Текст книги "Азбука спасения. Том 24"

Итак, теперь Он пришел, чтобы простить все прошедшее и уверить относительно будущего, а потом придет судить и наказать не уверовавших. Аще не бых пришел, говорит Он, и глаголал им, греха не быша имели: ныне же вины не имут о гресе своем (Ин.15:22).

Стих 18. Веруяй в Онь не будет осужден… – верующий искренно, или соблюдающий заповеди Его. Не таковы те, о которых апостол Павел говорит: Бога исповедуют ведети, а делы отмещутся (Тит.1:16).

Стих 18. … а не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя Единороднаго Сына Божия. Как того вера освободила от осуждения прежде суда, так и этого неверие осудило прежде осуждения, потому что человекоубийца и другой преступник тотчас осуждается самим родом преступления, а потом уже и приговором начальника. Или иначе: так как суда еще не было, но он будет, то сейчас же наступает страх осуждения. Во имя поставлено вместо: в Него. Это особенность еврейских писаний, где, говоря о Боге, из благоговения ставят: имя Его, вместо: Его.

Стих 19. Сей же есть суд, яко свет прииде в мир, и возлюбиша человецы паче тму, неже свет… Вот в чем состоит осуждение неверующих: они сами себя осуждают тем, что при появлении Света Разума и Истины (это Иисус Христос говорит о Себе) возлюбили больше тьму неразумия и лжи, чем свет. Кто при отсутствии света пребывает во тьме, тот может, будет иметь еще оправдание, хотя и ему не следовало оставаться в таком положении, а искать света, но кто пребывает во тьме даже тогда, когда к нему приходит свет, тот не имеет никакого оправдания. Имея совершенно развращенную душу, он закрывает пред светом глаза и добровольно пребывает во тьме, и не только не идет к свету сам, но наоборот – когда свет ближе идет к нему, он убегает и отвращается от своего спасения. Затем Иисус Христос представляет и причину, почему люди возлюбили тьму.

Стих 19. … беша бо их дела зла. Они убегали от света, чтобы он не открыл дел их. Но Он пришел не для того, чтобы потребовать отчета в делах, а чтобы все простить, тем более поэтому следовало им прибегнуть к свету.

Стих 20. Всяк бо делаяй злая ненавидит света… – пока будет делать злое, пока будет пребывать во зле.

Стих 20. … и не приходит к свету, боясь, конечно, да не обличатся дела его, яко лукава суть.

Стих 21. Творяй же истину грядет к свету… Делающий доброе, живущий праведно, идет к свету, любит свет.

Стих 21. … да явятся дела его… при помощи света, потому что он не стыдится их.

Стих 21. … яко о Бозе суть соделана…, потому что они в Боге соделаны, потому что угодны Богу. Сказано да явятся не потому, чтобы сам человек искал этого, но потому, что это составляет естественное следствие самого дела, так как свет обыкновенно делает видимым все приближающееся к нему.

Святитель Тихон Задонский

В духовном рождении рождаемся к Жизни Вечной

В плотском рождении мы облекаемся в ветхого Адама, в духовном облекаемся в нового – Христа (1Кор.15:49) по Писанию: во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Тал.3:27). В плотском рождении рождаемся в грехах, как говорит пророк: я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя (Пс.50:7); в духовном – омываемся, очищаемся, освящаемся и оправдываемся от скверн греховных, и делаемся праведными благодатью Христовой… В плотском рождаемся детьми тьмы, во области сатанинской, в духовном рождаемся чадами света и от тьмы приводимся в чудный Божественный свет, и от области сатанинской – в Царство Христа, Сына Божия (1Пет.2:9; Деян.26:18; Еф.5:8). В плотском рождаемся по природе чадами гнева (Еф.2:3), в духовном – чадами благодати, чадами благословения Божия. В плотском рождаемся к временной жизни, в духовном – к Жизни Вечной (1Тим.6:12).

Крещением сообразуемся смерти и Воскресению Христову. Ибо как Христос умер за грехи наши и восстал Плотию, так мы в Крещении умираем греху, которым духовно умерщвлены были, и восстаем духовно, и начинаем жить для Бога. Умер Христос – умертвился и грех наш. Погребен Христос – погребен и грех наш. Восстал Христос от мертвых – умертвилась и смерть наша, как поет Церковь в день святой Пасхи: «Смерти празднуем умерщвление» (Песнь 7-я), и даровано нам «ныне духовное» восстание от смерти греховной, которое совершается верою в воскресшего Христа и Крещением.

ДУХОВНОЕ СОЗЕРЦАНИЕ

Начинает тогда возбуждаться Божественная любвь и вдруг… упоевается ею как вином, расслабевают члены его, мысль пребывает в изумлении, сердце отводится в плен Богу… С сего начинаются сладость Божественная, воспламенение любви к Богу… Преподобный Исаак Сирин

Святой Антоний Великий

Уединение нас может привести к Господу. Почему старайтесь утвердиться в нем, как должно, чтобы оно привело вас к видению Бога, которое есть самое духовное созерцание.

Преподобный Исаак Сирин

О созерцательном образе жизни и о том, как благотворное безмолвие и одиночество способствуют этой цели духовного знания

В жилище или келлии того, кто в своем образе жизни достиг этой созерцательной беседы, ни один человек вовсе не должен проводить ночь. И более, чем во всякое время, в часы ночи он должен быть отрезан от всех и оставлен наедине, чтобы совершенное безмолвие было в душе его.

Ибо Спаситель наш тоже по ночам избирал пустынные места, хотя чтил и любил безмолвие во все времена: «Пойдем, – говорит, – в пустынное место и отдохнем наедине. И Он сел в лодку и удалился в пустынное место – Он и ученики Его», и так далее. Но в эти часы Он особенно удалялся от людей и пребывал в безмолвии. Не имел необходимости так поступать Тот, Кто все может на всяком <месте>: и тем не менее Он никогда не проводил ночи в обитаемых местах. Он взошел на гору помолиться наедине и вечером оставался там один.

Для научения сынов света, которые впоследствии пойдут по Его стопам, <следуя> этому новому образу жизни, вел Он эту одинокую беседу с Богом. Эта <беседа>, которой обладают только небесные чины, была явлена людям в Сыне Божием, сошедшем до их жилища и показавшем им служение невидимых <существ>, чья задача заключается в возношении хвалений Богу в том великом безмолвии, что разлито по всему их миру – чтобы посредством этого возводиться к созерцанию этого славного естества Троицы и пребывать в изумлении, видя величие этой неизреченной славы. Такой образ жизни будет вести все человеческое естество после всеобщего воскресения. Да удостоимся мы, как бы в залоге, наслаждения уже здесь грядущими благами, по благодати Христа, Которому, вместе с Его Отцом и со Святым Духом, да будет слава и честь во веки веков. Аминь. (Беседа 12)

Об ангельском движении, возбуждаемом в нас по Божию Промыслу

Первая мысль, которая по Божию человеколюбию входит в человека и руководствует душу к жизни, есть западающая в сердце мысль об исходе сего естества. За сим помыслом естественно следует пренебрежение к миру, и этим начинается в человеке всякое доброе движение, ведущее его к жизни. И как бы основание какое полагает в человеке сопутствующая ему Божественная сила, когда восхочет обнаружить в нем жизнь. И если человек эту сказанную нами мысль не угасит в себе житейскими связями и суесловием, но будет возращать ее в безмолвии, и остановится на ней созерцанием, и займется ею, то она поведет человека к глубокому созерцанию, которого никто не в состоянии изобразить словом. Сатана весьма ненавидит сей помысл и всеми своими силами нападает, чтобы истребить его в человеке. И если бы можно было, отдал бы ему царство целого мира, только бы развлечением изгладить в уме человека таковой помысл. И если бы мог, как сказано, то сделал бы это охотно.

Ибо знает коварный, что если помысл сей пребывает в человеке, то ум его стоит уже не на этой земле обольщения и козни его к человеку не приближаются. Будем же разуметь это не о том первом помысле, который напоминанием своим возбуждает в нас память смертную, но о полноте сего дела, когда влагает оно в человека неотлучную память о смерти и когда помышлением о ней человек поставляется в состояние непрестанного удивления. Первый помысл есть нечто телесное, а сей последний есть духовное созерцание и дивная благодать. Сие созерцание облечено светлыми мыслями. И кто имеет оное, тот не входит более в разыскания о сем мире и не привязан к своему телу.

Совершенно справедливо, возлюбленные, что если бы Бог на малое время даровал людям это истинное созерцание, то в мире сем не стало бы преемства. Созерцание это служит узами, пред которыми не может устоять природа, и приемлющему в душу свою размышление о сем – такою благодатию Божией, которая сильнее всех отдельных деланий и которая дается находящимся на средней степени и в правоте сердца желающим покаяния, дается же именно тем, о ком известно Богу, что им действительно, подобает удалиться от мира сего к лучшей жизни по благой Его воле, какую обрел и в них. Возрастает же и пребывает благодать сия в них, в отшельнической и уединенной их храмине. Ее-то будем испрашивать в молитвах, ради нее будем совершать долгие бдения и со слезами станем умолять Господа, чтобы подал нам благодать сию, как ни с чем не сравнимую, и не будем уже более изнемогать в трудах мiра сего. Вот начало помыслов жизни, совершающее в человеке полноту правды!

Другое после сего бывает делание, когда человек хорошо проходит добрую жизнь и достигнет восхождения на степень покаяния, приблизится ко вкушению созерцания и делания его, когда свыше приимет он благодать вкусить сладость духовного ведения. Начало сего делания состоит в следующем: предварительно удостоверяется человек в промышлении Божием о человеке, просвещается любовию своею к Творцу и удивляется вместе и устроению существ разумных, и великому о них попечению Божию. С сего начинаются в нем сладость Божественная, воспламенение любви к Богу, возгорающейся в сердце и попаляющей душевные и телесные страсти. И эту силу ощущает в себе человек, как скоро о всех тварных естествах и о всяком встречающемся ему предмете станет размышлять разумно, входить о них в исследования и рассуждать духовно.

Посему-то человек начинает тогда, при таковой сильной и Божественной рачительности и доброй совести, возбуждаться к Божественной любви и вдруг упоевается ею как вином, расслабевают члены его, мысль его пребывает в изумлении, сердце его отводится в плен Богу, и таким образом, как сказал я, уподобляется он упившемуся вином. И в какой мере усиливаются внутренние ощущения, в такой усиливается и самое созерцание. И в какой мере человек старается о добром житии, о хранении себя, о том, чтобы проводить время в чтении и в молитвах, в такой же утверждается и упрочивается в нем сила их. И совершенно справедливо, братия, что временем приходится ему не помнить о себе самом, что носит это тело, и не знает, в этом ли он мире.

Вот начало духовного созерцания в человеке, вот начало всех откровений уму! Сим-то началом ум возрастает и укрепляется в сокровенном, им-то возводится к иным, превышающим человеческую природу откровениям, короче сказать: его рукою сообщаются человеку все Божественные созерцания и духовные откровения, какие приемлют святые в мире сем, и все дарования и откровения, какие только естество может знать в жизни сей. Вот корень нашего чувствования, вложенный в нас Творцом нашим! Блажен человек, который сохранил это доброе семя, как скоро пало оно в душу его, и возрастил оное, и не расточил его в себе суетою преходящего и парением мысли! Богу же нашему да будет слава во веки! Аминь.

Неизвестный Афонский Исихаст

Трезвенное созерцание

О том, что у молящегося умно из глубины сердца до боли – боль эта вызывает чувство и вкушение благости и сладости Господней, которое появляется во внутреннем человеке одновременно с неиссякаемым умилением, возникающим от словес Божиих, изречений Священного Писания и любого духовного слова.

Непрестанно занимайся, о смиренный монах, священным деланием умной молитвы из глубины твоего сердца, доколе все сердце твое не станет молитвой, как железо, пожигаемое огнем, становится подобным ему. А еще упорствуй в сердечной молитве, доколе внутри тебя, там, где произносится молитва, не образуется рана. Потому что эта рана, которую ты от своей молитвы с понуждением добровольно получаешь внутри себя, Бог мне свидетель, станет для тебя духовным источником божественного умиления, из которого оно присно, когда бы ты ни пожелал, будет истекать без всякого понуждения. Когда же по благодати Христовой ты достигнешь такого духовного состояния, тогда втайне вкусишь благости Господни. Вкусите, говорит Пророк, и видите, яко благ Господь. А вкусивший втайне, но как наяву, благодати Господней узнаёт до очевидности и уразумевает, что Господь его Иисус Христос, в Котором он поучается, превосходит всякую сладость.

Потому теперь подумай, смиренный! От этой малой благодати, которую ты вкусил втайне, ты действительно понял и удостоверился воистину, что Господь наш Иисус Христос столь сладок твоей душе, твоему сердцу, твоему уму и всему внутреннему человеку, что о Его сладости ты даже в малой степени не можешь поведать словами.

Стало быть, когда душа выйдет из твоего тела, и сущностно пойдет к своему Господу и Богу, и вкусит те блага, которых не видело земное око, не слышало плотское ухо и о которых не помышляло оскверненное сердце, тогда воочию насладится тем, чего невозможно передать человеку на словах, созерцая лицом к лицу своего Творца и Господа, невыразимого и непостижимого. Как будет радоваться и ликовать та душа! Аминь, аминь говорю тебе, возлюбленный, что ежели кто-либо детально и благоразумно помыслит о том, то уста его станут безгласными как у рыбы, и нечего ему будет рассказать об этом. Мы же вернемся к нашему слову.

Итак, треблаженный делатель Евангелия Иисусова, когда ты духовно находишься в этом таинственном вкушении благости Господней, когда твой ум орошается умным молоком духовного созерцания, когда сладка твоя беседа ко Господу (Да усладится Ему беседа моя, аз же возвеселюся о Господе, говорит Пророк), когда сердце твое получает божественную и неизреченную милость от утешения Святого Духа, – когда, говорю, с тобой это происходит и в тебе находится все это и более того, очень согласное с тем, чего достоверно не может записать и изобразить трость книжника-скорописца, тогда ум не внимает молитве, подобно тому, как ближайшему другу царя не нужно носить оружие, когда он, войдя в царские палаты, с дружеской теплотой встречает друга-царя и в великом мире вкушает царскую трапезу.

Потому что тогда твоя душа внимает умно духовной трапезе, которую приготовила для нее божественная благодать, посетившая ее и по-царски угощающая ее с большой благожелательностью. То есть тогда душа помышляет только о Боге и Его благодати, упокоевается в сладости, которой в ту минуту наслаждается неизреченно.

Потому что тогда ты, о друг Божий, которого угощают духовно, по благодати Божией достигший этой высшей ступени умного и духовного созерцания, тогда, говорю, помышляя об умном меде и соте, которых вкушает твой ум, созерцая своего живого Творца и Господа, ты окунаешься в реку умиления и отдыхаешь духовно.

Тогда, помышляя и обдумывая в самом себе, как действует благодать Божия в твоей душе своим невещественным и божественным наитием и как утишается от этого твое сердце, ты умиляешься и отдыхаешь. Тогда, помышляя о веселости, которой просияло в тебе лицо твоего сердца по причине духовной радости, обильно излившейся на него от благодати Божией, ты проливаешь множество слез и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о чувственной веселости твоего плотского лица, которая произошла по причине внутренней радости божественной благодати, богато преисполнившей твое сердце, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о благости Господней, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что Господь и Бог твой крайне милостив и человеколюбив, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что Господь и Бог твой – Вседержитель и всесилен, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что Царство твоего Господа – это Царство всех веков и владычество Его пребывает во все роды, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое.

Тогда, помышляя о том, что имя Господа твоего для Его рабов свято и сладко, а для демонов – люто и горько, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что Господь твой велик и всехвален во граде Бога нашего (то есть в нас, ведающих Его святую силу), на горе святой Его, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что твоего Господа воспевают Ангелы, славословят Архангелы, что Его восхваляют все божественные Силы небес, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что твой Господь восседает на Херувимах и летит на крыльях ветра, и о том, как чудесно восседает Он на облаках, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, как Господь смотрит на землю, и она трясется, ты восхищаешься Его силой и пребываешь в покое умиления.

Тогда, помышляя о том, что слава твоего Господа простирается превыше небес, ты пребываешь в умилении и покое. Тогда, помышляя о том, как твой Господь восседает на святом Своем Престоле и что Его Престол утвержден во век века, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что Престол твоего Господа и слава Его высоко на небе, ты приходишь в сладчайшее умиление и пребываешь в покое. Тогда, помышляя о том, что все пришло в бытие благодаря слову Господню, и о том, что Господь твой дал заповедь, и все было сотворено, ты умиляешься и пребываешь в покое.

А если сказать кратко, то, когда твоя душа через сокрушенное молитвой сердце достигнет примирения с Богом, тогда умиление само будет непрестанно преизбыточествовать в тебе, а Бог Сам всегда будет прославляться во всех Своих чудных судах. Потому во всем этом и остальном, что опустил я для краткости речи, получает удовольствие твоя душа, веселится твой ум, скачет твое сердце и радуется твое тело, как скачут, наслаждаются, веселятся и радуются о великом сокровище царя, о царской славе и его светлых победах благодарные царские рабы.

Итак, в зависимости от сладости, которой ты наслаждаешься в божественных чудесах твоего Христа, источается из твоего сердца и умиление. Потому что это наслаждение предшествует умилению, как и наслаждению предшествует сошествие божественной благодати. А сошествию божественной благодати предшествует сокрушение сердца. И, приходя в такое умиление, ты удостаиваешься истинного созерцания, которое происходит благодаря пленению ума в вещах умных и непостижимых, о чем говорит наш божественный отец Исаак Сирин. Богу же нашему слава и держава во веки. Аминь

Авва Евагрий Понтийский

Ибо что бы мог он обещать больше духовного созерцания?

Коснувшийся ведения и вкусивший сладости от него, не доверится более демону тщеславия, хотя бы он предлагал ему все утехи мира. Ибо что бы мог он обещать больше духовного созерцания? Но пока мы не вкусили еще ведения, будем усердно проходить деятелъную жизнь, Богу изъявляя цель нашу, что все творим ради ведения Его. Для совершенного исцеления сил души недостаточно одного осуществления заповедей, если ум не унаследует еще соответствующие им и друг другу созерцания.

Пределом духовного делания является любовь, пределом же ведения – богословие, началом первого служит вера, а началом второго – естественное созерцание. И те из бесов, которые соприкасаются со страстной частью души, являются, как говорят, противниками духовного делания, а те, которые докучают разумной части души, называются врагами всякой истины и неприятелями всякого истинного созерцания.

Никодим Благовестник

Созерцательный образ жизни свойственен всем разумным существам, сотворенным Богом. Так, человеку, вступившему на узкий путь исшествия из жизни временной в жизнь вечную требуется понудить себя деланию добродетелей, т.е. житию по заповедям Христа и Евангелия. Этот путь для людей, привязанных к своей плотской страстности, представляется очень трудным и почти невозможным, т.к. как Промысл Божий повелевает отречься от земных «силков сатанинских». Тем же, которые, оказав послушание своему Владыке, последовали по указанному Им пути, Промыслом Божиим дается еще здесь вкусить сладость Небесного жития в познания Бога, который неизмеримо выше и усладительней всех земных «радостей».

Человеку, привязанному к земле и своему телу с его страстными пожеланиями, понять и ощутить наслаждение духовного образа жизни истинных подвижников Христовых невозможно, пока не раскается во грехах, и не сбросит себя ветхую одежду страстности. Великий учитель монашествующих Исаак Сирин, достигший совершенства, приоткрывает нам в своих Творениях способы очищения от ветхих пороков, когда истинные подвижники Христовы переходят к созерцательному образу жизни в Духе Святом.