Электронная библиотека » Юлия Макс » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Иная Богемия"


  • Текст добавлен: 20 июня 2024, 09:21


Автор книги: Юлия Макс


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Мир Энн снова сделал поворот. Мало того что род убивал волков, так он мог быть еще и подкуплен упырями. Она впилась пальцами себе в коленку, раня до боли. Это принесло некоторое облегчение, и Энн смогла решиться спросить то, о чем сама думала с того момента, как упала на гроб Карла. Не убьет же дядя ее за любознательность.

– Дядя, а вы верите в то, что легенды могут оказаться правдой?

– А ты веришь, что род Кинских может чувствовать влколаков?

– Я верю фактам. Наши с вами предки массово истребляли волков по всей Европе. Это задокументированный факт. В Чехии до сих пор не восстановилась популяция этих прекрасных созданий. Были они оборотнями? Или хотя бы единицы из них оборачивались, когда зверям отрубали лапы, чтобы узнать: оборотень это или нет? – с горячностью ответила Энн.

Она считала, что люди не вправе распоряжаться природой. А убийство волков – больная тема и пятно на ее душе. Энн не могла смириться с тем, что славные знаменитые предки так чудовищно обращались с животными. Хотя с людьми они поступали еще хуже. Вспомнить ту же Францию, когда за пять лет там казнили почти тридцать тысяч человек по обвинению в том, что они являлись вервольфами. И все потому, что на них указали Кинских. Знаменитые охотники на оборотней, чтоб им.

Франтишек Кинских пожевал губу, смешно сморщив нос, отчего Энн немного расслабилась.

– Скажем так, некоторыми деяниями наших предков я не горжусь. Но это не значит, что влколаков не могло существовать. Это похоже на то, как если бы я спросил тебя, веришь ли ты в Бога? Я верю в высший разум. Дал же кто-то нашему роду долголетие? Все мы – долгожители. Так почему этот кто-то не мог дать и способность чувствовать странных полулюдей-полузверей?

– Это просто генетика, дядя, – поморщилась Энн.

Вслух она была готова отрицать до хрипоты все небылицы, потому что за последние два дня убедилась в обратном и злилась от невозможности рационально объяснить все произошедшее. Она лично видела, чувствовала, как ее тело пронзили заточенным куском дерева и как рана зажила за считаные часы. Это являлось правдой.

Граф молчал, рассматривая пруд. Энн не удержалась и спросила:

– И что, кто-то из многочисленных родственников сейчас их чувствует?

– Нет.

На лице дяди Энн прочла муку. Ему действительно не хватало этого факта для того, чтобы полностью поверить в суперспособности рода. Она снова заговорила, осторожно подбирая слова:

– Если предположить, что некая способность у семьи была, тогда каковы ваши предположения, почему мы потеряли дар?

Голубые глаза графа оживленно заблестели, словно Энн одним лишь вопросом вернула ему хоть какое-то подобие веры.

– На это может быть множество причин. Допустим, влколаков сейчас просто-напросто не существует. После массовой охоты, которая длилась семь веков, они исчезли как вид.

Энн вспомнила свой сон. Представила его так четко и ясно, словно он был не причудой разума, а самым настоящим воспоминанием. Нет, оборотни совершенно точно существуют, она знала это, как и то, что носила в себе их ген. Этот факт подтвердил бы записи Кинских о том, что у влколаков девять жизней. Именно из этой легенды и пошла известная всем поговорка: «У кошки девять жизней». Кажется, одну из своих девяти Энн уже использовала, воскреснув на прозекторском столе в Тройском особняке.

– Анета?

Она не ответила, мысленно все еще пребывая там, в лесу.

– Милая?

Энн поняла, что граф позвал ее уже дважды. Она повернула голову. Дядя взял ее горячие пальцы в свои и спросил, внимательно заглядывая в глаза:

– Есть ли что-то, чем бы ты хотела со мной поделиться, но стесняешься или думаешь, что я не пойму? У нас, знаешь ли, произошла не совсем обычная беседа. Ты можешь рассказать мне, если что-то тебя беспокоит.

Его проникновенный взгляд и понимающе-участливый тон сделали свое дело. Энн засомневалась и почти готова была ему довериться. Она смотрела на дядю, и слова признания вот-вот сорвались бы с губ, но вдруг шеи коснулся холодный ветер, напомнив ледяные пальцы Карла, словно предостерегая, и Энн произнесла:

– Нет, дядя. Зато благодаря вам я знаю, что мои следующие открытые лекции скучными точно не будут, ведь в них я обязательно добавлю монахов и упырей.

Глава 7

Homo homini lupus est.[32]32
  «Человек человеку волк» – крылатая фраза, впервые упомянутая в пьесе «Ослиная комедия» римского драматурга Плавта в III веке до н. э. Означает, что каждый человек видит для себя потенциального противника в другом человеке.


[Закрыть]

Человек человеку волк.


«Пражский трдельник»

«Вчера ночью в Карловарском лесу фотоловушки, установленные местным лесничеством для наблюдения за популяцией редкого вида оленей, запечатлели не одно стадо косуль, бегущих по направлению к границе страны. Кроме оленей, в объектив попали дикие кабаны, лисы и зайцы, мигрирующие на север в немецкие леса. По словам природоохранной службы, это нетипичное поведение животных для этой местности и времени года.

Местные власти уже уведомили жителей о риске встречи с этими животными в лесу. Поэтому будьте осторожны и внимательны и по возможности в ближайшее время отмените прогулки в лесах возле Карловых Вар и замка Локет. Во-первых, чтобы не напугать животных, и во-вторых, чтобы не подвергнуть свою жизнь опасности.

С беспокойством о вас, ваш Эл Вода».


Карл

Он проснулся и моментально скатился с кровати, почувствовав чье-то присутствие в полутемной комнате. Сон был для Карла скорее привычкой, чем необходимостью.

– Я думал, мы прошли это и забыли, – фыркнул он, рассматривая прислонившегося к дверному косяку Вильгельма.

– А я думал, ты знаешь, что теперь тебе не обязательно спать всю ночь. Или не выспался за столько-то веков?

Язвительность Рота всегда нравилась Карлу, хотя чаще злила. Той дождливой ночью, когда он сел в его машину, они долго говорили и выпили несколько бутылок сливовицы. Вильгельм поведал ему, как жил и что видел за эти века. Рассказал о том, сколько времени провел в горном отеле, как работал на самого Мефистофеля. Мистер Рот, как теперь представлялся Вильгельм, знал первую из демонов и Дэниэля Фауста. История мальчишки изумила Карла. Потомок Фауста получил силу демона, но не перешел на сторону зла. Наоборот, стал во главе Ордена, который контролирует равновесие между людьми и тварями.

Карл внимательно слушал, строя в голове будущие пути их сотрудничества на благо Богемии. Вильгельм всегда слыл прекрасным рассказчиком и мог легко расположить к себе собеседника.

Рядом с ним Карл переставал ненавидеть себя за то, кто он есть. Словно все стало, как раньше, и Вильгельм просто его лучший друг и советник. Люксембургский даже пообещал себе, когда разберется с защитой Праги и старыми врагами, посетить отель «Дахштайн».

Карл сел на постель, потирая лицо.

– Я всю ночь провел, читая всемирную историю. Где Ян? Он тебя впустил?

Упыри не могли входить в дом с живыми владельцами без приглашения, но это условие имело целый ряд исключений. Например, если входишь в общественное помещение – библиотеку или суд, – то приглашение не требуется. Или в бар, который вроде бы тоже принадлежит одному человеку или демону, но открыт для посещений.

– Да. Твой бывший слуга у себя в комнатах, кажется, одевается, чтобы выйти к первым посетителям библиотеки в качестве экскурсовода.

Рот не сдвинулся с места, все так же подпирая дверной косяк. В руке он крутил старую монету, показавшуюся Карлу знакомой. Он отбросил остатки сонливости, когда понял, почему Вильгельм заявился так рано.

– Ты нашел ее?

– Да. Она действительно историк, и сегодня у нее открытая лекция. Карл, ты уверен, что она влколак?

– Абсолютно.

– Тогда одевайся. Сегодня отличная возможность встретиться с ней и уговорить не кусать нас, ну, или не убивать, в крайнем случае.

Анета нужна была Карлу по другой причине: влколаки в зверином обличье – мощное оружие против ему подобных, а значит, графиня должна занять их сторону и быть под рукой в случае нападения.

– Если ей достались оба дара – звериное обличье и способность Кинских чувствовать влколаков, это бы стало началом новых союзов, – ответил Карл и наконец узнал монету в пальцах друга.

Золотой гульден с его изображением: в короне, мантии с императорским яблоком и скипетром. Металл блестел, его фигура почти стерлась от времени, оставив лишь очертания, а Вильгельм все равно носил ее в нагрудном кармане.

– Не думаю, что такие союзы возможны. Наши виды – извечные враги. Но попробовать стоит.

Люксембургский скованно кивнул, снова ощущая, как ломает и трясет тело от жажды серы. Не желая демонстрировать свою зависимость, он приблизился к шкафу, отодвинул створку и замер возле вешалок с одеждой, которую ему купил Воганька. Оглянулся на Вильгельма, рассматривая его облачение. Темно-синие брюки, бежевая сорочка и тонкий черный плащ. Быстро выбрал плотные серые штаны, кажется, их называли джинсами, и бордовый свитер. Присев на корточки, взял носки и кожаные ботинки с нижней полки шкафа. Посчитав, что этого достаточно, Карл бросил одежду на кровать и вопросительно посмотрел на Вильгельма, после чего тот хмыкнул и вышел из комнаты.

Бывший король тут же вцепился в стойку кровати, пережидая приступ головокружения и зуда в горле. Всем своим существом он желал вкусить серы. Его муки немного облегчал тот факт, что жажда демонической субстанции уже не была постоянной, а накатывала лишь время от времени.

«Кобра» Вильгельма отвезла их к университету. Карл долго стоял возле входа, рассматривая название на латыни – Universitas Carolina. Люди нескончаемым потоком входили и выходили из открытых дверей, словно два течения его жизни: тогда и теперь. Вильгельм молча ждал, когда он решится и переступит порог заведения. Что Карл и сделал.

Люксембургский рассматривал здание и людей. Он слышал вокруг английский, французский, немецкий. Студенты смеялись, общались, учились прямо на полу широкого каменного коридора. Вильгельм кивнул на синюю табличку и указатель направления, ведущий к историческому факультету. Они подошли к кабинету, у которого словно случилось паломничество.

– Нам сюда, – подтвердил Вильгельм, первым прочитав название лекции и имя ведущего на напольной табличке.

В этот момент всех пригласили занять места, толпа хлынула в аудиторию. Карл и Вильгельм ступили последними. Помещение напомнило Карлу римский амфитеатр. Высокие потолки, украшенные фресками, и большое количество мест для слушателей. Все сиденья из дерева шли уровнями, следующий выше предыдущего. Внизу находилась сцена с трибуной и натянутым за ней белым полотном.

Карл оглядел пространство и, махнув головой, выбрал места в центре аудитории. Когда все кресла заполнились и даже в проходе на ступеньках разместились стоя и сидя молодые люди, дверь закрылась. На трибуне зажегся свет. Включился проектор, Карл как раз читал о способах передачи изображений, и на большом белом полотне прямо перед Карлом появилось изображение герба рода Кинских, а из-за боковых дверей на импровизированную сцену уверенно вышла девушка. Карл подался вперед, рассматривая ее: приталенная рубашка цвета пражских крыш со скромным вырезом, зеленые облегающие брюки и в довершение песочные туфли на высоком каблуке. Одежда меняла облик Анеты на довольно благопристойный, если забыть о брюках. Карл не понимал, как девушкам разрешили носить штаны, да еще такие обтягивающие. Если бы он остался жив и не спал все эти века, то уж точно повлиял на эту вопиющую моду.

Зато теперь у Карла бы не повернулся язык принять ее за мужчину. Светло-русые волосы были распущены и красиво обрамляли лицо в форме сердца. Глаза цвета молодой травы приковывали внимание. Все разговоры затихли, и в полной тишине графиня Кинских прошла к трибуне.

– А она смелая, – вполголоса заметил Вильгельм, тоже рассматривая ее.

– Как называется то черное устройство? – тихо спросил Карл.

– Микрофон. Усилитель голоса.

Анета подошла к микрофону, положила папку и улыбнулась аудитории.

– Рада приветствовать вас на открытой лекции исторического факультета. Меня зовут Анета Кинских, я аспирантка и ваш лектор. Сегодня я расскажу вам про давние времена и историю основания моего рода. Вернее, одну из версий.

Когда Анета заговорила глубоким, чистым голосом, все, включая Карла и Вильгельма, с головой окунулись в тысяча двести тридцать четвертый год.


Рудные горы[33]33
  Рудные или Крушные горы, Карловарский край.


[Закрыть]
. 1234 год

Замок Локет

Мартин проснулся рано, с предвкушением потянулся и, спустив ноги на пол, сразу же вступил в чью-то несдержанность после вчерашней попойки. Он спешно натянул штаны, подвязал их широким поясом, зашнуровал поверх туники грубый кожаный жилет, служивший какой-никакой защитой телу от падения с лошади или от удара оленьих рогов. К жилету крепились ножны для клинка. Мартин прихватил с собой старый лук, доставшийся ему в наследство, и вышел из замковой казармы.

Он поднял голову, чтобы взглянуть на окна башни, где жила принцесса Анежка. Сегодня день охоты на оленей, а значит, воистину прекрасный день. Принцесса брала его в свою свиту на охоте, и он сможет быть подле нее всю дорогу. Мартин любил наблюдать за ней. Когда солнечные лучи запутывались в волосах Анежки, то те отливали красным золотом. Ее всегда белая, как песчаник, кожа, даже на вид казалась гладкой и нежной, не то что у замковых служанок.

Мартин Вхинский из Вхиниц и Тетова[34]34
  Первоначальный вариант фамилии первого из рода Кинских.


[Закрыть]
поступил на службу в королевский град в пятнадцать. Не так давно возведенный замок служил пограничной заставой и защитой торгового пути, идущего из Праги через Хеб в Эрфурт. Мартин, довольный своим положением стража, печалился лишь о том, что из всех девушек в мире, ему нравилась лишь та, которая никогда бы не стала его.

«Если бы еще не этот имперский сынок Генрих, который изъявил желание ехать на охоту с принцессой».

К слову, Генрих прибыл накануне со свитой, чтобы заключить помолвку с Анежкой. Мартин видел, как морщила нос принцесса, когда имперский сынок спешился с лошади, чтобы облобызать ее руку. Генрих привез с собой свиту из троих слуг и троих мелких князей, которые подобострастно заглядывали ему в рот. Что-то в князьях показалось Мартину ненастоящим, словно они притворялись теми, кем не были. Выглядели гости, точно не ели и не спали несколько недель кряду: двигались застрявшими в киселе мухами, а их лица с бледной кожей и тенями под глазами вызывали у Мартина беспокойство. Один походил на худого осла, и смех у него был такой же противный; второй на плешивую овцу, а третий – на хищную цаплю.

Наскоро перекусив отваром и краюхой хлеба прямо на конюшне, Мартин накинул сбрую на свою пегую кобылку. Анежка выбрала с собой ловчих и стражей брата Вацлава. Одним из стражей и был двадцатилетний Мартин.

Генрих уже выехал из замковых ворот и ждал принцессу со свитой снаружи. Во дворе суетились служанки и прогуливались торговцы с товарами, ночевавшие в трактире по ту сторону реки Огрже. Мартин вдохнул сладковатый запах навоза из неубранной еще конюшни и горячего хлеба, который пекли на втором этаже в королевской кухне. Он привык к этой странной смеси вони и аромата, считая их признаком благополучия Локета.

Мартин вскочил на лошадь, присоединяясь к свите принцессы. Один из стражей показал головой куда-то за его спину. Вхинский обернулся и увидел, как из башни вышла Анежка.

Ее голову украшал светлый барбет[35]35
  Барбет – женский головной убор XIII–XIV вв. из белого полотна, покрывающий часть груди, шею, уши, подбородок и окружающий лицо белизной.


[Закрыть]
, а длинные волосы скрывала золотая криспинетка[36]36
  Криспинетка – сетка и колпачок из бисера или драгоценного металла.


[Закрыть]
. Из-под темного клока[37]37
  Клок – средневековый чешский плащ.


[Закрыть]
выглядывало бордовое платье, утепленное цикласом[38]38
  Циклас – внешняя одежда без рукавов, надетая поверх платья.


[Закрыть]
. Анежка легко села на лошадь, приподняв подол платья для верховой езды. Мартин, краснея, увидел, как на мгновенье показалась щиколотка принцессы в мягком кожаном башмачке. Когда Анежка натянула поводья, вся свита забралась на лошадей. Они миновали деревянный мост через реку и двинулись по дороге в лес. Ширина тропы позволяла ехать одновременно двум всадникам, поэтому впереди двигалась свита будущего жениха принцессы, потом Анежка с Генрихом, а за ними Мартин со вторым стражем, Иржи. Позади еще две пары: ловчие – худые подростки – и стражи – двое упитанных мужиков, а замыкал свиту личный слуга принцессы, помогающий ей на охоте.

Замок Локет торчал из скалы на противоположном берегу, щуря окна-бойницы на королевскую охотничью процессию. Мартин любил угрюмо-серый королевский град, состоящий из трех башен, церкви и нескольких зданий. Излучина быстрой реки Огрже напоминала локоть, именно от этого слова и произошло название крепости, выросшей буквально на глазах молодого стража.

Над отрядом нависли грозовые тучи, которые принес резкий порывистый ветер. Мартин поежился, отвернулся от Локета и вновь принялся любоваться фигурой принцессы Анежки, даже не вслушиваясь в ее болтовню с Генрихом.

Вскоре они повернули в лес. Анежка, видимо, желая поразить жениха, приказала вести отряд в самую чащу. Когда деревья стали прижиматься друг к другу настолько близко, что лошадям не пройти, пришлось спешиться и разделиться. Мартин понял, что они на месте, по тому, как стало сумрачно.

Деревья смыкались над головой, закрывая дневной свет. Густой лес, простирающийся на многие четверти[39]39
  Четверть – средневековая чешская мера длины, равна 1,87 км.


[Закрыть]
, казался живым. Каждый их шаг в его темных глубинах сопровождался шуршанием листвы под ногами и предупреждающим шепотом веток, словно сердце леса скрывало нечто зловещее и нечистое. Тени деревьев напоминали чудовищ, а стволы их, покрытые мхом и лишайником, кишели насекомыми. В гуще леса Мартину чудились странные звуки, похожие на стоны и крики. У него появилось ощущение, что кто-то или что-то следит за каждым их движением.

Ловчие ушли искать звериные следы, Анежка тихо любезничала с Генрихом, ожидая, когда слуга подвяжет ей длинные пахи[40]40
  В Чехии длинные полоски материи на рукаве, которые начинались в основном от локтя, назывались «пахи», т. к. они тянулись за человеком, как запах.


[Закрыть]
. Возле них стояли князья, все как один всматриваясь в окружающий сумрак. Мартин чувствовал некий зуд, словно поймал чесотку или что похуже. Вернулись ловчие, указывая северо-западное направление. Отряд медленно двинулся дальше, держа наготове луки и арбалеты. Мартин вслушивался в каждый шорох. Что-то было не так. Кроме шума, который издавали идущие с ним люди, вокруг все затихло. За ними точно следили. Пришло ощущение опасности: тело покрылось гусиной кожей, он вытер липкий от холодного пота лоб и, дернув за рукав идущего впереди Иржи, прошептал:

– Нам нужно ехать обратно.

Тот отмахнулся и пошел дальше, а Мартин почувствовал их. Он мог поклясться, что в нескольких метрах от отряда на них готовятся напасть три огромных зверя, похожие на волков. Вхинский не придумал ничего лучше, как подбежать к Анежке.

– Ваша Светлость, на нас сейчас нападут! Надо… – Не успел он договорить, как один из свиты Генриха закричал и взлетел в воздух. На лесной мох перед ними упало обезглавленное тело. Мартин уставился на шею, разодранную и залитую бьющей из тела кровью.

Принцесса завизжала, некрасиво побагровев. Стражники сомкнули круг, защищая ее, а Мартин схватил Анежку за руку. Генрих застыл столбом, таращась на человека из своей свиты, который еще минуту назад был жив. Зловещая тишина била кнутом по нервам Мартина.

Принцесса всхлипнула, и снова раздался крик. Затем еще один. Мартин успел заметить только серую свалявшуюся шкуру, промелькнувшую перед глазами слишком быстро, чтобы что-то разглядеть. Зато все увидели растерзанные тела двух ловчих. Остатки отряда начали пятиться в ту сторону, где оставили лошадей. Мартин заметил, что половина свиты Генриха обмочила штаны от страха. Два князя, «осел» и «цапля», жались поближе к принцессе, зная, что ту будут охранять до последнего вздоха. Они скалились, как кошки, только не шипели. Реальность, казалось, смешалась с кошмаром.

Мартин вновь вытер потный лоб, тело дрожало так, что он непроизвольно клацал зубами. Частое сердцебиение вызывало боль в груди. Он хотел увидеть тех, кто так легко лишил жизни троих взрослых мужчин. Мартин знал, что ему не будет настолько страшно, если он узрит врага. Его разум разделился: был он и были они. Он ощущал их нетерпение. Они хотели быстрее расправиться с кучкой людей и уйти.

Мартин наконец отпустил руку Анежки и крепко стиснул арбалет, замыкая клин. Он моргнул и увидел перед собой оскаленную волчью пасть. Всю шерсть огромного зверя покрывала грязь, словно он только что вылез из-под земли. Желтые глаза сверкали, как два горящих угля. Руки задрожали, и, когда зверь набросился на Иржи, Мартин выпустил болт в мохнатое брюхо. Тварь зарычала, и из-за деревьев вышли еще две. Они ступали четырьмя лапами тяжело и медленно, словно упивались страхом жертв.

Волки разом напали на то, что осталось от отряда. Мартин выбросил арбалет и, достав клинок из ножен, наскакивал на зверей как раз в те моменты, когда они рвали куски от людей из свиты Генриха.

Ни один взмах клинка Вхинских не нанес им вреда, пока он не попал в широкую башку одного из троих волков. Раненая тварь взвыла, забилась, катаясь по земле, и вскоре затихла. Туша подернулась серой дымкой, и все увидели, что зверь пропал, а на его месте остался лежать голый мужчина с клинком меж глаз.

– Волкодлаки! – прошептал Мартин. – Люди с волчьей шкурой!

Увидев, что твари всего лишь люди, он точно получил некое тайное знание. Мартин оглянулся назад. К его спине прижималась скулящая от ужаса принцесса, Генрих бросился бежать, а из всей его свиты в живых остался один стражник да князь, похожий на цаплю.

Как бы не ждал Мартин нападения, но откушенная на его глазах рука тучного стража и брызнувшая прямо в лицо кровь ввели его в ступор. Были твари перед ним и нет их. Волкодлаки исчезли так же стремительно, как и появились. Он чувствовал, что они рядом и наблюдают. Страж, крича, сел на мох, пытаясь перетянуть поясом обрубок кисти.

Мартин шикнул на Анежку и медленно, шаг за шагом, начал отступать обратно к лошадям. Меч он держал наготове, справа к нему прижималась принцесса, князь Генриха стоял слева с изогнутым клинком в виде серпа, но длиннее. Мартин даже не знал его имени. В полумраке он заметил, как почернели руки князя и из пальцев вылезли когти.

«Мне все это кажется», – убеждал он себя мысленно и перестал обращать на него внимание.

Волкодлаки снова медленно выступили из-за деревьев не таясь. Они угрожающе скалили длинные пасти, полные клыков.

Вхинский сжал клинок в руке, подумав, что если и умрет сегодня, то точно заберет этих тварей с собой.

– Я беру того, что справа, – прошипел «цапля» низким голосом и бросился на волкодлаков.

Мартину до мокрых портков не хотелось следовать его примеру, но другого выхода он не видел. Живыми им отсюда не уйти, пока твари дышат. Лес пропитался запахом крови и ужаса. Страж с откушенной кистью подполз к ногам Анежки, попытался встать, но не смог, да так и остался лежать на земле. Пока князь пугал своего противника серпом, второй волкодлак прыгнул в сторону Мартина и полоснул когтями по его кожаной броне. Могло быть и хуже, да только Вхинский зацепился за корягу и упал на спину, что спасло его от выпотрошенного живота. Мартин быстро перекатился и вскочил на ноги. Тварь замерла, не сводя с него ярких зеленых глаз.

В нескольких метрах от них по земле катался князь Генриха, сцепившись со вторым волкодлаком. Раздался вскрик, который оборвался бульканьем. Мартин интуитивно повернул голову. Зверь раздирал горло князя, тело которого еще дергалось в агонии. Вхинский подумал, что промедление не поможет, и кинулся на волкодлака напротив. Тварь отчего-то замешкалась и пропустила рубящий удар меча, который пришелся на ключицу. Вхинский бросился к ней, а та отступила, скуля и вертя головой. Второй волкодлак, коротко рыкнув на раненого, скрылся в чаще. Оставшийся зверь зарычал, присел и пригнул высокие уши к башке, предостерегая. Мартин понял, что волкодлак не собирался больше нападать, поэтому воспользовался возможностью и атаковал. Клинком наносил мелкие удары, зверь пятился все дальше, его раны через мгновения начинали затягиваться и покрываться кровавой коркой. Вхинский почувствовал, что вот-вот рухнет от усталости и пережитого ужаса, поэтому собирался дать волкодлаку уйти. Когда тварь отвернулась, чтобы исчезнуть за деревьями, ее башку насквозь прошила стрела. Волкодлак повалился на мокрый от крови мох. Мартин обернулся и увидел заплаканную Анежку с луком в дрожащих руках.

– Нужно взять их головы, иначе нам никто не поверит, – хрипло выдавил тучный страж, поднимаясь с земли.

Одно дело отрезать башку мертвому зверю, но пытаться отрубить голову убитому им человеку – совсем иное. Тем более что вторым мертвым волкодлаком оказалась женщина на сносях.

– Нужно вспороть ей живот и зарезать дитя, – предложил страж, сплевывая кровь из разбитого рта.

Представив, как будет это делать, Мартин содрогнулся. Его желудок вывернуло наизнанку рядом с мертвецами.

– Нет! Оно мертво, как и его мать, – отрезала Анежка, подвязывая подол платья, чтобы быстрее добраться до стоянки лошадей.

Мартина стошнило еще несколько раз, но, когда желудок полностью избавился от пищи, стало легче. Провозившись с телами, он засунул отрезанные головы в мешок и потащил на себе.

В чужой крови и ободранной одежде они дошли до лошадей. Пересчитав их, Мартин понял, что Генрих не взял ни одной: либо не добрался сюда, либо нашел другой путь к замку. Страж без кисти выглядел неважно, но был жив и даже сумел взобраться в седло. Анежка молчала всю дорогу, еще никогда Вхинский не видел выражения такого страха на ее прекрасном лице. Казалось, лесная чаща изменила принцессу навсегда, придав чертам некую резкость и мрачность. Мартин больше не оглядывался, каким-то образом чувствуя, что волкодлаков поблизости уже нет.

Въехав в замковый двор, они увидели принца Вацлава. Выглядел он серее, чем стены Локета.

– Жива! – с облегчением крикнул он, торопясь навстречу им.

Мартин спешился и помог принцессе. Анежка схватила его за руку, перепачканную в засохшей крови, и поднесла к губам, оставляя легкий поцелуй. Вацлав недоуменно остановился рядом.

– Спасибо! Ты нас спас. Жаль, что мы не послушали тебя сразу, – принцесса всхлипнула и, закатив глаза, упала в обморок прямо на руки брата.

В замковом дворе поднялся переполох. Все косились на прибывших, шептались. Для раненого стража позвали лекаря.

Мартин вместе с Вацлавом поспешили в тронный зал. Король Отакар II, сидевший за длинным столом, как раз закончил трапезничать: вытирал тряпкой руки, унизанные золотыми перстнями, от мясного жира. Отакар недоуменно хмурил кустистые брови, оглядывая одежду Мартина и встревоженное лицо своего сына, Вацлава. Два маркграфа, ужинавшие с ним, степенно откланялись, повинуясь требовательному взмаху руки короля.

– Отец, на охоте случилось несчастье, – начал Вацлав и коротко пересказал то, что по дороге услышал от Мартина и стража без руки.

– Чушь! – скривился он. – Вывести его и выпороть за ложь.

Пока к нему не подошли стражники, Вхинский развязал тесемки на мешке и вытряхнул две людские головы. Подпрыгивая на неровном каменном полу, они покатились прямо к ногам короля. Отакар II разглядывал их с любопытством младенца. На его лице не появилось страха или ужаса, скорее интерес и желание потрогать головы, когда никто не будет на него смотреть.

– Отец, мой король, он спас Анежку. Она подтвердит его историю, как только придет в себя.

Король перевел тяжелый взгляд на Мартина и нервно забарабанил пальцами по ручкам кресла. Впервые Мартин осознал, что любимый король с легкостью может приказать повесить его только потому, что посчитает все сказанное выдумкой. Король не станет выяснять, как хорошо Мартин служил ему, как любил замок. Наконец Отакар II принял решение:

– Я выслушаю дочь, тогда и посмотрим.

Мартина посадили в пыточные камеры под замком. Сон не шел, его лихорадило, словно бы он подхватил неведомую заразу. Спустя сутки Мартина вызвали к королю.

Отакар II недоверчиво взирал на Вхинских как на клопа, что совсем не придавало уверенности.

Анежка громко и четко подтвердила слова стражей, во время рассказа бросая на Мартина благодарные взгляды.

Король, поверив дочери, резко изменил мнение и, даже встав с трона, приблизился к Мартину. Он повелительно махнул рукой, и в его ладонь вложили меч. Вхинских сжался, мысленно прощаясь с головой. Однако Отакар II мечом тут же посвятил Вхинских в рыцари.

С тех пор обычный страж стал первым охотником на волкодлаков.

Рыцарь Мартин Вхинских развил свой дар, осознав его важность. Он стал больше изучать мир преданий и верований. Так, путешествуя по лесам Селезии, он познакомился с местной травницей, которую за глаза честили ведьмой, да и женился на ней. Ведьма подарила роду долголетие и усилила способности мужа.

Взамен на услуги короли жаловали новоиспеченному рыцарскому роду щедрую плату, а спустя два века Кинских получили титул князей, а затем и графов.

* * *

Анета обвела взглядом зал и лукаво произнесла:

– С тех самых пор герб рода Кинских – это три волчьих клыка на красном поле. Как память о победе над тремя влколаками. Если есть вопросы – задавайте.

Впереди сидящий парень поднял руку, как и еще с десяток присутствующих.

– Прошу.

– А что узнал ваш род о влколаках? Как их обнаружить в человеческом обличье? Ведь остались записи, возможно, исследования?

Анета кивнула, принимая вопрос.

– Возможно, остались, – дразняще подмигнула она. Ее зеленые глаза блестели под лучами ламп. – Влколаки или волкодлаки – буквально люди в волчьей шкуре. Для них характерна вспыльчивость. Они скрытные, как и любой зверь. Например, в наше время такой человек-зверь ни за что бы не пригласил вас к себе домой, охраняя свою территорию.

Зал засмеялся, и губы Карла тоже дернулись в улыбке.

– У них имеются определенные вкусовые пристрастия. Думаете, мясо с кровью просто нравится людям? Нет! Это определенно потомки влколаков. А пальцы? У влколаков в людском обличье указательный и средний пальцы практически одинаковой длины. Сравнивайте.

Зал наполнился смешками и шумом. Многие вытягивали руки и демонстрировали друг другу свои пальцы. Анета тоже украдкой посмотрела на свои руки, гулко сглотнула и уже не так искренне улыбнулась аудитории.

– У влколаков высоко посаженные уши и насыщенный цвет глаз, – продолжила она. – Люди со звериной кровью не носят серебра и всячески избегают прикосновения к нему.

Карл посмотрел на уши девушки на сцене, они оказались в точности такими, как она описывала. А фамильное кольцо и серьги она носила из золота.

«Занятно».

– Помимо скрытности, влколаки в Чехии никогда не сбивались в стаи. Жили обособленно, редко заводили семьи. Из-за этого их тяжело выследить.

В аудитории снова взлетели руки. Анета кивнула и предложила слово девушке.

– У меня два вопроса: как люди становились этими существами, и что стало с Анежкой и Мартином? Из легенды понятно, что он был влюблен в принцессу.

Анета Кинских провернула фамильное кольцо на пальце, погладив герб, и ответила:

– Влколаки – живые существа. Точного упоминания о том, как люди приобрели звериную сущность, нет. Однако в записях моих предков есть легенда о древнем человеке… – Графиня прервалась и поднесла стакан воды к губам. Сделала несколько коротких глотков и продолжила: – Считалось, что древний мужчина отбился от племени, долго блуждал, чувствуя себя одиноким и потерянным. Он искал себе подобных, почти замерз, страдал от жажды и холода. Человек увидел волчий след на земле, в котором собралась дождевая вода, и испил оттуда. По следам он нашел старого умирающего волка, укрывшегося в густом кустарнике. Мужчина добил его и содрал с него шкуру, чтобы согреться. Умирая, старый волк испустил последний вой, который привлек туда его бывшую стаю. Спасаясь от зверей, древний человек бросился бежать, накинув волчью шкуру на плечи. Перепрыгнул через поваленное дерево, расколотое молнией, и приземлился с другой стороны уже на четыре волчьи лапы.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 4 Оценок: 2

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации