Текст книги "Античная сказка"

Глава третья

На Олимпе было многолюдно. Из дворцов поблизости вышли Гефест и Афина и присоединились к ним. Как Оля и предполагала, разноцветный дворец из золота, серебра и бронзы был домом божественного кузнеца, а серебряный с перламутром – богини мудрости. Боги поодиночке и небольшими группами неспешно двигались в одном направлении.

– Все идут на пир? А почему вы сразу не переноситесь во дворец Зевса? – Олин вопрос был вполне резонным.

– Мы делаем так только в случаях, не терпящих промедления, – ответила Афина, – иначе это дурной тон и неуважение к тому, к кому направляешься. В данном случае, к царю богов.

– И возвращаемся на Олимп мы тоже всегда к воротам, – добавил Гермес, – за исключением экстренных ситуаций. Это, прежде всего, обеспечивает безопасность.

– Ну и потом, мы любим наш дом, – это Гефест, – любим гулять здесь.

Он обвёл мускулистой рукой буковую рощу, которую они проходили, стоящий вдалеке дворец («это же Гефест выковал все эти чудесные дома богов», – вдруг вспомнилось Оле), ротонду с маленьким фонтанчиком.

Наконец они пришли. Перед ними стоял величественный дворец. Разумеется, золотой и, разумеется, огромный. Он был украшен тысячами драгоценных камней, отделан мрамором и слоновой костью. Они прошли через портик со сценами битвы на фронтоне («титаномахии?» – предположила девушка[19]19
  Титаномахия – борьба олимпийских богов под предводительством Зевса с титанами.


[Закрыть]) и скульптурами двенадцати олимпийских богов внутри и оказались в доме царя греческих богов и, по совместительству, месте их собраний, пиров и советов.

* * *

Интерьер дворца был пышным и роскошным. Пол, казалось, был выточен из огромного опала – мерцающий, переливающийся разными оттенками молочно-кремового, с янтарными и лазурными искорками. Стены украшены колоннами из белого мрамора с едва уловимым золотистым оттенком («наверное, пентелийского?» – Оля недавно читала об античном мраморе). Было очень светло, но определить источник света девушка не смогла. В центре располагался большой фонтан, источающий прохладу, рядом с ним стояли инкрустированные слоновой костью широкие скамьи и маленькие столики с фруктами на золотых блюдах. Боги неторопливо, но целеустремленно двигались к широкой белоснежной лестнице, тоже мраморной («а вот это наверняка паросский», – подумала Оля), с золотыми перилами, практически выстраиваясь в очередь.

Наконец, они поднялись в пиршественный зал, который девушка уже видела в камине. Казалось, это было очень давно, так много событий произошло за последнее время. Она села, вернее, почти легла в предложенное Гермесом низкое мягкое кресло (так Оля для простоты окрестила гибрид софы и кровати, на котором удобнее всего было полулежать на боку), осторожно погладила изумительно гладкий матовый мрамор невысокого стола цвета слоновой кости и огляделась. Вокруг водили хоровод юные девушки в белых хитонах, наверное, Оры и хариты. Звучала радостная, немного восточная, в меру страстная музыка – играли музы. Во главе сидел Громовержец в пурпурном гиматии, со скипетром и неизменным орлом, который сейчас сидел не на плече царя богов, а на спинке его трона. Слева, тоже на троне, Гера в пеплосе из бледно-коралловой ткани, покрытой тонкой вышивкой и расшитой топазами чайного цвета, под цвет её глаз. У ног царицы богов, гордо распушив роскошный хвост, расхаживал павлин. Рядом с Герой – её посланница Ирида, крылатая девушка в радужном пеплосе. Дальше сидел Гефест с женой, харитой Аглаей. За ними: Арес с Афродитой, Аполлон, Артемида (богиня едва заметно улыбнулась Оле), Лето (она тоже доброжелательно кивнула). По правую руку от Зевса – вторая крылатая богиня, Ника, рядом с ней – Афина с непроницаемым лицом и совой на плече. Дальше расположились Посейдон (крупного властного мужчину легко было узнать по трезубцу, который он прислонил к своему креслу), Деметра (каштановые волосы и золотистый пеплос, расшитый колосьями), Гестия (лицо, на котором застыло постное, будто укоряющее выражение), Дионис (тот, наоборот, был весел и шумлив) и Гермес с Олей. Рядом с девушкой задумчиво поигрывала серебряными серьгами в виде маленьких весов Фемида, дальше ёрзал Эрот, сложивший крылья и пытающийся устроить их поудобнее, сидели остальные боги, которых она рассмотреть не успела.

Зевс взял роскошный кубок, сверкающий драгоценными камнями, и это послужило сигналом к началу пира. Геба начала разносить амброзию и нектар в золотых и серебряных кувшинах. Стол ломился от изысканных кушаний. Боги, расслабившись, поднимали кубки. Едва уловимо запахло дымом и жареным мясом: видимо, в это время людьми на земле приносились жертвы. Но вскоре в воздухе опять был разлит уже привычный цветочный аромат. Когда боги немного насытились, Зевс начал совет.

* * *

Голос верховного бога эллинов был громовым, как и положено при его профессии и должностном положении, но периодически в нём слышались и бархатные нотки непревзойдённого соблазнителя.

– Дети мои! – по-отечески обратился он к своим детям, женам, братьям, сёстрам и более дальним родственникам. – Я собрал вас сегодня не только на пир. Мы должны поговорить о границах нашего мира и о дороге в иные миры, которая снова стала доступной. Гермес, мы слушаем тебя!

Бог красноречия приосанился и приступил к докладу. Взгляды богов тут же устремились на смутившуюся Олю.

– Мы не успели окончательно всё проверить, но предполагаю, что с помощью Олеады дорога будет действовать вполне точно и удобно, – закончил он, и за столом снова стало шумно.

– Боги! – шум сразу стих, и Афина продолжила. – Такие возможности кружат голову, но нам нужно разумно подойти к ним и просчитать все возможные последствия.

– И сначала регламентировать порядок функционирования дороги, чтобы избежать злоупотреблений, – это, конечно, сказала Фемида.

– Вот поэтому мы и довольствуемся дарами этого весьма небольшого и скудного мира, получая кожу, кости и жир жертвенных животных, кстати, благодаря твоему племяннику, Фемида[20]20
  Аполлон имеет в виду Прометея, научившего людей приносить в жертву богам не мясо, а кости и кожу, прикрытые жиром.


[Закрыть], – Аполлон посмотрел в их сторону, и Оля невольно залюбовалась его одухотворённым лицом с горящими глазами и точёным носом в обрамлении светло-каштановых кудрей. – Потому что любая мало-мальски масштабная идея вас пугает. Вы цепляетесь за существующий миропорядок, не замечая, что мы давно уже заперты в нём. А сейчас нам всем представилась возможность освоить новые миры, распространить свой дух, знания, возможности!

– Мы знаем, о каких возможностях ты говоришь, – холодно отозвалась Афина. – А кто будет разбираться с ситуацией, если в результате будет война? Такая же масштабная, как твои идеи? Это придётся делать другим, ты же не воин.

– Я разберусь! – Арес с грохотом поставил свой кубок. – А вот дрожать от страха – это недостойно воителя.

Афродита восхищенно, почти подобострастно взглянула на бога войны, сидящий рядом Гефест брезгливо поморщился[21]21
  По некоторым источникам Афродита – жена Гефеста, изменившая ему с Аресом. После развода Гефест женился на харите Аглае.


[Закрыть].

– А вы подумали о простых небожителях, грозные Олимпийцы? – Ника показала на остановивших хоровод притихших харит и переставших играть муз. – Зачем им война ради ваших амбиций?

– Но ведь и нам тоже хочется стать кем-то более значительным и достойным поклонения… – тихо возразила ей Ирида, опасливо оглянувшись на Геру.

– Для этого совсем не обязательна экспансия. Вполне достаточно труда и таланта, – вмешался Гефест.

– Вот именно! – поддержала его Деметра. – Неужели у вас здесь мало забот? Лично мне нет дела до других миров – жатва на носу. А о чужих полях пусть другие заботятся. Брат, ты согласен? – она потянула за рукав Посейдона, который отложил оливку и задумчиво погладил пышную бороду.

– Я не готов пока высказать определённое мнение, – наконец ответил он, – мне нужно время, чтобы всё спокойно обдумать.

– Тут особо и думать нечего, – сказала женщина с бездонными голубыми глазами, положив рядом с собой свиток, который держала в руках. – Представьте только, наша память («это Мнемосина», – догадалась Оля), весь накопленный опыт станут нужными ещё в одном мире, разве это не благородная цель?

Боги оживлённо заспорили, голоса становились всё громче, пир всё больше стал напоминать шумный базар. Вдруг грянул гром. Оля испуганно схватилась за руку Гермеса, который с ироничной улыбкой наблюдал за происходящим и даже не пошевелился. Зевс встал.

– Довольно, дети мои. Дальнейшие обсуждения не за моим столом и не в моем доме. Я подожду принимать решение, пока мы не достигнем хоть какого-то согласия. Давайте продолжим развлекаться. Дочери мои, продолжайте!

Оры, хариты и музы возобновили танцы и музицирование. Рядом с музами сел Аполлон и ударил по струнам кифары, а к танцам присоединились весьма нетрезвый Дионис, позвякивающая украшениями Афродита, задумчивая Артемида и расправивший, наконец, многострадальные крылья Эрот. Гефест, прихрамывая, подошёл к ним.

– Ну что, братишка, твое открытие, похоже, станет новым яблоком раздора?

– Ещё бы! – усмехнулся Гермес. – Думаю, Олимп ещё долго будет бурлить.

Он довольно отпил из своего кубка и потянулся за инжириной.

* * *

Домой Оля попала поздним вечером. Вернее, он наступил в мире богов, а в её квартире всё так же было десять часов утра. Она была страшно горда собой – ведь смогла! Своей волей, без сока волшебной травы открыла обратный проход. Сосредоточилась на конечной точке, мысленно потянула за ведущую к ней воображаемую нить и, в следующее мгновение, вошла в свою комнату. Гермес тоже был доволен. Он быстро попрощался и ушёл, девушка же собралась хотя бы полдня поспать, потому что валилась с ног от усталости. А проснувшись, решила продолжить испытания своих новых способностей. Сварила очередную порцию кофе, отхлебнула из чашки и, нахмурившись от напряжения, мысленно нарисовала на каминном стекле дворец Гермеса. Отвлеклась, вспомнив про то, что на Олимп надо входить через ворота, но всё же решила попробовать. И у неё опять получилось!

Вестника богов дома не оказалось, двери его дворца были закрыты. Оля не решилась бродить одна по Олимпу, поэтому вернулась домой, тоже легко. Новые умения пьянили, а осторожность и предусмотрительность были быстро побеждены любопытством, помноженным на кураж. Она тут же пожалела, что не осталась на Олимпе, хотела пройти обратно, но вспомнила об Эриманфе и изменила маршрут. Ей хотелось поговорить с загадочным юношей подольше. Возможно, потому что её всегда влекла водная стихия, а может от того, что самые яркие, первые впечатления от древнегреческого мира были связаны именно с Аркадией и красивым (хоть и синеволосым, но зато синеглазым) речным богом.

* * *

На берегу Эриманфа было безлюдно и умиротворяюще тихо. Оля сняла сандалии и с удовольствием прошла по тёплой траве, села на берегу, вглядываясь в зеркальную гладь воды.

– Ты пришла ко мне, Оля? – раздался голос речного бога.

– Да. Меня все тут называют Олеада. Я хотела немного отдохнуть и поговорить с вами, если вы не против.

– Тебе здесь понравилось? – Эриманф бесшумно вынырнул из воды и уселся на ближайший камень.

Удивительно, но ни его хитон, ни синие волосы не были мокрыми. Вода стекала с широких плеч и словно уходила обратно в реку, не оставляя следов.

– Понравилось, тут спокойно и очень красиво. И я ещё не была в вашем храме, хотя собиралась.

– И от чего ты хотела отдохнуть, Олеада? – бог реки внимательно посмотрел на девушку.

– От всего! Столько произошло за последнее время, у меня голова кругом идет. И на Олимпе я была, и в Беотии.

Оля подумала, что Гермес может рассердиться, если она расскажет подробности своих похождений, и поспешила закруглить тему:

– И здесь, в Аркадии, Артемида мне много интересных мест показала. Надо всё это осмыслить в спокойной обстановке, – она улыбнулась Эриманфу.

Тот, кажется, понял, что девушка не хочет говорить более конкретно, потому что деликатно заговорил о природе.

– Аркадия – очень подходящее для этого место. Артемида показала тебе наши рощи и леса? У нас растут самые разные дубы: и широколиственные, и буковые, и пробковые, чью легкую, как губка, кору используют рыбаки и корабелы. В рощах раздолье для медведей, кабанов, черепах. В горах еловые и сосновые леса. А какие реки! Царь рек, могучий Ахелой. Лусий, которого ещё называют Гортинием, в его холодных водах купали новорождённого Зевса, Ладон, мой добрый друг, его река самая красивая в Аркадии. Жаль, у его дочери Дафны печальная судьба… Крафида, в которую стекают воды Стикса. Эта вода несёт смерть тому, кто её выпьет и разрушение всему, что в неё попадет, будь то стекло или хрусталь, серебро или драгоценные камни. У нас нет моря, но морская вода есть! Она появляется в святилище великого Посейдона Гиппия в Мантинее.

– А ваше святилище покажете? – Оля зачерпнула в горсть воды, с наслаждением глотнула.

– С удовольствием. Оно недалеко, я могу тебя отнести туда.

– А как? – она не помнила, могут ли боги рек их покидать, поэтому была заинтригована.

– Входи в воду. Одежду снимать не нужно, не стесняйся.

Девушка помедлила, с сомнением коснувшись хитона (пеплос она оставила дома), который было бы жалко намочить.

– Ты зря переживаешь, – улыбнулся Эриманф, – ничего с тканью не случится. Он легко соскользнул с камня, лёг на гладь воды, раскинув руки, и будто растворился в течении реки.

И Оля решилась. Скинула сандалии, привязала за длинные ремешки к поясу и вошла в чуть прохладную чистейшую воду. Река подхватила её и увлекла вперед. Это было потрясающее ощущение – не опасного водоворота, а ласковой волны, не спеша несущей её вниз по течению. Она растопыривала пальцы, позволяя воде виться вокруг них, дрыгала ногами, беззаботно хохоча, разводила руки, обнимая поток. Давно она не испытывала такого чистого, незамутненного счастья! Вскоре на правом берегу показался небольшой белоснежный храм, и волна «причалила» прямо около него, мягко вынося свою ношу на прибрежный песок. С сожалением выбравшись на сушу, Оля оглядела хитон и обнаружила, что вода исчезает с него так же, как недавно покидала одежду бога. Волосы тоже мгновенно стали сухими. Оставалось надеть сандалии и можно осматривать храм. Простой, но изящный, с тонкими колоннами и маленьким портиком, он действительно был красив. В небольшом помещении с бледно-голубыми стенами располагались такого же цвета алтарь и статуя Эриманфа из белого мрамора. «Надо же, похож! – подумала девушка. – Значит, часто показывается аркадянам, и они прекрасно знают, как выглядит бог этой реки». Выйдя на нагретый солнцем песок, Оля нашла его на большой коряге в тени плакучей ивы. Эриманф болтал ногами в воде и задумчиво жевал ивовый прутик.

– Ваш храм очень красивый, особенно статуя. И такое удовольствие было плыть сюда! Спасибо!

– Мне приятно, – бог улыбнулся, – если хочешь, я донесу тебя обратно.

– Этого не требуется, – сзади прозвучал холодный голос Афины. – Я забираю Олеаду с собой.

Ну вот… Только она обрадовалась ещё одной водной прогулке и пожалуйста… Обидно!

* * *

– Олеада, пойдём, – тон Афины не оставлял выбора.

– Эриманф, до свидания! Спасибо за чудесную прогулку!

– Удачи, Олеада!

Речной бог вежливо поклонился дочери Зевса и растворился в потоке воды. Оля с сожалением повернулась к богине-воительнице. Та стояла перед ней в полной амуниции – доспехи, копье, эгида, и, судя по всему, торопилась. Она нетерпеливо пристукнула копьём о землю, и через секунду они уже входили на Олимп, а ещё через две – в её дворец. Серебряная сова всё так же сидела на столике, а настоящая с радостным уханьем подлетела к хозяйке и села ей на плечо. Они поднялись на небольшой балкон, выходивший в тенистый дворик. Афина сложила оружие у входа и опустилась в кресло, Оля последовала её примеру.

– Тебе нравится наш мир? – богиня, по-видимому, решила перейти сразу к делу.

– Очень! А почему вы спрашиваете?

– Потому что в твоих силах не допустить его разрушения и запустения. Не перебивай, я знаю, что ты хочешь спросить. Да, это в твоих силах, потому что проводник может открывать дорогу только добровольно. А экспансия в римский мир, которую так хочет Аполлон – это прямой путь к уничтожению нашего. Возможно не сразу, но это плохо для нас закончится. Все понимают, что там нам придется столкнуться с римскими богами, которые просто так не уступят то, что их по праву. Думаю, Минерва не слабее меня, а Юпитер не слабее отца. Но соблазн всё равно велик, особенно после того, как мы победили титанов и окончательно уверовали в свою всесильность. Тот же Арес абсолютно убеждён в своей непобедимости. Кстати зря, – богиня справедливой войны самодовольно улыбнулась. – Но что ж делать, если всем даны разные возможности ума… Вот Афродита, например, мало того, что смотрит в рот своему недалекому воинственному любовнику, так ещё и страстно верит в свою неповторимость и очарование. Наверное, считает, что, лишь увидев её, римляне забудут о Венере и упадут к её ногам, – Афина издала горький, как показалось Оле, смешок. – Весьма наивно и самонадеянно. И они не одиноки в своих мечтаниях. К тому же некоторые из нас могут не встретить серьёзного сопротивления, поскольку в римском мире у них нет богов-конкурентов. Это очень подогревает честолюбивые планы Аполлона и вселяет надежду в менее влиятельных божеств – Ириду, Мнемосину, Ор. Но и они ошибаются. Я уверена, что римские боги сплотятся и против них тоже, борясь за свои земли и своих людей.

– Но ведь римские боги очень похожи на вас. Как так получилось? – Олю всегда интересовал этот вопрос.

– Такими их сделали люди. Среди немногих, которые бывали в нашем мире, нашлись те, у кого оказалось достаточно веры, силы и вдохновения и которые изменяли представление о богах. А мы, пусть и не сразу, но всегда становимся такими, какими нас видят люди. Но всё равно римские боги – не наши копии и не наши ученики. Они – самостоятельные божества со своими интересами. И божества совсем не слабые. Так вот. Даже если нам хватит сил на то, чтобы укрепить свои позиции в их мире, даже если не будет войны, в любом случае наш мир без ежедневных забот ждёт запустение. Деметра говорила именно об этом. Пожалуй, только Аид сможет выиграть в этой ситуации, оставаясь в стороне. Потому что там, где идёт война богов, неизбежно гибнут люди.

– Почему вы посвящаете меня в это?

– Из опасений, что сторонники открытия дороги смогут перетянуть на свою сторону не только часть олимпийцев, но и мелких божеств, пообещав им величие, и отцу придётся к ним прислушаться. Тогда остановить эту авантюру сможешь только ты, попросту отказавшись открывать дорогу. Никто не будет тебя принуждать, это бесполезно. Но уговаривать и давить, конечно, будут, причём с обеих сторон. Ведь найти другого проводника очень сложно, возможно, на данный момент никого кроме тебя и нет, такие способности весьма редки. Так что ты должна всё взвесить и быть готовой. Сейчас Олимп напоминает растревоженный улей, все обсуждают только это, постепенно разделяясь на два лагеря. Во время следующего пира отец примет решение, и сейчас все будут стараться повлиять на него. И на тебя, разумеется, нечасто судьба мира богов зависит от смертной. Можешь гордиться. Я рассказала тебе всё, что хотела и всё, что было необходимо, а теперь думай сама. Ты ведь Гермеса искала недавно? Он дома, можешь зайти к нему.

Богиня поднялась с кресла, дав понять, что разговор закончен, и Оля тоже поспешила встать.

Дворец Гермеса был совсем недалеко, и девушка уже подходила к нему, когда кто-то тронул её за плечо. Обернувшись, она встретилась взглядом с Аполлоном.

* * *

Божественный кифаред, в отличие от сестры, был очень похож на свои изображения. Совершенная, хотя и немного женственная красота ослепляла.

– Олеада, я хочу поговорить с тобой, – начал он, проникновенно глядя ей в глаза. – Но не здесь. Ты не против того, чтобы прогуляться со мной?

Не дожидаясь ответа, бог взял её за руку, шагнул вперёд, и Оля поняла, что сейчас снова будет перемещаться в пространстве. Что ж её все туда-сюда таскают, как чемодан? Но в следующий миг она уже забыла о своём возмущении.

– Это Геликон, обитель муз, – предвосхищая её вопрос, сказал покровитель искусств.

Они стояли в живописной ивовой роще, и сочная мягкая трава так и манила пройти по ней босиком. Оля не отказала себе в удовольствии и скинула сандалии. Горный воздух был прохладным и каким-то особенно сладким. Солнечные блики, лёгкое дуновение ветерка, журчание воды и далёкие звуки музыки… Потрясающе! Надо бы наведаться сюда одной, чтобы спокойно и без спешки всё рассмотреть. Вон, сколько статуй! «Наверное, это статуи всех девяти муз», – сделала она верный, как потом выяснилось, вывод. Каждая из геликонских дев была изображена не единожды, а статуи, такое ощущение, вышли из-под резца разных мастеров. Но не только музы украшали рощу. Прямо перед ней стояла медная группа – борющиеся Аполлон и Гермес, весьма похожие на своих прототипов. Очевидно, они не поделили лиру, которая отливала на солнце у их ног. Пройдя дальше, она увидела статуи, изображающие незнакомых ей богов (или людей?).

– Это выдающиеся поэты, музыканты, а вон там, – Кифаред[22]22
  Эпитет Аполлона, покровителя искусств, играющего на кифаре.


[Закрыть] указал на бронзовую группу, изображавшую мужчину, играющего на лире, и диких зверей, которые застыли вокруг, очарованные музыкой, – Орфей. Как ты думаешь, в Риме так же много их, наделенных божественной искрой творца? Там всё больше царит Юстиция… Ну и Марс, конечно. Представь, насколько станет лучше любой мир, если бережно взрастить в смертных их таланты? Позволить им творить? Играть чарующую музыку, петь завораживающие гимны и великие поэмы, ваять гениальные скульптуры?

– Но ведь в Риме были достаточно развиты искусства, я читала об этом, – попыталась возразить Оля.

– Достаточно для чего? Разве искусство бывает достаточным? – вопросил Аполлон, всё больше распаляясь. – Это полёт, это бездонное море идей, это совершенная красота и безграничная сила таланта! А талант нужно пестовать! Камены не справляются с этой задачей, им просто не хватает масштабности мышления. Стоит ли ожидать многого от водяных нимф? Не хватает моего духа, моей силы, а с ними Рим уже через столетие было бы не узнать!

За экспрессивной речью Мусагета[23]23
  «Предводитель муз» – эпитет Аполлона.


[Закрыть] они поднялись выше и остановились, услышав нежное пение и лёгкую, радостную музыку. Около источника водили хоровод музы. Оля опознала Каллиопу, царственно выступающую впереди в золотой короне и белом хитоне, Клио в лавровом венке и с серьёзным выражением лица даже во время танца, Мельпомену с драматическим изгибом бровей в венке из плюща, Талию в таком же венке, но весело улыбающуюся, Уранию в пеплосе глубокого небесного цвета… Эвтерпа играла на флейте, Терпсихора на лире, Полигимния на лютне, Эрато на тамбурине.

– Пегас когда-то ударил копытом в эту скалу, с тех пор вода Гиппокрены дарит вдохновение. Наша земля удивительна и уникальна, но это не повод оставить попытки сделать лучше другой край.

Аполлон присел на ближайший валун и взял в руки кифару. Музы почтительно замерли, не смея даже аккомпанировать. По всей видимости, эту мелодию бог предпочитал играть один. Музыка кружила голову, выгоняя из неё все мысли и оставляя только восторг, преклонение перед божественным музыкантом и желание сделать для него всё возможное и невозможное. Она была совершенной и абсолютно неземной. Когда Аполлон закончил, Оля даже головой тряхнула, чтобы отогнать наваждение. «Это же настоящая ментальная атака!» – осенило её, и эта мысль сразу вправила ей мозги. Она вежливо склонилась перед богом, благодаря за услышанное, но внутренне была напряжена и собрана.

– Подумай, девочка, – тот, кажется, заметил, что его усилия не возымели действия, потому что предпочел закончить разговор. – Спасибо, что прогулялась со мной.

И Аполлон небрежным движением руки возвратил её на Олимп, на ту же дорожку, ведущую к дворцу Гермеса, по которой она совсем недавно шла.

* * *

К Гермесу решила не идти – хватит. Он ведь тоже начнет ездить ей по ушам судьбами своего мира. А у неё есть её собственная жизнь, которой надо заниматься. Завтра, между прочим, в университет. Вернувшись домой, Оля начала собираться. Нашла нужные конспекты, распечатала материалы к семинарам, приготовила одежду. И поужинала, кстати, ведь никто из греческих богов и не подумал предложить ей хотя бы яблоко.

Эллинский мир никак не отпускал её, мысли возвращались к последним событиям. И от посещения Геликона осталось ощущение какой-то незавершенности. Видимо от того, что она так красочно себе его представляла, а попав туда, даже не успела всё толком рассмотреть. Казалось бы, побывала в обители муз в компании покровителя искусств, самого утончённого и вдохновенного, как она всегда считала, бога и даже не прониклась атмосферой. И противно было то, как грубо и явно он пытался на неё давить. Хотя в логике и благородстве целей Кифареду не откажешь, это надо признать… Чтобы избавиться от неприятного послевкусия, девушка решила ещё раз пройтись по Геликону, только не наяву (хотя это она тоже собиралась сделать, попозже), а читая книгу. Выкопала из недр книжного шкафа Описание Эллады Павсания, нашла нужную главу. Действительно, всё так и есть! И статуи муз разных скульпторов, и их храм. Статуи других божеств, древние треножники, священный родник Гиппокрена, источник Нарцисса… Да, определённо нужно туда вернуться. Но сначала реальная жизнь в родном мире, а потом уже сказки. На этой оптимистичной ноте Ольга легла спать.