Текст книги "Все о Стамбуле"

Большинство крестоносцев были относительно бедными и необразованными людьми, они и понятия не имели об истинной ценности многих произведений искусства: бронзовые статуи выдающихся ваятелей Эллады, украшавшие Ипподром, были переплавлены на монеты. Спасено было немногое, в частности венецианцы вывезли знаменитых бронзовых коней Лисиппа и украсили ими один из фасадов собора Св. Марка в Венеции. Затем пришла очередь церквей, как всегда, страсть к наживе победила страх перед Богом.

Наследницей православных традиций стала образованная в северо-западной части Малой Азии Никейская империя, она была центром притяжения для греческих городов-государств. К середине XIII века Латинская империя пришла в закономерное состояние экономического упадка. Православное духовенство вело в народе активную проповедь борьбы против поработителей-латинян, и никейский император Михаил VIII Палеолог в 1260 году решил вернуть грекам Константинополь. Он смог захватить Силиврию, но попытка овладеть Галатой оказалась неудачной, греки понесли большие потери и были вынуждены отступить. Михаил вернулся в свою столицу и начал готовить более масштабную операцию. Для начала он заручился поддержкой давних соперников Венеции, генуэзцев. Они сделали ставку на Михаила Палеолога, рассчитывая в случае его воцарения выжить из Константинополя прочно обосновавшихся там венецианских торговцев. Разумеется, мусульмане тоже не остались в стороне, желая ослабить влияние крестоносцев, и вошли в союз с Никейской империей.

Летом 1261 года греческое войско под командованием Алексея Стратигопулоса в союзе с конницей сельджуков подошло к Константинополю. Момент для нападения был выбран удачно, основная часть латинского войска отправилась в захватническую вылазку к городам черноморского побережья. Греки действовали хитростью, 25 июля 1261 года их десант проник в город через водосток, сумел перебить охрану у городских ворот и впустить основные силы. Население города не оказало сопротивления, и император Балдуин поспешно бежал из столицы на венецианском корабле.

Итак, Константинополь снова оказался в руках греков, но это не сулило возрождения «золотого века». Территория империи сократилась в несколько раз. Под властью Палеологов находилась лишь часть Фракии и Македонии, северо-западная часть Малой Азии и несколько островов. Однако город с таким местоположением не мог не быть важным центром торговли.

При Михаиле VIII Палеологе это была жалкая тень былого Константинополя, дворцы и храмы продолжали лежать в руинах. Несколько эпидемий чумы сократили численность его жителей до 50 тысяч человек. Во второй половине XV века турки-сельджуки практически полностью захватили владения Византии на Балканском полуострове. Угроза турецкого нашествия в Западную Европу стала как никогда реальной, и, желая предотвратить это бедствие, европейские государства раскошелились на очередной крестовый поход под предводительством короля Венгрии Сигизмунда. Увы, армия крестоносцев потерпела сокрушительное поражение от войск султана Баязида I. Остатки войск Сигизмунда во главе со своим предводителем сумели спастись за мощными стенами Константинополя.

Но прошло совсем немного времени, и константинопольский император признал себя вассалом турецкого султана. Конечно, Баязид I мечтал о триумфальном въезде в Константинополь, но понимал, что не может себе позволить долгую осаду. В течение семи лет, начиная с 1394 года, турки разоряли окрестности города, обрекая его на нищету и надеясь таким образом добиться его сдачи. Император Мануил II Палеолог попытался заручиться помощью Европы. В конце 1399 года он отплыл из Константинополя с целью убедить правителей Европы организовать еще один крестовый поход, но те не желали новых расходов.

В середине XIV века рынок Константинополя стал одним из самых оживленных, здесь шла торговля самыми различными товарами – зерном, вином и оливковым маслом с юга, рыбой, солью, льном, мехами с севера. Давние связи с Русью приобрели большое значение, хотя большую часть торговли, как и прежде, контролировали иностранные купцы, только теперь это были в основном генуэзцы. Заполучив Галату под свой контроль, они сделали ее государством в государстве, а когда византийцы начали строить корабли, генуэзцы просто сожгли их прямо на верфях в Золотом Роге.

Казалось, положение Константинополя безнадежно, но в 1402 году в Малую Азию вторглись полчища Тимура. Великий полководец разгромил султана Баязида в битве при Анкаре 28 июля 1402 года, что дало Константинополю столь необходимую передышку и на полвека отсрочило окончательную гибель Византийской империи. В этот период отношения между Османским государством и Византией были относительно мирными. Однако энергичный султан Мурад II, вступивший на престол в 1421 году, укрепил центральную власть в своей империи и стал посматривать в сторону знаменитых стен Константинополя. Уже в 1422 году он сделал попытку овладеть городом без долгих проволочек. Бой кипел весь день, но защитники держались стойко, в конце концов стороны в очередной раз заключили унизительный для Константинополя платный мир.

Усиление турков наконец принудило европейских правителей признать необходимость военной кампании на Востоке. В 1443 году с благословения Папы Римского был организован новый крестовый поход. Многонациональное войско состояло в основном из жителей Восточной Европы, а во главе стоял король Польши и Венгрии Владислав III Ягеллон. Вначале военная удача улыбалась крестоносцам, им удалось нанести туркам ряд поражений, но в решающем сражении при Варне 10 ноября 1444 года турки одержали полную победу, разгромив крестоносцев. Теперь судьба Константинополя, как и многих балканских народов, была решена, его окончательное покорение было лишь вопросом времени.

В это время османский трон занял султан Мехмед II, прозванный впоследствии Завоевателем. Историки описывают его как выдающуюся личность. В его характере сочетались любознательность и осторожность, великодушие и коварство, все это было приправлено жестокостью, без которой он, сын султанской наложницы, не смог бы добыть и удержать власть.

Вступив на престол в 1451 году, Мехмед II решительно подавил очаги сопротивления среди малоазиатских бейликов. Византийский император Константин XI Палеолог пытался воспользоваться моментом и оказать давление на молодого султана. Пикантность ситуации была в том, что в Константинополе в качестве «почетного гостя-пленника» содержался конкурент Мехмеда, еще один османский принц, который мог претендовать на престол. Константин потребовал удвоить денежное содержание, выделявшееся на этого «гостя», и некоторых мелких уступок. Иначе, намекал он, принц может быть выпущен за городские ворота.

Одним из исторических анекдотов про Мехмеда является история с итальянским художником Беллини, который писал его портрет. По мнению султана, художник недостаточно правдоподобно изобразил отрубленную голову, и Мехмед объяснил ему, что шейные мышцы сокращаются так, что шеи практически не видно. А чтоб не быть голословным, султан вынул саблю и на глазах художника отрубил голову первому попавшемуся рабу.

Желая выиграть время, Мехмед стал исключительно любезен и щедр с Константином, а сам занялся строительством крепости на европейском берегу Босфора, севернее Константинополя, напротив построенной в эпоху правления султана Баязида I крепости Анадолухисары. Сооружение в самом узком месте пролива этой крепости Румелихисары, которая должна была поставить пролив под контроль султана, свидетельствовало о его намерениях вести блокаду Константинополя. Крепость была сооружена за четыре месяца, к концу марта 1452 года, огромным количеством рабочих под личным надзором Мехмеда. Она имела форму неправильного пятиугольника, стены были высокими и крепкими, их венчали пять башен. В крепости разместился большой гарнизон и были установлены пушки крупного калибра.

Беллини. Мехмед Завоеватель

Первым делом Мехмед отдал приказ подвергать таможенному досмотру все проходящие через Босфор суда и взимать пошлины. Император Константин сделал попытку договориться с Мехмедом, он был готов на любые уступки, но молодой султан потребовал сдачи города. Взамен он предложил Константину отдать во владение Морею и заключить союз. Константин, как, впрочем, и любой другой правитель на его месте, не мог принять эти условия и заявил, что он лично и все жители города предпочитают умереть, защищая свой город. Заявление это не отвечало истине.

В городе постоянно шла борьба между латинскими и греческими приверженцами. Еще в 1439 году император Иоанн VIII добился согласия православного духовенства на заключение унии между католической и православной церквами. Многие находили этот договор унизительным, так как он ставил, по сути дела, православную церковь в зависимость от папы. Конечно, такая уступка была сделана по необходимости, император желал поддержки католического запада в войне с мусульманами, но в памяти народной были еще живы истории об ужасах нашествия крестоносцев.

Меж тем Мехмед планомерно готовился к осаде, он мог не опасаться прихода извне значительной военной помощи. Генуя прислала отряд в 700 воинов, Венеция направила два боевых корабля. Собственные силы византийцев были неприлично малы, гарнизон Константинополя вместе с наемниками был немногим более 7 тысяч воинов. В бухте Золотой Рог стояло всего 25 кораблей.

Осенью 1452 года турки заняли последние из принадлежавших византийским императорам городов – Месимврию, Анихал, Визу, Силиврию – и стали лагерем у городских ворот. Хозяйничавшие в Галате и Пере генуэзцы поспешили продемонстрировать лояльность туркам. Мехмед полностью отдался своей задаче, по свидетельству византийского историка Дуки, султан «ночью и днем, ложась в постель и вставая, внутри своего дворца и вне его имел одну думу и заботу – какой бы военной хитростью и с помощью каких машин овладеть Константинополем». Действительно, находясь в Адрианополе, Мехмед лично изучал планы города, схемы его укреплений и придумывал все новые планы осады. Он велел создать большую мастерскую, где под наблюдением знаменитого венгерского мастера Урбана отливались пушки из бронзы. Были изготовлены десятки пушек, одна из которых прославилась своими гигантскими размерами. Древние историки описывают ее так: «Диаметр ее ствольного канала был равен 12 ладоням, а стреляла она каменными ядрами весом в 30 пудов. Пушку везли к стенам Константинополя из Адрианополя 60 волов в течение двух месяцев».

В марте 1453 года основные силы были подтянуты к стенам, знатоки этого периода считают, что армия Мехмеда насчитывала около 150 тысяч воинов с мощной осадной техникой. Турецкие войска встали по всей линии сухопутных оборонительных рубежей – от Золотых ворот до Перы. Ставка Мехмеда расположилась за холмом напротив Адрианопольских ворот, недалеко от Влахернского дворца. Флот Мехмеда тоже выглядел внушительно, он насчитывал около 80 боевых кораблей и значительное количество грузовых судов, необходимых для переброски войск и снаряжения.

Когда в ноябре 1452 года в Константинополь прибыл легат Папы Римского кардинал Исидор, в храме Святой Софии состоялось подписание нового соглашения, подтвердившего флорентийскую унию, что возмутило большую часть населения. И тут, как бы желая подлить масла в огонь, кардинал Исидор отслужил в священных стенах знаменитого храма мессу по католическому обряду. В городе начались волнения, сторонники православия угрожали своим противникам скорой расправой и заявляли, по словам командующего флотом византийцев Лукаса Нотараса, что «лучше увидеть в городе царствующей турецкую чалму, чем латинскую тиару».

Знаменитую пушку Урбана Мехмед велел разместить напротив ворот Романа в середине Феодосиевых стен и сам стал во главе отборной части своих войск. Дорогу турецким кораблям преграждали тяжелые железные цепи, за линией которых выстроились в боевой ряд немногочисленные, но вооруженные «греческим огнем» корабли византийцев. Надеясь на то, что турки не будут штурмовать город со стороны Мраморного моря, византийцы оставили без защиты стены города на морском побережье, сосредоточив ударные силы генуэзских наемников у ворот Романа.

Знаменитые турецкие пушки заговорили 7 апреля, однако стены города оказались слишком мощными и, хотя турецкая артиллерия непрерывно вела обстрел, разрушения были незначительными. Огромная пушка Урбана разорвалась, что несказанно порадовало защитников города. Кроме того, большинству артиллеристов Мехмеда не хватало опыта, поэтому пристрелка орудий шла медленно. Мехмед велел отлить новую гигантскую пушку, которая проявила себя в полную силу, ее ядра наносили ощутимый урон укреплениям Константинополя. Это вдохновило захватчиков, и 18 апреля на рассвете воины султана завалили рвы хворостом и мешками с песком и подступили к стенам. Византийцы вышли на стены, в дело пошли все доступные средства: нападающих забрасывали камнями и наспех сделанными копьями, обливали кипящей водой и смолой.

Несмотря на огромное численное превосходство, лобовая атака не принесла успеха. Наверняка Мехмед был крайне раздосадован этой неудачей, а через два дня ему пришлось проглотить еще одну горькую пилюлю – турки проиграли и морское сражение. Четыре генуэзских и один византийский корабль, перевозившие продовольствие осажденным, ввязались в безнадежный, на первый взгляд, бой с турецкой эскадрой. Однако искусство итальянских мореплавателей и «греческий огонь» позволили им прорвать блокаду, войти в Золотой Рог и соединиться со стоявшей там византийской эскадрой. Несколько кораблей турков были сожжены «греческим огнем», остальные же не смогли прорваться в бухту.

Взятие Константинополя турками. Французская миниатюра XVI века

Кажется, вот он, желанный перелом, противник деморализован, а город в очередной раз доказал свою неприступность. Однако у Мехмеда не хватало опыта, но не характера! Кроме того, он был способен нестандартно мыслить и принимать необычные решения. Мехмед приказал доставить часть своих кораблей в Золотой Рог по суше, через цепь холмов в районе Перы. Для этой цели был сооружен громадный деревянный настил, его щедро поливали маслом, волоком перетащили 70 тяжелых кораблей к северному берегу Золотого Рога и спустили их на воду Это было сделано под покровом темноты, и легко представить себе удивление и испуг защитников Константинополя, когда утром 22 апреля они увидели в бухте турецкую эскадру

И как ни удивительно об этом читать, в такой момент среди защитников города с новой силой вспыхнули былые распри. Император окружил себя итальянскими военачальниками, полагаясь больше всего на наемные войска. Духовенство, рассерженное экспроприациями своих богатств на военные нужды, открыто подзуживало православных греков, обращая их внимание на предательское поведение галатских генуэзцев, которые взяли на себя снабжение войска Мехмеда всем необходимым. Справедливости ради стоит заметить, что генуэзцы снабжали и Константинополь, и, судя по всему, с помощью тех же генуэзцев византийцы попытались путем интриг заставить Мехмеда снять осаду. В какой-то момент в турецком лагере распространились слухи о том, что на помощь осажденному городу идет огромная армия, собранная в Венгрии, а с моря ей окажет поддержку знаменитая венецианская эскадра.

Шел к концу второй месяц утомительной осады, и Мехмед отдал приказ готовиться ко второму штурму города. Возможно, он поверил слухам о подходе европейской армии, а может, просто опасался, что среди его воинов возникнут пораженческие настроения. Несмотря на то что его корабли были уже в водах Золотого Рога, султан решил вновь нанести главный удар со стороны суши. Вечером 28 мая он объявил, что утром следующего дня начнется решающий штурм, что было встречено с большим воодушевлением. К стенам, защищавшим Константинополь со стороны суши, подвезли осадные машины, а корабли турков приблизились к стенам со стороны бухты Золотой Рог. Основной удар турки решили нанести, как и при первом штурме, по воротам Святого Романа. Султан сам руководил этой великой битвой. Фланговые войска должны были отвлекать внимание защитников крепости от ворот Святого Романа, которые штурмовал султан во главе отборных войск. Части под командованием Саган-паши должны были атаковать район Влахернского дворца, для чего они были переброшены через Золотой Рог по сооруженному из деревянных бочек огромному плавучему (понтонному) мосту. Кораблям был отдан приказ обстреливать укрепления и высадить десант на штурм стен со стороны моря.

На рассвете 29 мая 1453 года турецкие войска пошли в атаку. Первые атаки турок были успешно отбиты и со стороны суши, и со стороны моря. Казалось, Бог на стороне защитников города, но, как тонко заметил Наполеон, Бог всегда на стороне более сильной армии. В дело вступила самая большая пушка турок, и стена в районе ворот Святого Романа начала рушиться. В бой вступили свежие части нападавших, и генуэзцы дрогнули. В этот момент первые турецкие воины форсировали стену Константинополя и подняли турецкое знамя над одной из башен. В бою у ворот Святого Романа погиб император Константин, его с трудом опознали лишь по характерной одежде, лицо было обезображено. Его нашли по приказу Мехмеда, желавшего лично убедиться в смерти Константина и, по обычаю, выставить его голову для устрашения населения города. Воины Мехмеда хлынули в город, моряки покинули корабли, опасаясь опоздать к самой богатой добыче. Благодаря этому часть эскадры Константинополя смогла прорваться через блокаду и выйти в открытое море. Утомленные долгой осадой и предыдущими неудачами, турецкие воины убивали каждого, кто не падал ниц при их появлении. Среди огромного количества пленников было немного мужчин, в основном женщины и дети. В середине XV века византийская столица уже не была Золотым городом, каким она предстала перед изумленными взорами крестоносцев. И все же добыча была внушительной, ведь христианские храмы успели накопить значительные богатства. Убранство церквей сильно пострадало; то ли в поисках сокровищ, то ли из религиозной нетерпимости турецкие воины разбивали колонны, срывали настенные мозаики и разрубали драгоценные иконы. В среднем, добыча турков была вполовину меньше той, что получили латиняне в 1204 году. Большим богатством были пленники, так как во владениях султана функционировало несколько крупных невольничьих рынков, куда партиями отправляли жителей покоренного города. Однако главной добычей турков, ценность которой была поистине безмерна, стал сам город. Так долго вожделевший его Мехмед вошел туда лишь на третий день, прекратив вакханалию грабежей и насилия.

Отныне у города был новый хозяин и новое имя – Стамбул, или Истанбул (по-турецки). Этот турецкий топоним происходит от греческого «эйс тин полин» («в город» или «к городу») – так косвенно обозначали Константинополь греки. Для турков название Истанбул тоже являлось неофициальным вплоть до 28 марта 1930 года, тогда Истанбул становится международно принятым, официальным названием города, хотя в русском языке так и сохраняется русифицированный вариант его названия – Стамбул.

Одна из легенд гласит, что султан въехал на белом коне в храм Святой Софии и повелел превратить этот священный храм христиан в мечеть.

Мехмед II приказал заселить опустевший город надежными и полезными людьми из подвластных ему земель. В город прибыло много греков из Морей и с островов Эгейского моря, армян из Бурсы, турок из Аксарая, так появились новые кварталы, заселенные выходцами из тех или иных городов и названные по их именам: Аксарай, Караман, Чаршамба и ряд других. Султан Мехмед II вовсе не стремился заселить свой город исключительно мусульманами, что говорит об определенной лояльности исламской религии. По приказу султана новым жителям города предоставляли пустые дома и давались те или иные льготы и преференции. Число обитателей города увеличивалось очень быстро, и к концу XV века оно превысило 200 тысяч.

Почти пять веков Стамбул был столицей Османской империи – огромного государства, сложившегося в XIV–XVI веках в результате завоевательных походов турецких султанов. Воинственный Мехмед II Завоеватель окончательно покорил Сербию, Молдавию, Боснию и практически всю Албанию. В этот же период крымский хан признал себя данником султана.

Смерть Мехмеда II была самым загадочным событием. Считается, что он был отравлен личным врачом, подкупленным сыном Мехмеда принцем Баязидом. Воистину, дети – цветы жизни на могилах своих родителей!

Однако амбициозные планы Мехмеда II были связаны с завоеваниями в Европе, он планировал завоевательные походы в Италию, Венгрию и Германию. В 1480 году Мехмед погрузил на корабли стотысячное войско и отправился в Южную Италию. Он напал на остров Родос, но был отражен рыцарями – иоаннитами. Высадка турецкого войска на территории Италии произошла в области Апулия – там, где побережье было ближе всего к уже контролируемой Османами Албании, в районе города Отранто. Город после двухнедельной осады сдался. Так был образован «турецкий плацдарм» в Италии. Папе, чтобы не допустить дальнейших завоеваний итальянских земель, пришлось провозгласить крестовый поход, который увенчался успехом. Этому способствовала и скорая смерть Мехмеда II Фатиха в 1481 году.

В годы правления Баязида II (1481–1512) завоевания продолжались. Под власть турок окончательно попала Герцеговина (тогда эта территория так не именовалась; само название «Герцеговина», т. е. земля герцога, указывает на последнего правителя этой области – Степана Вукчича Ко сагу, который носил титул герцога, появилось оно только в конце османского правления).

На территорию Австрии и Венгрии турки постоянно делали грабительские вылазки, захватывая ценности и пленников. Наибольшие территориальные приращения империя получила во время правления султанов Селима I Грозного (1512–1520) и Сулеймана I Законодателя (1520–1566).

Селим I

Селим I завоевал Сирию, Палестину, Египет, Алжир, а также западную Аравию, где находились святыни мусульманского мира – города Мекка и Медина.

Сулейман I, которого в Европе называли Великолепным, а в мусульманском мире – Кануни, что означает Законодатель, смог покорить Венгрию и прибавил к империи мусульманские земли Ирака и Йемена.

Османы стали властелинами земель от восточного побережья Средиземного моря до Марокко.

Сулейман I

В течение всего двух веков образовалось могущественное государство на трех континентах: в Европе, Азии и Африке. Преуспевающая империя представляла постоянную угрозу для христианского мира, и поэтому европейские самодержцы не гнушались подкупом и лестью добиваться мира с турками. Став столицей одного из самых сильных государств эпохи Средневековья, древний город на берегах Мраморного моря получил третье рождение. Стамбул приобрел значение крупнейшего религиозного и культурного центра мусульманского мира. Вот так столица православия стала центром ислама, ведь после захвата Египта турецкие султаны стали халифами – духовными предводителями мусульман. Нельзя забывать и о географических преимуществах города – его торговое значение было столь же велико, как и во время существования Византийской империи. Все это обещало возрождение «золотого века» древнего города.

К середине XVI века в Стамбуле насчитывалось примерно 400–500 тысяч жителей, а к концу XVII – население города достигало 700–800 тысяч человек. Таким образом, в эпоху Средневековья Стамбул был одним из самых больших и плотно заселенных городов мира.

Этнический состав жителей средневекового Стамбула был весьма разнообразен, и доля мусульман не превышала 60 % от общего числа населения. Второй по численности группой были греки, причем не коренные жители этих мест, большинство которых были разбросаны по всей империи руками работорговцев, а выходцы из Смирны (Измира), Синопа и Трапезунда. Стамбульские греки остались православными христианами, им было позволено иметь свои храмы и духовного лидера – греческого патриарха. Еще одной христианской группировкой были армяне, которые имели свою церковь и патриарха. Армянская община Стамбула начала складываться из уроженцев Сиваса, Кайсери, Аданы и Токката, а в начале XVII века значительное количество армян перебралось в столицу из восточных районов Анатолии. Евреи, как и везде, селились особняком, стараясь не смешиваться с другими народами, оберегая таким образом свои традиции, быт и религию. Это были беглые сифарды из Испании и Португалии, ашкенази из Европы и искатели лучшей доли из Италии. Помимо этого в Стамбуле было немало представителей балканских народов, грузины и абхазы, персы, вездесущие цыгане. Вновь тянет сравнить этот город с Нью-Йорком! Пригород Галата, где еще во времена Византийской империи образовалась итальянская колония, стал местом жительства европейцев, занимавшихся торговлей. Эту многонациональную общину именовали франками.

В XV–XVII веках в Стамбуле велось обширное строительство, первым делом Мехмед позаботился о восстановлении и укреплении стен города, а после, одно за другим, начали подниматься новые здания. В числе первых сооружений Стамбула были султанский дворец Эски Сарай, возведенный в районе бывшего форума Феодосия и существовавший до конца XIX века (он был снесен при строительстве здания военного ведомства, где сейчас расположен университет), мечеть и мавзолей Эйюба Ансари, легендарного сподвижника и знаменосца пророка Мухаммеда. Мечеть Эйюба, расположенная в конце Золотого Рога, занимает четвертое место после Мекки, Медины и Иерусалима в ряду важнейших мест паломничества, ведь именно здесь находится камень «со следами ступни Пророка», привезенный из мечети Кааба. На этом камне, согласно легенде, стоял Мухаммед, наблюдая за постройкой Каабы. Еще при жизни Мехмеда в 1466 году было начато сооружение дворца Гени Сарай, что стало началом постройки большого дворцового комплекса – Топкапы. Вскоре сюда перенесли официальную резиденцию султана, и комплекс Топкапы оставался местопребыванием османских султанов до XIX века.

Строительство дворцовых зданий на территории Топкапы продолжалось несколько веков. В 60-х годах XVII века на территории Топкапы были построены легендарный султанский гарем и ряд служебных помещений. До XVI века султанский гарем располагался в старом дворце – Эски Сарае, на месте которого теперь расположен Стамбульский университет. Он получил «прописку» в правительственной резиденции с легкой руки нашей легендарной землячки Анастасии Гавриловны Лисовской, вошедшей в историю под именем Роксоланы. Ее судьба похожа на самую удивительную сказку. Анастасия Лисовская (род. ок. 1506 г. – ум. ок. 1562 г.) была родом из Рогатина – небольшого городка на Западной Украине. Летом 1522 года юная Анастасия была захвачена татарами, легенда гласит – за день до свадьбы. Красивую девочку поспешно переправили из Крыма в Стамбул, дабы продать на самом престижном невольничьем рынке.

Для того чтобы занять государственную должность, житель Стамбула должен был быть мусульманином. Ислам – религия прозелитическая, так что немало европейцев «отуречились», желая занять высокое положение и получить доступ к административной или военной карьере.

Стамбул в начале XV века

Вот тут-то коварная дама по имени Судьба двигает первую пешку – девушку заметил друг и визирь молодого султана Сулеймана I Рустем-паша. Вероятно, звезды отвернулись от него, когда он велел лекарю осмотреть ее, дабы удостовериться, что в ней нет изъяна и ее можно преподнести в дар султану. Он не сразу отправил свое приобретение Сулейману, желая придать девушке больше блеска.

Девушку обучили языку, основам исламской веры, музыке и эротическим искусствам. Несомненно, Анастасия – Роксолана обладала сильным характером и была здравомыслящей девушкой, она решила начать жизнь сначала и преуспеть в ней. Однако только Богу известно, сколько таких красавиц коротали свой век в темных комнатушках Сераля. Вопреки романтическим представлениям, султан вовсе не делал смотр своего гарема. Он посещал малую часть комнат «Дома счастья», и ни одна девушка не могла там появиться без согласия валиде (матери султана) и главного евнуха. Эти двое выбирали кандидаток для смотрин, а у всех остальных практически не было шансов попасться на глаза повелителю.

Несмотря на то что султан не возжелал отведать «подарок друга», валиде Хамсе решила, что девушку можно использовать для достижения своих целей. Дело в том, что Сулейман был чрезмерно увлечен своей женой и матерью наследного принца Гюльбахар. Мать султана не очень ладила со спесивой черкешенкой и давно хотела подорвать ее влияние на сына. Роксолана же всегда была весела и приветлива, за что быстро заслужила ласковое прозвище Хуррем. Девушка вовсе не была простушкой, она поняла, что является разменной монетой в опасной игре. Гюльбахар попытается уничтожить ее при первой же возможности, и валиде не станет защищать ее, напротив, ей выгодно, чтоб султан разгневался на женщину, отнявшую у него любимую игрушку… Да, после нескольких «случайных» встреч в саду султан был очарован девушкой. За короткий срок она стала необходимой всесильному падишаху, ни одна из его фавориток не умела создавать ему физический и душевный комфорт так, как Хуррем. Находясь в военных походах, он писал ей длинные страстные письма и присылал драгоценные подарки.

Недовольная столь стремительным всплеском страсти у сына, валиде устроила так, что Гюльбахар стало известно, что султан желает, чтоб по возвращении из похода его встречала Роксолана в лучшем наряде и присланных им драгоценностях. Формально статус девушки оставался низким, и жена падишаха беспрепятственно прошла в ее покои. После их «беседы» на лице и руках Роксоланы появились уродливые синяки и царапины. Однако сообразительная Роксолана тут же повернула ситуацию в свою пользу, она отказывалась выходить из темной комнаты, утверждая, что не посмеет своим видом огорчить Сулеймана! В конце концов Сулейман сам к ней пришел. Таким образом главная соперница помогла Роксолане «поставить вопрос ребром» – желая защитить любимую, султан сделал ее законной женой.

Звучное имя Роксолана происходит от древнего названия сарматских кочевых племен, их называли роксанами, или роксоланами.

Своего первенца она назвала Селимом – в честь предшественника ее мужа, грозного султана Селима I (1467–1520). Сулейман отстранил от себя Гюльбахар, однако ее старший сын Мустафа оставался наследником престола. Хоть Роксолана и была любимой женой, она понимала, что лишь мать наследного принца обладает властью в гареме. Роксолана долгих пятнадцать лет готовила поле решающей битвы, она хитростью и подкупом переманила на свою сторону евнухов, была неизменно почтительна с валиде и устроила брак своей двенадцатилетней красавицы-дочери с… Рустем-пашой, которому уже перевалило за пятьдесят. Юная принцесса находилась под сильным влиянием матери, и Роксолана получала шпионку при лучшем друге и наставнике молодого наследника Мустафы. Умело переплетая правду и вымысел, Роксолана сумела посеять в душе Сулеймана зерна сомнения в преданности Рустем-паши. А так как отцеубийство в османской династии было не редкостью, а скорее обычным делом, то Сулейман поверил в существование заговора Рустем-паши и принца Мустафы. Рустем-пашу обезглавили, а его вдова была отправлена в ссылку, Роксолана не собиралась защищать дочь, напротив, стремилась подальше услать опасную свидетельницу. Мустафа был задушен, а вскоре и его братья покинули этот мир. Попытавшаяся защитить внуков валиде Хамсе вскоре скончалась, вероятно, была отравлена по приказу Роксоланы. Ненавистная Гюльбахар умерла в ссылке, и Роксолана наконец стала первой и единственной женой. Ее сын Селим отличался слабым характером, возможно, поэтому Роксолана стремилась возвести на трон его, а не его брата. Дабы не наскучить мужу, она умело создавала себе славу покровительницы искусств и образованной женщины. Не чуралась она и торговли, лично покровительствуя особому торговому подразделению султанского флота.