Текст книги "Музей"

ТУАЛЕТНЫЙ ПЕРФОМАНС

Утром Костик с опозданием влетел в музей, и Капитолина сразу же выдала ему группу детей из летнего лагеря.

– Наверху уже были? – запыхавшись, спросил Костик у детей.

Ребячьи голоса:

– Были!

– А в избе?

Нестройные голоса:

– Я был!

– А я не была!

– И я не была!

Костик:

– Ну, тогда в избу.

Одна из воспитательниц держа за руку мальчика, обратилась к Костику.

– Извините, у вас есть туалет?

– Нет проблем! Пошли, – подмигнул он мальчику.

Костик увёл мальчика в кабинет Капитолины. Тут же вернулся и повёл остальных под лестницу в избу.

Группа детей из лагеря с трудом разместилась в избе. Часть детей стояли на ступеньках лестницы.

– Вы знаете, кто такие крестьяне?

Дети тянули руки. Костик поочерёдно давал им высказаться.

Первый мальчик:

– Это бедные люди.

Второй мальчик:

– Они жили в плохих домах.

Костик улыбнулся:

– Хорошо, а чем они занимались?

Первая девочка:

– Они работали.

Вторая девочка:

– Они кого-то или чего-то выращивали.

– Молодцы! Но, знаете, крестьяне были не такие уж и бедные. Потому что они всё умели. Вы даже не представляете, что они умели… Крестьяне жили в де-рев-нях. И дома они строили сами из дерева. Посмотрите на стены.

Костик погладил бревенчатые стены избы.

К этому времени возвратился мальчик, который ходил в туалет. Он хихикал и о чём-то шептался с товарищем. Воспитательница цыкала на него, чтобы он не мешал экскурсии. Но второй мальчик шептал что-то воспитательнице на ухо. Та сначала возражала, а потом увела его наверх – тоже в туалет.

– Такой дом назывался избой. Главное место в избе занимала печь. Но она у нас только нарисована, – Костик показал картину с русской печью, – а для чего нужна печь?

– Чтобы готовить еду.

– Чтобы на ней бабушка грелась.

– Правильно.

Возвратился второй мальчик. Он был возбуждён, как и первый. С хитрым видом что-то шептал товарищам. Остальные мальчики один за другим начали покидать избу. Воспитательница пыталась их удержать.

– Стойте! Куда вы?

Вокруг Костика остались только девочки. Воспитательница ушла вслед за мальчиками выяснить, в чём дело.

Мальчики выстроились в очередь перед дверью в туалет. Они смеялись и толкались.

Открылась дверь туалета. Вышел полный мальчик. Воспитательница набросилась на него.

– В чём дело, Фомин? Что у тебя в руке?

Фомин сжимал кулак крепче. Воспитательница заставила его разжать руку и увидела цветную бумажку. Это был клочок туалетной бумаги с американским флагом. Все дружно захохотали.

– Я пустила пионеров в туалет, потом их еле выгнала, забились все туда, смеются, отматывают бумагу метрами, – еле сдерживала смех Капитолина.

– Да что случилось?? – не понимал Костик, уже закончивший экскурсию.

Он сам вошёл в туалет. И сам начал смеяться вместе с воспитательницей, Лизой и Капитолиной.

– Кто это сделал?

– Я, – торжествующе хихикала Лиза. – Это я придумала.

ЗВЁЗДНО-ПОЛОСАТЫЙ УНИТАЗ

Дурацкая покупка порой меняет смысл бытия.

Утром по дороге в музей Лиза для хохмы купила туалетную бумагу с американским флагом. Она сиротливо лежала в магазине сувениров и стоила дороже обычной в десять раз.

Лиза решила поучаствовать в борьбе с Госдепом, купила бумагу и утром тихо повесила её в музейном туалете.

Народ по очереди заходил и бурно радовался.

Туалет стал самым популярным местом в музее.

Кроме детей, которые повеселились вдоволь, больше всех усердствовал в тот день Шура Рабкин.

– Как просто, оказывается, посрамить Госдеп. В самом прямом смысле!

Корзина возле унитаза быстро наполнялась звёздно-полосатым содержимым.

Настроение у музейщиков было превесёлое.

Настолько, что Капа даже призадумалась:

– А может, регулярно покупать такие звёздно-полосатые рулоны? За счёт благотворительных пожертвований.

– Как я его, пффф! – Рабкин даже за плошкой супа продолжал думать о туалете.

– Ну хватит, мальчики, хватит, мы за столом… Хотя идея совсем не плохая. А что если нам всё время такую бумагу покупать? Повысим посещаемость музея.

– Теперь у нас в Музее будет ещё одна экспозиция. Самая актуальная, – усмехнулся Лукич.

И тут Костика озарило:

– А если позвать Синицина? Он нам и унитаз распишет! Под американский флаг.

– Тогда совсем отбоя не будет. Народная роспись по унитазу! Хохлома. Или Дымково.

Лукич снял трубку телефона.

– Звоню немедля, – подождав немного. – Неа. Не берёт.

– А зачем кого-то звать? Чего тут сложного? Давайте я покрашу, – набивалась Лиза.

– Дерзай, ты тут на практике затем и состоишь, – одобрил Костик.

После обеда, Лиза, обложившись банками с краской трёх цветов, вдохновенно раскрашивала унитаз.

Дорисовывая белые звёзды на синем бачке, она любовалась своей работой. Отодвигаясь в сторону, Лиза, высунув язык от усердия, начала проводить красные полосы на унитазе.

Старый, потрескавшийся фарфоровый конь настроился на перемены.

– Красьте, Лиза, не жалко, – сказала Капа. – В единый стиль с бумагой.

– Ура! Теперь у нас комплект, – довольная Лиза закончила работу. – Дайте ему подсохнуть. И не прислоняйтесь.

Музей охватило перевозбуждение.

Сопротивление Госдепу обрело внезапный и весёлый смысл.

Последним увидал творение Лизы Комиссаров. Пришедший как всегда рассказать об иприте.

– Аааааааа, – загудело из туалета.

После чего явился ошарашенный Леонид.

– Лёнечка! – всплеснула руками Капа.

– Вот суки, достали всё-таки руки Госдепа!

Комиссаров повернулся спиной. На штанинах отчётливо виднелись бело-красные полосы, на спине кителя – отпечатались белые звёздочки на синем фоне. Костик и Лукич дружно рухнули от смеха. Лиза покраснела.

Капитолина, выглядывая из-за спины Комиссарова:

– А что тут смешного?

– Эх! Штаны теперь только выкинуть. Я не потерплю такую порнографию.

– Извините, Леонид… Я хотела, как лучше… – смущалась и заикалась Лиза. – Надо было повесить табличку «Окрашено».

– Сейчас мы всё быстро исправим. Раздевайся! – приказал Лукич Комиссарову.

Комиссаров покорно снял китель. Оглянулся по сторонам.

– Кабинку для переодевания ищешь?

Шура Рабкин подал Лёне скатерть со стола.

– Обмотайся.

Комиссаров отмахнулся:

– Штаны снимать не буду!

– Ладно, давай так.

Лукич достал банку с растворителем, и Костик вместе с Капитолиной в четыре руки начали усердно оттирать краску на штанах Комиссарова. Лиза и Лукич работали над кителем.

– Щекотно! Да что вы делаете со мною? – отмахивался от музейщиков Леонид.

– Эротический массаж.

Костик и Рабкин заливались от смеха.

– Леонид, сопротивление Госдепу требует сноровки. Ты в следующий раз того, поаккуратней!

– Хотели опозорить Комисарова, не выйдет! – не успокаивался Леонид. – Флаг – прилипучий гад!

– А если бы на голой заднице отпечатался? Ещё позорней, – хохмил Лукич.

– На заднице позор можно прикрыть красными трусами с серпом и молотом.

– Лёнечка, ну вот теперь все знают, какие у тебя трусы! – Капа затряслась от хохота.

Комисаров с пунцовым лицом растерянно оглянулся на музейщиков.

– Ну ладно, ладно, – внезапно тоже улыбнулся Комиссаров и начал благодарить всех трепетно чистящих его одежду. – Ловко вы меня разыграли! А представьте, если бы я не заметил? И ходил бы таким по улице.

– Сказали бы, что на тебе клеймо Госдепа.

– Да уж, – Леонид уже и сам смеялся. – Я как увидел бумагу, так и сел. Глазам не поверил, разглядываю. Забыл, зачем пришёл в туалет. Пытаюсь встать и чувствую: прилип.

Все опять зашлись в шутках и хохоте.

– А что вы смеётесь? Лучше скажите, когда вам интернет подведут? Чтобы открыть новый фронт для борьбы с Госдепом.

– На интернет нет финансирования, – ответил Костик. – Я уже пытался сам пиратски подсоединиться к какому-то местному вайфаю, и знаешь, какой у них логин?

– Какой?

– Пентагон.

– Пентагон? Вот сууки, прродались Госдепу. Оплот сопррротивления подсиживают.

– Не горячись, Лёнь. Мы их тоже протроллим. Скинемся по пятьсот рублей. Поставим свой роутер. Назовём сеть «Тополь-М». Пароль – эс четыреста, – успокоил его Костик.

Лиза в тот день была довольна больше всех. Сегодня у её проделок был аншлаг.

ЖИВОПИСНАЯ ПОМОЩЬ

С утра местный паренёк принёс ржавую табличку и попросил Костика определить, с какого она дома.

Костик обещал помочь. Вдвоём они листали какие-то справочники.

Потом пришли потомки истопника, служившего великому князю Константину Николаевичу. Просили найти сведения об их предке, работавшем во дворце.

Костик снова обещал помочь.

– Ты бы хоть деньги с них за услуги брал, – укорял его Лукич. – А то работаешь впустую.

– Да неудобно. Вот если какой бизнесмен попросит историческую справку, возьму с него. Тем более в архиве всё копируется платно.

Капитолина созвала сотрудников на утренний чай. Достала из тостера ржаной хлеб. Разложила по тарелкам домашний винегрет. Выуживала куски селёдки со дна замшелой стеклянной банки. Закипятила воду и стала рыться в буфете.

– Чая нет, закончился, – вздохнула Капа.

Костику достался кипяток. Капитолина и Лиза подкрасили воду остатками брусничного джема. Лукич, как аристократ, выскреб последние крошки растворимого кофе.

Задёргался колокольчик. В проёме двери нарисовалась Арина Чепчикова.

– Здравствуйте, дорогие мои, – и уже к Лукичу конкретно: – Мне требуется живописная помощь!

Реставратор нехотя отставил кружку.

Капитолина облегчённо вздохнула – это не экскурсия.

Между двумя буфетами протиснулась массивная Арина.

– Вот!

В руках у неё были часы, с прилепленным ценником «1000 рублей».

– Зачем тебе эти часы? – удивился Лукич. – Представь, Арина, сколько куриц можно купить на тысячу рублей! Пожарить под грузом на сковородке и отламывать крылышки. Ха! А тут часы… Никчёмная бессмысленная вещь… Я понимаю ещё старые часы, а новые зачем?

Арина погрузилась на стул. Загадочно и странно улыбаясь.

– Я молодею с этими часами!

– За тысячу рублей я бы сам вернул тебя на двадцать лет назад, – воскликнул Лукич.

– Каким это способом? – вдруг замерла Арина.

Лукич крякнул:

– При людях говорить не буду. Наедине потом скажу.

Арина так развеселилась. Что аж подпрыгнула на стуле.

– Лукич, я вот сейчас достану тыщу, а ты верни меня на двадцать лет назад.

– После работы заходи, верну… – Лукич уже и сам не рад был своей шутке. – А если по серьёзному, то я могу тебе бесплатно часы хорошие собрать – ну… «Слава», «Луч», «Янтарь».

– Эх, Лукич, ты и не понял! Таких часов в музее нет. Стрелки на этих часах идут в обратную сторону. И цифры на циферблате пропечатаны в зеркальном порядке. Часы называются «Время – назад!» или «Назад в молодость». Пока шла к вам – на час помолодела. Лукич, ты разве не заметил? – Арина счастливо и глупо улыбалась Лукичу.

Тот ошарашено смотрел на непривычный циферблат.

– Чего только не выдумают барыги… – вдруг возмутился он. – Время назад! Ишь выдумали. Голову мутить народу, – негодовал Лукич.

– Где купила? – поинтересовалась Капа.

– В «Мариентале».

– Вообще-то «Мариенталь» – это крепость.

– Где у нас другой «Мариенталь»? Думайте, думайте, – пытала их загадками Чепчикова.

С трудом сотрудники вспомнили магазинчик «Мариенталь» неподалёку от музея.

– Сегодня пенсия. Вот и зашла себя порадовать немного.

– И что, у тебя пенсия большая? – спросила Капа.

– В прошлом году триста рублей прибавили, – гордо ответила Чепчикова.

– Да разве это деньги? – Капа отхлебнула кипяток.

– Капитолина, почему ваш Лукич не хочет оказать мне живописную помощь? – кокетничала Арина.

– А какая помощь тебе нужна? – Капа не очень понимала.

– Надпись на циферблате: «Время назад». Гости придут. Удивятся. Будет о чём поговорить.

– Сделай табличку и повесь её под часами, незачем корпус курочить, – уговаривал Лукич. – Часы ведь новые, с гарантией. А так испортим…

– Тогда сама их разберу. Или ты мне надпись сделай, Лукич. Окажи живописную помощь! – разгорячилась Арина.

– Да я, какую хочешь, окажу… – Лукич уставши встал из-за стола, заковылял к себе наверх. Он понял, что Арина пришла поговорить, что ей надо внимание. И что часы – лишь повод…

Арина поплелась за ним.

– Смешной Арина человек, – шептала Лиза Костику.

– Такие каждый день в музее. Они и сами как музей, где всё испорченное временем. Но сохранённое зачем-то.

ВЕРНУТЬСЯ К МЕЧТЕ

После обеда Лиза листала папку с материалами о павловском садоводстве. И наткнулась на пожелтевший рукописный листок, исписанный почерком Костика. Который прочитала, не отрываясь.

Все крепости кажутся мощными, все крепости оказываются одинокими.

Замок без шпиля и крыши, с развороченными проёмами окон. Романтическая затея безвинно оклеветанного российского рыцаря.

На вид – заурядные развалины, какие есть едва ли не в каждом городе.

– Мне кажется, что руины «Мариенталя» сохранили в себе нерастраченную магическую силу мечты. Я расскажу тебе о несчастной судьбе императора Павла и императрицы Марии. И о нашей России, которая бесконечно вела войны и всё время забывала о любви. О любви к своим сыновьям и дочерям.

Оплывшие валы, по преданию не то шведские, не то новгородские. А под ними кустарник и две разлившиеся речушки.

На высоте четырёх метров от земли на башне крепости – каменный пятачок, огороженный кованой решёткой – полуразрушенный балкон с чудом сохранившимися перилами.

– Залезем на него?

– А как туда залезть?

– Возьмем крюки и верёвки.

– Давай в следующий раз!

Как тут пустынно… прохлада подвалов с нерастаявшим снегом. Поднимешь глаза – небо. Оглянешься – в просветах арок и готических окон – холмы. Вокруг – жухлая трава и первые майские фиолетовые цветочки.

– Будь королевой моего замка!

– Да какая из меня королева?

– Самая настоящая. Сейчас подниму тебя на руки и внесу в моё королевство!

Внутри крепости горы битого кирпича, ржавые железяки, провалы в подземелья и потухшие костры.

– Именно сюда приезжал цесаревич Павел со своей молодой женой, скрываясь от глаз властолюбивой матушки. И долину назвал он Марьиной, в честь супруги, и усадьбу – в её же честь. Здесь они гуляли, катались верхом на лошадях и, конечно, целовались. А крепость была выстроена потом, это – от рыцарских увлечений, от прочитанной в детстве книжки.

Выбравшись через разрушенное окно, поднялись на валы. На берегу реки подростки качаются на верёвочных качелях. Они видят, как мы целуемся. Славянка и Тызва сливаются у подножия старинного замка, образуя Мариентальский пруд. Закатное солнце освещает крест церкви Марии Магдалины, до которого отсюда кажется рукой подать.

– Слишком долго эти места лежали в разрухе и запустении. Прошлым летом наконец-то взялись за восстановление крепости «Бип». Хватит воевать! Пора вернуться к мечте!

Лиза заложила листок обратно. Почему-то ей показалось, что текст на листе написал Костик. И было это давно.

Сейчас же Костик как ни в чём не бывало сидел за компьютером и просматривал какие-то выписки и картинки. Временами он украдкой поворачивал голову, но не в сторону Лизы, а на подсвечник.

– Кость! А давай сходим в крепость «Мариенталь», – попросилась Лиза.

– Это нужно тебе для практики? – Костик нехотя повернулся к девушке. – Или ты хочешь пригласить меня в дорогой ресторан?

Лиза сердито запыхтела:

– Капитолина Ивановна велела… тебе заниматься мной…

– Ладно, ладно, – улыбнулся Костик. – Я и сам туда собирался. Только давай завтра. Этот замок для меня особенное место.

– Расскажи нам, – вкрадчиво попросила Лиза и повернула чучело лисы мордой в сторону Костика.

– Как-нибудь в другой раз.

Правда, Лиза и сама уже догадалась, что этот замок – это место его первой любви, первых поцелуев, когда Костик ещё только мечтал, что старые руины восстановят. Эти чувства для него давно в прошлом, но крепость так и осталась местом, где когда-то жила сказка.

МАРЬИНА ДОЛИНА

С утра Костик допытывался у Лизы:

– Ты не передумала идти в крепость? Сейчас там элитная гостиница и ресторан. Внутри нам ничего не посмотреть, только снаружи погулять можно.

– Нет, я не передумала, – схватилась Лиза за гербарную папку.

– Ну тогда пошли, но чудес не ожидай. Нувориши захватили крепость. Они её отреставрировали, они ею и пользуются, а мы с тобой вокруг поползаем.

– Ну вот и здорово, – нетерпеливо подгоняла его Лиза.

– Крепость «Мариенталь» ещё называют замком «Бип», – рассказывал по пути Костик. Скольким он уже это рассказывал.

– «Бип» тоже ничего не значит, как и «Крик»? – Лиза вспоминала разговор с Костиком в парке у будки Екатерины.

– Угадала. «Бип» ничего не значит.

– А «Мариенталь»?

– Это по-немецки: Марьина долина.

– Здесь жили немцы?

– Нет. Но Мария Фёдоровна, жена Павла Первого, была немецкой принцессой. И русский язык поначалу не знала. Павел назвал долину Славянки в честь супруги. И свой дом назвал так же – «Мариенталь» – дом в долине Марии.

– Как романтично!

– Да. А Мария свой дом назвала «Паульлюст» – «Павлова радость».

Костик твердил это на каждой экскурсии. Но для Лизы повторял в сотый раз.

– У неё был отдельный дом?

– Да. Но его давно разобрали. Теперь там Большой Павловский дворец.

– Они жили так далеко друг от друга? – удивилась Лиза.

– Нет, конечно. Они жили вместе. Сначала в «Крике», потом в «Паульлюсте» и во дворце. А в «Мариентале» жили их гости. И ещё рядом с «Бипом» стояли войска Павла, проходили учения, палили из пушек.

– Всё ясно. Какая женщина захочет слышать это под окнами!

– Ну да, а Павел не мог от этого отказаться. Ведь он был будущий император, а значит – главнокомандующий.

Лиза едва поспевала за Костей, так быстро он шёл.

За разговором подобрались к крепости.

– Надо же, как её отстроили. А ведь раньше она была такой же развалиной, как дворец графини Самойловой, – Лиза смутно вспоминала руины, она забредала сюда с подружками ещё в средней школе.

– Да. Крепость подожгли наши, чтобы она во время войны не досталась немцам. А потом не восстановили. Отец приводил меня сюда с детства и рассказывал, что здесь обожали лазить все местные мальчишки. В этой башне с зубцами оставался обрубок винтовой лестницы, потом его обвалили. Из-за того, что какой-то мальчик упал с верхотуры и разбился.

– Да, я тоже помню эту историю. Об этом мама рассказывала. Но всё равно развалины тогда казались такими загадочными и романтичными. А сейчас… А сейчас не то…

Лиза и Костик прогуливались по булыжной отмостке между стенами замка и окружающими его земляными валами.

– Конечно, не то, – согласился Костя. – Руина была настоящей, живой. Современная реставрация делает всё искусственным. Краски синтетические, штукатурки, лепка. И простое неуважение к истории. Во внутреннем дворике галерея на втором этаже шла справа, а не слева, валы подходили ближе к стенам замка и были выше…

Теперь Лиза и Костик стояли как раз под балконом круглой башни. Лиза сразу вспомнила текст на рукописном листке. Так вот куда забирался Костик с помощью крюков и верёвки. Смотрели вверх. Видны были готические окна и лепные гербы Павловска, медная остроконечная крыша башни и развевающийся на ней флаг.

Костик возбуждённо пробормотал:

– Знаешь, зачем мы сюда пришли?

– Зачем? – Лиза вздрогнула, подумав, что сейчас Костик начнёт вспоминать то, о чём она уже прочитала.

– Мне почему-то кажется, что Павел разговаривал с Авелем в этой самой башне.

– Но ведь это было во сне, – Лиза облегчённо вздохнула. – Неужели ты до сих пор помнишь такие детали?

– Вот именно. Нисколько не позабыл. Наоборот, яснее и яснее всё вспоминаю. Окна – точь-в-точь, как во сне. А я ещё думал, где я такие видел. Эх, жаль, туда не попасть, – Костик заворожённо смотрел на балкон.

– Почему не попасть?

– Да кто ж туда пустит. Ты знаешь, сколько стоит провести сутки в этом номере? Простому человеку недоступно.

– Какая разница, сколько. Ведь тебе нужно только посмотреть? – хитро загорелись глаза у Лизы.

– Да.

– Пошли! Главное – ни в чём не сопротивляйся, – Лиза уверенно потащила Костика за рукав. – Только слушайся меня во всём и ничему не удивляйся! – предупредила Лиза, когда они подходили к воротам.

Через минуту Лиза и Костик уже стояли в холле перед дежурным администратором. Лиза нежно держала Костика за руку.

– Мы хотим снять номер, – говорила Лиза администратору.

– Сегодня?

– Нет. На свадьбу. Мы подали заявление. У нас свадьба в июле.

Лиза ласково посмотрела на Костика. Костик смотрел на неё растерянно. И тут Лиза обняла его и поцеловала в губы.

Тогда Костик с блаженной улыбкой ошарашено подтвердил свадьбу:

– Да, двенадцатого числа. В Петров день.

Администратор набрал на компьютере 12 июля. Продемонстрировал раскладку номеров.

– Какой вам номер?

Лиза, заглядывая в план:

– Вот этот, двадцать седьмой, в башне.

– Нет ничего невозможного. Шестьдесят тысяч в сутки.

– Бронируйте на неделю.

– С двенадцатого июля?

– Да.

– Ваш паспорт?

Лиза протянула свой.

Администратор выделил номер другим цветом, набрал даты.

– Всё о’кей. Может быть, вы и свадьбу у нас играть будете? В нашем замке очень чудесный ресторан…

– Хорошо, мы об этом подумаем. А сейчас у меня к вам одна просьба… – Лиза доверительно наклонилась к администратору, – можно сегодня взглянуть на наш будущий номер?

– Пожалуйста, я могу вам показать весь замок. Кроме, конечно, тех номеров, что заняты… У вас ведь будут свидетели, гости?

– Конечно, будут. И замок надо обязательно посмотреть.

После блужданий по коридорам администратор открыл ключом двери в круглый зал башни.

– Заходите, пожалуйста.

Лиза шепнула Костику:

– Узнаёшь?

– Да! Никаких сомнений, – огляделся по сторонам Костик. – Вот в этих простенках висели портреты. Вот здесь стоял стол, за столом сидел Павел…

За сводчатыми окнами потемнело. Послышался удар грома. Костик вздрогнул.

Лиза пояснила администратору:

– Понимаете, мой жених – лучший в России знаток времени Павла Первого. И хочет побыть со мной там, где жил сам император.

Лиза открыла дверь и вышла с Костиком на балкон. Обняла его за плечи, и они смотрели в даль. Где был виден удар молнии, и снова громыхнул гром.

На гербарную папку упали капли дождя. Костик стоял, поражённый и немного подрагивал, не то от прикосновения Лизы, не то от воспоминаний.

– Побежали обратно? Капа, небось, уже ищет нас, – проговорил он вполголоса.

Минут через десять мокрые и с взъерошенными волосами они вбежали в музей.

– Ну ты даёшь! – скакал по ступенькам Костик, который смог наконец расслабиться.

– Ты о чём?

– Да как ты ловко в крепости придумала в башню попасть.

– Я в кино такое видела, – засмеялась Лиза.

– А я уж испугался, что вправду свадьба. Капитолина Ивановна тебе велела…

– Да ничего мне не велели. Импровизация. Но ты ведь рад, что мы туда попали?

– Ещё бы! Я так тебе за это благодарен! – Костик чуть не поцеловал Лизу в приливе радости. – А за то, что мы номер забронировали, нам ничего не будет?

– Да отменю и всё. Что может быть?

– Подумать только – на семь дней… Это мне два года в музее работать и всю зарплату откладывать.

СТАРЫЕ ГАЗЕТЫ

За окном шёл дождь, гроза. Лиза в ватнике и валенках, обняв лису, пила чай. Посматривая на Костика. Перед Костиком тоже стояла кружка с чаем. Он отхлёбывал, листал подшивку газет и тоже посматривал украдкой на Лизу.

– Ого, какие газеты! А почему ты мне не дал их для гербария?

– Это газета «Царскосельское дело». Её издавали сто лет назад. Подшивка за тысяча девятьсот четырнадцатый год. Ценная.

– И зачем она тебе? – Лиза глядела на жёлтые странички.

– Как зачем? Узнать, что творилось тогда в Павловске.

– И что пишут в этих газетах?

– Ну вот… – листал Костик. – Про погоду, например. «Начало лета, а на градуснике 25 градусов в тени. В Царском Селе и Павловске оказалось теплее, чем в Ницце и Риме, где в те дни воздух прогрелся до 21-го градуса».

Лиза, посматривая в окно:

– Им повезло, а у нас гроза. Неужели климат так изменился?

– И наш июнь не слишком дождливый. Первый раз сегодня гроза. А насчёт повезло… С августа у них начнётся Первая мировая. Так-то…

– И они об этом не знают? – ойкнула Лиза.

– Нет, конечно. Про берлинский госдеп в газете ни слова.

– Какой ужас! А вдруг и у нас?

– Что?

– Третья мировая.

– Ну, это вряд ли.

– Так и они не ждали.

– Вообще-то да…

Костик листал дальше:

– Вот ещё о погоде. «Тропическая жара последних дней июня, установившаяся в Царском Селе и Павловске, особенно печально отозвалась на извозчиках. Это своего рода мученики, неизвестно для чего и для кого испытывавшие тяжесть ношения суконного костюма и черной шапки».

– Кость, а они что, так и ездили летом в костюмах и в шапках?

– Ну да, такой дресс-код. Почище чем в современных офисах. Представь себе в подобном костюме таксиста-гастарбайтера в маршрутке.

– А говорят – немытая Россия.

Костик читал:

– «Извозчикам в Царском Селе оставалось завидовать порядкам в Павловске, где извозчикам разрешено в такую жару ездить в простых легких рубашках и безрукавниках».

– И почему же такая разница? Этим рубашки, а тем париться в костюмах… – не понимала Лиза.

– В Павловске летом жил великий князь Константин Константинович. Он был поэт и дозволял вольности и одеваться по-простому. А в Царском Селе – официоз. Николай II требовал костюмы по ранжиру.

Дальше Костик выбирал что-то интересное специально для Лизы.

– А вот тебе как биологу. «На днях у механика грузовых автомобилей А. Шукана, живущего вблизи вокзала, неизвестно кем были похищены 9 кроликов редкостной заграничной породы. Кролики похищены со двора из деревянной будки. Стоимость их около 80 рублей. Воры не разысканы».

– Их, наверное, сразу съели, – решила Лиза.

– И с козами тоже случались происшествия. «К крестьянину Витебской губернии Егору Шукан пристала 29 мая в 8 часов утра… коза, которая и поныне ждет своего хозяина у него».

– Коза пристала к мужику? Домогалась, что ли? Вот дела…

– Нет. Смысл иной. Коза нашла пристанище. Судя по всему временное. И ждёт хозяина.

– Ну вот, меня наш век испортил, – Лиза аж смутилась. – Пойди пойми этот русский язык, кто к кому и зачем пристал.

– А вот новости на Павловском музыкальном вокзале.

Костику и самому они были любопытны:

– «Между прочим, в этом году вводятся некоторые нововведения, преследующие интересы и публики. Так, устанавливается электрическое расписание вечерних поездов, отходящих из Павловска. Расписание располагается над эстрадой, причем светиться будут только время ближайшего отходящего поезда красным цветом, а время всех следующих за ним поездов белым цветом».

Лиза удивлённо:

– Прямо над сценой было расписание?

– Да, представь такое в Мариинском театре или в Филармонии. Висит расписание отхода троллейбусов.

– Почему сейчас нет эстрады на вокзале? Пел бы какой-нибудь Киркоров.

Костик пояснил:

– А зачем сейчас? Тогда это был пиар первой железной дороги в России. Концерты на вокзале устраивали бесплатные, нужно было только купить билет на поезд.

– Хорошее время.

– Наше не хуже. Смотри, случай с дачницей! Просто комедия, – засмеялся Костик. – Случилась 22 июня 1914 года…

Лиза:

– Что за дата такая… Опять годовщина войны?

– Нет, до войны ещё тридцать семь лет. И потом тогда календарь был другой. Добавляй четырнадцать дней. Так вот… – начал читать Костик. – «…собравшаяся на вновь выстроенном перроне Тярлево публика, ожидавшая из Павловска поезда, стала свидетелем несчастного случая с местной дачницей П. Постройка деревянного павильона для нужд публики еще только начата и везде валялись доски. Неосторожная дачница, любопытства ради, начала осматривать постройку и, зайдя, слишком далеко к уклону железнодорожной насыпи, провалилась сквозь доски. При падении дачница порвала себе платье, сильно ушиблась, но еще больше перепугалась. В обморочном состоянии ее подняли знакомые и отвели домой».

– Бедняжка, – сочувствовала Лиза, размышляя о том, что дачница давно покойна, а сердце Лизы трогает её приключение на Тярлевском перроне.

Костик отложил газету, подошёл к окну. Гроза прошла. Кончился дождь.

В музее тихо. Лиза, укутавшись в ватник, задремала.

В застеклённых шкафах с экспонатами отражался коридор. Видно было, как Костик на цыпочках ходит, чтобы не разбудить Лизу.

ТЫ ЗВАЛ?

Утром курьер доставил в музей посылку.

– Мальчики, девочки, смотрите, что у нас тут! – Капитолина вскрыла коробку ножом для резки бумаг.

– Похоже на триммер. Да это же металлоискатель! – Лукич собрал прибор по инструкции. – Сейчас выйдем на улицу и проверим.

– А вдруг на газоне клад зарыт? – заволновался Рабкин.

– Очень даже может быть, – ответил Лукич. – В детстве я нашёл в зарытой бочке велосипед.

– Здесь, возле музея?

– Нет, в парке, рядом с дачей Нарышкина.

Лукич бросил в траву пятирублёвик. Прибор пикнул, показав на экране круглый объект и цифру «7».

– Может, кто-нибудь кольцо золотое кинет? Откалибруем на золото.

Молчание.

– Ха! Ну что, все холостые, карманы пустые? – подначивал Лукич.

– А сам-то? – кивнула на него Капитолина. И позвонила Комиссарову. Чтобы тот срочно приехал. Осваивать металлоискатель.

Музейщики, ожидая Комиссарова, ходили с металлоискателем по подстриженной лужайке.

Собирали пробки от бутылок, ржавые гвозди, женские шпильки. Отдавая всё это Лизе.

На автобусной остановке перед музеем остановилась маршрутка. Из неё вышел Комиссаров с лопатой.

Лиза продемонстрировала ему находки.

– Это мы нашли перед музеем.

Воткнув лопату в клумбу, Леонид быстро выстроил всех в одну шеренгу:

– Равняйсь, смирно. Здесь ковыряться нечего. Один мусор. Отбываем на Тызву. Искать шведские деревни.

– Может, на графские развалины? – спросил Костик.

– Там тоже земля напичкана металлом. Не меньше, чем на Кузьминке. От одного артобстрела сколько осколков выкапываю. Да и местные там гуляют в выходные. Фонить будет везде. А шведские деревни исчезли уже давно. Теперь там пустое поле. Будем искать раритеты!

– Лёнечка, как жаль, что я не могу с вами пойти, – причитала Капитолина. – Меня вызывают в администрацию. И Лукич должен остаться, мы ведь не можем в рабочий день закрывать музей.

Комиссаров скептически посмотрел на Шуру с конечностью в гипсе:

– А ты опять не провалишься куда-нибудь?

– Если только в какой-нибудь старинный шведский погреб, – трагично ответил Шура.

Костик:

– От них уже ничего не осталось, Шура, успокойся.

Лиза держала свою папку для гербария и лопатку.

– Шагом мааарш! – скомандовал Комиссаров.

Пока музейщики выдвигались к месту, Леонид кормил их прибаутками:

– Знаете, откуда название речки?

– Неа, – отзывалась Лиза.

– Деревни на Тызве стояли близко. Вечером тишина. Кто-нибудь крикнет, и со всех сторон оборачиваются: «Ты звал?». Так и на карте отметили: Ты-зва.

– А почему сами деревни с кошачьими названиями? Катлино, Кискисары? Кошелово? – любопытствовал Шура.

– В Катлине шведы держали котов. В Кискисарах – финки держали кисок, которые в гости к котам ходили, – у Комисарова свой солдатский юмор. – А в Кошелове – жили русские. Они воровали кошек у шведов и финнов.

Экспедиция перешла через мост, под которым виднелась глубокая долина и узенькая заросшая речушка – та самая Тызва. Потом свернули не то в лес, не то в заброшенный парк.