специфической музыки для танцев».

Начало 1970-х гг. определяется в истории рока как годы его активности. В этот период появляются новые ленинградские группы: «Санкт-Петербург», «Зеленые Муравьи», «Славяне», «Арсенал», «Генерал-Бас», «Пост», «Медный Всадник». В 1975—1977 гг. появляются группы «Орнамент», «Зеркало», «МардиГра», «Фрам», «Две Радуги». Образуется особая общность людей, занимавшихся организацией, техническим обеспечением и маскировкой (под культурно-массовые мероприятия, киносъемки и т. п.) рок-концертов.

1970-е гт. стали для российского рока проверкой на жизнеспособность. За это время рок стал полноценным средством коммуникации молодежи, полноценной частью ее субкультуры и досуга.

Произошло полное размежевание рок-групп с профессиональными ВИА. «Подпольные» группы нацелились прежде всего на авторский подход к творчеству, тогда как песни ВИА мог в принципе исполнять любой состав. Много раз менялись составы «Веселых Ребят», «Голубых Гитар», «Самоцветов», «Цветов», но пели они одни и те же песни. Никто, однако, не может перепутать звучание «Машины времени» или «Аквариума.

Первое десятилетие отечественного рока заканчивается постепенным вытеснением из репертуара русскоязычных групп зарубежных композиций. Рок-группы (бит-группы), исполняя песни своих кумиров на английском языке, старались максимально приблизиться к оригинальному исполнению, тщательно копируя не только аккорды, произношение, но порой и манеру поведения на сцене зарубежного исполнителя. Эти рок-группы сыграли свою определенную роль: они знакомили слушателей с новинками мирового рока, показывали молодым отечественным музыкантам уровень, к которому следует стремиться, не позволяя опускаться ниже этого уровня начинающим русскоязычным группам. Они стали великолепной школой профессионализма. Наиболее популярными были «Рубиновая Атака» (позднее – «Цитадель»), «Удачное Приобретение», «Второе Дыхание». Надо сказать, что большинство групп этого эшелона кануло в Лету, потому что от них почти не осталось мало-мальски приличных записей.

На первое место к середине 70-х выходят группы, придающие приоритетное значение собственному творчеству и старающиеся выразить мироощущение, проблемы и чаяния молодёжи – «Скоморохи», «Машина времени» и другие.

В конце 60-х в Ленинграде появляется группа «Санкт-Петербург», которая одна из первых представила вниманию публики концертную программу, полностью состоящую из русскоязычных песен. В каком-то смысле они протоптали тропинку «Аквариуму» и «Зоопарку» (до этого БГ и Майк играли преимущественно каверы на зарубежные хиты). Кавер-ансамбль, в котором они одно время вместе играли, назывался «Союз любителей музыки рок».

В начале 70-х в том же Ленинграде появляется группа «Аквариум», которой суждено будет стать не просто одной из ведущих групп на отечественной сцене, но ещё и, если так можно выразиться – «духовным учителем нескольких поколений».

Процесс стремительного распада московской рок-сцены первой волны начался еще в середине 1970-х гг. Сотни групп распались, их музыканты пополняли ВИА и ресторанные ансамбли. Некоторые составы («Арсенал», «Цветы») перешли на профессиональную работу, сохранив руководителей и названия.

К концу 1970-х в Москве осталось менее 10 активных рок-групп «с репутацией»: «Високосное Лето», «Виктория», «Воскресенье», «Волшебные Сумерки», «Черный Сентябрь», «Рубиновая Атака», «Дважды Два», фолк-шоу «Последний Шанс» и несколько джазово-роковых ансамблей.

В 1980-х «Машина времени» и «Автограф» вместе с «Магнетик Бэнд», «Диалогом», «Землянами» положили начало нашей филармонической рок-элитекатализатором послужил фестиваль «Тбилиси-80». Вскоре к ним присоединились «Рок-Ателье» и «Карнавал». Любопытно, что именно в Москве этим группам выступать почти не давали. Столичная рок-публика в отличие от ленинградской чувствовала себя обездоленной: из популярных групп осталась только группа «Воскресенье».

Впрочем, проблема была частично решена за счет рок-коллективов из Ленинграда: без преувеличения можно сказать, что и «Аквариум», и «Зоопарк», и первый состав «Кино» прославились в Москве раньше, чем в своем родном городе, где в то время блистали «Россияне» и «Мифы».

Более интересная и новаторская волна московского рока впервые заявила о себе лишь в конце 1982 г.: на рок-фестивале в Физико-техническом институте многообещающе прозвучали выступления представителей «новой волны» – «Центра» и «Альянса», а также – салонного «Города». 1980-е гг., несмотря на массированную антироковую кампанию, начинавшуюся в стране, по праву можно назвать «золотым веком» рок-музыки.

На фоне запретов музыкантов и поддерживающих их рок-журналистов происходит настоящий расцвет рок-движения. Увлечение рок-музыкой приняло массовый характер, особо преданные фанаты поголовно попадают в «черные списки». Молодые и очень талантливые рок-музыканты вынуждены ограничить свою концертную деятельность.

Так, например, с марта 1984 г. по май 1985 г. в Москве не прошло ни одного настоящего рок-концерта. Рок-жизнь свелась к квартирным концертам и, естественно, активной звукозаписи. Окончательная легализация рок-музыки происходит в годы перестройки.

Таким образом, именно в 1980-е гг. из такого значимого явления, каким была рок-культура в отечественной массовой культуре, выкристаллизовалось принципиально новое музыкальное направление, получившее название «русский рок». Автором «бренда», если можно так выразиться, выступил Сергей Жариков, лидер и автор песен легендарной подпольной группы «ДК», написавший по этому поводу целый манифест. Вот некоторые отрывки из него:

«В том, что рок к нам пришёл с Запада, ни у кого нет сомнений. Касательно рок-н-ролла нет сомнений и у нас. Однако рок-культура как объективация рок-сознания имеет гораздо более древние истоки, чем кажется на первый взгляд. Спешим, правда, заметить: принадлежа к определённому культурно-историческому типу, мы должны, и обязаны идентифицировать понятие «рок» согласно этому типу. Иначе произойдёт (и уже происходит во множестве публикаций на эту тему) то, что в логике называется «подменой тезиса».

Другими словами, вполне возможно, называемое «роком» на Западе, – для нас окажется обыкновенной эстрадой, и наоборот: эстрада – как жанр – поглотит многое, в угоду моде названное «роком», у нас. В многовековой истории человечества отчётливо заметно идеологическое противостояние тоталитарных и местных идеологий, унификации и своеобразия, интернационала аристократий и национальной органичности. В отечественной истории это крещение знати и народное язычество, а позднее – церковный раскол. «Мы готовы исповедовать и с дерзновением исповедуем, что сущный смысл старообрядства содержится в народной борьбе; но собственно не против никоновских обрядовых нововведений, а против начал папизма.… Эта борьба характерна тем, что народное водительство, или, как говорится, интеллигенция, во главе которой всегда стоит правительство, отделилось от народа, оставив его самому себе», – пишет инок Арсений из Белой Криницы. И то, что такая аврамически-тоталитарная религия, как христианство, приняла в русском старообрядчестве яркие национальные черты, говорит о мощном творческом ресурсе народа. Именно поэтому, по аналогии, можно говорить о роке, как продукте этого рок-сознания – проявляющаяся среди молодёжи особого рода идентичность, репрезентирующая себя в формах, весьма схожих с традиционными. Мы утверждаем, что субкультура рока – такая же, мотивированная национальным протестом, форма духовного самовыражения, как и русское староверие, например. Это самосознание оппозиции к унификации. Альтернатива по отношению к архетипу «правительства», формы реализации, которой, впрочем, могут быть совершенно произвольны и весьма традиционны: так, рок-музыка, например, с лёгкостью использует как арсенал эстрады, так и других привычных музыкальных жанров…».

Но как только «русский рок» стал брендом и штампом, Жариков благополучно переключился на другие концепты.

Конец 70-х и начало 80-х были ознаменованы появлением первых настоящих магнитоальбомов. Естественно, все они были подпольными. Первым полноценным альбомом стала запись Юрия Морозова 1977 под названием «Свадьба кретинов».

«Вплоть до начала восьмидесятых годов многие музыканты продолжали записываться на первобытной аппаратуре. «Гитары включались в микрофонный вход магнитофона, используя перегрузку звука как фузз, – вспоминает звукорежиссер А. Вишня о записи своего «Последнего альбома» (1983). – Вместо барабанной бочки употреблялась коробка, по которой били клизмой, натянутой на отвертку. Вместо хай-хэта голосом делали «ц-ч». Рабочего барабана вообще не было. Очень клевое было время…»

Показательна история с «Аквариумом»: ряд «семейных альбомов» 70-х годов, зафиксированных на домашней аппаратуре («Притчи графа Диффузора», «Искушение Св. Аквариума», «С той стороны зеркального стекла»), не переизданы до сих пор ввиду низкого качества звучания. «Записи, сделанные в тот период, по праву принадлежат не музыковедению, но этнографии, ибо являются документом существования иной формы жизни, – не без иронии замечает Гребенщиков в „Кратком отчете о 16 годах звукозаписи“. – Другими словами, их можно изучать, но нельзя слушать».

Чуть ли не единственным рок-музыкантом, которому удавалось регулярно работать в настоящей студии, оказался ленинградец Юрий Морозов. Будучи штатным звукорежиссером «Мелодии», он во внеурочное время «строгал» на государственной многоканальной аппаратуре альбом за альбомом. Морозов был одним из немногих, кто принципиально отверг концертную деятельность и целиком сконцентрировался на студийной работе. Несмотря на отвлеченность и философско-религиозную направленность, альбомы Морозова имели активное хождение и оказали определенное влияние на творчество раннего «Крематория», Вишни и «Трубного зова».

Расцвет магнитофонной культуры пришелся на восьмидесятые – в промежутке между монофоническими семидесятыми и компьютеризированными девяностыми. За пару лет до московской Олимпиады в массовой продаже появилась современная звукозаписывающая техника. На смену устрашающим агрегатам типа «Днiпро», «Романтик» и «Чайка» пришли модифицированные катушечные стереомагнитофоны с 19-й скоростью записи/воспроизведения: «Ростов», «Юпитер», «Маяк», «Нота». Вместо шершавой и рвущейся на части пленки, изготовленной из отходов ди– и триацетата, меломаны получили в свое распоряжение катушки с лентой 10-го типа. Порой среди этих пленок встречались экземпляры вполне приличного качества. Мало кто знает, что оригиналы «Синего альбома», «Треугольника» и «Табу» были записаны на обыкновенной пленке Шосткинского производственного объединения «Свема», продававшейся «в магазине за углом».

Если Москва и Ленинград (а с конца 70-х и Свердловск) выполняли роль, условно говоря, формальных «мест силы», статусных столиц советского рока, то Сибирь была совсем из другой оперы.

Наиболее самобытный, экзистенциальный, антиэстетский по самоопределению, шаманский по духу рок родился в Омске, Новосибирске, Тюмени и других городах Сибири. Флагманом или локомотивом движения «сибирского вторжения» стал Егор Летов с его многочисленными соратниками и сонмом проектов. Отличительная черта сибирских рок-исполнителей – бескомпромиссность, самобытность, наименьшая печать западного шаблона (единственный взятый метод – лозунг панков «Сделай сам (Do it Yourself!) и пресловутые три аккорда, то есть форма. Если когда-нибудь свершится что-то вроде мирового сведения «гамбургских счётов», то сибирский рок окажется наиболее оригинальным из рок-музыки, рождённой на территории СССР. Вот наиболее известные группы, проекты и исполнители: «Гражданская оборона», «Инструкция по выживанию», Янка Дягилева, «Промышленная архитектура», «Чёрный Лукич», Манагер, «Калинов мост», «Коммунизм», «Цыганята и я с Ильича», Кузя Уо, «Путти», «Пик энд Клаксон», Дмитрий Селиванов, Ник Рок-н-ролл, «Чернозём» и многие другие.

Единой истории отечественной рок-музыки нет и не будет. Ни одна энциклопедия не способна вместить всех групп. А любой исследователь опирается в первую очередь на собственные вкусы и мировоззрение, исключаяиз поля видимости всё то, что не коррелирует с ними. Другой способ написать историю – строго ограничить себя рамками. Как временными, так и пространственными. Знаменитая трёхтомная энциклопедия Андрея Бурлаки, вышедшая в нулевых посвящена исключительно группам из Ленинграда и Петербурга.