Текст книги "Исключительно твой"

Глава 11

Марат

«Что делаешь?»

«Пытаюсь отоспаться».

«Еще ведь рано», – кошусь на часы.

«Позволь тебе напомнить, что ночью я почти не спала. Не догадываешься, почему?»

«Очень даже», – улыбаюсь как дебил. – «Кстати, боюсь, ничего другого я тебе и сегодня не смогу предложить».

– О, да господи, сожри уже лимон!

– А? – моргаю.

– Сожри лимон, говорю. Я думал, у тебя тут трагедия. Примчался, видите ли, друга спасать от верной гибели, а он цветет и пахнет.

– Да это… так, – заканчиваю невнятно, не совсем понимая, как все Тохе объяснить, и надо ли вообще это делать. В одном он прав, я на самом деле счастлив больше, чем когда-либо. Но кроме жизни с Афиной, к несчастью, у меня есть и другая жизнь, в которой сейчас происходит такая засада, что просто держись! – Спасибо, что приехал, Тох. Поддержка мне точно не помешает.

– Жаль, Брага с Назаром не смогли быть. Они бы стопудово хотели поучаствовать в кастинге.

– Каком кастинге? – не на шутку туплю.

– На роль твоей будущей жены, конечно, – ржет Дубина. – Мы же за этим едем? Посмотреть первый вариант?

Да уж. Посмотреть, блин… Челюсти сами по себе сжимаются. На щеках вздуваются желваки.

– Воу, друг! Если я опять что-то не то ляпнул, прости. Я с этими вашими заморочками всегда, как по минному полю. Что можно сказать, что нельзя – хрен знает. Давай только без обид.

– Да какие обиды? Нормально все. Проехали.

– Знаешь, выражение твоего лица свидетельствует об обратном.

– Я бы на твое лицо посмотрел, будь ты на моем месте, – растираю устало виски.

– Чур меня. Что я тебе плохого сделал? – угорает Дубина и тут же озабоченно уточняет: – Но если что, ты ж можешь и отказаться, да?

– Теоретически.

– А на практике?

– На практике все сложнее. Я должен уважать выбор родителей. Предполагается, что они мудрее, опытнее и действуют исключительно в моих интересах.

– То есть если они упрутся, ты будешь вынужден согласиться?

– Если не хочу попасть в немилость.

– Прости, Мар, но это какое-то средневековье. А та, с которой ты переписки ведешь, вообще в курсе?

– Нет, – сглатываю скопившуюся во рту горечь.

– Херово, – комментирует очевидное Тоха. – У вас как вообще, серьезно – нет?

– Я ее люблю.

– Ну, так и женись на ней! Зачем вся эта возня?

– Там… сложная ситуация. Она не наша.

– В смысле национальности? Что за дремучий пиздец?

– Уж как есть. Я что-нибудь придумаю. Ты мне, главное, помоги сегодня продержаться, – толкаю Антона в плечо.

– Можешь на меня рассчитывать. Но я тебе не завидую, если эта твоя… как ее зовут, кстати?

– Афина, – улыбаюсь как дурак. Так всегда – стоит о ней подумать, или произнести ее имя вслух, и меня накрывает, словно мальчишку сопливого.

– Так вот, если твоя Афина узнает, где ты, Маратик, был.

– Во-первых, никто ни о чем не узнает. А во-вторых, что тут такого, а? Я ж не на блядки намылился.

– Ага. Всего-то на смотрины невесты. – Тоха закатывает глаза. – Определённо, ее это успокоит.

– Ну что ты мне душу травишь? Я пропетлять хочу! Сечешь, в чем разница?

– Я-то секу. Но у баб по-своему мозги работают.

Афина необычная… баба. Она совершенно особенная. И мозги у нее работают как надо. Вполне рационально. Но при этом она остается женщиной до мозга костей. Со всеми присущими ей слабостями. Кстати, об этом. Ныряю в телефон…

«Ты очень предсказуем», – непрочитанный ответ на мое последнее сообщение.

Предсказуем, значит? Ха!

Открываю приложение лучшего в городе цветочного магазина. Оформляю на известный адрес доставку всех цветов, что у них имеются. Открытки не надо. Вряд ли Афина усомнится, что это мой подарок. Он не избавляет меня от чувства вины полностью, но хоть немного, хоть чуть-чуть его сглаживает. Как и твердое понимание того, что я действительно ничего плохого не делаю. Эта встреча была назначена до нашего с Афиной знакомства. Я не могу ее просто так отменить, не подставив отца. Но она ни к чему меня не обязывает.

– Нет, вы только посмотрите! Опять лыбится!

– Я Афине приготовил сюрприз. Эх, жаль ее лица не увижу, когда его доставят.

– Цветы? – Тоха заглядывает в приложение. – Ты неоригинален.

– А ты не понимаешь, – фыркаю и возвращаю телефон в карман. Я уверен, что Афине мой подарок понравится. В конце концов, это только начало. Я хочу ее любить, хочу баловать… Хочу дать все, чего моя женщина, безусловно, заслуживает. Хочу переплюнуть Коваленко. Обставить. Глупо? Да. Но мне важно знать, что сравнение, если Афине вдруг придет в голову нас с этим козлом сравнивать, будет в мою пользу.

– Приехали.

– М-да.

– Ну что, готов, жених?

– Ты точно на моей стороне? – морщусь. Тоха изображает на лице что-то вроде раскаяния, хлопает меня по плечу, и мы синхронно выходим из тачки. К вечеру включили полив. Остро пахнет землей и чайными розами, заботливо высаженными вокруг дома. Душно… то ли от влаги, то ли от предстоящего.

– Марат! Наконец ты приехал, твоя невеста уже тут! И мама очень огорчается, что ты запаздываешь, – тараторит выскочившая нам навстречу Лала.

– Привет, малышка. Я вроде вовремя. Ужин в семь, разве нет?

– Ну не знаю. Они-то уже с час как здесь. Привет, Антон.

– Привет, красавица, – кланяется тот, спрятав за спину руки. Лала трогательно розовеет. Она себя красивой не считает с тех пор, как начала из девочки превращаться в женщину.

– Ну, что ты застыл?! Разве тебе не интересно ее увидеть?

– Не очень, – усмехаюсь я. Лала растерянно хлопает ресницами. Еще бы, ей, наверное, невдомек, в каком дерьмовом я положении.

– А есть на что посмотреть? – влезает в наш разговор Антон.

– В смысле?

– Ну, эта… Фарида, она хорошенькая?

– Не знаю, – бурчит Лала. От ее хорошего настроения ничего не остается. – Вкусы у всех разные. – Убегает вперед.

– Что это с ней?

– Понятия не имею. Наверное, подростковые заскоки. Надо у мамы спросить.

С Лалой мы всегда были близки. Насколько могут быть близки брат и сестра с семнадцатилетней разницей в возрасте. Она мне рассказывала свои секретики, я с ней дурачился, учил ее плавать, играл с ней в прятки и покупал ей кукол.

– Марат! Сынок… Ну, наконец-то!

– Привет, мама. Отец. Фариз Дадашевич. Рад встрече. Разрешите представить – мой лучший друг. Антон Дубина.

Фариз похлопывает меня по плечу, тянет руку Тохе. Мужик он неплохой. И род у них славный. Я могу понять, почему мои родители остановились на его дочери.

– А я как рад! Очень жаль, что в последние годы мы так редко видимся.

– Это поправимо, Фариз, – вставляет свои пять копеек отец, намекая, видно, на то, что если наши семьи породнятся, такой проблемы не будет.

– Ты же помнишь мою дочь? Фарида! Ты где, девочка?

Оборачиваемся к гостиной.

– В две тысячи десятом мы ездили вместе отдыхать. У нас даже с тех времен сохранилось несколько фото, – улыбается мама.

– Добрый вечер.

А вот и Фарида. Я смутно помню, какой она была в детстве, но встретив ее на улице, ни за что не узнал бы. Низкая, пышная. Всего много. Ресниц, губ, золота… Она одета скромно на первый взгляд. Но обилие изгибов продуманно обращает на себя внимание. И не трогает. Совершенно.

Склоняю голову.

– Добрый вечер. Марат.

– Я как раз хотела показать Фариде привезенные из Бакинского сада розы. Помнишь те, у качелей? Покажешь?

Да, мам! Блин… Ну зачем так явно нас друг к другу подталкивать? Нет, сад, конечно, у всех на виду, из столовой в него ведут панорамные окна, и приличия будут соблюдены, но…

– Конечно. Ты тоже любишь цветы? – указываю на дверь, а сам тактично отхожу в сторону, пропуская даму вперед.

– Да. Конечно. В твоем доме есть сад? Я слышала, ты не живешь с родителями.

– Все верно. У меня квартира в городе, поближе к офису. Полноценного сада, как ты понимаешь, там нет. Но у меня есть терраса. И там растут кое-какие растения в кадках.

– Значит, после свадьбы, мы будем жить в квартире?

Я стопорюсь, как дурак, посреди газона. В каком это, мать его, смысле? Не слишком ли мы спешим? Алло. Что происходит?!

– Если свадьба будет.

– Если будет? – озадаченно повторяет за мной Фарида, так за это время и не найдя в себе сил посмотреть мне в глаза прямо. Или ей тоже ужасно неловко, или…

– Еще ничего не решено, так? Ты мне даже «да» не сказала, – улыбаюсь через силу, понимая, что это, наверное, звучит не очень красиво. Но я и так сглаживаю, как могу. Не могу же я в лицо ей сказать, что никакой, мать его, свадьбы не будет? Что в гробу я видал и свадьбу, и такую невесту.

– Ах, ты об этом. Считай, мое согласие получено.

– Нет. Погоди, ты не поняла… – Не давая мне договорить, на лужайке вдруг включаются поливалки, и нас окатывает водой. Фарида визжит. Навстречу нам из дома выбегают гости. Народу собралось много, все более-менее уважаемые члены диаспоры.

– Ой, я совсем забыла про эти поливалки! Фарида, девочка, ты не сильно намокла? Давай-ка сюда. В раздевалке у бассейна есть фены.

Мама в компании других женщин утаскивает Фариду к бассейну. До меня же никому нет дела. Стряхиваю воду с лица. Вслушиваюсь в женский щебет.

– Как вы поладили?

– Правда, он красавчик? А я тебе что говорила! – кажется, это кто-то из моих двоюродных сестер.

– Ирада! Ну-ка перестань. Это неприлично…

Трясу головой, но ощущение того, что это не со мной происходит, только усиливается. Возвращаюсь в столовую. В ожидании женщин мужчины расположились на шикарных диванах. Отец с Фаризом в центре внимания. О чем-то громко спорят, смеются…

– Отец. Можно на пару слов?

– Это потерпит.

Как будто вопрос. Но в нем же предостережение, мол, не сейчас, Марат, ладно? И я, сцепив зубы, киваю.

– Что-то не так? – подходит ко мне Дубина.

– Еще не понял. Но очень вероятно, что я даже в большей жопе, чем мог представить.

– Тебе так не понравилась невеста?

– Не в этом дело, – рычу я.

– А в чем?

– Она говорит о нашей свадьбе, как о решенном вопросе.

– Так разъясни барышне, что это не так.

– Я пытался.

– Не вышло?

– Нет. Да и не с ней это надо решать. Мне бы с отцом поговорить, но ты сам видишь, – киваю в толпу, – ему сейчас не до меня.

– Не знаю, что сказать. Для меня все происходящее само по себе пипец как странно. Не понять мне этих традиций.

– Тебе и не надо понимать, Тох. К счастью, тебе не надо.

Растираю устало лицо. Ладно, черт с ним. Ну не конец ведь света случился. Разрулим. В кармане вибрирует телефон. Открываю присланную Афиной фотографию. На ней – ее утопающая в цветах гостиная.

«Ничего себе. Это кто ж такую красоту организовал?» – добавляю смеющийся смайлик.

«Один сумасшедший мужчина».

«Почему сразу сумасшедший? Просто влюбленный. Тебе понравилось?»

«Приезжай домой, и я покажу тебе, как».

Опускаю ресницы, чтобы никто не увидел плещущихся в глазах чувств. Это наше. Не их…

«Чуть позже, окей? Мы пока даже за стол не сели».

«Правда? А я уже безумно соскучилась».

«Все правильно. Так и должно быть».

– Марат, твоя… эта возвращается. Прячь телефон. И сотри блаженную улыбочку с лица, не то Фарида решит, что ты к ней подкатываешь, – тихонько замечает Антон, склонив голову.

– Ч-черт. Быстро же они справились.

Возвращаю телефон в карман. Выступаю на дорожку, ловлю маму под локоток. Если кто и может мне помочь прояснить ситуацию, то только она.

– Я так рада, что ты сделал Фариде предложение! Какое счастье…

– Стоп. Я не делал ей никакого предложения. Это она представляет ситуацию так, будто все уже решено.

– Но как же… – мама растерянно оглядывается. – Фарида сказала…

– Да плевать мне, что она сказала! – взрываюсь.

– Марат… – Мама шокирована. Я никогда прежде не позволял себе таких вспышек. Я и сейчас не понимаю, что на меня нашло.

– Извини, – вздыхаю. – Просто это сводит меня с ума.

– Я не понимаю. Мы же обсуждали такую возможность. Планировали этот вечер опять же…

– Но ведь не свадьбу, мам! Услышьте же вы меня!

– Тебя слышит больше народа, чем следует, – доносится до меня строгий голос отца.

Глава 12

Афина

Сказано – спи. А как? Я не могу. У меня страшное нервное возбуждение. Тело будто под током. То ли от нетерпения, то ли от предвкушения… чего-то. Я сажусь и тут же вскакиваю. Замираю на месте и опять бегу со всех ног, между огромных корзин с цветами, ароматом которых здесь пропиталось, кажется, все. Выхожу на балкон. Свет в домах потихоньку гаснет, ночь кутает раскаленный мегаполис в прохладную простынь кобальтовых облаков. Все темнее, и остро пахнет дождем. Дышу им. Смеюсь в тишине. Безумие… Заставляю себя вернуться за стол. Зарываюсь в какие-то наброски, в референсы и чертежи, что мне на откуп оставил Марат. Рисую, строчу какие-то планы. Вдохновение прет, мысли опережают руку, и если всего этого не записать, наутро, может быть, и не вспомнишь.

Наконец, в двери проворачивается ключ. Звук незнакомый, но такой долгожданный, что я ни с чем бы его не спутала. Неожиданно, исподтишка, как мародеры, на меня обрушиваются горькие воспоминания. На долю секунды я будто вновь возвращаюсь в не такое уж далекое прошлое. Его самые черные дни. Когда вся моя жизнь была подчинена ожиданию. И горечь обжигает нутро. А следом за горечью – невозможное облегчение. Потому что сейчас все происходит совсем по другим сценариям, и не будет больше в моей жизни бессонных ночей, безрадостных часов у телефона, не будет неотвеченных звонков… Не будет праздников, которые я ненавидела, потому что встречала их совершенно одна. И выжигающей дочерна ревности. Смердящей, въедливой, слизкой, как содержание выгребной ямы.

Застываю в темноте, почему-то не решаясь выйти в коридор. Тайком наблюдаю за Маратом. Не замечая меня, он захлопывает дверь, устало приваливается к стенке и принимается расстегивать пуговички на воротничке рубашки. Красивый мальчик. Породистый. Эта порода в каждом его неосознанном жесте просматривается. В гордом развороте плеч, в том, как он держит голову… Нувориши вроде Коваленко могут заработать все деньги мира, но никакие миллиарды не смогут придать им этого редкого аристократичного лоска. Тут налицо сотни лет грамотной селекции. Белая кость. Голубая кровь…

И я тут… Без роду без племени.

– Привет.

– Привет. – Распахивает глаза, шагает навстречу. – Ты чего не спишь?

– Без тебя не спится. – В груди щемит. – К тому же у меня было много дел.

Заговариваю зубы. Себе. Ему. Странной тревоге, взбаламутившей мне нутро. Помогаю снять пиджак.

– Это каких же?

– Я имею в виду твой проект. Есть будешь? Или в душ? А почему у тебя пиджак мокрый?

– Под поливалку попал. В саду.

Смеюсь, представив, как это было. Тяну Марата вглубь квартиры.

– Подожди, – тормозит меня, переплетя наши пальцы. Тянет к себе в объятья. Я послушно обнимаю его в ответ. Сердце запинается:

– У тебя что-то случилось?

– Нет. Просто давай так постоим. Я что-то совсем устал.

– Бедненький мой. Маленький мальчик. Давай я тебя пожалею. Где устал? Тут? – веду ладонями вверх. Касаюсь его широких плеч. Разминаю. Марат что-то невнятно мычит.

– Угу…

– И тут, да? Нет, знаешь, все-таки так неудобно. Лучше сядь. Или ляг. А я сделаю тебе массаж. – Широко зеваю, спрятав лицо у него на плече.

– Нет уж, дуй в кровать. Тебя ноги не держат. – Разворачивает меня спиной, легонько бьет по заднице ладонью, придавая ускорения. – И в следующий раз не вздумай меня ждать. Я иногда из офиса возвращаюсь только под утро.

– Мне это не нравится, – свожу брови и сажусь на кровать.

– Мне тоже. Уверен, мы что-нибудь придумаем, – ухмыляется Марат, раздеваясь. – У нас на завтра выезд на место. Помнишь?

– Угу, – снова сладко зеваю. – Я уже приготовила кучу предложений. И даже связалась со Стефано…

– Росси? – в голосе Марата звучит явное удивление. Это последнее, что я успеваю зафиксировать в голове, прежде чем проваливаюсь в глубокий-глубокий сон хорошо потрудившегося человека. Другие мысли приходят ко мне лишь наутро. Глядя на спящего Марата, я думаю о том, что наверняка опять показала себя не с лучшей стороны. Столько прождав его, я в итоге отрубилась на самом интересном месте. Мы даже не договорили. Не обсудили важное. То, что так сильно меня волнует… Я уж молчу о чем-то другом. Чего бы Марату, возможно, хотелось.

И с этим определенно нужно что-то делать. Осторожно выбираюсь из постели. Тихонько привожу себя в порядок в дальней ванной. Иду на кухню. В отчаянии осматриваю скудные запасы еды, понимаю, что даже при желании из этого ничего не приготовить, и, сдавшись, звоню в доставку. К моменту, когда Марат просыпается, у меня уже накрыт завтрак. Блинчики, какие-то тарталетки с паштетом, и сварен кофе.

– Какая ты у меня хозяюшка…

Врать ему не могу. Виновато отвожу глаза и, чтобы отвлечь, пододвигаю папку со своими идеями.

– Вот в этом я гораздо лучше… Правда.

– М-м-м, – невнятно бормочет он, одной рукой перекладывая бумажки, а другой удерживая чашечку кофе. Я сижу не дыша. И пофигу, что я нисколько не сомневаюсь в собственном профессионализме, что я себе знаю цену, и прочее. Пока меня не одобрил Марат, все это как будто не имеет значения.

– Ты полностью переформатировала пространство.

– Да. Мне кажется, так будет лучше. Вот смотри, при распределении вы, кажется, не учли, что некоторые бренды просто не могут себе позволить магазин такой площади при планируемом ценнике за квадратный метр аренды. Плюс ты сразу закладываешь какие-то баснословные бюджеты на марку…

– Разве не это должно убедить бренд в серьезности моих намерений? – спрашивает Марат, с удовольствием пережевав брускетку.

– Нет. На начальном этапе нужно быть более осторожным. Заслужить репутацию безответственного толстосума, готового разбрасываться деньгами инвесторов, просто, а вот что дальше? Нужно провести хотя бы год-два на осторожных бюджетах и только потом, проанализировав отчеты аналитиков и финансистов, соразмерно их увеличивать.

– Можно пример для наглядности?

– Да хоть сто! У нас специфический рынок. То, что идет на западе, не факт, что подойдет нашим красавицам. Приведу самый банальный пример. Ты знаешь, что один размер обуви у нас может пользоваться гораздо более высоким спросом, чем все другие, вместе взятые? И тут нужно понимать, от чего отталкиваться байерам. Нужно ли нам в принципе заказывать тридцать шестой размер лодочек Saint Laurent, или лучше купить в двадцать раз больше сорокового?

– Эти разговоры будут иметь смысл, если мы для начала застолбим за собой бренд.

– Если ты и дальше будешь вести переговоры через посредников, это никогда не случится. – Мягко его осаживаю. Марат отставляет чашку, откладывает вилку в сторону. И несколько долгих секунд гипнотизирует меня одним ему понятным изучающим взглядом.

– И что же ты мне предлагаешь?

– Взять меня на работу.

– Серьезно? А на какую должность? – улыбается.

– На должность фэшн-директора, на какую ж еще? Уверена, что у тебя весьма и весьма профессиональная команда, но вот этот проект, – стучу пальчиком по разбросанным на столе бумагам, – просто невозможно реализовать без человека, который бы разбирался в мелочах вроде тех, что я уже озвучила. У меня есть соответствующий опыт, насмотренность, понимание того, как работает фэшн-индустрия. А еще у меня отличная интуиция. Я практически всегда знаю, что выстрелит, а что нет. И если ты еще сомневаешься…

– М-да? – И ведь какой! Ни одной эмоции на лице. Как понять, о чем он думает? Верно ли я выстраиваю наш диалог? Или, может, он вообще из тех, кто свято верит, что место женщины в кухне?

– У меня есть выход на большинство брендов напрямую. Но и это еще не все…

– Что же может быть лучше?

– Подумай о том, что работая вместе, мы будем видеться гораздо чаще, чем могли бы, учитывая наши плотные графики.

– Ты точно знаешь, на какие кнопки давить, правда?

– Разве это не доказывает, какой я незаменимый специалист? – улыбаюсь.

– Мне с тобой несказанно повезло, да? – наконец, улыбается он в ответ и ведет по моей щеке пальцами.

– Как посмотреть! Я могу быть ужасно настырной.

– В контексте нашего обсуждения это скорее плюс.

– Посмотрим, что ты запоешь, когда речь пойдет о моих предложениях. Свои идеи я готова отстаивать до конца. И даже наши отношения никак не смогут повлиять на это.

Марат озадаченно сводит брови.

– Кстати… Я как раз отдельно хотел оговорить то, что на рабочие вопросы наши отношения никак не будут распространяться. Никаких поблажек и скидок.

– Ты меня слышал вообще? Я как раз об этом. – Закатываю глаза. – Думаешь, мне нужны разговоры, что я на своем месте лишь потому, что мы вместе спим? Брось. Я – профессионал. Разве твои люди уже не собрали обо мне информацию? – уточняю будто бы между делом.

– Я знаю, чем ты занималась в последние годы. Одно непонятно…

– Что?

– Что заставило тебя уйти из модельного бизнеса? Ты же пользовалась огромным успехом, и наверняка это приносило немалые деньги, славу…

Моя улыбка гаснет. Сказать правду? Так он решит, что я безмозглая дурочка. Соврать? Так не хочется…

– Приносило, да. А еще кучу неприятностей. Потому что мой на то время мужчина не мог спокойно относиться ни к моей зарождающейся славе, ни к вниманию, что меня окружало, ни…

– Я понял. Достаточно.

А потом… Потом он сломал мне лицо, и это сильно усложнило работу модели. Куча контрактов были просто расторгнуты. Что ж ты такой нервный, Марат? Я даже и до середины повествования не дошла. Там, кроме прочего, еще выкидыш был. Вишенкой на торте…

– Ты сам спросил. Извини, если мой ответ тебя как-то обидел.

– Нет. Иди сюда…

Он тянет меня за руку, приходится встать со стула и пересесть к нему на колени. Внутри все опять гадко стягивает. Но Марат ласково тычется мне в шею лицом, мягко проводит ладонями по спине, и меня по чуть-чуть отпускает. Холод рассеивается, напоминая о себе лишь скатившимся по спине, как детвора с горки, ознобом.

– Хочешь, я ему…

– Нет! Знаешь, как говорят? Не трожь говно – вонять не будет. Да и в прошлом та история. Я сейчас другой человек. И цели у меня другие, – ерошу ему волосы, а они все равно ложатся красиво. Как будто ничего не может его испортить. Все ладно, все одно к одному. Безупречно. И только я словно бы не к месту. Эта мысль жрет.

– Если твои цели связаны со мной, я не против.

– С кем же еще им быть связанными? Значит, я могу рассчитывать на работу в твоей компании?! – откидываюсь в его руках и, не в силах сдержать улыбку, впиваюсь в его лицо взглядом.

– Я возьму тебя на испытательный срок в полгода. Это не недоверие, если что, обычная практика для нанятых со стороны людей. Испытательный срок проходил даже я. Так что и моя женщина, думаю, сможет.

– Безусловно. Все честно. Так мы сразу на объект? Или для начала ты покажешь мне мой офис?

Марат смеется.

– Для него еще нужно найти местечко.

– Будь любезен. Желательно поближе к тебе.

– Не боишься, что мы в таком случае вообще забьем на работу?

– Не-а. Ты очень ответственный мальчик. – Веселясь, вскакиваю с его коленей.

– А ты?

Дурашливый вроде вопрос. Несерьезный. А с меня все веселье слетает. Стою, непривычно взволнованная, комкая в руках платье.

– А я буду тебе под стать.

– Тогда беги, одевайся. Мой день уже полтора часа как начался.

И правда! Уже почти одиннадцать! Бегу в гардеробную. Мы едем на стройку, значит, вместо юбки лучше надеть брюки. Красивые воздушные палаццо. Блузка с длинным рукавом. Лоферы. И опять же модно повязанная косынка. Очки… Дорогая сумка, в которую сгребаю все свои наработки.

Не зря стараюсь. В глазах Марата, когда я выхожу, истинно мужское довольство. «Вот она – моя женщина. И она прекрасна…»

– Похоже, мне все-таки придется заехать домой.

– Зачем?

– Переодеться. Такой женщине нужен достойный спутник, а не помятый мужик в несвежем костюме.

– Ты не помятый, – вздыхаю счастливо.

– Чего не скажешь о моем костюме, – парирует. – Поехали. Полчаса уже ничего не изменят.