Текст книги "Белиал. Проклятая душа"

Кассия
В честь праздника

Я покорно смотрела вслед исчезающему в куче пены Белу.

Сегодня он очень много для меня сделал, и я понимала, что он действительно старался загладить вину прошлого. Однако это не меняло того, кем он являлся. Соблазнитель, обманщик, лжец и эгоист, который брал то, что хотел, а затем притворялся великим спасителем. Несмотря на это – а может быть, благодаря этому – мой гнев на него утих, уступив место сухому отрезвлению. Да, Бел такой. Нельзя его в этом упрекать. Я была, скорее, разочарована в самой себе, поскольку всякий раз как-то умудрялась аккуратно заглатывать все его красиво расставленные приманки.

Меня кто-то толкнул.

– Наслаждайся своим выходом в роли принцессы Бела. Долго это не продлится, – прошипела Мирабель. Вся ее красота не могла скрыть таящейся под ней злобы. Ну и пусть. Теперь, когда я знала, с кем имею дело, она перестала быть смутным запахом из прошлого, который у меня не получалось идентифицировать. Не ее я боялась. Я боялась, что не смогу доверять своим ощущениям. Боялась сорваться в пугающий водоворот воспоминаний и лишиться рассудка.

Неожиданно праймус побледнела.

– Знаешь, Мира, я тут как раз думала, что сумею как-то потерпеть твое присутствие, не испытывая желания тебя убить, – зазвучал голос Ари, которая приблизилась к нам вместе со своей парой. – А тут Люциан рассказывает, как ты поступила с Кассией… и вот я уже снова хочу тебя поджарить.

Нетрудно догадаться, что этих троих связывала своя предыстория, а я не планировала опять оказаться меж двух огней. Поэтому втянула голову в плечи и сбежала с тихим: «Пойду возьму что-нибудь выпить».

К счастью, за мной никто не последовал, а пена сделала все остальное, чтобы я незаметно добралась до бара. Можно что угодно говорить о Беле, однако он правда умел мастерски выходить из затруднительных ситуаций – причем так, что в итоге еще оказывался в выигрыше. Все на вечеринке только и обсуждали невероятно удачный сюрприз Белиала. О том, что изначально ничего подобного не задумывалось и причиной гор пены стал пролитый бокал вина, никто не подозревал.

– Что я могу вам предложить? – спросила женщина за барной стойкой.

– Не знаю, – пробормотала я. На самом деле я просто искала место, где никому не бросится в глаза, что я стою одна. – Что-нибудь.

Барменша посмотрела на меня и наконец кивнула, как будто ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что мне нужно.

– Ого, – произнес чей-то низкий голос. – Я сражен!

Мне улыбался совершенно мокрый мужчина с густой бородой и завязанными сзади волосами. Демон. Пьяный, а это означало, что он залил в себя очень-очень много алкоголя. Впрочем, его привлекательности это никоим образом не повредило. Обстоятельство, о котором он явно знал. Отточенным до совершенства жестом парень смахнул со лба пару влажных прядей и одарил меня непристойной улыбочкой.

– Мне жутко любопытно, почему такое очаровательное создание, как ты, сидит в одиночестве на подобной вечеринке.

– Ты недавно пришел, да? – сухо уточнила я.

– Да, – ухмыльнулся он. – Только что. Позволь представиться: Алексиан Анку, но можешь называть меня Лекс.

Он протянул мне жилистую руку, на которую я уставилась в полной растерянности.

Лекс? Тот самый Лекс из императорской ложи в Большом цирке?

Я отважилась присмотреться повнимательнее и сделала вывод, что он занимал другую оболочку, нежели две тысячи лет назад. Но очень похожую.

– Мы знакомы, – коротко откликнулась я, проигнорировав предложенную ладонь. И, как назло, кажется, только подогрела его интерес.

– Ах вот как? – удивленно воскликнул праймус и соскользнул со своего табурета, чтобы встать возле меня. – Пожалуйста, не говори, что между нами уже что-то было. Будет очень неловко, если я забыл кого-то вроде тебя.

Его локоть коснулся моей руки. Мимолетное прикосновение. На первый взгляд случайное. Но я прекрасно все поняла. И демонстративно немного отодвинулась от него.

– Не хочу показаться невежливой, но в данный момент компания меня не интересует.

Лекс схватился за сердце и пустил в ход все свое обаяние.

– Не можешь же ты раззадорить мое любопытство и ожидать, что я вот так просто уйду!

Нет, судя по всему, нет. Тут потребуются более жесткие меры. Так что я с глубоким вздохом повернулась к нему.

– Я знаю тебя как «Лексиана, который предается разврату во все кроватях этого мира». По-моему, это о многом говорит. А теперь будь добр, оставь меня в покое.

– Ха! Значит, между нами все-таки что-то было! Но, видимо, давно. Лексианом я не представляюсь со времен Французской революции.

Как раз когда я задавалась вопросом, неужели у него действительно такой нескончаемый поток женщин, или количество выпитого алкоголя просто ударило по памяти, к нам присоединился еще один демон. Его черные волосы стали чуть длиннее, чем раньше, но симметричные черты серьезного лица и безусловный авторитет, который он излучал, я узнала бы где угодно. Это брат Лекса. Элиас. «Командир», которому две тысячи лет назад поручили засвидетельствовать перемирие между Янусом и Белом. Правда, мне до сих пор было интересно, чем или кем он вообще «командовал».

– Тебе действительно стоит начать лучше запоминать имена и лица своих бывших, Лекс, – упрекнул Элиас своего брата, который отреагировал закатыванием глаз. – Кроме того, было бы неплохо уважать желание дамы.

Никакой угрозы. Элиас даже не добавил резкости в голос. И тем не менее не возникало ни единого сомнения в том, что его слова – нечто гораздо большее, чем обыкновенный совет. Лекс раздраженно буравил взглядом брата. Тот невозмутимо ответил на его взгляд. Уверена, между ними шел ментальный диалог, в результате которого Лекс коротко попрощался со мной кивком головы и ушел.

– Спасибо, – пробормотала я. И, как выяснилось, поторопилась, потому что Элиас вдруг занял освободившееся место у барной стойки.

– Не за что.

Я почувствовала покалывание его силы на своей коже. Это не было атакой с его стороны. Сила просто… присутствовала. Он носил ее перед собой как живое предупреждение, которое четко сообщало: «Я не ищу развлечений, я не развлекаю, так что только попробуйте толкнуть меня в пену».

– Я правильно понимаю, что ты и меня узнаешь? – вежливо уточнил командир.

Мне не удавалось истолковать выражение его глаз с золотыми крапинками. Я вообще не знала, что о нем думать. Праймус выглядел напряженным. Совпадение ли, что он тут появился? И как относился к Белу? Что мне можно или нужно ему говорить? В Риме Элиас был гостем Януса. На чьей стороне он сейчас? Это допрос?

Я неуверенно кивнула. Вероятно, демон и так уже прочел правду по моему лицу.

– Хорошо. Потому что, как ты уже, наверно, догадываешься, я сюда не веселиться пришел.

У меня в животе все сжалось.

В этот момент барменша поставила перед моим носом высокий узкий бокал с коричневой жидкостью. На самом деле до сих пор я не сомневалась, что не хочу это пить. У меня и с водой-то проблемы. Однако теперь мысль о глотке спиртного показалась весьма заманчивой. Мне же в любом случае когда-то придется начать что-то есть и пить. Так почему бы не сегодня? В честь удавшегося во всех смыслах праздника?

Сарказм придал мне необходимой храбрости. Я пригубила напиток. На вкус он оказался кисловатым. И горьким. Жидкость обожгла мне горло, но оставила после себя медленно растекающееся тепло. Приятный контраст с моей мокрой кожей, холодной пеной и пристальным взглядом, которым смотрел на меня Элиас.

Командир вздохнул:

– Я пришел, чтобы извиниться перед тобой.

Что?

– За что?

– Тогда в Риме, – с хмурым выражением лица начал он, – я был еще молод и стремился соответствовать требованиям отца. Это помешало мне поступить по совести. Мне следовало защитить тебя, а не позволять двум жадным до власти демонам с тобой играть.

Какое точное обобщение ситуации. И что же ему теперь от меня нужно? Прощение? Мне только второго Бела не хватало.

– Мы все совершали ошибки, – угрюмо проворчала я и сделала большой глоток своего напитка. Возможно, чересчур большой, потому что на этот раз алкоголь обжег язык так сильно, что я закашлялась.

Элиас выгнул бровь.

– И прямо сейчас ты явно устраиваешь себе следующую.

Я бросила на него убийственный взгляд. После возвращения моя жизнь превратилась в череду непрекращающихся проблем, так что он определенно не вправе меня судить.

– Понимаю, – спокойно кивнув, добавил он. – Полагаю, когда ты избранница Бела, вариантов остается немного.

– Я не избранница Бела, – сердито зашипела я на праймуса.

Впрочем, Элиаса это, похоже, не смутило. Если честно, по его виду казалось, что я только что дала ему ответ, за которым он сюда явился.

– В таком случае, – серьезным тоном ответил командир, – тебе стоит доступней ему это объяснить.

Да что ты говоришь! А разве я не занималась тем же самым все это время?

Я снова глотнула из бокала. Сейчас уже приготовившись к обжигающей горечи, так что обошлось без приступа кашля.

Элиас обеспокоенно покачал головой, но воздержался от новых советов.

– Теперь я оставлю тебя в покое. На самом деле я просто собирался сказать, что я на твоей стороне. Второй раз я одну и ту же ошибку не совершу и не отдам тебя Янусу. Белу тоже, если ты этого не хочешь.

У меня пропал дар речи. Я только что заполучила могущественного союзника?

Элиас напряженно смотрел на меня. Он не задал вопрос, но все равно словно ждал ответа. Чего добивался этот мужчина? Чтобы я подвела Бела под удар?

Внезапно раздался громкий хлопок, за которым последовали взволнованные крики и суетливая суматоха. Я подозревала Бела и его сестру, однако они по-прежнему стояли у входа во внутренний двор. Произошло что-то другое. Элиас тоже, кажется, это почувствовал. Нет, кажется, он знал. Его осанка изменилась. Вытащив изогнутый клинок, праймус у меня на глазах превратился из пассивно пугающего собеседника в определенно устрашающего воина.

– Кассия, держись позади меня!

И тут все мои нервные окончания словно взорвались под натиском силы, которую я никогда больше не хотела ощущать. В мой разум закрались кроваво-алые крики. На ладонях вспыхнуло зеленое пламя, а внутренний двор заполнился запахом холодного дыма и засохшей крови.

Янус. Янус явился, чтобы меня забрать.

Белиал
На нет и суда нет

Я почувствовал страдания Кассии. Ее окутало зеленое пламя. Около нее стояла Грим и пыталась успокоить, в то время как Оскар и трое других моих колдунов в соответствии с моим приказом встали перед ними и тоже призвали свой колдовской огонь. Для защиты и в качестве обманного маневра, чтобы спрятать магию Кассии, пока она не возьмет себя в руки.

Я изо всех сил боролся с желанием броситься к ней. Сейчас не самое подходящее время, чтобы привлекать к ней внимание. Она в безопасности. Этого должно хватить. Поэтому я обратил свой взор на вновь прибывшего.

– Янус! – От моего голоса дрогнули стены.

Толпа веселящихся гостей расступилась. Никому не хотелось стоять между мной и тем несчастным, кто осмелился навлечь на себя мой гнев. Янусом. Внушавший раньше блаженный страх Ужас Рима стал похож на скелет. Под восковой кожей проступали иссиня-черные вены. Однако… он стоял. Прямо. И из каждой его поры сочилась сила… и ее мощь превосходила мои самые худшие ожидания. Проклятие на крови мешало лишь его физической регенерации, не более того.

– Хорошо выглядишь, – съязвил я. – Похоже, побег пошел тебе на пользу. Я ожидал, что ты будешь более сморщенным и разложившимся. – Довольно болтовни. – Буду рад тебе с этим помочь.

Призвав свою силу, я обрушил ее на жалкого преступника. Опутал его, подавил его сущность, сломил его сопротивление. Как же долго я этого ждал. А затем тихо приказал:

– Убейте его.

Ари и Люциан уже встали на позиции и вытащили ациамы.

Но вдруг резкий голос прорезал рев моей силы.

Немидес.

– Даже будучи членом Совета, ты не вправе отдавать такой приказ. Без предварительного обсуждения.

Я в ярости обернулся к бывшему главе Верховного Совета.

– Имеешь в виду, как это делал ты?

Немидес кивнул, не моргнув и глазом.

– Меня за это покарали.

Теперь уже вмешалась Янтис:

– Он прав, Белиал. Верховный Совет должен провести голосование по этому поводу. – Она обратилась к Элиасу, который уже вызвал в качестве подкрепления всех своих гвардейцев: – Арестуйте Януса.

– Не так быстро!

От толпы отделился белокурый паренек. Аполлон! Гад ползучий! Никаких сомнений, это он призвал Януса. Вот только как, черт возьми, Аполлону удалось обойти моих людей?

– Это Белый прием, то есть официальное празднование праймусов. К нему применимо правило нейтралитета. Таков закон. Даже отступник, появившийся на подобном празднике по уважительной причине, находится под защитой Канона.

– У Януса нет уважительных причин, – зарычал я на Аполлона. Второго предупреждения он не получит.

– Увидим, – воинственно ответил блондин.

Теперь во всем величии своей должности вперед шагнул Рамадон.

– Аполлон говорит правду. – «Обуздай свой темперамент, Белиал. Иначе он станет твоей погибелью». – Никакого насилия там, где надевают белое. Так гласит Канон.

Я ощутил, как сила хрониста предостерегающе взметнулась. Если не подчинюсь закону, он сам позаботится об этом. И к сожалению, он один из немногих, кто на это способен.

– Что ж, ладно, – процедил я, освобождая нелепую фигуру Януса. – Но как хозяин я имею право выгнать его из моего дома. Так же, как и запретить пользоваться моим порталом. Так что его ждет не самый приятный обратный путь.

Пока я говорил, мои люди занимали позиции. Больше Янус от меня не уйдет.

По моему дому разнесся тихий смех.

Холодный. Надменный. Безумный.

Выпрямившись, Янус разгладил белую рубашку, свободно болтавшуюся на его костлявом торсе. Потом поднял свое мерзкое лицо и взглянул на меня. Налитые кровью черные глаза, полные жажды мести. В них блестело предвкушение, самомнение и пугающе ясный ум.

– Я предъявляю тебе официальные обвинения, Белиал!

Его хриплый голос испытывал мои нервы на прочность.

Шепот из прошлого… и вместе с тем покушение на мое будущее. От удивления у меня открылся рот. По толпе прошел ропот. Никто и никогда до сих пор не отваживался меня обвинять. Тем более осужденный преступник. И тем более не в моих собственных четырех стенах. Однако слова сказаны, и теперь нужно следовать официальному протоколу, какой бы нелепой ни была ситуация.

По взмаху руки Рамадона остатки пены растворились. Хронист подплыл к Янусу. Любой, кто еще мог отступить подальше, предусмотрительно это сделал.

– Твои обвинения услышаны и приняты, – провозгласил он. – Объяснись.

– О нет, Рамадон, – посмеиваясь, отказался Янус. – Язык манипулятора Бела уже слишком долго шепчет тебе на ухо. Я выберу другого старейшину, который вынесет решение по этому делу.

Повисло жуткое молчание. Лишь однажды праймус осмелился усомниться в надежности Рамадона. И тогда хронист более чем убедительно доказал, что его нейтралитет не подлежит сомнению. И Янусу абсолютно точно об этом известно. Единственное, чего он добивался, – это расшатать Лигу, ослабить ее, чтобы в итоге вонзить когти в свою добычу.

С довольной ухмылочкой Янус сполна наслаждался реакцией, прежде чем снова повысить голос. Наверняка он сейчас призовет Тимеона, старейшего из старейшин, самого строгого блюстителя Канона, судью по вопросам, на которые больше никто не мог ответить.

Но я ошибся.

– Я призываю Грию и прошу ее вынести вердикт.

Какого…

У меня вырвался разочарованный стон, стоило мне понять, что задумал Янус. У меня рук не хватит, чтобы столько раз стукнуть себя по лбу, сколько хотелось в эту минуту.

Где-то за моей спиной раздался вопрос Райана:

– Кто, мать вашу, такая Грия?

Ничего удивительного. Даже большинство праймусов уже не помнило демоницу, которая только что материализовалась из вспышек черного света. Хотя Тимеон был гораздо старше ее, Грия покинула Лигу задолго до него. Другие праймусы ее не интересовали. Нет, это преуменьшение. Она презирала других праймусов. Хотя она в принципе презирала все, кроме своего искусства и того, что вдохновляло ее творить это искусство. Само искусство, впрочем, могло меняться ежедневно, что могла – или уже не могла – подтвердить целая толпа ее любовников с разбитыми сердцами… или сломанными шеями.

Черный свет погас, и любопытные взгляды всех присутствующих обратились к старейшине. Грия носила оболочку молодой женщины-иннуитки с темными глазами и красными щеками. На той, в свою очередь, был простой белый халат художника, покрытый брызгами краски. Правда, насчет красных клякс не уверен. Их могла оставить и человеческая кровь. В целом она производила довольно приятное впечатление. Слишком приятное для беспощадной демоницы, чья невероятная сила принесла с собой почти невыносимый запах целого сада роз.

Я одарил ее ледяной улыбкой.

– Здравствуй, мама.

Грия посмотрела на меня. Никаких чувств. Ни следа эмоций. Затем ее холодные глаза переключились на того, кто ее призвал.

– Я тебя знаю. – Ее голос уже лучше сочетался с ее характером. Жесткий, нетерпеливый и полный едкой незаинтересованности. – Как там тебя зовут?

– Янус, – ответил мой заклятый враг с легким поклоном.

Грия грубо щелкнула языком.

– Верно. Ужас Рима. Чего ты хочешь от меня, Янус? Мне казалось, в свой последний визит в Лигу я ясно дала понять, что совершенно не заинтересована во вмешательстве в вашу политику.

– Мда, мама. Твой последний визит в Лигу Янус не застал, поскольку сидел в Тихом омуте. Где и торчал бы дальше, если бы не сбежал.

На мой комментарий Грия ответила выражением лица, которое представляло из себя нечто среднее между гримасой и оскалом. Ей не нравилось, когда из нее делали дуру. Но еще больше ей не нравилось, когда кто-то не исполнял своих обязанностей. А отбывать свое наказание в ее мире считалось обязанностью.

– Почтенная Грия, – начал Янус, пока ситуация окончательно не обернулась против него. – Прошу тебя принять решение по трем вопросам. Во-первых, я хочу получить назад свое имущество. Во-вторых…

– Единственное, что тебе полагается, – это возвращение в тюрьму, – резко оборвал его я. – Или мучительная смерть. Выбери сам, что тебе больше нравится.

Наконец-то у него в глазах вспыхнул гнев. Ну неужели. Когда он злился, то совершал ошибки. А это именно то, что мне нужно.

– Хорошо, что ты об этом упомянул, Белиал, мой старый друг. Потому что мой второй вопрос касается как раз этого пункта. Я обжалую свой приговор. Любой узник Тихого омута имеет на это право. Любого узника Тихого омута надлежит выслушать раз в тысячелетие, если он того потребует. Любой узник в таком случае может выступить против своего обвинителя, чтобы вновь высказаться относительно обвинений.

Проклятый кусок дерьма…

– Вы можете это устроить? – с издевкой обратился Янус к публике. – Можете привести сюда Танатоса, чтобы он повторил свои обвинения против меня? Можете…

Рамадон остановил его грубым жестом. Хронист был в бешенстве. Довольно редкое явление, но мне это только на руку.

– Не важно, что Танатос мертв. Обвинения и доказательства остаются теми же. Все записано в Хрониках.

Грия цокнула языком. Такой простой звук, который, однако, заставил всех присутствующих вздрогнуть.

– Танатос мертв? Как жаль. Я бы с удовольствием пообщалась с ним еще раз.

В отличие от меня, разумеется.

Ох, как же я соскучился по мамочке.

Грия со скучающим видом повернулась к Рамадону:

– Покажи мне Хроники.

– Тебе они не понадобятся, – поспешил вставить Янус. – Танатос был предателем. Ни его утверждениям, ни его показаниям нельзя доверять.

Аргумент Януса я принял к сведению со своим лучшим покерфейсом, внутренне борясь с непреодолимым желанием что-нибудь поджечь. Я понимал, когда проиграл. За мою долгую жизнь такое случалось нечасто, но я хорошо помнил горький вкус поражения. Значит, Янус действительно нашел лазейку, чтобы вытащить свою изъеденную червями шею из петли.

Кивнув, Грия заговорила. А нельзя как-то это сократить? Я и так уже знал, что она скажет.

– Наш закон однозначен, – объявила она. – В соответствии с ним приговор Януса аннулируется.

– ЧТО? – вырвалось у Ари. Ее замешательство разделяли многие, но никто не решился возразить Грии.

– Кроме того, я хочу получить компенсацию за причиненный мне ущерб, – добавил Янус. – Моя сила, место в Верховном Совете, собственность, репутация…

С раздраженным стоном Грия взмахнула рукой в воздухе:

– Так тому и быть.

У Ари лопнуло терпение:

– Но Янус убивал не только в прошлом. Он сделал это снова. В Риме. Мы видели это своими глазами.

– Что вы видели? – насмешливо полюбопытствовал Янус. – Меня, совершающего злодеяние, или место преступления, где на меня указывает поразительно много улик?

Когда Ари осеклась, Янус повысил ставку.

– Зацепки чересчур очевидны для несфабрикованных доказательств.

– На что ты намекаешь? – опасно тихо спросил я.

– Я ни на что не намекаю. Я обвиняю тебя в клевете. Я обвиняю тебя в убийстве невинных людей ради того, чтобы повесить это преступление на меня. Я обвиняю тебя в краже моей собственности и официально обвиняю в насильном присвоении души, – с неистовой яростью праймус вытянул указательный палец в сторону Кассии, – которая тебе не принадлежит.

И тогда последний кусочек пазла встал на свое место. Он все продумал. Переложить на меня ответственность за свои преступления – это просто гениально. Пусть обвинения и были несостоятельны, но его волновало не это. Он лишь хотел посеять достаточно сомнений, чтобы приблизиться к своей истинной цели. Окончательно меня уничтожить.

– Что ты ответишь на эти обвинения, Белиал?

Слышать свое имя из уст матери оказалось так же невыносимо, как и вся эта ситуация.

– Я непричастен к убийствам в Риме. И ничего не похищал у Януса. Кассия находится в моем доме по доброй воле и ищет защиты. Даже присутствующие здесь могут подтвердить, что она пообещала Янусу свою душу по принуждению, после того как перед этим он ее проклял – магией крови.

– Хмм, – недовольно протянула Грия. К тому времени терпение моей матушки, похоже, все-таки начало подходить к концу… как всегда, когда обстоятельства усложнялись. Однако я допустил бы ошибку, усомнившись в ее сообразительности. То, что ей не хотелось разбираться с подобными проблемами, еще не означало, что она не могла правильно оценить положение. Разум Грии оставался острым, как филетировочный нож.

– А его последнее обвинение? Насильное присваивание души, которая тебе не принадлежит? – спросила меня она.

Я медленно кивнул. Я готов отвечать за свои ошибки.

– Это правда. Но опять же, здесь играет роль кое-какой контекст. Я собирался не похитить душу Кассии, а спасти ее.

И тогда случилось неизбежное.

Моя мать развернулась и бросила свою силу в сторону смертной, о которой шла речь. При этом на линию обороны моих колдунов она плевать хотела. Грия просто разбросала их в стороны и заставила Кассию шаг за шагом подойти к ней. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не вмешаться. Остановил меня только спокойный и гордый взгляд Кассии. Если у нее получилось обуздать свои колдовские способности и страхи, то я проявлю такую же стойкость.

Принудительная прогулка Кассии завершилась на расстоянии вытянутой руки от моей матери. Зато теперь ей пришлось подвергнуться тщательному осмотру. Грия – как и Рамадон – умела читать мысли смертных. Вопрос в том, удастся ли ей проделать это с Кассией, а если да – что она там обнаружит.

– Значит, мой сын хотел спасти тебя, смертная? – с любопытством промурлыкала Грия. О, только не это. Кажется, что-то в Кассии пробудило у нее интерес. Это, правда, последнее, в чем мы сейчас нуждались.

– А теперь скажи мне: хотела ли ты, чтобы тебя спасли?

Кассия упрямо прожигала старейшину взглядом и молчала.

Молчала так демонстративно и долго, что я не удержался от едва заметной улыбки. Разумеется, я не смел надеяться, что тем самым она стремилась защитить меня. Кассия просто не любила, когда ее загоняли в угол. И ненавидела, когда ее использовали. Ее своенравие напомнило мне о нашей первой встрече на аукционе на невольничьем рынке. Там она с невероятным мужеством противостояла натиску нескольких десятков демонов. К сожалению, моя мать была гораздо могущественнее, чем та кучка праймусов из прошлого. Да и упрямство не особо ценила – о чем я знал по собственному опыту.

– Скажи ей правду, – посоветовал я Кассии, пока ситуация не накалилась.

Взгляд ее темно-синих глаз устремился ко мне. Неуверенный. Растерянный. Я ободряюще ей кивнул, прекрасно понимая, что тем самым подписываю себе приговор.

– Смотри на меня! – зашипела Грия. Тяжелый сладкий запах цветущих роз сгущался и требовал должного уважения. Голова Кассии повернулась так, что ей ничего не оставалось, кроме как смотреть в глаза старейшине.

– Хотела ли ты, чтобы тебя спасли?

Выражение лица Кассии помрачнело.

– Нет.