Текст книги "Круиз по Европе"

XI

Немецкий ноябрь без холодов и с затяжными моросящими дождями близился к концу. Каждое утро Денис спросонья по привычке выглядывал в окно, ожидая увидеть белые шапочки на деревьях и кустах и с грустью вспоминал, что снега в Германии ожидать не надо.

Уже с месяц по их совместной постели будто пробежала черная кошка. Они по-прежнему вместе завтракали, ходили на работу, обедали и ужинали, говорили о текущих делах лаборатории, но по ночам Адель уходила в спальню, а он устраивался в гостиной на диване.

Постепенно старая холостяцкая привычка стала брать свое. Теперь, перед тем, как лечь, Денис подолгу засиживался в интернете. Чтобы не увлечься игрушками, он вспомнил свою дипломную работу по ATI технологиям, которую после защиты диплома пришлось бросить. Здесь, в Германии, любые сайты открывались в считанные секунды, ничто не мешало, по крайней мере узнать, как далеко продвинулись остальные.

Наутро он появлялся в лаборатории совершенно разбитым и до полудня, под предлогом обработки результатов, дремал в своем закутке. Лабораторные девицы хихикали за спиной, полагая, что они ночами напролет предаются любовным утехам, а сама Адель ходила по лаборатории с несчастными глазами и делала вид, что ничего не происходит.

При таком образе жизни приходилось засиживаться в лаборатории допоздна и, как-то вернувшись домой, Денис застал Адель в гостиной всю в слезах.

– Ты в курсе, что происходит? – огорошила она с порога. – Только сейчас я общалась с Таткой. Та своими ушами слышала, что эта «мымра» собирается объявить нам с тобой войну.

– А в чем, собственно говоря, дело? – насторожился Денис, сразу сообразив, что речь идет о той самой перезрелой особе. – С работой мы справляемся, а остальное – не ее дело.

– Оказывается, раньше она первой просматривала результаты и сама относила их начальству.

– Ничем не могу помочь, – пожал плечами Денис. – Эта дама совершенно не смыслит в программах, поэтому результаты на этот раз пришлось отнести мне. После обсуждения немец лично отредактировал список авторов.

– Ума не приложу, что теперь делать. Обычно, в лаборатории устраивают вечеринку, и там она может пойти на скандал… Ты уже подумал, как нам провести Рождество? – внезапно поинтересовалась она у Дениса.

Тот неопределенно пожал плечами.

– Можно, конечно, в Москву слетать, – заметила Адель, – но не хотелось бы.

– В чем проблема? – удивленно посмотрел на нее Денис. – Поехали, куда хочешь.

Удовлетворенно кивнув, Адель замолчала. Было видно, что ее мучает что-то, но она не решается спросить.

– А как твоя старая подруга Светка поживает, она еще во Франции? – неожиданно поинтересовалась она.

«Пытается выведать: поддерживаем мы связь или уже нет, – раздраженно подумал Денис. – Какое ей до этого дело?»

– С сентября ничего о ней не слышал, – нехотя ответил он. – Ее с каким-то французом познакомили, наверное, дело уже к свадьбе идет. А с чего ты вдруг вспомнила, посмотреть на нее хочешь?

– Просто подумала: у нас здесь знакомых никого, а она во Франции уже давно живет. Может, покажет, или подскажет что.

– Если ты серьезно, могу спросить, – предложил Денис, поняв, что иначе она не отстанет, и, достав телефон, послал Светке СМС-ку. – …Она ответила, что можем отдохнуть все вчетвером, – сообщил он, немного погодя, – и предлагает встретить Рождество в Вене. А этот ее Франсуа достанет билеты в Венскую оперу или филармонию.

– Это было бы здорово! – мечтательно заметила Адель. – Скорей напиши: мы согласны.

Мило прощебетав что-то на прощанье, она радостно выпорхнула из дома за покупками. А Денис включил компьютер, чтобы немного поработать… и почти сразу отложил. Он внезапно вспомнил: в Швейцарии на прошлое Рождество они смотрели фильм про императрицу Сиси с юной Роми Шнайдер в главной роли, и потом в Женеве Светка рассказывала о последней австрийской императрице.

«Светка – натура увлекающаяся, видимо, решила продолжить свое исследование, – подумал Денис. – В этом понять ее можно. Но во всех поездках она вела себя спокойно и выдержанно, чего не скажешь об Адели»…

Он еще помнил Баварию с ее столицей – скучноватым Мюнхеном, куда они ездили буквально пару месяцев назад. Стояли последние теплые деньки октября, золотая осень была в полном разгаре, и Мюнхен весь еще находился во власти праздника «Октоберфест». Баварцы повсюду расхаживали в кожаных штанах и тирольских шляпах с пером, и распивали пиво из литровых кружек. Отношения с Аделью стали портиться, когда они поехали в замок баварского короля Людвига – «Нойшванштайн».

С каменной оградки, отделяющей серпантин ведущей в замок дороги от пропасти, Денис долго глядел на окрестные склоны, покрытые рыжеватым золотом кленовых листьев, за которыми блестели зеркала озер. Потом Адель захотела прогуляться по шаткому мостику над пропастью за замком, а Денис, услышав рассказ русского гида о короле Людвиге, неожиданно задержался. Главное, что он усвоил: императрица Сиси оказалась урожденной баварской принцессой и поддерживала все начинания своего кузена Людвига. От дальнейшего рассказа Дениса оторвала Адель, которая уже с полчаса повсюду искала его.

На обратном пути у них произошла серьезная размолвка. Придравшись к неосторожно брошенной фразе о памятнике императрице Сиси в Швейцарии, Адель впервые закатила скандал со слезами. В ней заговорила восточная кровь: такой взъерошенной и непримиримой Денис видел ее впервые. На протяжении пары часов, показавшихся ему кошмарным сном, прошлое, которое до этого никогда не обсуждалось, было перемыто по косточкам. Впервые она вздумала ревновать,…к тому, что еще до их знакомства он был в Швейцарии со Светкой? Он же никогда не интересовался, с кем она ездила в Париж, или проводила время, когда не появлялась на курсах. А может быть стоило хоть разок приревновать? Выражение: «ревнует, значит, любит» в ходу среди женщин.

С неделю после стычки Адель ходила с большущими синяками под глазами и отвечала на все расспросы односложно. Потом отношения внешне наладились, но обоюдных попыток к более тесному сближению они больше не делали. Наверняка, этой встречей она решила расставить точки над i…С другой стороны, появилась легальная возможность еще раз повидать Светку и прояснить ее отношения с французом.

Немного поразмыслив, Денис решил рискнуть.

XII

Они встретились вчетвером в холле гостиницы. На вид Франсуа оказался добродушным и галантным малым невысокого роста с типичной для истинного француза внешностью: почти черными волосами и глазами небесного цвета. По-русски он практически не изъяснялся и не понимал, переводила Светка.

Все время, пока они шли до метро и ехали в центр, с лица Дениса не сходила скептическая улыбка. И лишь очутившись в самом центре «Штефанплац», он понял, что заблуждался. Вена с величественным готическим собором святого Штефана и суперсовременным банком напротив, в сплошных стеклянных стенах которого, как в кривых зеркалах, отражалась площадь, нисколько не выглядела провинциальной столицей и в своем имперском великолепии, пожалуй, не уступала самому Парижу. Здесь всюду царил Моцарт. Его портрет в парике и малиновом камзоле на здании над одноименным магазином сувениров был виден отовсюду.

Франсуа охотно взвалил на себя роль гида, история для него была не хобби, а серьезным увлечением. Он сразу отвел всю кампанию на последнюю квартиру Моцарта в переулке за собором, попутно развеяв миф о похоронах гения в общей могиле для бедняков. Оказалось, что в Вене катастрофически не хватало земли, и по указу тогдашнего императора жителей приходилось хоронить в несколько вертикальных рядов. А впоследствии все эти кладбища просто перекопали.

Адель предложила вернуться и зайти в собор. Поняв ее жест, Франсуа отрицательно замахал руками и разразился тирадой.

– Он предлагает сделать это завтра в Рождественскую мессу, чтобы послушать хор, – перевела Светка. – А сейчас – вернуться назад и посмотреть на городской дворец Габсбургов.

Под предлогом, что ему нужно фотографировать, Денис отделился от группы и делая снимки, попутно с любопытством наблюдал за поведением девиц. А они словно забыли о его существовании, с упоением слушая все более и более красноречивого Франсуа.

Нескольких внимательных взглядов со стороны оказалось вполне достаточно. «Этот французик и Светка общаются так, словно едва знакомы, – подумал Денис, нагоняя кампанию, ушедшую далеко вперед. – Не похоже, что они спят вместе. Тогда что же между ними?»

Своей колоннадой и гигантскими бронзовыми памятниками Дворец Габсбургов скорее внушал чувство ужаса перед всеобъемлющей империей, и Денис невольно скорчил гримасу. Франсуа повернулся в его сторону и с улыбкой произнес успокаивающую фразу.

– Он говорит, что это, конечно, не Лувр, и не Версаль, зато Шенбрун ничуть не хуже Фонтенбло, – перевела Светка. – В летнее время в Шенбруне под открытым небом собираются самые большие оркестры.

– А где здесь Дунай? – поинтересовался Денис, привыкший, что во всех городах река протекает через центр.

– Старая Вена окружена с трех сторон лесом. Дунай протекает за городом, отделяя ее от болот. Сейчас там новый, суперсовременный район с общественными зданиями, – ответила Светка.

Денису стал нравиться Франсуа. Он нисколько не превозносил Париж, скорее наоборот, часто делал выигрышные сравнения в пользу Вены. Особенно это почувствовалось, когда они дошли переулком до музея Сиси. Рассказывая о ней, француз разразился длинной тирадой, в конце которой даже причмокнул.

– У каждой нации свой культ. Французы гордятся Людовиком Солнце и Наполеоном, баварцы Людвигом, а австрийцы поклоняются императрице Сиси, до конца своих дней не утратившей притягательной женственности. Слишком чопорная обстановка и быт двора Габсбургов на нее давили, и она полжизни провела, путешествуя по Европе, – перевела Светка.

Покружив по переулкам с имперскими зданиями и слишком откровенными памятниками на маленьких площадях, они наконец вышли к опере.

– В каком номере вы живете? – улучив момент, когда Франсуа с Аделью завернули за угол, шепнул Денис Светке.

– С чего ты взял? – невозмутимо ответила та. – Мы живем в разных номерах, и даже не рядом.

– А зачем это рандеву вообще устроила?

– Мне понравилось, как в Париже ты стал рассказывать о «Фиесте» Хемингуэя. Но американцы воспринимают жизнь чересчур прямолинейно. Поэтому решила сеанс психоанализа тебе устроить. Вена – его колыбель.

– А психоанализ – это кто? – небрежно поинтересовался Денис.

– Это когда женщине не хватает внимания мужчины, который с ней рядом. Поспешим, а то наши визави Бог знает, что подумают, – и она бросилась догонять Франсуа с Аделью.

Ее опасения оказались напрасны, те и не заметили отсутствия Дениса и Светки. Франсуа, возбужденно жестикулируя и тщательно подбирая английские слова, что-то объяснял, а Адель заразительно смеялась.

Знаменитая венская опера оказалось непохожа ни на какую другую в мире. Громадная кирпичная черепаха распласталась на квартал и, убрав голову в панцирь, словно находилась в нескончаемой дреме.

– Фасад выходит на площадь Герберта фон Караяна, – перевела Светка пояснения Франсуа. – Этот величайший дирижер после второй мировой войны, вернул опере впервые после Малера прежнее величие.

– А какая из опер лучше: Парижская Гранд Опера или Венская? – поинтересовался Денис невинным тоном.

Франсуа ухватил суть вопроса без перевода и улыбнулся.

– Их нельзя сравнивать. Париж – это мода и стиль, а Вена – царство классической музыки, – перевела Светка. – В оперу мы не пойдем, – добавила она, – в ней сейчас проходят рождественские балы.

Они двинулись дальше и неожиданно пересекли пути: по центру Вены ходил трамвай.

– Это бульварное кольцо, – пояснила Светка, выслушав объяснение Франсуа. – По нему трамваи ходят навстречу друг другу…

– Как Моску, – неожиданно добавил тот по-русски и указал жестом на маленькое кафе напротив.

– Он предлагает зайти и попробовать знаменитого венского шницеля.

– Это было бы чудесно, – впервые подала голос Адель, до этого слушавшая Франсуа с раскрытым ртом. – А потом кофе по-венски попьем…

Кафе оказалось маленьким и уютным. Их провели в глубину зала, стены которого были увешаны фотографиями великих певцов.

– А что такое настоящий венский шницель? – деловито поинтересовался Денис в ожидании заказа.

– Это специальная говядина в кляре, – пояснила Светка.

Тонкая пластинка мяса оказалась необычайно нежной, и даже Светка с Аделью без лишнего жеманства проглотили его в один присест. Обе были расположены поболтать за кофе с внушительной шапочкой сбитых сливок и горячим яблочным штруделем, но Франсуа, нетерпеливо показав на часы, повел кампанию дальше.

Они перешли бульварное кольцо и углубились в парк. Вдалеке блестел пруд с какой-то необычной авангардной скульптурой, за ним высился массивный барочный храм с элементами восточного стиля.

– Он выстроен на месте чумной ямы, в честь победы над турками, – пояснила Светка, выслушав Франсуа. – Турецкие янычары в случае взятия города грозились вырезать пол– Вены.

Сделал призывный жест, словно наигрывая на скрипке, Франсуа устремился по парковой аллее, и Денис с Аделью и Светкой поспешили за ним в сторону филармонии.

…Когда Денис, еще весь во власти мелодий, вышел с концерта, ему сразу почему-то вспомнилась фраза: «Архитектура – это музыка, застывшая в камне». «Причем, здесь в Вене – именно Моцарта и Штрауса, а ни каких-нибудь итальянцев. Возводя Венский центр, архитекторы напевали про себя «Женитьбу Фигаро», а площади и парки разбивали под кружение звуков «Голубого Дуная», – подумал он, и, повернувшись к Адели, встретил сияющий, счастливый взгляд.

– Мне никогда еще не было так хорошо, – благодарно прошептала она и, в первый раз за два месяца взяла его за руку, неожиданно крепко сжав пальцы.

Рождественская встреча пролетела, как одно мгновенье. Поезд, торопливо спеша куда-то, отмерял дорожные столбы. От их монотонного мелькания у Дениса стали слипаться глаза. Адель отвернулась к окну и глядела в него так пристально, словно старалась не пропустить чего-то очень важного.

– Мне понравилась твоя Светка, – внезапно произнесла она, повернувшись в сторону Дениса. – Решиться на такое: даже подумать страшно. Прямо – современная тургеневская девушка. Но этот Франсуа рядом с ней не смотрится, представить не могу их мужем и женой.

– Почему? – удивился Денис.

– Не завидую я твоей Светке. Он ей будет изменять при любом удобном случае, – Адель достала из сумочки визитку и протянула ему. – Посмотри, это Франсуа мне незаметно сунул на прощанье.

«Сучок французский, – раздраженно подумал Денис, с трудом разбирая готический шрифт. – Ни одной юбки пропустить не может»…

– Тетка знает, что возвращаться ей некуда, и поставила условие. Может, надеялась, что женившись, этот ее племянничек образумится. Тебе самой понравилась Вена? – поспешно сменил он скользкую тему.

Адель отобрала у него визитку и разорвала на мелкие кусочки:

– Даже больше, чем Париж. Помнишь: «Сказку Венского леса я услышал в кино. Это было недавно, это было давно»…А у нас эта сказка случилась наяву! – мечтательно вздохнула она. – Теперь дома всем рассказывать буду, – она повернулась к Денису и расплакалась. – Ты только не обижайся: пока работали эти четыре месяца, я понимала, что надо, и как-то сдерживала себя. А стоило на три дня расслабиться и обстановку сменить, сразу домой захотелось.

Денис внимательно посмотрел на нее:

– Именно на Новый год? Ты не забыла, что сразу после 1 января здесь начинают работать?

Адель утвердительно кивнула и, как маленькая девочка, которой не хочется идти в садик, жалобно шмыгнула носом:

– Так не хочется уже через пару дней с этой мымрой отношения выяснять.

– Ехать двоим на пару-тройку дней – слишком накладно, – понимая, что Адель хочет на время ретироваться, – задумчиво заметил Денис. – Но если очень хочется, можешь полететь одна. Это мой тебе новогодний подарок.

Адель радостно вспыхнула:

– Ты на меня не очень обидишься?

– Наоборот, наконец спокойно подумаю над результатами. Ты еще не забыла, зачем мы здесь находимся? – язвительно поинтересовался Денис.

– Ладно, не сердись. Помоги лучше билет достать, – примирительно попросила она.

– А что я скажу на работе?

– У отца плохо с сердцем. Из дома позвонили и попросили срочно приехать. Все равно новый эксперимент начнут не раньше конца января. За недельку– другую ты прежние результаты осмыслишь и мне пришлешь. А я их покажу кое-кому.

– Ты что, до конца января собираешься отсутствовать? – недоуменно спросил Денис.

– Как получится, не будем загадывать! – Адель нетерпеливо выглянула в окно. – Давай собирайся, подъезжаем уже…

Билет удалось достать лишь на самый ранний утренний рейс. Аэропорт располагался далеко, и до отъезда оставалось часов 6—7, не больше. Адель собиралась так вдумчиво и деловито, словно ехала в далекую командировку. Недоумевая, зачем брать столько, если едешь от силы на две-три недели, Денис накалялся все больше и больше. Его состояние постепенно передалось Адели. Та бросила несобранные чемоданы и подойдя к Денису, с необычной силой прижалась к нему:

– Я уже забыла, когда мы вместе ночевали…

«Хочешь успокоить на дорожку», – хотелось съязвить Денису, но он удержался, тем более, что и сам чувствовал, как в нем разгорается желание. Внезапно оно нахлынуло с такой силой, что Денис, не став ждать, пока они доберутся до постели, содрал с Адели одежду и повалил на пол. До этого необычайно аккуратная и сдержанная в эмоциях, Адель в ответ громко застонала, словно все ее нутро вывернулось наружу. Изогнувшись подобно большому луку, она несколько раз жадно глотнула воздуху и постепенно стала стихать, впадая в забытье…

Всерьез испугавшийся Денис, кляня себя за неумеренный разгул страстей, стал лихорадочно соображать: что полагается делать в подобных случаях. Но Адель вдруг сама открыла глаза и на ее лице появилась счастливая улыбка:

– У меня такого никогда не было, – нежно прошептала она, крепко прижимая к себе Дениса, – будто закружилась под звуки «Голубого Дуная», все быстрее, быстрее, и с головой в этот вихрь. А когда очнулась, такое чувство, будто заново родилась.

– Может, никуда не поедешь? – предложил Денис, облегченно переводя дух. – Откроем на Новый год шампанское, поставим диск Штрауса, который в Вене купили, и продолжим танцкласс.

– Нельзя, папа с мамой ждать будут, они так соскучились, – грустно вздохнула Адель. – Лучше сохраним эту ночь, как чудесное завершение поездки в Вену, – она посмотрела на часики и деловито поднялась. – Давай собираться, в аэропорт опоздаем.

XIII

Путь к аэропорту они проделали молча. Слишком многое выплеснулось наружу у обоих, и теперь требовалось время, чтобы восстановить прежнее душевное равновесие.

Убедившись, что самолет взлетел, Денис направился к своей машине. Подержанный «Опель», привыкший к мысли, что его часто бросают на стоянке, скроил в рассветных лучах приветственную гримасу и завелся с пол-оборота. В душе Дениса царило странное спокойствие, которое особенно ощутимо, когда едешь в одиночку по пустынной дороге. Поспешный отъезд Адели поставил точку в ситуации, к которой он подспудно готовился весь последний месяц. Теперь в их отношениях наступило нечто вроде долгожданной паузы…

«Может, Адель сбежала, испугавшись слишком настойчивого внимания Франсуа? – вдруг подумалось Денису. – Такой поворот событий мог сильно навредить его взаимоотношениям со Светкой»…Впрочем, о каких отношениях может идти речь, Денис толком уже не понимал.

Лихо шурша лысинами шин, «Опель» въехал в городок. Несмотря на наступившее утро, обыватели еще спали, и Денисом по мере продвижения к дому все настойчивее овладевала уже давно не испытанная леность. Но он решительно повернул руль и направился к зданию лаборатории. «Эмоции не должны довлеть над делом, – раздраженно подумалось по дороге. – Особенно в его случае».

В лаборатории царила первозданная тишина, и даже не верилось, что в обычные дни она способна превращаться в осиное гнездо. Скачав последние результаты Адели в свой «ноутбук» и тщательно прибрав ее стол, Денис в ожидании появления начальства сварил себе кофе. На его счастье вскоре появился заведующий-немец. Скроив на лице озабоченную мину, Денис достал заявление Адели об отпуске и направился к нему кабинет.

Немец принял все за чистую монету. Повздыхав о бренности всего земного, он попросил Дениса представить в первых числах отчет и отпустил с миром. Устроив дела, Денис послал по электронной почте поздравление Адели с Новым годом, а Светке с припиской, что Адель уехала в Москву. Адель ответила письмом-сердечком, а Светка написала: «Не огорчайся!»

Денис и не думал огорчаться. Он был несказанно рад, что его оставили на Новый год в покое и, немного посмотрев телевизор, спокойно углубился в свои изыскания. Когда он, наконец, решил оторваться от ноутбука, за окнами мутнел рассвет.

Наступил Новый год. Сначала жизнь в лаборатории текла, как обычно, и Дениса никто не трогал. Но уже к концу января он стал слышать за спиной шепотки. Потом позвонила Адель и кислым тоном сообщила, что вынуждена задержаться еще. Недоумевающий Денис стал ожидать чего угодно, и тут его вызвали к начальству.

– Вы конечно уже в курсе, что ваша подружка прислала заявление с просьбой расторгнуть контракт? – спросила особа, не скрывая торжествующей улыбки.

– Это ее право, – пожал плечами Денис. – Она здесь всего лишь стажировалась, и в какой-то момент могла засомневаться в чем-то и решить, что это не ее призвание. К тому же у Адели возникли личные обстоятельства: внезапно тяжело заболел отец.

– По моим сведениям он вполне здоров, – возразила особа. – А личные обстоятельства заключаются в том, что ей предложили место в аспирантуре. Надеюсь, вам это известно?

– Даже если это и так, не вижу в этом ничего предосудительного, – спокойно парировал Денис. – В контракте сказано: «можно расторгнуть по взаимному согласию или в случае форс-мажорных обстоятельств». Вам нужно просто выбрать, какая формулировка здесь более уместна.

– А если я сообщу руководству, что собираясь поступать в аспирантуру, ваша Адель тайком присвоила результаты лаборатории, и помогли ей в этом вы?

«Вот куда ты клонишь, стерва, – раздраженно подумал Денис. – Шантажировать надумала, ну погоди!»

– Вряд ли вы решитесь на такое после фальсификации своих результатов и присвоения чужих, – спокойно ответил он.

Покраснев под толстым слоем пудры до кончиков волос, особа, не зная, как парировать подобную дерзость, несколько секунд ловила воздух ртом.

– Да я тебя по судам за клевету затаскаю, мальчишка! – наконец, прошипела она. – После таких слов безработным ходить будешь!

Чтобы не вступать в ненужную перепалку с глупой бабой, Денис включил «ноутбук» и открыл нужный сайт.

– Посмотрите, только внимательно – эта статья опубликована у нас в России десять лет назад в малоизвестном институтском сборнике. А это – аналогичный вариант той же статьи, переведенной на английский, и опубликованной в лабораторном отчете, как оригинальная работа. Будем продолжать дальше?

– Особа мельком глянула на экран и приняла простецкий вид:

– Ну ошиблись, с кем не бывает,… – и, поняв, что Дениса не проймешь, поинтересовалась деловым тоном:

– Кто еще в курсе?

– Пока только я, – пожал плечами тот. – Как поступим с заявлением Адели?

– Я поддержу его у руководства, – согласно кивнула особа. – Только вот…

– Не будем торговаться, – прервал ее Денис. – И об опытах Адели больше вспоминать не будем. В качестве моральной компенсации я готов принять участие в ваших, но на равных основаниях.

«Противно думать, что тобой пытаются манипулировать, будто марионеткой», – с досадой подумал он, выходя от начальницы и машинально принимаясь за работу. И тут до Дениса внезапно дошло, что его подруга больше никогда не вернется. Начальница разведала это по своим каналам раньше других и решила устроить ему сюрприз в расчете на то, что он растеряется и в сердцах сдаст Адель с потрохами. И только крайняя «зашоренность» своими компьютерными делами помогла ему не попасться на эту примитивную удочку.

Адель не звонила, и какое-то время в Денисе еще теплилась надежда, что разговор с перезрелой девицей всего лишь мистификация. Однако близилась календарная весна, а вестей из Москвы все не поступало. Под предлогом грядущего женского праздника обеспокоенный Денис решился позвонить. И тут Адели словно передалась его тревога, и она нарушила обет молчания.

– Денис, не сердись, просто постарайся понять, – жалобно прощебетала она в трубку. – Мне предложили в аспирантуру поступать. Я тебе так благодарна за присланные материалы, они очень помогли.

– Значит, я тебя скоро не увижу? – грустно спросил он. – А как с твоими вещами поступить?

– Ты их упакуй пока в чемодан. Недели через две мой брат через Германию поедет. Передашь ему, договорились? …У меня к тебе еще одна просьба, – произнесла она после долгой тягостной паузы. – Я тебе благодарна не только за материалы, вообще за все, но будет лучше, если мы вообще расстанемся. Пожалуйста, не звони, не ищи и… постарайся забыть.

В трубке зазвучали короткие отрывистые гудки. Денис их слушал и слушал, не в силах дать отбой. Он словно надеялся, что они вдруг прекратятся, и снова зазвучит ее голос…

После внезапного отъезда Адели в положении Дениса мало что изменилось. Начальник-немец продолжал относиться к нему лояльно, а известная особа на время ушла в тень. Сам Денис понимал, что это ненадолго, и, чтоб не оказаться к лету у разбитого корыта, принялся работать над своими задачами с удвоенной энергией. Однажды отважившись, он написал в одну американскую фирму, предложив свое понимание некоторых насущных проблем, и был немало изумлен, получив ответ. Его просили прислать резюме и в случае положительного решения приглашали в середине лета на переговоры в Москву. Денис написал обо всем Светке, попросив ее совета.

Светка ответила: «Встретимся в конце июня в Памплоне, в баре на улице „Эстафета“, напротив кафе „Ирунья“, и обо всем поговорим»…