Текст книги "Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы"

Поговорили об общем журфоне (хорошее сокращение от журналистского фона), ну, а я продолжаю свою биографическую серию, свои миниатюры из ЖЗЛ: после Дианы взялся за судьбу Грейс Келли, уже принцессы Монако. Получил заказ от журнала «Крестьянка». Печально то, что мне 70 лет, а моим работодателям, главным редакторам, в диапазоне от 30 до 40 лет. И это сравнение угнетает…

1 июля – сегодня на Ваганьково принимали сделанную работу – памятник черного мрамора с оригинальным вырезом. Давно собирался, и вот все сделано. Как камень с души упал…

Еще занимался Грейс Келли, писал комментарий про страх для «Крестьянки». А на очереди – Сильвия Кристель, героиня будоражащего фильма «Эммануэль». Самому было интересно, как становятся Эммануэлями, ведь не только ради денег, но, наверное, есть и мощный внутренний позыв, секс аппиэл – зов пола… В полдень показали по ТВ французский фильм «Распутник» о философе Дени Дидро (его играл Венсан Перес). Судя по картине, Дидро увлекся не только просвещением и философией, но и многочисленными женскими юбками.

5 июля – проба фруктов. Черешня – 60 рублей, абрикосы – 40. В книжном магазине на «Соколе» для сравнения: «Страсти по Луне» – 64, «Клуб 1932» – 62, в другом магазине – «Ангел над бездной» – 124, «5-й пункт» – 120. Цены для истории… Специально для меня по ТВ – видеоряд об императрице Сисси (Роми Шнайдер). Совпадение… А вот пример несовпадения: в «Радуге» мне передали письмо от Валентины Трембицкой (в замужестве Бурнштейн), она пишет:

«Мне подарили Вашу книгу “Клуб 1932”, и я была потрясена и ошарашена. Ведь мы с Вами не только ровесники, но и еще однокашники. Я ведь тоже училась в Плехановке в 1950–1954 годах. Почему я тогда не знала Вас?..» А мог быть роман? Сомневаюсь…

Почему-почему? В жизни все случай. Как говорил Анатоль Франс: «Случай – вообще Бог!» А письмо о невстрече пришло из Калининграда.

9 июля – в субботу 6-го в жару показал отменный результат: отпечатал 10 страниц… По ТВ и в прессе замучили сплошные ЧП, катастрофы, аресты, суды… Марк Дейч провел пренеприятную цепочку имен: Буданов-Проханов-Зюганов. Столпы красной империи…

14 июля – 9-го был прямой эфир на кабельном «ТВ-Сокол». Вела Анна Фернандес, внучка испанского эмигранта… А на следующий день с утреца в Звенигород (то ли работа, то ли отдых). Поселили в номере-люксе. Пообедали, посидели на реке, попивая бутылку пива «Стелла», почти благодать. А потом к вечеру – выступление. Около 50 человек, подносили стулья. Я рассказывал о судьбе двух принцесс – о Диане Спенсер и о Грейс Келли. В конце шумно аплодировали. Говорил энергично, эмоционально, не растягивал слова, небрежно и всезнающе, как это делает Виталий Вулф…

А так всю неделю донимала жара, которую я плохо переношу. Мечтаю об осени, о прохладе, о куртке, о галстуке…

20 июля – постоянно что-то выходит в свет, что-то печатаю, кстати, завершал Грейс Келли – 42 страницы. Повсюду слышны нападки на литературу, мол, литературочка, благодаря усилиям писателей-патриотов, гонят какую-то лабуду…

24 июля – в небесной канцелярии – бардак. Что-то происходит с погодой. В Москве неимоверно жарко, за 30 градусов. В Тбилиси +35, Ташкенте +37. А вот в Магадане +17, благодать. «Но нам туда не надо!..» – как пел Высоцкий. А дома душно и тяжко, надоело сидеть в трусах и в тапочках. Пляж на дому, только вот плескания волн не слышно…

Читаю книгу об императрице Сисси, автор Цезарь Корти, якобы всемирно известный, а книга бездарная. Вязкая, тягучая, с трясиной ненужных подробностей.

22 июля отправился на праздник: 40 лет «Книжному миру» и 10 лет – «Библио-Глобусу». Второй этаж закрыт для праздничного действа, много чиновников, писателей – раз, два и обчелся – Евтушенко, Вишневский да я. Открыл церемонию Евтушенко и завяз в своем выступлении, тут подрулил замминистра Григорьев, директор Романова перебила Евтушенко и отдала микрофон Григорьеву. Вот так вот: поэт в России меньше, чем чиновник!.. Евтушенко обиделся, взял свой рюкзак и покинул «Библио-Глобус». И тут Романова попросила меня и главреда АСТа Хелемского ударить в колокол, символизирующий начало праздника. Первый колокол в моей жизни, почти Герцен. Все это снимали для новостей канала «Культура». Затем фуршет и подарочек: тетрадочки-альбомчики…

Щекастику хотел написать стихи на день рождения, но вышло что-то не то:

 
Не надо жизнь подслащивать елеем
И говорить, что все вокруг прекрасно.
Увы и ах. Идет процесс. Стареем.
И кажется, что жизнь прошла напрасно…
 

А вот приложение к «НГ» – «Экслибрис» подсластил пилюлю, в информации о книжном празднике в «Библио-Глобусе» написав, что на нем были «любимые авторы – Евгений Евтушенко, Владимир Вишневский и Юрий Безелянский».

2 августа – после Роми Шнайдер принялся за Марию-Антуанетту, но сначала прочитал, что о ней написал мэтр биографического жанра Стефан Цвейг. На день рождения Ще приехал Эдуардо с подарками. Отметили втроем с шампанским и обсуждали грядущую поездку в Париж.

8 августа – перелом погоды. И работа-работа. Энциклопедия зла, календарь страсти, прочитал Цвейга и взялся за следующую книгу – сборник «Корона и эшафот». А 6-го – очередной Звенигород. Снова люкс. Выступление, 38 человек, тема: члены Клуба 1932 года. В обед за столом сидели с Лидией Смирновой: в 1940 году, когда родилась Ще, Смирнова сыграла роль Шурочки в фильме «Моя любовь». От той Шурочки мало что осталось: Лидия Николаевна откровенно стара (1915). Сгорбленная, с палочкой, но живая и памятливая, почему-то вспомнила Марка Бернеса, который плохо относился к женщинам…

16 августа – 12-го произошла редкая встреча с олигархом, предпринимателем, бизнесменом Дмитрием Борисовичем Зиминым (1933). Достойный и честный человек, не нувориш какой-то, а один из представителей когорты дореволюционных капиталистов (Гучковы, Морозовы, Щукины, Зимины и т. д.) Его офис в здании, где был когда-то ресторан «София» на Маяковке. Зимин предложил мне поучаствовать в альбоме старых фотографий Москвы, как старые уголки города выглядели 100 лет назад и как сегодня, и написать об этом текст. Зимин меня уговаривал (он читал мои книги), мол, у вас получится. Я ответил: подумаю. Подумал и отказался, и не потому, что не справлюсь, нет, справлюсь, но на это надо будет угрохать много времени, лезть в справочники, и отставить всю текущую работу. И я отказался. Потом была другая встреча с Зиминым, но тут отказал он: я просил спонсировать уже свою личную книгу… Да, забыл написать, что Зимин прочитал мой «Коктейль “Россия”» и выразил за нее благодарность…

На следующий день, 13-го, снова в «Библио-Глобус» на презентацию книг «Радуги» (мои в первых рядах). Какая-то женщина вручила мне письмо. Ну, думаю, любовное послание, но нет: с каким-то мистическим отсветом. Она написала, что моя книга «Страсти по Луне» мистически перекликается с катренами Бранта (кельтские предсказания XV века). К письму были приложены какие-то схемы, словом, какая-то эзотерика…

Еще одно удивление: пригласили на управу «Сокол», и глава управы предложил написать книгу об истории района Сокол. Идея, как дым. Потом этого главу, кажется, взяли под арест за какую-то взятку. Но, как ни странно: Мария-Антуанетта мне ближе, чем Сокол, интереснее…

Да, в «Библио-Глобусе» неизвестная мне Крутикова из Большого театра заявила, что теперь я – современный Юрий Лотман. И не менее. «Дывлюсь я на небо», неужто я – Лотман… И еще подивилась театральная дама: «Почему вас нет на телевидении?..» Устный ответ: по кочану!..

21 августа – дружно вдвоем простудились и активно лечились. Но это не помешало работе: закончил Марию-Антуанетту – 47 страниц, и взялся за Марию Стюарт. И снова черпал вдохновение в Стефане Цвейге. Короче, мне впору играть мольеровского «Мнимого больного». 19 августа – звонок из «Радуги» – вышел «Московский календарь». На следующий день Ще отважно поехала в издательство (все-таки соавтор!) и привезла три книги. Алая красивая обложка, шрифт – гарнитура миньон. И странно обозначенный тираж – 6.600 экземпляров. Фокусы? Кого обманывают?.. А на самом деле тираж три тысячи экземпляров. Итак, 13-я книга. Для Ще «Московский календарь» – пер118 | Юрий Безелянский. Нулевые, боевые, пенсионные вая книга. Так ждала! А вышла, и Ще погрустнела. Феномен Остапа Бендера, мечтавшего о миллионе. Тут требуется повторить бессмертные строки из «Золотого теленка»:

«– Вот я и миллионер! – воскликнул Остап с веселым удивлением. – Сбылась мечта идиота!

Остап вдруг опечалился. Его поразила обыденность обстановки, ему показалось странным, что мир не переменился сию же секунду и что ничего не произошло вокруг… Стало ему немного скучно, как Руалю Амундсену, когда он, проносясь в дирижабле “Норге” над Северным полюсом, к которому пробирался всю жизнь, без воодушевления сказал своим спутникам: “Ну, вот мы и прилетели”. Внизу был битый лед, трещины, холод, пустота. Тайна раскрыта, цель достигнута, делать больше нечего, и надо менять профессию…»

И когда выходит книга, я это сам несколько раз чувствовал, то ощущение почти такое, как у Остапа Бендера, только вместо миллиона давно вожделенная книга, и почему-то нет веселой собачьей радости, лая и виляния хвостиком…

…А в Западной Европе потоп, в Венгрии вышел из берегов Дунай, у нас, в России, свои наводнения, падают вертолеты, в Чечне по-прежнему ужасы и прочие ЧП – Энциклопедия мирового зла пишется почти ежедневно…

25 августа – вышел из отпуска главный решала управы Сокол Фазиль Марданыч и заявил: «Денег нет! Какая книга?!..» А я уже прикинул проспект «Полет Сокола». Увы, не состоялся… Зато состоялся 24-го поход в далекое Марьино, метро «Братиславская» – 14 остановок и одна пересадка. Там открылся филиал магазина «Молодая гвардия». Приехал туда – новый многоэтажный город, совсем не похожий на привычную. Глава управы Марьино, не Фазиль Марданыч, а русский Николай Николаевич Лобнов, на машине повез меня и директора главной «Молодой гвардии» показывать свой район. Около нового книжного магазина собрались толпы, музыка, флаги и все прочее. Разрезали ленточку и покупатели хлынули в зал, и сразу очередь к двум приехавшим в Марьино писателям – к Дарье Донцовой и к Ю. Б. И тут Донцова обыграла меня с крупным счетом: к ней большая очередь за автографом, а ко мне – жиденький ручеек. Марьино обожает детективы Донцовой и еще не привыкло к нон-фикшн Юрия Безелянского. Но все равно за выступление получил праздничный набор, чисто российский вариант: бутылка водки «Смирновская», сушки с пряниками, ручки и блокноты…

В «ЛГ» выступил с жалобами Андрей Яхонтов: мало издают, мало платят, и рассказал, как однажды с этими жалобами обратился к Сергею Михалкову, тот ответил: «Хочешь, чтобы все тебя любили, Андрюша? Это очень просто. Издавай одну книгу в 20 лет. Одевайся во что-нибудь рваненькое. И болей. Обязательно болей… Тогда все будут тебя жалеть и любить».

Мудрый гимнюк Советского Союза…

1 сентября – пошел небольшой шумок вокруг «Московского календаря». 28-го приезжала телебригада и брала интервью для третьего канала. Проводил телевизионщиков и помчался в «Литературную газету» в Костянский переулок. И договорился с Серковым делать для них Литературные даты.

 
Хочешь рублики —
Садись за рубрики.
 

Закончил Английские хроники (Анна Болейн и Мария Стюарт) – 40 страниц. 29-го был в редакции газеты «Век». Даль Орлов принял как родного. В том же комплексе «Правды» заглянул в редакцию «Советской России» (сегодня, спустя годы, читаю про свои походы и переговоры и удивляюсь, откуда только силы брались? Ныне их, к горькому сожалению, нет – 30 июня 2019). А еще в тот же день поехал в «Радугу» и подкинул немного своих книг. Юрист издательства, только что вернувшаяся из Парижа, сделала комплимент: «Вы выглядите, как русский эмигрант в Париже: также одеты, такая же прическа, манеры…» Без комментариев.

6 сентября – творческая жизнь бьет ключом – пенсионный живой ключ. Еще один прямой эфир на «ТВ-Сокол». По просьбе ведущей вспомнил 800-летие Москвы, отмеченное в 1947 году. Потом была книжная ярмарка, но сначала надо сказать о погоде. Дождей нет, все сухо и выжжено солнцем, в Подмосковье горят леса и торфяники. Москва окутана дымом, «русский дым», как написала какая-то газета. «Такой столицу России в последний раз видел Наполеон».

Но и в дым жизнь продолжается. В воскресенье 1 сентября по ТВЦ показывали программу «Даты», в которую вмонтировали интервью со мной, которое я дал дома в красной рубашке. Седой и весьма возрастной. На ярмарке подошла ко мне одна незнакомая женщина и сказала: «О, я вас не узнала сразу, в жизни вы более молодой, чем на экране».

На ярмарке на ВВЦ был 4-го. 15-я международная. В прайс-листе «Вагриуса» дали рекламу готовящихся к выходу книг: Рязанова «Эльдар-ТВ», Лиона Измайлова «Какие люди!» и Юрия Безелянского «В садах любви». Накануне в «Вечорке» вышла заметка «Белинского и Гоголя с базара понесут…» Ну, и мои книги продавались. И еще заметка «Ни дня без истории» с фотоснимком Александра Городницкого и Ю. Б., где Городницкий якобы обращается ко мне: «А про бардов вы в своих хрониках не забыли?..»

На ярмарке много общался: с какими-то русскими из США, которые сообщали, что мои книги пользуются спросом в Бруклинской библиотеке; кто-то собирает литературу о Джоконде и умолял продать ему мою книгу; солидный мужчина заявил, что мою «Веру, Надежду…» нужно дарить всем новобрачным, ибо там о любви есть все, что необходимо знать…

На стенде «Пашков дома» презентовал свой «Огненный век», но он не вызвал повышенного интереса, другое дело – ажиотаж, где презентовалась книга генпрокурора РФ Устинова… Домой с выставки возвращался без ног.

11 сентября – 8-го был на записи программы «Культурная революция» на Пречистенке в Пушкинском музее. Посадили рядом с Донцовой, и на экране то и дело мелькала моя лысая голова с остатками былых кудрей. Выступил с репликой о Сталине, но ее вырезали, очевидно, сочли неуместной. Но я тем не менее написал комментарий, как я был участником культурной революции. Вот отрывочки:

«Тема была поистине революционной: имеет ли право публичный человек на частную жизнь? В зале собрались сплошные звезды, от которых рябило глаза: Павел Буре, Надежда Бабкина, Ирина Роднина, Борис Моисеев… Оппонентами дискуссии был Николай Басков и вице-спикер Госдумы Любовь Слиска… Кипели нешуточные страсти, кто был “за”, кто был “против”. Моя позиция: публичный человек (знаменитый, популярный, медийный) обязан платить налог обществу за свою известность, налог в виде раскрытия определенных моментов в своей приватной жизни… Интерес этот, с одной стороны, праздный, а с другой – вовсе непраздный: на подсознательном уровне нам хочется узнать секрет успеха, за счет чего публичный человек достиг своей популярности. Трудолюбие, амбиции, талант? Или за счет чего-то иного, явно ускользающего от глаз…

О, эта частная жизнь! Как невыносимо, когда о тебе сочиняют негатив. Но еще хуже, когда о тебе не пишут и не говорят. Молчание – это страшная кара для публичных людей».

9-го получил «Алеф» с материалом об Изе Кремер – «Планета Изик». Как правило, люди не любят прошлого, не знают прошлого и предпочитают настоящее (знаменитое Carpe diem – наслаждайся днем!). И, соответственно, канули в вечность кумиры эстрады прошлого – Юрий Морфесси, Анастасия Вяльцева, Надежда Плевицкая, Иза Кремер. Бенефис последней состоялся 4 января 1915 года в Одессе. Бенефис Бенефиссимус. 30 подношений. Грандиозный успех. В начале 1920 года Кремер покинула Россию, и ее комета «Изик» погасла в Аргентине.

 
В далекой знойной Аргентине,
Где небо южное так сине…
 

Журнальный вариант об Изе Кремер вошел в дальнейшем в книгу Ретроэстрады – «Серебряные трели судьбы» (2011). Лично я отдал дань великолепному прошлому и его кумирам…

15 сентября – жизнь идет, жизнь продолжается, жизнь клокочет. Обычный день – 12 сентября, четверг. С утра напечатал материал «2003-й – год Козы», затем выход из дома. Маршрут: вынос мусора (в основном газетные вырезки) – помойка, далее газетный киоск, выезд в «Литературную газету», издательство «Радуга», журнал «Новое время», «Вопрос истории», «Новый мир», книжный магазин «Москва». Для 70 лет довольно круто! Везде разговоры-переговоры-обещания. В «Вопросах истории» некто Кантор по поводу рецензии на «Огненный век» сказал, что за рецензию платят гроши, и поэтому никто сам по себе их не пишет, только по заказу или за деньги, или по дружбе…

5-го звонок из «Вагриуса» – вышел сигнал «В садах любви». А я уже вожу хороводы и с книгой о принцессах, глава «Иван Грозный и его жены», расправился с женами царя и вышел на Марину Мнишек. Сплошные исторические прыжки и ужимки… Но при этом я не допускаю никакой желтизны, а держу высокую планку. Не копание в грязном белье, а чистое просветительство, культурология на сливочном масле…

23 сентября. Итак, одна книга вышла («В садах…»), другая пишется («Гибель принцесс»), печатаются материалы в пяти журналах («Алеф», «Крестьянка», «Берегиня», «Золотое перо» и «Аэрофлот»), в трех газетах («Вечерняя Москва», «Век», «ЛГ») и три интервью: «Тверская», «Слово», «Итоги». Можно аплодировать, можно вздохнуть, а можно и промолчать. Скромно. Но я фиксирую факты для будущего печального факта «Были когда-то и мы рысаками…»

В «Московских новостях» Михаил Жванецкий: «…Я не старости боюсь, я боюсь оказаться нищим и ненужным своим детям. Боюсь не суметь себя прокормить. Вот что страшно…»

Я тоже боюсь, и поэтому эссе о Патрисии Каас в «Крестьянке» и запущенный Литературный календарь в «Литературной газете», первый выпуск состоялся в номере от 18 сентября. Ще возбудилась: «Литературка»! Юра, я тебя поздравляю! Ты – писатель!..» Я горько улыбнулся. Нынешняя «Литературка» – не та старая весомая газета, да и тираж 78 тысяч экземпляров. Единственно, что радует: соседство моего календаря с интервью пани Хмелевской…

Неожиданный звонок из Хайфы – двоюродный брат Борис, единственный по отцу. Десять лет молчал, как уехал из Москвы, и вот: «Видел тебя по телевизору…» (в «Культурной революции»). Взяла трубку Мера и спросила: «А Аня по-прежнему такая же красавица?..»

20 сентября – ЧП с электричеством в доме. В нашем подъезде – сгорели четыре телевизора и один холодильник. Сгорел и наш телеящик. На кого жаловаться? На Чубайса?..

После длительной командировки к нам в гости приехал другой брат: Боря Кузнецов. Походил по комнатам:

– Как у вас хорошо!

– Да?

– Настоящая творческая лаборатория.

И я почувствовал себя алхимиком, а не писателем. Почти графом Калиостро.

29 сентября – раз Калиостро, то пригласили на книжную акцию «Бессонница на Тверской» в магазин «Москва». На дверях афиша: писатели Юрий Безелянский и Михаил Веллер (попугай, посмотревший много на своем веку, удивился: «Дожили!»). Покупали книг мало, в основном пришедшие в магазин глазели. Я в свою очередь пожадничал и не подарил книгу Светлане Сорокиной. Почему? Сам не понял, а она была прекрасна на разогнанном НТВ. «Субъективный календарист» – так назвал материал обо мне в журнале Андрей Мирошкин, и он был прав… «Бессонницу» закончил в 22 часа: потянуло на сон…

На следующий день, 24 сентября, поехали с Ще в Тургеневку на презентацию «Московского календаря» под эгидой «Москвички». И пышный букет слов: «Вы самый интересный человек в Москве!..» Хорошо, что у меня крепкая голова и от подобных похвал не кружится. Все оценки делю на десять…

Отдыхать некогда: 25-го в Звенигород. И как в оперетте «Перикола»: «Каким вином нас угощали!..», а еще мороженым. На этот раз за столом соседом был Глеб Скороходов, мой коллега по некоторым темам. И, конечно, обсуждали ТВ-дела. На меня в зал пришли 36 человек. Темой избрал «Календарь как жанр литературы». Прошло на ура. На другой день какая-то женщина сказала, что не пропускала ни одной программы «Академии любви» на «Дарьял ТВ» и вот, наконец, увидела меня «живьем». Так и сказала. Я незаметно пощупал себя: действительно, живой…

Обратно в Москву добирались не на электричке, а на санитарной машине с мигалкой. В итоге отдохнули неплохо: и погуляли, и полежали, и повыступали. Да еще Катерина отметила, что «Московский календарь» – лучшая книга.

В последующие два дня занимался рубриками и выкинул большой скопившийся архив по мировому злу и детективам. Злом заниматься не хочу.

6 октября – никогда не бывает все хорошо. Вновь в повестке дня – стоматология. Врач Лариса считает, что надо срочно менять верхний мост слева, а протезист Тамара – нижний справа. Меняем все! – вот это весело!..

Помимо зубных проблем, без остановок действует творческий конвейер: отпечатал-отвез-снова сел за машинку, а потом отвез и т. д. Натолкнулся на строки из письма (11 мая 1931), где Осип Мандельштам сетует на судьбу: «Деньги на исходе. Бюджета никакого… Гладкое ровное место. Литература моя – весьма убыточное и дорогое занятие…» К словам Осипа Эмильевича нечего добавить.

Вчера приходила брать интервью Гузель Агишева из газеты «Трибуна» (бывшая «Социалистическая индустрия»). У нее в семье «Коктейль “Россия”» прочитали с восторгом, а на работе идут бои, кто «за», кто «против». А я не в курсе всех жарких схваток. Это уж точно: у книги своя судьба. С Гузель просидели и проговорили часа два…

13 октября – на днях Путин в каком-то интервью сказал, что он, – какая царская шутка! – производит услуги населению. Ну, а я произвожу культурно-исторический продукт. В книге о принцессах закончил Елизавету Федоровну и перешел к Аликс, к Александре Федоровне, почти физически ощущая ответственность перед историей.

20 октября – аккурат в Покров день поехал с шампанским в «Вагриус» отмечать выход своей 14-й книги «В садах любви» с подзаголовком «Хроника встреч и разлук». 606 страниц, тираж 5 тысяч экземпляров. Многострадательная книга – 7 лет ожиданий выхода. Были всякие варианты, вплоть до шикарного издания за деньги от Газпрома, и какая-то часть была даже набрана с прекрасными иллюстрациями. А кончилось изданием в Ульяновске, в типографии на ул. Гончарова… В «Вагриусе» встретился с Андреем Вознесенским, у него там выходит 5-й том собрания сочинений. А когда-то, точнее в 1975 году, Андрей жаловался в стихотворении «Невезуха»:

 
Друг мой, настала пора невезения,
Глядь, невезуха,
За занавесками бумазейными —
Глухо.
…Видно, эпоха черного юмора,
Серого эха.
Не обижаюсь. И не подумаю.
Дохну от смеха…
 

На меня Вознесенский смотрел с большим удивлением: вот уж от кого не ожидал литературных подвигов. Сам выглядит ужасно: не лицо, а маска. «Завтра улетаю в Грецию», – видно, успокаиваться не хочет. Рассыпается, но творит. Впрочем, мы оба одинаковые: неугомонные труженики – он и я, – только он начал творить раньше, а я поздно, и соответственно итоги не равны. И как с горечью признался Андрей: «Но итоги всегда печальны, / даже если они хороши…»

Получил 10 авторских книг и вторую часть аванса (в конверте!) – 7.500, а моя пенсия – 2.196 = 56.

16 сентября Эдик привез журнал «Крестьянка» с публикацией о Сильвии Кристель, 80 ре за номер – у меня рука не поднялась его купить… Вышел очередной литкалендарь в «ЛГ». Допечатал «Русские страницы» – 124 страницы. Последняя фигура – Анастасия, якобы спасенная принцесса…

Пишущая машинка, рубрики, книги заслоняют жизнь, а она за окнами, как писал Владимир Маяковский в поэме «Хорошо» (1927):

 
Радость прет…
Жизнь прекрасна и удивительна!..
 

И совет от ВладиВладимыча: «Твори, выдумывай, пробуй!..» И творят, и выдумывают, пробуют – и грабят, и убивают, и ликвидируют… в субботу 19 октября на Арбате грохнули губернатора Магадана. Москва как Чикаго, и никого не могут найти, кто убил. Отстреливают бизнесменов и крупняков почти каждый день. И никто уже не поет старую песню о том, что «Любимый город может спать спокойно…» Ах, раньше! Как говорит Жванецкий: в те годы читать было интереснее, чем жить. А сейчас никто почти не читает. А жить интересно и страшно…

25 октября – 85-я годовщина Октября. Какие были устремления, какие надежды.

 
Мы восстали могучей громов,
Чтоб увидеть небо в алмазах, —
 

писал Николай Клюев. «Неба в алмазах» не получилось. Наворотили миллион трупов. Был убит и поэт Клюев. Все это я попытался отразить в предельно сжатой хроникальной книге «Огненный век» (2001).

А если писать свою хронику, то, к примеру, день 21 октября – с утра писал послесловие к книге «Гибель принцесс», потом собрался с духом и посетил три редакции: «Огонек», «Крестьянка», «Смена», благо все они в одном здании в Бумажном проезде. Тексты, переговоры, гонорары…

22-го – Звенигород. Был удивительно сухой голубой день. В библиотеке санатория показывал по видео фильм о Марлен Дитрих. И весь следующий день провели в санатории. Полновесный отдых, а в 20.30 уже не фильм, а мое выступление. Рассказал о дне 23 октября в мировой и русской истории. Только несколько фактов из советской истории:

1937 год – в Лубянской тюрьме оказался выдающийся советский авиаконструктор Андрей Туполев…

1941 – Георгий Князев записывал в дневнике в блокадном Ленинграде: «Пасмурный день. Дождь. И люди радуются, как не радовались солнцу, теплу. День нелетный, бомбить не будут!»

1958 – в Стокгольме было объявлено о присуждении Борису Пастернаку Нобелевской премии. Пастернак послал секретарю шведской академии телеграмму: «Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен». А на следующий день началась травля поэта. ЦК КПСС объявил присуждение Нобелевской премии политической провокацией…

1990 – город Горький вновь стал Нижним Новгородом.

1991 – постановлением Госсовета СССР формально упразднен КГБ СССР.

Вернемся к вечеру 23 октября 2002 года. Я приходил в себя после исторических экскурсов, смотрел по телевизору футбол из Барселоны, и вдруг экстренные новости: в Москве – ЧП. В ЦС завода шипикоподшипника во время спектакля – мюзикла «Норд Ост» группа чеченских боевиков захватила зал – более 700 заложников. И сразу на сердце легла тревога, что же делается в стране и где доблестные силовики-чекисты?..

Кто-то обронил фразу: «Жить или бояться?» Нет, надо жить… А Чечня? Все началось с царского генерала Ермолова, с завоевания Кавказа…

3 ноября – телеграфно коротко: с гонорара «В садах любви» купили утюг, радиоприемник и брюки. В советской России в 20-е годы брюки были мечтою. В «Крестьянке» вышел мой опус о Мадонне, в «Тверской, 13» (тираж 100 тысяч экземпляров) опубликовано интервью «В дар – календарь». На книжных развалах Арбата видел своего Рюрика («От Рюрика до Ельцина»). И отвез в «Радугу» рукопись о принцессах, под ворчание: «О Диане много книг написано…»

И Гузель прислала газету с интервью в «Трибуне» – «Песнь о пятой графе». И в сопроводительном письме: откликов много и хороших, и все спрашивают, где купить книгу?..

8 ноября – дневниковая запись начинается с эмоционального выкрика на ТВ-программу Караулова «Момент истины»: волосы встают дыбом из-за того, что происходит в стране. Но в данной книге подробности опускаю. Ясно одно: в России никогда не будет порядка, и Россия обречена…

И все же. Все переживают события в Дубровке с «Норд-Остом». Афорист Вл. Дагуров сочинил:

 
Утром главное проснуться,
Вечером – домой вернуться.
 

Сергей Юрский съязвил по поводу нашего ТВ: «Ежедневный джентельменский набор – это падение самолета, убийство депутата, наводнение у нас, наводнение в отдаленной стране, визит министра иностранных дел такого государства, даже название которого сам министр произносит, приподнимая брови от удивления. Ну и напоследок скороговоркой о теннисе: Кафельников проиграл, Сафин выиграл, Курникова – первая красавица…»

В «Новой газете» Михаил Задорнов среди прочего о Путине: «Колокольчик. Звенит красиво. А толку – никакого».

В «Известиях» высказывание детей о 25-й годовщине Октября: «К власти пришли декабристы и Сталин… Ленин и еще какой-то крендель… Все друг друга жучили…»

Детки прелестны!.. И очередные лингвистические фокусы Вознесенского:

– Лермонтов – наш российский Кьеркегор.

– Какой, на хер, кагор? Пивка бы тухлого, но чешского… За Тухачевского!

Как говорится, без комментариев.

15 ноября – странная моя жизнь: выбираю темы и пишу быстро и легко. А печатаю натужно и мучительно: плохая машинка, бледная лента и плохо воспринимаю текст. И получается работа с каким-то тяжелым преодолением. И иногда бывает настроение: бросить все и завязать! Но что тогда делать?.. А тут еще постоянные сюрпризы со здоровьем, то поясницу прихватит, то нестерпимо ноет плечо, ну, и прочее.

Позвонил Стефановичу, он раздавлен: проект приостановлен, и все виды на богатый урожай рухнули. Не все идет гладко, как хотелось, в других проектах – в газетах и журналах. Был только хороший вечер по случаю 35-летия «Аккорда» в музее Глинки с концертом. Анатолий Кузнецов, Игорь Бриль и другие джазисты. С фуршета мы с Ще сбежали. Боюсь есть и пить из-за самочувствия…

Ошарашил звонок Юрия Рябинина, он сомневается: «Я думаю, что вам кто-то помогает писать книги. Один человек столько делать не может…» А вот, оказывается, может, даже при плохой машинке и бледной ленте!..

18 ноября – страдаю от жуткой серости и укороченного дня. Темнеет рано, а при электрическом свете не могу ни читать, ни писать. И соответственно, падает производительность труда… и можно пошутить: уже не стакановец, а рюмочкин.

26 ноября – новый ТВ-проект уже от Натальи Илгулдиной – «Власть факта». Я клюнул и подготовил шесть сюжетов, в том числе об ограблении Ленина бандитом Кошельковым в красном Питере. Отдал, но уверенности нет, что все будет о’кей…

22-го в «Крестьянке» получил журнал с материалом о Мадонне с отличными фотоснимками. Зашел в «Смену» и предложил два своих материала биографического плана. А мне говорят: у нас эту тему ведет Иван Зюзюкин. Короче, в схватке за лит. приз Зюзюкин обыграл Ю. Б. Подсластила «Вечорка», напечатав мой комментарий «Конец эпохи Романцева». Тряхнул, как говорится, стариной и вспомнил, что я все-таки футбольный болельщик. И оттянулся на нелюбимом мною «Спартаке».

Поздним вечером во двор ворвалась группа молодежи и выкрикивала требования, чтобы «черные убрались из Москвы!». И – «Москва для русских, москвичей». Я как раз москвич в третьем поколении и русский по паспорту, значит, могу продолжать свою литературную деятельность…

28 ноября – идут плохие времена. «Радуга» собирается покидать свои обширные апартаменты в здании в Сивцев Вражке и куда-то переезжает, где аренда не столь высока. Был на презентации в «Библио-Глобусе»: книг покупали мало, в основном листали, вздыхали и клали на место: дорого!

Народ нищает, но имперские амбиции сохраняются. Перед матчем «Локо» – «Боруссия» (Дортмунд) болельщики надрывались речевками: