Текст книги "Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы"

21 ноября – на Пушкинской в партийном архиве некий фотограф Василий устроил мне фотосессию по заданию издательства «Вагриус» – для 4-й обложки и так, и эдак (и ни одна не пошла, фотопортреты остались на память – 21 апреля 2014). Оттуда в «Вагриус», и получил набор 606 страниц для чтения и ловли ошибок…

22 ноября – засел за первую историческую «шпаргалку» (пять страниц) и начал с 1940 года, за ней приехал водитель Стефановича. А Стефанович сказал по поводу подаренного ему «1932 года», что я – уникальный человек, владеющий информацией и имеющий свой взгляд на историю. Я ему подарил пару своих книг, а он мне свою, совместную с Эд. Тополем «Я хочу твою девушку» (огромный тираж, газетная бумага). Стефанович хочет девушку, а я хочу – культуру. Вот и вся разница…

23 ноября – трудный день: за стенкой ремонт, я сочиняю историческую шпаргалку для ТВ, а параллельно готовлюсь к съемкам о Марлен Дитрих. Как выдерживаю? Уму непостижимо…

24 ноября – съемка «пилота» в Доме актера на старом Арбате, где когда-то снималась «Старая квартира», там я был в хоре, а тут – соло. Утром Ще «провожала гармониста в институт» – даже шейный красивый платок повязала. Снимали два оператора. Все было не просто, но я поймал кураж и, когда кончилась съемка, Нелли Фил сказала: «Молоток!» Я вздохнул: отмучался. Но тут решили сделать еще дубль. И по новой… Странно, но выдержал, и оператор Олег похвалил за выдержку. Приехал домой – приглашение в прямой эфир к Вербицкой на тему «Агрессия в обществе», – отказался… Вот такая закрутилась жизнь…

25 ноября – печатал про 1917 год.

26 ноября – с утра темнотище, но сел за машинку. 1919 год… А затем пришлось ехать на совещание к новому шефу журнала «Алеф» Зееву Вагнеру, и он несколько раз цокал языком по поводу моего «5-го пункта»: «Если не еврей, то няня еврейка!..» На совещании куча народа, и все евреи – умные, дошлые, остроумные, и, в частности, кинокритик Мирон Черненко.

27 ноября – занимался историей и прыжки: 1945, а потом 1930 год. В итоге 12,5 страницы.

28 ноября – отвез пять страниц шпаргалок и просидел со Стефановичем 2,5 часа. Он читал мои «подсказки» и комментировал, потом показывал свои альбомы: Париж, Ницца, Италия… Фото с Бродским перед вручением Нобелевской премии. Крупняк. Выдал аванс 15 тысяч ре (500 долларов) без ведомости и расписок. Черный нал… От Стефановича на Крымскую на нон-фикшн. Общение накоротке: Глеб Павловский, Ирина Прохорова, Зеев Вагнер, Майя Пешкова и др. Алевтина возмущалась по поводу невыхода «Огненного века»: деньги выделены и их кто-то прокручивает, мафия!..

29 ноября – в «ВМ» вышел мой комментарий «Назад и вперед?». Ще отметила комментарий Анатолия Макарова о нереализованном поколении. Я позвонил ему, как коллеге. Он закатил монолог: все только и говорят о Сорокине и Пелевине, а таких, как он, Макаров, не замечают. Короче, крик и боль. Значит, не я один страдаю…

1 декабря – шпаргалки – 1934 и 1938 годы. На гонорар от Стефановича купил почти черный, тонкой шерсти костюм от фирмы «Отто Берг» (355 долларов в пересчете) – (И что? Почти не надевал, висит в шкафу и висит… 22 апреля 2014). Но странное дело: деньги есть, а счастья нет… Общался с Ал. Архангельским: он тоже в проекте ОРТ «История новой России».

3 декабря – приехал из «Вагриуса» и схватился за 1942 год, а у Ще своя программа и включила стиральную машину, и я работал под ее гул – с ума можно сойти!.. В «Вечорке» вышел календарь страсти – декабрь.

6 декабря – сплошной Стефанович: шпаргалки по годам, дополнения, консультации. Еще порция денег и договор, в котором я фигурирую как консультант.

10 декабря – длинный поход: «Аккорд», «Радуга», Домжур, радио – радиокомпания «Москва» прекратила свое существование. Бывшие латиноамериканцы, и в частности Игорь Кудрин, в унынии, как жить дальше?..

11 декабря – в «Вагриусе» просматривали оформление книги, и Костанян снял мое фото с четвертой обложки. Снял и снял. Зато отдали в подарок 13 портретов. Ще: вылитый тенор с бабочкой!..

12 декабря – с Ще на рынок, и многое себе позволили: хороший чай, форель, халва в шоколаде и т. д. Реванш за скудные советские времена, где была «Продовольственная программа», но не было самих продуктов. Или по-другому: был дефицит… Из дневника: «А тем временем в стране продолжается бордель. Как написала «Комсомолка»: «Не сдается в Якутии власть. Там еще надо много украсть». Воровство, коррупция, преступность – на высочайшем уровне».

Ремарка из 2014-го: лихие 90-е еще не кончились!..

14 декабря по приглашению Сперанского – в музей им. Глинки на концерт «Джаз под Новый год». Отдых после бешеной работы и ожидания выхода книг.

17 декабря – на 20-летие «Радуги» в библиотеке иностранной литературы. Выступил со стихотворными поздравлениями:

 
Кто сказал «Не надо»?
Надо! И только в «Радуге»!..
 

Ну, и т. д. в том же духе, и все сразу взбодрились, а до этого была скучная юбилейная чушь… И еще был любопытен список ляпов из переводных любовных романов, выпускаемых «Радугой», типа «Он побродил по ее возбужденному телу своими длинными пальцами»… «По спине пробежали знакомые мурашки…»

19 декабря – вечер памяти Раисы Максимовны в Цветаевском доме. Общение с Сигурдом Шмидтом, Ник. Шмелевым, Ольгой Трухачевой, внучкой Анастасии Цветаевой…

20 декабря – сначала в «Радуге» снимал вопросы, а потом поехал в гуманитарный Афанасьевский университет на Новослободскую, там в аудитории 803-а проходил семинар по Вольтеру (Маша Штейман ведет у второкурсников курс по литературе и философии, познакомился с ней на осенней книжной ярмарке). На семинаре 21 девушка и один парень. И все умненькие, одна даже четыре раза перечитывала «Кандида». Сначала говорила Мария, а потом я минут 10–15 о Вольтере как о человеке. И все прошло на ура!

26 декабря – Эдик привез из Парижа визитки Russe ectivain, journaliste, historien. В «Вечорке» вышла публикация о Марлен Дитрих. А Вульф, кажется, делает все, чтобы тормознуть мою Марлен на экране: опасный конкурент?.. Долинская сказала, что «Жираф» отложил «Серебряный век» и в авральном порядке делает книгу-альбом к 100-летию Ивана Леонидова (они все-таки архитектурное издательство). Я – конкурент Вульфу, а мне конкурент – Леонидов. Все мы конкуренты друг другу…

Кстати, о Леонидове. Архитектор печальной судьбы, практически все его замыслы остались на бумаге нереализованные: Институт библиотековедения им. Ленина (1927), дом Центросоюза (1928), башня Наркомтяжмаша на территории Кремля. Так что грех обижаться, что он перебежал посмертно мне дорогу в издании книги.

В этой книге я сосредоточен, естественно, на своей судьбе и, в частности, творческой. Но приходится и отвлекаться, когда уходят из жизни какие-то знаковые люди, которые я уважаю и с которыми, как говорится, на одной волне. И вот в декабре не стало писателя и драматурга Володина (Александра Моисеевича Лифшица) и писателя беспощадной правды о войне и послевоенной жизни Виктора Петровича Астафьева.

Володин вошел в мою книгу «Золотые перья» (2008) – эссе «Уходящая натура». Он последний человек стыда, который признавался, что «Никогда не толпился в толпе. / Там толпа – тут я сам по себе…»

Удивительные сравнения:

 
Страна моя давно больна.
Отдельно от нее болею…
 

Александр Володин умер 16 декабря 2001 года, в возрасте 82 лет.

 
Как будто мы жители разных планет.
На вашей планете я не проживаю.
Я вас уважаю, я вас уважаю,
Но я – на другой проживаю. Привет!
 

Виктор Астафьев ушел из жизни 29 ноября 2001, в 77 лет. О нуворишах и ловчилах говорил: «Везде с растопыренными карманами».

В рассказе «Падение листа» Астафьев задал вопрос: «Как воссоединить простоту смысла жизни со страшной явью бытия?»

Ранее в 2001 году ушли из жизни писатели не из моего лагеря – Вадим Кожинов, Петр Проскурин, Анатолий Ананьев, из иностранных – Жоржи Амаду, Кен Кизи («Полет над гнездом кукушки»). Но вернусь к текущему дневнику:

29 декабря – на станции «Водный стадион» мне вручили три экземпляра книги «Огненный век» (открываешь – скрипит!) и предложили за мои деньги издать шикарную книгу. Я отказался. В такие игры не играю! Худо-бедно – книга вышла! Том – 718 страниц, тираж 2 тысячи экземпляров. Держал в руках и ничего, кроме усталости, не чувствовал.

30 декабря – в «Космосе» спектакль театра-кабаре «Летучая мышь», но театр уже без Гриши Гурвича…

31 декабря – одни жалобы на здоровье: язвочки на ноге, вздутые вены, передний кривой зуб, непрекращающийся кашель… Части машины приходят в негодность… Цены успеха?..

ИТОГИ 2001

Вышли две книги: «Ангел над бездной» (4 апреля) и «Огненный век» (29 декабря). В течение года крутил еще три книги: «В садах любви», «Московский календарь» и «99 имен Серебряного века».

«Алеф»: сначала персоны, а затем события месяца плюс отдельно Дон-Аминадо – 13 номеров.

«Вечерняя Москва»: 12 выпусков Календаря страсти, 5 – «Взгляда» и 8 отдельных публикаций (Коко Шанель, Мандельштам, Эренбург, Сытин, Роза Люксембург, Аверченко и Марлен Дитрих). Итого 25.

Вечерний клуб. 5 публикаций, в т. ч. о великом князе Павле Ал. Романове.

Кумир – 1 (Свадьбы и разводы в Голливуде).

«Аккорд»: Мендельсон.

«АиФ» – История январей.

ТВ. Повторы «Академии любви». Выступления в программах «Деликатесы», ТНТ – прямой эфир с Болтянской и Гулько, «Блеф-клуб», «Большая стирка» – Цена славы (3 августа). Снятый пилот «Марлен Дитрих».

Многочисленные выступления по радио.

Выступления. По 2 раза в Доме книги и в «Молодой гвардии». Трижды в Звенигороде. Дважды в Тургеневке, по разу – в Погодинской, в Чеховском центре, на Песчаной. Еще на вечере Сенкевича, в ЦДРИ, в Ленинке у Шубиной, вечер «Радуги» в «Иностранке», соццентр на Соколе. Собственная презентация Ангела в Цветаевском музее, там же вел вечер Брагиной. Поездка в Воронеж, «Библио-Глобус». Итого 21 выступление, не считая книжных ярмарок…

Публикации о Ю. Б. – неизвестный шестидесятник («ВМ»), «Алеф», «Сударушка», «Подмосковье», «Подмосковные известия», «Новое время» («Лица»), «Деловая книга» и что-то еще… Участвовал в опросах «ВМ» и «ВК».

Короче, куча всего.

2002 год – 69/70 лет

Вышла одна книга – «Московский календарь» (совместно с Анной Безелянской) – Девять веков жизни столицы. Мучение с «Садом любви» в «Радуге», и после долгих мытарств – «В садах любви» в конце года в «Вагриусе» все же вышел. Параллельно шла работа над книгой о принцессах. Плюс 76 газетно-журнальных публикаций. Напечатано 14 интервью в различных изданиях. Презентации в книжных магазинах. Творческий вечер в ЦДЛ с бутылками брюта. 40-летие «Библио-Глобуса». Больница на Писцовой в связи с аллергией. Тур Страсбург-Метц, немного Баден-Бадена и Реймса. 27 декабря – показ фильма по «Культуре» – Марлен Дитрих.

Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл.

Альберт Эйнштейн

5 января – Год Лошади. И что?

 
Не водку пить, а ром. Не быть конягой, а скакуном.
 

Новый год встретили вдвоем и с шампанским, и не было спасения от петард во дворе. 1 января отправились в гости к Кочевриным. Ну, а 2-го первый рабочий день. Печатал первый материал года – 5 страниц с хвостиком о российском реформаторе Михаиле Сперанском. 4-го фавор от Эдика: на машине отправились на Ленинградский рынок за продуктами: 10 килограмм тамбовской картошки (ни в жисть бы не дотащил) и еще чего впрок. Так начался мой юбилейный год в надеждах на нечто. Вознесенский съюморил:

 
Лучезарней Метерлинка
Что-то светлое взойдет  —
Ручки две, две половинки  —
Здравствуй, жопа – Новый год!
 

Очень изысканно. И еще Андрей: «Время ржет дурацкой шуткой…»

8 января – в советские времена я любил праздники: не надо ходить на работу и можно принадлежать себе, что-то писать в стол. Сейчас другая ситуация. И постоянно принадлежу себе, без контактов с начальством и коллективом, а праздники возмущают тем, что не выходят газеты, не работают редакции, все вокруг как бы замирает. Отгуляли очередное Рождество и теперь начнут работать?..

Лично я немного печатал и разбирал архив (перманентное занятие). Ще находилась в простуде и, наконец, после четырех дней сидения дома я вывел ее на улицу.

 
По улицам Щекастика водили, Как видно, на проветр.
 

Нырнул как-то в старые дневники 1990 года – 11 лет назад! И с удивлением прочитал запись от 7 января: «…Самочувствие так себе и горькое осознание, что наступившие 90-е годы – это вроде финишной прямой. Рвешь ленточку и падаешь без чувств… В 2000 году мне будет 68 лет – доживу ли? И надо ли?..»

Запись от 9 марта 1990: «Глядя в будущее, никакого оптимизма. 58 лет. Сколько осталось? Надо писать завещание. Все чаще и чаще лезут горькие мысли и печальные мысли…»

Ремарка спустя 19 лет: «Я не угадал своего будущего. Наступили лихие 90-е годы, я достал из ящиков стола свой «Календарь мировой истории», и состоялось превращение Золушки: я стал востребованным, а затем популярным журналистом. Потом и писателем: книги, газетно-журнальные публикации, радио, телевидение, презентации, творческие вечера… Жизнь в преклонном возрасте закипела и заискрилась радужными красками…» (8 июня 2019)

Ну, а тогда – 18 марта 1990 года, – «…Как доскрипеть до пенсии? Вот в чем вопрос…»

И в этом плане интересен звонок от кадров Центросоюза, Сторожева, который неожиданно всплыл в Совете Федерации: «Никто не думал, что ты станешь писателем. Вижу тебя по телевизору, читаю в газетах… Завидую белой завистью, как можно поменять жизнь на старости лет. Я так не могу!»

Можно подумать, что это возможно просто так: сегодня – чиновник, завтра – писатель…

15 января – все вроде бы хорошо, да не очень. Донимает проблема с ногой, с венами. Пришлось идти к районному хирургу Угрюмову, он посмотрел, пощупал и авторитетно заявил: надо делать операцию. И 14-го я поехал в какую-то дальнюю клинику 200-м автобусом на Лобненскую улицу и попал к настоящему профессору Гвоздеву. Кругом в клинике туча народа, согбенных и страждущих, жертвы бесплатной медицины. И не помощь, а одно унижение. Мне повезло: кто-то из медработников меня узнал и сопроводил к профессору. Писателю – респект!.. Профессор провел осмотр и постановил: операция не нужна, нужно консервативное лечение: лекарства, мази и эластичный бинт. Я в благодарность выложил «Поцелуй от Версаче». Благодарственный поцелуй…

Из других новостей: с Ще побывали в Доме архитектора на выставке картин Нодара Мануйлова. Общался с ТВ по поводу «Клуба 1932». Принимал визитеров из журнала «Итоги». Фотокор израсходовал на меня аж две пленки. Получил декабрьский и январский номера «Алефа». В «ВК» вышел Михаил Сперанский. Печатал криминальную колонку. 12-го по приглашению Ирэн Морозовой были в театре «Ромэн» на спектакле «Мы – цыгане». Под конец появился сам Николай Сличенко и спел «Черные очи» и «Милую».

И еще. В «Вечорке» на меня «напал» работник МИДа, его дочь пишет какой-то реферат про криминал и ей нужна книга «Терра-детектив». Отец дочери: позарез!.. Я подарил «Терру» и за нее получил «мужской подарок» – бутылку шотландского виски. Выходит, что книги приносят дополнительный гонорар…

20 января – 16-го отказался ехать на программу «Чего хочет женщина?» – куда-то за метро «Профсоюзная», темень, грязь, – и во имя чего, чтобы еще раз мелькнул на экране? Не знаю, что хочет женщина, а усталый мужчина хочет отдыхать. Так что встреча с ведущей Кларой Новиковой не состоялась, хотя тема «Белая кость и голубая кровь» – интересная. На съемки не поехал, но зато начал активное лечение с ногой: бинт, лекарства и прочее.

В связи с приближением 200-летия Виктора Гюго врубился в книгу Моруа. Позвонил Ф., в «ВК»: Гюго не нужен, он не наш (!), лучше Савва Морозов. На «Культуре» идет борьба за пилот о Марлен Дитрих между Пауковой и Пономаревым: давать – не давать? Татьяна Алексеевна из «Алма-матер»: наберитесь терпения!.. В «Вечорке» запущен и идет рубрика Календарь-триллер. В редакции «Искусство кино» встретился с Даниилом Дондуреем и подарил ему свой «Коктейль». Он взял книгу, восхитился и… ни гу-гу: отклика я так и не дождался. Интеллигент, интеллектуал, но без вежливости…

27 января – в промежутках работы хожу сдавать анализы.

 
По молодости тигром
Играл в любовь.
Теперь другие игры:
Анализы на кровь.
 

22 января получил пилотную запись Марлен Дитрих – 26 минут.

24 января вышла «Москвичка», Ще расстроилась: материал ее сократили, и в итоге какая-то вермишель. Ще идет по моему пути: все те же тернии… Ну, а я к 14 часам в Домжур, в ресторан. Столы накрыты и висит плакат «1-я экс-ассамблея» (к 300-летию русской журналистики). Вел Павел Гунтионов, а список награжденных зачитывал Владимир Вишневский. Я получил диплом «За профессиональное мастерство» и премию в конверте – 7 тысяч ре, что равно примерно 200 долларам. Не густо. Подсластил Вишневский, сказав при вручении: «Вообще имя Безелянского – почти культовое». А на следующий день в Хаммер-центре, в зале конгрессов, где стоит золотой Меркурий, грянул журналистский бал. Бал – громко сказано! Сборище журналистов, чиновников. Интересны были лишь закуски, а для кого-то и выпивка. Евгений Киселев хотел возбудить коллег на поддержку канала ТВ-6, но его не поддержали: все были заняты едой…

25-го вышла «Вечорка» с портретами трех лауреатов Союза журналистов РФ на первой полосе: Ю. Б., гендиректор концерна «ВМ» Бородин и главред Евсеев. А за окном свежевыпавший снежок и 0 градусов.

31 января – в «ВМ» – Савва Морозов, добивал историческую фактуру для проекта Стефановича, сочинил опус для апрельского «Алефа». Короче, контора пишет!.. И нога: к вене добавились какие-то красные пятна (микоз?).

3 февраля – нога зудит и пылает, как бы не загреметь в больницу. В Москве застрелили директора гостиницы «Пекин». 1 февраля были с Ще на бенефисе Анисима в музее им. Глинки. Прочитал со сцены стихи с такой вот концовкой:

 
Пусть мало на нем наградных всяких лент,
Но звонкое имя Гиммерверт,
Пари и твори, дорогой Гиммерверт,
А мы комплименты положим в конверт.
 

5 февраля – идут консультации с врачами, и пришлось поехать куда-то далеко, на Крылатские холмы, к профессору Кутину. Он чего-то мычал, и я решил поехать в больницу на Писцовую улицу, где в мае 1990 года лежал с аллергической вспышкой. Вышли февральские страсти в «ВМ», темы – Джон Кеннеди, Лиля Брик, Фет, Пастернак и другие персоны. Отказался от поездки в Звенигород. А как же Европа, куда мы с Ще нацелились? А юбилейный вечер в ЦДЛ? Все рушится…

6–13 февраля. Больница на Писцовой. Аллергия…

 
О, закрой свои алые ноги!
Некрасивая алость на них…
 

В среду 6 февраля в 11.55 уже был в палате 327, стоял у окна и с тоской взирал на улицу. Свобода кончилась. Четыре кровати. Духота. Познакомился с 30-летним бизнесменом из Баку – Тахиром Искандеровым (был когда-то советский фильм «Тахир и Зухра»), и вскоре мы с ним уже резались в маленькие магнитные шахматы… Шахматы скрасили первый день пребывания в больнице.

Ну, а дальше анализы, капельница, таблетки в пузырьках с наклейкой «Утро», «Обед», «Вечер». Врачи, читавшие мою книгу «Вера, Надежда, Любовь», ко мне весьма заботливы. А я в голове прокручиваю новые книги: «Явь и сон» (художники, поэты), «Вырванные страницы из дневников Ю. Б.». Ще принесла вторую часть верстки «Московского календаря», и я прочитал ее в больничной палате. И тем не менее не покидало уныние, которое я отразил в стихотворных строчках:

 
Что наша жизнь? Игра.
А, может быть, больница.
Настанет день. Придет пора,
И ты в больнице, – и не спится.
Все планы рухнули, и нет
Ни выхода, ни облегченья.
И только памяти вослед
Ты бродишь, плача с сожаленьем…
 
 
Ах, неужели все прошло?
Ах, неужели все пропало?!
И не спасет уж ремесло
И дней осталось очень мало.
И если жизнь – игра,
То выигрыша не будет.
 
 
И ветер дунет со двора
И душу холодом остудит.
Мы проиграли. Вот финал.
Для всех конец так одинаков —
И кто был шустр, и кто проспал,
И кто Иван, а кто там Яков, —
Финал, финал, и пуст фиал.
 
 
На дне бокала лишь печаль,
И отправляйся с нею вдаль.
В туман, в тупик и в никуда.
Мы проиграли, господа!..
 

В ночь на 11 февраля проснулся около часа ночи и долго не мог заснуть. Лежал. Думал. Соображал и опять наплывом пошли строчки:

 
Простите, но я не Коперник
И Блоку совсем не соперник.
Я – книжный гребец и галерник,
К тому же ужасный аллергик.
Мне дух коммунизма противен.
Я чист. Романтичен. Наивен.
Противна политиков банда.
Ах, лучше бы запах лаванды…
 

13 февраля у врача попросился на волю. Она подвела итог: высыпания с ног сходят, ЭКГ в норме. Сахара нет. И – выписка… День выхода из больницы был счастливым. Даже больше, чем премия от Союза журналистов.

17 февраля – маленький передых после больницы, а с 14-го засел плотно за проект Гущина-Стефановича. Напечатал обзор событий за 1901 год и «поехал» дальше по началу XX века, листая при этом дневники Николая II и Суворина.

21 февраля – эйфория прошла. Замелькали будни. На «Культуре» отвергли мои заявки «1932 год», «Женщины XX века». Есть Радзинский, есть Вульф, есть Носик, Скороходов… И зачем еще один конкурент? Логично.

19-го в «Пашков доме» получил не левую книгу, а настоящие авторские экземпляры. 10 штук – 10 килограмм. 12-я по счету вышедшая книга. И никакого ликования…

28 февраля – последний день зимы. Зима была длинная и нудная. А завтра первый день официальной весны. Занимался приглашением на свой вечер ЦДЛ. Говорил со многими писателями, соглашались прийти, но чувствую кожей: не придут. Если соберу ползала, то уже неплохо… 25-го смотрели закрытие Олимпиады. Наши провалились, но во всем обвинили американцев. Проигрывать надо тоже уметь, а не валить на других…

Позвонили Бэлзе, он только что прилетел из Ханты-Мансийска («чем дальше на север, тем теплее принимают…»). Я ему сообщил, что вышел «Огненный век». Бэлза почти возмутился: «Юрий Николаевич, зачем вам нужна эта политика?! Ваша тема: культура и любовь…»

26-го в «Вечорке» давал интервью Сереже Борисову, он сходу набирал мои ответы на компьютере. Быстро и удобно. Но я так не умею… Пришел домой, и тут явилась новая корреспондентка Евгения (но не Евгения Гранде, как у Бальзака). Шустрая: одно интервью дуплетом в три издания: «Московская правда», «Подмосковные известия» и журнал «Полиграфист».

Позвонил Жетвину, с которым мы начинали печататься в «Советском студенте». К телефону подошла жена: Саша умер 28 декабря, сердце… 66 лет (он с 1935). И книгу стихов, кажется, так и не издал из-за текучки на радио, и до юбилея не дотянул…

Еще один звонок – Леониду Жуховицкому. Он удивился моим успехам: «Новая книга? И когда успеваешь? У меня последняя книга вышла в 1993 году…»

1 марта – в «Вечорке» вышло интервью под названием «Ищу любовь, мотивы, страхи…» У своих героев, а не у себя, конечно.

Немного воспоминаний.

1982 – 50 лет. 2 марта. +5, солнца нет, хмарь и грязюка. На работе чествовали в кабинете Фомина. Семь гвоздик и юбилейный выпуск журнала «СПК» с фото сотрудников и их пожеланиями юбиляру. После с Половичком и Аркадием Гавриловым поехали ко мне и бодро отметили. Только ушли гости, нагрянул кузен Витя Кузнецов с женой Таней (работница фабрики «Рот-Фронт») с кучей дефицитных кондитерских коробок. А 6 марта – большой сбор гостей. (17 человек) у нас. Школьные ребята подарили красивый кубок из чешского стекла…

1992 год – 60 лет. Плохое физическое и моральное состояние, и, тем не менее, 9 гостей. Говорили всякие слова и даже сравнивали с Иосифом Флавием и нашим Карамзиным. 4 марта получил пенсионное удостоверение.

Сын одной знакомой, 29-летний социолог, прилетевший из Англии, сказал: «Мама! Какая книга «Огненный век»! Оказывается, про нашу историю можно писать интересно и захватывающе…»

2 марта 2002 года – исполнилось ровно 70 лет. У английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма (1874–1965), автора исповедального романа «Бремя страстей человеческих», есть эссе «В 70 лет». Вот отрывки:

«70-летие – самая значительная из круглых дат. Этот возраст традиционно считается сроком жизни человеческой – “Дней лет наших 70 лет (Псалом), а оставшиеся до смерти годы вы можете рассматривать как случайный подарок Безносой, у которой на время затупилась коса. Нет, семь десятков лет – уже не порог старости. Это сама старость”».

«…И разве не радость – просто наблюдать за событиями, в которых уже не принимаешь участия?..»

«…Есть и еще одно преимущество – старость освобождает человека от зависти, недоброжелательства и ненависти…»

«…Меня все сильнее влечет к себе прошлое…»

Собственно, моя хроника, собранная в книгу, отражение моего влечения к прожитым годам. Как у Моэма…

3 марта – творческий вечер в ЦДЛ. Помог Эдик, и на столике перед Малым залом выставили 15 бутылок брюта, а «Радуга» продавала мои книги (купили штук 50).

В зале собралось (посчитали!) – 110 человек. Всякие юбилейные слова, дифирамбы, стихи, цветы и т. д. Ирэн Морозова из театра «Ромэн» даже спела здравицу. Ну, а я в своем выступлении процитировал Умберто Эко: «Ирония – мой подход к жизни».

А дальше работа-работа-работа. К вечеру, устав, гонял пленки с Аркадием Северным: «…Один был по кличке Бацилла, другой был по кличке – Чума…»

12 марта – в журнале «Библио-Глобус» интервью «…Я пишу о многих», в «Ежедневных новостях Подмосковья» – «Календарный беспредел», где отмечено, что «именно с легкой руки героя нашего интервью весь этот календарный беспредел, заполнивший прилавки книжных магазинов, и начался с календарей Ю. Б.» И фото: юбиляр с любимой супругой.

13 марта – книжная ярмарка, павильон 57, список представленных 16 звезд: Ю. Б. в компании Вознесенского, Успенского, Виктора Ерофеева, тиражной Донцовой и других писателей.

14 марта – в «Москвичке» о Ю. Б. – «Рыцарь Серебряного века и летописец Огненного». В «Еврейском вестнике» – «Коктейль Безелянского».

19 марта – интервью в «Московской правде» – «Пробиваюсь в одиночку». Одна только фраза: «Жутко не люблю тусовки, почти нигде не свечусь, редко встречаюсь с коллегами. Я сам за себя и терпеть не могу корпоративную солидарность…»

Немного дополнений. Дневник – это дневник, а книга – это книга. В дневниковых записях куча подробностей, деталей, явно лишних слов. А в книге все сжато, спрессовано и не дай бог утомить читателей, а то фыркнет и отложит книгу. Но все же надо кое-что вдогонку прошедшим дням добавить.

2 марта приезжал Эдик на «встречу без галстуков» – только рюмочку и цветочки. Большой букет, шампанское, ликер «Бейлис», магнитный альбом из Парижа. А Ще – шарлотку с яблоками. Сидели, кайфовали под беспрерывные телефонные звонки. Потом Миша из Парижа и с удивлением отметил, что на меня в Интернете 80 % сообщений и ссылок, а на него лишь 20 % – такая вот пропорция… А вечером подарок от ТВ – хороший старый французский фильм «Сезар и Розали» (1974) – Ив Монтан и Роми Шнайдер.

Среди звонков выделю Элину Быстрицкую, наговорила ворох любезностей: какой вы интересный человек и какие интересные книги пишете. И сообщила, что возможно будет создан институт театра и кино, и если его она возглавит, то пригласит и меня в качестве профессора. Бриллиантовый дым из «Двенадцати стульев»!..

Перечислять то, что говорили на вечере в ЦДЛ, не буду. Очень пафосно и комплиментарно. И много раз отмечали, что, де, я любимец женщин. Лишь Брагина сказала нечто иное, о «какой-то внутренней элегантности». Да Мишта вспомнила прекрасные радиопрограммы «Крылатые амуры». Когда вечер закончился, и почти все ушли, появилась какая-то всполошенная женщина с охапкой цветов: «Где вечер Безелянского?..» Спутала время и пришла поздно…

И в довершение строки Самуила Маршака:

 
Лукавое время играет в минутки,
Не требуя крупных монет.
Глядишь – на счету его круглые сутки,
И месяц, и 70 лет.
 

5 марта – первый выход в 70 лет. Доехал до ТАССа и получил тассовский календарь памятных дат. И можно гордиться, что обо мне написали больше, чем о Степашине, у которого был тоже юбилей – 50 лет.

6 марта – новая площадка – книжный магазин у метро «Войковская». Презентация, подписал 11 книг… Не дожил немного до своего 70-летия мой ровесник Фридрих Горенштейн, умер где-то в Германии…

16 марта – ждем визит в Страсбург, впереди маячит Европа. Ждем аванса от Стефановича. Вот жизнь, сплошное ожидание. Вечером гоняли пленки Аркадия Северного. Блатняк, примитив, а что-то цепляет.

 
Снилось мне: я в Париже, я в кафе,
И подходит ко мне рыжий в галифе…
 

10 марта – поехал на Большую Татарскую (бывшая Землячка) на р/с «Говорит Москва», прямой эфир с Жанной Волынской. В жанре легкого интеллектуального трепа 45 минут.

Поменял в банке деньги для поездки 30,50 за один доллар. Звонок из ТВ, предложили написать спортивные сценарии: Бобров, Стрельцов, Харламов и т. д. Отказался. Пока я завязан на страстях в «Вечорке», на текстах в «Алефе» и т. д.

13 марта – весенняя книжная ярмарка на ВВЦ. Среди випов был один Зюганов, но это не мой читатель… Канал «Культура» отказался от моих заявок. А вот «Еврейский вестник» уважил: напечатал рецензию «Коктейль Безелянского». Так что что-то теряем, что-то находим… В историческом проекте для ТВ занимался бурными годами: 1917–1918–1919… «Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем!..»

* * *

19 марта – на электричке в Звенигород. Сероватый день, но воздух обалденный, не то что в Москве… Дали номер, обед (все на уровне: салат, печень по-строгановски, курабье, чай). Вышли к реке, надышались, а вечером в 20.30, согласно афише, выступление в старинном корпусе с камином. Собралось человек 30. Я рассказывал о тех, кто родился в этот день, 21 марта: Бах, Мусоргский, Вертинский, Утесов, Козин, Мариэтта Шагинян, Тициан Табидзе. Читал даже стихи, и с чувством, Юнны Мориц:

 
На Мцхету падает звезда,
Крошатся огненные волосы,
Кричу нечеловечьим голосом:
На Мцхету падает звезда…
 
 
Кто разрешил ее казнить,
Кто это право дал кретину  —
Совать звезду под гильотину?
Кто разрешил ее казнить,
 
 
И смерть на август назначал,
И округлял печатью подпись?
Казнить звезду – какая подлость!
Кто смерть на август назначал?..
 

Когда читал стихи, казалось, что люди вздрогнули и задумались…

Утром 22 марта – завтрак, и на микроавтобусе отправились домой.

Маленький отдых с небольшим выступлением…

29 марта – просмотр видеопленки о Марлен Дитрих. Черно-белый вариант. Но очень достойно. 27-го в «Аккорде» презентация музыкального журнала с моим очерком о Глинке – «Фарфоровая душа».

2 апреля – в «Вагриусе» дела неважные, многие книги вылетают из плана издания. Финансовые трудности в «Вечорке». Кто-то спросил Евсеева, а будет ли стабильность? На что Евсеев мрачно отрезал: «Стабильность будет после смерти». Все, кто услышал этот прогноз, тут же поувяли. После совещания я спросил Михайлова: неужели все так мрачно? Он ответил: «А что вам? У вас книжка за книжкой выходит…» То есть сразу отделил меня от всех сотрудников газеты: вы-то счастливец, у вас все о’кей! И мне это не понравилось, неужели за мною тащится такой шлейф? А чтобы держался этот шлейф, необходимо делать много и много, чем я, особенно, и занимаюсь…