Текст книги "Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы"

Да, забыл записать, что в фильме слова Марлен Дитрих произносит Алла Покровская, жена Олега Ефремова, ну, а мой авторский текст.

1 апреля – в фирму «Франс-тур», окончательная стоимость поездки на двоих: 56 тысяч рублей. Далее в «Вечорку» отвез четыре материала наперед. И взял номер от 1 апреля – «Это случилось в апреле».

6 апреля – в «Пашков доме» с Алевтиной составляли рекламные письма об «Огненном веке», и некому их отвезти по нужным адресам, я отказался, не по возрасту быть книжным коробейником, и выходит, что вышедшая книга – сирота. В «Молодой гвардии» книги нет, и товароведы считают, что тираж пошел налево…

4 апреля принимали Наташу из Германии, какие-то подарочки бедным русским, не пожелавшим отправиться за счастьем на Запад.

5-го принимал корреспондента из «Маяка» Курганова. Хоть какая-то реклама «Огненного века».

9 апреля – суета с авиабилетами и с авансом от Стефановича: все откладывается со дня на день, даже от Жуховицкого за свой материал не могу выбить маленький гонорар. Билетов нет, денег нет, а хочется порядка и покоя, а в ушах звучат чьи-то наставительные слова: «Детка, это Россия!»

10 апреля – наконец-то аванс от Стефановича за сданную работу – 1000 долларов. Но ни один фильм еще не вышел: все в стадии запуска. Намечено, что с 1 сентября сериал выйдет: по фильму раз в неделю. Стефанович сказал, что он ходит по разным начальникам ТВ и, оказывается, «все вас знают, и это приятно». Пока я был у босса, к нему пришли «великие режиссеры» – Виктор Лисакович и кто-то еще. Я заторопился, а, якобы, великие режиссеры заверещали: «Ой, как жалко, что вы уходите!..» Я великодушно пообещал им ближайшую встречу. А в душе смеялся: какая-то чушь!.. Завтра – Страсбург!..

Страсбург – Метц, 11–18 апреля 2002 года, Эльзас, Лотарингия, Шампань

С чего начать? В 1849 году в Кобленце вышла книга Карта Бедекера «Путешествие по Рейну, от Базеля до Дюссельдорфа» – знаменитый путеводитель «Бедекер», который стал эталоном для подобных изданий. Я лично предпочитаю свой «Безелекер» с массой недостатков: несистемный, выборочный и с многочисленными пропусками. Увы, нет времени засесть за отчет основательно и подробно. Поэтому «извиняйте дядьку!..»

Итак, 11 апреля, четверг, день 1-й, Страсбург. На этот раз вылет из Домодедово, куда добирались на автолайне. Полет длился 3.10, раз группа компактная, всего 14 человек, гид Ирина, уроженка Риги, в Страсбурге уж живет более 10 лет.

Страсбург – не столица государства, но столица важнейших европейских организаций, с 1949 года здесь обосновался Совет Европы, с комиссией по правам человека.

Поселение основано Юлием Цезарем до нашего времени. Страсбург – город дорог. Страсбург поражает удивительной архитектурой, особенно прелестная Площадь Рынка Молочных Поросят, самая старая аптека Европы «Олень», живописный квартал «Маленькая Франция» и еще много чего.

Знакомство с городом начинается с короткой экскурсии «Панорамы Страсбурга». Комплекс ультрасовременных зданий, в том числе Дворец Прав человека (1964). Стекло, бетон, причудливые геометрические формы. Обменяли деньги: за 300 долларов получили 323 евро и 83 цента.

Поселили нас в отеле Mercure Centre 3, номер 208. И свободное время. Первый перекус: сок Тропикано, сыр, колбаса с фисташками, четыре йогурта, хлеб, вода…

Гуляли часа два, от плас Клебера до Собора. Удивительно мало туристов и не очень тепло: +11.

Страсбург (по-французски Страсбур) – небольшой город, 252 тысячи жителей с длинной многострадальной судьбой. Римское владычество, протестантское движение, арена борьбы французов с немцами: цивилизация вина против цивилизации пива. Главная магистраль называлась аллеей Наполеона, затем была переименована в Кайзер-Вильгельм-штрассе. Затем новое название «Бульвар Республики», Рудольф-Гессе штрассе и, наконец, в честь генерала де Голля. Сегодня эльзасец – это француз, живущий в немецкой среде (литературный язык – немецкий). Народ, привыкший к невзгодам, неунывающий и, как говорил Бомарше, который был истинным эльзасцем, веселье эльзасцев – «это привычка к несчастью».

Страсбургский собор производит внушительное впечатление, каменная громада, один шпиль высотою в 142 метра. И очень много скульптурных фигур.

В первый же день собор, старейшая аптека (первое упоминание о ней в 1262 году). Дом Коммерцеля – темный, резной, причудливый, памятник Гутенбергу, он жил в Страсбурге в 1433–1445 годах и именно в Страсбурге изобрел печатное устройство, положив начало книгопечатанию (все мы – дети Гутенберга!). Памятник Иоганну Гутенбергу был отлит в 1840 году Давидом д’Анже, другом Виктора Гюго. Скульптор изобразил Гутенберга, стоящего у печатного станка и держащего страницу только что отпечатанной Библии с начальными словами: «И стал свет…» («Et La Lumiere fut…»)

И еще одна памятная историческая веха: в ночь с 24 на 25 апреля 1792 года молодой офицер Руже де Лиль сочинил обессмертившую его «Военную песню Рейнской армии», ставшую «Марсельезой» – национальным гимном Франции.

Напоследок первого дня в Страсбурге отстали от группы и заблудились. Ще перепугалась, но вскоре появилась Ирина с белым флажком спасать европейских челюскинцев.

12 апреля. «Маленькая Франция» и на пароходе по реке Иль.

Проснулись в 7 утра по местному времени (по-московски в 9 часов), и на завтрак на 7 этаж. Из окон прекрасный вид двух соборов. Шведский стол, но без горячего. Я – кофе, Ще – шоколад.

Далее пешая экскурсия. Ирина рассказывает: в Страсбурге учился Гете, жил Стендаль, немного пробыл Моцарт и уехал, Страсбург ему не понравился: публика холодная, сборы маленькие… Зашли в Кафедральный собор. Удивительный столб с Ангелами в три яруса, наверху – Христос на троне. Кругом мотивы Страшного суда… Далее на Плас-Марше-о-Кошон, на площадь Молочных поросят с домиками фахверковой эльзасской архитектуры… И вот «Маленькая Франция» – La Petite France по берегам Иля. Извивы, краски, цветы, все кажется не натуральным, а выставочным. Три уцелевшие старые Башни: башня Палача, башня Французов и башня Цепей. И сразу пахнуло мрачным Средневековьем…

Часовой круиз по Илю с панорамой мостов Страсбурга. Пароход плывет тихо-тихо, бережно разрезая воду. Преодолевает шлюзы, а мы успеваем только крутить головами налево-направо, любуясь открывающимися видами. Пир для глаз.

Приехали и дошли до отеля, покушали и побаловали себя тортом с клубникой, и уже самостоятельно пошли вновь в «Петит Франсе». По возвращению немного посмотрели местное ТВ: дикторша новостей немолодая, без раскраски и роскошного туалета, не наша ТВ-дива.

13 апреля. Дорога эльзасских вин. Кольмар.

Дождит, одеваемся потеплее (свитер), и на автобусике едем по Эльзасу (Альзас).

Первая остановка – маленький городочек Овернэ. Дозорная башня Лонжон. Маленькая площадь с маленьким собором. Все в миниатюре. Но в маленьких лавках магазинчиков тьма товаров и сувениров. Достопримечательность: стена с крюком позора, к которому подвешивали или прибивали в Средние века несчастных коммерсантов и женщин, позволявших себе любовную измену. В наше время в России подобных крюков позора понадобится миллионы: только успевай прибивать и вешать…

Группу ведут на дегустацию и дают попробовать рислинг из огромных деревянных бочек, сделанных из венгерского дуба. Сначала рислинг, потом серое вино, предлагают еще, но мы с Ще были единственными, кто отказался от халявных бокалов. Побродили по городку (а может, это просто поселение). Зашли перекусить: съели по две тарталетки со спаржей и миндалем и с кусочком омлета, – вкусно и сытно.

Нет, ошибся: дегустация вина была уже в другом поселении Эгинхайме. А еще неожиданно столкнулись с каким-то шествием ордена крестоносцев – в черных балахонах и с крестами на груди, шествующие возникли как будто из мглы давних веков.

Следующая остановка уже в настоящем городе Кольмар (65 тысяч жителей). Чисто эльзасский городок с живописными уголками, домами и переулками – мечта живописцев. Дома-игрушки, речушка, как с полотна художника, и все кругом утопает в цветах. Ни тебе металлургического комбината, ни какого-то закрытого оборонного предприятия. Кольмар – для жизни и для тихого счастья. Но времени для обзора было мало и, к сожалению, не попали в местный музей, где выставлена «Мадонна в беседке из роз» работы Мартина Матиаса Грюневальда. Увы.

Но в кафе немного посидели. Пирожные цилиндрической формы на золотистой салфетке с кофе – невероятно вкусно за 11 евро. К вечеру вернулись в Страсбург, и еще одно незапланированное зрелище: проход из церкви около отеля молодоженов, далеко не молодых по возрасту, весьма солидных и респектабельных. Виден достаток на лицах и в движениях. И никакого игриво-счастливого «вуаля!».

14 апреля. Баден-Баден. Казино и дождь.

На завтрак позволил себе много: и ветчины, и яйцо, и кубики из сыра, салат из разных фруктов, включая кусочки ананаса, круассан, кекс, кофе. Ще смотрела на меня расширенными глазами: дома такого объедания не бывает никогда. Но в Страсбурге это все оплачено по туру.

Погрузились в маленький автобус, и в путь, сначала экскурсию вела некая Юля, стоматолог из Питера, и несла чушь: «Кто приехал в Баден-Баден, у них было время получать радость жизни». Время было, а деньги? Или везде были расставлены шведские столы?..

В 12 часов въехали в Баден-Баден под колокольный звон русской церкви. Баден-Баден – летняя резиденция Европы для монархов, дворян и богатых тузов. Мы с ходу купили книгу Ренаты Эффери «Русские судьбы в Баден-Бадене», которая открывается главой «Дом Романовых и баденская династия». Из-за объема данной книги обойдемся без цитат.

Отмечу только, что в начале 20-х годов XIX века в Баден-Бадене открыли курзал, и модницы со всей Европы приезжали сюда демонстрировать свои роскошные туалеты. Дефиле до модных домов Парижа и Милана.

Летняя резиденция Европы принимала в середине XIX века до 5 тысяч русских гостей – князей, княгинь, графов, графинь, помещиков, писателей и других важных персон. После победы над Наполеоном в Баден-Бадене после битв отдыхало 16 генералов (Барклай де Толли, Милорадович и др.) со своими адъютантами. Блеск орденов и эполет, и звон шпор. Красота!..

Но лично меня не интересуют ни генералы, ни фельдмаршалы, а исключительно писатели и поэты из России.

«Баден-Баден – это райский уголок…» – отмечал Василий Жуковский.

«Я живу теперь в знаменитом курорте Баден-Баден. Хотел здесь остановиться на три дня, но уже три недели не могу вырваться отсюда…» – писал в письме Гоголь в августе 1836 года. В Баден-Бадене Гоголь читал своим друзьям первые главы «Мертвых душ» и опубликовал в баден-баденской газете «Европа» повесть «Тарас Бульба».

В Баден-Бадене жили и умерли супруги Вяземские. На какое-то время обосновались здесь Гончаров и Тургенев (Баден-Бадену посвящены страницы романа «Дым»). Играл тут в рулетку в местном казино Лев Толстой, проиграл и «бушевал с опустевшими карманами». И, конечно, Достоевский, и мы с женой подошли к дому с памятной мемориальной доской о пребывании Федора Михайловича. Достоевский мечтал выиграть 30 тысяч франков и даже заложил свое золотое кольцо. Но не выиграл. В Баден-Бадене Достоевский пребывал с нигилисткой Аполлинарией Сусловой, а позднее – с молодой женой Анной Сниткиной, которая завидовала Гончарову, который имел возможность заказать обед из двух блюд за два флорина…

Мы с Ще побывали в знаменитом казино, которое открыл некий Жан Жак Беназе (Беназе – Безелянский, интересное созвучие). В казино два зала – Флорентийский и Красный, и много еще уголков с игровыми столиками. Играть не играли (зачем искушать судьбу), но посидели в кафе при казино.

Покинули Германию (в Баден-Бадене стоит внушительный памятник канцлеру Бисмарку) и поехали «домой» – во французский Страсбург. Успели погулять (особенно понравилась набережная Иля с цветущими каштанами…)

15 апреля. Поездка в Люксембург и далее Метц.

С утра группа разбилась: часть поехала в Париж, а шестерка, включая нас, отправилась в Люксембург. За два часа преодолели около 250 километров. Я был в Люксембурге 29 лет назад (5 июля 1973), и вот второе пришествие. На этот раз Люксембург ничем особенным не удивил. Обычная красота и порядок.

Из «нового» – памятник герцогине Шарлотте. В годы Второй мировой войны она призывала люксембуржцев сдаваться в плен немцам, чтобы таким образом спасти свои жизни. Они сдавались, и слово «плен» не легло тяжелым камнем на их судьбе, в отличие от наших миллионов пленных, которых по возвращению ждал ГУЛАГ. Герцогине Шарлотте удалось невозможное: она вызволила из советских лагерей 5 тысяч пленных соотечественников. Великая герцогиня много сделала для престижа Люксембурга в Европе. Кстати, об истории. Государство Люксембург ведет начало от «Маленького замка» – крепости Люсилинбургус, построенной на пересечении европейских дорог арденским графом Зигфруа в 965 году, еще до основания Москвы.

Гуляя по Люксембургу, встретили ансамбль музыкантов из… Черновиц. Музицируют и колымят ребята, а что делать?.. Мило пообщались на русском и мове.

Из Люксембурга направились в Метц, столицу Лотарингии. Размещение в «Новотеле», номер 235. Под гостиницей в три этажа под землей расположен торговый центр с магазинами, кафе и прочим. Очень удобно. Но мы начали не с торгового центра, а с прогулки по городу. И первое впечатление: город не понравился, мрачноватый, грязноватый, много африканцев и арабов. И никакого европейского шика. Улицы узкие, средневековые. Много машин. Вернулись в 10 часов вечера, без всякого очарования.

Метц основан во время Римской империи. В Средневековье тут процветали всевозможные ремесленные и торговые гильдии. Долгое время Метц переходил в руки то Германии, то Франции. Эльзас и Лотарингия – лакомый кусок… Ныне Метц – современный город, очень зеленый, с Ботаническим садом и прочими достопримечательностями, включая желтую сливу «мирабель» и витражи Марка Шагала в соборе (и как только рука повернулась напечатать сначала про сливу, а потом про Шагала, – неисповедима рука творческая…).

16 апреля. Метц. Собор. Шопинг. Набережная Мозеля.

Серое небо с утра, дождит, хочется домой – кризисный день, так бывает и остро тянет домой, к московским огромным просторам и толпищу, хламешнику и неухоженности. Но появилась гид по Метцу Ирина, пермячка, в Метце 10 лет, замужем за французом, двое детей. Господи, сколько русских женщин легло под французов!.. Ну, да ладно, Ирина бодро повела нашу петит-группу по городу. Сквер, грот с фонтаном, набережная реки Мозель. Площадь комедии и собор святого Этьенна (1220–1520), собор Франции. Витражи выполняли разные мастера, и последний – Марк Шагал, желто-синие с шагаловскими фантазиями. Главный зодчий собора – Пьер Пера.

После собора свободное время, и мы ударились в шопинг. Шопинг, как утверждают психологи, лучшее средство от тоски и депрессии. В «Сефоре» для Ще купили духи «Шанель», да еще пробников надавали, что привело Ще почти в бурный восторг. А потом начали охоту за курткой для меня, и в магазине «СхА» ее купили, брусничного цвета за 69.95, и еще что-то по мелочи. На радости от покупок пошли в ресторан на площади и заказали грандиозную пиццу «Маргарита», с которой еле справились, запивая вкусным пивом. Вечер закончили в парке при набережной Мозеля. В отель возвратились без ног. Помывка с новым шампунингом и немного ТВ – дебаты французских выборов – Жак Ширак, Лионель Жоспен, троцкистка Арлетта…

17 апреля. Реймс. Погреба брюта. Возвращение в Метц.

Утром встали, за окном серость. А на завтраке полный зал смеющихся итальянцев. Пришлось подтянуться духом. В 11 часов серебристый «Форд» с водителем Франсуа стартовал в Реймс, в столицу региона Шампань-Арденны… С ветерком по отличной дороге и со скоростью, – и какой Франсуа не любит быстрой езды!..

Реймс (200 тысяч жителей) – город, в котором короновались почти все короли Франции, в том числе в 1429 году Карл VII в присутствии Орлеанской девы. Ее конная статуя стоит рядом с собором Нотр-Дам, одним из крупнейших соборов Франции. На западном фасаде изумительная круглая розетка-окно (диаметр 12 метров). В интерьере собора 100 статуй, являющихся вершиной французской готической пластики, в том числе «улыбающийся ангел».

Экскурсия началась с винных погребов. Сели в вагонетки и покатили по подземному винному царству. На стенах изображение виноградарей и процесс изготовления шампанского. Его делают из трех сортов винограда и добавляют ликер. По дороге свет то гаснет, то вспыхивает какими-то световыми брызгами шампанского, – эффектно. В конце туннеля зал с портретами звезд Голливуда (реймское шампанское поставляется в Голливуд), и тут же дегустационный зал. Выпили бесплатно по бокалу брюта и шампанское, но уже за деньги.

После винных подвалов побродили по Реймсу. В рыбном ресторане отпугнуло меню: дорого. Перекусили длинным бутербродом «Паризьен 2» с кока-колой, а потом посидели еще в кондитерском магазине за столиком: три пирожных на двоих – с яблоком, эклер и трюфель, обалденных по вкусу, более вкусных никогда не пробовал. Покидали Реймс, урча от удовольствия.

Около 17 часов сказали Реймсу «адью», соборам, винным подвалам (40 метров глубины), статуе Жанны д’Арк. Уютный, комфортный, изящный город Реймс!.. По дороге нам рассказали о жизни французов: потребляют много вин, сыров (до 500 сортов), воды, лекарств.

Самое популярное слово среди француженок – «депрессион». У мужчин другая напасть: любят прихвастнуть о числе любовниц… Ирине подарил «Ангела над бездной», и она чуть не прослезилась: «Я так сентиментальна…»

В последний вечер в Метце пошли в бар, выпили пива. И прогулка к собору святого Этьенна, к Мозелю, по которому спокойно плавают лебеди. И в Метце по ТВ смотрел футбол из Парижа – Франция-Россия. 0:0.

18 апреля. Последний день в Метце.

Плотный завтрак со «шведского стола», прощальный променад по городу, «Форд» Франсуа. В 17.29 «Боинг» оторвался от французской земли и взял курс на Москву. В самолете раздали ужин с отечественным пивом «Балтика». Выпил и осознал, что Россия никогда не станет Европой, а останется имперским захолустьем.

Ну, и две забытые детали: в парке в Баден-Бадене есть круг с расстояниями до столиц: до Москвы – 2.050, до Парижа – 450, до Рима – 960, до Нью-Йорка – 6.200…

И вывеска кафе-магазина с потрясными пирожными в Реймсе: Weida. И точка.

* * *

22 апреля – Европа позади. Мы возвратились, мы выдержали. Хотя Ще призналась, что эта поездка показала ее возраст. Но приехали, и снова мечтаем о новой поездке, хорошо бы в Италию…

26 апреля – 24-го отправились в санаторий Звенигород как бы по сравнению с Европой. Тоже неплохо, и номер предоставили двухместный, не хуже, чем в Страсбурге, и обед привычный: щи, говяжий язык, салат, компот. Вечером выступали «У Львовского камина». Пришло 25 человек из 60-ти отдыхающих. Аудитория твердокаменная, ее даже не пробили мои вариации: Страсбург, подвалы шампанских вин, Набоков, Заболоцкий, Агнивцев… Но в целом за некое «ля-ля» условные 100 долларов – тоже неплохо, и 25-го днем обратно. Неожиданная остановка у Одинцово – жуткая грязь и уныние привокзальной жизни. Россия без европейского глянца.

В «Вечорке» вышли два выпуска «Краткой энциклопедии мирового зла». Гущина на посту главного редактора ТВ-проекта сменил Виталий Третьяков. «Огненный век» в тени, а страсти вокруг прохановского «Господин Гексоген» – там лоббисты, за спиной моего «Огненного века» никого. Молчание и о «Коктейле “Россия”», зато шумят по поводу всплесков антисемитизма в последней книге Солженицына… А тут еще зуб сломался. «Это к деньгам!» – радостно заявила Ще.

1 мая – возвращаясь к 26-му – пришлось идти к Ларисе Александровне. Она ловко нарастила сломанный зуб (за 500 ре.), но при этом мне пришлось выслушать ее разговор с помощницей об увиденном фильме о Бунине. Обе женщины осуждали писателя, и мне пришлось защитить Ивана Алексеевича. А поздно вечером меня повезли в Останкино на запись «Доброго утра» в программу Ларисы Вербицкой, руководитель группы Алексеев заметил, что я «дал яркую краску программе».

В воскресенье вечером 28-го не был в состоянии ни читать, ни писать.

Слушали свои пленки о том, как «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…» В ночь показывали фильм Сокурова «Молох»: в роли Гитлера Леонид Мозговой, Евы Браун – Елена Руфанова. Кадр: голая Ева в ожидании фюрера под музыку Вагнера имитировала ногами марш гитлеровских полчищ.

Успех у Ще: в «Студенческом меридиане» опубликовали ее материал о любви Карла Брюллова к Юлии Самойловой, и приличный гонорар. Мои старания подтолкнуть Ще к журналистике не пропали даром…

1 мая уехали дышать в дальнюю рощу. Солнце, +20, весенние запахи – цветет липа, расцвела черемуха. Простому человеку всегда уютнее в толпе, в народном говоре и в стихии общих объединяющих чувств. Дух Октября 1917 года еще не выветрился. Речи ораторов и колыхание знамен еще многих волнуют…

6 мая – в конце апреля погиб в вертолетной катастрофе генерал Александр Лебедь. И страна оживилась в связи с пышными похоронами. В начале мая умер дирижер Евгений Светланов… Ще жалуется на ногу свою, а я на свою бросил обращать внимание… Теперь без жалоб на нездоровье ну никак нельзя. Донимает, окружает, тревожит…

2-го пошел в гости к Евгению Рейну, благо мы живем с ним в одном районе. Повод: он хотел посоветоваться со мною в связи с попавшейся ему на глаза исторической шпаргалкой 1921 года, очевидно, он тоже в проекте Стефановича. Мило пообщались, и Жене есть что рассказать об Ахматовой, о Бродском, об Арсении Тарковском и многих других. Рейн по натуре поэт и одновременно баечник.

Я подарил ему том «Коктейля», а он мне – тонюсенький сборничек «Предсказание» (1994) с родственными для меня строками:

 
Я вырастал в забавнейшее время —
Умер Сталин! Дверь приоткрылась,
Мы пошли – пустыня!..
…поди-ка разберись.
И что же, пришлось нам
Разобраться. Все одним, почти
Без консультантов. Какие консультанты?
Глушь, туман. Кое-что, конечно, попадалось.
Кое-как во тьме энциклопедий, примечаний…
 

Именно так и было. Я пытался узнать новое во всем, что мне попадалось, прочесть. Разгребал кучи мусора и искал зерна истины…

Дальнейший майский расклад: 2-го Ваганьково по поводу установления нового мраморного памятника… 5-го отдых в Серебряном бору… 6-го засел за черновик новой книги «Гибель принцесс»… Звонок от Рейна. Он прочитал «Коктейль “Россия”» и наговорил много приятностей. А на мой вопрос, почему нет рецензий, ответил: книга очень серьезная, и надо прежде всего определиться с позицией, а этого многим не хочется: вызывать огонь на себя и на автора?.. Возможно, Рейн прав…

14 мая – вчера Анисим меня сосватал на вечер в ЦДЛ, посвященный выходу книги Зиновия Каневского, «Зинка», который учился в нашей 554-й школе, к сожалению, я его не помню. Из-за своего еврейства не попал в филологи, и поехал в Арктику, стал полярником, затем инвалидом, умер несколько лет тому назад. Книгу «Зинка» издала его вдова. Вел вечер Андрей Турков, который попросил выступить меня. Я говорил в основном о том далеком времени и назвал его «подлым» – зал вздрогнул.

В «Алефе» мне передали письмо из США, от профессора Вилена Левятова. Он написал, что журнал начинает читать с моих материалов, ну, и, конечно, «5-й пункт» великолепен, советует всем друзьям, и занавес. Новый босс, очевидно, мало что смыслит в СМИ и гнобит мои материалы, пришло время сказать «Вечернему клубу» арривидерчи, адью, прощай!..

Умер Валерий Лобановский, 63 года, великий «Рыжий» – тренер киевского «Динамо».

19 мая – торможение «Серебряного века» и «Сада любви», а еще трех книг в «Радуге» не останавливают мой творческий пыл (лучше, наверное – порыв), и я с головой ушел в судьбу принцессы Дианы, леди Ди. А у Ще в «Студмеридиане» споткнулись на Веневитинове, как выразилась Пьянкова, «нужен прищур из сегодняшнего дня». А у Ще прищуриваться не получается.

16-го – презентация книг в «Молодой гвардии». Всего лишь восемь подписанных книг, а у выступавшей до меня Марины Юденич – ни одной. После общения с читателями директор магазина Нина Егоровна пригласила попить вместе чайку и пожаловалась, что в связи с подорожанием книг продажи упали на 20–25 процентов. Се ля ви. Умерла Татьяна Окуневская и сожалею, что не сделал с ней фотографию на память. Она меня читала с восхищением…

18-го, в субботу, еще одно выступление в Чеховском центре. Интересно: в зале сидели 24 женщины и один мужчина. Чувствуется, пришедшие все с небольшим доходом и рассматривали поход в Чеховский центр как в театр. Театр Юрия Безелянского. Я старался быть на уровне ожиданий.

26 мая – отключили горячую воду. Но разве это не событие? Мир взорван новостями, одно за другим: наводнение, землетрясение, пожары, взрывы, убийства – и все это смакуется на телеэкранах, с каким-то садистским удовольствием. Но есть и успокоения в газетах, в частности, в «МК» объявления о контактах с различным женским полом – негритянки, лолиты, мулатки, шоколадки, девчонки, модели, москвички и даже какая-то конкретная Дашенька, – на любой вкус и выбор! И главное – приписка «деш», т. е. дешево. Недорого, заплати и расслабься. Но официально никакой проституции, борделей под крышей стражей порядка.

22 мая ходил к боссу за деньгами (работодатель Стеф), а у него на диванчике какое-то бледнолицее создание, отнюдь не шоколадка, – что ж, имеет право! Какие претензии? Отсчитал мне тысячу «зеленых» и я, урча, покинул квартиру босса. И в тот же день с Ще поехали в «Снежную королеву» и купили турецкое кожаное пальто на теплой подкладке. Еще кое-что из одежды. Немного одеваемся…

31 мая – последний день весны. У Новеллы Матвеевой есть строки:

 
Короток май и недолог. Точно досуг между делом.
Пусть же из беглых обмолвок сложится песенка в целом!..
 

Да, если бы не проект ТВ с моими историческими шпаргалками, то я, наверное бы, куковал со всеми. В 60 лет умер от инсульта Виталий Соломин, приятный актер, который страдал от безденежья вместе с другими, читал объявления о работе уборщиц и говорил: «И каждый раз поражаешься: все-таки зарплата у них повыше будет!..» Да, в но112 | Юрий Безелянский. Нулевые, боевые, пенсионные вой России культуру отрезали, растоптали, испоганили – не нужно все! Только мешает любить родину своими проклятыми вопросами. В цене только попса, смехачи и анекдотчики, им почет и бабки!..

Ну, а я, как белая ворона, копаюсь в мировой истории и допечатываю бедную принцессу Диану, вышел на 101 странице. И это уже не финтифлюшки, а серьезное исследование, что, как и почему?..

29-го ездили в очередной Звенигород. Все зелено. Теплынь. Цветущая сирень, рулады соловьев. Каминный зал с белым роялем был почти полный. Вместо отдельной темы предложил пришедшим попурри из творческих биографий поэтов, любовных историй и отдельных стихотворений моих любимых, в том числе Николая Заболоцкого: «Я трогал листы эвкалипта / И твердые Перья агавы…» И далее:

 
…Но в яростном блеске природы
Мне снились московские рощи,
Где синее небо бледнее,
Растенья скромнее и проще.
Где нежная иволга стонет
Над светлым видением луга,
Где взоры печальные клонит
Моя дорогая подруга…
 

А еще читал Игоря Северянина, Уткина, Вознесенского… Не всем пришелся по душе выкрик Вознесенского под Эдгара По:

 
Оза, Роза ли, стервоза —
Как скучны метаморфозы,
В ящик рано или поздно…
Жизнь была – а на фига?!
 

Спалось замечательно. Погуляли с утра. Сирень, шиповник, соловьи. И отчалили в незабвенную Москву.

5 июня – хочется шагать и шагать, но ноги стреножены. 12 книг вышло, 13-я никак не родится. «Сад любви» из рукописи никак не превращается в книгу. Спрашиваю Костаняна в «Вагриусе»: «Как моя книжка?» Он: «Никак, как и все остальные. Денег нет…» В «Жирафе» заболел спонсор, и издательство на грани закрытия. «Серебряный век» в серебристом тумане… И остается обратиться к 4-му правилу Дейла Карнеги:

«Ведите счет своим удачам, а не своим неприятностям».

Соответственно: считайте вышедшие книги, а не те, которые застряли на издательских путях. А еще лучше смотрите матчи открывающегося чемпионата мира по футболу, что я и делаю. И первая сенсация: Сенегал обыграл Францию – 1:0.

11 июня – смотрю футбол и печатаю любовные страсти для «Вечорки».

Сборная России в Иокогаме сдула сборной Японии – 0:1, что вызвало пьяное безумие на Манеже. В «МК» появился комментарий «Битва при Порт-Артуре»:

«Почти 100 лет назад Россия потерпела сокрушительное поражение от Японии. Весть о разгроме при Порт-Артуре дошла до столицы нескоро. И русские люди долго отказывались верить в то, что «какая-то Япония» сделала с Россией такое. С поражения в Русско-японской войне началась первая русская революция, бессмысленная и беспощадная, с расстрелами, погромами и баррикадами… 100 лет спустя история повторилась в виде идиотского фарса. Вместо армии и флота – сборная по футболу. Вместо снарядов – резиновый мяч. Вместо пролетариата на баррикадах – «отморозки» – бритоголовые, крушащие все и всех на своем пути. За 100 лет мы так и не научились проигрывать цивилизованно. Даже в футбол…»

На Тверской жгли машины и разбивали витрины. Одна из владелиц магазина сказала по ТВ, что ее больше всего потрясла не эта пьяно-хулиганствующая толпа, а то, как после них по Тверской пошли пенсионеры и прочие нормальные люди, которые высказывались: так вам и надо, богатенькие!..

Менталитет русского народа. Неумение наладить собственную нормальную жизнь. Черная зависть к тем, кто умеет… Эх, надо было бы в «Коктейле “Россия”» написать о народе пожестче. Да еще пугливые дамочки в «Радуге» вырезали несколько моих острых пассажей. Да, на 71-м году жизни я испытываю горькое разочарование и Россией, и русским народом. Бездарная страна. Неспособный к созиданию режим. Глупый и идиотский народ в своей основной массе. Рабы и холопы, не желающие слушать своих гениев, пророков и светильников. Чаадаевы-Герцены-Бердяевы мало кого интересуют… Кто-то пустил удачное сочетание: «быдл-класс».

21 июня – трудно летом отказаться от Звенигорода. Приглашение, и поехали в 4-й раз в этом году. Обед, гуляние, воздух, легкое полежение в номере, – все, как полагается. А в 20.30 – салон у камина. Несмотря на духоту, собралось человек 30. Слушали, раскрыв рот, еще бы: Наполеон Бонапарт и его женщины. И маленький казус, когда я сказал, что рост Наполеона был всего 157 сантиметров, какой-то маленький человечек тут демонстративно покинул салон – обиделся…

На другой день никакого выступления, отдых на чисто кислородном масле. Пообедали и тихонечко на электричку. В 17.10 уже дома.

27 июня – звонил Басков, крепкий журналист старой формации, жаловался и жаловался: мало печатают, мизерные гонорары, а тут еще «Общая газета» закрывается (я вел с ними переговоры, но не успел у них напечататься). Старым журналюгам тяжело (себя к ним не причисляю): народилась куча молодых акул и не пера, а диктофонов, и, образно говоря, рвут подметки. Отбивают газетно-журнальный хлеб у стариков. Такова суровая жизнь. Законы джунглей. Социальный дарвинизм. Как угодно можно назвать. Меняется и сама журналистика, становится более жесткой, агрессивной, бранчливо-ругательной и все более отходит от родной матери – литературы. И я уже начинаю чувствовать, что культурологическая основа моих текстов, мои литературные бантики не всем уже нравятся. Попроще, друг мой, и мордее!..