Текст книги "Капля крови и море любви"

Взгляд велфа уперся в пол, повисла очередная томительная пауза, а у меня очень некстати ослабели колени.

Я смотрела в красивое, мужественное лицо Тала, словно вырезанное искусным скульптором. С каким-то затаенным удовольствием любовалась квадратным подбородком, выпирающим лбом упрямца, большими ярко-голубыми глазами, стрелами густых золотистых ресниц…

Время словно остановилось. Велф замер, позволяя мне беззастенчиво скользнуть взглядом ниже, туда, где в расстегнутом вороте рубашки виднелась его мускулистая грудь, и еще ниже…

У меня перехватило дыхание.

Тал явно сжал кулаки в карманах джинсов, но это не скрывало его возбуждения. Скажем прямо, такие габариты вообще сложно утаить.

Велф резко выдохнул, привычно дыхнув в лицо жаром. Поменял позу, но промолчал.

А когда наши взгляды снова встретились, Тал вытянулся по стойке смирно, сверкнул глазами и расплылся в наигранной, кривой улыбке.

– Насмотрелась? – голос его совсем охрип, и почему-то дрогнул. Кажется, велф и сам этого не ожидал, недовольно фыркнул и добавил: – Я все объяснил? Или есть еще вопросы?

– Не-ет, – растерялась я, потому что взгляд Тала, казалось, проникал в самый мозг, лишал самообладания, путал мысли.

– Довольна? – с нажимом уточнил велф, шагнул навстречу – ближе, ближе.

У меня перехватило дыхание, сердце пропустило удар и заколотилось, набирая темп. Тал схватил за талию – не так как прежде, властно, по-хозяйски. Прижал, зарылся лицом в волосы, жадно втянул воздух и резко отстранился.

– Не знаю, что ты там себе чувствуешь, думаешь, – велф ткнул пальцем в мою грудь, а потом и в центр лба. – Но пока решаешь, что с этим делать, имей в виду. Если хоть один мужчина к тебе приблизится с любовными намерениями… Горе ему… И я не боюсь межрасовых войн. Уже участвовал в одной, давным-давно. Я древний велф. Меня почти невозможно убить.

Губы Тала поджались, глаза превратились в два куска льда, взгляд стал колючим, опасным. Он скрипнул зубами, совсем как недавно, и выпустил меня из стальных рук.

Еще долю секунды, секунду Тал медлил, не сводя с меня взгляда, в котором эмоции мелькали в точности, как тогда, в зеркале у фонтанчика. Страсть и нежность, тепло и заботу сменяли злость и бессилие.

Я совершенно растерялась, не находила слов, не понимала – что предпринять.

А Тал явно чего-то ждал – замер, как статуя и продолжал смотреть – неотрывно, не смаргивая и не сглатывая.

Несколько тягостных минут стоили мне остатков самообладания. Я закусила губу, беспомощно опустила плечи и отступила, зачем-то прикрывая грудь руками.

Велф невесело хмыкнул, крутанулся на пятках и бросил через плечо:

– Успокойся. Ни к чему я тебя принуждать не собираюсь. Живи, осваивайся…

Не прощаясь, не говоря больше ни слова, Тал отскочил в сторону, приоткрыл дверь, так чтобы не ударить меня, и пулей вылетел наружу.

И снова, едва мы расстались, в голове всплыл еще один вопрос. Будто присутствие Тала мешало мне нормально мыслить. Хотя… так ведь оно и было. Только мне не хотелось признаваться в этом… даже самой себе…

Что за странный напиток принес мне велф? Почему от него я так взбодрилась? Тоники и те не действовали настолько быстро, сильно! Мне даже спать расхотелось. Напротив, внутри бурлила жажда деятельности. Возникло желание наведаться к Вире, снова прогуляться в ее компании. Должна же как-то развлекаться днем неспящая велфийка!

Если, конечно, у нее нет других, более важных или приятных встреч. Например, с мужчиной.

А еще… еще я жутко хотела расспросить Виру про принца лемов.

Лироль вел себя так, словно каждая собака его знает и, более того, уважает, почти преклоняется.

Да и вообще – что за странное тут государство? Все расы живут в мире. Но у каждой есть собственные принцы, короли… Или не у каждой? Есть ли общая власть? Та, с решениями которой ни один принц, ни один король не поспорит? Или расы лишь договариваются друг с другом как разные страны в моем мире?

Меня обуяла жажда деятельности. О прежней усталости и не вспоминалось. Я приняла прохладный душ, переоделась в черные свободные брюки и серую футболку и заторопилась к Вире.

Что ж! Если ее нет дома, придумаю еще что-нибудь! Если она куда-то спешит, извинюсь и снова придумаю еще что-нибудь. А вдруг Вира и сама не прочь «прошвырнуться по городу» и рассказать – как тут все устроено?

Не знаю почему, но мне очень хотелось ей верить. С каждым днем я все больше проникалась к Вире симпатией, укоренялась в мысли, что такая подруга мне бы, ой как не помешала.

Глава 7

У дверей вейфийки я ненадолго притормозила, засомневалась. А вдруг она собирается провести время с кем-то другим, как-то иначе, но постесняется сказать, побоится реакции брата.

Да не-ет! Это точно не про Виру! Если я ей помешаю – сообщит в лоб!

Только собралась постучать, дверь открылась, и велфийка дернула за руку, втянув в квартиру.

– А я знала, что тебе понравился наш вчерашний променад! – выпалила она. – Предлагаю продолжить с хорошей ноты. Поедем на мою любимую окраину. Там замечательная забегаловка подает вкуснейшие жареные сосиски. Ну и, конечно, природа… и все такое. А главное… там есть Дом-музей с историей наших рас. Тебе ведь интересно?

Я усиленно закивала.

– Особенно интересно нынешнее устройство вашего государства, – заявила напрямую. – Есть ли силы правопорядка? Кому они подчиняются, если есть короли велфов, лемов… А у котов наверняка свои… короли или вожди… У людей какой-нибудь президент.

Вира закивала следом.

– Все расскажу. По дороге.

…Спустя каких-то несколько минут мы выходили из ночного клуба в сторону уже знакомого мне торгового центра с лифтом-телепортом.

– Смотрю вип-тоник тебе помог? – внезапно обернулась ко мне Вира. Я даже притормозила, едва не сбив с ног невысокую лему, похожую на статуэтку из гематита. Она притормозила, откинула за спину длинные золотистые локоны, окатила меня томным взглядом и поплыла дальше.

Две полненькие человеческие девушки, плотно вбитые в джинсовые корсеты и джинсы, захихикали ей вслед. Лема даже не обернулась.

– Откуда ты знаешь про тоник? – поразилась я.

Вира мягко улыбнулась:

– Прости, это я его смешивала. Туда кладут особые травы и… кровь древних велфов. Тал капнул туда своей.

Я застыла, не зная – как реагировать на услышанное. Тал снова напичкал меня своей кровью? Зачем?

– Успокойся, – погладила меня по плечу Вира. Справа пахнуло жареной картошкой – мы проходили мимо ярко-синего ресторанчика с красной вывеской. На ней синими же буквами значилось «Ласкатта – богиня любви».

Хорошо хоть объяснили, для неместных. А то шла бы и гадала – что это за Ласкатта и с чем ее едят.

Вира уловила, что я немного расслабилась и хмыкнула:

– Не переживай. Этот тоник даже в больницах используют. Он столетьями проверен.

И пока я медлила, сомневалась, велфийка потянула дальше, по широкой, вымощенной синими булыжниками улице.

День только начинался, и солнце обливало нас приятным теплом и светом.

Через некоторое время я решила забыть про переживания из-за тоника. Выпила и выпила – назад-то не вернешь. Да и Вире я снова поверила. Не знаю почему, на чистой интуиции.

Влезать в ее мысли и эмоции я бы пока не рискнула. До велфов мы с Хейлой еще не дошли и планировали «заняться» ими через несколько дней.

Но Вира выглядела достойной и заслуживающей доверия.

…

На сей раз я не особенно глазела на спутников в лифте-телепорте – вся ушла в «лекцию» Виры о мироустройстве.

Велфийка включила текучий купол, оградив нас от любопытных ушей, и вовсю занялась моим просвещением. Надо отдать ей должное – объясняла Вира четко, быстро и просто. Получше многих преподавателей в моем Вузе и учителей в школе. У велфийки определенно был дар правильно подавать и дозировать информацию.

Я все больше убеждалась, что Вира – не просто избалованная сестра короля, пристроенная в его клуб благодаря родственным связям. Такого профессионала своего дела еще поискать!

Умная, выдержанная, приветливая, она работала как проклятая и делала все настолько быстро и мастерски, что даже у лемов порой «отпадала челюсть».

Когда толкотня возле бара достигала критической точки, и страждущие едва не залезали друг другу на головы, руки велфийки летали быстрее, чем я улавливала глазом. Она запоминала по двадцать заказов за раз и смешивала по пять-шесть коктейлей одновременно, умудряясь ничего не пролить и не перепутать.

– Смотри. У нас по факту четыре государства. Велфов, лемов, людей и котов. У котов, действительно, не король, а вождь, альфа. У людей – президент и его советники. Но я что-то не вижу особой разницы, – Вира пожала плечами и усмехнулась. – Силы правопорядка общие. Подчиняются они народному совету – то есть всем тем, кто правит разными расами и их помощникам.

– То есть Тал может приказать безопасникам, чтобы ниссов арестовали за нападение? – с места в карьер уточнила я.

Вира нахмурилась, помотала головой, вздохнула и пояснила:

– Не все так просто. Сама по себе драка между народами – не правонарушение. Скорее… хм… способ выяснить отношения. Раньше такое вообще случалось сплошь и рядом. И если бы нас за это арестовывали, половину велфов, котов и лемов давно сидели бы по тюрьмам, а людей – и того больше. Поначалу они нас всех так боялись, что сами кидались по поводу и без. Вот насилие над женщиной… – Вира мазнула по мне сочувствующим взглядом. – Это да, серьезное нарушение. Но Сал ничего сделать не успел. Тал его припечатал…

Велфийка прямо излучала удовольствие, вспоминая победоносное появление брата, гордилась им.

– Но ведь ты сама говорила – ниссы тут вне закона? – удивилась я. – Разве само их появление – не повод для ареста. И разве Тал не может просто приказать? Он же король?

– Ммм… Давай отвечу по порядку. Ниссы вне закона. Но чем ты докажешь, что они не пробегали мимо? Ну, вот зашли в наш мир-карман к друзьям-товарищам. А то и вовсе – случайно провалились через брешь в границе… А потом ушли восвояси. Тем, что они тебе сказали, докажешь, что ли? А Сал и его бешеная шайка заявят, что ничего такого не было в помине. Твое слово против их слова. Конечно, ниссы – низкие, изгнанные. Но это не значит, что их можно просто так сажать или наказывать. Проходили мимо и пусть себе. Случайно провалились сюда – пускай возвращаются домой. По поводу брата. Он один из трех королей велфов нашего мира – самый древний и, как следствие, самый могущественный. Тал может приказать любому велфу, даже соседскому подданному, все, что угодно. Включая – спрыгнуть с крыши, весь день кукарекать с самого высокого городского здания или пройтись по улицам голым. Но! Он не может приказать полиции.

– Почему? – поразилась я.

– Потому, что полиция подчиняется всем расам сразу. Нужно чтобы все: человеческий президент, альфа оборотней, короли лемов с велфами присоединились к таловской просьбе. Ну не все до единого, хотя в этом случае все решается куда быстрее. По крайней мере, половина. А это не так просто как кажется. Мы живем вроде бы дружно… Но… когда возникают угрозы и конфликты… лемы немедленно самоустраняются. Люди – выжидают, потому, что они гораздо слабее и хуже восстанавливаются. Их легче и быстрее убить. И даже новейшее сверхоружие не уравнивает шансы людей и других рас. Коты тем более сами по себе, хотя, если уж начнут драться – равных им мало. Так что поддержки в народном совете Тал не получит, пока Сал не примется нападать на котов и лемов тоже. А по поводу людей… хм… ему придется устроить настоящую бойню, чтобы человеческое правительство расщедрилось и пожертвовало частью армии. После нескольких последних сражений с ниссами, это воспринимается чуть ли не жертвоприношением.

– Значит, Тал будет бороться своими силами? – ужаснулась я.

– Поверь, у Тала сил достаточно, – ободряюще похлопала меня по плечу Вира. – Королевство очень большое, и каждый велф отдаст за него жизнь. Не переживай, все утрясется.

И вот почему-то на этих словах сердце тревожно екнуло, холодок спустился в желудок, ледяная волна прокатилась вдоль позвоночника.

Вира выглядела самой приятной и честной из моих новых знакомых. Но казалось, велфийка чего-то не учитывает, о чем-то не подозревает. И Тал не подозревает тоже.

Ощущение близких неприятностей, грозовых туч, сгущающихся над головой, не отпускало. И все время возвращало мысли к ниссам.

Возможно ли, что велфы их недооценивают? О чем-то не догадываются? Зачем бы Салу прорываться в этот мир, в страну, где правит Тал и нападать на его сестру, если только нисс не припас несколько козырей в рукаве? На дурака он не смахивал совсем. С места драки исчез моментально, сразу после стремительного полета, благодаря мощному броску Тала. Значит, себя ценит, здоровьем дорожит, и вовсе не намерен класть жизнь ради восстановления положения собственной расы.

Чем больше я рассуждала на эту тему, тем все сильнее казалось, что ниссы – лишь вершина айсберга. Они представлялись мне эдаким отвлекающим маневром, попыткой сбить Тала со следа, занять его чем-то…

Ведь, если верить все тому же Талу – граница между мирами повредилась лет десять назад. Почему же ниссы не пришли сюда сразу? А если пришли, зачем столько времени прятались и вчера вдруг объявились?

События выглядели разрозненными кусками мозаики, которой остро не хватало самых ключевых, важных фрагментов, чтобы сложиться в единую картину.

– Вира? Если Сал проник к вам сквозь истончения в границах, почему только сейчас? – озвучила я свое недоумение велфийке.

– Хм… А действительно. Преступники сбежали десять лет назад… Ты права. Что-то тут не сходится, – нахмурилась Вира.

– И что же? Теперь к вам повалят все кому не лень? – я даже немного испугалась такой перспективы. Мало ли кто еще придет из соседних миров? Зомби? Оборотни-людоеды? Больные какой-нибудь неизлечимой заразой?

– Не переживай! – хмыкнула Вира, погладив меня по коленке. – Истончения границы постепенно исчезают, залечиваются. Она как кожа – восстанавливается и наращивает что-то вроде рубцов. Потом через это место уже даже нарочно не прорвешься. Надо лишь обождать еще пару месяцев или даже меньше. Судя по тому, как выглядели ниссы – им переход дался намного тяжелее, чем тебе. Значит, ворота уже почти закрыты. И да, очень странно, что они не пересекли границу раньше, когда для этого требовались гораздо меньшие усилия…

– А как они выглядели?

– Истощенными. Ты глаза видела? Больные?

Я кивнула.

– Это из-за перехода. Обычно ниссы почти не отличаются от нас. Если не видеть клыки. Ну и есть еще пара отличий. Например, у них уши обычной формы, у нас – заостренные. А еще ниссы плохо выдерживают прямые солнечные лучи…

Я снова кивнула – почти машинально, и вопрос, который вертелся на языке уже несколько минут, подогревался сильными переживаниями, вырвался сам собой.

– А если грань частично истончилась… Все еще истончена… Мои дочка и внучка… Дочка ведь даже с мужем развелась, значит их только двое. Может…

Вира решительно помотала головой, и у меня упало сердце.

– Во-первых, запомни. Ниссы – родились в нашем мире, и он принимает их просто так. Любой другой должен будет прийти по обмену, как ты. И получить кровь. И не просто абы чью. Кровь кого-то, с кем очень близок, с кем установилась прочная энергетическая и эмоциональная связь. Вроде возлюбленных. Иначе – пришелец умрет и довольно быстро. Неделя – полторы – очень оптимистичный прогноз. А связи, скорее всего, не будет вовсе. Тебе крупно повезло, Олейса. Большинство из тех, кого выпихнули в наш мир беглецы, уже погибли.

В груди больное екнуло, глаза защипало, и я промямлила:

– Но ведь ты говорила…

– Я говорила, что ты увидишься с дочкой и внучкой. И если тебе от этого будет легче – ты сможешь с ними видеться не один раз. Но я не говорила, что они переместятся сюда.

Я помотала головой, совершенно не понимая – что она хочет донести. За пару секунд в душе все выгорело дотла, а затем возродилось вновь. Казалось, из меня разом выжали все соки – настолько сильной, острой, резкой была боль, и даже избавление от нее не принесло бодрости.

Вира погладила меня по коленке снова, и красивые, овальные ногти ее блеснули в свете лампочек на потолке.

– Ну, хорошо. Смотри. Есть общий мир, или ничейная земля, и есть наш мир-карман. Можно переместиться в общий мир. Но при условии, если тебя потянет туда родная кровь. Раз наши преступники так легко сбежали к вам, значит, наши миры связаны. И ты сможешь вытянуть дочку и внучку на свидание, в ничейные земли. Но сюда они попадут вряд ли. Да и лучше бы не пытаться. Потому, что такой переход может стоить им жизни.

– То есть мы увидимся и даже проведем время вместе? – в груди счастливо забилось, словно крылья расправились за спиной. Резко исчезла свинцовая тяжесть с плеч, и новый мир сразу показался в тысячу раз прекрасней прежнего.

– Да, именно так, – подтвердила Вира. – Но тебе нужно наполнить ауру энергией, набраться сил, что ли… И мы все для этого делаем.

Велфийка осеклась, замолчала, прикусив губу, а я уставилась на нее с удивлением.

Вира пожала плечами.

– Ой… Кажется, я проговорилась, – сказала настолько непосредственно и мило, что мне даже расхотелось возмущаться тем, что велфийка «играла в темную».

Я кивнула, предлагая Вире продолжить. Она немного помедлила, тяжело вздохнула и произнесла:

– Ладно, ты все равно узнаешь. Напиток, который мы тебе дали… с кровью Тала… Он еще помогает усилить ауру, сделать ее мощнее. Тал предполагает, что так ты без усилий сумеешь вытянуть дочку и внучку в ничейные земли.

Я сглотнула и застыла, часто моргая. Та-ак. Тал? Он, что, заботится обо мне? Пытается устроить свидание с родными?

Вдруг, ни с того, ни сего вспомнился наш недавний разговор. То, как я допрашивала велфа, его неловкие, рваные ответы, а потом и бегство.

Внутри стало тепло, томно, внизу живота собрался спазм, словно мы с Талом опять близко-близко, его голубые глаза лучатся нежностью, а губы целуют везде-везде.

– Кехр-кехр! – прокашлялась рядом Вира и, кажется, я покраснела – впервые за многие десятилетья. Жар бросился в лицо, я спрятала глаза и внутри нашего текучего купола воцарилась напряженная тишина.

Время шло, а неловкое молчание затягивалось. Вира косилась на меня странным взглядом, а я старательно изучала серебристый пол.

Чьи-то необычные ноги с растопыренными пальцами и синеватыми ногтями, обтянутые плетенными черными сандалиями, прошагали неподалеку.

Процокали чуть позже лакированные алые туфли, из которых устремлялись ввысь стройные белые икры. Темно-синие, бело-голубые и черные кроссовки размашисто промаршировали следующими. Их частично скрывали одинаково новые синие джинсы, чуть припорошенные пылью.

Не знаю – чем все бы закончилось, если бы двери лифта не распахнулись, и Вира не вскрикнула:

– Приехали! Вперед! Нас ждут великие дела.

И не успела я прийти в себя, как Вира выключила звуконепроницаемый купол и вытащила меня наружу.

Перед нами, метрах в десяти раскинулся небольшой поселок, с красивыми, будто игрушечными домиками из синих блестящих кирпичей. Оранжевые черепичные крыши, флюгеры в виде сфинксов, русалок и сиринов, высокая трава и мощеные дорожки – все здесь дышало уютом.

Я ожидала увидеть среди поселян людей, в крайнем случае, котов, но… по улицам деловито сновали все расы вместе. Велфы, люди, коты, лемы – ну прямо как в городе, с той лишь разницей, что все друг с другом здоровались, улыбались друг другу и нам тоже.

Одевались тут попроще, чем в городе. В основном в свободные холщовые или льняные брюки, джинсы и футболки приглушенных оттенков. Даже лемы, чьи «городские наряды» бросались в глаза кричащими фасонами, рюшами, мини, здесь из толпы не выделялись.

Лифт-телепорт серебристым столбом упирался в небо прямо посреди поля, и от него в поселок вела широкая, вымощенная синими булыжниками дорога.

Мы с Вирой заспешили вперед.

Стоило приблизиться к поселку, стало очевидным, что внутри него нечто вроде гигантской ярмарочной площади.

Пестрые палатки под крышами из материала, похожего на плотный полиэтилен, небольшие кафе под открытым небом и аттракционы напомнили мне детство.

Смешные яркие машинки с мордами котов, мишек, зайцев и птиц объезжали ярмарочную площадь или таранили друг друга как на треке.

Ту-ту-у! Выбросил в воздух курчавые клубы дыма небольшой, разрисованный ромашками всех цветов радуги поезд с вагонами без крыш и пронесся параллельно машинкам.

Вира припустила так, что я едва успевала за ней, завороженная удивительным зрелищем. И вскоре мы оказались в самой гуще ярмарки.

Здесь пахло запеченными грушами, сладкой ватой, шашлыками, жареными сосисками и еще бог знает чем.

Откуда-то гремела музыка – что-то простое, но веселое и берущее за душу.

– Мама! Мама! Я хочу туда! – кричала девочка-оборотень с бронзовой кожей и черными косами до пояса, и тянула высокую, жилистую женщину в сторону водяного аттракциона. В небольшом бассейне плавали лодочки-лебеди, а внутри них восторженно визжала ребятня.

– Ну, мама! Ну, я хочу на паровози-ик! – прыгал алебастровый малыш-лем, напоминая большую, ожившую куклу. Рядом с ним выпрямилась как балерина длинноногая женщина, с такой тонкой талией, что казалось – секунда, другая – и она переломится. Женщина поглаживала непоседу по курчавой белокурой головке и обещала:

– Вот сейчас круг закончится, и мы пойдем, покатаемся.

– Девушка? Хотите, погадаю? – подскочила ко мне худощавая велфийка. Смуглая, почти как мулатка, с копной каштановых кудрей, в черном платье, до самой земли. На ее узком, скуластом лице выделялись огромные, темно-синие глаза, похожие на два сапфира.

Вира сделала нетерпеливый жест и женщина секунду вглядывалась в ее лицо, а затем поклонилась и исчезла.

Пестрые толпы детей и взрослых сновали вокруг. Только и слышалось: «Почем это?» «Давай покатаемся!» «А пошли туда!» «Девушка! Девушка!» «Кто последний?»

Боже! Как же мне нравилась эта праздничная кутерьма! Казалось, мир расцвел сотнями красок… Эхх! Внучку бы сюда! Она так любила аттракционы…

Перед глазами распростерся пар аттракционов, за высокой ажурной аркой с вывеской «Сильфида».

Радостная дочурка неторопливо шагает с мороженым в руке. Нетерпеливо откидывает назад светлые пряди, чуть ниже лопаток, но ветер упорно швыряет их назад, в лицо. Из кармана ее джинсов торчит пушистая голубая обезьянка – выиграла в дротики. Внучка несется вперед, к кассе. Рыжие косички треплет ветер, и с одной уже почти сползла красная резинка. На смятом подоле зеленого сарафанчика в красных маках свежее розовое пятно – от клубничного эскимо.

К горлу некстати подкатился колючий ком, в уголках глаз защипало.

Но сильно расстроиться я не успела – вернулась синеглазая велфийка.

Выскочила из толпы, как чертик из табакерки, мазнула по мне загадочным взглядом и произнесла, как заклинанье:

– Тебя полюбят три короля. Два настоящих и один бумажный. Одному ты отдашь сердце, другому – дружбу, а третий решит твою судьбу и… нашу судьбу тоже.

Я притормозила, хотела расспросить предсказательницу, но ее и след простыл.

Пару минут я растерянно озиралась вокруг, но синеглазая гадалка как свозь землю провалилась.

Дав мне вдоволь поискать ее глазами, Вира коснулась руки и произнесла:

– Не бери в голову. Валлитанна – что-то вроде местной прорицательницы. Ее почитают, носят дары. Но я никогда ее намеков не понимала.

И пока я моргала, силясь прийти в себя, понять – относиться ли к словам гадалки всерьез или забыть о них как о страшном сне, велфийка потянула в сторону.

– Ну ладно! Пошли в сосисочную! – бодро воскликнула Вира и ткнула пальцем в сторону одного из кафе.

Голубые деревянные столики по форме напоминали эллипсы. Скамейки были жестковатыми, но широкими и удобными – хоть ложись.

Как только мы разместились, рядом появилась официантка-лема. Невысокая, с длинной каштановой косой, едва ли не до колен и белой-белой кожей, как чистый лист дорогой бумаги. На ней особенно выделялась единственная черная родинка, на щеке, возле носа.

Девушка суетливо оправила светлый передник, расшитый ромашками и спросила:

– Чего желаете?

– Запеченные сосиски, вареные клубни со специями и ваш фирменный чай с имбирем.

– Мороженое? – официантка обвела нас взглядом змия-искусителя. – У нас есть шоколадное, ореховое, фруктовое… с кусочками ягод и фруктов… Есть холодное как лед, есть подтаявшее… Можем полить свежим кленовым сиропом или горячим шоколадом…

Мы с Вирой едва ли не облизнулись и сдались.

– Два фруктовых, – попросила велфийка.

Официантка поклонилась и убежала в сторону небольшой кухни-палатки под целлофановой крышей с полосками всех цветов радуги.

А Вира положила голову на ладонь, улыбнулась и мягко произнесла:

– Люблю это место. Тут все как-то проще… Расы живут в мире и согласии. И когда приезжаю сюда… не знаю… я больше не велфийка. Я просто горожанка.

Я понимающе кивнула, и в эту минуту краем глаза зацепила трех крупных котов с необремененными интеллектом лицами. Они развалились на скамейках через три столика от нас, шушукались и бросали на нас недвусмысленные взгляды.

– Наплюй! Уродов везде хватает! – отмахнулась Вира.

…И мы наплевали.

Народу было немного, и заказ принесли быстро.

Сосиски и правда таяли на языке, хрустящая корочка раскрывалась приятным, мясным вкусом. Клубни были на удивление сытными…

А мороженое… я долго смаковала его, ощущая то спелую клубнику, то медовую малину, то сочную черешню…

Спустя несколько часов мы выплясывали на импровизированном танцполе, позади ярмарочной площади, в толпе таких же подогретых весельем и спиртным поселян.

Рядом грациозно крутили бедрами три лемы и два лема. Кожа их была персиковой, очень красивого, мягкого оттенка, волосы – темно-пепельными. У одной из девушек все ухо испещряли крохотные гвоздики, сверкали на солнце прозрачными камушками.

Чуть поодаль веселилась громадная кучка смуглых и бронзовых котов. Женщины перетекали из одной позы в другую, как будто у них и вовсе нет костей, мужчины трясли густыми гривами и поводили мощными плечами.

Здесь же выплясывали и люди, а вот велфов я насчитала не больше десятка.

Их танец напоминал тренировку каратиста – очень умелого, ловкого, но одновременно смертоносного. Каждое движение походило на выпад, бросок или удар, каждая поза – на боевую стойку.

И женщины ничем не отличались от мужчин.

Вира танцевала иначе, скорее как лема. Я же вспомнила все, что изучала на бальных танцах, в балетном кружке, и вскоре мужчины начали заглядываться на нас и шептаться.

Вира не обращала на это ни малейшего внимания, а я поневоле начала нервничать. Не знаю почему, но интуиция резко обострилось и чудилось – мы ходим по острию ножа. Вот-вот случится новая катастрофа, и избежать ее уже невозможно.

День незаметно перевалил за середину и подернулся сероватой дымкой близкого вечера. На больших ходиках над площадью, декорированных под плоское зеленое яблоко, пробило пять.

– Скоро домой, – посерьезнела Вира.

Но прежде чем я ответила, на нас пахнуло алкоголем и чем-то вроде влажной шерсти, а затем донесся нахальный возглас:

– Девушки-и… Давайте к нам! – и не успела я сориентироваться, как очутилась прижата к крепкому мужскому телу. Хорошо хоть потом оборотни не пахли вовсе. Черноволосый кот с той самой легкой небритостью, которая считается у женщин дико сексуальной, только что не облизывался, разглядывая меня всю – с ног до головы. Он был очень пьян, и его друзья тоже. С десяток мужчин окружили Виру, она рычала и отбивалась, но становилось ясно – долго это не продлится.

Велфийка напоминала осу в окружении громадных жуков. Коты двигались намного медленней, хотя и не менее ловко, но их было слишком много и откуда-то слева прибыло подкрепление. Семерка оборотней ловко подскочили к товарищам, и кольцо возле Виры расширилось.

Получившие в челюсть или в глаз мужчины отступили назад, и их место заняли другие. Велфийка пригнулась, закружила, готовясь отбиваться дальше…

Я же просто оцепенела. Кот прижал меня к своему горячему телу стальной хваткой, лицо обдавало жаром его дыхания и алкоголем. Зеленые глаза оборотня были мутными-мутными… И я понимала – никакие слова, увещевания, разумные доводы не подействуют.

Я уперлась руками в грудь мужчины, попыталась оттолкнуть его, но лишь насмешила мерзавца.

– Малышка брыкается! – сообщил кот подоспевшим товарищам. Нас окружили еще с десяток оборотней.

Они выглядели такими хмельными, такими неадекватными, что мне стало страшно. Вира почти рычала, уже откровенно дубася по котам – ее кулаки попадали им в лицо, в грудь, в живот – велфийка не целилась. Но ничего не помогало. Пьяные парни совершенно не реагировали ни на боль, ни на увещевания официантки из ближайшего бара.

– Ребята! Это же сестра Талисса! Неужели вы не узнали ее? – кричала скуластая курчавая кошка. Трясла руками, бешено жестикулировала, но все без толку.

Меня закинули на плечо, Виру скрутили по рукам и ногам и потащили куда-то.

И вот только я подумала, что мы опять вляпались в неприятности, а Тал, на сей раз, слишком далеко, как случилось нечто.

Всего четыре лема, с персиковой кожей и благородными, уточенными чертами набросились на толпу котов. В одном из вновь прибывших я узнала Лироля.

Поначалу казалось – затея глупа и бессмысленна. Оборотней было больше тридцати, и каждый из них выглядел вдвое крупнее любого из лемов. Но уже спустя пару минут, стало ясно – не в численности дело. Лемы задвигались как в компьютерной игре – стремительно, точно предугадывая каждый рывок противников. Сразу семеро котов рухнули на землю, получив несколько ударов – в живот, в пах и в висок. Следующая дюжина задохнулась после атаки в грудь. И вскоре вся пьяная ватага валялась на земле, корчась от боли и мыча ругательства.

Тут же, к шапочному разбору, появились «на сцене» и полицейские – три громилы-велфа, в изумрудной форме, с ярко-синими лампасами. Их квадратные челюсти и низкие надбровные дуги сразу напомнили мне о палеонтологическом музее.

Невозмутимые стражи порядка неторопливо обошли нашу честную компанию и оценили взглядом масштабы разрушений. Несколько столиков из ближайшего кафе превратились в фигурную груду пластика. Сверху поблескивали осколки битых стаканов с тарелками, перемежаясь с раздавленными ягодами, смятыми клубнями и расплющенными зефирками.

Ни слова ни говоря, полицейские крутанулись на пятках и были таковы.

– Говорила же тебе, – шепнула на ухо подоспевшая Вира. – Не вмешиваются они в межрассовые драки. Только в крайнем случае. А насиловать нас еще не начали…

В каком-то оцепенении, в шоке переводила я взгляд с лемов на Виру, с котов, которые по-прежнему корчились от боли – на порушенное кафе.

Вокруг начал стекаться народ. Мужчины и женщины, ребятня и подростки в считанные минуты образовали внушительную толпу.