Текст книги "Христос с тысячью лиц"

«Деяния апостолов» и «Деяния Иоанна»

Итак, если верить «Деяниям Иоанна», христианскую общину в Эфесе основал апостол Иоанн.

Это сообщение выглядит несколько удивительно, ибо, согласно каноническим «Деяниям апостолов», христианскую общину в Эфесе основал апостол Павел, а никакой не Иоанн.

«Деяния апостолов» сообщают, что Павел приплыл в Эфес из Коринфа и проповедовал там в синагоге, а потом, когда его выгнали оттуда некие злобствующие иудеи, – в училище некоего Тиранна (Деян. 19:9).

Проповеди Павла, если верить «Деяниям апостолов», имели ошеломляющий успех, и еще больший успех принесли ему чудесные исцеления.

«Это продолжалось до двух лет, так что все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины. Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагались платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили от них. Даже некоторые из скитающихся иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса, говоря: заклинаем вас Иисусом, которого Павел проповедует. Это делали какие-то семь сынов иудейского первосвященника Скевы» (Деян. 19:10–14).

Итак, автор канонических «Деяний апостолов», который является учеником Павла, категорически утверждает, что общину в Эфесе основал именно Павел. Это его слава гремела по всей Азии, и это к его одежде прикасались больные, чтобы излечиться. Он был знаменит и влиятелен. Он творил чудеса. Друзьями его были «асийские начальники», то есть крупные городские магистраты (Деян. 19:31).

А если и были какие-то иудеи, сыны первосвященника, которые тоже заклинали больных именем Иисуса, то они потерпели страшную неудачу: заклинаемый ими бесноватый набросился на них, избил их и выгнал из дома со словами: «Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?» (Деян. 19:15).

А автор «Деяний Иоанна» категорически утверждает другое: общину в Эфесе основал именно Иоанн, любимый ученик Иисуса, носивший, по утверждению его преемника Поликрата, петалон первосвященника.

Это он воскрешал мертвых именем Иисуса, которого боятся архоны и князь мира сего. Это к его одежде прикасались верующие, чтобы исцелиться. Они «припадали к его стопам и возлагали его руки себе на голову, и целовали их, и были исцелены прикосновением к одежде святого апостола» (Деян. Ин. 62:2).

Это его друзьями были городские власти: претор Ликомид, а потом Андроник, и «некий очень богатый человек Клеобий» из Милета (Деян. Ин. 18:1).

Иначе говоря, «Деяния Иоанна» категорически не согласны с историей происхождения христианской общины в Эфесе, так, как она описана в «Деяниях апостолов».

Городской театр и храм Артемиды Эфесской тоже играют в «Деяниях апостолов» огромную роль. Но они упоминаются в куда более минорном контексте.

Согласно «Деяниям апостолов» эфесский театр был главным местом действия «мятежа против Пути» (Деян. 19:23).

Некий серебряник Димитрий, зарабатывавший на жизнь изготовлением серебряных храмов Артемиды, испугался, что успехи апостола Павла оставят его без работы, и, как мы знаем из дальнейшей истории Эфеса, был совершенно прав. Он поднял против Павла таких же, как он, ремесленников. Они схватили спутников Павла Гая и Аристарха и «повлекли их в театр» (θέατρον) (Деян. 19:29).

Обезумевшая толпа два часа кричала: «Велика Артемида Эфесская». Павел, услышав о беспорядках, поспешил спрятаться. «Также и некоторые из Асийских начальников, будучи друзьями его, послав к нему, просили не показываться в театре» (Деян. 19:31).

В конце концов власти пригрозили разошедшемуся народу, выступив, по сути, на стороне Павла. Они заявили, что странствующие проповедники Христа ничего не сделали, «ни храма Артемидина не обокрали, ни богини вашей не хулили» (Деян. 19:37), и, пригрозив толпе ответственностью за мятеж, порекомендовали, если кто обижен, обращаться в суд.

«Если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания и есть проконсулы: пусть жалуются друг на друга» (Деян. 19:38).

Итак, «Деяния апостолов» и «Деяния Иоанна» снова категорически противоречат друг другу. Сходятся они в одном: в 40-х или 50-х гг. в Эфесе случилась грандиозная разборка с христианами, причем прямо в городском театре.

Согласно «Деяниям апостолов» Павел, чья слава гремела по всей Азии, из театра удрал, почему-то не воспользовавшись удачным случаем показать силу Иисуса всем окружающим.

Согласно «Деяниям Иоанна» все было наоборот – апостол Иоанн, любимый ученик Иисуса, с петалоном первосвященника, ее именно и показал.

Как нам объяснить подобное противоречие?

Разумное предположение заключается в том, что в момент написания «Деяний Иоанна» в Эфесе было две разных христианских общины. Одна из них была основана апостолом Павлом. Другая – апостолом Иоанном. Обе общины находились в категорических разногласиях между собой.

Член общины последователей Иоанна прочел «Деяния апостолов», написанные несколько раньше, в 80-х гг. н. э., и возмутился: все было не так!

О том, кто был настоящим автором «Деяний апостолов» и какое отношение он мог иметь к Эфесу, мы поговорим много позже и в другой книге. А пока вернемся к нашему тексту.

Странствия Иоанна

Один из самых ранних христианских памятников, «Дидахе», утверждал, что апостол может оставаться на одном месте только три дня. Если он остается дольше – он лжеапостол. Это чрезвычайно практичное правило сильно усложняло поимку христианского проповедника и увеличивало окружающий его флер таинственности: в самом деле, заезжий гоис всегда мог рассказать, что он только что воскресил мертвого в другом городе.

Иоанн вполне следует этому правилу и постоянно странствует по Азии, посещая то Милет, то Пергам, то Лаодикею. Как-то в пути он воскрешает отца, убитого собственным сыном за то, что тот препятствовал его преступной страсти. Убийца раскаивается и становится верующим (слово «христианин» в «Деяниях Иоанна» не употребляется ни разу), и даже отсекает себе уд, что вызывает нарекания Иоанна. Иоанн объясняет, что негодную мысль сделать из себя евнуха вложил юноше в сердце тот же Сатана, который внушил ему убить отца, и объясняет, что корень греха находится не в физическом органе, которым грешат, а в греховных мыслях, движущих этим органом.

Вообще, все чудеса, совершенные Иоанном, подаются в «Деяниях» как победа над Сатаной. Даже изобилие больных женщин в Эфесе в «Деяниях» является делом рук Сатаны (Деян. Ин. 30:5).

Тут же, в том же путешествии, происходит удивительный инцидент, знаменующий власть Иоанна не только над жизнью и смертью, но и над всем животным миром: он и его спутники останавливаются в гостинице, кишащей клопами, и Иоанн, которого клопы особо донимают, приказывает им выйти вон и дожидаться у порога. Спутники его проводят ночь спокойно, а утром, выйдя, с изумлением видят клопов, построившихся у порога во фрунт: бедные клопики, не решаясь нарушить приказа апостола, ждут, пока он снимет заклятие (Деян. Ин. 60–61).

Конкурент

В один прекрасный момент, когда Иоанн проповедовал в Эфесе, у него объявился языческий конкурент. Мы не знаем, когда случилось это печальное происшествие, потому что этот эпизод сохранился отдельно только в латинском варианте «Деяний», но, в любом случае, в это время Иоанн был уже знаменит. Некий аскет и киник Стратокл обратил в свою философию двух молодых богачей, Аттика и Евгения. По его наущению эти два толстосума обратили все свое имущество в две огромные жемчужины – и раздавили их публично на глазах всего города.

Тут надо отметить, что так как в древности не умели гранить камни, то жемчужины с их идеально круглой формой считались самым дорогим видом камня и занимали в табели о рангах то место, которое сейчас отводится бриллиантам.

Апостол Иоанн, который обращал магистратов и побеждал жрецов, никак не мог пройти мимо вызова, брошенного философом. На глазах толпы он воссоздал из праха раздавленные жемчужины и объяснил Аттику и Евгению, что христианское учение гораздо лучше: согласно ему имущество надо не уничтожать, а отдать для раздачи бедным самому Иоанну.

После этого чуда оба молодых богача и языческий философ обратились в веру Иоанна. Имущество их было продано, деньги были розданы, и «большое множество верующих присоединились к апостолу»{212}212
  Acts of John, Lat, XV // Acts of John, The Apocryphal New Testament: A Collection of Apocryphal Christian Literature in an English / Translation by J. K. Elliott (Editor), Oxford University Press, USA; Second Revised Edition, 1994.


[Закрыть].

Увы, дьявол, «правитель тех, кто любит этот мир», на этом не успокоился. Как-то, придя в Пергам, два бывших богача, Аттик и Евгений, босоногие и в рубище, увидели собственных слуг в серебре и в шелках и в славе этого мира. «Сердце их было пронзено стрелой дьявола»{213}213
  Acts of John, XV, ibid.


[Закрыть]. Они сочли свой отказ от богатства поспешным и опрометчивым.

Тогда Иоанн решил преподать им предметный урок. Он велел принести хворост из леса и гальку с местного пляжа, и в один момент, не хуже Воланда на сцене театра «Варьете», обратил сучья в золотые слитки, а гальку – в драгоценные камни.

С презрением он вручил эти бренные безделушки своим бывшим ученикам.

«Тот, кто любит деньги, есть служитель Маммоны, а Маммона есть имя дьявола, который царит над плотскою выгодой, и хозяин тех, кто любят мир», – сказал Иоанн{214}214
  Acts of John, XV, ibid.


[Закрыть].

Трудно сказать, убедили ли бы эти слова молодых людей, смущенных самим Сатаной, но у Иоанна под рукой было и кое-что получше слова.

Дело в том, что в этот самый момент к апостолу Иоанну принесли мертвого юношу. Иоанн воскресил его, и воскресший немедленно рассказал изумленным Аттику и Евгению о том, что он собственными глазами после смерти видел, как ангелы рыдали, а Сатана радовался падению Аттика и Евгения.

При виде такого несомненного свидетельства Аттик и Евгений упали Иоанну в ноги, умоляя его превратить золото и драгоценности обратно в ветки и гальку.

Таким образом, триумф Иоанна над всеми аспектами античной цивилизации был полон. Он обратил язычников в их собственном языческом театре; он разрушил их храм; и он превзошел их философов.

Друзиана

Между тем Сатана продолжал строить козни Иоанну. Он овладел неким Каллимахом – юношей, внезапно воспылавшим страстью к христианке Друзиане. Каллимах искал день и ночь возможности встретиться с Друзианой, а когда она умерла, решил с отчаяния совокупиться с трупом, «будучи распален ужасной страстью и одержим многоликим Сатаной» (Деян. Ин. 70:1).

«Эта настойчивость, с которой Каллимах пытался овладеть умершей матроной, бесспорно, иллюстрирует идею о том, что плотский секс есть связь с трупом», – замечает Ричард Перво{215}215
  Richard I. Pervo. The Acts of John. Polebridge Press, 2016. P. 10.


[Закрыть].

Одержимый плотской страстью Каллимах подкупил раба Фортуната, который провел его в гробницу. Однако, едва наш некрофил приступил к делу, на него обрушилось ужасное возмездие: откуда ни возьмись появившийся змей укусил раба и обвил нечестивца.

Мы можем себе представить нешуточное изумление апостола Иоанна, который явился вместе с верующими воскрешать Друзиану и застал в гробнице, кроме нее, два еще совершенно посторонних трупа, один из которых к тому же был обвит огромным змеем.

Даже и современный следователь встал бы в тупик, пытаясь разгадать, что именно произошло: ведь свидетелей произошедшему не было, а труп не допросишь. По счастью, у апостола Иоанна не было такого ограничения: он немедленно воскресил Каллимаха, и тот не только чистосердечно раскаялся в своей страсти к плотскому сексу, но и беспрекословно уверовал в Христа.

При виде спасения еще одной души Иоанну осталось только воздать хвалу Господу, а также воскресить еще и раба Фортуната. А так как в видении, ниспосланном Иоанну Господом, ничего о воскрешении этого злобного раба не было (ему было приказано воскресить одну Друзиану), то Иоанн истолковывает это в том смысле, чтобы поручить воскресение раба самой Друзиане.

Та немедленно подходит к телу раба и произносит заклинание:

«Иисус Христос, Бог эонов, Бог Истины, тот, кто даровал мне видеть чудеса и знамения, и дал мне часть в его имени; ты, который вдохнул себя в меня в своих многих ликах», – говорит она (Деян. Ин. 82:2–3).

Однако воскрешение не идет рабу на пользу. Он оказывается исключительно неблагодарным существом. Едва воскрешенный, он начинает браниться: «Вот до чего дошла власть этих ужасных людей! – восклицает он. – Не хочу я быть воскрешенным, лучше я помру, чем видеть их!» – и убегает (Деян. Ин. 83:3).

Наглый поступок этого подлеца, отказавшегося от воскресения и жизни вечной, не остается безнаказанным. Помолившись, Иоанн сообщает братьям и сестрам, что дух, обитающий внутри него, сообщил ему, что Фортунат вот-вот умрет от змеиного яда: и так, как Иоанн предсказал, оно и оказалось. Человек, который отказался обращаться, умер, и это было чудо. «Дьявол, – напутствовал его в последний путь Иоанн, – ты заполучил своего отпрыска» (Деян. Ин. 86:5).

Евангелие пляшущего Христа

Между тем воскрешенная Друзиана заявила довольно-таки важную вещь. Она заявила, что ее воскресил не Иоанн. Она заявила, что ее воскресил Христос.

Лично.

При этом он был многолик.

И один из его ликов был лик Иоанна.

«Господь явился мне в гробнице в облике Иоанна и в облике юноши» (Ин. 87:2), – заявляет Друзиана. Точно так же в «Деяниях Фомы» Христос явился царевичу и царевне в облике своего близнеца Фомы.

Это наблюдение Друзианы и дает Иоанну повод для теологического экскурса, которое, по сути, является небольшим Евангелием и центральной частью «Деяний».

В сжатом виде и от первого лица апостол Иоанн, как свидетель, рассказывает о своих совместных странствиях с Иисусом Христом. Его рассказ, по сути, является второй ступенью гностической инициации{216}216
  P. J. Lalleman. The Acts of John: a Two-Stage Initiation into Johannine Gnosticism, 1998.


[Закрыть].

Согласно Иоанну Иисус был не человек, а Бог, принявший подобие человека.

Когда Господь призвал его для служения, то брату Иоанна Иакову показалось, что их зовет ребенок, а самому Иоанну – что их зовет взрослый мужчина в расцвете сил (Деян. Ин. 88:4–9). Когда они пристали к берегу, Иаков увидел цветущего юношу, а Иоанн – лысого старика с седой бородой (Деян. Ин. 89:1).

Глаза Иисуса никогда не моргали (Деян. Ин. 89:3). Иногда он был невысокий и невзрачный мужчина, а иногда достигал головою небес (Деян. Ин. 89:4). Когда голова Иоанна лежала на его груди, Иоанну иногда казалось, что эта грудь материальна, а иногда ему казалось, что ее вообще нет (Деян. Ин. 93:2). Иисус не оставлял следов (Деян. Ин. 93:6).

Когда фарисеи приглашали Иисуса на трапезу, то они давали Иисусу и его ученикам по здоровой ковриге хлеба. Иисус сам ничего не ел, а вместо этого делил свою порцию на небольшие доли между учениками. «Этот маленький кусочек всегда полностью насыщал каждого из нас, а те ковриги, что нам дали, оставались нетронутыми, изумляя тем наших хозяев» (Деян. Ин. 93:5).

Однажды Иисус взял Иоанна с собой на гору Фавор. Когда он стал молиться, то Иоанн увидел, что от него исходит свет, который нельзя описать человеческими словами.

Любопытствуя, Иоанн подошел поближе.

«И я увидел, что он никоим образом не был одет одеждой, но был наг, и был он не человек, ибо его стопы были белее снега, так что земля была освещена этими стопами, и его глава касалась небес, так что я перепугался и закричал, и он, обернувшись, снова оказался человеком небольшого роста» (Деян. Ин. 90:6–7).

Согласно синоптическим Евангелиям, Иисус на Тайной вечере научил своих учеников ритуалу причастия. Ритуал причастия был важнейшим для ранних христиан. Именно совместная трапеза создавала в них чувство единства, и именно эту совместную трапезу («сходятся вместе для принятия пищи, обычной и невинной») упоминал как одну из важнейших черт встретившихся ему христиан такой ранний языческий источник, как Плиний Младший.

Но в «Деяниях Иоанна» ничего не говорится о том, что Иисус на Тайной вечере научил апостолов причастию! Ровно наоборот. В них утверждается, что он научил их совсем другому ритуалу – экстатическому танцу.

Перед тем, как он был схвачен «беззаконными евреями, чьи законы были даны беззаконным змием» (Деян. Ин. 94:1), Иисус собрал своих учеников и построил их в круг. Он велел им взяться за руки, а сам, в центре круга, запел гимн. После каждой строчки гимна ученики отвечали ему: «Аминь».

«Я буду спасен, и я спасу. Аминь.

Я буду освобожден, и я освобожу. Аминь.

Я буду ранен, и я раню. Аминь.

Я буду рожден, и я рожу. Аминь.

Я буду съеден, и я съем. Аминь», – пели Христос и его ученики (Деян. Ин. 95:4–8).

«Огдоада поет хвалу вместе с нами. Аминь. Двенадцать пляшут в выси. Весь мир есть пляска в выси. Аминь» (Деян. Ин. 95:14–16).

«Я убегу, и я останусь, – говорит Христос в гимне, – у меня нет храма, и у меня есть храмы. Я лампа для того, кто видит меня. Я – зеркало для того, кто видит меня. Я – дверь для того, кто стучится в меня. Я – путь для идущего» (Деян. Ин. 95:22–27).

«Узри себя во мне, говорящем, а, узрев, храни молчание о моих тайнах» (Деян. Ин. 96:29–30). «Тем, чем я кажусь, я не являюсь… Познай страдание – и ты избежишь его» (Деян. Ин. 96:39–42).

И, разумеется, этот Бог, который был не тем, что он казался, вовсе не был распят.

В канонических Евангелиях сцены поимки, суда и казни Иисуса занимают огромное место. Молящийся Иисус в Гефсиманском саду; унизительный допрос у Каифы, суд Пилата, бичевание, издевательства римских солдат, напяливающих на Иисуса терновый венец и кричащих: «Радуйся, царь Иудейский!», крик толпы: «Распни его», брань других висящих рядом разбойников, и злорадный крик толпы: «Пусть спасет самого себя, если он Христос, избранный Божий» (Лк. 23:35).

Но в нашем мини-Евангелии, как и в других гностических Евангелиях, этой сцены просто нет. В нем утверждается, что в тот самый момент, когда Иисуса якобы распинали, он на самом деле беседовал с Иоанном на Елеонской горе. «Я не претерпел ничего из того, что они говорят» (Деян. Ин. 101:1), – заверил он Иоанна, и после этого Иоанн, смеясь и радуясь, спустился с горы.

«Я смеялся над всеми ними, когда они рассказывали мне то, что они рассказывали о нем, ибо я твердо знал: Господь сделал все это символически, и для того, чтобы обратить и спасти человечество» (Деян. Ин. 102:2–3).

Кто эти глупцы, которые утверждают, что Иисус был распят?

Это все, кто считают, что Иисус физически умер и физически воскрес.

Это, например, апостол Павел, который всегда настаивал на том, что смерть и воскресение Иисуса имели совершенно материальный характер. «Христос умер за грехи наши, по Писанию, и… погребен был, и… воскрес на третий день» (1 Кор. 15:3).

И это его главный враг, Иаков, физический брат Иисуса, которому, согласно «Евангелию от евреев», Иисус первому явился после своего воскресения{217}217
  Бл. Иероним. О знаменитых мужах, 2.


[Закрыть].

Наше мини-Евангелие прямо полемизирует в этом месте, и в первую очередь, надо думать, именно с «Евангелием от евреев», в котором рассказывается, что Иисус, воскреснув физически, первым явился своему брату. Согласно «Деяниям Иоанна» Иисус явился первым своему любимому ученику Иоанну! Он сделал это еще в то время, когда ограниченный и недалекий Иаков думал, что Иисус висит на кресте!

На протяжении всей этой работы мы до сих пор постоянно подчеркивали непримиримую идейную и личную вражду между суровым иудейским фанатиком Иаковом, братом Иисуса, и безродным космополитом Павлом. И вот, оказывается, был теологический пункт, по которому оба этих архиврага совпадали. Они оба верили, что Иисус был телесным, живым существом, который тем не менее был земным воплощением Господа.

И этим их теология кардинально отличалась от теологии общины «Деяний Иоанна», для которой Иисус был вообще видимостью. Он не воскресал, потому что он не умирал. Его казнь была лишь обманом глаз. Те, кто верили, что Иисуса казнили, были глупые, ограниченные люди. Они были не в курсе. Они не имели гнозиса.

Тот факт, что в городе Эфесе интересы двух общин – общины последователей Иакова и общины последователей Павла – вдруг, в один прекрасный момент совпали в борьбе против общего идеологического врага, этот факт, как мы увидим, станет решающим для генезиса протоортодоксальной церкви.

Метастазис Иоанна

Заключительным эпизодом «Деяний Иоанна» является Метастазис, то есть местопреставление Иоанна. Этот популярный сюжет сохранился в добром десятке версий и на полудюжине языков: греческом, сирийском, коптском, армянском, эфиопском, древнерусском; и был, разумеется, дочиста отполирован ортодоксами.

Тем не менее одна деталь его, бесспорно, является подлинной. В отличие от абсолютного большинства других «Деяний», Успение Иоанна не сопряжено с мученичеством. Кончина Иоанна носит совершенно добровольный характер.

В один прекрасный момент Иоанн собирает своих учеников и, объявив им о своем желании покинуть этот мир, просит их выкопать ему могилу.

Перед тем, как лечь в нее, Иоанн говорит:

«Да обратится огонь вспять, да побеждена будет тьма, да лишится силы пропасть, да иссякнет печь, да потухнет Геенна. Пусть ангелы следуют, демоны боятся, да побеждены будут Власти, упадут Силы, и пусть те, кто стоят по правую руку, стоят твердо, а те, кто по левую – не останутся. Пусть демон будет обуздан, Сатана – изобличен… пусть дети его будут уничтожены и весь его корень проклят» (Деян. Ин. 114:1–14).

С этими словами, запечатав себя во всем, Иоанн ложится в могилу и воссоединяется с Богом. Ученики закапывают могилу, однако, раскопав ее на следующий день, не находят ничего, кроме сандалий. Как и Илия, Иоанн телесно вознесся на небо.