Текст книги "Девушка сына. Мы не должны"

Ужас. Кошмар!

Отталкиваю Руслана Альбертовича двумя руками, но сказать ничего не могу. Стыд какой!

Мгновение, и я сама не понимаю, как это происходит: звучная пощёчина, прибивающий к месту взгляд Горского, тяжелый воздух и зловещая тишина. Рука горит от того, что я сейчас сделала, но самый масштабный пожар внутри меня – полыхает так, что я впервые в жизни настолько теряюсь.

Я спрыгиваю со стола и вылетаю из кабинета, словно выныриваю из тумана. Дурманящего, затмевающего все нормы.

Что это, черт возьми, что это было?!

– Отчитал тебя по полной? – перехватывает меня в приемной Алина. Я с трудом понимаю, что она говорит, в ушах звон стоит. – Не переживай, он просто реально помешан на точности. Ты привыкнешь. Начнешь заранее выходить, зато станешь пунктуальной.

Я бестолково киваю и иду на рабочее место – в душе раздрай, в голове полный хаос. Сердце стучит, как сумасшедшее.

Привыкну? К чему я привыкну?!

Господи, Господи.

Лучше бы он меня просто отчитал. И даже уволил. А не распял. Тем, что произошло в его кабинете, он меня практически уничтожил.

Я еще находила себе оправдание, что тогда оттолкнула его. А сейчас? Сейчас я что сделала? Я отвечала на его движения. Вот, что я делала.

Мы целовались. Он прижимал меня к себе, и… мне нравилось то, что я чувствую. Я ненормальная, как это ещё назвать можно?

И в этот раз мне не грозила никакая опасность. Разве что в лице самого Горского.

А самое тревожное, угроза никуда не исчезла. Наоборот. Усилилась. Можно с уверенностью присуждать ей самый высокий ранг опасности.

Влипла ты, Василиса Смирнова… Очень-очень влипла.

Глава 18 Руслан

Блядь.

Что я нахрен творю?

Хочешь покажу, что значит нарушать субординацию, серьезно, Горский?

Херня какая-то. Василиса умудряется портить мне жизнь, даже не находясь рядом. Я расслабиться не смог вчера нормально. Поехал к Марике, и во время минета с какого-то хрена в голову пришла мысль о Смирновой. Как она сидела бы передо мной на коленях, смотрела этим своим дерзким взглядом и послушно брала в рот. Обхватывала бы мой член своими пухлыми губами, а я бы зарылся рукой ей в волосы и трахал.

Я так увлекся, что не заметил, как отыграл все это на Марике. Думая, блядь, о Смирновой!

Ни в какие ворота вообще. Откуда эти мысли, спрашивается? Она мне не нравится. Нет, даже не так. Она меня бесит. Бесит от светловолосой макушки до самых пяток ее длинных ног. Между которых я пять минут назад находился, возбудившись, как подросток, впервые увидевший порно-журнал.

Соберись, Горский, тебе скоро сорокет, в конце концов. У тебя столько баб было, какого хера ты творишь?

Она же встречается с Максом.

Я устало тру лоб. Вот это был реальный косяк. Не знаю, что и кому я пытался доказать, когда сажал ее на стол, одно ясно: лучше не стало. Если она Максу расскажет… Тут реально первым облажался я. Да, она ответила, но и она же остановилась. Влепила пощечину. Если сын узнает, я даже не знаю, как буду объясняться. Впервые со мной такое.

Уволить бы ее к чертовой матери, чтобы была подальше, но… Но она действительно умница. Умеет анализировать, внимательна, собрана, способна принимать решения и перестраиваться по ситуации. Не разбрасываются такими экземплярами, наоборот, хватают и всячески при себе стараются держать. Мне даже Леха вчера отметил ее, он попусту не стал бы трепать. А уж когда узнал про ошибку, которую девушка нашла…

Так, все. Закончили. Слишком много Смирновой, слишком. Нужно просто замять ситуацию и минимизировать наши встречи. Вот и все. Очень просто.

– Рус! – Алексей залетает в кабинет взбудораженным, и я на мгновенье допускаю мысль, что Василиса рассказала о случившемся. – Звонили из «Альт-Диджитал». Они хотят встретиться, чтобы обсудить проект.

О. Ну наконец-то. Крупная рыбешка, директор долго нас мариновал, но кажется, готов сдаться.

– Отлично, – нажимаю кнопку вызова секретаря. – Алина, звони в «Альт-Диджитал», договорись о встрече на ближайшее время. Хоть сейчас.

– Хорошо, Руслан Альбертович.

Вот Алина умница. Красивая, молодая, шикарная. Профессионал. Никаких пререканий, выпадов и неуместных просьб извиниться и прочее. О чем я вообще, а?

– Поехать с тобой? – спрашивает Леха, я качаю головой.

– Останешься за меня. И у тебя еще проект по приложению недоделан. Это важный заказчик, очень важный, и не морщись.

– Денег мало.

– Это пока. Зри вглубь, Леш. Там шикарные перспективы. Займем эту нишу, повысим наш общий годовой доход в…

– Руслан Альбертович, – перебивает меня Алина, заглядывая с трубкой у уха. – Через полчаса в ресторане на Бронной, сможете?

– Да. Отлично. Я поехал, – кидаю взгляд на часы. – Если что, на связи.

– Бумаги возьми по заказу.

* * *

Встреча идет отлично. Кажется, можно реально выдохнуть, заказ наш. Осталось уладить пустяковые вопросы, и мы подпишем полный пакет документов.

– Ну хорошо, – Калинин разводит руками, как бы сдаваясь. – Коммерческое у вас составлено ведь?

– Конечно, – киваю я, роясь среди проектной документации, и не нахожу бумаг. Убью Леху, если он не положил коммерческое. Это же основное, что я собирался обсудить. Не положил.

– Я сейчас сделаю один звонок, – выставляю вперед указательный палец, доставая телефон.

Конечно, с маленького экрана не очень удобно смотреть и обсуждать дела, но что делать. Все мы люди, человеческий фактор… Хотя я ненавижу попадать в такие ситуации.

– Добрый день, – слышу голос Смирновой и вешаю трубку на первом гудке.

Она стоит возле нашего стола, глаза испуганные, но сама храбрится, как обычно. Щеки румяные, дышит часто, как будто бежала. Я невольно мажу взглядом по груди и замечаю, что Калинин делает то же самое. Ну вот какого хрена она приперлась?

– Алексей просил подвезти некоторые документы, – Василиса кладет передо мной папку, в которой первым лежит коммерческое. Ладно, Леха, молодец, исправился.

– Спасибо, – киваю, не глядя на нее. – Можете быть свободны.

– К чему гонять девушку туда-сюда, – не соглашается Калинин. – Сейчас время обеда, а она его пропустила, пусть поест. Ты же потом в офис? Подбросишь заодно свою сотрудницу.

Он лапает взглядом ее тело, а мне прямо хочется макнуть его лицом в салат, стоящий перед ним.

– Нет, что вы… – лопочет Василиса.

– Да бросьте, садитесь. Совсем запугал своих сотрудников, Горский. Никакой чуткости. Коллектив – это одна из плит, на которой строится бизнес, разве нет?

– Я пойду, – она, кажется, побледнела. – Всего доброго.

– Стоять, Смирнова, – холодно чеканю я. Ух, Калинин, как все вывернул. – Садитесь.

– Но я…

– Это приказ.

Сжимает пухлые губы и аккуратно присаживается на край стула.

– Закажите себе поесть, пока мы обсудим дела.

Она нервно теребит край белоснежной скатерти, и я добавляю:

– За счет фирмы.

Бросает на меня очередной взгляд, как будто я виноват во всех бедах мира. В том числе и в природных катаклизмах. Пиздец, ну что за девчонка? Ее кормят бесплатно в лучшем ресторане города, потом довезут на работу, а она еще выделывается.

С Калининым мы укладываемся в сорок минут. За это время Василиса успевает съесть неприхотливый салат, по виду состоящий из одной травы, и куриный бульон. Еще и деньги выложила на стол за свой обед. Издевается, что ли?

– Какие у тебя принципиальные сотрудницы, – хмыкает Калинин на это. Я вздыхаю.

– Принципы позволяют человеку не отступать от своих целей.

– Но мешают подстраиваться под ситуацию и быть гибким.

– У Василисы с этим нет проблем.

– Уверен, она очень гибкая, – Калинин насмешливо вздергивает бровь, а Смирнова краснеет.

Забавно, как у нее все на лице отражается. Надо бы ей поработать над выдержкой. В бизнесе без этого никуда. Даже любопытно: Калинин ведь явно намекнул на то, что я проверил, насколько Смирнова гибкая, проще говоря, трахнул ее. На этой мысли член дергается, я набираю в грудь воздуха. Я даже не представляю это, что за нахрен такой?

В любом случае, сейчас вопрос в Смирновой: что она ему ответит.

– Не думаю, что данное замечание уместно, – говорит она строго. – Даже если с Русланом Альбертовичем у вас настолько неформальные отношения, что вы допускаете подобные шутки, у нас с вами нет.

Калинин ничуть не обижается. Его задеть трудно, он прожженный жизнью и общением с бабами.

– Что ж, мы убедились, что принципы у вас есть, – улыбается Смирновой и пожимает мне руку. – Ну бывай, Горский, завтра в двенадцать у юриста.

– Договорились.

Мы вместе выходим на подземную парковку и расходимся в разные стороны.

– Вы были с ним весьма обходительны, Смирнова, – не удерживаюсь от замечания, она шумно выдыхает, не глядя на меня.

– Подобные шуточки кажутся вам уместными? Это вы должны были сказать, что не приемлете сексуальные отношения среди коллег.

– Кто вам это сказал? – любопытствую я, делая невинное лицо.

Вообще-то я действительно не приемлю. Хочется вам трахаться, бога ради, только чтобы это не мешало работать. Увы, за редким исключением мешает.

Реакция Василисы стоила этого.

Она останавливается, хлопает ресницами, и не находит, что сказать.

– Вы… Вы… – лопочет только. Мне приходится подтолкнуть ее под поясницу, чтобы она ушла с проезжей части, позади едет машина.

От моего прикосновения Смирнова дергается, как будто оголенные провода схватила. Отскакивает в сторону и выпаливает:

– Никогда больше не смейте меня трогать, ясно вам?

Я сжимаю зубы. Конечно, она не об этом моменте. О том, что случилось утром в моем кабинете.

– Можете заниматься сексом на работе, с кем хотите, – продолжает Василиса, – но запомните раз и навсегда, что я не такая. И да, у меня есть принципы, ясно? Я никогда не лягу в постель ради хорошей должности. Я ведь встречаюсь с вашим сыном! – эти слова звучат почти как крик о помощи. В отличие от нее я умею держать лицо, потому сейчас слушаю совершенно без эмоций.

– Ты меня пытаешься убедить или себя? – интересуюсь зачем-то. Может, потому что девчонку триггерит еще больше.

– Вам должно быть стыдно.

– Ну так расскажи Максу. Мне будет очень стыдно. А тебе, Василиса?

Несколько секунд она смотрит на меня, тяжело дыша, а потом, закинув на плечо сумку, разворачивается и идет в другую от машины сторону.

– Куда собралась?

– Сама доберусь, – даже не поворачивается.

– Обеденное время прошло. Опоздаешь. Второе опоздание, и ты уволена, забыла?

Девчонка останавливается, не поворачивается, наверное, пытается совладать с собой.

Развернувшись, идет ко мне и цедит, не останавливаясь:

– Ненавижу вас, Руслан Альбертович.

Я только усмехаюсь, не спеша следуя за ней. Ненависть – это хорошо, это то, что надо, чтобы держаться от человека на расстоянии.

Глава 19 Василиса

Мелкие капли дождя снова и снова падают на лобовое стекло, и каждая, касаясь преграды, тут же превращается в смазанную линию – работают дворники. Я наблюдаю за этим уже несколько минут, меня успокаивает монотонная картина, словно в этой стабильности ищу спасение.

Потому что в душе наоборот полный бардак. Для человека, у которого всё всегда по полкам, происходящее в последнее время – что-то невообразимое. Хочется залезть под одеяло и сидеть так, пока весь хаос сам собой не исчезнет, потому что я уже не справляюсь. Со мной вообще впервые подобное.

Но сбежать от мыслей в своей собственной голове невозможно. Еще и Горский рядом, я повернуться на него боюсь, чтобы не дай бог взглядом не встретиться.

Но взгляда и не нужно – Руслан Альбертович совсем рядом, и такая близость сбивает с толку. К тому же я улавливаю аромат его парфюма, он разносится по салону автомобиля очередным напоминанием…

Кабинет, Горский, зашкаливающее напряжение, стол, поцелуй, желание… стыд.

И всё же кошусь в сторону Руслана Альбертовича, взгляда не поднимая – он крепко сжимает руль, мужчина напряжен – вены на его руках выступают, и я невольно засматриваюсь: не зря говорят, что у Горского хватка железная. Если ему удается нащупать выгоду, из его рук вырвать этот проект невозможно.

А еще эти руки так крепко сжимают в объятиях, что дыхание перехватывает. Я теперь это точно знаю.

Внезапно Горский пальцы сжимает еще крепче – мы поворачиваем. Зачем-то вспоминаю, как Аня говорила про зависимость длины пальцев от… боже, о чем я думаю?!

– Не бойтесь, Смирнова, я опытный водитель. И знаю, как входить в поворот, – слышу насмешливый голос и резко поднимаю взгляд.

– Я и не… За дорогой следите! – отвечаю и отворачиваюсь. Черт!

Он видел, как я рассматривала его руки! Но лучше пусть думает, я опасаюсь автомобильной катастрофы, а не личной.

Опытный водитель. Знает, как входить в поворот.

И вроде бы Горский без подтекста говорил, но почему в моей голове возникает непристойная ассоциация? Ужас просто.

– У вас есть права, Смирнова?

– У меня? – переспрашиваю и снова смотрю на Горского.

– У вас. Вы водите автомобиль?

– Нет, и опыта у меня тоже нет. Но это не значит, что я не знаю правил!

– Не сомневаюсь. Я заметил, что вы пристегнули ремень сразу же, как сели.

– Это потому что я за безопасность.

Снова отворачиваюсь. Господи, что это у нас за разговор происходит? Мы же об автомобилях, верно?

Слышу ухмылку, а потом скорость снижается, и я с ужасом понимаю, что мы встреваем в пробку. Я наделась поскорее добраться до офиса, а не покрываться мелкой дрожью дополнительные минуты, унимая участившееся сердцебиение.

Какое-то время молчим, я разглядываю вид за окном, пытаюсь сосредоточиться на предстоящих делах в офисе, вспоминаю наставления Алексея в попытке отвлечься, но напряжение никуда не уходит.

Напротив, оно растет. Ещё и тишина стоит в салоне убивающая. Кажется, что кожаная обивка салона вот-вот начнет трещать, искриться, словно одно слово, и всё вокруг полыхнет. И от жара, прилипшего к щекам, не спасает прохлада работающего кондиционера. Душно.

Но если я считала, что обстановка накалилась до предела, то сейчас понимаю, как ошибалась. Потому что мой телефон внезапно начинает трезвонить, и, увидев на экране, что звонит Макс, я вытягиваюсь в струну.

И не поднять не могу, Разин с утра на звонки не отвечал.

– Привет, Вась, прости, вчера Вовка вечером забурился, у него там траблы на личном, – принимается тараторить Максим. – Телефон еще разрядился, и поэтому утром я не смог…

– Я поняла, что не смог, – обрываю его тираду.

Да, я виновата перед ним, но и сама злюсь. В конце концов, если бы Разин был более ответственным и, как я понимаю, не протусил со своим дружком полночи, и не проспал бы, и приехал за мной утром, я бы не опоздала, и не понесла эту чертову объяснительную к разъяренному Горскому. И я бы не завелась на его замечания, и он бы не усадил меня на стол… и…

– Ты не опоздала? Прости, зай, мне правда жутко стыдно, когда у тебя обед? Давай, я заеду…

– Опоздала, и не нужно никуда заезжать. Я уже пообедала.

На мой холодный тон слышу в трубке сопение. Вчера мне показалось, что у нас все может наладиться, а сегодня… Чему налаживаться? Все просто трещит по швам, наши отношения – это тупик. И дело не только в Горском. Хотя и в нем, конечно.

– Вась, я правда не специально, но Вован…

– Вот и обедай с Вованом. Прости, я не могу сейчас говорить. Давай потом.

Я отключаюсь, не дослушав мольбы Макса, кладу телефон в сумку и поднимаю глаза. Руслан Альбертович смотрит мрачно, словно мысли читает. Конечно, он все слышал. Взгляд у него такой серьезный, до мурашек пробирает. Сзади принимается сигналить автомобиль, на светофоре мы не сразу едем на зеленый, хоть пробка уже рассасывается.

– Между прочим, я опаздываю, – отвечаю на молчаливый взгляд. – И меня за опоздание обещали уволить.

– Если обещали, то уволят, – хмыкает Горский и, покачав головой, трогается с места.

В офис мы приезжаем вовремя, как раз к окончанию обеденного перерыва, и когда я выбираюсь из огромного джипа, меня ждет новое потрясение. В лице Разина, который стоит недалеко от входа с букетом цветов.

Что сегодня за день такой?!

Дождь уже закончился, но на улице душно, лишь небольшой ветерок временами обдает прохладой – лично я бы сейчас не отказалась от тайфуна. И если выпорхнула я из джипа, словно за мной черти гонятся, то сейчас шаг замедляю. Я совершенно не готова к разговору.

Макс ловит мой взгляд, растягивает губы в виноватой улыбке:

– Вась, выглядишь супер, давай… обсудим… – начинает Разин, а потом меняется в лице. И кажется, я знаю, кого он увидел.

– Василиса, передай документы Алексею, – слышу позади голос Горского. Он подходит и протягивает мне папку. – У меня важный звонок, а ты иди, это срочно. Привет, Максим.

Я пожимаю плечами, глядя в упор на Макса:

– Мне нужно работать, вечером поговорим.

Разин немного растерян, но воспринимает выпад отца с обозначением рабочего времени как личное отношение к нему самому, вряд ли он нас в чем-то подозревает. А зря.

Как бы я ни злилась на Разина, а чувство вины по-прежнему надо мной как чёрная воронка, она разрастается от каждой мысли, от каждого взгляда. И что с этим делать, я не знаю. Разве что выпалить все в один миг, рассказать Максиму, и снять с себя ответственность за молчание.

– Привет, пап, – усмехается он. – Я вечером позвоню, – обращается Разин ко мне, я киваю, и на негнущихся ногах иду ко входу в здание.

Даже цветы не беру, как-то неудобно выходит.

Одно я понимаю четко – Горский словно спасает меня от разговора с Максом прямо сейчас. Дает время прийти в себя.

Вот что он за человек?

То загоняет в угол, то… помогает выдохнуть.

* * *

– Ну как всё прошло? Боевое крещение позади?

Алексей беззлобно улыбается, забирая из моих рук увесистую папку.

– Наверняка я на начальном этапе, и говорить о «позади» рано.

– Ясно, значит, снова тест на выживание устроил.

– Он всегда такой? – спрашиваю как можно более спокойным тоном.

– Не бойся, он не круглосуточно зверь.

– Неужели Руслан Альбертович считает, что всегда прав? – осекаюсь, замечая поднятые брови. – Я не о ситуации с опозданием, а в целом, – поясняю быстро, хотя на самом деле, от извинений я бы не отказалась! Но это точно не про Горского. – Если он со всеми так, то неужели сотрудники мирятся с его поведением?

Алексей наклоняет голову, смотрит внимательно. Вот он точно не станет высокомерно говорить с подчиненными, по крайней мере, без явной причины. И сейчас понимающе сдвигает брови:

– Я давно с ним знаком, и знаешь, что? Ты вряд ли дождешься извинений, – снова растягивает губы в улыбке Алексей. – И для сотрудников лучшим извинением, а точнее, признанием, является премия, – смеется. – Ну или иное поощрение – он может доверить в качестве бонуса крупный заказ или важное задание. Иными словами, Горский свои чувства выражает поступками.

Алексей не замечает, как на меня действует его речь. Чувства и Горский? Сомневаюсь, что эти два слова можно ставить в одно предложение. А поступки Руслана Албертовича меня сегодня просто размазывают, отличное выражение чувств.

Кабинет, стол, поцелуй.

Сердце учащает ритм, а щеки снова начинают гореть.

Чертова духота.

Глава 20 Василиса

Макс встречает меня после работы. К счастью, остаток дня проходит спокойно. Дважды меня отправляли к Горскому, но первый раз он говорил по телефону, потому только быстро поставил подпись, а второй раз у него была Алина, секретарь.

Из кабинета мы с ней выходим вместе.

– Кстати, – она стучит себя пальцем по лбу. – Хотела спросить, забыла. Будешь скидываться на подарок боссу? Если что, ты не обязана, это по желанию.

– Да, да, конечно, буду, – киваю я, – завтра передам.

И сбегаю, боясь выдать себя. Ничего не поделать, теперь, когда речь заходит о Горском, я начинаю краснеть и бледнеть еще больше. И мне кажется, все это подмечают. Не хочу, чтобы пошли дурацкие слухи.

Цветы Макс мне таки дарит, уже другой букет, о судьбе прошлого не спрашиваю. Я вообще не уверена, что хочу сейчас говорить с парнем. Все как-то неправильно у нас. С самого начала. Да, именно Разин начал ухаживать за мной, и я не особенно принимала его всерьез. Мы и общаться стали, когда он обратился ко мне за помощью с курсовой. Я не отказала, потом возникли вопросы по одному семинару, потом по второму. Мы часто виделись, и, в конце концов, Макс захотел большего.

Ухаживал красиво, тут ничего не скажешь. Но как только добился меня, все изменилось очень быстро. Он стал постоянно пропадать, занятый непонятным бизнес-проектом с другом Вовой. То у него одни дела, то другие, часто Разин забывал мне написать… Я относилась к этому спокойно в тот момент, для меня на первом месте стояла учеба. И тянуть Макса за собой не составляло труда – делать за него какие-то работы, помогать с домашкой…

Но сейчас все стало выглядеть иначе. Из-за проклятого Горского, конечно же. Его появление в моей жизни перевернуло все с ног на голову. Осветило многие стороны, на которые я не обращала внимания. Я ведь никогда не была у Макса на первом месте. Как и он у меня.

Считала, это нормально, потому что мой фокус был на другом, но теперь понимаю, что нет – не нормально. Потому что появился яркий антипод – Горский. Рядом с ним мои чувства обостряются, и все дела – университетские, рабочие, – вылетают из головы. Ощущение, что мои нервные окончания настроены на этого мужчину, когда он рядом. Я безвольная, податливая, как пластилин. Хорошо хоть, голову стараюсь держать холодной – это и спасает. Правда, не всегда.

И этот поцелуй… Второй поцелуй! Он ведь о многом говорит… Если я могу целовать другого, значит, к Максу отношусь несерьезно. И с Разиным я никогда не испытывала того, что с Горским, когда его губы моих касались. По телу пробегает очередная волна возбуждения, я прикрываю глаза. Вот я об этом – сижу в кабинете в окружении коллег, а сама…

В общем, к Максу я выхожу не в самом лучшем настроении. Он к тому же курит, увидев меня, выбрасывает сигарету в урну и быстро идет навстречу, засовывая в рот жвачку. Я думаю: а он вообще пытался бросать или только говорил мне об этом, чтобы я отстала?

– Привет, – чмокает в щеку и протягивает букет, на этот раз я его принимаю. – Вась, давай поговорим, а?

– Я очень устала, Максим.

Это правда. Каждый день из-за близости Горского я провожу теперь в крайней степени напряжения.

– Прошу…

– Я хочу домой.

– Давай отвезу тебя.

– Мы в пробку встанем, лучше поеду на метро.

– Вась… – он беспомощно говорит это мне в спину, когда я иду вперед, но тут же догоняет и встает передо мной.

– Прости ты меня. Ну облажался, я же не спорю. Но ведь такое может с любым случиться. Кроме тебя, ты идеальная, – он улыбается, а у меня внутри неприятно тянет.

Максим считает меня идеальной, но я совсем не такая. Обвиняю его, а я ведь не лучше. Нам действительно не мешает поговорить, но сейчас я обессилена. Мечтаю добраться до кровати и рухнуть спать.

– Давай завтра после работы, – говорю нехотя.

– Хорошо. Подъехать за тобой сюда?

– Нет. – Выходит слишком поспешно, но мне хватило сегодняшней встречи отца и сына. Если они опять случайно столкнутся, я просто не переживу. Надо начинать курс успокоительных, однозначно. – Ты ведь недалеко отсюда проходишь практику? Давай я подъеду.

– Хорошо. Как тебе удобно. В бизнес-центре, где находится «Армада», есть хорошее кафе внизу.

– Давай там, – соглашаюсь, чтобы поскорее уехать. Мне хочется побыть одной, все обдумать. – До завтра.

Сама целую его в щеку и быстро ухожу.

На следующий день после работы я приезжаю к «Армаде». Я не была в этой фирме, но осведомлена о ней. Не только потому что ей заправляет мой отец, но и потому что она занимает свое место на рынке технологий. Конечно, не дотягивает до компании Горского, но уверенно держится на ногах.

Я прихожу первой, мне успевают принести заказ, когда появляется Максим. Опоздал на пятнадцать минут. Я не удивлена почему-то. И это при том, что у него рабочий день заканчивается во столько же, во сколько и мой. Где он пропадал еще полчаса, спрашивается?

– Сорри, Вась, – падает на стул напротив, с неприятным лязгом двигает его. Макс весь такой резкий, шумный, это вызывает сейчас дискомфорт. К тому же от него опять пахнет жвачкой вперемешку с сигаретами. – Там проект крупный, затянулось обсуждение, было как-то неловко уйти.

Я только молча киваю. Сделав заказ, Разин начинает меня рассматривать с излишним увлечением. Я бы даже сказала, с какой-то наигранностью.

– Мне кажется, у нас не ладится, – говорю честно.

Еще вчера, лежа в постели, я пришла к выводу, что лучше поговорить открыто, а не прятаться в кусты. Очевидно, у нас с Максом не клеится. Проблемы надо решать сразу, а иначе они будут нарастать снежным комом, и потом уже ничего другого не останется, как разбежаться в разные стороны. Возможно, это тоже выход, но все-таки почти полгода – это срок. И я не знаю, стоит ли рубить с плеча или все же попытаться все исправить?

– Вась… – Макс вздыхает, опуская голову.

Ощущение, что он школьник, разбивший окно, а я строгая учительница. Хотя мне данная аналогия не нравится, нормальные отношения не должны так строиться. Но с Максом иногда нельзя по-другому – он просто не понимает.

– Мы живем разными жизнями, – продолжаю я. – Нас по сути объединяет только учеба. Сейчас кончились экзамены, и мы почти не видимся. У тебя постоянно какие-то дела, о которых я ничего не знаю, я устаю на практике…

– К чему ты ведешь? – хмурится он, к нам подходит официант, Разин быстро делает заказ. – Ты что, хочешь меня бросить?

Блин, ну почему он так это формулирует?

– Я просто подумала… – ковыряюсь вилкой в салате, а потом, вздохнув, откладываю ее в сторону и смотрю на парня. – Тебе не кажется, что у нас нет ничего общего? И мы не подходим друг другу?

– Нет, не кажется, – он даже головой мотает. – Вась, я все понимаю, – подавшись вперед, хватает меня за руки. – Я лажанулся. Ты девушка, тебе нужно внимание, а я… Практика эта, потом проект с Вованом, ну и вообще… Прости, я стал уделять тебе меньше времени. Но это не повод рубить с горяча. Дай нам шанс.

– Максим, я слышу одно и то же уже который месяц, – не выдерживаю я. – Это ненормально, понимаешь? Я даже не знаю толком, чем ты занимаешься, где бываешь? Мы не общаемся, не проводим вместе время…

– А разве это моя вина? – хмурится он. – То есть только моя? Вспомни, сколько раз я предлагал тебе пойти погулять, в кино, посидеть в кафе… Ты только: учеба, учеба, учеба. А теперь упрекаешь меня? Думаешь, мне все это в кайф? В кайф, что я влюблен в девушку, которая даже не дает толком обнять ее, поцеловать, я не говорю о большем!

– Влюблен? – обалдело смотрю на него, сердце сжимается, а в грудной клетке пустота – не могу вдохнуть.

– Конечно, влюблен, – злится Макс. – А ты как думала? Или тоже, как твои подружки, считаешь, что я с тобой только из-за учебы? Да пропади пропадом все эти курсовые, я блин девушку хочу. Свою Василису. Ау, есть у меня девушка или только бесконечные претензии о том, что я делаю что-то не так?

Не нахожусь, что сказать, просто слова теряются, ни одного нет в голове.

Я не рассматривала наши отношения в таком разрезе. И как все это видит Максим… Не думала, что он настолько серьезно может быть ко мне настроен… Но если так, то все, конечно, еще сложнее.

– Знаешь, Вась, – Макс достает деньги и кладет на стол. – Я что-то не голоден. Наверное, тебе лучше побыть одной. И мне тоже. Я тебя терять не хочу, ясно? Просто прошу дать нам шанс. И прошу его уже несколько месяцев. И тоже, знаешь ли, не вижу никаких действий с твоей стороны.

Он быстро уходит из кафе, а я тупо смотрю ему вслед, чувствуя, как на глазах выступают слезы. Да почему все так-то?

Я ничего не понимаю уже. Горский, Максим, я. У каждого своя правда, и каждая как будто имеет право на существование. Я запуталась. Мне нужно с кем-то поговорить об этом, но я не знаю, с кем. Не рассказывать же Аньке, что целовалась с Горским… И маме такое точно не скажешь, она не поймет. Не так она меня воспитывала…

– Василиса? – удивленный возглас заставляет поднять глаза.

Официант как раз приносит заказ Макса и, поставив тарелку на стол, удаляется. Мой биологический отец собственной персоной, переводит взгляд с заказа на меня.

– Ты здесь с кем-то?

Молча качаю головой. У меня нет сейчас сил на очередную борьбу еще и с ним. Чувствую себя выжатым лимоном.

– Можно присесть?

– Пожалуйста, – кидаю я, – можешь даже съесть ужин, все равно никто не… – не договорив, прикрываю лицо рукой.

– Ну ты чего? – растерявшись, мужчина садится рядом со мной, аккуратно гладит по плечу. – Что случилось? Я могу помочь?

– Нет, – мотаю головой, не поднимая глаз.

Несколько секунд мы сидим в тишине. Надо уйти, но я не могу встать с места – слишком растеряна от случившегося разговора. Я-то была уверена, что мы сможем спокойно все обсудить, придем к выводу, что лучше на какое-то время приостановиться… А в итоге выходит, я еще и виновата, и Макса обидела.

Неужели у него, правда, ко мне такие сильные чувства?

– Может, расскажешь, что случилось? – нерешительно повторяет Назаров.

Я смотрю на него.

– О чем тебе рассказывать? – спрашиваю насмешливо. – Хочешь дать мне совет по отношениям? Если что, я не беременна, деньги на аборт не нужны.

Его лицо отчетливо кривится – словно ему больно от моих слов.

– Я ведь хочу помочь.

Только качаю головой.

– Я не нуждаюсь в помощи.

– Потому сидишь тут одна со слезами на глазах.

Я сжимаю зубы, глядя вперед. В голове полный хаос.

– Ты поссорилась с парнем? – продолжает он расспрашивать. Я молчу. Назаров вздыхает. – Знаешь, может, это и неуместно… То, что я скажу, но… Отношения – это сложно. И все люди ошибаются, спотыкаются, выбирают не тех…

– Как ты? – не удержавшись, снова вставляю язвительность.

– Как я, – он спокойно соглашается. – Я когда-то был очень влюблен, но та девушка не ответила на мои чувства, она предпочла другого, которому было на нее плевать. Но я был добрым простаком, а он звездой университета. Самоуверенный, беспринципный… Та девушка бросила меня, я был разбит. Погрузился в пучину отчаянья… – он замолкает, а я тоже ничего не говорю, глядя на него. Впервые мы разговариваем о прошлом, и впервые я почему-то хочу дослушать его историю до конца.

– И тогда я познакомился с твоей матерью, – эти слова ему явно даются с трудом. – Я не планировал ничего серьезного, мы не планировали. Оба. Это была вспышка, которая быстро угасла. Мы даже не встречались, понимаешь? А потом она пришла ко мне и сказала, что беременна. Я был юн и глуп. Мне не нужны были дети, ответственность… И я не любил твою маму. Продолжал любить ту девушку, дурак наивный… – он усмехается, разглядывая свои руки, а я отчего-то чувствую к нему жалость. – Я был уверен, что твоя мама сделала аборт. Она ведь взяла деньги, ничего не сказала. Просто исчезла из моей жизни. Как я мог узнать… Если бы она объявилась раньше, как родила, или потом, когда ты росла, я бы не отвернулся от вас, клянусь. Но я узнал об этом только сейчас, и то по чистой случайности, столкнувшись с вами в городе…