Текст книги "Девушка сына. Мы не должны"

Глава 15 Василиса

Я шумно выдыхаю, глядя на себя в зеркало.

Волосы собраны в конский хвост, белая блузка в обтяг, юбка-карандаш и туфли на невысоком каблуке. Мой первый день практики. У меня трясутся поджилки. Нет, я вся трясусь, от макушки до пят.

Это очень-очень важный момент, и преуменьшать его не имеет смысла.

Если я смогу зарекомендовать себя как хороший специалист, у меня есть шанс после университета вступить в ряды сотрудников компании. А это почти мечта, правда. Даже не верится, что я настолько близко к ней сейчас.

Горского за это время я встречала в институте ещё несколько раз, мельком. Лишь однажды, мы встретились взглядом, но на расстоянии. Этого хватило, чтобы сердце заколотилось быстрее – тут же в голове пронеслось воспоминание о зачете. Личном зачете, если быть точнее. Которое я старательно обходила стороной даже в мыслях. И сейчас поспешила прогнать наваждение прочь.

Я должна сосредоточиться на лекциях и на знаниях. Это главное.

Благо, Горского перехватил Саргасов и увел в другую сторону – даже здороваться необходимости не возникло.

Экзамены пролетели для меня незаметно, в заботах о предстоящей практике. Большинство поставили автоматом, как обычно. Максу вот пришлось постараться, чтобы сдать, но и он умудрился не получить ни одной тройки. В этом отчасти моя заслуга: не зря я его гоняла по всем предметам. И курсовую защитил на «хорошо».

«Заберу тебя вечером, Вась, – перечитываю его сообщение, присланное утром, – и помни: ты умница, и все можешь».

Поддержка мне на самом деле нужна. Хотя и осознаю, что как к стажеру ко мне будут несколько заниженные требования, но все равно не хочу ударить в грязь лицом.

«Арт-консалтинг» располагается в здании нового бизнес-центра из стекла и бетона, и стекла очевидно намного больше. Выглядит круто. Получив на входе временный пропуск, поднимаюсь на лифте на нужный этаж и вступаю в пространство компании, как в другой мир. Иду по коридору, заглядывая в открытые двери, везде снуют люди, что-то обсуждают, звонят телефоны, на столах разложены проекты.

«Вау», – именно так я и представляла себе рабочий процесс. И внутри вместо волнения наконец зарождается предвкушение.

Меня распределяют к главному менеджеру в отдел проектов. И он моментально загружает меня работой, попутно задавая разные вопросы. Не в строгой форме, наоборот, в простой манере. Однако несколько раз ловлю его одобрительные взгляды.

Конечно, серьезного мне ничего не поручают, но я рада и тому, что могу просто окунуться в процесс.

– У нас сейчас в разработке несколько проектов, – объясняет Алексей, – постоянно что-то доделываем, переделываем, нужно ставить подписи начальников отделов и директора, так что не обессудь, побудешь пока дополнительно ногами. Но скучать не придется, и интересной работы будет немало. Вот, кстати, – он достает из бумаг лист, – для коммерческого просят подобрать номенклатуру по этим данным. Сделаешь?

– Я? – спрашиваю бестолково.

– Не переживай, я потом подправлю, для тебя это хороший опыт, заодно поймешь всякие технические моменты и ценовую политику. И не бойся задавать вопросы, они очень даже приветствуются.

– Даже глупые? – выдавливаю я смешок.

– На глупых мы порой учимся не меньше, да, Василиса? – подмигнув мне, Алексей уходит в другой конец кабинета, а я снова шумно выдыхаю. Ладно, для коммерческого так для коммерческого.

Я занимаюсь им большую часть дня, но немало времени у меня отнимает и беготня. Алексей не шутил, когда сказал, что придется работать ногами, меня постоянно посылают с бумагами к Горскому. И честно сказать: именно это для меня создает самую большую сложность.

Первый раз я заглядываю в приемную в жуткой неловкости, улыбчивая секретарь, женщина около тридцати пяти, пропускает без вопросов.

– Смелее, – даже улыбается мне, – Руслан Альбертович ждет вас.

– Добрый день, – я захожу в кабинет Горского, облизывая вмиг пересохшие губы.

Невольно осматриваюсь. Кабинет просторный, с большими окнами и светлыми стенами. Обставлен стильно, не вычурно, только самое необходимое. Горский сидит за столом перед открытым ноутбуком и что-то быстро печатает.

– Добрый, – кидает, не поднимая на меня глаз и больше ничего не говоря. Я глупо мнусь на месте, а потом ругаю сама себя. Быстро подхожу к столу.

– Вот, – протягиваю бумаги, – Алексей прислал на подпись.

Горский поднимает на меня взгляд, а потом скользит им вниз, к груди, бедрам, я чувствую, что у меня по коже бегут мурашки и мысленно радуюсь, что мужчина не может этого видеть.

Он забирает бумаги и начинает просматривать, я немного нервно постукиваю пальцами по краю стола, даже не замечая этого, пока сверху на мою ладонь не ложится рука Горского. Опускаю на нее изумленный взгляд, бессознательно отмечая, какая она у него большая по сравнению с моей.

Длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, дорожка вен убегает под белоснежные рукава рубашки. Выглядит идеально.

И только спустя несколько очередных позорных секунд я выдергиваю свою руку из-под его. Горский рассматривает меня насмешливо.

– Волнуетесь, Смирнова? – задает вопрос.

– А вы бы не волновались в подобной ситуации?

– Наверное, волновался бы. Вы занимаетесь проектом? – указывает на бумаги. Немного сбитая с толку, я неуверенно отвечаю:

– Алексей дал мне все данные по проекту, я изучила их, вникаю в процессе.

– Здесь ошибка, – говорит Руслан Альбертович, – найдешь?

Растерянно хлопаю глазами, ладони предательски потеют, а в желудке вьется змейкой страх. Это проверка? А если я не пройду ее?

Наклоняюсь к разложенным бумагам и начинаю просматривать схемы. Бегаю глазами по бумагам, одновременно вспоминая прочитанные утром данные. Боковым зрением вижу, что Горский наблюдает за мной, и это сильно мешает. Ничего не найдя, иду заново, а потом вижу ошибку.

– Вот здесь, – указываю дрожащим пальцем и поворачиваю голову к мужчине. Он щурится, внимательно меня разглядывая.

– Молодец, – в его голосе неподдельное удивление, я неуверенно улыбаюсь.

Кажется, Руслан Альбертович не ожидал, что я действительно справлюсь. От этого похвала звучит еще приятнее.

– Спасибо, – закусываю губу, но тут же ее отпускаю, Горский смотрит на мой рот, а потом ниже.

Я понимаю, что стою, наклонившись к нему, и краснею: в вырезе блузки отлично видно кружево бюстгальтера. Резко выпрямившись, начинаю нервно собирать бумаги.

– Я передам Алексею об ошибке, – говорю, не глядя на мужчину, и пулей выскакиваю из кабинета.

Сердце грохочет в груди. Он действительно смотрел в вырез, или я это себе придумала? В любом случае, все это очень и очень некрасиво. Почему-то казалось, что конфликта между нами не будет. Но вот я несусь по коридору из его кабинета так, как будто за мной черти гонятся.

Нет, не черти.

Горский куда выше. Он истинный дьявол, блин!

Ну почему, почему я так на него реагирую?!

В конце рабочего дня, когда я уже собираюсь уходить, Алексей говорит мне:

– С первым рабочим днем, ты молодец. И это не похвала, констатация факта. Руслан рассказал мне, что ты нашла ошибку в проекте. Зря умолчала. Это очень важно.

– Спасибо, – киваю я, смущаясь. Но из офиса выхожу в отличном настроении. Кажется, первый рабочий день прошел удачно.

Спорткар Макса стоит на парковке перед зданием, а сам Разин расхаживает у крыльца с букетом в руках. Я даже замираю от неожиданности. Увидев меня, парень широко улыбается и спешит навстречу.

– Макс, ну ты чего? – принимаю букет и вдыхаю свежий запах полевых цветов.

– Хотел поздравить с первым днем практики. Поужинаем где-нибудь? Отметим это дело?

– Давай, – соглашаюсь я.

Я устала, но сильно голодна, наверное, это стресс. Максим тянется за поцелуем. Конечно, это не очень прилично, ведь мы возле офиса, но все же отвечаю. Разин вообще реально старается последнее время, взялся за ум.

– Привет, сын, – слышу голос и отскакиваю в сторону совершенно по-дурацки. Горский вскидывает бровь, переводя с меня на Максима насмешливый взгляд. Они пожимают руки.

– Привет, – Разин выдавливает подобие улыбки.

– Какими судьбами?

– Васю встречаю, то есть Василису, – поправляется он. – Поужинать хотим.

Горский кивает, игнорируя меня.

– Что у тебя с практикой? – задает вопрос, Максим хмурится.

– Обязательно об этом сейчас, па?

– Это простой вопрос, нет? Можно сказать: все хорошо или пока никак.

– Все хорошо, – ядовито выдавливает Максим, я вздергиваю брови, насколько знаю, неделю назад он подал заявки и не получил положительного ответа. – С понедельника выхожу на практику.

– Даже так? Какая компания тебя приютила, если не секрет?

То, что Макс не попал в «Арт-консалтинг», меня очень удивило. Он сказал, что и сам не хочет к отцу, но по тону Горского я читаю, что тот и не взял бы его. Отец явно невысокого мнения о сыне.

Разин презрительно усмехается.

– Не такая крупная, как твоя, но тоже на уровне. Доволен? Можем идти?

Горский усмехается, качая головой, а Максим тащит меня к машине. Я безвольно иду за ним, не зная, как себя вести в подобной ситуации. У спорткара Макса я оборачиваюсь, и вижу, что Руслан Альбертович всё еще стоит на месте и смотрит на нас.

Глава 16 Василиса

– Ты действительно устроился на практику? – Я ковыряюсь вилкой в тарелке уже минут пятнадцать.

Никак не получается привести чувства в порядок после такого сумасшедшего дня. Я бы с удовольствием просто поехала домой, но столько раз отказывала Максиму куда-то выбраться, что становится стыдно.

Поэтому сегодня соглашаюсь на свидание. Пусть лучше ужин в ресторане, чем весь вечер вспоминать испепеляющий взгляд, который Горский бросил на меня, когда мы с Максом в машину садились. Я после этого всю дорогу сказать ничего толком не могла.

Вот и сейчас мы сидим за столиком раскрученного ресторана «Высота» на двенадцатом этаже, а кусок в горло не лезет. Ответив на вопрос «как прошел день» сухим «насыщенно», я переключаюсь на безопасную для себя тему.

– Может, поговоришь с Саргасовым? Он согласится тебя на практику в институте оставить, я уверена…

– Я действительно устроился, Вась, – перебивает с недовольством Максим. И тут же улыбается: – Всё в порядке. Правда. Ты почему ничего не ешь? Голодная ведь. Это безумно вкусно, – указывает он на содержимое тарелки. Но замечая мое состояние, вздыхает: – Зай, ты слишком напряжена, давай просто поужинаем и не будем про учебу хотя бы сейчас? Смотри, как здесь красиво!

Разин глазами показывает в сторону витражного окна, и я все же перевожу взгляд на вечерний город. Наш столик расположен так, что мы с легкостью можем наблюдать, как сумерки постепенно опускаются на крыши домов и зажигают мерцающие фонари по округе – это действительно красиво. Но признаться, мне не до созерцания прекрасного. Здесь слишком пафосно для меня. Аж приторно.

Макс наверняка хотел меня порадовать, и это приятно. Но все эти люди вокруг, сама обстановка… даже официанты с высокомерием блюда подносят.

Я откладываю приборы.

– Максим, я не понимаю, зачем мы сюда приехали, правда.

– Тебе совсем не нравится?

– Нет, не совсем. Всё это очень мило с твоей стороны, но… Ты же знаешь, в подобных заведениях я будто не в своей тарелке.

Макс немного наклоняется, его взгляд становится серьезным.

– Это потому что тебе надо привыкнуть. Зай, знаешь, я вдруг понял, что мы редко куда-то выбираемся и вообще… Учеба позади, расслабиться после работы самое время. А еще… Я соскучился, Вась, правда, соскучился. Ты много для меня значишь…

Разин делает паузу и смотрит так, будто ждет от меня ответа, но у меня его нет. Сейчас Максим не похож на весельчака-разгильдяя, взгляд даже грустный какой-то, и у меня в груди появляется чувство неправильности происходящего.

– Так почему я не могу отвести свою любимую девушку в ресторан на свидание?

Делаю вдох, а потом медленно выдыхаю. Возможно, он прав, мне необходимо отпустить ситуацию, только как это сделать? В голове на повторе прокручивается сегодняшний день: короткие фразы Горского, его редкие, но многозначительные взгляды, одно мимолетное касание, и вишенкой на торте упрек в глазах, когда он нас с Максом провожал.

Не хочется признавать, но тонна информации, которую я сегодня получила на практике, меркнет от одного воспоминания напряженной тишины в огромном кабинете. Таком же огромном, как и его хозяин. До сих пор внутри все звенит.

Горский нагло поселился в моих мыслях и, кажется, совершенно не собирается их покидать.

– Макс, нам нужно поговорить, – выпаливаю неожиданно даже для самой себя.

Не знаю, что хочу сказать.

Что мне нравится его отец? Глупости. Он мне и не нравится, наоборот. Бесит своими выходками.

Что я виновата перед Максом за тот поцелуй? Но не я ведь к Горскому полезла. Я бы ни за что себе такого не позволила, вот только как ни крути оттолкнула мужчину действительно не сразу. И меня не оправдывает шок от происходящего тогда. Я должна была включить разум.

Чувство вины, немного притупившееся за время зачетных недель, растет снова. Хочу понять, что со мной происходит, а вот эти участившиеся серьезные взгляды Макса меня лишь сильнее загоняют в угол.

– Поговорить снова про практику? Ты неисправима, Вась, – Макс воспринимает мою фразу по-своему. Он не дает мне и слова вставить. – Хорошо, с тобой поделюсь, с понедельника я выхожу на стажировку в «Армаду». Слышала про нее? Это фирма только набирает обороты в своей сфере, но очень стремительно. Такими темпами, кто знает, может и отца обойти. Так что, не переживай, пусть меня взяли не на самую престижную должность, но директор мировой мужик. В общем, всё о'кей будет. Ну так что, закрыли тему?

Я вмиг забываю, что хотела сказать еще совсем недавно.

«Армада»?! Серьезно?

Фирма моего биологического родителя?

– Макс, а если к отцу? Ты же разбираешься в материале, – подбадриваю его, помня о насмешке Руслана Альбертовича в адрес сына. Допустим, у них разлад, но он ведь его отец. – И тогда тебе не придется устраиваться в эту фирму.

Идея работать вместе с Максом вдруг кажется мне замечательной. И выходом из нашего кризиса. К тому же так мне будет проще не поддаваться на уловки Руслана Альбертовича. А то, что это уловки, практически не сомневаюсь. Горский проверяет меня.

Будет ли он так же поступать в присутствии Максима? Не думаю.

И я смогу сосредоточиться на работе.

– Я не пойду к отцу, даже если он умолять меня будет, – ухмыляется Разин, расправляя плечи. – Не нужны мне его подачки, сам справлюсь.

Я поникаю – мой план провалился, едва зародившись. Да уж. Сомневаюсь, что Горский способен умолять,

– А что с «Армадой» не так? – хмурится Макс. – Тоже считаешь, что мне дорасти еще надо до нормальной компании?

– Дело не в этом, просто… Просто мы могли бы чаще видеться.

Не могу я сказать Разину, почему меня напрягают его новости. Что директор «Армады» мой отец. И я бы предпочла с ним больше никогда не пересекаться. Даже в упоминаниях.

Но Макс не замечает моего замешательства, его ответ более чем удовлетворяет. При этом Разин смотрит так пронзительно, что становится еще больше стыдно. А ещё меня пугает эта улыбка – что его так обрадовало?

– Я тоже хотел бы с тобой чаще видеться. Давай завтра на работу подвезу?

Он с большим воодушевлением начинает говорить о нас и за вечер еще делает немало комплиментов. А я решаю, что действительно слишком много внимания уделяю мыслям «не о тех» людях.

В целом вечер проходит неплохо, и я постепенно отбрасываю нелепые заморочки. Мы с Максом даже смеемся с какой-то его шутки – так громко, что на нас оборачиваются с соседнего столика. Наконец-то они проявили эмоции, я уж думала, там мумии сидят. Мы затихаем, заметив интерес к нам, и снова прыскаем от смеха.

Нервный день или принятое внутри решение. Но мне становится легко. Впервые за последнее время рядом с Максом. Возможно, у наших отношений действительно есть шанс? Главное, не забивать голову ерундой.

Разин внезапно накрывает мою ладонь своей, и улыбка становится не такой широкой, какой-то грустной даже:

– Вась, мне так хорошо с тобой. Я давно хотел тебе сказать, что… Блин.

Я округляю глаза, а потом замечаю, что Макс больше на меня не смотрит. Его взгляд сфокусирован на чем-то за моей спиной, Разин мрачнеет. Оборачиваюсь интуитивно и тут же сама замираю. Сердце устремляется к горлу и возвращается на место учащенным ритмом – в зал ресторана входит Горский, а рядом с ним та женщина из кафе.

Они как специально приглашенные гости на какой-нибудь известный фестиваль, шествуют по залу уверенно, ни на кого внимания не обращая. Кажется, что ни один из присутствующих не упустил из внимания их появление.

Вот он и его девица в это место прекрасно вписываются.

Горский выглядит не так официально, как в офисе, но небрежно расстегнутые верхние пуговицы белоснежной рубашки и закатанные на три четверти рукава ему необычайно идут. Он что-то говорит спутнице, та смеется, Горский улыбается.

Он умеет расслаблено улыбаться? Наверно, эта женщина делает его счастливым.

Внутри неприятно покалывает, и я злюсь на саму себя.

Но с другой стороны, если бы у них было серьезно, целовал бы он меня? Прижимал бы?

Собственные мысли загоняют в угол, отчего-то в груди нарастает тяжесть, и надо бы отвернуться, но взгляд словно прикован к Горскому. Почему при его появлении все идет наперекосяк?

– И приспичило же ему выбрать сегодня именно этот ресторан.

Голос Макса выводит меня из оцепенения. Какая мне разница, с кем проводит время Горский? Это не мое дело.

– Мы все равно уже собирались уходить, – говорю неуверенно, Разин кивает.

На выход иду на ватных ногах, благо, Макс крепко держит за руку, это придает уверенности. Горский нас замечает, когда даме своей стул отодвигает. Она усаживается, он на мгновение замирает, а потом скользит по мне взглядом, его фирменная ухмылка не заставляет долго ждать.

А я выпрямляюсь и крепче сжимаю руку Разина.

Главное, дышать размеренно и не забывать переставлять ноги.

Макс отвечает мне поцелуем в щеку, притягивая за талию – он делает это так интимно, зарывается носом в волосы и шепчет на ухо, что от меня вкусно пахнет. На глазах у Горского эти действия вызывают ещё большее сопротивление, но вместо того, чтобы по обычаю сказать Максу – на виду у всех так прижиматься неприлично, я, напротив, улыбаюсь ему и целую в губы.

Замечаю, как удивляется Разин, и запрещаю себе смотреть в сторону Горского. У нас с его сыном все замечательно, и пусть не думает, что мои мысли читает!

«Я знаю, как выглядит возбужденная девушка», – проносится в голове его упрек.

Как жаль, что рядом с Максимом я так ничего похожего и не почувствовала. Но нам ведь хорошо вместе. А Горский пусть не лезет. А занимается вон своей девицей.

Разин кивает отцу, словно только сейчас обращает на него внимание, и растягивает губы в широкой улыбке. Почему у меня все время возникает ощущение, будто он мною хвастает? Я уж точно не ценный приз. Глупости какие-то.

Пока мы идем к выходу, затылок буквально жжет – почти уверена, Руслан Альбертович за нами наблюдает. С этой его темнотой в глазах, которая вопреки всему будоражит, испепеляет, но притягивает, а вовсе не заставляет одуматься и бежать прочь. И я всё-таки не удерживаюсь.

На выходе смотрю в сторону волнующего меня столика и ожидаемо встречаюсь с потемневшим взглядом. Пронизывающим, пробирающим до дрожи. Словно сам демон явился по мою душу, обещая расплату за мысли запретные. По телу моментально проносится волна напряжения. Вдруг ясно понимаю, что Горский сейчас на меня за что-то злится.

Впрочем, ясно за что. Ведь он считает, я с его сыном из-за денег.

Глава 17 Василиса

* * *

Макс обещает с утра подвезти меня, именно поэтому я выхожу из дома чуть позже и не вызываю такси заранее. И теперь жалею об этом. Разин на звонки не отвечает, а оператор говорит, что машины заняты – нужно немного подождать. Будто в это дождливое утро все решили пересесть на такси.

На остановке тоже хороших новостей нет – в час пик скапливается очередь, и порог огромного холла бизнес-центра я переступаю, опоздав на одну минуту! И что самое ужасное, когда вбегаю в отдел, все мигом замолкают.

Хотя обычно тут шумно, и я надеялась, мой прокол не заметят.

– А где Алексей? – нарушаю тишину, оглядываясь.

Девушка из команды, Оля, кажется, указывает головой на массивную дверь. Там комната, где разработчики обсуждают проекты. Оттуда доносятся приглушенные голоса, один из которых иногда повышается. Я, конечно, узнаю тембр. Кажется, большой босс чем-то недоволен.

– Он в «Штурмовой», – девушка практически шепчет. Испуганно.

Да что с ними такое?

Немного выдыхаю, что тишина воцарилась не только из-за моего появления. Но тревожит общий настрой.

– Чего замерли? – в сектор, стуча двенадцатисантиметровыми каблуками, заходит Алина – личная помощница директора. Она растягивает улыбку, светлые локоны озорными спиралями падают на плечи. – Ну не в настроении человек, с кем не бывает.

– А что это сегодня с Русом, Аль? – подходит к ней парень из отдела маркетинга. – Че, не дала сегодня? – он ржёт, Алина фыркает.

– Вот умный ты парень, Костя, а шутки тупые.

Я приглядываюсь к девушке. Она красивая и явно неглупая. Впрочем, вокруг Горского все словно на подбор. Мне одновременно и приятно быть частью такого коллектива, и… Не по себе.

– Кстати, все же в курсе, что на следующей неделе у Руса день рождения?

Замечая мой вопросительный взгляд, Алина добавляет:

– Ты, наверно, не знаешь. Отмечать будем по традиции на интеллектуальной игре, Горский извращенец, в хорошем смысле слова. Для него лучшим развлечением является мозговой штурм. Ну и подколы проигравших. После игры вечеринка, все будет проходить в отеле «Домен». Вышлю тебе на почту информацию.

По помещению волной прокатывается говор, сотрудники начинают переговариваться по поводу предстоящего мероприятия, Зайцев жестом показывает «класс» с другого конца кабинета, я немного расслабляюсь. Интеллектуальная игра? Это может быть интересно.

Пока Алексей занят, открываю папки с вчерашними заданиями, просматриваю проекты. В груди появляется приятное волнение – если не считать «некоторых деталей», мне здесь нравится. Коллектив, сама работа, я словно прикасаюсь к своей мечте, улыбаюсь, думая о том, что меня реально могут принять на постоянную должность. Это очень круто. Но пока что нужно сделать все, чтобы доказать – я достойна этой работы.

Почти забываю, что за соседней стенкой причина моего неспокойного сна, и вздрагиваю, когда вдруг понимаю, что и Алексей, и сам Горский вырастают скалой перед моим столом. Последний выглядит зловеще:

– Явились, госпожа Смирнова? Выспались, надеюсь?

Недобрый взгляд, издевательская насмешка. От удивления я просто открываю рот.

– Я недостаточно дал понять, что не приемлю опоздания?

Тон, с которым Горский так сходу распинает меня, ничего хорошего не предвещает. К щекам подступает краска, мне действительно стыдно за то, что пришла не вовремя, пусть и ненамного позже. Но ни на оправдания, ни объяснения, Горский шанса не дает:

– Вы, наверно, не в курсе, что такое график работы? Постарайтесь запомнить, что здесь вам не лайтовое посещение, как в институте, и не развлекательная тусовка. Если сказано – быть в девять на рабочем месте, будьте добры, просыпайтесь вовремя.

И все же вспыхиваю. По вискам принимается стучать адреналин, я глубоко дышу. Он так отчитывает меня, да ещё и при всех! А если бы у меня что-то серьёзное произошло?

– Василиса, наверно, просто… – встревает Алексей в попытке меня защитить, но Руслан Альбертович его прерывает:

– Госпожа Смирнова просто в облаках летает. Пора бы опуститься на землю.

– Я и так на земле, – говорю твердо, взгляда не сводя. Щеки пылают, внутри все горит. Я виновата, но после такого наезда желания отчитываться нет. – Это непозволительно так разговаривать. Даже если я опоздала.

Горский поднимает брови, словно взглядом припечатывает: «Серьезно?»

– Жду вас с объяснительной через пять минут в кабинете, – говорит он мрачно и уходит.

А я так и сижу в окружении вытянутых лиц и сочувствующих взглядов.

– Не переживай, показательная выволочка, не более, – Алексей пытается меня подбодрить. – Крупный проект под вопросом, еще и твое опоздание, Горский не терпит непунктуальность.

– Это я уже заметила, – усмехаюсь, внутри от напряжения все искрит, но я стараюсь взять себя в руки. А еще я до сих пор не знаю, почему Макс не отвечает. Вдруг что-то действительно случилось?

– Давай, разбирайся с объяснительной, потом приходи, решим по плану практики пару пунктов. Если возникнут вопросы – я на месте, – Алексей подмигивает и удаляется. А я делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

Вопросы у меня уже возникают, но все они касаются Горского – а тут Алексей мне точно не помощник.

Я укладываюсь в выделенные пять минут и громко стучу в массивную дверь, словно этим стуком, от которого по приемной эхо прокатывается, оповещаю – я вас не боюсь, Руслан Альбертович!

Но слышу мрачное: «Войдите», – и весь мой настрой угасает.

Я держусь лишь внешне. Стараюсь.

В просторном кабинете на меня внимания «никто» не обращает, Руслан Альбертович продолжает что-то печатать в ноутбуке. А я быстро вдыхаю и выдыхаю. Несколько шагов до его стола становятся непреодолимым расстоянием, волнение стремительно разгоняет кровь по венам, учащенным ритмом сопровождая каждое мое движение. Сотни мыслей врываются в голову, одолевают наперебой, путаются.

А если Горский решил, что мне в его компании не место? И из-за опоздания на пару минут уволит?

Глупость, конечно, но он здесь главный. Ему все позволено.

Кладу объяснительную, отступаю, Руслан Альбертович, не читая, её откладывает.

И поднимает взгляд.

А вот теперь дышать становится трудно.

– Значит так, надеюсь, я объясняю это в первый и последний раз. В последний точно.

Угрожающие ноты в голосе Горского звучат издевательски – намекает на увольнение? Обидно, конечно, но на его компании свет клином не сошелся. Если уж он примет такое решение, я найду что-то другое, хоть и не настолько перспективное. Не пропаду.

– Ты должна была догадаться, мы здесь занимаемся серьезными вещами, и чем раньше ты это поймешь…

– Уже поняла, Руслан Альбертович, – произношу со всей уверенностью, на которую сейчас способна.

В груди вспыхивает досада – я ведь действительно не опаздываю, и это не закономерность. То, что сегодня произошло, исключение. Такого точно не повторится.

Но вслух не оправдываюсь. Это и звучать-то будет глупо.

– Видимо, недостаточно, – бросает Горский, усмехается. – Простым языком объясняю, по-вашему, по-молодежному. Если не уверены в том, что вовремя проснетесь, то тусить до утра плохая идея. Я ясно выразился?

– Нет. Неясно. Какое право вы имеете так говорить со мной?

И снова поднятые брови в ответ.

– То, что ты спишь с моим сыном, не дает тебе никаких привилегий, – он внезапно переходит на «ты», а я вспыхиваю по новой:

– Моя личная жизнь вас не касается!

Да как он смеет?! Как он… как в голову такое может прийти?

Горский встаёт с места, звук его шагов прокатывается по кабинету звучным эхо, словно каждый – счет до моей казни. Мужчина подходит ближе, теперь я быстро-быстро дышу, обезоруженная его очередным взглядом. Слежу, как он подходит, медленно, словно хищник. Растягивает время в этой зловещей тишине. В его темных глазах отражается ярость, и по спине пробегает волна дрожи.

Не понимаю, почему он так злится?

Да, очевидно, ему не нравится, что я с Максимом встречаюсь. Он очень понятно сейчас выразился, но разве я заслуживаю такого обращения? Например, вчера он довольно мирно со мной беседовал. Даже еще похвалил.

А сейчас, хоть и не повышает голос, а говорит так, что внутри все обрывается.

– Твоя личная жизнь не должна мешать работе. Это понятно? Пусть сейчас тебе ничего важного не доверяют, но ты должна соответствовать и соблюдать правила. Всё остальное меня не касается. Ты опоздала. Точка.

Еще шаг, и Горский снова слишком близко. Слишком!

– Именно. Не касается. Макс ваш сын, но… – осекаюсь, Горский останавливается прямо передо мной и наклоняется, а я задерживаю дыхание, разворачиваясь спиной к столу.

– Что мой сын?

Рваный выдох и Горский смотрит на мои губы. Сердце бухает в груди как сумасшедшее, мысли путаются… Господи, Господи, что он делает?

– С моим сыном у тебя всё зашибись, этот треп я уже слышал.

– А вас наши чувства каким образом задевают, Руслан Альбертович? – выпрямляюсь, пытаясь унять пульс, но Горский еще наклоняется, а у меня немеют пальцы. И ноги становятся ватными.

Он близко, так близко! Это катастрофа!

– Вы снова нарушаете мои личные границы… – срывается с губ хрипло. – Вы… это нарушение субординации…

Меня почти трясёт от близости этого мужчины, вопреки здравому смыслу я не отстраняюсь, напротив, делаю всё, чтобы показать – меня не запугать. И я не поведусь на его давление. Да, он тут большой начальник, но у меня есть принципы, никто не должен позволять себе так хамить, и Горский не должен…

Господи, что он… Что он снова вытворяет?!

Сантиметры между нами ничтожны, в груди всё искрит, от напряжения пульс словно беснуется, зашкаливает так, что дыхание перехватывает.

– Хочешь покажу, что значит нарушить субординацию?

Мрачный голос, потемневшие до черноты глаза. Энергетика мужчины гипнотизирует – он самый настоящий искуситель. Я опускаю взгляд на губы Горского и снова поднимаю глаза.

Уверена, он просто меня снова пытается проверить. И ничего такого не сделает, он не…

Вдруг понимаю, что пол из-под ног исчезает, чувствую на талии сильные руки, Горский рывком приподнимает меня и усаживает на стол позади и, ни секунды не давая опомниться, накрывает мои губы своими. Язык мужчины дерзко проникает в мой рот. Так неожиданно, что я мужчину не отталкиваю… Более того, словно испытываю острую потребность в нем. Почти болезненную, закручивающую в запретную бездну.

Мне словно доступ к кислороду только что перекрыли, а потом снова выдали, и я жадно вдыхаю жизненно-необходимый воздух.

Он пахнет дерзко, он пахнет Горским, его аромат пьянит без алкоголя.

Голова кружится, мысли исчезают, с низа живота по телу расползается что-то приятное, томительное, покалывающими импульсами всё сковывает. Мысли смазываются, превращаются в фон. Они рассеиваются, исчезают.

Почему так хорошо?

По вискам бьет адреналин, грудь распирает от нового ощущения. Оно вихрем проносится по всему телу и замирает, достигнув сердца.

Это не я… Это не со мной… Я точно схожу с ума…

Горский напирает, поцелуй жадный, настойчивый, мужчина, зарываясь рукой в мои волосы, надавливает на затылок, другой прижимает к себе за талию, я полностью под его контролем. В его руках, в его власти, в его… Господи, я в его кабинете, на его столе.

И он меня целует!

Я словно только сейчас осознаю, что вытворяю.