Текст книги "Алмазные горы. Души нижних миров"

Мо Ши слушал его, закрыв глаза. В какой-то момент спокойствие сменилось яростью. Он смел фигуры с шахматной доски, опрокинув сервированный поднос, резко поднялся с подушек и подскочил к Лиму. Словно гора, возвышался Мо Ши над неудачливым гонцом. Его сверкающий гневом взгляд вперился в глаза Лима. Тот выдержал взгляд хозяина.

Мо Ши вдруг улыбнулся:

– Ну что ж, пусть так. Тем интереснее разыграется партия. Ты не должен упускать их из виду ни днем, ни ночью. Надеюсь, ты оставил наблюдать за домом достаточно соглядатаев?

Лим кивнул. Мо Ши продолжал:

– Отдохнешь пару часов и…

Дальше Мо Ши заговорил тихим шепотом. Лим утвердительно кивал.

– Смотри же, второго промаха я тебе не прощу, – заключил хозяин.

* * *

Тревожить Дарвингиля мне казалось не лучшей идеей. Молодожены и без меня найдут чем испортить идиллию медового месяца. Нерк занимался неотложными делами в Синтале. По всему выходило, что мне надо обратиться за советом, точнее за помощью, к Шторму. Но упрямство, обида и мой безбашенный характер не позволили мне сделать этот единственно верный шаг.

Я решила, что сама со всем справлюсь. Подумаешь, какой-то восточный деляга, вербующий старейшин! Предостережение отца мне казалось «козой-дерезой», которой пугают малолетних озорников во всех мирах. Но вот Юстиниана меня беспокоила по-настоящему. Временами она впадала в какой-то транс. А с того самого дня, когда Мо Ши убил Расту, сестра стала слышать по ночам собачий вой. В те ночи, когда я оставалась с ней, загадочный пес молчал, но я видела, как она беспокойно мечется во сне, как утомленно выглядит по утрам. В одно прохладное утро в мою комнату постучала совершенно расстроенная Юська. На ней буквально не было лица:

– Ты знаешь, мне кажется, страж Сати преследует меня. Во мне есть часть его крови, и страж хочет, чтобы я мыслями вызвала Сати из небытия. Он снится мне каждую ночь. И еще вот… – Юстиниана подняла ночную сорочку, открыв бок, расписанный жуткими шрамами. Если тогда Раста заврачевала их до приличного состояния, то теперь шрамы казались более свежими. Багровые борозды были похожи на раны от когтей чудовища, а по краям некоторых выступали бисерные капельки крови.

– Видишь, Хеля, он не отпускает меня.

Я снова вспомнила о реке Забвения, о которой однажды поведал мне Тимур. Он рассказывал, что есть такой источник, который позволяет не то чтобы родиться заново или все забыть, нет. Эта вода притупляет боль потерь, и все происходящее становится прошлым, которое было с кем-то другим. Вот что нужно Юське.

Тимура я нашла быстрее, чем на то рассчитывала.

Словно по мановению волшебной палочки я столкнулась с ним на улице, вернее, в лавке шорника. Я решила купить для Зары новую уздечку, зашла в известную мастерскую и уже собиралась сделать заказ, когда мое внимание привлекла одна уздечка – именно такая, какую я и хотела. Из темной кожи, с объемными металлическими ромбами, черными кистями и серповидной бляхой, изображающей полумесяц рожками вверх. Эти рожки при желании могли стать весьма серьезным оружием. Я уже потянула уздечку к себе, как услышала насмешливый голос:

– Не торопитесь, барышня, за ремешки хвататься. После меня.

Широкоплечий мужчина обернулся ко мне, и я с удивлением узнала в нем Тимура.

– Хеля? – Радости в его голосе я не услышала.

– Тимур! – Я потянулась к нему, не выпуская, однако, из рук заветную уздечку.

– Ты кобылу сначала привяжи, а потом будешь кидаться с объятиями.

– Какую кобылу? – удивилась я.

– Вот и я думаю, где кобыла? Уздечка сама не убежит, а ты ее из руки не отпускаешь.

– Да нет, – смутилась я, – просто она мне очень подходит.

– Тебе? Да ну! А не великовата будет? – с интересом разглядывал меня Тимур.

– Да не мне, а моей лошадке! – Я тоже улыбнулась. – Ты не представляешь, как я рада, что встретила тебя! Ты мне нужен.

– Знаешь, Хеля, последняя наша встреча не доставила мне никакого удовольствия. Ты появляешься, подсовываешь мне подружку, которая, в свою очередь, подкладывает мне приличную свинью.

– Какую свинью? – искренне удивилась я. – Свиньи с нами не было. Если после, то это уже не я.

– Кто «не я»? – строго спросил Тимур.

– Свинья! – задохнувшись, выпалила я. – То есть не я свинья, а свинья – это не я! То есть не моя работа.

Тимур от нашего разговора, похоже, начал получать некоторое неудовлетворение.

– Дайте девушке уздечку для ее свиньи, а то она заговариваться начинает, – со смехом сказал он лавочнику.

Тот почему-то обиделся.

– Эта уздечка – на милительскую кобылу, – с апломбом сказал паренек. – А для свиней мы не шьем.

– Видишь, Хеля, не хочет он тебе уздечку продавать. – Тимур уже откровенно покатывался со смеху. – Не для свиней, говорит!

– Я тебе сейчас хобот сломаю, если ты мне уздечку не завернешь, – рассвирепела я. – Ты что, баран, образную речь не понимаешь?

«Баран», оценив серьезность намерений, не стал выяснять, где у него хобот, и принялся поспешно заворачивать уздечку в восхитительный чехол темной кожи с такими же ромбами.

Я почти успокоилась, умилившись покупкой уздечки и чехла, который по размеру был чем-то средним между вещмешком и кисетом. Недоумок протянул покупку со словами:

– Пожалуйста, госпожа, для вашей свиньи. Семь монет.

Тимур тихонечко трясся, прикрыв рот широкой ладонью.

– Шести хватит! – категорично заявила я. Спорить на тему сельскохозяйственных животных уже надоело.

Парень хотел было возразить, но, встретив мой мечущий молнии взгляд, решил согласиться. Все равно в накладе не будет. Лесные карлы привозят такие за три монеты.

Тимур, видимо, не собирался забывать мне своего «чудесного спасения» и потому, едва мы оказались на улице, поспешил распрощаться весьма незатейливым способом:

– Ну, ты сейчас куда?

«Нет уж, ты от меня так просто не отделаешься», – не купилась я.

– Может, посидим где-нибудь? – предложила я, не дав отвязаться от меня удобным ответом: «А мне в другую сторону». К тому же, учитывая невозможность для Тимура употреблять горячительные напитки, таким предложением я самую малость отомстила ему за «свинью».

– Ну пойдем посидим, – вдруг согласился Тимур.

Я с уважением посмотрела на него. Все-таки он настоящий воин, его так просто не возьмешь.

В ближайшей таверне Тимур заказал кувшин крепленого настоя и морской чай.

– Я одна столько не выпью, – аккуратно сказала Хельга.

– Почему одна? – удивился Тимур.

Я уже собиралась увидеть очередное превращение выпивки в песок, как Тимур потребовал у халдея, чтобы тот налил ему вина в стакан, который от «чудесных рук» Тимура защищала броня металлического подстаканника.

– Так ты?..

– Да нет, – предотвратил дальнейшие расспросы Тимур. – Первое время поднимал стопку на клинке ножа. Но так можно выпить одну-две, тогда это выглядит как особый шик, а если больше, то уже смахивает на цирк. Клоунада – не мое амплуа.

– Ну и хорошо, – с облегчением вздохнула я.

– Ты находишь? – как-то недобро спросил Тимур, и я поспешила сменить тему: – Знаешь, у меня много чего изменилось за эти годы.

– В любом случае это не слишком заметно, – равнодушно пожал плечами Тимур.

– Как это – не очень заметно? – удивилась я.

– Не растолстела, не вижу кучи младенцев, держащихся за юбку. Юбки тоже не вижу, – ухмыльнулся Тимур.

– Надеюсь, и не увидишь. – Я начала сердиться.

И вдруг сама для себя отметила, что все-таки изменилась: если раньше вспыхивала, как просмоленный фитиль, то сейчас мной овладела несвойственная сдержанность. Тимур был очень нужен, и я проявила если не мудрость, то, по крайней мере, хитрость.

– Все эти перспективы светят в недалеком будущем, – пожаловалась я. – Мне тут навязывают брачные обязательства с таким упорством, что хоть на стенку лезь.

– Да ну? – коварно улыбнулся Тимур. – И что, такой храбрец нашелся?

– А какие проблемы? – Я почти обиделась

– Прости мне мою искренность, но жениться на такой, как ты, – это все равно что в доме росомаху завести. Все перевернет, погрызет и еще скалиться будет.

– У меня вообще-то в вещах всегда порядок.

– Так я не о вещах… – Тимур вдруг сочувственно вздохнул. – Ты все время куда-то рвешься. То мир спасаешь, то его рушишь, потому что он несправедлив, ну и так далее.

– Это неправда!

– Хорошо, если неправда, – улыбнулся Тимур. – Тогда выходи замуж, заводи детей и делай то, что положено нормальной жене: веди дом и люби мужа.

Я не захотела возражать Тимуру, что росла и воспитывалась не как обычная селянка в Вырице или Старицах. Что, еще воспитанницей монастыря, я стала полноправным членом Братства, и мир мне приходилось спасать в буквальном смысле слова. Но блистать регалиями перед старым воякой, на котором шрамов не меньше, чем зазубрин на боевом клинке… В общем, не стоит этого делать.

– Так просто? – только и спросила я.

– А зачем усложнять?

– Ну а вот ты сам? Женись, обрабатывай какой-нибудь надел, займись охотой или разведением коней, расти сыновей.

– Нет, Хеля, – покачал головой Тимур. – Я-то как раз люблю комфорт и уют, что в моем понимании несовместимо с таким явлением, как жена и дети.

– Ну, знаешь! – вспыхнула я. – Я готова поспорить!

– Вот и я об этом, – рассмеялся Тимур. – Кстати, знаешь, почему законами запрещено в военные казематы заключать проштрафившихся служащих женщин?

Я приподняла бровь, а Тимур продолжил:

– Чтобы хоть где-то мужчина мог в покое отсидеться.

– У нас в монастыре всех наказывали без разбора.

– У вас все не как у людей, – подтвердил Тимур. – Вот отчего маги такие нервные.

Мне совсем не хотелось сейчас ссориться с Тимуром, но сдерживать натиск его колкостей было непросто.

– Так ты теперь на покое? – осторожно спросила я.

– Почему на покое? – удивился Тимур.

– Я просто спросила.

Разговор явно не клеился. Видимо, обиды были еще очень сильны, и Тимур не собирался прощать вмешательство в его личную жизнь. Как-то надо было начинать серьезный разговор, и я выпалила в лоб:

– Тим, у меня есть подруга…

Тимур поперхнулся и вытаращил глаза.

– И что ей надо? – медленно процедил он сквозь зубы.

– Это мне надо! Вернуть ее к жизни.

Тимур выжидающе смотрел, как я пыталась подобрать слова. Я вздохнула и продолжила:

– Скажем так, она была в плену. Там ее методично истязали. Мне удалось проникнуть в то место и выдернуть ее живой. Здесь ее, конечно, подлатали, но она не может отделаться от кошмаров.

– Понятно, – лениво протянул Тимур, – элементарный симптом заложника. Развивается привыкание к состоянию жертвы и даже привязанность к своему тирану. Типичное состояние как для отдельной личности, так и для группы лиц.

– Возможно… – Я задумалась, а Тимур заключил:

– Надо походить к лекарям, порисовать домики для своих страхов, потом сжечь… Или сначала порвать, а после сжечь. Нарисовать себе кучу бабочек и цветочков и прочую лабудень… Многим помогает.

– Все не так просто, Тимур. Ее все это время жрал демон, восполняя свои силы. А после того, как я его грохнула, выяснилось, что папаша этой мрази жаждет мести и уже начал убивать…

Я вкратце рассказала о гибели Расты.

– Хуже всего то, что этот Мо Ши умеет перетаскивать выбранных им из параллельного мира жертв туда-сюда. И пес, воющий на луны, может быть вполне реальным. И раны стали кровоточить по понятным причинам, это так свойственно для черной магии.

– И чего ты хочешь от меня? – спросил Тимур и не без сарказма добавил: – Целоваться с твоей подружкой не буду, пусть даже не просит.

– Не думаю, что ты ей будешь интересен, – вступилась я за сестру и тут же перешла к делу: – Отведи ее к источнику Забвения, и она придет в себя, а главное, отвяжется от демонической власти. А я тем временем разберусь с Мо Ши, не опасаясь за ее жизнь и не имея у себя за спиной уязвимое звено.

– Может, мне лучше остаться с тобой?..

– Нет, Тим, я уверена, мое решение верное. К тому же, боюсь, я тебе предлагаю не менее опасное задание. Вероятно, добраться до цели вам будут препятствовать самым активным образом.

Тимур вдруг ласково улыбнулся и сгреб своей ручищей мою ладонь. Протянул цветочек, который маячил в заурядной вазочке, поставленной, видимо, с целью создать романтическую обстановку в обшарпанной таверне. Пока я переваривала столь странные метаморфозы, уже собираясь боднуть лбом в нос захмелевшего приятеля, Тимур зашептал мне на ухо:

– Ты что, с ума сошла, о таких вещах в кабаке говорить? Называешь цель, а потом сообщаешь о сути мероприятия.

Я улыбнулась в ответ своему собеседнику:

– Я – магичка. Или ты забыл? Нас еще на первом курсе учат ставить защиту от посторонних ушей.

– Ну, тогда и от глаз.

Тимур вручил мне дохленький цветочек и откинулся на спинку стула.

– И еще вопрос… – Он жестом предложил мне чайного настоя и стал наливать уже остывший напиток в свой стакан. – Почему столь серьезным делом ты занимаешься как частное лицо, а не от имени государства?

– Тут личная ситуация. По крайней мере, все так начиналось…

– Не нужно мне объяснять, – прервал меня Тимур. – Я твой друг, а значит, и объяснения мне не нужны. Но ты должна осознавать последствия, если не рассчитаешь силы и проиграешь.

– Так, значит, друг? – Я не упустила случая вручить верительные грамоты после инцидента с Бесконечностью.

– Конечно, друг, – улыбнулся Тимур. – Разве я за тобой хоть раз приударил?

– Чего? – возмутилась я.

– Хочешь в женщине потерять друга – заведи с ней роман, – заметил Тимур.

– А ты не слишком самоуверен? – Мне показалось, что я и так дала слишком много игрового поля этому захватчику.

– Нет, я всегда объективен. – Тимур опять смеялся. – И послушай доброго совета. Выходи замуж и играй свадьбу, когда указывают звезды или что там… солнце, перелетные утки, распустившиеся цветы, – подытожил он.

– Не думала, что ты такой жестокий, – хмыкнула я.

– Почему жестокий? – удивился Тимур. – Ты его любишь, он тебя тоже. Варианты любовных отношений весьма малочисленны: жена, любовница, случайная связь, от случая к случаю, платонические отношения. И последний вариант – «они расстались навсегда». Первый и последний – наиболее безобидные и нравственные. Платонические отношения подойдут для извращенцев, мазохистов либо страдающих полной дисфункцией, к эльфам не относится. Любовница предполагает наличие жены, ну и вообще скользкий пунктик. Случайная связь не стоит переживаний и каких-либо умозаключений. Итак, остается вариант «от случая к случаю». Если ты выйдешь за него замуж, при вашем образе жизни это будет одно и то же! Так что романтика встреч и разлук вам обеспечена в полном объеме. Вот и увенчайте этот пункт хорошим застольем. Пусть хоть друзья соберутся, посидят за одним столом, поговорят, повеселятся. Тоже с веночком кому-нибудь свинью подкинешь.

– Тимур! Ты чудовище!

– Я командир. Моя обязанность – рассматривать наиболее возможные варианты развития событий, анализировать, принимать решение и отдавать приказ. А отдав приказ, я беру на себя полную ответственность.

– Какое счастье, что я тебе не подчиняюсь, – задохнулась я от возмущения.

– Открою тебе секрет… – Похоже, Тимура все-таки несколько развезло. – Подчиняются все. Вопрос только – кому и в какой степени. И многое здесь зависит не только от обстоятельств, но и от самого человека. Так что умей делать правильные выводы.

– Я подумаю об этом, – серьезно ответила я и тут же добавила: – Когда будет время.

Тимур расхохотался.

Встретиться договорились на окраине города до рассвета следующего дня. Зная опыт Тимура в подобных операциях, я не задавала ему лишних вопросов. От предложенных денег воин отказался, не преминув пошутить, что это его свадебный подарок.

* * *

В полутемной конюшне Тимур оглядел Юську бесцеремонно и критически:

– Вот это надо убрать, – указал он в сторону Юськиной груди.

Хельга возмутилась:

– А больше ничего не надо?

– Она не должна выделяться из отряда, – серьезно продолжил Тимур. – Так что ваши тряпочки прочь и быстро переодеться. Лаз! – позвал он солдата. – Шмотки давай сюда.

Рослый воин в пятнистом камуфляже протянул командиру мешок.

– Не мне, а ей, – рявкнул Тимур, показывая на девушку.

Хельге стало искренне жаль Юську. Но сестра молча ушла в соседний денник и через пару минут вышла, облаченная в мешковатый пятнистый костюм, точно такой же, какой был на Тимуре и его людях.

– Тим, – отозвала Хельга командира в сторону, – я тебя прошу, не обижай ее.

– Я сделаю все, чтобы она осталась живой и не потрескалась, а обиды и прочую хрень пусть оставит здесь со старой одеждой.

На долгие прощания времени не было. Отряд из двенадцати всадников выехал за ворота постоялого двора так организованно и спокойно, что даже престарелому барбосу лень было вылезать из своей конуры и лаять им вслед.

Юстиниана ехала на Тритоне, полностью погруженная в свои мысли. Ее ничуть не беспокоил негостеприимный прием в отряде. Она хотела только одного: быстрее войти в воду источника и наконец-то обрести свободу.

Тимуру, напротив, мешали мысли о подопечной. Она, во-первых, совершено не оправдала его ожиданий. Во-вторых, не проявила ни капли раздражения, когда он заставил ее переодеться. Но это не рабская покорность, он навидался разных типажей. Выдержка еще та. Разумеется, плен хоть и повлиял на ее психику, но совершенно обратным образом, нежели предположил Тимур в разговоре с Хельгой. Если поначалу опасность казалась эфемерной и он полагал, что, подбирая людей и вооружение для этого вояжа, несколько перестраховывается, то теперь мысленно еще раз прикинул свои ресурсы. И холодок пробежал по спине.

Час спустя в ворота постоялого двора забежал крепко сбитый красно-рыжий гончий пес. Старый дворовый кобель глухо зарычал и стал медленно выбираться из будки. Гончак не обратил на его угрозу никакого внимания и проскочил в конюшню, будто его вела невидимая нить. Вскоре в проеме ворот показались еще четыре точно таких же, словно отлитых из одной формы, собаки. Они одновременно наморщили носы и обнажили белоснежные острые зубы. Лохматый сторож оскалил в ответ желтые обломки, брякнула ржавая цепь… Все закончилось быстро.

Во двор въехал миниатюрный всадник, которого сопровождали еще две собаки.

Первый пес тем временем радостно завизжал и заскреб в глубине конюшни. Захрапели испуганные кони. Пес выскочил, держа в зубах какую-то тряпочку.

– Хорошо! – Всадник перегнулся в седле и принял из пасти пса его добычу. Из-под капюшона высыпались роскошные белокурые локоны. Наездник оказался дамой. Она поднесла кружевной лоскуток к лицу и с силой втянула воздух. Затем, подобрав повод, развернула своего коня и вонзила шпоры в его бока. Конь вздыбился и галопом помчался по пыльной дороге. Прижав уши к головам, следом ринулась свора гончих псов.

Старик, наблюдавший за происходящим в окно, наконец-то выскочил во двор и, трясясь, подошел к своей растерзанной собаке.

– Ах, Барос! – горько причитал он.

Барос, заслышав голос хозяина, один раз вильнул хвостом по дворовой пыли и попытался поднять кудлатую голову.

– Матильда! – закричал старик в сторону дома. – Помоги мне.

Он попытался приподнять пса:

– Потерпи, дружище! Потерпи, старина…

* * *

Первые два дня пути не изменили в отряде ровным счетом ничего. На привале вышло недоразумение. Отряд остановился вблизи родника. После осмотра Тимур признал его годным.

Не стесняясь в выражениях, он велел солдатам мыться и поить коней.

Рог, прозванный так за непроходящую шишку на лбу, тихо сказал Тимуру:

– Ты полегче с оборотами, командир, все-таки она женщина.

– Тьфу ты! – сплюнул Тимур. – Не поверишь, забыл! Она молчит всю дорогу как рыба.

Воин подошел Юстиниане:

– Извини, что я по-военному.

Зеленые глаза, сверкнувшие в ответ, показали ему, что она все слышит и уж тем более не извиняет.

С досадой Тимур отметил, что отношения с Юстинианой не складываются только у него. Лаз, молодой сноровистый парнишка, принял у девушки коня и подал руку с непривычной галантностью. Рог еще на марше угощал ее дикими яблочками. И вообще, с другими она, оказывается, разговаривает и даже негромко смеется.

Родник обрамляли заросли розовато-сиреневых цветов, которых за их способ разбрасывать семена называли недотрогами. Не прошло и минуты, как кто-то уже ухитрился вручить Юстиниане внушительную охапку. Тимуру захотелось придавить негодяя, собирающего цветочки, вместо того чтобы рационально использовать время короткого привала, но он сдержался. Большой опыт подсказывал, что его власть разбавлялась этим розово-сиреневатым явлением. Но, встретив селянку на заброшенной дороге, Тимур еще раз убедился в том, что, переодев девушку в такую же форму, как у его людей, поступил совершенно верно. Молодая селянка вызвала оживление среди солдат, они приосанились, кто-то стал насвистывать веселый мотивчик. Ерич заставил своего вороного жеребца гарцевать, а Ром окликнул засмущавшуюся девушку:

– Садись ко мне, красавица, подвезем!

Селянка опустила глаза и зарделась. Тимур был уверен, что если она не была послана специально наблюдать за дорогой, то даже не заметила переодетую Юсту, как теперь называли Юстиниану его ребята.

Несмотря на оживление, отряд не замедлил темпа движения. Тимур все-таки решил перестраховаться:

– Рог, вернись, спроси селянку, далеко ли до Выхиной топи и не слышно ли оттуда каких вестей.

Понятливый Рог согласно кивнул. Командир таким образом убивал сразу нескольких зайцев. Во-первых, они определят, не переменила ли селянка направление и не выявились ли еще какие-нибудь подозрительные изменения. Во-вторых, они зададут ложное направление движения отряда. И если кто-то после спросит девушку, в какую сторону они поехали, она вполне может указать на Выхину топь, тем более что впереди развилка и у селянки не будет возможности определить, куда на самом деле они повернули. Тимур собирался сделать в районе развилки небольшую петлю. Ну и третье: свежие новости об этом неспокойном участке империи им не помещают.

Следом за Рогом отправились еще два воина, которые обеспечивали товарищу прикрытие. Они держались на расстоянии достаточном, чтобы быть незаметными и в то же время контролировать ситуацию в неблагоприятном случае.

Хотя о целях разведки знали только Тимур и Ерич, отряд хранил напряженное молчание, пока разведчики отсутствовали. Наконец послышался глухой топот нескольких коней, галопом догоняющих отряд. Ерич выдвинулся к ним навстречу, насвистывая мотивчик кабацкой песенки «Эй, подружка». Отряд прислушивался. Свист не изменился.

Уже в следующее мгновение Рог докладывал командиру о собранной информации и собственных наблюдениях.

Девушка не вызвала подозрений. Она шла той же дорогой с той же скоростью. Бедняжка испугалась, увидев возвращающегося за ней всадника, но разговорилась охотно. Указала дорогу правильно. О Выхиной же топи вести были недобрые. Там совсем недавно стали пропадать люди. Некоторых не находили вовсе, думали, что утопли. А других находят южнее болот. Те мертвецы были иссушены, словно дряхлые старики: кости, обтянутые серой пергаментной кожей. Из отряда императорского полка, посланного главой Софинии, чтобы разобраться в ситуации, не выжил никто. Девушка полушепотом поведала воину о том, как пустые доспехи, оставшиеся от рассыпавшихся в прах молодых воинов, грузили на телеги и отправляли в столицу. Кто творит столь страшные вещи, выяснить доподлинно не удалось. Желание девушки рассказать подробности и сочувствие во взгляде говорили о том, что она не сомневается – отряд направляется именно к Выхиной топи. Общаясь с селянкой, Рог прислушивался к дороге. Но вокруг была тишина, птицы не срывались с деревьев, и каких-либо других признаков преследования он не обнаружил.

– Пока тихо, – закончил доклад Рог.

Тимур покачал головой, но ничего не сказал. Пока нет определенности, не стоит делиться своей тревогой.

Однако Рог не был беспечен:

– Если только тишина не преследует нас.

Тим кивнул и подъехал к Юстиниане.

– Ну, как дела? – поинтересовался он.

– Есть новости? – спросила Юстиниана.

– Пока нет.

Тимур еще раз почувствовал холодную стену между ними, но сейчас ему нужно было узнать, есть ли какие-то перемены в его подопечной.

– Ваши сновидения, воспоминания и собаки – все остается прежним? – попытался как можно деликатнее уточнить он.

– Мы слишком мало спим, чтобы видеть сны, – отвечала Юстиниана.

– Что ж, впереди нас ждет привал и у вас будет возможность определиться в ваших ощущениях, – спокойно сказал Тимур. – Настоятельно прошу сообщить мне о вашем состоянии. Это касается как вашей безопасности, так и безопасности всего отряда.

– Хорошо, я сообщу, – закончила разговор Юстиниана.

Тимур нахмурился: хоть он и добился необходимых заверений, но все равно остался недоволен разговором с девушкой.

Юстиниану тоже напряг этот неприятный разговор. Тяжело оставаться равнодушно-вежливой, когда тебе лезут в душу и требуют докладывать о своих снах и ощущениях. Хотя она понимала, что это далеко не праздное любопытство.

Как и планировал Тимур, доехав до развилки, они повернули в строну Выхиной топи. На влажной дороге остались глубокие отпечатки копыт милительских коней. Проехав две с половиной мили, Тимур выбрал наиболее сухой участок дороги и разделил отряд на две группы. Командир не испытывал иллюзий, что опытного следопыта можно надолго сбить со следа отряда в двенадцать всадников. Поэтому, задав вектор отвлекающей группе, приказал Рогу, возглавившему ее, следовать в ложном направлении еще две мили.

– Затем ручьем вы уйдете вверх. – Тимур обозначил маршрут второго отряда. – Встречаемся в деревне Вабилы. – Он указал деревню на карте. – Нагнать в пути вы нас не должны. Однако примечай все, что можно заметить, и что незаметно – тоже.

– Сколько вы будете ждать нас? – уточнил Рог.

– Контрольное время – шесть часов. Этого достаточно для короткого отдыха и чтобы вы смогли нагнать нас, если не случится непредвиденных событий. – Тимур посмотрел на своего боевого товарища и тихо добавил: – Ну а если что, ты знаешь, как быть.

– Знаю, командир, – спокойно ответил ему воин.

Рог с оставшимися воинами направился в сторону Выхиной топи, а Тимур еще какое-то время двигался параллельно дороге по обочине. Затем он велел основному отряду обмотать копыта коней широкими листьями масляного лопушника и съехал с дороги в чащобу. Листья хотя и быстро измочалились об сучья бурелома, тем не менее их смолянистый запах собьет со следа призрачного пса, вой которого слышался Юстиниане. А на наиболее сухих участках почвы копыта коней не оставляли характерных лунок.

Юстиниана вдруг остановила своего серого и развернулась обратно. Тимур тут же оказался возле нее.

– В чем дело? – строго спросил он

Юстиниана, не глядя на него, ответила:

– Я тоже кое-что умею.

Тимур почувствовал непонятное давление, и лес позади них словно завесила марь. Неровное трепетание леса расползалось по сторонам.

Тимур не мешал магичке выполнять ее часть работы. Когда она повернулась к нему, он только тихо спросил:

– Ребятам это не повредит?

– Нет. Если они знают цель своего пути, им не сбиться, – отвечала бледная девушка.

«Нелегкое ремесло – магия», – подумал Тимур, разглядев, как кровь отхлынула от щек Юстинианы.

– Ты в другой раз предупреждай о своих штучках, чтобы быть уверенным, что свои не попадут в ловушку.

Юстиниана молча кивнула. Они повернули коней к поджидавшему их отряду. Колючая ветка дымчатой ели, поросшей седым лишайником, зацепила капюшон на голове Юстинианы и сорвала его. Рыжие локоны рассыпались по спине, и лес озарило сияние, как будто солнце на закате дня запуталось в ветках могучего леса. Тимур поравнялся с ней и отцепил иглы, пронзившие плотную ткань. Прижав своего возмущенного коня к не менее капризному коню спутницы, Тимур помог девушке собрать волосы под защиту капюшона. Юстиниану смутило такое вторжение в ее индивидуальное пространство, но она лишь неловко перехватила непослушные локоны и поспешила восстановить дистанцию. Тимура, напротив, словно током пронзило это солнечное сияние. А легкий аромат и прикосновение тонких прохладных пальцев девушки обдали его жаром с ног до головы.

– Поаккуратней, – проговорил он предательски хриплым голосом.

– Спасибо, – ответила Юстиниана тихо.

Тимур отвернулся от нее и оглядел коварную ветку. На ней не осталось ни волоска, ни ниточки.

Знаком он приказал отряду продолжать движение.

До деревни они добрались без происшествий.

* * *

Оставшись одна, я раздумывала над тем, как мне теперь поступить. Юстинна спасена, ей нужно налаживать собственную жизнь. Наши дороги разошлись. Возвращаться в цитадель под корящие взоры братьев выше моих сил. Конечно, мне никто ничего не скажет, ни словом, ни делом меня не упрекнут за дерзость, неподчинение прямому приказу и бегство. Но все это я буду чувствовать и без слов.

Сидя в дорогом трактире близ императорского дворца, я не спеша потягивала сладкий клубничный напиток, рассуждая на тему «что делать?». Варианты есть, но все они мне не нравятся. Напиток совсем остыл.

– Привет! – Сильные руки обвили мою талию, к шее прикоснулись чьи-то губы.

От удара в челюсть нахала спасло лишь его мгновенное перемещение на лавку напротив меня.

– Ты как здесь очутился?! – воскликнула я. – Ты следил за мной?

– Конечно, следил, – ничуть не смутился Дракон. – Но в Софьянграде я по приглашению императора Софинии.

Должна признать, выглядел Шторм просто потрясающе, прямо мечта любой знатной дамы: в черных, плотно облегающих брюках с золотыми лампасами; в сапогах для верховой езды с блестящими заклепками и ремнями. Довершал образ благовоспитанного, неприлично богатого дворянина бархатный камзол из золотисто-синей парчи, с застегнутым под горло воротничком-стойкой.

– Император назначил встречу в трактире, – нахально съязвила я.

– Я ждал, когда ты закончишь дела и твои друзья уйдут. – Шторм понемногу начинал терять терпение. – Мне показалось, тебе грустно и тоскливо. Но если мое общество тебя не устраивает, я ухожу.

Быстрыми шагами мой возлюбленный пересек обеденный зал, направляясь к выходу.

– Постой! – Мой окрик застал его уже в дверях. – Прости, я совсем не это хотела сказать!

Подхватив с лавки свой дорожный мешок, я догнала Шторма и беззастенчиво повисла у него на шее.

Немногочисленные посетители трактира с интересом наблюдали за лирической сценой. А посмотреть было на что: вооруженная до зубов девица, член боевого Братства, кидается на посетителя вполне гражданской наружности. В Софьянграде я не считала нужным скрывать татуировку: при виде нее для меня всегда находились комнаты в постоялых дворах, самая свежая еда в трактирах и овес с пшеницей в конюшнях для Зары.

– Пойдем отсюда, – шепнул Шторм, увлекая меня на улицу.

Хозяин трактира даже не подумал спросить плату за выпитый наполовину специально приготовленный для меня напиток.