Электронная библиотека » Йен Мур » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Смерть в шато"


  • Текст добавлен: 19 августа 2024, 14:00


Автор книги: Йен Мур


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава одиннадцатая

Впервые за это утро Ричард прочувствовал истинное напряжение, которое испытывала Лионель, и было ясно, что раздражительная и бдительная Валери, не всегда способная уловить перемену настроения, тоже это заметила. Невозмутимая маска Лионель растаяла, и на ее лице отразился ужас.

– Но, Саша, я же знаю эту сцену вдоль и поперек. Я снова и снова проигрывала ее в голове. Я все контролирую.

Лионель опустилась на мягкий угловой диван, сложила руки на коленях и умоляюще уставилась на режиссера снизу вверх.

– Я должна все контролировать, – тихо добавила она.

Саша села рядом и положила только что распечатанную версию сцены Лионель на колени.

– Поверь мне, Лионель, я это знаю и не стала бы вносить никакие изменения, которые отрицательно на тебе скажутся, ни в коем случае. Думаю, если ты прочтешь правки, то поймешь всё сама.

Саша посмотрела на Ричарда и Валери, и пусть ее взгляд был частично скрыт козырьком бейсболки, режиссер будто бы просила у них поддержки.

– Оставим тебя на пару минут – ознакомиться со сценарием… – Саша встала и направилась к выходу, жестом подзывая Ричарда и Валери последовать за ней наружу.

Она тихонько прикрыла за ними дверь и осталась ждать около ступенек.

– Вы с ней очень близки, верно? – это была скорее констатация факта, чем просто вопрос.

– Да, – ответила Валери за обоих.

– Это хорошо. – Саша кивнула. – Обычно для таких сцен, постельных, я требую закрытых съемок. Только я, актеры, камера и звук. Толпа не нужна. Но я хочу, чтобы вы двое присутствовали, – ради Лионель. Она вам доверяет. Сделаете это для нее?

– Конечно, – без колебаний ответила Валери, а вот Ричард, издав некоторое количество смутно одобрительных звуков, от таких перспектив уже начал заливаться краской.

– Вы уверены, что я… – запнулся он.

– Не говори глупостей, Ричард. – Этим утром у Валери не было времени на его английскость.

– А, ладушки. – И он надул краснеющие щеки.

Саша кивнула им и ушла готовить площадку. Валери уставилась на дверь трейлера, сжав челюсти.

– Вы и правда очень близки, да? – спросил Ричард, пытаясь ее немного отвлечь.

– Что? А, да, я ее очень люблю. Я знаю Лионель всю ее жизнь.

– Логично, ты же ее тетя.

– На самом деле она мне не племянница. Мы с ее матерью близки, очень близки, вместе работали. Она для меня едва ли не больше, чем член семьи, и я всегда о ней забочусь.

Валери замолчала. Было ясно, что ситуация кажется ей весьма сложной.

– Что не всегда легко, поскольку она очень знаменита. Но это мой долг, – добавила Валери.

– О лучшем защитнике можно только мечтать. – Ричард неловко положил ладонь ей на плечо. – Но она взрослая женщина. И она приняла решение.

Повернувшись к нему, Валери улыбнулась.

– Я знаю, – мягко сказала она. – Знаю. Спасибо тебе, Ричард.

Дверь открылась, являя им Лионель. На девушке были шелковый халат и что-то похожее на гостиничные тапочки. А на лице – то, что можно назвать рабочей миной. Сосредоточенное, немного холодное выражение, в ударе. Но когда Валери спросила, как у нее дела, в глазах Лионель мелькнул огонек. Ричард сам первый признался бы, что не разбирается в женщинах, а даже если бы разбирался, то все равно бы не признался, опасаясь, что кто-нибудь решит его проверить. Но если бы на него надавили, он бы сказал, что Лионель не только полностью контролировала ситуацию, как она того требовала, но и согласилась со всеми изменениями, которые внесла Саша, причем целиком и полностью. Она выглядела – иначе и не опишешь – цепкой и увлеченной.

Лионель первой поднялась по лестнице на съемочную площадку. Для достоверности Саша реквизировала одну из спален на втором этажа, которую уже подготовили к работе. Там царил полумрак, освещение было продумано и расставлено так, что создавалось впечатление, будто в комнату попадает лишь свет луны. Его даже перекрывали темные полосы, создавая эффект решеток на созданных искусственным освещением окнах. Выглядело чувственно и атмосферно, однако не романтично – по мнению Ричарда, как всегда ищущего сравнений в истории кинематографа. Скорее, мрачно, с ноткой напряжения.

Саша сдержала слово: на съемочной площадке были только Брайан и Стелла, отвечавшие за камеру, свет и звук. Два крепких, опытных профессионала, которые знали, как не привлекать к себе внимания в накаленной обстановке. По пути Ричард и Валери никого не встретили. Фридман, Сэмюэл и остальные, видимо, держались от сегодняшней площадки подальше.

Они находились в тени, и Ричард чувствовал, что Валери нервничает. Одно дело – смотреть, как близкий человек разыгрывает подобную сцену на экране, но совсем другое – присутствовать при этом вживую. Ричарду и самому было очень неуютно. Лионель тихонько стояла и ждала в стороне. Рид Тернбулл бесцеремонно прошествовал на площадку, благоухая дорогим одеколоном.

– Итак, – воодушевленно начал Тернбулл, в корне неверно истолковав атмосферу, – с чего мне начать?

Вопрос, конечно, должен был быть адресован Саше, которая всем руководила как режиссер. Но нет, вместо этого Тернбулл с гаденькой ухмылкой смотрел на Лионель. Ричард придержал Валери за локоть, чувствуя, что та вся напряглась. Она подняла на него взгляд и кивнула почти виновато.

– Как мы репетировали, пожалуйста, Рид, – с нажимом произнесла Саша. – Ты произносишь речь, подходя к Лионель. Она сидит обнаженная на кровати. Закончив, ты опускаешься на колени и обнимаешь ее обнаженное тело. Все по местам.

Лионель глубоко вздохнула, сняла тапочки и передала Валери свой халат. При этом стало видно, что на ней нечто, похожее на прозрачное бикини телесного цвета. Оно не скрывало стройной фигуры, а, скорее, придавало вид скромно размытой иллюстрации к газетной статье. Лионель молча подошла к постели, где Стелла, а не Брайан, усадила ее на край, лицом к осветительной установке, имитирующей окно. Лицо, плечи и часть торса были освещены, но на грудь падали тени решеток. Выглядело искусно, как на картине.

– Очень мудро, моя дорогая, – прокомментировал Рид, имея в виду «костюм» и то ли не желая, то и ли не умея скрыть раздражение в голосе. – Очень профессионально в наше время с Me Too.

Слова «ми ту» он буквально выплюнул.

– Конечно, для крупного плана не сработает.

Рид встал чуть в стороне от приборов, чтобы не заслонять свет, и Брайан направил камеру, которая смотрела на Лионель из-за его плеча.

– Окей, – отозвалась Саша из-за монитора. – Я хочу справиться за как можно меньше дублей. Мы все знаем свои реплики, мы все знаем свои движения. Звук. Пошел. Камера. Мотор. – Она сама справилась с хлопушкой. – И – начали!

– Моя дорогая, – начал «Наполеон» напыщенным тоном, почти таким же, каким разговаривал сам Тернбулл. – Вы слишком прекрасны.

Он медленно шагнул к Лионель, ловко не перекрывая свет.

– Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. – Он опустился перед Лионель на колени, склонил голову. – Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

Он наклонился к своей экранной жене и раскрыл объятия.

– Снято! – крикнула Саша. – Рид, ты перекрыл свет.

– Я так не думаю, – раздраженно отозвался Тернбулл.

Ричарду тоже так не казалось.

– По местам, – немного агрессивно скомандовала Саша. – Звук. Камера. Мотор. И… начали!

– Моя дорогая, – снова начал Тернбулл. – Я ваш…

– Простите, – подала голос Лионель. – Кажется, я сейчас чихну. Что за запах?

Она поднесла палец к носу.

– Нет, все прошло.

– Мотор идет. По местам.

Тернбулл вернулся на исходную позицию, а Лионель уставилась вперед. Она походила на мраморную статую.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны, – Рид шагнул к ней. – Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. – Он опустился на колени и склонил голову. – Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

Он снова потянулся, собираясь обнять девушку. Лионель громко чихнула.

– Простите, пожалуйста, – сказала она. – О, кажется, я чихнула вам на мундир.

Рид быстро встал, явно раздраженный.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны. Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал…

– Снято!

– Да что опять, ради всего святого?

– Ты торопишь события, Рид, притормози.

– Я пытаюсь сделать дело, пока меня в ссылку не отправили, – прорычал он, снова возвращаясь.

– И – начали.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны. – На этот раз его тон стал нежен. – Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

И Рид опять опустился на колени.

– Серьезно, кто-нибудь чувствует запах гари? – спросила Лионель.

– Снято!

Так продолжалось еще некоторое время, и каждый раз у Саши, Лионель или даже Стеллы находилась причина для неудовольствия. Почти постоянно процесс прерывался в тот момент, когда Тернбулл вот-вот должен был обнять Лионель, и если она и чувствовала себя неловко, сидя обнаженной, то ничем этого не показывала. А вот невозможность закончить сцену и буквально облапать прекрасную партнершу приводила Тернбулла в нешуточную ярость.

– Начали! – объявила Саша в …дцатый раз.

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны. Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали. Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

Рид встал на колени, теперь уже слегка неловко, вероятно ожидая очередного вмешательства, которого не последовало.

– Я могу – и я буду, – несколько странно ответила Лионель-Мария-Луиза, наконец посмотрев ему в глаза.

Рид-Наполеон потянулся обнять молодую, почти обнаженную актрису. Лионель быстро встала и ловко увернулась от его рук, словно регбист, отчего Рид чуть не повалился навзничь.

– Снято! – крикнула Саша.

– Но разве ты не хочешь, чтобы мы все-таки слились в объятиях? – недовольно спросил актер, поднимаясь и разглаживая мундир.

– Крупные планы снимем позже, Рид.

– Тогда еще дубль? – Тернбулл занервничал. – Кажется, я неправильно понял. Может, мне стоит положить голову ей на…

– Все было отлично. Брайан?! – рявкнула Саша, отрываясь от монитора.

– Прекрасно.

– Стелла?

– Идеально.

– Лионель?

– Я довольна.

Рид Тернбулл начал что-то ворчать себе под нос.

– Хорошо. – Саша хлопнула в ладони. – У нас есть несколько минут, пока переставляемся для съемки той же сцены, но из-за плеча Лионель.

Валери накинула актрисе на плечи халат, и та пробежала взглядом сценарий, пока Брайан и Стелла быстро принялись за дело.

– Рид? – обратилась режиссер.

– Да, – огрызнулся Тернбулл.

– У меня есть идея для этого кадра, – заговорила Саша так, словно на нее только что снизошло озарение. – Может, ничего не выйдет, но хочу попробовать.

Тернбулл вздохнул.

– А если выйдет, – продолжала Саша, – то дубль будет всего один. Затем перейдем к более интимным крупным планам.

– Что от меня требуется? – спросил Рид, уже готовый мириться с небольшой задержкой перед тем, что, очевидно, считал преимуществами своей профессии.

– Я буду снимать, что бы ни случилось. Хочу, чтобы ты импровизировал. Помни: ты не Наполеон на пике могущества, твое влияние слабеет, ты терпишь поражение. Хочу, чтобы ты представил, что Лионель, прости, Мария-Луиза – это очередная битва, в которой ты должен победить. Неожиданная осада перед разгромом столицы. Хочу ощутить уязвимость и досаду.

Рид ухмыльнулся.

– Перед интимными крупными планами?

– Перед интимными крупными планами.

– А он и правда отвратительный человечишка. – Валери не стала утруждать себя шепотом, и ей было плевать, услышит ли ее Тернбулл. Ему – очевидно, тоже.

– Хорошо. – Саша снова хлопнула в ладоши. – По местам. Пошел звук. Камера. Мотор. И… поехали!

Рид Тернбулл начал заново:

– Моя дорогая, вы слишком прекрасны.

Он двинулся вперед, и стоит заметить, что в глазах Ричарда уязвимость ему не далась. Рид больше походил на хищника.

– Я – ваш побежденный солдат, покоренный, поверженный враг. Я завоевал половину Европы, я заставлял взрослых мужчин трепетать от страха. Но это ничто по сравнению с чарами, которыми вы меня околдовали.

Он в который раз опустился на колени перед Лионель и склонил голову.

– Я покорен вашей воле. Пусть я ваш император, я умоляю: возьмите меня в плен.

И вновь он протянул руки, чтобы обнять молодую актрису, и та увернулась.

Лионель взглянула на него сверху вниз, но уже не как загнанная в угол жертва.

– Должна ли я счесть, что вы – мой трофей?

Тернбулл поднял голову.

– Пал под вашими чарами, – ответил он, импровизируя.

– И все же это я пала пред вами, как Австрия, моя родина.

– Миледи, – с притворной скромностью произнес Наполеон, улыбаясь воспоминаниям.

– Однако Австрия восстала вновь, не так ли? Она больше не ваш побежденный враг.

Глаза Тернбулла вспыхнули гневом. Если это была импровизация, то блестящая, но Ричард скорее подозревал, что актер просек, чем все обернется дальше.

– Вы по-прежнему мой трофей! – сердито воскликнул он.

– Я слышала вас, мой супруг. Слышала ваш разговор с нашим хозяином, князем де Талейраном-Перигором. Вы назвали меня чревом. Мол, вы «женились на чреве».

– Но я…

– Я стала вашей победой, и вы пожинаете ее плоды, у вас есть сын. Но больше вы ничего не получите. – Лионель помолчала, а затем, прежде чем Тернбулл успел ответить, холодно добавила: – Я буду еще одной чужой страной, которую вы потеряли.

С места, где стоял Ричард, ему было видно монитор, на котором сосредоточилась Саша. Камера приблизила лицо Тернбулла, его глаза горели яростью.

– Ты знаешь, кто я?! – заорал он. – Думаешь, ты, простая девчонка, сможешь мне отказать?!

Было непонятно, то ли это импровизация Наполеона, то ли искренний гнев актера, Рида Тернбулла.

– Я могу – и я буду, – тихо произнесла Лионель.

– Я возьму… – Наполеон или Рид бросился вперед.

– Снято! – крикнула Саша, а Лионель быстро шмыгнула с кровати прочь и нырнула в халат, который держала Валери, стоя спиной к Тернбуллу, чье лицо исказила ярость.

– Почему мне не сообщили об изменениях?! – возмутился он. – Почему? Где Фридман?

Саша спокойно ступила на теперь ярко освещенную съемочную площадку.

– Рид, это было великолепно.

– Что? – Актер даже толком не глянул в сторону режиссера, не сводя глаз с Лионель.

– Помни: это Наполеон в конце его пути. – Саша взяла Рида под руку и повела прочь. – До ссылки всего лишь год, и Наполеон раздосадован тем, что его величие угасает.

– О ч-чем ты? – захлебнулся возмущением Рид.

– О досаде. Ты изобразил его в совершенстве.

Тернбулл помолчал, уставившись на режиссера, но все равно не угомонился.

– Где Фридман? – с угрозой повторил он и, достав из кармана блистер с таблетками, проглотил парочку.

Саша пожала плечами, что разозлило актера еще больше, и он стремительно покинул площадку.

Решив проследовать за ним на безопасном расстоянии, Ричард увидел, что Тернбулл покинул замок, сердито пнув дверь, и, к несчастью для него, потревожил павлина Кловиса, который грелся на солнышке на ступеньках. Актер, ищущий жертву и цель, на которой бы выместить досаду, набросился на ошарашенную птицу, но та одним проворным движением не только увернулась от ботинка, но и умудрилась злобно клюнуть некогда великого императора в руку.

– Ты за это заплатишь! – полыхнул от ярости Тернбулл, но птичка уже упорхнула.

Глава двенадцатая

Единственным источником света в темноте был телефон с любимыми сценами, которые мелькали на маленьком экране. Ричард сидел в курятнике и смотрел фильм «Поющие под дождем», который скачал на мобильный как раз для таких ситуаций, когда ему нужны были поддержка, улыбка, напоминание о невинности и чистом восторге – иными словами, вымышленный мир. Дональд О’Коннор стоял на ушах, заставляя рассмеяться, Джин Келли подбивал клинья к Дебби Рейнольдс, и они втроем, настоящая стихия, встречали утро с исключительным оптимизмом.

«Оптимизм, – подумал Ричард, – не входит в число моих сильных сторон». День на съемочной площадке оставил его без сил, и Валери, как он знал, ощущала то же самое. Несмотря на то что сцена была закончена, а вместе с ней – и участие Рида Тернбулла в съемках, она казалась грязной, даже гадкой, и Ричарду хотелось поскорее вычеркнуть ее из памяти. Тернбулл должен был уехать на следующее утро, но Ричард не испытывал никакого желания посетить этим вечером официальный ужин в память о месье Корбо или в честь постановки. Даже если в связи со скорым отбытием гнусного Тернбулла там возникнет намек на праздничную атмосферу. Поэтому Ричард и оказался в курятнике, накачиваясь истинным голливудским задором, в своем единственном парадном костюме, и надеясь, что его любимые куры поступят достойно и нагадят на него, чтобы появилась причина никуда не идти. Однако свою роль они до сих пор не сыграли. Они мирно сидели на соломенной подстилке и тихонько кудахтали, как всегда радуясь обществу Ричарда. Оливия де Хэвилленд, Джоан Кроуфорд и Лана Тёрнер – его любимые символы старого Голливуда. Или пережитки, если угодно. Призраки, как заметили бы некоторые. Но это мир гламура, изыска, размаха. Ладно, это правда, что в реальной жизни трех актрис хватало самых разных проблем: любовные интриги, вражда, нападения и побои, порнография, наркомания и так далее, но никто об этом не слышал – только о романтике, таинственности, гламуре. Никто не слышал об изнанке – только о хорошем. Ричард не хотел слышать об изнанке. Для него мир тогда был в буквальном смысле слова черно-белым, и Ричард с грустью осознал, причем не впервые, что опоздал с рождением лет на шестьдесят.

Его единственной настоящей связью с тем миром сейчас была попытка изобразить Грету Гарбо. «Я хочу побыть в одиночестве», – сказал он себе, пусть плохо, но изображая шведский акцент. Ричард надеялся, что, по крайней мере, Валери его не найдет. Если он и обладал каким-то навыком, то это была способность отгородиться от всего, исчезнуть на время, спрятаться. Ее он совершенствовал большую часть своей взрослой жизни, и темные кинозалы с пыльными подвальными библиотеками служили ему идеальным убежищем. К сожалению, с болью осознавал Ричард, Валери обладала собственным особым набором навыков, куда входила способность успешно выслеживать тех, кто был загнан.

Дверь курятника открылась, и за ней стояла блистательная Валери с выражением почти материнского разочарования на лице, смешанного, как Ричард надеялся, с капелькой сочувствия. Несомненно, Валери выглядела потрясающе в струящемся брючном костюме цвета мха, штанины которого она чуть подтягивала, чтобы не испортить ансамбль куриными экскрементами. Валери вздохнула и утешающе улыбнулась Ричарду.

– Так и знала, что найду тебя здесь, – тихо произнесла она. – Нам пора.

Ричард глянул на экран телефона: Дебби Рейнольдс выбегала из кинотеатра. Он разделял ее чувства.

– Но обязательно ли? Ну разве они не справятся сами хотя бы один вечер?

Валери покачала головой:

– Мне тоже совсем не хочется туда идти, но кто-то угрожает моей племяннице, и я хочу проследить, чтобы в свой последний вечер этот гнусный коротышка Тернбулл не посмел к ней приблизиться.

Ричард глубоко вздохнул. Он понимал, что Валери права.

– Пусть идет дождь, – угрюмо процитировал он, – я улыбнусь.

– О чем ты? – спросила Валери, уходя и оставляя дверь открытой, чтобы Ричард вышел следом.

Пятнадцать минут спустя с Валери за рулем они домчали в L’Orangerie du Chateau, впечатляющий ресторан с окнами в георгианском стиле, расположенный на территории самого замка, и теперь ждали в очереди, когда их проводят на места. Все было очень официально, как на свадебной церемонии, и вместе с ними стояла Дженнифер Дэвис. Она тоже не хотела присутствовать, но пыталась найти положительные стороны.

– На самом деле я совсем не в настроении, – сообщила она Ричарду и Валери. – Тантрига Джотидам требует, чтобы сегодня я соблюдала пост и избегала всего, что может нарушить баланс моих чар.

Так вышло, что и Ричард, и Валери ждали друг от друга реакции, ведь оба не имели ни малейшего представления, о чем говорила актриса.

– А что такое танти… – начал Ричард. – Простите. Как вы сказали?

– Тантрига Джотидам, – ответила Дженнифер таким тоном, будто Ричард чуть ли не последний человек на земле, кто об этом ничего не слышал. Затем добавила, полагая, что поможет: – Тантрическая астрология.

– А, ладушки, – Ричард решил не развивать тему.

– И не то чтобы теперь можно все это считать празднованием. – На лице актрисы так резко вспыхнуло разочарование, что Ричард подумал, а не треснула ли у нее чакра.

– Празднованием? – А вот на лице Валери отразилось недоумение. – То есть чествование жизни месье Корбо?

– Ну, – Дженнифер сделала паузу, – и это тоже, полагаю. Но нет, по идее, это должен был быть последний съемочный день Рида. Саша перенесла сегодняшнюю сцену с бедняжкой Лионель, чтобы больше в нем не нуждаться. Мы все думали, что завтра он уедет.

– А он не уедет? – Ричард был расстроен этой новостью. Он решил, что Рид Тернбулл воплощает собой все зло нашего мира, и ему не терпелось поскорее помахать звезде ручкой.

Известие было для всех плохим знаком. Ричард ощутил, что Валери тоже напряглась при этой мысли.

– Да, он говорит, что остается. – Дженнифер казалась безутешной. – Надеюсь, он не будет путаться у меня под ногами, но сомневаюсь, что этим надеждам суждено сбыться. Он – зло, знаете ли. Я такое чувствую.

Ричард чувствовал примерно то же самое даже без помощи спиритических аур или тантрических календарей, как и Валери, которая прошептала:

– Кажется, это не предвещает ничего хорошего, – и бросила на Ричарда встревоженный взгляд.

Он знал, что при обычных обстоятельствах такое развитие событий вызвало бы у нее прилив воодушевления, но их обстоятельства были необычными.

Они продвинулись вперед в очереди, где их встретили и поприветствовали высокопоставленные лица из Валансе. На столе стояли две фотографии месье Корбо. Первый снимок был сделан во время войны: в неизменном берете, с поднятым воротником пальто, с сигаретой в зубах и винтовкой за плечом. Немного не в фокусе, но Ричард все равно ощущал в Корбо не только смелость, но и радостную взбудораженность, опасность действовала на него подобно наркотику, как это было и у Валери. Таким же взглядом Корбо смотрел и со второй фотографии, на которой, уже пожилым, от души хохотал до слез. Очередное подтверждение того, о чем Ричард все твердил, а именно: что смерть Корбо навряд ли была связана со стрессом.

Мэр был крупным седовласым мужчиной в темном костюме с сине-бело-красной лентой, символизирующей должность. На лице его было отработанное скорбное выражение, однако он все же не мог скрыть восхищения от встречи с крупными звездами и держал фотографа начеку. Рядом стоял и занимался тем, что представлял гостей, мужчина пониже ростом.

– Ноэль? – тут же взвился Ричард, теряя всякое чувство такта. – Ты что, черт возьми, тут делаешь?

Ноэль Мабит в глазах Ричарда был заклятым врагом. Никто точно не знал, чем именно он занимается, но, если в долине Фолле случалось официальное мероприятие, Ноэль Мабит присутствовал на нем в какой-то ушлой, едва ли служебной, роли, исключительно выполняя задачу смазки на шестернях бюрократии. И он никогда не пытался скрыть ни своей неприязни к Ричарду, ни своего восхищения Валери.

– Мадам д’Орсе, – елейно протянул Ноэль Мабит, – как я рад вас видеть. Выглядите… просто fantastique[20]20
  Фантастически (фр.).


[Закрыть]
.

– Ноэль, – отозвалась Валери, которую его присутствие тоже застигло врасплох, – как мило с вашей стороны, благодарю.

– Месье Эйнсворт, – не глядя Ричарду в глаза, холодно произнес Мабит таким тоном, будто потягивал вино, в котором полным-полно крошек от пробки, – не уверен, что ваше имя в списке…

– Поищи доктора, пресс-секретаря или начальника службы безопасности.

Ричард был не из тех, кто любит пользоваться влиянием – хотя бы потому, что раньше никаким влиянием не обладал, – но этот человек доводил его до белого каления.

– Ах, да, – Мабит и глазом не моргнул. – Вот здесь, в самом низу.

Он поставил галочку в списке, затем щелкнул пальцами а-ля метрдотель, и Ричард ощутил, как от выверенного хамства этого мелкого выскочки в нем закипает гнев. А ведь он даже не хотел тут находиться. Валери, почувствовав, что Ричард вот-вот взорвется, взяла его под руку и повела прочь, следом за официанткой в классическом, стереотипном костюме. Черное платье с белым воротничком, оборками на рукавах и таким же чепцом было ну просто перебором, нелепость наряда заставила Ричарда с Валери улыбнуться друг другу.

– Никто из официанток больше такого не надел, – прошептала Валери, и Ричарда наконец осенило, в чем дело.

– Привет, Дженни, – тяжело вздохнул он. – Только не говори, что тебе просто нужен был предлог надеть форму?

Дженни и даже Валери захихикали.

– Ну, – тепло улыбнулась Дженни, провожая их к столу, – если в наше время нельзя чуточку повеселиться, то когда же можно? Кстати, вы оба прекрасно выглядите. Мне ужасно нравится этот цвет, Валери, он подчеркивает твои глаза.

Справедливости ради надо заметить, что цвет еще и привлекал глаза каждого второго мужчины в зале, несмотря на присутствие известных киноактрис.

– А мне нравится твой наряд, – невинно отозвалась Валери. – Очень стильный.

– Где Мартин? – с подозрением спросил Ричард. – Снаружи, наверное, дежурит в скорой?

– О нет, – ответила Дженни. – У него сегодня выходной.

Ричард не мог скрыть облегчения.

– Он на кухне, в костюме шеф-повара, – продолжила Дженни. – При полном параде, с колпаком и всеми делами. Рене ревнует.

Теперь Ричард не мог перестать думать о вопросах гигиены на кухне, если Мартин и Дженни пойдут вразнос со своим нынешним фетишем на униформу, но Валери тревожило нечто другое.

– Готовит Рене Дюпон? – Кажется, она пришла в ужас. – Он traiteur?

Ричард уже собирался пошутить по поводу французского traiteur, обозначающего поставщика провизии и созвучного английского traitor, предателя, которым Рене был для кулинарной репутации Франции, но промолчал, когда рядом с ним усадили Аморетт Артур. Дженни убежала, оставив Валери, бледную как полотно, предвкушать грядущий ужин.

– Добрый вечер, мадам, – улыбнулся Ричард, когда Аморетт заняла свое место.

– Добрый вечер, месье, мадам. – Она выглядела не очень уверенной.

– Ричард и Валери, – представил их Ричард, зачем-то указывая на себя, а потом на Валери, как будто здесь было что перепутать.

– Аморетт. – И она снова нервно улыбнулась. – Я не хотела сюда приходить!

Очевидно, ей до смерти хотелось этим с кем-нибудь поделиться.

– С чего бы, да? – очаровательно поинтересовалась Валери, отложив переживания о будущих преступлениях Рене на потом. – Кстати, выглядите вы восхитительно. Прекрасное платье и прическа, вам очень идет.

Ричард недоумевал, что это на нее нашло. Платье было простым, черным, длиной чуть выше колена, а прическа Аморетт, откровенно говоря, выглядела так, будто ее не успели уложить. Ричард не был экспертом и, разумеется, не стал бы высказывать мнение вслух, но историк собрала светлые волосы на макушке в подобие пучка, и они казались вовлеченными в гражданскую войну, которой еще далеко до завершения. Словно Аморетт собиралась впопыхах.

– Спасибо, вы очень добры, – ответила она, явно не привыкшая к комплиментам. – Я приложила все усилия, но, честно говоря, предпочла бы провести вечер в тишине четырех стен. Устала от всей этой киношной суеты. Думала, что уже все кончено.

– Дни тянутся, это уж точно, – согласился Ричард, наливая вина собеседницам – и себе побольше.

– А сколько апломба, – добавила Валери, поджимая губы так, будто надкусила лимон. – Сколько маленьких человечков, которые думают, что они большие.

– Дело не только в этом, – с досадой произнесла Аморетт. – Я просто хочу, чтобы они назвали картину художественным вымыслом, – и дело с концом.

Она отпила вина.

– Знаете, изначально фильм планировался о Второй мировой войне, но они передумали. Лучше бы они этого не делали. Люди здесь до сих пор помнят войну, и закрывать глаза на факты не так-то просто.

– Я не знал.

Вскинув брови, Ричард глянул на Валери, которую в этот момент представляли актеру Жильбертину. Он выглядел очень эффектно в поварском колпаке, toque blanche, лихо заломленном, но, на взгляд Ричарда, пуговицы на белом кителе держались с превеликой натугой. Французские актеры – совсем другая порода, подумал Ричард, им нравится выглядеть обычными мужчинами, которые всегда плотно кушают. Валери он, похоже, понравился.

– Так много неправильного, так много неточностей! – продолжила Аморетт Артур, прерывая размышления Ричарда. Видно, решила выложить все, что наболело. – Сплошное разочарование для историка. То есть Наполеон не путешествовал со своей матерью, это нелепо. Некоторые костюмы и декорации на столе – прискорбный анахронизм. И вообще, где пленные испанцы? Это же Валансейский договор тысяча восемьсот тринадцатого года, положивший конец Пиренейской войне, а тут нет ни одного испанца.

Аморетт осушила бокал, Ричард вновь его наполнил. Валери тепло беседовала с Жильбертином, который рассказывал о меню, указывая на него и фотографию месье Корбо, его украшавшую. Будто каким-то образом развил в себе кулинарные способности, играя роль Антонина Карема.

Ужин прошел довольно приятно. Рене превзошел самого себя и подал daube de boeuf[21]21
  Тушеная говядина по-провански (фр.).


[Закрыть]
, вероятно вспомнив опыт в качестве повара-заключенного в различных парижских тюрьмах. Готовка на большое количество народа была его сильной стороной.


За главным столом, прямо напротив Ричарда и Валери, сидел мэр, а рядом с ним – Фридман. Тем временем Ноэль Мабит сновал по залу, раздражая людей, как оса на пикнике. По другую сторону от мэра сидела Лионель, что явно доставляло высокопоставленному лицу немалое удовольствие. Справа от Лионель обмяк в кресле Бердетт. За ним расположился Тернбулл, а вот Дженнифер Дэвис – по другую руку от Фридмана, вместе с Сашей, которая в кои-то веки смеялась, разговаривая с Сэмюэлом. Было заметно, что женщин разместили подальше от Рида Тернбулла, вероятно, по указанию Фридмана. Какая же все-таки досада, что утром Тернбулл не собирался уезжать. Брайан Грейс и Стелла Гонсалес сидели где-то в зале, разговаривали с местными шишками, вымучивая тут и там улыбку, но никого ею не обманывая. В перерывах между блюдами почти все вставали и перемещались по залу. Актеры и съемочная группа общались с людьми, все, кроме двух главных актеров, и местные, казалось, вздохнули с облегчением, что им не пришлось перед ними несколько минут лебезить.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 4 Оценок: 1

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации