Текст книги "Возвращение"

Глава 7
О мудрых животных

Через семьдесят три минуты после того, как мы выехали со двора харчевни, широкий тракт, расстилающийся предо мною, неожиданно резко закончился. Вернее, кончился не тракт, а мое мирное путешествие по нему, потому что милый, кроткий, как овечка, Дэлькор ни с того ни с сего ржанул, раздул ноздри и, резко вильнув влево, понесся напролом в чащу леса так, будто его кто-то вожжами огрел по крупу.

Дэлькор несся как метеор. Да, мудрые эльфы, давшие ему не только насмешливое прозвище, но и звучное официальное имя, были правы, звание «Солнечный Ветер» конь заслужил, как, впрочем, и массу других куда менее лестных эпитетов, готовых сорваться у меня с языка. От нецензурных ругательств я воздержалась по ряду причин, первой из которых была необходимость плотно прижиматься к шее обормота, мчащегося через лес, в котором никто не позаботился провести предварительную обрезку деревьев на уровне головы всадника. Чтобы деревья не произвели аналогичную операцию с моей бедовой башкой, я распласталась на спине Дэлькора. Эльфийский выкормыш что на дороге, что в диком лесу чувствовал себя комфортно, не спотыкался, не шарахался из стороны в сторону, не путался копытами в траве и кустарнике, растительность словно создавала для него зеленый коридор. Судя по отборной брани, раздающейся далеко позади из уст пытающихся догнать меня мужчин, такой «льготы» местная экосистема никому более предоставлять не собиралась. Хоть Лакс и был наполовину эльфом, его конь кровью Дивного народа похвастаться не мог и спотыкался наравне с другими животными.

Я намотала на руку поводья и оставшимися свободными пальцами вцепилась в густую гриву коняги. Нечего было даже пытаться выпрыгнуть из седла при таком темпе передвижения, а кричать «тпру!», когда Дэлькору вздумалось ломануться куда-то столь целеустремленно, было бесполезно. Призыв: «Остановите Землю, я сойду!» – имел бы большую эффективность для наведения порядка в планетарной системе, чем элементарная лошадиная команда для жеребца-хулигана.

Тот, кто придумал поговорку «упрям как мул», никогда не ездил на уважающей себя лошади. Мой Дэлькор летел с той же целеустремленностью, что и выпущенная из лука стрела, он явно знал, куда и зачем движется, и никаких разумных предложений по изменению траектории принимать не намеревался. Мне оставалось только крепко держаться, ждать прибытия на место и гадать, что Дэль учуял на сей раз: очередную жирную птицу к ужину, сокровища или еще какой-нибудь необходимый мне с точки зрения усовершенствованной лошадиной логики предмет.

Через шесть минут бешеной скачки и конь и я в качестве не имеющего права голоса багажа вынеслись на поляну. Она была шириной не более семи метров, зато ровненькая, чистенькая, идеально-оптимистичная, как в сказках про пушистых зверьков, гномиков и эльфов (из тех, которые живут в цветочках и пьют по утрам росу, а не вино или пиво, как мой Лакс). Вдобавок данный экземпляр очаровательной лесной полянки отличался не только ярко-изумрудной травкой и чрезвычайно крупными чашечками разнообразных цветущих растений – вся эта прелесть светилась. Ей-богу, не вру! Она светилась нежным, искристым, как срез настоящего, без нитратов, сахарного арбуза, светом и пахла магией.

Полюбоваться сим дивным уголком природы хоть сколько-нибудь длительное время и поразмышлять над его происхождением мне не довелось. Оказалось, мой дивный конь притормозил на секунду у края леса только для того, чтобы прицелиться и прыгнуть с места прямо в центр дивной клумбы.

Цветущее разнотравье и нежный цвет плеснулись вокруг нас волной иллюзорного моря с картины записного сюрреалиста, я испытала странное ощущение нарушения равновесия, а потом Дэлькор снова скакнул и вынес меня из круга на пологий, поросший густой травой берег неизвестно откуда взявшейся речки.

Против воли оглянулась назад, ожидая увидеть «гномью» полянку и лес, но не тут-то было. Далекий ежик деревьев и россыпь кустов в непосредственной близости никак не могли быть теми дебрями, которые окружали Карский тракт, да и звука текущей воды я прежде не слышала. Даже если допустить, что мой конь – рекордсмен мира по прыжкам в длину, все равно ниточка маршрута, способного вынести к водоему, не прощупывалась. Самым похожим на предыдущий пейзаж местом был выделяющийся симпатичным кругом участок особенно духовитых, золотисто-сиреневых трав, невинно покачивающих на ветру колосками.

– Ты чего натворил, прохиндей? – задала риторический вопрос коню.

Больше-то все равно говорить было не с кем, пропал даже Фаль, мирно дрыхнувший на моей футболке (неужто свалился, бедолага?), что уж говорить обо всей компании, оставшейся далеко позади во время сумасшедшей гонки, устроенной Дэлькором.

Конь гордо тряхнул гривой, ржанул и облизал мне лицо. Что бы он ни натворил, ни малейшего раскаяния поступок у жеребца не вызывал. А вот что именно случилось? Пока единственной жизнеспособной версией было перемещение в пространстве на энное количество километров. Я от всей души надеялась, что не миров. Без друзей даже жаркий летний денек, соблазнительная прохлада реки и медвяная сладость трав не казались привлекательными.

Я вздохнула и, приложив руку ко лбу козырьком, попыталась узреть перспективу, а заодно успокоиться.

– …ельно уверен? – раздался за спиной, разом выбивая из моей головы все подчеркнуто трезвые планы, голос Лакса и перекрывающий его радостный звон Фаля:

– Говорил же, надо прыгать! Мы нашли ее!

Я резко обернулась. В золотисто-сиреневом кругу по причудливой траектории пьяного шмеля носился малютка сильф и стояли мои друзья, держа под уздцы мелко дрожащих и испуганно таращащих глаза лошадей. Стальные обручи, охватившие было сердце, лопнули. Вот теперь все было хорошо, все было правильно!

– Знать бы еще, где вы нашли меня и каким образом мы тут все оказались, – здраво начала я, но, не выдержав, радостно взвизгнула и повисла на шее у Лакса, ткнувшись носом в плечо, вдохнула легкий запах пота, травы и леса: – Как же хорошо, что вы меня отыскали!

– Это я! Это я! – ревниво закричал Фаль, мельтеша у меня перед носом. – Я видел, как ты исчезла в сильфовом кругу!

– Мотылек прав, – нехотя согласился Кейр, зависеть от столь мелкого и непоседливого создания мужчине казалось несколько унизительным. – Кабы не он, мы б в жизни не сообразили, куда ты подевалась. Только по лесу как оглашенная неслась – и вдруг ни слуху ни духу. Я уж было решил, опять тебя умыкнули…

– Во-первых, неслась не я, а мой конь, а во-вторых, Фаль, объявляю тебе благодарность перед строем, – торжественно провозгласила и уточнила: – А в-третьих, что за фигня такая – «сильфов круг»?

– Если ты не знала, зачем в него кинулась? – задал вполне логичный вопрос Гиз.

– А я и не кидалась, куда Дэлькор меня утащил, там и оказалась. На полном скаку с коня соскакивать не обучена, до таких вершин джигитовки мне еще расти и расти. Так что все вопросы к коню. Можешь обращаться, только хрен он ответит, – резюмировала я, поведя рукой в сторону вышеозначенного типа лошадиной наружности.

– Сильфов круг – место наших танцев и песен, живая магия, вошедшая в кровь земли, – уютно устроившись у меня на плече, мечтательно протянул Фаль, наверняка вспомнив отличную тусовку среди сородичей. (Я попыталась представить подобное мероприятие и почти порадовалась, что не видела его воочию, иногда и одного-то сильфа казалось многовато, а уж целой ватаги!) – Из сезона в сезон осыпающаяся с крыльев пыльца пропитывает все вокруг, травы начинают пышно расти, дольше цветут, вкуснее пахнут, а какие ягоды зреют... А еще, если кто живой в круг сильфов незваным встанет, в другом кругу тотчас оказаться может. Такова магия наших мест.

– Понятно теперь, магева? У тебя слишком умный конь, – присвистнув, констатировал Лакс. – Сама же говорила, как хотелось бы перенестись поближе к Ланцу, вот Дэлькор и удружил, заодно напугав нас всех до ус… эгхм. Словом, жутко напугав.

– Так это была та самая тлепотация? – Кейра, впечатленного рассказом о перемещениях в расчлененном виде, прошиб запоздалый озноб, пальцы нервно сжали луку седла. Воин украдкой принялся оглядывать и ощупывать себя, не пропал ли кусок-другой.

– Похоже, самая настоящая телепортация! Или цветочки на лугу обладают галлюциногенным эффектом, мы все спим и видим один и тот же бредовый сон, – ошалело согласилась я. – Но то хорошо, что хорошо кончается. Давайте-ка только из круга выйдем, пока нас еще куда-нибудь в неведомые края не зашвырнуло!

Все моментально выскочили из зоны симпатичных лиловых колосков, не слушая возмущенного Фаля, громогласно уверяющего нас, что повторного переноса можно не опасаться, тем паче что он, как единственный и неповторимый представитель сильфьего рода в окрестностях, никуда нас спроваживать не собирается.

– Мы действительно оказались ближе к Ланцу? – уточнил практичный Гиз, покусывая травинку.

– Точняк, – заверил вор, подобно всем эльфам прекрасно ориентирующийся в пространстве. Он словно перелетная птица чувствовал направления и расстояния. Постояв секунду, Лакс махнул куда-то вбок: – Город там, в двух третях дня пути, а дорога должна быть левее. Эй, Фаль, проверишь?

Сильф отсалютовал приятелю и метнулся в сторону леса на дальнем холме. Вернулся с еще большей скоростью, чем исчез, сияя улыбкой шире мордочки. Не включая тормозов, парниша впечатался прямо в грудь вора, заставил того охнуть и затараторил:

– Дорога! Дорога! Там, за лесом! Я еще чуток пролетел и столб увидел: «Грацский путь».

Я слазила в сумочку за блокнотом и поглядела на карту, набросанную на листке нынче утром со слов Гиза. Теперь даже мне, самой неопытной путешественнице из всей честной компании, стало ясно, куда забросила нас сильфова магия. Грацский путь – дорога, пролегавшая через столицу Ланца в юго-западном направлении, пересекалась с Карским трактом. Именно на него мы должны были свернуть через два дня. Пожалуй, следовало сказать спасибо Дэлькору за изрядную экономию времени и сил. Я обняла коня за шею и погладила по морде:

– Умница!

Жеребец ласково заржал и снова лизнул меня в щеку.

– Неужто он все слова понимает, – покачал головой Кейр.

– Не знаю, как насчет детальной расшифровки речи, – откликнулась я, – но, думаю, мои желания и настроения чувствует и старается помогать. Прямо настоящий волшебный конь, любую Сивку-Бурку за пояс заткнет вместе с Коньком-Горбунком!

– Так ты ж магева, Оса, – не видя в этом ничего удивительного, беспечно пожал плечами Лакс.

– Ага, и волшебный конь положен мне по рангу! – довольно согласилась я, шутливо подергав Дэлькора за косичку гривы, обихоженной Фалем. – Значит, выбираемся на дорогу и – вперед, к Ланцу?

– Если он в двух третях дневного перехода, до ночи мы в город не поспеем, – предупредил Кейр, успокаивающе похлопывая своего перетрусившего от телепортации скакуна по крупу. – Коней гнать ни к чему. Проедем до сумерек, а там на ночлег встанем в деревне, а коли захочешь, в лесу.

– Голосую за лесной бивуак, расположенный подальше от населенных пунктов и жаждущих магического спецобслуживания жителей! – тут же выпалила я, представив, в какой бедлам превратится обыкновенная стоянка, если придется отмахиваться не от комаров, а от настырных обывателей, которых в силу магевских обязательств даже нельзя послать на хутор ловить бабочек. Отмазка: «Приходите завтра, а нынче у меня голова болит!» – не подействует. Да и стыдно, честно говоря.

Тем паче что отныне, когда вместительный сундук с багажом загадочным образом обрел талант превращаться в шкатулку, сохраняя прежнюю емкость, мыкаться по населенным пунктам ради комфортного ложа не было необходимости. Свой мягкий тюфяк из фургона балаганщиков я тоже ухитрилась засунуть в сундучок вместе с одеждой. А против еды с запахом дымка никогда особенно не возражала, я вообще нечасто возражала против еды, которую готовил кто-то другой, пусть и не повар из ресторана. Вот если б еще и посуду мыли!

Решительно противиться никто из спутников не стал, наверное, свежи были в памяти мухоморы, поданные на обед в харчевне и показавшиеся аппетитными лишь гурману-сильфу. К тому же повторюсь, мужчинам ночевки на свежем воздухе были куда привычнее, чем мне.

Придерживаясь руководящих советов донельзя важничающего сильфа-разведчика, наша команда споро преодолела холмистую равнину у речки, пересекла лесополосу и выбралась на Грацский путь. Дорога была поуже, чем тракт, и не такая обихоженная, но кустики по обе стороны вырубались весьма тщательно. Если б кому-то потребовалось сделать «зеленую остановку», пришлось бы, отбросив цивилизованную стыдливость, устраиваться в низкой поросли на виду у случайных проезжих или пробираться к лесу.

На мое счастье, движение на пути было не особенно интенсивным, и никто из встретившихся нам путников не попросил о колдовской помощи, то ли не нуждались, то ли вид трех вооруженных мужчин в моей «свите» отпугивал любопытствующих попусту. Я даже немножко загордилась.

Летнее солнце долго не желало скатываться к горизонту, мы ехали до тех пор, пока оно не начало играть в прятки в верхушках деревьев. Только тогда Кейр решил, что пора делать привал, и пронырливого Фаля отправили на поиски подходящего местечка.

Малыш, подбодренный близостью вожделенного ужина, мигом отыскал неподалеку от дороги небольшую полянку на пригорке в лесу, ниже которого бежал крохотный ручеек. Кейр попробовал воду, признал ее пригодной для пития, провел прочие ритуальные действия по рекогносцировке местности и объявил привал.

Честно сказать, хоть волшебный мой конь и облегчал поездку, усталость все равно брала свое. Я с облегчением покинула седло и, обхватив гладкий ствол ближайшего дерева, напоминавшего по формату березу с красным отливом ствола и слишком темной зеленью мелких треугольных листьев, со смаком потянулась. Что-то захрустело. То ли позвоночник, то ли сухой хворост под ногами, все-таки, наверное, хворост.

Расседланные лошади мирно пощипывали листву с ближайших кустов в нескольких метрах от поляны, Дэлькор бродил, где желал. Лакс разжигал костер, Кейр и Фаль шуровали в поклаже, собирая снедь к ужину, причем телохранитель по большей части пресекал попытки сильфа начать немедленную дегустацию продуктов, а Гиз отправился рубить ветки на лежанки, ибо матрасы на всю компанию в сундук не вмещались.

Сумерки только опускались на лес, и даже среди деревьев было довольно светло, куда светлее, чем ночью, когда без фонарика и тропинку к туалету не сыщешь, да и сам домик уединения тоже. Я спустилась к ручейку сполоснуть руки и лицо. Путешествие по пыльной дороге никого еще не делало чище. Густая трава хорошо держала влажную почву, та хоть и чавкала под ногами, но ступни не засасывало. Примяв маленький кусочек травы у самого ручья, присела на корточки.

Свежая вода, пахнущая лесом, а не постылой хлоркой, даже холодная по-другому, не так, как в кране, когда на месяц отключают для ремонта в котельной горячую воду, наполнила ладони. Я довольно зафыркала, плещась под птичий пересвист и мирное журчание ручейка. Блаженство!

На несколько минут меня полностью поглотило это нехитрое занятие, а когда я в очередной раз отняла руки от лица и тряхнула головой, кто-то совсем рядом со мной тяжело вздохнул. Я посмотрела прямо и ойкнула. На противоположенном берегу ручья, то есть через тонкую, сантиметров в тридцать, полоску бегущей воды, сидел огроменный, цвета соли с перцем, пушистый волчара и терпеливо, с какой-то философской тоской в диком голубом взоре смотрел на меня. Может, ждал, когда я хорошенько помоюсь, чтобы скушать чистую? Хотя вроде бы летом звери на людей нападать не склонны, поскольку другой, более вкусной и доступной дичи навалом. Но вдруг мне попался особо чистоплотный гурман-людоед?

Почему-то я совсем не испугалась такого соседства. То ли окончательно обнаглела от магевского чувства полной безнаказанности и власти над собственной судьбой, то ли интуиция, на полную катушку действующая в этом мире, настойчиво утверждала, что зверь неопасен, во всяком случае, неопасен мне здесь и сейчас.

Громадный зверюга, в холке достающий мне, по крайней мере, до пояса, если не выше, снова вздохнул совершенно по-человечески и моргнул.

– И чего тебе нужно, приятель? – наобум спросила я, не зная, как наладить контакт с диким животным.

Тот поерзал в густой траве, особенно сочной и высокой по берегам ручья, поднял левую лапу и вытянул ее в мою сторону. Конечность волка в нижней трети плотно охватывала какая-то железная фиговина.

«Капкан!» – подумала я. «Хвала Творцу, догадалась, тупица!» – наверное, подумал волк.

– Так ты, бедняга, угодил в капкан и хочешь, чтобы его сняли, – уяснила суть драматической ситуации, ради которой животное преодолело врожденную осторожность вкупе с инстинктом самосохранения и явило себя человеку. – Ну давай посмотрим, что можно сделать.

Я перешагнула через ручей и, не обращая внимания на сырость, опустилась на колени, прямо в траву рядом со зверем. Наши головы оказались почти вровень. От густого меха животного явственно несло псиной, засохшей и свежей кровью, хорошо еще, что не гнилью, видно, пострадал зверь совсем недавно. Я осторожно коснулась рукой холодного металла, носящего на себе следы волчьих клыков. Бедный зверюга явно пытался отгрызть чужеродную помеху и только больше покалечил себя. Зубцы варварского человеческого приспособления крепко держали добычу. Прикинула габариты ловушки и собственные силы. Ведь я не Конан-варвар, не Валуев и даже не брат Кличко, разжать «челюсти» капкана мне не под силу. Что же делать? Звать на помощь кого-нибудь из мужчин? А где гарантия, что вышедший к водопою волк воспримет их вмешательство с тем же спокойствием, что и мое? Может, тут звери, как люди, на магов по-особому реагируют, как на своих, а всем прочим «зоологам-любителям» лучше держаться от хищников подальше? Не дай бог, поубивают еще друг друга. Но волка-то жаль, надо выручать. Пусть он зверь опасный, но ведь санитар леса и, самое главное, пришел ко мне за помощью. Такое доверие предавать нельзя! Тут меня осенило: «Кинжал серого пламени! Загадочный подарок древней озерной черепахи, металл, с одинаковой легкостью режущий дерево, сталь и камень!»

– Потерпи, дружок, сейчас, сейчас! – торопливо пробормотала я, вытаскивая из ножен клинок. Голубоватый свет, видимый только обладателям магических способностей, залил траву у ручья и волчью шерсть. Зверь смиренно ждал, замерев, как статуя, только звук дыхания и розовый язык, шевелящийся в полураскрытой пасти с острыми лезвиями клыков, говорили о том, что жив.

Я еще раз повнимательнее рассмотрела капкан, прикидывая, где резать, а потом быстро провела кромкой кинжала по темному, местами ржавому металлу. Ловушка как картонная развалилась на четыре части и хлопнулась в траву. Клянусь, из пасти моего нового знакомца вырвался настоящий вздох облегчения. Он аккуратно опустил подушечку лапы на траву, попытался перенести на нее вес мощного тела и слабо взвизгнул.

– Ах ты, бедолага, лапа болит! Ну ничего, это горе не беда, исправим. – Окончательно освоившись с ситуацией, я по-свойски потрепала волчару по жесткому загривку. Тот смиренно вынес ласку.

Снова аккуратно, но твердо взяла массивную окровавленную лапу со слипшейся темными сосульками шерстью, положила себе на колено для надежной фиксации и призвала любимый набор целительных рун. К свету уходящего дня и голубому сиянию кинжала, воткнутого в землю у мокасин, прибавилось золотое свечение рунной триады. Волк на мгновение прищурился, словно тоже видел свет, и снова попробовал лапу на прочность. Потом пару раз стукнул хвостом по траве и вскочил.

– Беги, парень, ты свободен и здоров! – подбодрила серого охотника.

Тот будто что понял, весело оскалился и, снова обдав меня запахом псины, скакнул в кусты, только его и видели. Я убрала кинжал в ножны, хорошенько сполоснула руки в ручье и умылась (после возни с диким животным подхватить стригущий лишай совершенно не хотелось!). Надо же, пыталась скрыться от магевской работы, а она нашла меня в лесной чаще. Я насмешливо фыркнула, дивясь причудам судьбы, подняла голову. Рядом стоял Гиз, придерживая одной рукой здоровенную вязанку веток с разлапистыми листьями. Честно говоря, волк и тот смотрел на меня добрее.

– Ты чего? – не нашла я ничего лучше, как спросить прямо.

– Ты играла со мной, магева, – с горечью и какой-то почти детской обидой бросил Гиз загадочную фразу.

– В домино, преферанс или гольф? Извини, не припомню, наверное, пьяная была. А что, много проиграла? – улыбнулась, пытаясь малость разрядить обстановку.

– Владея оружием серого пламени, ты тогда, в Мидане, могла разрушить все чары, я ведь, глупец, предлагал тебе воспользоваться клинком, – выпалил Гиз.

– Ну может, и так, – пожала плечами, мысленно сделав заметку о полезных свойствах оружия, – а что с того? Твоя двойная мораль, мой дорогой киллер, – это нечто! Как «великодушно» предлагать смертельный поединок девушке, знающей только, с какого конца надо столовый ножик держать, и не больше! Так все правильно и честно, пусть у жертвы ни единого шанса на успех. А как девушке магию в сражении использовать – так чур-чура, я не играю. И ты еще смеешь обижаться? – Мое возмущение было столь велико, что я ткнула Гиза пальцем в твердый как камень живот, а потом нагнулась и, зачерпнув полные горсти воды, плеснула ему в лицо.

Мужчина, не ожидавший столь энергичного отпора, заморгал и чуть отшатнулся назад. Я не выдержала и засмеялась, уж больно комичными были и его обида, и мокрый вид. Но еще более удивительным оказалось другое: губы наказанного Гиза неожиданно дрогнули в улыбке, и он улыбнулся не кривой, ехидной ухмылкой презрения к миру вообще и себе в частности, а по-настоящему, а потом и вовсе хохотнул.

– Над чем это вы веселитесь? – ревниво поинтересовался Лакс, взирая на нас сверху.

– Магева тут волков из капканов вытаскивает, – поделился Гиз, искусно избегая ответа на вопрос.

– Эй, Оса, тебя ведь руки мыть послали, – продолжил возмущаться вор, кажется, ничуть не удивившись новостям из «мира животных», – а не пачкать их о зверье и железки!

– Иди сейчас же ужинать, пока сюда все звери не сбежались! – поддержал Кейр почти сердито, кабы не искренняя тревога, зазвучавшая в голосе, и готовность порвать пасть окрестным чудовищам, вздумай они тронуть меня хоть когтем.

– Иду-иду, не ругайтесь и не отдавайте мою порцию Фалю, – жалобно заканючила я, начиная подниматься на холм под заливистый смех сильфа. И почему спускаться всегда легче, чем карабкаться вверх? Срочно пора учиться летать!

– Ты действительно не умеешь обращаться с оружием? – тихо спросил Гиз, шагая легко, как по ровной дороге, чуть слева и впереди от меня.

– Ага, как-то раньше нужды не было, – ответила, походя отметив удивительную особенность эльфийских штанов – к ним не липли репьи! – А насчет магии клинка я тогда не знала.

– Уже понял, – кивнул киллер. – Ты не умеешь быть жестокой.

– Я умею защищаться магией, а для жестокостей с оружием у меня есть Кейр и Лакс, – пожала плечами, почти оправдываясь, будто было за что, и влипла в паутину. Пришлось срочно позабыть про всякие «вины» и снимать с себя тончайшие липкие ниточки, ладно хоть «владелец» сей сети успел ускользнуть на лист и там негодующе сучил лапками, кажется, даже неприличные жесты делал.

– Кейр опытный воин, но он не умеет быть по-настоящему безжалостным, а твой Лакс еще совсем мальчишка, обладатели эльфийской крови взрослеют медленно, я нужен тебе, магева, – заключил мужчина, что-то окончательно решив для себя.

– Ты – мой рыцарь-хранитель! – заявила, хватаясь за удобно свесившуюся ветку, как за поручень, и подтягиваясь вверх. И как это Гиз ухитрялся двигаться рядом с полной охапкой будущих подстилок, да еще отводить свободной рукой упругие ветки?

– Нет, малышка, я убийца. – Мрачное торжество проскользнуло в ровном голосе телохранителя. – Очень хороший убийца. Именно поэтому Тэдра Номус послали меня к тебе в первый раз, чтобы устранить, и во второй, чтобы защитить.

Рука Гиза мягко подтолкнула меня чуть пониже спины, помогая выбраться на полянку, где уже весело плясало пламя небольшого костра и вместе с Фалем носились умопомрачительные запахи еды. Кажется, ветчина, шкварчащая на походной сковороде, почти свела малютку с ума.

«Малышка?» – мысленно переспросила я, но выяснять отношений не стала, понимая: не стоит делать друзей свидетелями нашей тайной беседы.

Случилось что-то по-настоящему хорошее за те секунды, что мы лезли вверх, будто между мной и Гизом протянулись нити, похожие на те, которые возникли сразу, как только я увидела Лакса и Кейра. Пусть с Гизом вышло иначе и не так быстро, но теперь я почему-то была абсолютно уверена: бывший киллер не предаст и не оставит, даже если ему выпадет шанс вернуться к своему прежнему ремеслу. Мне вдруг стало уютно и надежно, теплое, пушистое солнышко, поселившееся в животе, согрело в наступающей вечерней прохладе, захотелось обнять всех собравшихся сейчас у костра людей и маленького сильфа в придачу, но я не стала пугать народ своим душевным порывом, плюхнулась на тюфяк и громко заявила:

– Как здорово!

– Вытаскивать волков из капканов? – чуть насмешливо уточнил Лакс, передавая мне миску с горячей, поджаристой ветчиной, чем-то вроде рагу из овощей, прихваченных Кейром в деревенской харчевне, и куском еще мягкого хлеба.

– Волков тоже здорово, но вообще-то я имела в виду другое. Здорово сидеть тут, а не бродить неприкаянной по своей квартире и гадать, было ли все на самом деле, или просто приснился странный сон, слышать ваши голоса и видеть вас наяву, а не во сне, – ответила я и сунула в рот кусок ветчины.

– А что насчет волков? – У парня глаза заблестели подозрительной влагой, и он поспешил увести разговор от огорчительной темы.

– «Волков» был только один, – раскололась я. – Сижу у ручья, мою руки, тут он приходит, на капкан, сцапавший лапу, показывает, освободить просит…

– Просит? Говорящий, что ли, зверь попался? – наливая мне кружку травяного настоя, впервые изумился Кейр. Он как убедился, что я целая и невредимая вернулась, моментально потерял интерес к побасенкам. Но теперь воин явственно оживился, наверное, магев, пусть и не таких придурковатых, ему приходилось видеть чаще, чем обладающих даром членораздельной речи животных.

– Нет, не по-человечьи просил, но так, что понятно стало, помощь ему нужна, – досадливо поправилась я, хотя искушение соврать про говорящего волка, признаюсь, было сильным.

– А ты что сделала, Оса? – усевшись на край котелка с травяным отваром, зачарованно поторопил меня Фаль, как ребенок, ждущий продолжения сказки. Мало ли их в детстве ему мама рассказывала? А может, и правда мало, я ведь не знаю, как там у сильфов поставлено воспитание подрастающего поколения.

– Взяла кинжал серого пламени, разрезала капкан на кусочки, потом вылечила пострадавшему лапу, и волк убежал прочь, – прозаично закончила рассказ. – Спасибо не сказал, во всяком случае, человеческим голосом.

– Значит, правду рассказывают, не только люди, а и зверье всякое к вам за помощью тянется, – подытожил Кейр почти мечтательно, но, моментально спохватившись, сурово приказал (начальственный имидж портила только большая поварешка, которой он раскладывал овощи!): – Впредь одна в лес далеко не ходи! Кто знает, зверье, оно тоже разное попадается, какой-нибудь хищник возьмет и не посмотрит, что ты власть магическую имеешь. Схарчит магеву – и поминай как звали.

– Поэтому Гиз меня и подстраховывал, – невинно улыбнулась я киллеру, уже сообразив, для чего он приглядывал за мной у ручья.

– Вот это правильно! – Кейр окончательно успокоился и одобрительно кивнул Гизу, как соратник соратнику в борьбе за безопасность моей вопиюще безалаберной персоны. Тот ответил серьезным кивком.

Больше мы о волке и магической власти над зверями не говорили, да и вообще разговор сам собой перешел в лениво-размеренный обмен обрывистыми фразами под стук ложек о стенки и донышки мисок. Лакс сжульничал и пересел ужинать на мой тюфяк – местечко помягче ложа из веток. Я не возражала, напротив, нахально привалилась к его теплому плечу спиной и сидела, следила за костром, слушала потрескивание веток в жадных язычках пламени. И эти мгновения были куда чудеснее многих поцелуев с другими парнями. Гиз один раз глянул на нас, дернул уголком рта и уставился куда-то в лесные дебри, как положено бдящему телохранителю, ибо, если смотреть на огонь, потом глаза будут долго привыкать к мраку. Я же никого не охраняла и могла себе позволить любоваться вечной пляской костра.