Текст книги "Десять жизней Ван Мина"

5. В Китае: 1929 –1931 гг.

В начале февраля 1929 года Миф и Цюй Цюбо предложили Чэнь Шаоюю вернуться на работу в Китай.

В то время возник вопрос о кулачестве. Чэнь Шаоюй считал, что неверно ликвидировать кулачество на этапе буржуазно-демократической революции. В 1934 году Чэнь Шаоюй написал работу «Экономическая политика Советской власти в Китае», в которой изложил свою позицию. Попутно необходимо упомянуть, что в 1932 году Чэнь Шаоюй принял псевдоним «Ван Мин».

Мао Цзэдун в вопросе о кулачестве занимал иную позицию.

Очевидно, что руководство КПК и Коминтерна согласовали и приняли решение о направлении Чэнь Шаоюя на работу в Китай. Чэнь Шаоюю об этом стало известно в начале 1929 года. Тогда ему предложили поехать в Китай Цюй Цюбо от имени руководства КПК, и Миф от имени Коминтерна. Так проявилась ситуация того времени, когда китайская сторона, естественно, была китайской стороной, и принимала решения самостоятельно, и в то же время существовала тесная связь между КПК и Коминтерном, что обе стороны считали естественным состоянием отношений.

В это время внутри КПК обсуждался вопрос об отношении в Китае к кулачеству, то есть к «богатым крестьянам».

Позиция Чэнь Шаоюя состояла при этом в том, что он продолжал исходить из деления периода революции на этапы. С его точки зрения этап буржуазно-демократической революции должен был смениться этапом социалистической революции. Однако это никоим образом не означало, что на этапе буржуазно-демократической революции следовало торопиться с переходом на следующий этап. На этапе буржуазно-демократической революции Чэнь Шаоюй считал неверной ликвидацию кулачества. Это было частью представлений Чэнь Шаоюя об экономической политике в то время в тех районах Китая, где тогда создавались органы власти, именовавшиеся «советскими».

Иначе говоря, Чэнь Шаоюй занимал разумную позицию соответствовавшую ситуации того времени в Китае.

Мао Цзэдун придерживался другой позиции. С его точки зрения кулаков следовало уже тогда ликвидировать. Такое важное противоречие между взглядами Чэнь Шаоюя и Мао Цзэдуна возникло уже в то время.

Чэнь Шаоюй выехал из Москвы в феврале 1929 года.

В Китае Ли Лисань при встрече с Чэнь Шаоюем сказал: вы хоть и учились в Москве, но не имеете опыта практической работы, должны пойти на самую низовую, самую трудную и тяжелую работу. (С. 122.)

С 12 ноября 1929 года до 1 января 1930 года Чэнь Шаоюй, переведенный на работу в отдел пропаганды ЦК КПК, редактировал трехдневник «Хунци». Фактически он написал в это время все статьи в этом издании.

1 января 1930 года Чэнь Шаоюй был арестован и заключен в тюрьму.

18 февраля 1930 года Чэнь Шаоюй вышел из тюрьмы.

В то время у Чэнь Шаоюя были хорошие отношения с Чэнь Гэном – ответственным сотрудником особого отдела ЦК.

Чэнь Гэн родился в 1903 году. В 1922 году вступил в партию. Умер 16 марта 1961 года, будучи к тому времени членом ЦК КПК, заместителем министра обороны КНР и заместителем начальника генштаба НОАК, генералом армии. На смерть Чэнь Гэна Чэнь Шаоюй написал стихи, в которых называл Чэнь Гэна своим другом (С. 129–130.)

К описанию деятельности Чэнь Шаоюя в это время в Китае необходимо сделать пояснения.

Это был тяжелый период работы КПК в Китае. Руководство партии находилась в подполье в Шанхае. Партия также действовала в ряде сельских районов, в так называемых «опорных базах» или «советских районах (соврайонах)».

Гоминьдановские власти преследовали коммунистов. Людей арестовывали. Немало людей, попадавших в тюрьмы, не выдерживали пыток и становились предателями. Одновременно в руководстве КПК шла борьба между сторонниками разных взглядов и за власть.

Коминтерн и ВКП(б) стремились оказывать влияние на деятельность руководящих органов КПК. Что‑то им сделать удавалось. В то же время главной оставалась борьба между самими китайцами внутри руководства партии.

Мы уже упоминали о том, что тогда, когда Чэнь Шаоюй приехал в 1929 году в Китай, тогдашний руководитель ЦК партии Ли Лисань сказал ему: хотя вы и учились в Москве, но опыта практической работы у вас нет; вы пойдете на самую низовую и самую трудную работу.

Это, в частности, было лишним свидетельством того, что руководство КПК, с самого начала, с 1921 года, то есть и Чэнь Дусю и Ли Лисань, всегда подчеркивало независимость и самостоятельность КПК. Поэтому они с подозрительностью относились к тем китайским коммунистам, которые побывали в СССР, учились в Москве. Никогда не существовало такого положения, что кого‑то могли «посадить» «управлять» делами КПК по указке из Москвы. Здесь, в этой сфере, то есть по вопросам, связанным с формированием руководства партии, велась борьба.

Собственно говоря, само направление Чэнь Шаоюя, как и целого ряда других людей, в Китай, было и частью процесса борьбы за общее дело коммунистических партий, и частью такой борьбы.

Чэнь Шаоюй не был «марионеткой» в руках «Москвы». В то же время и «Москва» и Чэнь Шаоюй понимали, что их связывало совпадение коренных интересов двух наших народов и стран, а, следовательно, и «Москве» и КПК были необходимы взаимопонимание, сотрудничество в борьбе против тех, кого и там и там считали общими врагами.

Ли Лисань, естественно, знал, что Чэнь Шаоюй приехал по направлению из Москвы, по направлению Цюй Цюбо и Коминтерна (Мифа). Поэтому он и сказал, что Чэнь Шаоюю придется начать с низовой работы.

Чэнь Шаоюй начал работать в отделе пропаганды ЦК КПК. Практически ему пришлось писать материалы для печатного органа партии. У Чэнь Шаоюя был такой талант, и он писал все статьи для этого издания тогда, когда там работал.

Итак, сначала, по прибытии в Шанхай, Чэнь Шаоюй оказался лицом к лицу с ситуацией внутри руководства КПК и с тем, как генеральный секретарь ЦК КПК относился к СССР и к тем, кто приезжал в Шанхай из Москвы. Оказалось, что он для Ли Лисаня и иже с ним является, возможно, пока «чужаком».

Чэнь Шаоюй начал работать там, куда его направили, то есть в органе печатной пропаганды ЦК партии, как ему и было предписано ЦК КПК.

Затем с ним произошло то, что происходило с очень многими коммунистами. Он попал в тюрьму, где провел почти два месяца.

С 1 января по 18 февраля 1930 года Чэнь Шаоюй находился в тюрьме. Он попал туда, в сущности, как рядовой функционер КПК, которого арестовали при одной из массовых облав на коммунистов. Через некоторое время его выпустили из гоминьдановской тюрьмы.

Этот эпизод впоследствии Мао Цзэдун и прочие пытались использовать для обоснования своих подозрений в отношении Чэнь Шаоюя, для обвинений его в том, что он якобы стал «агентом Гоминьдана».

Попутно необходимо также сказать, что именно в те годы, или, начиная с того времени, у Чэнь Шаоюя в Китае появились добрые отношения с целым рядом коммунистов.

Это вообще свидетельствовало о том, что Чэнь Шаоюй по своей природе был человеком, который располагал людей к себе. Он был таким с детства и вплоть до поездки в Советский Союз. Он не перестал быть таким и в СССР. Он продолжал быть таким, то есть человеком с «харизмой», и тогда, когда вернулся в Китай в 1929 году.

Одним из его друзей стал тогда Чэнь Гэн.

Чэнь Гэн был своего рода легендарной фигурой. Этот человек много сделал для КПК, как один из организаторов спецслужб КПК. Затем он проявил себя как талантливый военачальник. Ему было присвоено звание генерала армии. Он находился в составе китайской военной делегации в момент заключения соглашения между СССР и КНР относительно «новой оборонной техники», то есть передачи КНР секретов производства атомной бомбы. В КНР его также считали главным организатором победы вьетнамских коммунистов над французами при Бьендьенфу.

Вот с ним‑то у Чэнь Шаоюя и возникли добрые отношения еще в начале 1930‑х гг. в Шанхае.

Ли Лисань считал Чэнь Шаоюя опасным для себя человеком. Он полагал, что Чэнь Шаоюй может в том или ином районе Китая овладеть вооруженными силами и выступить против ЦК. (С. 131.)

Ли Лисань считал своими врагами Чэнь Шаоюя, Цинь Бансяня, Ван Цзясяна. Сян Чжунфа выступал на стороне Ли Лисаня.

Чжоу Эньлай выступал на стороне Ли Лисаня, солидаризировался с ним в намерении «не давать работу» Чэнь Шаоюю и Бо Гу (Цинь Бансяню) в 1930 году. Чжоу Эньлай осуждал их за «мелкобуржуазность» и «неподчинение распоряжению партии». (С. 136.)

Чэнь Шаоюй и Цинь Бансянь тогда, в 1930 году, находясь в Шанхае, «ни на час не прекращали руководить борьбой как против врагов, так и против линии Ли Лисаня». (С. 137.)

Очень не просто складывались в это время отношения Чэнь Шаоюя с другими руководителями партии.

Вообще, нужно сказать, что все эти руководители были относительно молоды. Они были по большей части амбициозны. Круг их был узким. Фактически сталкивались между собой всего несколько человек.

И здесь играли свою роль и личные качества Чэнь Шаоюя и, конечно же, тот «капитал», который он, благодаря своим способностям, «прибрел», находясь в Москве, да и во время краткого пребывания в Ухане в 1927 году.

По сути дела тогда в руководстве КПК создались, как бы сами собой, «два лагеря». Руководство оказалось расколото.

С одной стороны оказались Ли Лисань и поддерживавшие его Сян Чжунфа и Чжоу Эньлай. С другой стороны, это были Чэнь Шаоюй, Цинь Бансянь, Ван Цзясян. Формально, Сян Чжунфа и Ли Лисань являлись главными руководителями.

Чжоу Эньлаю на протяжении всей его жизни и политической деятельности было присуще одно качество. Он инстинктивно предпочитал не занимать место первого по рангу или официального руководителя. В тоже время он всегда стремился приспосабливаться именно к тому, кто в его представлении был таким первым руководителем. Чжоу Эньлай также, на всякий случай, сохранял возможности общения с другими лидерами. Наконец, Чжоу Эньлай умело «перескакивал» от одного руководителя к другому руководителю, когда один из них сменял другого на посту лидера или вождя партии. Недаром в Коммунистической партии Китая у Чжоу Эньлая было прозвище «бу дао ван – неваляшка, ванька-встанька».

Что же касается Чэнь Шаоюя, то и в данной ситуации он стремился быть самостоятельным и не подлаживался ни к, сначала, Чэнь Дусю, ни, затем, к Ли Лисаню. Могло складываться поверхностное представление о том, что Чэнь Шаоюй и Цюй Цюбо всего лишь выполняли приказы Коминтерна. На самом деле, в СССР, в ВКП(б), в Коминтерне с самого начала многие понимали, что с Китаем, китайскими лидерами, китайскими коммунистами необходимо считаться, уважать их самостоятельность. Поэтому отношения Чэнь Шаюя и других, настроенных так же, как он, членов КПК, с руководителями ВКП(б), СССР, Коминтерна были отношениями людей, которые находили общее понимание, на чем и строилось их взаимное доверие.

Здесь необходимо сказать несколько слов о семье Чэнь Шаоюя, прежде всего, о его жене Мэн Циншу. Она была моложе Чэнь Шаоюя на 7 лет и родилась в 1911 году.

Мэн Циншу познакомилась с Чэнь Шаоюем в 1927 году. Ее заключили в тюрьму 30 июля 1930 года. 22 ноября она вышла из тюрьмы, а 23 ноября Чэнь Шаоюй и Мэн Циншу поженились. (С. 138.)

Эти люди, как говорится, нашли друг друга и вместе прожили всю жизнь. У них было трое детей: дочь и два сына. Семья была дружной. Политические взгляды членов семьи совпадали. Они взаимно поддерживали друг друга.

С 1941 года по 1974 год, то есть на протяжении 33 лет, Мэн Циншу, которая была одновременно активным членом партии и одним из руководителей китайских женщин – членов КПК, взяла на себя тяжелую ношу сохранять жизнь и здоровье Чэнь Шаоюя, который был отравлен, очевидно, с ведома Мао Цзэдуна.

Мэн Циншу была всегда рядом с Чэнь Шаоюем, помогала ему и в жизни и в работе. После его смерти Мэн Циншу сумела создать жизнеописание Чэнь Шаоюя, дать оценку его политической деятельности.

Эту книгу ей помог перевести на русский язык и снабдил своими примечаниями и соображениями их старший сын Ван Даньчжи.

В целом Чэнь Шаоюй, его жена и старший сын оказались людьми, которые внесли существенный вклад в дело борьбы против политики и взглядов Мао Цзэдуна, то есть действовали в интересах народа Китая. Их труд, в том числе книга о Чэнь Шаоюе, это важный вклад в интересах китайского народа и в дело дружбы народов России и Китая.

В 1930 году в Шанхай прибыл представитель Коминтерна Миф.

После этого Чжоу Эньлай переменил тон.

25 ноября 1930 года по предложению Чжоу Эньлая Чэнь Шаоюй был избран секретарем комитета КПК провинции Цзянсу. После четвертого пленума ЦК КПК шестого созыва Бо Гу был выдвинут на пост генерального секретаря ЦК Комсомола. На четвертом пленуме ЦК Чэнь Шаоюй и Шэнь Цзэминь (брат Шэнь Яньбина – Мао Дуня) были кооптированы в члены ЦК. Чэнь Шаоюй был также избран членом Политбюро ЦК КПК. (С. 138.) В обстановке того времени, то есть в 1930 году, Чэнь Шаоюй полагал, что сейчас нет возможности для какого‑то восстания; борьба за легальность (на чем настаивал Ли Лисань) тоже должна проходить в соответствующих условиях. (С. 141.)

Четвертый пленум ЦК КПК шестого созыва проводился с 6 часов вечера седьмого января до семи часов утра восьмого января 1931 года. Сян Чжунфа выступил с докладом, в котором признавались ошибки «лилисаневщины», критиковались ошибки третьего пленума ЦК КПК. (С. 154.)

Чэнь Шаоюй был главным оратором на четвертом пленуме ЦК. Он поддерживал линию Коминтерна, осуждал линию Ли Лисаня. В результате по решению пленума Ли Лисань был освобожден от обязанностей члена Политбюро ЦК. После пленума был создан Постоянный Комитет ЦК В составе Сян Чжунфа, Чжоу Эньлая и Чэнь Шаоюя. (С. 155.)

КПК после политического переворота, осуществленного Чан Кайши в 1927 году, после начала им бескомпромиссной борьбы против КПК, на протяжении ряда лет переживала большие трудности.

И сами руководители КПК и сочувствовавшие и помогавшие им руководители СССР – ВКП(б) – Коминтерна искали выход из кризиса. Выдвигались разные предложения. На протяжении некоторого времени возобладали взгляды Ли Лисаня. Затем, по мнению других руководителей КПК и Коминтерна, стало необходимым изменение «линии Ли Лисаня». Замена его на посту руководителя. В этой ситуации и с этой целью в Китай приехал представитель Коминтерна Миф.

Чжоу Эньлай уловил перемены в настроениях и, очевидно, как и многие другие, счел, что «линия Ли Лисаня» оказалась не верной.

В руководстве партии Ли Лисань оказался в изоляции. Против него выступили и Сян Чжунфа и Чжоу Эньлай.

На пленуме ЦК партии главную роль сыграл Чэнь Шаоюй, который выступал с докладом и подверг критике «линию Ли Лисаня».

Таким образом, в каком‑то смысле, естественным путем сформировалось новое руководство партии. В 1931 году его составили Сян Чжунфа (в качестве генерального секретаря ЦК КПК), Чжоу Эньлай и Чэнь Шаоюй. Так Чэнь Шаоюй вошел в состав высшего руководящего органа Коммунистической партии Китая.

До своего ареста и измены Сян Чжунфа оставался номинально генсеком; но, поскольку политический и культурный уровень у него был очень низок, Чэнь Шаоюй был фактически главным руководителем. (С. 155.)

Этот факт был вынужден признавать и Мао Цзэдун на втором пленуме ЦК КПК седьмого созыва в марте 1949 года, когда он говорил:

«И Бо Гу и Ло Фу были лишь номинальными генсеками. От антилилисаневского четвертого пленума до начала «Компании по упорядочению стиля» главкомом партии был Ван Мин … Я именно решил взять (Ваше политическое положение) и заменить собой».

Это высказывание Мао Цзэдуна имело двоякий смысл. С одной стороны он не мог не признать за Ван Мином высокий авторитет во всей партии. С другой же стороны, он хотел превратить некоторые тактические ошибки периода Временного Политбюро ЦК В Шанхае и пятого пленума ЦК КПК шестого созыва в «ошибки политической линии» и, добавив туда еще собственные фальсификации, приписать все эти «ошибки» Ван Мину. (С. 156.)

В 1931 году Мао Цзэдун расширял масштабы кампании «борьбы против контрреволюции»; была создана атмосфера всеобщего страха. Весной 1931 года Чэнь Шаоюй от имени ЦК партии написал письмо по поводу исправления ошибок в борьбе против контрреволюции. В этом документе он критиковал порочную практику расширения кампании борьбы против контрреволюции. (С. 156.)

В истории КПК, очевидно, являясь выражением сложности политической обстановки в стране и в самой партии, начиная с момента создания КПК в 1921 году и вплоть до 1943 года, когда Мао Цзэдун официально пришел к руководству партией, был период острой борьбы, требовавшей реакции на ситуацию в стране и в партии, пересмотра «политических линий» сменявших один другого руководителей.

Поэтому смена Чэнь Дусю Чжан Готао, затем Цюй Цюбо, далее появление Ли Лисаня, затем Сян Чжунфа – все это было необходимыми действиями, вынужденными обстановкой в стране и в самой партии. У каждого из них были свои достоинства и недостатки. Исключение составил Сян Чжунфа, который был арестован и стал предателем.

Затем с 1931 года по 1943 год генеральными секретарями номинально были Бо Гу (Цинь Бансянь) и Ло Фу (Чжан Вэньтянь). Однако именно в этом десятилетии в партии фактически главную или ведущую роль, роль того, кто, обладая определенными качествами, определял политику партии, играл Чэнь Шаоюй. Десятилетие в истории КПК, 1930‑е гг., по сути дела, и были «десятилетием Чэнь Шаоюя (Ван Мина)».

Именно ему пришлось тогда вести борьбу против взглядов и политики Мао Цзэдуна, который сосредоточился, прежде всего, на интригах, заговорах и жестокой закулисной и явной борьбе против всех, в ком он видел своих политических противников, внутри партии. Мао Цзэдун оказался интриганом, сумевшим именно в результате их осуществления, захватить власть над КПК.

Ситуация в те годы неоднократно менялась и оставалась сложной. На конкретных ее проявлениях мы еще будем останавливаться.

Пока же важно отметить, что после периода шараханий и явных ошибок приход Чэнь Шаоюя к руководству, к фактическому руководству, помог партии постепенно справиться с ошибками ряда прошлых руководителей. Здесь сыграли свою роль и личные качества Чэнь Шаоюя, а также его выдающиеся способности теоретика и идеолога. Важно было и то, что Чэнь Шаоюй всегда исходил из совпадения коренных интересов наших двух стран и народов.

Чэнь Шаоюю уже в начале 1930‑х гг. пришлось вести борьбу против не верной политики Мао Цзэдуна. В данном случае речь шла о том, что именовалось в КПК «контрреволюцией». Мао Цзэдун был за ее безжалостное и беспощадное уничтожение. Чэнь Шаоюй выступал за осторожный подход к применению таких методов, как ликвидация контрреволюционеров, считая, что сначала еще нужно разобраться в том, имеем ли мы дело с контрреволюционерами и каковы возможности решения вопросов иными средствами, чем их ликвидация. В этом было одно из важных расхождений между стилями работы Чэнь Шаоюя и Мао Цзэдуна.

За день до открытия четвертого пленума ЦК Постоянный Комитет Политбюро ЦК и Дальбюро ИККИ провели совместное заседание, обсудили вопросы, которые выносились на обсуждение пленума. В заседании участвовали Чжоу Эньлай, Сян Чжунфа, Цюй Цюбо.

Неожиданно на этом заседании было решено вывести из членов Политбюро не только Ли Лисаня, но и Цюй Цюбо. Будучи недоволен этим, Цюй Цюбо не участвовал в работе пленума.

Чэнь Шаоюй исходил из того, что Цюй Цюбо признался в ошибках и выразил готовность лично раскритиковать их на пленуме. Поэтому Чэнь Шаоюй не одобрял исключения Цюй Цюбо из Политбюро. (С. 158.)

Чэнь Шаоюй неизменно доброжелательно относился не только к Цюй Цюбо, но и к Ли Лисаню, помогал ему, например, в углубленном изучении марксистско-ленинской теории, в исправлении допущенных ошибок, привлекал его к работе делегации КПК в Коминтерне, советовался с ним по разным поводам; никогда не относился к нему с позиций злопамятства или дискриминации. (С. 160.)

Возможно, предложение о выведении из состава Политбюро и Ли Лисаня и Цюй Цюбо было внесено представителями ИККИ. Важно обратить внимание на то, что это явилось неожиданностью для Чэнь Шаоюя. Следовательно, он не был до этого поставлен в известность о принятом в Москве решении.

В этом случае проявилось принципиальное отношение к такого рода вопросам со стороны Чэнь Шаоюя. Он считал, что тогда, когда у человека были ошибки, и когда сам человек это признавал, человека можно и нужно было оставить в составе руководства и не наказывать безжалостно за ошибки.

В апреле 1931 года был арестован Гу Шуньчжан, кандидат в члены Политбюро ЦК КПК, фактический руководитель службы безопасности партии. Гу Шуньчжан выдал все, что знал. (С. 160–161.)

Постоянный Комитет Политбюро решил немедленно реорганизовать Особый отдел ЦК, усилить его руководство. Ранее вся разведывательная оперативная работа и другая работа в Особом отделе находилась в руках Гу Шуньчжана, поэтому он один знал множество органов и пунктов связи, а жизнь и работу самого Гу Шуньчжана никто не контролировал и не проверял.

Теперь было решено для коллективного руководства Особым отделом создать тройку, которая должна распределить между сбой обязанности и находиться под непосредственным руководством и контролем Постоянного Комитета Политбюро. Учреждались посты начальника Особого отдела и его заместителя.

Чжоу Эньлай предложил на должность начальника Особого отдела тогдашнего заместителя заведующего Орготделом ЦК Чжао Жуна (его настоящее имя Чжан Шаоао; только после приезда в Москву в 1933 году его стали звать Кан Шэном; собственно говоря, это была транскрипция данного ему в СССР имени: «Каншин»). Чэнь Шаоюй предложил назначить начальником Особого отдела Чэнь Юня (Ляо Чэньюня) – в то время заведующего орготделом Цзянсусского провинциального комитета КПК, в пользу которого приводились следующие доводы: Чэнь Юнь – член ЦК, а Чжао Жун только член ЦКК; Чэнь Юнь знает обстановку в Шанхае лучше, чем Чжао Жун. В результате Сян Чжунфа и Чжоу Эньлай согласились, чтобы Чэнь Юнь стал начальником, а Чжао Жун (Кан Шэн) – заместителем начальника Особого отдела. (С. 162.) Одновременно в руководство Особым отделом вошел Пань Ханьнянь – ответственный за связь и разведку.

Партией тогда руководила тройка: Сян Чжунфа, Чжоу Эньлай, Чэнь Шаоюй. Чан Кайши объявил награду в сто, а затем в сто пятьдесят тысяч юаней за поимку Сян Чжунфа, Чжоу Эньлая, Чэнь Шаоюя.

За текущую работу ЦК тогда должны были отвечать Бо Гу, Чэнь Юнь, Ло Фу, Чжао Жун. В случае возникновения важных вопросов, их следовало передавать на совместное рассмотрение тройки Постоянного Комитета. (С. 167.)

В конце мая – начале июня 1931 года был арестован Сян Чжунфа. Сян Чжунфа просил Гоминьдан «пощадить» его; он сказал, что сам является подставным генсеком, а фактическая власть находится в руках Чжоу Эньлая и Чэнь Шаоюя. (С. 172.) По приказу Чан Кайши Сян Чжунфа был расстрелян в июне 1931 года.

История, факты говорят о том, что Чэнь Шаоюю пришлось участвовать в руководстве партией. Принимать важные решения даже в качестве ее фактически главного руководителя, причем именно в обстановке, когда Чан Кайши, Гоминьдану, его специальным службам удавалось значительно ограничить деятельность КПК, арестовать даже членов высшего руководства партии. Были арестованы Гу Шуньчжан и Сян Чжунфа. Оба выдали партийные секреты врагу. Фактическими руководителями остались Чэнь Шаоюй и Чжоу Эньлай.

Попутно важно заметить, что уже тогда, в 1931 году, начала создаваться своего рода «связка» в руководстве партии между Чжоу Эньлаем и Кан Шэном. Эта‑то «связка» и пошла через некоторое время на службу к Мао Цзэдуну и оставалась с ним до самой смерти каждого из этой троицы. Чжоу Эньлай стал «одной рукой» Мао Цзэдуна, «рукой в бархатной перчатке». Кан Шэн стал «другой рукой» Мао Цзэдуна, «рукой в железной перчатке».

В противовес этому тогда же сблизились Чэнь Шаоюй и Чэнь Юнь. Оба оставались самостоятельными фигурами, особенно Чэнь Шаоюй тогда, когда речь шла о Мао Цзэдуне.

Так тогда завязывались отношения между всеми упомянутыми руководителями ЦК КПК. Так создавались основы будущего распределения рычагов власти, так формировалась структура руководства партией.