Текст книги "Сборник. Химеры техномира. Все 5 книг"

Юлианна даже слегка состарилась – несколько морщинок гусиными лапками расчертили идеально гладкие веки. Сова Вельда вперила в нас синий взгляд огромных глаз и застыла, словно чучело. Казалось, воздух загустел в помещении, и одно, нечаянно оброненное слово, наполнило его неведомой нам, древней, мощной и загадочной магией.

Дрогнули шкафы-солдатики с зельями, и по розоватым деревянным дверцам пробежали длинные серые тени. Звякнули пестрые вместительные склянки. Трехногий стол будто чуть выпрямился, и даже скрученные в сложные узоры ножки его поменяли форму и пропорции.

На высоком умном лбу Юлианны проступили несколько старческих пятен и тут же стерлись в одно мгновение. Остроносое лицо, цыганско-грузинское, с пухлыми губами, чувственными, аккуратными, приобрело донельзя загадочное выражение.

– Говорят, кто-то из первородных выжил. Но застрял на Сварайе на многие столетья, – вполголоса произнесла ворожея, будто боялась, что предмет обсуждения услышит и совершит нечто непоправимое – Хочет вернуться на Землю, к родственникам. Но почему-то у него никак не получается.

– Вернуться? – поразилась я диковинной новости. – Разве родина всех магов не Сварайя?

Юлианна откинулась на спинку кресла и улыбнулась, превращаясь в молодую женщину.

– Говорят, очень давно Земля и Сварайя были одним миром – цельным и магическим, и лишь позже что-то их разделило. Колдуны родились на этой планете. Но затем переселились на свою, собственную. Вместе с некоторыми племенами смертных. В общем, освоили другую территорию. Постепенно магия перетекла туда, и оставшиеся ее носители тоже.

– А почему магия перетекла на Сварайю? – спросила я, будто завороженная, слушая путанный рассказ Юлианны.

– А черт его знает, – совсем по-человечески произнесла ворожея – нахваталась сленга от своих клиенток. Первое время, общаясь с ней, я чувствовала себя попаданцем из века двадцать первого в век двенадцатый-тринадцатый. Но Юлианна очень быстро привыкла, ассимилировала и перестала выделяться. Даже речью, даже манерами и движениями.

– Говорят, все дело в магнитных полюсах Земли, – сообщила ворожея, будто рассказывала страшную тайну. – Раньше они менялись со временем, и это сохраняло водоворот магии. Затем застыли, стали неподвижными. И магия утекла, больше ничем не сдерживаемая. А вот теперь вернулась на Землю. Вроде бы граница между измерениями сама по себе генерирует какое-то поле.

– Путано и ненаучно, – усомнилась я.

– Не в этом дело, – отмахнулась Юлианна – вопросы устройства Вселенной и галактического равновесия ее никогда особенно не занимали. – Первородные собирались вернуться на Землю. Но не смогли совершить переход. Что-то удерживает их на Сварайе. Самые сильные маги миров не способны между ними перемещаться.

– И что? – поторопила я притихшую ворожею.

– Говорят, они могут вернуться на Землю с помощью существ, рожденных от собственной крови. Если первородные таких отыщут… Не просто наследников и потомков – тех, в ком, как в спящем артефакте, хранится кусочек их аурного огня, немного их родной энергии…

Юлианна сделала многозначительную паузу и закончила почти торжественно, неторопливо роняя каждое слово:

– Тогда первородные вернутся на Землю. А носители их ауры породят некое заклятье или артефакт. Что-то, способное преумножить магию любого колдуна без сумасшедшей отдачи – главной неприятности в таких случаях.

Я нервно дернула плечом, сглотнула. Рассказы Юлианны временами походили на страшные городские легенды, которые рассказывают друг другу дети у костра в летнем лагере. Но в тоже время они почему-то намертво отложились в моей памяти. Надолго отложились, лет на сорок…

Я перевела взгляд на Нину. Она давно не ждала ответа, неподвижно и задумчиво созерцала поселок. Почему я вдруг вспомнила разговор с Юлианной? Причем тут оккупанты, сфинксы, первородные и чужая, но наша война на Сварайе?

Нина смотрела куда-то вдаль, будто видела нечто, другим недоступное. И молчала о чем-то своем, потаенном…

Рис

– А вы можете исцелять болезни и раны? – не прекращала расспрашивать Ковалля Татушка. Они беседовали как-то по-своему. Так древний дед терпеливо отвечает маленькой почемучке на очередные вопросы о жизни, природе, устройстве планет, мироздания. – Создать портал, к примеру, на Землю?

Первородный немного помрачнел, задумался – словно темная туча наползла на лицо. Черный выгоревший глаз Ковалля сверкнул незнакомым, странным пламенем. Не то чтобы недобрым, скорее досадливым.

– Исцелять ни один из нас не умел. Мы все же не маги энергии жизни, – бесцветно ответил колдун куда-то вперед, словно с пламенем костра разговаривал. – У нас необычайно хорошая регенерация и устойчивость к любым болезням смертных. Но даже нас можно убить, – он словно инстинктивно коснулся изуродованной половины лица и даже чуть дернулся. – Маги энергии жизни, наши потомки, научились не просто отдавать энергию, но и преобразовывать ее в исцеляющую субстанцию. Мы можем поделиться, влить силы…

Он замолчал, а мне вдруг вспомнилось…

Просторный вертолет спецслужб Бриолиса, пол, устланный бежевыми половиками, и женщина, распластанная на них неподвижно. Та самая, без которой мое спасение из убийственных льдов Северного полюса выглядело глупым и ненужным предприятием. Синюшные губы чуть приоткрыты, воздух со свистом втягивается в легкие, лицо белее новорожденного снега. Рыжие волосы солнечными лучиками разметались вокруг головы Тайны. Я отдаю ей свою энергию, частичку себя, но химера не хочет. Не берет ни капли, категорично отказывается. Я вижу, чувствую, как она умирает у меня на руках, слабеет и угасает. Отчаянно повторяю попытку за попыткой, но Тайна отторгает мою ауру. Не собирается бороться с ужасной отдачей, что непременно наступит позже и… вдруг начинает стремительно оживать.

Словно кто-то или что-то дал ей столько энергии, что Тайна возродилась как Феникс из пепла. Воскресла сильней и красивей, чем прежде.

Почему я внезапно об этом вспомнил? Именно сейчас, ни раньше ни позже?

– С порталами все сложно, Валерия, – ворвался в мои мысли низкий, бархатистый, удивительно певучий голос Ковалля. – Раньше мы путешествовали по мирам без порталов. Использовали бреши в ткани измерений, их слабые места, щели, зазоры. Но затем что-то пошло не так. Невидимые стены, что разделяют миры, выработали иммунитет к нашей магии…

Я ждал, что колдун расскажет больше. Невист замер, впился взглядом в Ковалля, Лайгиллар сосредоточился на своих ногтях, но, кажется, весь обратился в слух. И только беззаботные Годзилла с Трейлером о чем-то шепотом переговаривались. Возможно, обсуждали вчерашнее происшествие.

Колдун замолчал, плеснул себе еще чаю и лишь потом уклончиво добавил:

– Скорее всего, мне хватило бы энергии соорудить какой-то портал на Землю. Но создать его правильно, точно направить, рассчитать, чтобы он пропустил существ с более слабой, чем у меня аурой… Все это очень сложно, хлопотно, сродни высокому ювелирному искусству. Многие тренируются годами, десятилетиями, но так и не достигают нужного уровня.

Лера даже рот приоткрыла, вслушиваясь в каждое слово Ковалля. Пальцы ее крепко сжали чашку, так что аж костяшки побелели, а скрещенные по-турецки ноги Татушки чуть подергивались от нетерпения. Но колдун не собирался распространяться дальше. Тянул ароматный напиток с черносливом, наслаждаясь его вкусом, смакуя, наблюдая за пламенем, строго ограниченным магией. Костер напоминал ровный цилиндр. Внутри приплясывали синие, алые и оранжевые всполохи, соединяясь и расставаясь, танцевали пузырьки горячего воздуха. Наружу просачивалось только тепло и приятный запах горячих углей.

Татушка выждала и все же решилась – набрала в грудь побольше воздуха, собираясь спросить, но ее прервали.

В стену, что ограждала от магической бури, со всей дури ударилось нечто живое. Я не разглядел его в момент движения. Просто заметил темный силуэт – большой, примерно размером с человека. Услышал слабый глухой звук, словно гимнаст приземлился после сальто на маты. Ковалль среагировал на происшествие мгновенно. Поворот головы, взмах рукой – и в нашем обществе одним магом больше. Взлохмаченный, с подпаленными волосами, с ожогами по всему лицу и телу, он пролетел несколько метров и рухнул на землю у края поляны.

Незнакомец вызывал лишь подозрения и жалость, а еще чувство странной неприязни. Я ведь совсем его не знал, понятия не имел – чем дышит колдун. Но почему-то невзлюбил его инстинктивно.

Всем своим видом незнакомец рождал сильные неприязненные чувства. Остроносый, со слишком полными губами, глазами серо-болотными, будто выцветшими, худощавый, жилистый и немного сутулый. А еще ожоги его выглядели знакомо… Химеры плевались таким же огнем! Аурное пламя я бы ни с чем не спутал. Оно прожигало любую одежду, даже под брезент без труда просачивалось, не охватывало жертву целиком, зато проникало все глубже и глубже. Одежда мага выглядела целой, кроме тех мест, где зияли обугленные дыры от аурных атак.

Что-то внутри меня болезненно сжалось. Захотелось броситься на незнакомца, прижать к земле, сделать гораздо больнее. Он, что, сражался с моей Тайной? Мысль никак не укладывалась в голове. Внутри словно что-то взорвалось, и энергия потекла по телу, разрушая и одновременно толкая на необдуманные поступки. Ногти процарапали кожу ладоней – а ведь я и не заметил, как сжал кулаки, заныли челюсти – а ведь я и не почувствовал, как стиснул их со всей дури, кровь ударила в голову, в груди закололо. Я начал подниматься, Навист тоже. Он-то, наверное, подумал о Нине. Ковалль пресек наши действия быстро. Предупредительно выбросил руку в сторону, в один шаг преодолел расстояние до незнакомца, склонился над ним и громко спросил:

– Сражались на территории сфинксов?

Как он догадался, меня не интересовало. Разум подсказывал, что магически. Ковалль знал о войне на территории оборотней, но разных племен там живет навалом. Значит, просек шестым чувством первородных – еще одной недоступной другим способностью. Маг разлепил воспаленные веки, встретил наши недружественные взгляды и прохрипел обожженным горлом:

– Пытались атаковать поселение сфинксов. У них самая хорошая земля. Пригодная для жизни и даже земледелия. Среди двусущих обнаружились предатели. Они сообщили, что в этом поселении на сегодня назначен совет племен. Был шанс и другим вождям насолить. Но нас встретили две химеры. Схватка выдалась очень кровавой. Защищаться сфинксы умеют, как никто. Плюс эти химеры, словно исчадия ада. Еле ноги унесли с помощью недопорталов. Еще немного – и мы все бы погибли.

С моих губ едва не сорвался вопрос, Невист открыл рот, Татушка привстала. Но Ковалль пресек наши действия снова. Резкий жест, взгляд, что осадит и бешеного зверя – и колдун сам озвучил важный вопрос:

– Вы проиграли сражение? Химеры не пострадали?

Незнакомец усиленно пытался ответить, но изо рта вырвался только хрип, тело затряслось в болезненной лихорадке, на бледных щеках вспыхнул нездоровый румянец. Началось воспаление ожогов на теле.

Я вздрогнул, сердце окаменело в груди. Навист напряженно ожидал ответа. Татушка вскочила и облилась чаем.

Ковалль провел рукой над магом. Просто взмахнул – небрежно, неловко. Но в тело раненого полилась энергия. Ожоги начали зарубцовываться на глазах, озноб прекратился и маг очнулся. Если первородные и не исцеляли, то регенерацию запускали получше многих. Даже полумертвого приводили в чувство.

– Отвечай! – потребовал Ковалль у незнакомца.

– Живы… Одну атаковало заклятье. Но выбралась точно. Ранена ли – не знаю. К тому времени меня уже хорошенько потрепали.

Он выпустил из глотки воздух и снова потерял сознание. Впрочем, колдуна уже не трясло, а раны затягивались на глазах. Значит, он просто восстанавливал силы.

Я поднялся, потому что сидеть не получалось – адреналин, кипевший в крови, требовал действий. Навист тоже вскочил и стремительно прошелся по полянке. Лера присела и глотнула чая – жадно, будто ее мучила жажда. Тишина накрыла наше убежище. Каждый переживал за Тайну и Нину. Ранения заклятьями очень опасны. Я прислушался к своим внутренним ощущениям. Если с парой случилось неладное, и она на краю гибели, если обессилена или больна, лельдис должен почувствовать сразу. Это почти как собственные ощущения, как отголоски боли в теле. Звериное чутье на единственную и любимую. Оно еще никогда и никого не обманывало. В груди все еще неприятно покалывало, но беду мой лельдис не чувствовал вовсе. Нет, с Тайной пока плохого не случилось. Если и ранена – то незначительно. А скорее всего она цела и здорова. Другое дело – Нина, ее мне не почувствовать.

Невист нервно посмотрел в мою сторону, во взгляде вербера промелькнула зависть. Он с Ниной – не пара, клейма ей не ставил, как и метку, что химера его любовница. Вербер не ощущал Нину на расстоянии и не мог сказать – все ли с ней в порядке. Лера поймала направление наших мыслей, поежилась, обхватила себя руками.

Ковалль поднялся, погладил Татушку – не как влюбленный, скорее по-отечески и громко произнес для всей компании:

– Если бы с ними стряслось неладное, а уж тем более – непоправимое, поверьте, я бы первым почувствовал. Успокойтесь. Утверждать, что девушки не получили в бою ни царапины, я не в силах. Но могу гарантировать – ничего страшного, непоправимого с ними не случилось.

Раненый маг слабо засопел, повернулся на бок и уснул. Ожоги его продолжали заживать, не смотря на то, что в них попало приличное количество земли с нашего маленького оазиса. Меня пронзила убийственная мысль. Такая, что я отшатнулся от костра, словно опалился с головы до ног, посмотрел на Ковалля и произнес прежде, чем Навист успел меня остановить. Вербер понял секундой раньше, набычился, оскалился, но ничего не предпринял. Мы знали, что Ковалль безумно опасен. Подозревали, что маг предусмотрительно продемонстрировал далеко не все способности первородных, рассказал далеко не обо всех своих талантах.

Но держать в себе это я уже не мог, как и долгие часы мучиться в неведении. Я должен был задать этот вопрос, и товарищи поняли. По крайней мере, сильно не осудили.

– Так вы собираетесь воевать с тем племенем сфинксов? Помогать оккупантам ради личной цели? – я указал носком ботинка на раненого мага, что сопел и похрапывал. Марать об него руки не хотелось. Бить и калечить беспомощного, обессиленного, не способного защититься, не то чтобы дать сдачи – не мой метод победы над противником. Но кулаки сжимались сами собой, бешенство бурлило в крови огнем, выплескиваясь наружу неровным дыханием и слабым рычанием озверевшего лельдиса.

Спутники смекнули, что к чему, моментально. Лайгиллар отступил подальше от костра, чуть пригнулся, готовясь обращаться в василиска. Невист походил на каменную глыбу и, не мигая, следил за Коваллем. Я расслабил мышцы, переминался с ноги на ногу. Лельдис мощнее смертного в драке. А я собираюсь сражаться до последнего. Первородный ли, оборотень, у каждого есть предел прочности, слабые стороны, уязвимые органы. Что в теле, что в ауре. Мы еще поборемся.

Татушка опустила кружку на ковер и замерла, не сводя с Ковалля взгляда. Даже Лера утратила слепое доверие, которым одарила колдуна при встрече. Первородный покосился – на меня, на товарищей. Полоснул таким взглядом, что я поежился. И нечто древнее, почти непобедимое, сильное и беспощадное, убийственно-жестокое мелькнуло в разноцветных глазах Ковалля. Он словно обнажал свое нутро, предупреждал, не делая ни малейших движений. Колдун даже не напрягся, не принял борцовскую стойку. Впрочем, я отчетливо понимал ситуацию. Пожелай Ковалль атаковать нашу компанию, он не станет суетиться, как обычные маги – собираться с силами, чтобы создавать заклятья. Скорее всего, он небрежно взмахнет пятерней – и дело в шляпе, смертоносная магия в действии. Я проследил за руками Ковалля. Они свободно опущены вдоль тела. Колдун до сих пор и бровью не повел. Еще раз сосчитал взглядом каждого. Заставил моих товарищей насторожиться сильнее, ощутить себя уже не охотниками, не хищниками, – добычей – беспомощной, загнанной в угол. Еще свирепой в беспощадной ярости и жажде жизни, но морально сломленной.

– Ребята, успокойтесь, – с внезапной миролюбивостью, почти добросердечием проронил Ковалль и… опустился на ковер по-турецки. Взял свою чашку, протянул кружку Татушке, и улыбнулся. Лера растаяла, поверила снова, перестала сомневаться. Устроилась на прежнем месте, рядом с Коваллем и просто ждала его пояснений. Маг улыбнулся – всем и никому.

– Ребята. Я понимаю ваше состояние. И недоверие к чужаку понимаю тоже. Без обид. Все очевидно и правильно. И да, вы угадали. Вначале я планировал присоединиться к оккупантам, атаковать совместно. Добыть у сфинксов то, что искал годами. Но сегодня, после общения с вами, я передумал, изменил собственные планы. Я не собираюсь помогать захватчикам. Напротив, предложу местным помощь первородного. Взамен на необходимую мне услугу.

Мы все ожидали чего-то большего. Конкретики, названия артефакта, подробностей. Но Ковалль дальше делиться не планировал. Дал нам знак рассаживаться и примирительно произнес:

– Слово первородного – вы все узнаете. В свое время, когда я сочту правильным. А пока клянусь кровной магией и собственной аурой. Я на стороне ваших химер и сфинксов, раз уж они вместе сражаются.

Мы с Невистом переглянулись с интересом и удивлением. Давненько маги не обменивались клятвами, про кровные уже и говорить не стоило. Казалось, они сохранились лишь в летописях, остались в прошлом и превратились в историю. Минули времена, когда слово колдуна значило больше, чем сотни печатей, десятки подписей и любые законы. Он клялся – и всегда держал обещание. Даже враг, подлец, захватчик и мерзавец.

Земля изменила и оборотней, и магов. Мы доверяли юридической шелухе – бумажкам, которым цена три монеты, печатям высоких титулованных чиновников, их обещаниям с телеэкранов. Мы забыли свои древние традиции, оторвались от корней, если можно так выразиться.

Ковалль улыбнулся – беззлобно, с хитринкой.

– Верите? Теперь перестали сомневаться? Давайте, садитесь. Нам осталось ждать часа три. Потом соберемся и отправимся дальше.

Ковалль беззаботно глотнул еще чаю, Татушка смело последовала примеру. Мы с Невистом переглянулись – быстро, но осторожно. Остальные застыли, ожидая распоряжений.

– Верим, – произнес я после кивка вербера и первым вернулся на прежнее место. Навист опустился на ковер следующим. Товарищи помедлили, но тоже успокоились – устроились возле костра, неподалеку.

Некоторое время мы сидели молча, тянули чай и рассматривали Ковалля. Маг чувствовал себя вполне свободно, не нервничал и не ожидал подвоха. Не выглядел обманщиком, но вопросы остались. Его неожиданная смена планов. Словно не воевать за кого-то собирался – так, выбирал себе спортивную команду. Кто больше заплатит, за того и играет… Важна не правота, а выгодность контракта… Странное равнодушие в выборе противников. Будто Коваллю подвластно одолеть любого. Соратники, противники – никакой разницы. Его силы перевесят в любом случае, каждую армию приведут к победе.

Я чувствовал нутром – то, что так настойчиво искал маг неразрывно связано с моей Тайной. Но опасности для пары не ощущал совершенно. Все это лишь сильнее запутывало. Невист тоже выглядел растерянным. Остальные ожидали наших приказов, готовые теперь на любые шаги. Драться с Коваллем – что ж, значит надо. Пусть это будет последний наш бой. Высшие оборотни не бегут от опасности. И своих в схватке никогда не бросают.

Взять Ковалля в союзники – тоже пожалуйста.

Нас окутал плотный кокон безмолвия, и лишь болото тягуче булькало. Напоминало, о том, где находимся.

Раненый лежал на боку и посапывал. Ковалль небрежно кивнул в его сторону.

– Очухается через день, может чуть раньше. Мы оставим его и уйдем восвояси. Добивать раненых недостойно воинов и магов. По крайней мере, тех, кто еще помнит о чести.

Сказал, как отрезал – сурово, серьезно. Будто предупреждал попытки убийства. Я осторожно покосился на товарищей. Никто перечить Коваллю не собирался. Его доводы разделял каждый из нас. Татушка посмотрела на колдуна как на бога. И я в который уже раз задумался. Была ли она права в слепой вере Коваллю, или купилась на иллюзию благородства. Увидела ли то, чего не замечали остальные или восхищалась колдуном из благодарности? Все-таки он спас жизнь Годзилле, выручил нас в дороге по топям.

Проводить ночи на кочках в болоте, не спать ночами, пробираясь по трясине – это ли не способ быстро сгинуть, пополнить коллекцию жертв Сварайи? Теперь мы путешествовали с относительным комфортом, неплохо выспались, подкрепились на славу. Магическая буря до нас не добиралась, лишь задевала невидимую преграду. Та колыхалась, фонтанировала энергией, но разрушаться не собиралась абсолютно. Даже трещинок – и тех на ней не появилось.

И лишь чуть позже до меня дошло. Барьер подпитывался энергией космоса! Вот так запросто оттягивал чужеродные силы, не позволяя буре себя ослабить.

Я прежде не видел подобной магии. Заклятий, что кормились бы мощью пространства, пили чистую энергию космоса. Этого и сильнейшие колдуны не умели. Хотя очень и очень к такому стремились. Бриолис вел многолетние исследования. Тщательно собирал энергию космоса, пытался перевести ее в родственную магам, хотя бы нашим сильным заклятьям. Но у спецслужб ничего не получалось. Мощные колдуны оказались бессильны. Энергия пространства, аура звезд – оставались совершенно непригодными для подпитки. Аура колдунов их мгновенно отторгала, заклятья плавились и разрушались. Коваллю же удалось даже невозможное. Похоже, теории безумных ученых, твердивших, что космические каналы безвредны, в каком-то виде пригодны для магии, все же не лишены рационального зерна. Главное, выяснить – как воплотить их в реальность. Уверен, Ковалль учить нас не станет. Он твердо хранил «первородные» секреты, делился лишь тем, чем считал нужным. И очень мастерски уходил от ответов. Богатая практика, жизнь на Сварайе… Тысячелетняя жизнь первородного мага среди тех, кто мечтает тебя уничтожить или использовать в собственных, корыстных целях… Это ли не стимул не доверять посторонним! Вообще никому на жестокой планете…