Текст книги "Будь здоров, человек! Плутание по длинным и извилистым коридорам медицины"

Будущее принадлежит медицине профилактической.

Николай Иванович Пирогов

В медицине я, как врач и начальник с первого же моего вступления на учебно-практическое поприще, поставил в основание анатомию и физиологию в то время, когда это направление, теперь уже общее, было еще ново, не всеми признано и даже многими значительными авторитетами… вовсе, и даже для хирургии отрицаемо.

Николай Иванович Пирогов

Народ, имевший своего Пирогова, имеет право гордиться, так как с этим именем связан целый период развития врачебноведения. Начала, внесенные в науку (анатомия, хирургия) Пироговым, останутся вечным вкладом и не могут быть стерты со скрижалей ее, пока будет существовать европейская наука, пока не замрет на этом месте последний звук богатой русской речи.

Российский врач-хирург, военный врач Николай Васильевич Склифосовский (1836–1904)

Николай Иванович Пирогов – один из гениев русской хирургии. Считается, что он превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного хирургического вмешательства. В Санкт-Петербурге в фондах Военно-медицинского музея хранятся его личные вещи, медицинские инструменты. Особый интерес представляет двухтомная рукопись Пирогова «Вопросы жизни. Дневник старого врача» и предсмертная записка, где он указал диагноз своей болезни.

Русский хирург и учёный-анатом, естествоиспытатель и педагог, профессор, создатель первого атласа топографической анатомии, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии, член-корреспондент Петербургской АН (1846), участник Севастопольской обороны (1854–1855), франко-прусской (1870–1871) и русско-турецких (1877–1878) войн, тайный советник Николай Иванович Пирогов родился в Москве.

Его отец служил казначеем и имел 14 детей. Из шестерых оставшихся в живых Николай был самым юным. Судьбу мальчика, заметив его способности, решил знакомый семьи московский врач, профессор Московского университета Ерема Мухин. Он стал заниматься с Николаем индивидуально. Уже в 14 лет (в документах мальчик указывал, что ему уже 16) Пирогов поступил на медицинский факультет Императорского Московского университета.

Жили бедно, чтобы помочь семье Николай устроился на должность прозектора в анатомическом театре, где получил бесценный опыт, твердо решив стать хирургом. Закончив университет одним из первых по успеваемости, Пирогов в 1826 году отправился в Юрьевский (ныне Тартуский) университет. Здесь он пять лет спустя защищает докторскую диссертацию. Был первым русским профессором, ставшим руководителем кафедры.

В 1833 году Пирогов уехал в Германию совершенствовать свои хирургические навыки в Берлинской и Гёттингенской клиниках. Тут он увидел, что прославленные немецкие хирурги, к которым он ехал с почтительно склоненной головой, читают его диссертацию, поспешно переведенную на немецкий язык. Вернувшись, Пирогов издал свои знаменитые «Анналы хирургической клиники» и классический труд «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций».

В 1840 году Пирогов назначается на должность профессора Медико-хирургической академии в Петербурге. Проработал тут более десяти лет и создал первую в России хирургическую клинику. В ней он основал еще одно направление медицины – госпитальную хирургию. Николая Ивановича назначают директором Инструментального завода, и он соглашается. Теперь он придумывает инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро. Его просят принять должность консультанта в одной больнице, в другой, в третьей, и он опять охотно соглашается.

В эту пору он создал одно из самых своих значительных сочинений – «Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций». Описание операций Пирогов снабдил рисунками. Ничего похожего на анатомические атласы и таблицы прежде не было.

В 1841 г. Пирогову предложили возглавить хирургическую кафедру в Императорской Медико-хирургической академии. Николай Иванович обучал военных хирургов, а также глубоко изучал все известные на тот момент хирургические методы. Многое он модернизировал и привнес немало новаторских приемов. Благодаря этому, к примеру, он гораздо реже, чем его коллеги, прибегал к ампутации конечностей. Один из подобных приемов и сегодня называется «Операцией Пирогова». Стремясь упростить и улучшить качество операций, Пирогов собственноручно проводил анатомические опыты на замороженных трупах. В итоге, это привело к образованию новой медицинской дисциплины – топографической анатомии. Детально изучив все особенности человеческого организма, Пирогов опубликовал 1-й анатомический атлас, который сопровождался наглядными иллюстрациями. Данный труд стал настольной книгой для всех хирургов.

Неотложные дела, постоянная суета подкосили здоровье. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться. Он жалел себя, растравлял душу горестными раздумьями о прожитых без любви годах и грядущей одинокой старости. Он перебирал в памяти всех, кто мог бы принести ему семейную любовь и счастье. Самой подходящей из них показалась ему Екатерина Дмитриевна Березина, девушка из родовитой, но обедневшей семьи. Состоялось торопливое и скромное венчание. Пирогову было некогда – великие дела ждали его. Он попросту запер жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни. Но в тяжкие для Пирогова дни горя и отчаяния случилось великое событие – высочайше был утвержден его проект первого в мире Анатомического института. 16 октября 1846 г. произошло первое испытание эфирного наркоза. В России первую операцию под наркозом сделал 7 февраля 1847 года товарищ Пирогова по профессорскому институту, Федор Иванович Иноземцев (1802–1869).

Вскоре Николай Иванович принял участие в военных действиях на Кавказе. Здесь великий хирург провел около 10 000 операций под эфирным наркозом. Впервые использовал перевязки, пропитанные крахмалом бинтами. Испытывал и другие свои медицинские нововведения. Осенью 1847 года Пирогов был удостоен звания действительного статского советника.

После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. «У меня нет друзей», – признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты. В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром. Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась.

Когда началась Крымская война (1853–1856 годы), Николай Иванович счел своим гражданским долгом отправиться в Севастополь. Он добился назначения в действующую армию. Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории медицины применил гипсовую повязку, которая позволила ускорить процесс заживления переломов и избавила многих солдат и офицеров от уродливого искривления конечностей.

Чтобы сократить количество смертей и ампутаций, Николай Иванович разделил медсестер на 4 группы, каждая выполняла свою работу. Он же ввел обычай сортировать раненых людей по степени сложности на 5 групп. 1) Безнадежные и смертельно раненые; 2) Требующие безотлагательной помощи; 3) Тяжелые, но способные пережить доставку в госпиталь; 4) Подлежащие отправке в госпиталь; 5) Имеющие незначительные раны, им помощь можно оказать на месте.

По его инициативе в русской армии была введена новая форма медицинской помощи – появились сестры милосердия. Таким образом, именно Пирогов заложил основы военно-полевой медицины, а его наработки легли в основу деятельности военно-полевых хирургов XIX–XX веков. Их использовали советские хирурги и в годы Великой Отечественной войны.

После падения Севастополя Пирогов вернулся в Петербург, где на приеме у Александра II доложил о бездарном руководстве армией князем Меньшиковым. Царь не захотел прислушаться к советам Пирогова, и с этого момента Николай Иванович впал в немилость. Он вынужден был уйти из Медико-хирургической академии. Назначенный попечителем Одесского и Киевского учебных округов, Пирогов пытается изменить существовавшую в них систему школьного образования. Естественно, его действия привели к конфликту с властями, и ученому вновь пришлось оставить свой пост.

В 1862–1866 годах он руководил молодыми русскими учеными, командированными в Германию. Тогда же успешно оперировал итальянского революционера Джузеппе Гарибальди. С 1866 года жил в своем имении в селе Вишня, где открыл больницу, аптеку и передал землю крестьянам в дар. Он выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций. К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий. Как консультант по военной медицине и хирургии выезжал на фронт во время франко-прусской (1870–1871) и русско-турецкой (1877–1878) войн.

В мае 1881 года в Москве и Петербурге торжественно отмечали пятидесятилетие научной деятельности Пирогова. Он уже был неизлечимо болен, и летом 1881 года умер в своем имении. Незадолго до кончины ученый сделал еще одно открытие – предложил совершенно новый способ бальзамирования умерших. Тело Пирогова было бальзамировано, положено в склеп и сохраняется ныне в Виннице, в черту которой вошло имение, превращенное в музей. После смерти Пирогова в его память было основано Общество русских врачей, регулярно созывавшее Пироговские съезды. Память о великом хирурге сохраняется и сейчас. Ежегодно в день его рождения присуждаются премия и медаль его имени за достижения в области анатомии и хирургии.

Если после разговора с врачом больному не стало легче, значит это был не врач.

Владимир Михайлович Бехтерев

Итак, еще раз кратко о главных достижениях, связанных с многолетней плодотворной деятельностью Бехтерева. Прежде всего, он уделил много внимания совершенствованию методов обследования больных. Им описано более двадцати рефлексов и симптомов, содействующих выявлению определенных форм патологии нервной системы. Он сконструировал несколько приборов, позволивших расширить возможности уточнения диагноза у неврологических больных. Бехтерев впервые описал некоторые новые клинические формы, и в том числе одеревенелость позвоночника, широко известную сейчас как «анкилозирующий спондилоартрит» – иначе «болезнь Бехтерева».

Наряду с И.П. Павловым Бехтерева следует считать в числе первооткрывателей метода условных (у Бехтерева – «сочетательных») рефлексов. Основанные на принципе такого рефлекса методы диагностики и лечения нервных болезней впервые в клинических условиях применил именно Бехтерев. Особый интерес у современников и ученых последующих поколений вызвали работы Бехтерева, посвященные влиянию нервной системы, и в том числе коры больших полушарий мозга, на внутренние органы. Эти работы во многом способствовали развитию идей нервизма – того научного направления в медицине, у истоков которого стоял один из учителей Бехтерева – великий русский врач С.П. Боткин.

Доктор медицинских наук Н. Трубилин (из послесловия к книге А.С. Никифорова «Бехтерев»)

Научные интересы академика Бехтерева были многогранны. Какую энциклопедию ни возьми, замечаешь: после его имени вытраиваются сразу три научные специальности: неврология, психология и психиатрия. И в каждой он оставил глубокий след. И совсем уж любопытно, что перу Бехтерева принадлежат и работы, посвященные гипнозу. Вот некоторые из них: «К вопросу о врачебном значении гипноза» (1893); «Об объективных признаках внушений, испытываемых в гипнозе» (1905 год); «О гипнотизме» (1911) и т. д.

Русский и советский психиатр, невропатолог, физиолог, психолог, основоположник рефлексологии и патопсихологического направления в России, академик, тайный советник – «генерал-лейтенант медицинской службы» Русской императорской армии Владимир Михайлович Бехтерев родился в семье мелкого служащего в селе Сорали Вятской губернии (ныне село Бехтерево в Татарстане). Через год отец Володи умер от туберкулеза, и было ему всего 40 лет.

К экзаменам в гимназию Владимира готовил старший брат Николай, потому зачислен он был сразу во второй класс. Мальчик был страшный книгоед. Вспоминая то время в «Автобиографии», он писал: «Полагаю, что не было сколько-нибудь известной книги по естествознанию, которая бы не побывала в моих руках и не была бы более или менее проштудирована с соответствующими выписками. Нечего говорить, что такие книги того времени, как Писарева, Португалова, Добролюбова, Дрейпера, Шелгунова и других, перечитывались с увлечением по многу раз. Нашумевшая в то время теория Дарвина была, между прочим, предметом самого внимательного изучения с моей стороны».

Результат подобных штудий? В шестнадцать с половиной лет Бехтерев становится студентом Медико-хирургической академии в Петербурге. И в 24 года (1881 год) он успешно защищает докторскую диссертацию по медицине на тему «Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных болезней» и получает ученое звание приват-доцента.

Бехтерев, он неоднократно номинировался на Нобелевскую премию, свою жизнь посвятил раскрытию тайн мозга человека, а потому и лечил людей гипнозом, телепатией, интересовался и изучением психологии толпы. В те времена мозг еще был настоящей Terra Incognita. И с присущей Бехтереву обстоятельностью Владимир Михайлович создает методы, позволяющие досконально изучить нервные волокна и клетки-нейроны. Тысячи тончайших пластов замороженного мозга человека поочередно крепились под стеклышком микроскопа, и с них делались детальные зарисовки, по которым создавался полный «атлас головного мозга». Одному из создателей подобных атласов, немецкому профессору Копшу, принадлежит по поводу исследований Бехтерева крылатая фраза: «Знают прекрасно устройство мозга только двое – Бог и Бехтерев».

Но продолжим краткую хронологию научной жизни Бехтерева. 1884 год. Владимира Михайловича, ему всего 27 лет, командируют на два года за границу в Европу. Он посетил французского невропатолога Жана Шарко, где научился лечить с помощью гипноза и внушения, стажировался у лейпцигского невролога Пауля Флексига, побывал в лаборатории немецкого физиолога и психолога Вильгельма Вундта, в Мюнхене посещает психоневролога Бернарда фон Гуддена. Везде он оставил о себе очень хорошее впечатление. Молодой ученый стремительно завоевывает внимание коллег и студентов.

По возвращению в Россию Бехтерев был назначен приказом министра народного просвещения профессором и заведующим кафедрой психиатрии Казанского университета. Читал курс лекций по диагностике нервных болезней студентам пятого курса. Одновременно он учредил Общество невропатологов и психиатров, основал журнал «Неврологический вестник». Он трудится круглосуточно, забывая обо всем, обрастая молодыми исследователями.

Весной 1893 года Владимир Михайлович получил от начальника Петербургской военно-медицинской академии приглашение занять кафедру душевных и нервных болезней. Переезжает в Петербург и начинает создавать первую в России нейрохирургическую операционную. Для оценки нервных симптомов Бехтерев создал множество специальных приборов – альгезиметр, позволяющий точно измерять болевую чувствительность, барэстезиометр, измеряющий чувствительность к давлению, миоэстезиометр – прибор для измерения чувствительности и т. д.

Продолжается вместе с многочисленными сотрудниками и многочисленные исследования по морфологии и физиологии нервной системы. Копятся и копятся материалы для главного труда Бехтерева – фундаментальной семитомной работы «Основы учения о функциях мозга».

В 1894 году Бехтерева назначают членом медицинского совета Министерства внутренних дел, в следующем году он становится членом Военно-медицинского ученого совета при военном министре и членом совета дома призрения душевнобольных. В 1900 году двухтомник Владимира Михайловича «Проводящие пути спинного и головного мозга» был выдвинут Российской академией наук на престижную премию имени академика Карла Максимовича Бэра.

В 1908 году Бехтерев создал в Санкт-Петербурге Психоневрологический институт – первый в мире научный центр по комплексному изучению человека и научной разработке психологии, психиатрии, неврологии и других «человековедческих» дисциплин – и становится его директором.

Приспела Октябрьская революция 1917 года, Владимир Михайлович принял молодую республику со всеми ее начинаниями и уже в 1918 обращается в Совнарком к революционным вождям с ходатайством об организации Института по изучению мозга и психической деятельности. Институт был создан, а Владимир Михайлович занял должность его директора и оставался им до самой своей смерти.

Любопытная деталь. В 1921 году Бехтерев вместе с известным дрессировщиком животных, артистом цирка Владимиром Леонидовичем Дуровым (1863–1934) проводил опыты мысленного внушения дрессированным собакам заранее задуманных действий.

После смерти В.И. Ленина (кстати, Бехтерев осмелился поставить вождю пролетариата диагноз «сифилис мозга») Владимир Михайлович начинает общаться со Сталиным. И это дорого ему обошлось. В декабре 1927 года Бехтерев скоропостижно скончался. Существует ряд доказательств того, что его смерть была насильственной.

Считается, что в ходе медицинского осмотра Бехтеревым Сталина по поводу сухорукости (вождь скрывал этот свой недостаток, редко показывался даже врачам) Владимира Михайловича угораздило поставить Иосифу Виссарионовичу диагноз «тяжелая паранойя».

Во всяком случае, явившись после медицинского осмотра Сталина на заседание Первого Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров, Бехтерев извинился за опоздание перед коллегами, дескать, осматривал одного «сухорукого параноика».

Это, видимо, был приговор самому себе. На том же заседании какие-то странные люди подошли к Бехтереву в буфете, угостили его то ли мороженым, то ли бутербродами, а на следующий день он умер от сердечной недостаточности, вызванной тяжелым пищевым отравлением.

Говорят, Сталин лично распорядился не делать вскрытия, тело было кремировано, урна с прахом Владимира Михайловича долгие годы хранилась в мемориальном музее ученого, а в 1971 году была захоронена на Литературных мостках Волковского кладбища в Ленинграде.

Академик Бехтерев как-то заметил, что великое счастье умереть, сохранив на дорогах жизни разум, дается лишь 20 % людей. Остальные к старости превращаются в злых или наивных маразматиков, став балластом на плечах взрослых детей и малых внуков. 80 %, утверждал Владимир Михайлович, это значительно больше, чем число тех, кому суждено заболеть раком, болезнью Паркинсона или слечь в старости от хрупкости костей…

Природа задумала человека счастливым и радующимся жизни существом. Но это оказывается достижимым только для тех людей, которые живут в активном двигательном режиме и поддерживают внутренний обмен веществ на высоком уровне. Недостаток движения приводит многих людей к полусонному существованию, которое они пытаются устранить при помощи кофе, алкоголя или разных других задурманивающих сознание веществ. Все это приводит лишь к преждевременному уменьшению отпущенного природой человеку срока жизни и не может сделать его ни здоровым, ни по-настоящему счастливым.

Валентин Иванович Петрушин «Неврозы большого города»

В книге «Неврозы большого города» ее автор музыкант, психолог, педагог, музыкальный терапевт Петрушин (родился в 1941 году), в частности, упоминает мало кому известную науку – кинезиологию. Она родилась на стыке мануальной терапии, телесно-ориентированной терапии, акупунктуры и традиционного классического массажа. И речь тут идет о неразрывной связи наших мышц, внутренних органов и эмоций.

Петрушин: «Современная кинезиология говорит о том, что определенные мышцы имеют свои функциональные связи с соответствующими внутренними органами. Так, работа икроножной мышцы через каналы биоэнергетических меридианов оказывается связанной с работой желчного пузыря, а работа квадратной мышцы спины оказывается связанной с работой толстой кишки. Наши бицепсы связаны с работой желудка, а трицепсы – с работой селезенки. В то же время плохая работа почек вызывает у человека тревогу и страх, плохая работа печени – раздражительность и гневливость, а плохая работа толстого кишечника ведет нас к депрессии. Поэтому, включая в свой двигательный рацион те или иные движения, мы через активизацию соответствующих мышц можем улучшать свое настроение».

В настоящее время существует несколько систем-рекомендаций по терапии движений. Коснемся лишь одной, предложенной советским ученым-медиком, академиком, кардиохирургом, кибернетиком, писателем Николаем Михайловичем Амосовым.

АМОСОВ (1913–2002) родился в деревне Ольхово (25 верст от города Череповец Вологодской области) в крестьянской семье «деревенских интеллигентов»: отец окончил двухклассное училище, а мать выучилась на акушерку. В одной из автобиографий Амосов вспоминает: «Бабушка научила молиться Богу, крестьянское хозяйство – работать, а одиночество – читать книги».

Отец ушел на Первую мировую войну, попал в плен, вернулся и вскоре оставил семью в поисках более легкой доли. Жил Николай с матерью бедно, но она на работе никогда не принимала подарков, и это служило примером сыну. И медицинскую стезю сын позднее выбрал, подражая своей матери.

Учился в школе в Череповце, потом в механическом техникуме, стал механиком. С осени 1932 года работал в Архангельске (начальник смены рабочих), на электростанции при большом лесопильном заводе – новостройке первой пятилетки.

В 1934 году начал учиться в Заочном индустриальном институте, затем поступил вместе со своей первой женой в Архангельский мединститут. Окончив его с отличием в 1939 году, хотел заниматься физиологией, но свободные места в аспирантуре были лишь в хирургии.

Параллельно продолжал учебу в Заочном индустриальном институте. Здесь как бы мимоходом выполнил проект аэроплана с паровой турбиной, надеясь, что его предложение примут к производству. Не приняли, но зато в 1940 году дали диплом инженера с отличием.

На Великой Отечественной был ведущим хирургом полевого госпиталя. Ему везло: каждый раз он оказывался в самом пекле. Прооперировал более 4000 раненых, стал хирургом-виртуозом. В 1944 заключил второй брак (с операционной медсестрой Лидией Денисенко, она была студенткой, на войну пошла добровольно).

Прошел весь путь войны до победы над Германией, а потом участвовал в войне с Японией. Награжден четырьмя орденами. В условиях фронтовой жизни нашел возможность написать свою первую диссертацию (ее забраковали). Опыт военного хирурга здесь оказался бесценным подарком судьбы.

В 1946 году Амосов демобилизовался. Нелегко это было уйти из армии с Дальнего Востока, случайно помог выдающийся советский хирург Сергей Сергеевич Юдин (1891-1954), заведовавший институтом Склифосовского. Находящемуся в отпуске Амосову удалось остаться в Москве. В военкомате выдали на два месяца паек – немного крупы, несколько банок консервов и много буханок хлеба, с женой жили в комнате площадью 4 квадратных метра…

Николай Михайлович продолжает заниматься хирургической практикой. Работает заведующим отделением хирургии Брянской областной больницы, в которой создает собственную методику резекции легких при раке и туберкулезе. За шесть лет работы в клинике и в должности главного хирурга брянской области он делает таких операций больше всех в Советском Союзе. По этой теме Николай Михайлович защищает сначала кандидатскую (1948 год), а вскоре и докторскую диссертации («Резекция легких при туберкулезе», 1953 год). После защиты докторской возглавил кафедру в Киевском мединституте.

Поворотным в карьере гениального хирурга становится 1957 год. Побывав в Мексике на хирургическом конгрессе и увидев аппарат искусственного кровообращения (АИК), который позволял делать сложнейшие операции на сердце, Николай Михайлович загорелся сделать для своей клиники такой же.

Вернувшись в Киев, засел за эскизы АИКа. За неделю сделал чертеж, аппарат изготовили за два месяца. В начале 1958 года уже пробовали выключать сердце на собаке, а в конце года рискнули перейти на человека. Только третий больной перенес операцию в апреле 1960 года. С тех пор в его клинике с помощью АИКа начали регулярно делать операции больным с врожденным пороком сердца и другой патологией. Одновременно его назначают заведовать отделом биологической кибернетики в Институте кибернетики Академии наук Украины.

В 1960-х – начале 1970-х годов Николай Михайлович, заболев туберкулёзом, лечился в Старокрымском санатории. Полностью излечившись, организовал в санатории пульмонологическое хирургическое отделение. Неоднократно приезжая на два-три месяца в Старый Крым к своим родственникам, Амосов привозил с собой своих учеников и обучал их лечить больных туберкулезом. Сам неоднократно делал операции как в санатории, так и в Старокрымской городской больнице.

В 1968 году назначен на должность заместителя директора по науке Киевского научно-исследовательского института туберкулеза и грудной хирургии. Одновременно возглавлял кафедру грудной хирургии Института усовершенствования врачей (1955–1970 годы). С 1983 года – директор Института сердечно-сосудистой хирургии.

В другой автобиографии (книжка «Краткая энциклопедия Амосова») Николай Михайлович пишет:

«Был ли я “советским человеком”? Наверное, все-таки – был. Менять социализм на капитализм не хотел. Завидовал западным коллегам по части условий работы, но, чтобы уехать – такой мысли не возникало. Несмотря на правителей-коммунистов, даже на ГУЛАГ, наше общество выглядело более справедливым. Права бедного народа: на работу, на пенсию, соцстрах, лечение, образование, почти бесплатные квартиры и транспорт – казались важнее свободы прессы и демонстраций против правительства. Они ведь нужны только кучке интеллигентов. Тем более, когда открытые репрессии после Сталина резко уменьшились. Истинное положение трудящихся на Западе я узнал много позднее. Пересмотр политических взглядов произошел уже после горбачевской перестройки».

За огромные заслуги перед Украиной Амосова в 2008 году по результатам опроса общественного мнения признали вторым человеком после Ярослава Мудрого, удостоили звания «великого украинца всех времен». С 1962 года по 1979 Николай Михайлович избирался депутатом Верховного Совета СССР, народным депутатом СССР (1989–1991 годы). Умер от инфаркта, похоронен в Киеве.

Амосов написал много книг – «Мысли и сердце» (1964, в 1969 по этой повести был выпущен фильм «Степень риска»), «Искусственный разум» (1969), «ППГ 2266 (Записки полевого хирурга) (1975), «Раздумья о здоровье» (1977, была издана гигантским даже для СССР тиражом – 7 миллионов экземпляров), «Преодоление старости» (1996). «Моя система здоровья» (1997), «Энциклопедия Амосова» (2002) и другие. Книги эти имели большой успех. В 1969 году в США была напечатана книга Амосова «Мысли и сердце». Отзывы были прекрасные, и журнал «Look» («Взгляд») прислал к нему корреспондента и фотографа.

А началось писательство после одного трагического случая. «Однажды осенью 1962-года, – пишет Амосов, – после смерти на операции больной девочки, было очень скверно. Хотелось напиться и кому-нибудь пожаловаться. Я сел и описал этот день. Так возникла глава «Первый день» в книге «Мысли и сердце». Долго правил, выжидал, сомневался. Прочитал приятелям, знакомым, всем нравилось. Напечатали в «Науке и жизни», потом издали книгой. Писатель Сент-Джордж, американец русского происхождения, перевел на английский, были переводы почти на все европейские языки.

«Писать только начни, потом не остановишься, утверждал Амосов, – ведь это своеобразный психоанализ, затягивает, словно наркотик. Потом художественную прозу сменила фантастика, воспоминания, публицистика…»

Добавим еще одни знаменательные слова-завет Николая Михайловича:

«На этом сайте представлена моя личная философия, попытка понять окружающий мир и себя, чтобы не поддаться иллюзиям и не ослабеть при конце жизни (остановись, Амосов! Может как раз лучше бы поддаться? – Знаю, но не могу). Существуют инстинкты жизни: поесть, покрасоваться, переспать. Еще – любопытство и самовыражение. Мне 89, я хорошо пожил, теперь почти все интересы отпали и осталось это, последнее: информация. Но для того, чтобы лучше понять – нужно рассказать, написать. Знаю, что ничего выдающегося не сочиню, ни на кого не повлияю, даже и не прочтут, людям не до того. Но ведь мне не из чего выбирать: остановка – смерть. Скажу так: у меня есть своя позиция в философии».

Амосов – инициатор многих новаторских методик в кардиологии, автор дискуссионных работ по геронтологии, по проблемам искусственного интеллекта и рационального планирования общественной жизни («социальная инженерия»). Однако в нашей книге представляет наибольший интерес его системный подход к здоровью человека. Амосов называет его «методом ограничений и нагрузок».

Николай Михайлович сначала создал для самого себя оздоровительную программу, назвав ее «1000 движений». Уже к 40 годам из-за огромного рабочего перенапряжения его здоровье оставляло желать лучшего. У него была сердечная аритмия, радикулит, жестокие спазмы желудка, непреходящие боли в позвоночнике. Врачи сулили ему «пропащую» жизнь и большие трудности в будущем.

Амосов решил бороться. Разработал тренировочный курс для позвоночника, начав со ста движений и постепенно увеличивая нагрузки. Когда ежедневная норма движений дошла до 1000, у него перестала болеть спина, исчезли спазмы желудка и перебои в деятельности сердца. А вес – на удивление! – вернулся к тому, который был у Амосова в студенческие годы.

В 1983 году клинику Амосова преобразовали в Институт сердечно-сосудистой хирургии, где, кроме хирургических обязанностей, он исполняет и директорские. 7 января 1986 года у Николая Михайловича высокое кровяное давление и почти постоянно болит голова. По утрам давление 200, а вечером – все 220. Частота пульса опустилась до 34 ударов в минуту. Необходимость в кардиостимуляторе стала очевидной. В Каунасе Амосову вшивают стимулятор, и качество жизни улучшается. Можно даже бегать. И он возобновляет физические нагрузки, доводит их до предельных.

6 декабря 1988 года Николай Михайлович добровольно оставил пост директора Института, в котором проработал 36 лет и где сделано 56 тысяч операций на сердце. Расставание с коллективом и больными было тяжелым. Однако 75 лет – возраст ведь это… Хотя только вчера отстоял 5-часовую операцию, значит, физические силы еще есть. Но не было больше сил переносить людские страдания и смерти. Не было душевных сил…