Текст книги "Второй шанс для героя"

Шаги за спиной затихли: Грейди остановился.

– У тебя воротник набок.

В голосе его была привычная легкая усмешка: то ли сменил гнев на милость, то ли просто демонстрирует выдержку – говоря языком психологии, «дистанцируется». Ох, тогда лучше бы ругался!.. Еще не хватало, чтобы они друг на друга смотрели волками.

– А так? – молодой человек передвинул кружева чуть влево. С его точки зрения, их положение никак не влияло на общую картину.

– Так еще кривее, – усмехнулся Грейди, но тон его вроде бы слегка потеплел.

– А, ну на фиг! – махнул рукой Генри. – Пусть считают, что я такой необычный.

– Скорее они посчитают это вызовом, – намекнул друг. – Так что оружие советую держать все время при себе. Здесь могут принять за вызов все, что угодно, а неумение ответить сочтут невежеством, а то и прямым оскорблением.

– Что же, я обязан везде и со всеми драться? – возмутился Генри, раздраженный осведомленностью друга и собственным отсутствием познаний во многих вопросах.

– Не обязан. Но отказываться тоже надо уметь.

Грейди говорил без тени превосходства, с таким видом, будто для него внешние обстоятельства были столь же естественны, как подключение компьютера к сети или заваривание чая. Он и не думал учить друга жить. Но Генри все равно чувствовал себя уязвленным и подавленным. Он впервые оказался в ситуации, которую не мог даже толком осознать, не говоря уж о том, чтобы с ней справиться.

– Извини, – пробормотал он так тихо, как будто сам стыдился собственных слов. – Просто я не могу поверить…

– Может быть, поэтому тебе все еще ничего не ясно, – вздохнул Грейди. – Думаешь, и мне было легко?

Генри обернулся и смерил друга тяжелым взглядом. Сейчас у него не было желания ни ругаться, ни даже выяснять, к чему тот пытается подвести разговор. Он знал, что друг говорит искренне, и именно сейчас у них есть шанс или по-быстрому помириться, или рассориться окончательно.

– Не думаю… – процедил он, с трудом выдержав пристальный взгляд Грейди, но не договорил, потому что дверь тихонько скрипнула, приоткрываясь, и внутрь заглянула изящная головка в ореоле растрепанных локонов.

– Мальчики, вы еще друг друга не убили?

Смешливый голос подруги на мгновение отвлек спорщиков.

– Не успели, – ответил Грейди с таким видом, будто она помешала его планам по уничтожению друзей, которые, как известно, куда страшнее врагов.

– Вот и славно, – Элеонора протиснулась в комнату и прикрыла за собой дверь. – Потому как у меня не слишком хорошие новости. В общем, если мы лишимся хотя бы кого-нибудь, занесенного из нашей реальности, выбраться из этой у нас получится едва ли.

– Ты о чем? – нахмурился Грейди. – Нас что, вычислили рыцари Инквизиции и сейчас придут арестовывать как еретиков?

Генри поперхнулся. Элеонора нахмурилась.

– Не вижу ничего смешного. Будь это так, я не читала бы вам лекции, а посоветовала… как это там принято говорить… «навострить лыжи?» И то не факт, что успели бы дать деру, – она опустилась в кресло напротив, критически осматривая спутников с ног до головы, из-за чего Генри опять почувствовал себя неловко. – Если вы все еще считаете, что у вас галлюцинации – получайте от них удовольствие, потому как они не скоро закончатся.

– Неужели эта бодяга надолго? – съязвил Грейди.

Элеонора бросила на друга многозначительный взгляд и продолжила:

– Судя по всему, большая часть наших друзей сейчас в Европе, так что до них еще предстоит добираться.

– Свежая мысль! – Генри всплеснул бы руками, если бы они не были заняты прилаживанием пистолета на пояс (интересно, как в средние века юноши так легко с этим управлялись – или они уже рождались такими?)

– У тебя есть план? – поинтересовался Грейди, игнорируя выпад друга. – Или ты нам предлагаешь его составить?

– Кое-какой есть, – успокоила его молодая женщина. – Для начала хватит, а дальше посмотрим по обстоятельствам. Нам придется нанять корабль или наняться на него самим – это единственная возможность выбраться с острова. Здесь очень здорово, а главное, безопасно, но встретиться с остальными «подкидышами» – совершенно никаких шансов. Конечно, есть еще один способ, но я не уверена, сработает ли он… Кстати, Генри, – она с таинственным видом извлекла из-под платья длинный сверток, – есть одна приятная новость. вообще-то обещанного три года ждут, но я подумала, что оно тебе может пригодиться раньше.

Сперва молодой человек тупо смотрел на нее, не веря собственной удаче, потом бережно принял сверток из рук подруги и осторожно водрузил на стол. Развернет позже, когда будет один…

– Спасибо, – робко произнес он, Элеонора лишь молча улыбнулась в ответ.

– Не самый лучший выход из положения, – вздохнул Грейди, поглаживая подбородок. Отсутствие щетины было немного непривычно, а мысль о том, что бриться придется каждый день, чтобы не сойти за разбойника, вообще представлялась жутким сном, частью того самого кошмара, в который ему пришлось поверить вопреки здравому смыслу. – Особенно если не знаешь, кто еще из твоих находится рядом… Кстати, коль скоро ты – особа королевской крови, почему бы нам просто не заявить об этом, чтобы нас домчали «с ветерком» на самом быстром корабле эскадры?

– Домчат, не сомневайся, – мрачно пояснила Элеонора. – Только не туда. Тебе охота на тот свет прежде времени?

– Это почему? – нахмурился Генри. Мало того, что его заставили верить во всю эту чертовщину, так еще и пообещали непременно прикончить, причем несколько раз.

– Историю вспомни, – криво усмехнулась она.– Какой процент смертности «по случайности» был в правящих домах?

На этот вопрос Генри ответ нашел не сразу: он выкапывал из памяти информацию, и чем дальше, тем неутешительнее были приходившие на ум цифры. А если прибавить к этому вполне официальные данные о казнях, убийствах и болезнях, то их спутнице оставалось только посочувствовать.

– Нас угораздило попасть во времена, близкие к смуте, – пояснила молодая женщина. – Претендентов на трон более чем достаточно. Так что путешествовать в моем обществе крайне опасно. Именно поэтому я предпочла бы соблюдать инкогнито.

– Разделяться еще опаснее, – вставил Грейди. – Ты лучше знаешь местные правила. В конце концов, ты – автор книги… Кстати, – поспешил он задать наболевший вопрос, – ее след тоже не удалось обнаружить?

– Пока нет, – вздохнула она, – а вот похититель уже начал себя проявлять…

– Как же? – нахмурился молодой капер.

Элеонора вытащила из-за корсажа скомканный клочок бумаги и протянула друзьям. Те переглянулись, решая, кто будет читать, после чего Генри осторожно принял листочек и развернул его. Это была краткая записка, гласившая: «Сеньора Элеонора, Ваша жизнь и жизнь Ваших гостей в опасности. Наш противник нанял ищеек, и они уже взяли след. Поэтому советую покинуть дом как можно скорее. Я буду ждать Вас в порту. К. М.»

Генри поднял брови, непонимающе покосился на подругу и передал записку Грейди.

– Что все это значит? – спросил он, пока друг изучал послание. – И кто такой этот таинственный «доброжелатель»?

– Как нетрудно догадаться, один из наших, так же застрявших здесь, как и мы, – пояснила собеседница с такой уверенностью, как будто заранее знала весь сценарий развития событий. Друзья понимали, что все совсем не так радужно, чрезмерное спокойствие – искусственное, и маска ей нужна, чтобы скрывать волнение, щадя нервы друзей. – Иначе откуда он знает, кто мы и где?

– К.М… Конор МакЛауд, что ли? – ухмыльнулся Грейди. Больше никого с такими инициалами он не помнил. но этот юноша тоже вряд ли спас бы ситуацию: он слыл отчаянным и бесшабашным, и мог принести как пользу, так и вред.

– Этого только не хватало… – буркнул Генри себе под нос, так чтобы Элеонора не услышала. – А почему ты считаешь, что он не врет? – добавил он уже громче и четче.

– Потому что заметила слежку за домом. Так что уходить придется с большой осторожностью…

Генри молчал – он наблюдал за подругой. Внешне спокойная и даже привычно ироничная, она, тем не менее, изменилась. В сумраке комнаты, защищенной от палящего солнца шторами, сложно было рассмотреть подробности: Генри заметил лишь бледность и скованность, к тому же она не улыбалась. Генри ни разу не видел ее в реале до встречи игроков – только на фотографиях, зато часто слышал в голосовом чате ее заразительный смех, да и встречавшиеся с ней лично ребята в один голос заявляли, что не знают более жизнелюбивого и жизнерадостного человека.

– Может быть, назначим встречу этому «К. М.» и выясним, на самом ли деле он такой добродетельный, – предложил Грейди, разглядывая записку со всех сторон, как будто собирался найти там какие-нибудь тайные знаки. – Устроим ему «теплый прием»?

– Идея неплохая, но несколько безрассудная, – возразил Генри. – А что если это одна из тех уловок, о которых нас предупреждала наша многоуважаемая инфанта?

Элеонора возвела глаза к потолку, а потом вдруг одобрительно кивнула.

– А по-моему, неплохая идея, Алекс. Я даже знаю, как мы все устроим… Не желаете поучаствовать?

– Я да, – поддержал Грейди.

– А я нет, – категорично бросил Генри и добавил, предупреждая возможные вопросы: – Не хочу портить свою здешнюю репутацию отменного фехтовальщика. Сперва потренируюсь.

– Разумный выбор, – благосклонно кивнула собеседница. – Начнем прямо сейчас? – она кивнула в сторону стойки с оружием.

– Как я могу тратить Ваше время, дорогая инфанта? – Генри церемонно раскланялся и добавил в своей обычной манере: – Да и негоже даме хвататься за оружие…

Элеонора нахмурилась, глаза ее сверкнули молниями.

– Ты сомневаешься в моем умении им владеть?

– Нисколько.

– Значит, дело в том, что я девушка? – в голосе собеседницы зазвенели стальные нотки: судя по всему, она рассердилась или вот-вот собиралась это сделать. И неудивительно: при своей внешней хрупкости Элеонора умела достаточно из того, на что не были способны иные крепкие парни.

– Дело в том, что ты – будущая королева, и тебе не резон подвергать свою жизнь опасности. Хотя бы из любви к собственному народу, – пояснил Генри мягко, хотя сам от себя такого не ожидал. Уж он-то прекрасно знал, что значит остаться без поддержки. А ей сейчас была нужна именно поддержка, крепкое плечо, на которое можно опереться. – Поэтому, насколько я помню историю, у благородных дам всегда были защитники. Согласна?

Элеонора задумалась на мгновение, потом улыбнулась и кивнула.

– Ты прав… с точки зрения исторической достоверности.

Генри усмехнулся, хитро покосился на друга, потом протянул даме руку галантным жестом, который часто видел в фильмах. Та сперва нахмурилась, пристально и изучающе глядя на него, после чего поднялась – и оперлась на его запястье, принимая правила игры. Ей самой было любопытно, что тот задумал. Держа ее руку в своей, Генри опустился на колено и торжественно произнес:

– Сеньора, позволите ли Вы мне оберегать Вашу жизнь, поддерживать Вас в страданиях и бедах, быть Вашим щитом от напастей и верным союзником в борьбе?

Грейди тихонько присвистнул: он не ожидал от друга подобной вычурности. Элеонора помолчала, потом медленно наклонила голову и тихо ответила:

– Поднимитесь, граф. Я с радостью приму вашу помощь, только не стоит рисковать без нужды.

Генри тоже склонился в знак согласия и поднялся на ноги. Он бросил короткий взгляд на друга и подмигнул. Грейди был, мягко говоря, удивлен – он-то полагал, что соклановец будет до самого конца спорить и ругаться, а тот вдруг не просто согласился с правилами игры, а, похоже, еще и увлекся ею. Главное, чтобы не чересчур…

– Ну что, теперь я соответствую действительности? – с усмешкой поинтересовался Генри.

– Если ты это все серьезно… – начал было собеседник.

– Абсолютно серьезно, – прервал тот. – Милая инфанта должна брать в руки оружие только тогда, когда защитников у нее уже не осталось. Ее дело – нас вдохновлять, а не шпагой размахивать.

Элеонора звонко рассмеялась и добавила, снова окинув друга взглядом:

– Генри, у тебя воротник набекрень.

Грейди захихикал, Генри махнул рукой и тоже рассмеялся. Уели, ничего не скажешь!

– Ладно, Грейди, пойдем, потренируемся. А то я сейчас потерплю неудачу в словесном поединке, – произнес он, наспех поправляя воротник.

– Отлично, – поддержала подруга. – А я пойду писать ответ нашему «доброжелателю».

Ибарра задумчиво разглядывал листок с королевской печатью. В комнате валялось много таких, а он, к прискорбию своему, не знал французского… точнее, как выяснилось, знал, но на площадно-разговорном уровне. Поэтому Хуану он ничем не мог помочь – разве что перебрать и разложить по стопкам бумаги и бумажки.

– Значит, ты полагаешь, нас затянуло… в эту… временную воронку?

– Я считаю, да, – монотонно отвечал Хуан, не отрываясь от письма. – Гроза, перебои с электричеством, пропавшая рукопись, воронка, ну и так далее.

– Слабовато верится во всю эту мистику, – вздохнул новоиспеченный герцог. – Скорей уж поверю в то, что обкурился пеньки. Если бы ты меня не ткнул кинжалом…

– Лучше я, чем кто-нибудь другой, уж поверь мне, – так же сосредоточенно произнес молодой человек, рассматривая очередную страницу.

Ибарра тяжело вздохнул. Уже несколько часов сидели они над кипами бумаг, разбирая их, перечитывая, перекладывая. Это у Хуана называлось «приводить в порядок дела» (или «вникать в суть дела» – он точно не помнил). И как бы много лидер Альянса в свое время ни прочитал и ни прослушал, он никогда не думал, что государственные дела вести так скучно. Задумчиво потягивая легкое вино, Хуан с завистью наблюдал в окно за беззаботным Шуриком, который крутил шпагой в компании трех гвардейцев – отрабатывал приемы. Вот этому точно скучать некогда! Если у всех аристократов такая мутная жизнь, то лучше б ему родиться жуликом или простым солдатом. Ну ее, эту большую политику!

Призрак еще утром уехал в город, зато вместо него появился не менее важный человек. Прибыл он, конечно, по своим делам, но принес с собой весть, очень обрадовавшую остальных «жертв чужой шутки». В Версаль вернулся отряд кавалерии с восточной границы, а среди них – военный курьер. В общем-то, ничего особенного, если бы у последнего не было приказа передать лично в руки послание – вот тут-то их и ожидал сюрприз. Под видом курьера, принесшего важные вести от пограничного гарнизона, скрывалось еще одно знакомое лицо, чьему появлению Ибарра обрадовался куда больше. Когда в зал с поклоном шагнул доминиканец Флинт, у лидера Альянса отлегло от сердца. Пять – хорошее число во всех религиях и философиях, значит, им будет сопутствовать успех.

Уж этому-то человеку не нужно было объяснять ситуацию: хватило короткого разговора с Хуаном, чтобы все встало на свои места. Более того, Флинт принес новость: он выяснил, где находятся еще двое.

– Как ты думаешь, Хуан, – озабоченно поинтересовался лидер Альянса, – у нас могут быть враги в других кланах, но среди испанцев?

– Для того чтобы с кем-то враждовать, не обязательно играть за противоположную сторону в войне, – монотонно-замученным голосом отозвался адмирал Грандов, и лидеру Альянса снова сделалось не по себе.

Друг попал в самую точку: враги на той стороне всегда известны, а когда они у тебя под боком – это совсем другое дело. Здесь постоянно подозреваешь всех, ждешь удара, рано или поздно перестаешь доверять окружающим и оказываешься в одиночестве, а настоящий враг в это время спокойно плетет для тебя ловушку… Эх, хорошо, что по крайней мере они друг другу не враги… хотя это еще бабка надвое сказала. А что если Реконкиста (Ибарра давно подозревал, что в рядах у конкурентов не все так чисто) … Впрочем, они не пойдут против своих друзей Грандов. И все же доверять им безоглядно не стоит, иначе сначала сядут на шею, потом перехватят вожжи – и держи-хватай. Как бы Фадрике ни относился к извечному посмешищу Мигелю, с этим суждением он был согласен.

– Ты кого-то подозреваешь?

Хуан оторвался от бумаг и хмуро взглянул в его сторону – лидер Альянса даже подумал, что союзник сердится на него, но на самом деле хмурился тот совсем по другому поводу.

– Флинт подозревает, – произнес он после долгой паузы. – Я не стал делать выводов. Будь я Мигель – заподозрил бы любого, кроме себя… Но, к счастью, мы – не Мигели.

Ибарра хмыкнул. Мигель славился тем, что способен был испортить любую дружескую встречу чванством и руганью, коими заполнял все свободное пространство. Как же долго с ним пришлось мучиться, когда еще молодой клан Грандов делал первые шаги, попутно пытаясь не дать всем перессориться! Неудивительно – ведь Мигель хотел править единолично, а его вдруг подняли на смех. Элеонора весьма успешно проехалась в своей книге по всем его недостаткам. Конечно, он пришел в бешенство и еще неделю после обнародования отрывков отчаянно пытался отбиваться. Ибарра помнил, как они смеялись всем кланом, читая его излияния в Интернете…

– И больше никого?

Хуан пожал плечами. Признаться, лидер Альянса в глубине души ожидал, что друг назовет Реконкисту – не всю, только некоторых ее членов – но этому не суждено было сбыться. Молодой человек долго думал, покусывая усики, а потом немного неуверенно произнес:

– Наверное, Армада.

– Почему? – непонимание лидера Альянса было неподдельным. – Они же метр с кепкой от пола! Чайники.

– Вот именно, – поддержал собеседник. – Зато у них большие амбиции и стремление навязать всем свои правила. Неужели не помнишь? Их не воспринимают всерьез, они обижаются, начинают искать признания на стороне… словом – отличная находка для врага.

– Который привык загребать жар руками дураков… – понимающе кивнул Ибарра. – Мда… Здесь ты прав.

По начищенному полу простучали подковки сапог, заставив друзей на всякий случай замолчать – вдруг чужой кто-нибудь? Но это оказался Флинт с очередной пачкой писем.

– Тебе не надоело работать грузчиком? – усмехнулся Хуан, принимая из рук приятеля ношу. – Может, займешься чем-то действительно интересным? Финансами, например, или торговыми делами?

– Да ну… – отмахнулся доминиканец с улыбкой. – Мне это еще в игре надоело. Хоть здесь почувствую себя кем-то другим.

– Тогда, может, нас потренируешь? – хитро прищурился лидер Альянса.

– А вот это дело, – охотно кивнул офицер.

Ибарра, которому что-то в поведении доминиканца казалось ненормальным, наконец смог осознать эту неясность и облечь ее в слова. Он поймал приятеля за рукав и поинтересовался:

– Слушай, а почему ты так быстро поверил, что попал в другой мир? А не обкурился или перебрал лишнего?

Флинт в ответ загадочно улыбнулся. Он вообще был непонятной личностью – для тех, кто мало с ним общался. А болтливого Конора и даже Элеонору, которая плохо понимала разве что немых и невменяемых, он приводил в замешательство. Доминиканцы не особенно старались вникать в тонкости внутреннего мира соклановцев – у них это считалось «превышением полномочий». В этом смысле они мало отличались от своих тезок-монахов. Если человек так себя ведет – значит, так надо, и не важно, что стоит за его поступками. Кто-то называл это равнодушием, кто-то – излишней осторожностью или даже политкорректностью… для большинства же это было чем-то сродни соблюдения правил приличия: я тебя не трогаю, и ты ко мне не лезь. Потому и сложно было понять их, раз познать не удавалось из-за обособленности. И порой становилось ужасно интересно, что движет замкнутыми, мнительными доминиканцами.

– И все же?

– Не сейчас, – мягко возразил Флинт, заранее отметая всякое стремление с ним спорить.

Ибарра понимающе кивнул, хотя подавить приступ внезапного любопытства было не так-то просто. Он взглянул было на Хуана, ища подсказки, но тот снова «ушел в себя».

– Ты бы действительно пошел, потренировался… например, поездил бы верхом, – невинно-серьезным тоном произнес он, не поднимая головы.

– Смерти моей хочешь? – пробурчал лидер Альянса, вспоминая о последнем своем знакомстве со строптивым животным. Нет уж, вернется назад —никогда в жизни в седло не сядет! Тем не менее, сидеть просто так тоже было без толку, поэтому он подобрал с соседнего кресла плащ и шпагу и поплелся к выходу. Хоть пофехтует – тоже полезное занятие. Заодно и мысли в порядок приведет – авось что-нибудь да выкристаллизуется.

Мигеля одолевали смутные сомнения. Конечно, его пока еще не вычислили и не сцапали… но он совершенно один в чужой стране, весьма недружелюбно настроенной к нему и его идеям. Деньги рано или поздно закончатся, как их зарабатывать, не теряя конечной цели и не застревая на пути к ней, он не знал. Нужен покровитель – это он понимал со все большей остротой, по мере того как дорога уводила его все дальше от спасительного побережья.

Своего неизвестного доброжелателя, который снабдил его необходимым минимумом всего, но предпочел остаться неизвестным – только прислал записку – он побаивался: мало ли кто это может быть. Мигель этого типа ни разу не видел – просто в той крошечной таверне, куда вывела его дверь и где он безуспешно пытался найти комнату за просто так, на голову свалилась удача – неведомый господин оставил «подарок для такого же заплутавшего, как и он сам». Откуда он узнал, что Мигель выйдет именно там – загадка. К тому же он не был уверен, что помимо него и автора книги поблизости очутился еще кто-нибудь. Едва ли они стали бы помогать ему дальше. От кого ждать поддержки? От Реконкисты? Не смешите! От Альянса, который последнее время смотрит в рот своим союзникам? От Доминиканцев, которым все до лампочки? Да… а у него союзников просто пруд пруди – не выпрудишь…

Чтобы немного сориентироваться, он решил остановиться в небольшом городке – провинциальной столице. Куда дальше направить свои стопы? Наверное, все-таки в Мадрид – там есть шанс и подняться, и, если нужно, затеряться… заодно и на город поглядит. Судя по картинкам в книжках – там очень красиво.

Именно здесь, в гостинице, где он коротал второй день за размышлениями и проматыванием остатков денег, и случилась неожиданная встреча. За ужином, в который плавно перетек поздний обед, к нему как-то невзначай подсел незнакомец. Мигель даже не обратил бы на него внимания, если бы не смутно знакомый оттенок голоса. Он мало кого знал в лицо, ибо появиться на встрече игроков так и не соизволил, но зато по голосу мог опознать практически любого. За все время игры он наловчился различать людей настолько точно, что по приветствию почти безошибочно мог угадать, кто появился. Были, конечно, и неудачные эпизоды, когда похожие тембры путались, но крайне редко.

– Доброго вечера, – поздоровался голос. Его обладатель носил плащ с капюшоном, скрывающим лицо ровно настолько, чтобы виден был лишь подбородок, зато самому незнакомцу, по-видимому, он не очень загораживал обзор. – Дон Мигель? Как вам наше милое захолустье?

От столь прямого вопроса Мигель опешил. В голове лихорадочно замелькали мысли одна страшнее другой: враги вычислили его, он раскрыт, сейчас повяжут, убьют, сдадут властям или инквизиции… Он чуть язык не проглотил от неожиданности и страха. Обладай он умением Элеоноры держать себя в руках, мог бы не сомневаться, что не выдал себя… но по части воспитания и манер их даже сравнивать не приходилось.

Собеседник почему-то молчал и медлил – очевидно, ждал ответной реакции. Мало-помалу паникерские мысли отходили на второй план, и вскоре Мигель начал осознавать, что враг если и существует, то лишь в его воображении, или, по крайней мере, где-то недосягаемо далеко. И все же осторожность не помешает…

– Вы, наверное, меня с кем-то путаете, любезный дон, – проворчал он, отворачиваясь, но незнакомец хмыкнул.

– Может, и пугаю, а может – это вы себя с кем-то путаете… Мне нужен господин Мальеда, а кто это, если не вы? Вас сложно было бы принять за кого-то другого…

Мигель молчал, чувствуя внутри неприятный холодок. Этот тип слишком много знает и чересчур спокоен. О том, кто он такой, известно было лишь игрокам их любимой онлайн-заварушки, а здесь компьютерами даже не пахло. Одно из двух: или его пытаются на что-то развести, или это кто-то «свой». Но вот друг это или враг – уже загадка посложнее.

– Ну, коли вы настолько мне не доверяете, что даже смотреть в мою сторону не хотите, – произнес человек нарочито равнодушным тоном, – тогда, пожалуй, мне и впрямь здесь делать нечего… Но я в одно не могу поверить: неужто вам совсем ничего не интересно?

За плечом послышался легкий шорох: незнакомец пошевелился и, очевидно, снял капюшон или просто приподнял его. Мигель осторожно скосил глаза: любопытство было сильнее других, более безопасных чувств. Он сидел к незваному гостю вполоборота, больше даже спиной, чем лицом; грамотный фехтовальщик или боец любого другого стиля пришел бы от такой позиции в ужас, но среди достоинств Мигеля искусство боя как-то не затесалось. Впрочем, если бы гость желал его убить, он не успел бы отразить удар даже сиди тот к нему лицом…

Краем глаза он заметил только, что собеседник действительно приоткрыл лицо и не держал в руках оружия. Это был молодой человек на вид лет двадцати, хотя, на деле, наверное, несколько старше. Мигель не узнал парня с первого взгляда, но одно он мог сказать определенно: человек не отсюда – слишком уж выделялись черты, не только совсем «неиспанские», но даже вообще из другой эпохи… Словом, от незнакомца за километр несло двадцать первым веком. Конечно, проявлялось это в мелочах: манере держаться, одежде, взгляде, разговоре… но, тем не менее, как бы ни были скудны познания далекого от исторической науки человека в культуре средневековой Европы, такие мелочи он подмечал (хотя бы потому что сам старался их скрыть, дабы не выделяться).

– Вы кто? Что вам нужно? – резко бросил Мигель. Первая мысль была, что это кто-то из Грандов, его преступление раскрыли прежде времени и сейчас отберут рукопись, а самого «препроводят кой-зачем и кой-куда». Еще чего не хватало! Он сделал вид, будто тянется к оружию, а сам сжал покрепче заветный переплет.

– Мне? – парень усмехнулся. – То же, что и вам – союзник. Едва ли вы станете брать себе в помощники Реконкисту или Альянс? А уж тем более – Грандов, которых вы ограбили. Теперь, при всем их миролюбии, они будут с вами говорить только на расстоянии выстрела.

Мигель покрепче стиснул зубы: слишком уж сильно эта беседа напоминала провокацию. Вот сейчас он расскажет все этому парню, а тот возьми да схвати его, и пропали тогда его слава и независимость. Век же не отмоешься! Будь этот парень хоть сто раз из его времени, страны и любимой компьютерной игры – это вовсе не значит, что он должен ему доверять даже в самой опасной и нелепой ситуации.

– Понимаю, мои слова сбили вас с толку, и вы полагаете меня «шпионом с противоположной стороны», – вздохнул незнакомец и ленивым жестом бросил слуге монету, заказав еще вина. – В таком случае, придется развеять ваши сомнения. Я не принадлежу к пиратам, французам или англичанам, тем более, как я слышал, про них в рукописи не упоминалось… Хотя кто знает? Литература – страшное оружие, периодически оборачивающееся против своего же создателя. Если б я сам был признанным писателем, наверное, тоже выпускал бы в свет такого рода «прозаические эпиграммы». Другое дело, что издатели не считают мой язык «достаточно подходящим для искушенного читательского глаза». Можете также не опасаться мести со стороны Альянса или Реконкисты в моем лице: первые нас ненавидят, вторые – не признают, и, как мы полагаем, не без помощи автора тех строк, которые вы, дон Мальеда, так трепетно сейчас пытаетесь от меня спрятать. Доминиканцы же нами не интересуются… да они вообще мало чем интересуются, кроме внутренних дел своего клана.

Незнакомец сделал намеренную паузу, воздавая должное вину, а Мигель задумался. Слова парня звучали убедительнее некуда, с другой стороны, он часто с «я» переходил на «мы», а это могло значить многое… хотя, скорее всего, он говорил от лица собственного клана. Неужели это представители его же компании? Нет, маловероятно… Или все-таки ловушка? Он с подозрением взглянул на собеседника, незваный гость ответил спокойной улыбкой, сквозь которую, впрочем, проглядывало что-то зловещее.

– Вы не там ищете. Тем более если подозреваете меня в пособничестве вашим противникам. Пару месяцев назад я, может быть, с радостью сдал бы вас любой из их разведок, а потом наслаждался бы почетом и созерцанием вашего поражения… Но, – он поднял палец вверх, не отрывая при этом руку от кружки, получилось забавно, – в настоящий момент нас так же обошли, как и вас. Они не пожелали мириться с тем, что более молодые и сильные могут быть лучше них. Наша независимость и высокий уровень их угнетали… Возможно, они изменят мнение, когда мы начнём действовать другими способами.

– Вы пойдете на преступление? – осведомился Мигель недоверчиво.

– Нет, что вы! – засмеялся парень еще более зловеще.– Зачем? Просто будем идти к своей цели, не помогая им. Мы умеем учиться на положительном опыте противников, а не только на их ошибках.

Мигель кивнул – скорее своим мыслям, нежели в ответ. Парень, который стремился казаться слишком умным, его раздражал. Впрочем, пока он ни единым словом или жестом не выдал своего неприятия к Мигелю лично. Значит, если налить ему немного меда на самолюбие, им можно будет управлять. Главное – не дать ему это понять… и заодно потихоньку выяснить его реальные планы…

– Скажите, отважный юноша, кого же вы представляете? Или вы действуете в одиночку, на свой страх и риск? – елейным голосом поинтересовался Мигель. За долгие месяцы игры он научился быть любезным и обходительным, это действовало на неискушенных подкупающе. Жаль, Элеонора сразу его раскусила, а то и в страшном сне не приснились бы проблемы ни с ее кланом, ни с Альянсом, ни с Доминиканцами. Все ее завидущие глаза и ядовитый язык… Наверное, далекими предками всех женщин были змеи.

– Если вы о моем клане, то я пока нашел немногих, – уклончиво отвечал незнакомец, – а если о помощи со стороны – у меня здесь имеются серьезные покровители. Ведь вы ищете именно это! – ловко сменил он тему. Мигель довольно усмехнулся про себя: при всех своих недостатках парень далеко пойдет… если по пути из него не выйдет толк, оставив одну бестолочь.

– Предположим, – так же уклончиво парировал он. – А чего, в таком случае, ищете вы?

– Того же чего и вы – справедливости, – обезоруживающе улыбнулся собеседник, – ну и еще возможности выбраться отсюда. Хотя, если все-таки не получится – я, пожалуй, останусь. Мне нравится эта сказка, и… – он с минуту помолчал, лицо его стало безмятежно-мечтательным. – Раз уж вы ухитрились всех обставить, но не обошли меня – значит, мы поладим. Я не говорю о дружбе – что вы, это слишком большая честь!

«Вот именно!» – подумал Мигель раздраженно, внешне продолжая с серьезно-уважительным видом слушать собеседника.