Текст книги "Социокультурные процессы в Восточной Сибири (на материалах социологических исследований в Красноярском крае и Республике Хакасия в 2009 – 2011 гг.)"

1.2. Процессы социокультурной модернизации в регионах Восточной Сибири 1111
  Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Особенности социокультурного портрета Красноярского края», проект № 10–03–00001а.


[Закрыть]

Реализация в России политики модернизации, провозглашённой Президентом РФ Д.А. Медведевым, встречает определённые трудности, анализу которых посвящён ряд научных публикаций1212
  Инновационная модернизация России. Политологические очерки / под редакцией Ю.А. Красина. – М.: Институт социологии РАН, 2011. – С. 253; Модернизация и политика в XXI веке / отв. ред. Ю.С. Оганисьян; Институт социологии РАН. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. – 336 с.; Готово ли российское общество к модернизации. Аналитический доклад. Руководитель авт. группы чл.-кор. РАН М.К. Горшков. – М.: ИСРАН, 2010. – 179 с. и др.


[Закрыть]. Как известно, модернизация представляет собой сложный по своей структуре и содержанию процесс, важным элементом которого выступает социокультурная модернизация. Поэтому, не углубляясь в анализ самого содержания процесса современной модернизации России, отметим, что весьма серьёзным и практически неизученным фактором, который может негативно сказаться на её эффективности, являются социокультурные особенности различных регионов страны.

В настоящее время Сибирь выступает одним из наиболее важных как в промышленно-сырьевом, так и в научно-культурном отношении регионов России. Специфика протекания модернизационных процессов в Сибири обусловлена целым рядом различных факторов. Мы сосредоточим своё внимание на социокультурной модернизации в двух важных регионах Восточной Сибири: Красноярском крае (население, по данным на 1 января 2010 г., 2894,9 тыс. человек, площадь – 2339,7 тыс. кв. км, что составляет 13,6 % общей площади РФ) и Республике Хакасия (население – 546 тыс. человек, площадь – 61 тыс. кв. км).

При этом мы будем учитывать некоторые подходы, разработанные китайскими учёными1313
  CAS (2006) China Modernization Report 2006, edited by Chinese Academy of Science [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.modernization.com.cn/cmr2006%20 overview. htm.


[Закрыть]. Глубокие исследования процессов модернизации, проведённые специалистами Китайской Академии наук в 131 стране мира, показали, что выделяются два исторических этапа (или вида) модернизации: индустриальная (первичная) и информационная, основанная на знаниях (вторичная). Координация этих этапов, обеспечивающая эффективное снижение угроз и рисков, означает интегрированную модернизацию1414
  China Modernization Report 2010: Overview of World Modernization. – Beijing, Peking University, 2010. – 461 p.


[Закрыть]. Построенная известными российскими учёными Н.И. Лапиным и Л.А. Беляевой агрегированная типология социокультурной модернизированности 25 стран Европы и России свидетельствует, что Россия находится на очень низком уровне социокультурной модернизации, причём первая и вторая модернизации в России рассогласованы… «Налицо низкая социокультурная конкурентоспособность России в сравнении с большинством стран Европы, чреватая взрывоопасными рисками», подчёркивают авторы1515
  Лапин Н.И., Беляева Л.А. От стабилизации к интегрированной модернизации России. Аналитический доклад Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН [Электронный ресурс] // Интеллектуальная Россия. – Режим доступа: http://www.intelros.ru/strategy/gos_rf/9462–ot–stabilizacii– k–integrirovannoj–modernizacii–rossii–analiticheskij–doklad–centra–izucheniya–sociokulturnyx–izmenenij.html


[Закрыть]. Можно выдвинуть гипотезу, согласно которой регионы Восточной Сибири находятся на более низком уровне социокультурной модернизации, нежели Россия в целом, что порождает определённые угрозы и риски.

Эмпирические исследования осуществлены социологами Сибирского федерального университета в соответствии с Типовой программой и методикой «Социокультурный портрет региона», созданной сотрудниками Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН. Программа и методика опираются на разработанный доктором философских наук, профессором, членом-корреспондентом РАН Н.И. Лапиным социокультурный подход1616
  Лапин Н.И. Социокультурный подход к изучению эволюции России и её регионов // Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте. – М., 2009. – С. 15–40.


[Закрыть], а также концепции и методы многомерного анализа социального расслоения российского общества, созданные доктором социологических наук наук, профессором Л.А. Беляевой1717
  Беляева Л.А. Проблемы и возможности многомерного анализа социального расслоения Российского общества // Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте. – М., 2009. – С. 41–64.


[Закрыть]. Эмпирической база была охарактеризована ранее (см. Введение).

С помощью методов математической статистики были выделены следующие индикаторы процесса социокультурной модернизации, наиболее ярко показывающие специфику сибирских регионов по сравнению с Россией в целом:

• локус контроля (представление человека о том, от кого зависит улучшение его жизни);

• жизненные стратегии респондентов;

• представления населения о том, в какой мере реформы, проводимые правительством страны, соответствуют интересам жителей Сибири;

• протестный потенциал населения регионов;

• удовлетворённость населения своей жизнью;

• мнения респондентов о том, что необходимо в первую очередь сделать для улучшения жизни населения;

• поселенческая самоидентификация жителей регионов Восточной Сибири.

Также были использованы результаты контент-анализа ответов экспертов на вопросы о социальных последствиях постсоветских реформ и о влиянии этих реформ на сибирский менталитет.

Итак, рассмотрим локус контроля. Если респондент полагает, что улучшение его жизни зависит в основном от внешних факторов, – это свидетельствует о преобладании у него внешнего, экстернального локуса контроля. Если придерживается мнения, что сам несёт ответственность за улучшение своей жизни, – это показатель интернального, внутреннего локуса контроля. Обладающий таким локусом контроля человек более самостоятелен в своих решениях и поступках, его поведение способствует реализации современных модернизационных процессов.

Как следует из данных, представленных в таблице 1.7, жители Красноярского края и Республики Хакасия на вербальном уровне демонстрируют значительное преобладание интернального локуса контроля над экстернальным; на вопрос «Как Вы считаете, в какой степени улучшение Вашей жизни сегодня зависит» более половины опрошенных – 57 % – Красноярский край, 63 % – Республика Хакасия, 54 % – Российская Федерация в целом – выбрали вариант ответа «от вас самих». Характерно, что при этом население России в целом демонстрирует менее высокий показатель интернального локуса контроля, нежели жители исследуемых сибирских регионов (см. табл. 1.7).

Использование факторного анализа показало во многом сходную картину как в глубинных слоях массового сознания населения России в целом, так и у жителей двух сибирских регионов. В каждом из трёх случаев выделились два фактора, первый из которых (описательная сила 40 – 42 %) характеризует мнение респондентов о том, что улучшение их жизни зависит от самого себя и собственной микросреды (близких родственников, друзей, земляков). Второй фактор (описательная сила 24 – 27 %) выражает зависимость от районной, городской, республиканской, краевой и общероссийской власти.

Весьма характерной особенностью сибирского менталитета является факт, что «начальника по работе» респонденты из двух сибирских регионов включают в свою микросреду, в то время как жители России в целом относят его к представителям власти. Это говорит о более «близких» неформальных отношениях многих подчинённых со своим непосредственным руководством в данных регионах. В основе лежат патриархальные, «домодернизационные» отношения и ценности во многих трудовых коллективах и организациях двух регионов Сибири независимо от формы собственности, что выступает одним из факторов коррупционного поведения.

Таблица 1.7

Распределение ответов на вопрос «Как Вы считаете, в какой степени улучшение Вашей жизни сегодня зависит»

(% от числа опрошенных, 2010 г.)

В процессе исследования были выделены три базовые стратегии поведения людей во взаимоотношениях с государством:

• иждивенческая – социальные гарантии со стороны государства следует расширить выше минимального уровня потребления;

• рациональная – человек обеспечивает себя сам, но государство должно гарантировать прожиточный минимум каждому гражданину;

• самостоятельная – каждый человек должен обеспечить себя сам (за исключением чрезвычайных обстоятельств: стихийные бедствия, инвалидность и т.п.).

Опрос показал, что наиболее распространённой на вербальном уровне у респондентов в Красноярском крае и в Республике Хакасия является рациональная стратегия опрошенных (табл.1.8). Вместе с тем более трети респондентов выбирают иждивенческую стратегию. Лишь десятая часть жителей края и 13 % населения Хакасии придерживаются самостоятельной стратегии. Таким образом, среди населения сибирских регионов весьма сильны патерналистские настроения, которые препятствуют эффективному осуществлению социокультурной модернизации России.

Для оценки последствий постсоветских реформ для жителей региона и преобладания того или иного типа модернизации экспертам было предложено ответить на следующий открытый вопрос: «На Ваш взгляд, какие социальные последствия постсоветских реформ можно оценить как «позитивные», а какие – как «негативные» для жителей Красноярского края?».

В целом «негативные» последствия реформ, отмеченные экспертами, численно преобладают над «позитивными» (197 вариантов ответов против 146).

Среди выделенных категорий, «позитивные» последствия характеризуются следующим образом:

а) появление больших свобод (свобода выезда за границу, слова, мысли, творческого развития, личной жизни и профессионального самоопределения, выбора, совести, поведения) – 28 %;

Таблица 1.8

Распределение ответов на вопрос «Существуют различные мнения о роли государства в Вашей жизни, в социальной защите населения.

С каким из них Вы согласны?» (% от числа опрошенных, 2010 г.)

б) развитие рынка (появление конкуренции, рынка, либерализма, разнообразия товаров и услуг) – 25 %;

в) развитие бизнеса (предпринимательства, частного сектора, появление возможности зарабатывать) – 16 %;

г) улучшение качества и условий жизни, медицины и образования – 10 %;

д) исчезновение «железного занавеса» (открытие границ, возможность международного сотрудничества, расширение международных связей) – 8%.

е) информатизация (рост доступности информации, появление новых информационных технологий) – 7 %;

ж) появление ориентации на собственные силы, инициативы – 6 %.

В оценке негативных последствий постсоветских реформ эксперты были более единодушны:

а) падение уровня жизни (уменьшение заработной платы, падение уровня жизни, обнищание населения, рост безработицы) – 24 %;

б) разрушение государственных институтов (разрушение систем производства, здравоохранения, образования, сельского хозяйства, снижение качества товаров и услуг, утрата государством контроля за качеством товаров и услуг) – 23 %;

в) духовная деградация (потеря национальной идеи, снижение социальной ответственности, снижение уровня культуры и образования, духовная деградация) – 18 %;

г) рост социальной незащищенности, неуверенности в завтрашнем дне – 12 %.

Как видим, приведённые ответы экспертов свидетельствуют о том, что в Красноярском крае (анализ публикаций в региональных СМИ в Республике Хакасия даёт все основания полагать, что аналогичная ситуация наблюдается и в этом регионе Сибири) происходит деиндустриализация, что требует «повторения» первичной модернизации. Одновременно вторичная модернизация, основанная «на знаниях», сталкивается в регионе с большими трудностями.

Тот факт, что модернизация страны зачастую осуществляется без учёта интересов населения сибирских регионов, неоднократно всплывал в ходе интервью. В частности, респондентам был задан вопрос: «Учитывают ли реформы, проводимые Правительством РФ, интересы Сибири?» (описание распределения ответов респондентов см. в параграфе 1.1. С. 15). Осознание жителями Сибири подобной ситуации не могло не повлиять на рост их протестного потенциала. С целью его изучения респондентам был задан вопрос: «Готовы ли Вы принять участие в акциях протеста (против снижения уровня и качества жизни, прав и свобод человека)?».

Как показано в табл. 1.9, в целом протестный потенциал населения Красноярского края и Республики Хакасия довольно высок: соответственно, 48 и 43 % опрошенных выразили ту или иную степень готовности (готов + пожалуй, готов) принять участие в акциях протеста (Россия в целом – 31 %). При этом неготовность (пожалуй, не готов + не готов) в этом участвовать высказали 33 % респондентов из края и 37 % из республики (Россия в целом – 59 %). Каждый пятый из жителей сибирских регионов затруднился ответить. Сельское население несколько чаще высказывает готовность принять участие в акциях протеста, что связано с более тяжёлой социально-экономической ситуацией во многих сельских поселениях по сравнению с городами. При этом в разных городах сибирских регионов готовность людей к участию в протестных акциях тоже может различаться, детерминируемая многими специфическими факторами.

Таблица 1.9

Готовы ли Вы принять участие в акциях протеста (против снижения уровня и качества жизни, прав и свобод человека)?

(% от числа опрошенных, 2010 г.)

Итак, протестный потенциал в данных сибирских регионах значительно выше, чем в России в целом.

Всё это свидетельствует о серьёзных проблемах, непреодолённых рисках и угрозах, которые сопровождают процесс социокультурной модернизации в регионах Восточной Сибири.

Как следует из таблицы 1.10 доля респондентов, удовлетворённых своей жизнью (вариант ответа «полностью удовлетворены» + «скорее удовлетворены») в Красноярском крае и Республике Хакасия составляет, 49 и 55% соответственно. В России она заметно выше – 59 % опрошенных. Одновременно в России в целом по сравнению с данными регионами Восточной Сибири несколько ниже доля респондентов, которые в той или иной степени не удовлетворены своей жизнью («не очень удовлетворены» + «совсем не удовлетворены»): Красноярский край – 32 %, Республика Хакасия – 31 %, Россия в целом – 27 %.

Для выявления слабо реализованных, но актуальных направлений модернизации, стагнация которых таит в себе различные угрозы и риски, респондентам был задан вопрос: «Что, по Вашему мнению, необходимо сделать для улучшения жизни населения?», который позволит выявить ожидания населения от процессов модернизации страны.

В Красноярском крае, Республике Хакасия (табл. 1.11) и России в целом (табл. 1.12) наиболее распространены следующие ответы: создавать новые рабочие места – соответственно, 56, 54 и 44 %; навести порядок, бороться с криминалом, коррупцией – 36, 32 и 32 %; развивать малый и средний бизнес – 24, 33 и 14 %; усилить государственный контроль за экономикой – 27, 26 и 19 %; решительнее отстаивать интересы региона в центре – 23, 23 и 11 %, оздоровить природу – 20, 25, и 24 %.

Таблица 1.10

Удовлетворенность жителей Красноярского края, Республики Хакасия и Российской Федерации своей жизнью в целом

(% от числа опрошенных, 2010 г.)

Таблица 1.11

Распределение ответов на вопрос «Что, по Вашему мнению, необходимо сделать для улучшения жизни населения?»

(% от числа опрошенных, 2010 г.)

^* Допускается не более трех вариантов ответа

Таблица 1.12

Распределение ответов на вопрос «Что, по Вашему мнению, необходимо сделать для улучшения жизни населения?»

(% от числа опрошенных, 2010 г.)

^* Допускается не более трех вариантов ответа

Как видим, имеются существенные различия в ответах сибиряков и жителей России в целом, которые свидетельствуют о различных темпах социокультурной модернизации двух восточносибирских регионов и всей страны. На основании проведённых исследований можно сделать выводы, что выдвинутая нами гипотеза подтвердилась: регионы Восточной Сибири находятся на более низком уровне социокультурной модернизации, нежели Россия в целом.

Модернизационные процессы в изученных регионах Восточной Сибири затруднены целыми рядом социокультурных факторов, специфичных для этих регионов. При этом жители двух сибирских регионов имеют более высокий показатель интернального локуса контроля, нежели население России в целом, что говорит о потенциально более благоприятных условиях и перспективах проведения социокультурной модернизации в Сибири. Однако среди населения сибирских регионов весьма сильны патерналистские настроения, значительно более широко распространены патриархальные ценности и социальные нормы, которые препятствуют эффективному осуществлению социокультурной модернизации этой части России. Вместе с тем такая ситуация способствует поддержанию некоторой социальной стабильности в Красноярском крае и Республике Хакасия, когда под влиянием модернизационных процессов, проводимых руководством страны, происходит разрушение социальных связей между людьми, жизненный мир человека ограничивается рамками его семьи и населённого пункта, в котором он проживает. Всё это способствует сохранению патриархальных ценностей и поддержанию элементов квазифеодальных отношений в данных регионах.

В двух регионах Восточной Сибири заметно выше общая неудовлетворённость жизнью, нежели у жителей России в целом, что во многом порождает стремление «найти виновных» в невозможности улучшить свою жизнь. Образ «виновного» проецируется как на различные органы власти и их представителей, так и на жителей центральных и западных регионов страны, а также столицы. Неслучайно примерно для половины опрошенных жителей Красноярского края и несколько меньшей доли жителей Республики Хакасия характерна антиидентификация с жителями России и её столицы. Существует и препятствует эффективной модернизации также неманифестированный до времени потенциал сибирского сепаратизма.

Налицо незавершённость первичного этапа модернизации в Восточной Сибири. На наш взгляд, можно говорить также и о «модернизационном откате» в этих сибирских регионах, который произошёл в 90-е – 2000-е гг. в связи с разрушением там целых отраслей промышленности. Кроме того, существуют серьёзные риски и угрозы в осуществлении второго, информационного, этапа модернизации как в России в целом, так и в двух сибирских регионах. Ориентация экономики данных регионов на добычу и первичную переработку полезных ископаемых, а также электроэнергетику при слабом развитии социокультурной инфраструктуры зачастую создаёт у респондентов-сибиряков мнение, что они живут в колониальном придатке России. Так, в Красноярском крае и Республике Хакасия происходит деиндустриализация, что требует «повторения» первичной модернизации. Одновременно вторичная модернизация, основанная «на знаниях», сталкивается в регионах с большими трудностями.

Представляется целесообразным привести в заключение слова одного из наших экспертов: «…основным фактором, который препятствует модернизации в Сибири, является колониальная политика, проводимая руководством страны в отношении сибиряков. Образно говоря, главное препятствие на этом пути – сама принадлежность сибирских регионов к Российской Федерации». Утверждение во многом дискуссионное, однако, его нельзя игнорировать…

2. Российский и сибирский менталитет: сходства и различия
(по результатам социологических исследований в Красноярском крае и Республике Хакасия)

2.1. Социологические подходы к изучению понятия «менталитет»

Менталитет русского и сибирского народов можно рассматривать как важнейший фактор, определяющий социальное и экономическое развитие России. Человечество в целом находится в такой стадии развития, когда возрастает зависимость вектора и динамики развития общества и государства от человека, от человеческого и социального капитала. Процессы, происходящие в современном российском социуме, в свою очередь, во многом зависят не только от политической конъюнктуры, но и от существующих в обществе ценностей, национально-психологических особенностей народов Российской Федерации, культурных традиций. В этой связи проблема менталитета заслуживает особого внимания и пристального изучения. С одной стороны, особенности исторического развития формируют менталитет нации, с другой – менталитет как специфическая реальность выступает фактором социального поведения людей.

В широком смысле менталитет понимается как обобщенный способ восприятия мира, манера думать и чувствовать, характерная для людей определенной эпохи или территории. Интерес российской социологической науки к данной проблематике возник на рубеже 80-90-х гг. прошлого века и был вызван изменениями в идеологии и мировосприятии. Данная категория активно вошла в научный оборот в общественных науках, однако из-за своей сложности до сих пор не получила однозначного научного определения. Авторы многих статей, не давая понятию «менталитет» развернутого определения, согласны с тем, что это некая интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него1818
  Агеев В.С. Межгрупповое взаимодействие. – М., 1990.


[Закрыть]. Как правило, социологи характеризуют менталитет как «определенное социально-психологическое состояние нации, народности, народа, граждан, запечатлевшее в себе результаты длительного и устойчивого воздействия этнических, естественно-географических и социально-экономических условий проживания субъекта менталитета»1919
  Бутенко А.П., Колесниченко Ю.В. Менталитет россиян и евразийство: их сущность и общественно-политический смысл // Социологические исследования. – 1996. – № 5. – С. 94.


[Закрыть]. Под менталитетом также понимается некоторая глубинная структура сознания, зависящая от социокультурных, языковых, географических и других факторов2020
  Маслова В.А. Лингвокультурология. – М.: Академия, 2001. – С. 49.


[Закрыть]. Менталитет – это и образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих индивиду или группе лиц. Таким образом, менталитет представляет собой своеобразный склад различных социально-психологических и психических свойств и качеств, сложившихся в результате длительного исторического воздействия естественно-географических, социально-политических, этнических, культурных условий проживания субъекта менталитета, возникающих на основе бессознательной связи прошлого с настоящим. Это совокупность сходных характерных состояний видения мира, способов чувствования и мышления живущих, действующих в данном обществе людей.

Ментальность (от лат. mens, mentis, «разум, ум, интеллект») – совокупность этнокультурных, общественных навыков и духовных установок, стереотипов. В традиционном значении «ментальность» синонимична «менталитету» и подразумевает, как правило, в социологических контекстах тот или иной «склад ума», то есть устойчивые интеллектуальные и эмоциональные особенности, присущие тому или иному индивиду (обычно как представителю некоторой социальной группы). Ментальность – способ видения мира, в котором мысль не отделена от эмоций, это интеллектуально-эмоциональные особенности индивида, мысли и эмоции которого неразделимы, где мысли диктуются культурой, а эмоции – реакция на изменения внешней среды, которая опирается на культурные ценности индивида2121
  Ментальность [Электронный ресурс] // Фонд знаний «Ломоносов». – Режим доступа: http://www.lomonosov–fund.ru/enc/ru/encyclopedia:0134513


[Закрыть]. Как указывает Ю.С. Степанов, ментальность – это миросозерцание в категориях и формах родного языка, которые соединяют в себе интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях. Единицей ментальности признается концепт данной культуры2222
  Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. – М., 1997.


[Закрыть].

Нередко социальными учеными применяется термин картина мира – совокупность знаний о действительности, сформировавшаяся в общественном (также групповом, индивидуальном) сознании. Также под картиной мира понимают все представления человека о действительности. Картина мира обязательно несет на себе национально-культурный отпечаток. Для многих исследователей картина мира предстает как «сумма ментальных значений, наиболее общих представлений о мире» (Т.Г. Утробина). Картина мира, отображенная в сознании человека, есть вторичное существование объективного мира (В.Г. Колшанский). Непосредственная картина мира – это картина мира, получаемая в результате прямого познания сознанием окружающей действительности, включает как содержательное, концептуальное знание о действительности, так и совокупность ментальных стереотипов, определяющих понимание и интерпретацию тех или иных явлений действительности2323
  Попова З.В., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. – М.: АСТ: Восток-запад, 2007. – С. 51.


[Закрыть].

В определенной мере с понятием «менталитет» связаны широко распространенные в западной научной литературе поведенческие концепции личности, в том числе «методологический индивидуализм», «теория рационального выбора», а в идеологии – либерализм. Многие западные исследователи менталитета обращают внимание на две ипостаси менталитета, связанные с сознательным и бессознательным – со знаниями и верованиями. Так, американский философ Д. Роулз, автор работы «Теория справедливости», приводит различие между двумя типами логики действий – логикой «разума» и логикой «рассудка». Последняя, по его мнению, носит общественный характер. С подменной рассудочностью логики, логикой разума, связывается появление таких «безжизненных» понятий, как «установка», «когниция», «социализация», «система», взамен нормативно-насыщенных понятий: справедливость, патриотизм, добродетель, честность, нация, право и др.2424
  Ролз Дж. Теория справедливости. – Новосибирск: Изд-во НГУ, 1995.


[Закрыть] Менталитет относится не столько к логике «разума», сколько к логике «рассудка», которая носит общественный характер, возвращая к жизни традиционно устоявшееся представление о социальной справедливости.

В обзоре применения понятия «менталитет» в зарубежной историографии Л. Пушкарёв показал, что проблема менталитета вышла далеко за рамки исторической науки. Подводя итоги своего анализа, он отмечает, что менталитет регулирует не мышление человека, а его поведение, его отношение к миру: «Мышление – это познание мира, а менталитет – осмысление мира, его оценка, характеристика. Это манера мышления, своеобразие мышления. Это мышление не по понятиям, а образами, это – эмоциональные и ценностные ориентации (причем не только одного человека, но и коллектива, коллективная психология, влияющая на общественное поведение масс)»2525
  Пушкарев, Л. Н. Понятие «менталитет» в современной зарубежной историографии // Российская ментальность: методы и проблемы изучения. – М., 1999. – С. 81–82.


[Закрыть].

Мышление образами, типологические характеристики широко используются в художественной литературе. Поэтому отечественные и зарубежные исследователи часто обращаются к литературным источникам. Особое значение для понимания российского менталитета имеет творчество Пушкина, Достоевского, Толстого с их поразительным проникновением в самые глубины народной жизни социальной природы и духовного мира человека. Так, по словам героя «Записок из подполья», на разуме и науке нельзя построить современное общество, можно предположить, что «подполье» и есть то, что называется ментальным пространством, на котором развертывается противоречие между «быть», «казаться» и «иметь». «Лучшие люди, – пишет Достоевский, – люди сердца». Чтобы умно поступать, одного ума мало. Или еще: объясняя свою любовь к жизни, один из героев Достоевского говорит: «Дороже мне клейкие, распустившиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог иной человек. Тут не ум, не логика, тут нутром, тут чревом любишь»2626
  Достоевский Ф. М. Собрание сочинений. – М., 1958. – Т. 9. – С. 288–289.


[Закрыть].

Нельзя также не отметить имеющиеся примеры использования проблемы менталитета в работах о будущем российского образования, чему посвящена значительная часть содержания книги Б.С. Гершунского «Философия образования для XXI века». Свою образовательную концепцию автор строит на основе широкого понимания менталитета, обосновывая его роль в системе ценностей и целей российского образования XXI в. Б.С. Гершунский обосновывает необходимость социологических исследований индивидуальных и групповых характеристик ментальности, указывая в то же время на методологические трудности в исследованиях ментальности социума, который находит свое материальное воплощение в культуре. «По существу, менталитет социума – производная от широко понимаемой культуры, хотя и сам менталитет порождает и изменяет культуру»2727
  Гершунский Б. С. Философия образования для XXI века. – М., 1998. – 175 с.


[Закрыть].

Что касается российской истории и российского менталитета, то необходимо также упомянуть исторические портреты В.О. Ключевского, написанные по принципу «Личность в контексте эпохи». В своих исследованиях характера россиян Ключевский учитывал географический фактор, природную среду, материальные и социальные условия жизни. По его мнению, если речь идёт о конкретном человеке, имеет значение вся совокупность окружающих его обстоятельств, формирующих характер поведения от рождения до последних дней.

Как писал Лихачев, «русский идеал широк, но антиидеал устойчив. В Древней Руси человеку была присуща любовь к миру с осознанием его как суетного и греховного, высокая культура сочеталась с некоторой отсталостью. Корни русских в фольклоре, искусстве, культуре в целом, в родной природе. Русский дурак всегда мудр, он свободен от условностей и страха»2828
  Лихачев Д. С. Заметки о русском // Избранные работы в трех томах. Т. 2. – Л.: Худож. лит., 1987. – С. 418–494.


[Закрыть].

А.О. Бороноев и П.И. Смирнов делают вполне обоснованный вывод о том, что характер русского человека определили законы крестьянской общины2929
  Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские: характер народа и судьба страны. – СПб., 1992.


[Закрыть]. Отсюда следует, что все достоинства и недостатки нашего народа укладываются в достоинства и недостатки общинного крестьянского быта. При этом авторы доказывают, что русская община была по своей сути тупиковой социальной конструкцией, не пригодной для жизни в условиях нынешней демократии. Это будто бы и обуславливает конфликты современного общества, и предрешает исторический тупик русского самосознания. Сейчас традиционная культура вытеснена из мироощущения, меняется язык, но многие стереотипы продолжают существовать. Русские живут одновременно в нескольких измерениях, где есть и полузабытые традиции, и наследие современной эпохи, и либеральность новой.

Определение «менталитета» с позиций исторической психологии звучит следующим образом: менталитет – это обобщение всех характеристик, отличающих ум, образ мышления. Наибольших успехов в исследовании менталитета достигла французская историческая школа «Анналов». М. Блок и Л. Февр, предложившие понятие «менталитет», обращали внимание своих коллег на тот пласт сознания, который в силу своей слабой отрефлектированности не получал прямого отражения в источниках, а потому и постоянно ускользает из поля зрения историков3030
  Зубкова Е.Ю. Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. – 1995. – № 7.


[Закрыть]. По мнению последователей данного направления, в человеческом сознании в той или иной форме находят свое преломление самые разные проявления бытия, закрепляясь в системе образов, представлений, символов. Именно поэтому изучение образа мыслей людей, способов и форм организации мышления, конкретных и образных картин мира, запечатленных в сознании, рассматривается в качестве возможности понять логику исторического процесса как в целом, так и применительно к отдельным историческим феноменам. Приверженцами этой точки зрения на менталитет в отечественной науке стали представители культурологической школы А.Я. Гуревича. Менталитет, по мнению Гуревича, представляет собой тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отделена от эмоций, от ментальных привычек и приемов сознания, – люди ими пользуются, обычно сами того не замечая, т.е. бессознательно3131
  Гринева С. Менталитет и ментальность: преемственность и изменчивость // Бренное и вечное: прошлое в настоящем и будущем философии и культуры: материалы Всероссийской науч. конференции, посв. 10-летию Новгород. Гос. Ун-та им. Я. Мудрого. 27–29 октября 2003 г. – Великий Новгород, 2003. – С. 140–146.


[Закрыть].

На сегодняшний день, ученые-обществоведы переходят к комплексным трактовкам понятия менталитет. Этот подход объединяет историко-психологическую и социокультурную трактовки данного термина. Эта точка зрения исходит из положения о человеке, как части культуры, представляющей собой совокупность практикуемых данным обществом основных способов производства и взаимодействия с природой, деятельности социальных институтов и других регуляторов современной жизни, а также включающая в себя верования, иерархию ценностей, мораль, особенности межличностного поведения и самовыражения, тот или иной язык, способы передачи опыта через поколения3232
  Емельянов Ю.М., Скворцов Н.Г. Культурантропология как традиционная наука и ее нетрадиционные возможности // Вестник ЛГУ. – Сер. 6. – 1991.– Вып. 3.


[Закрыть].

Сущность менталитета определяется как «общая настроенность, относительно целостная совокупность мыслей, верований, навыков духа, которая создаёт картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого– либо сообщества»3333
  Мыльников А.С. О менталитете русской культуры: моноцентризм или полицентризм // Гуманитарий: Ежегодник. – СПб., 1996. – № 1.


[Закрыть]. Менталитет социальной общности включает в себя систему коллективных ценностей и характерный для неё набор целей. Индивидуальный менталитет представителя этой общности будет включать, наряду с личностными особенностями, качества, сформировавшиеся в результате воздействия социогенных факторов: менталитета и социального статуса родителей; влияние примера сильных личностей; воздействия системы общественного обучения и воспитания; привитых образцов поведения и культурных традиций, развитости информационного поля социума и другие.