Текст книги "Особенности расследования преступлений, связанных с посредничеством во взяточничестве"

Непосредственно посредничество во взяточничестве законодателем определено как способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере, выделен и один из видов такого способствования: непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя. Этот, отделенный от прочих, вид посредничества принято называть посредничеством физическим, а все прочие – интеллектуальным[26]26
  Моисеенко М. Отличие физического посредничества во взяточничестве от дачи взятки / М. Моисеенко, Р. Шарапов // Уголовное право. 2013. № 1. С. 71.


[Закрыть]. Зачастую в преступной деятельности лица представлены оба эти вида, однако большая группа вопросов квалификации посредничества возникает и тогда, когда подлежащее уголовно-правовой оценке деяние состоит исключительно в непосредственной передаче взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя.

Посредничество во взяточничестве совершается во всех плоскостях общественной деятельности. По мнению опрошенных следователей и оперативных сотрудников, наиболее распространено данное негативное противоправное явление в сферах деятельности: муниципальных органов (77,5 %); субъектов госзакупок (55,8 %); здравоохранения (48,5 %); правоохранительных органов (21,7 %); образования (40,1 %); судебных органов (6,4 %) (Прил. 2). Схожие мнения высказали и государственные обвинители, принявшие участие в анкетировании (Прил. 3).

Для полного уяснения содержания посредничества во взяточничестве проанализируем классификацию таких преступлений. Как верно отмечает А. Ю. Головин, классификационный метод является одним из важнейших средств криминалистического изучения преступной деятельности. Именно в результате таких классификационных исследований формируется наиболее полная и разветвленная система криминалистических понятий и терминов, характеризующих преступление как объект криминалистического познания, создается база для последующих научных исследований преступлений отдельных видов, представления их результатов с использованием единой системной, понятийно-терминологической основы, разработки практических рекомендаций по их исследованию[27]27
  Головин А. Ю. Базовые криминалистические классификации преступлений // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2013. № 2 (2). С. 33.


[Закрыть].

Вопросы криминалистической классификации преступлений стали предметом активных научных исследований с 70-х гг. XX столетия и не перестают волновать умы ученых до сих пор. Данной проблематике были посвящены работы В. И. Громова, Б. М. Шавера, И. Н. Якимова, Р. С. Белкина, И. А. Возгрина, Ю. П. Гармаева, А. Ю. Головина, И. Ф. Герасимова, А. Ф. Лубина, А. Н. Колесниченко, В. А. Образцова, С. Ю. Косарева, А. В. Шмонина, Н. П. Яблокова и других ученых.

Не вдаваясь глубоко в дискуссию по данному вопросу, следует отметить, что в научной криминалистической литературе неоднократно и последовательно указывалось следующее: только лишь уголовно-правовые критерии не в состоянии обеспечить учет всех особенностей преступных деяний, которые имеют значение для выявления и раскрытия преступлений[28]28
  См., например: Герасимов И. Ф. Вопросы криминалистической классификации в методике расследования преступлений // Демократия и право развитого социалистического общества: материалы Всесоюзной конференции, 21–23 ноября 1973 г. М., 1975. С. 339.


[Закрыть], хотя основополагающий характер уголовно-правовой классификации посягательств неоспорим и в настоящее время признан большинством ученых. Во многих случаях запросы правоприменительной практики указывают на необходимость разработки криминалистических методик не только и не столько на основе уголовно-правовой классификации, а на основе других – криминалистически значимых – признаков. Криминалистический подход к классификации преступлений предполагает использования значительно более широкого перечня оснований и критериев, нежели уголовно-правовая классификация. При этом большинство из них являются производными от основных элементов структуры и механизма преступной деятельности.

Переходя к научной разработке, которая является непосредственным предметом настоящего исследования, укажем, что в качестве основания формирования настоящих особенностей криминалистической методики положена, казалось бы, исключительно уголовно-правовая категория – составы преступлений, перечисленные в диспозиции ст. 291.1 УК РФ.

Часть 1:

– посредничество во взяточничестве, т. е. непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя в значительном размере;

– иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере.

Часть 5: Обещание или предложение посредничества во взяточничестве.

В силу приоритета уголовно-правовой нормы для задач формирования соответствующей методики в предложенном ниже определении анализируемой группы преступлений этот перечень включен в качестве его ключевых признаков. Однако преступления, связанные с посредничеством во взяточничестве, как категория криминалистическая шире уголовно-правовой категории «посредничество во взяточничестве». Попытаемся обосновать эту позицию более подробно.

Анализ норм уголовного закона, материалов следственной и судебной практики показывает, что преступления, связанные с посредничеством во взяточничестве (как общественно опасные деяния, а не как состав преступления), квалифицируются органами предварительного расследования и судами не только и не столько по ст. 291.1 УК РФ. Соответствующие деяния подпадают под признаки других составов преступлений.

Так, из изученных нами 145 уголовных дел и 65 материалов доследственных проверок по признакам посредничества во взяточничестве чаще всего соответствующие деяния квалифицировались: по ст. 159 УК РФ как мошенничество (56 дел); по совокупности преступлений, включая ст. 291.1 УК РФ и иные составы (65 дел), среди которых, естественно, наиболее распространены ст. 290, 291 УК РФ; по совокупности преступлений, включая ст. 159 УК РФ (34 дела), среди которых наиболее распространены преступления, предусмотренные ст. 285, 292, 160 УК РФ; и др.

Приведем достаточно типичные примеры анализируемых преступлений с указанием на различную квалификацию деяний. Так, собранные Следственным управлением СКР по Волгоградской области доказательства признаны судом достаточными для вынесения приговора адвокату Волгоградской областной коллегии адвокатов гр-ке С. Она признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество в крупном размере).

Следствием и судом установлено, что в середине июня 2012 года к заведующему филиалом одной из межрайонных коллегий адвокатов обратился мужчина, с 2001 года находящийся в розыске за совершение кражи, с просьбой оказать содействие в прекращении в отношении него розыскных мероприятий. Женщина согласилась помочь и передала его просьбу адвокату С., которая ранее работала в органах МВД, в связи с чем обладала определенными связями в правоохранительных органах. С. пояснила разыскиваемому, что сможет содействовать в решении указанного вопроса, но для этого ей необходимо передать 500 тысяч рублей, предназначенных якобы для дачи взяток должностным лицам органа внутренних дел. В действительности каких-либо мер по выполнению своего обещания она предпринимать не собиралась.

Преступная деятельность адвоката была пресечена оперативными сотрудниками регионального управления ФСБ России. 8 августа 2012 года она была задержана при получении через посредника части требуемой суммы. Приговором суда виновной назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы условно с испытательным сроком на 3 года[29]29
  Уличенная в мошенничестве адвокат приговорена к лишению свободы условно // Официальный сайт Следственного управления Следственного комитета РФ по Волгоградской области [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.skprokvolga.ru/index.php?module=news&task=show&search=1&id=1638.


[Закрыть].

Повторимся, что подобных примеров в практике множество. Посредничество во взяточничестве и связанные с ним преступления, прежде всего мошенничество, включая мнимое посредничество, – это высоколатентные общественно опасные посягательства, которые наносят существенный вред интересам государственной власти, интересам государственной службы и службы в органах местного самоуправления, в том числе интересам правоохранительных органов и органов правосудия, а также чести, достоинству, деловой репутации конкретных должностных лиц, руководителей и работников различных организаций.

Преступную деятельность, связанную с реальным и мнимым посредничеством во взяточничестве, неслучайно предлагается объединить в одну частную методику расследования. Дело в том, что и тот, и другой вид преступлений в целом имеют схожие закономерности, которые предопределяют сходные закономерности их выявления и расследования, подтверждая тем самым идеи М. К. Каминского, В. Я. Колдина, А. Ф. Лубина, В. А. Образцова относительно принципа изоморфизма (соответствия, «зеркальности») моделей структур преступной деятельности и деятельности по расследованию преступления[30]30
  См., например: Колдин В. Я. Предмет, методология и система криминалистики // Криминалистика социалистических стран. М., 1986. С. 13–14; и др.


[Закрыть].

В то же время в изученной нами практике наблюдается большое количество дел, когда мошенники и посредники действительно образуют с коррумпированными должностными лицами преступные группы и сообщества, вымогающие взятки, в том числе систематически.

Так, в 2010 году при передаче 45 млн рублей были задержаны заместитель главы администрации района, а в дальнейшем и глава Конаковского района Тверской области. Судом установлено, что взятку чиновники вымогали у представителей ООО, арендовавших землю в районе у предпринимательницы, являвшейся собственником участка. Администрация Конаковского района в суде оспорила ее право собственности на участок. За отказ от дальнейших действий по изъятию земли чиновники и потребовали 45 млн рублей.

Предприниматели обратились в ГУ МВД по Центральному федеральному округу. Оперативные сотрудники провели оперативный эксперимент и при передаче денег задержали заместителя главы администрации района гр. О., который вел всю черновую работу и выступил посредником, а потом и самого главу – гр. К. Все, начиная с обсуждения условий передачи денег, было заснято на видео-, аудиоаппаратуру.

Дело К. и О. было рассмотрено коллегией присяжных, которые признали обоих подсудимых виновными в совершении преступления. Гр-не К. и О. были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «а», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ «Покушение на получение взятки группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере».

18 декабря 2012 года приговором суда гр-ну К. назначено наказание в виде 8 лет 9 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Гр-ну О. судом назначено наказание в виде 8 лет 5 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Кроме того, по приговору бывшие чиновники должны заплатить 1 млн и 950 тыс. рублей штрафа соответственно и в течение 3 лет не смогут занимать должности в государственных органах и органах местного самоуправления[31]31
  Присяжные: глава Конаковского района получил «взятку года» в РФ. Сайт Информационного агентства «Руспрес» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rospres.com:8090/corruption/11462/


[Закрыть].

Кроме того, в изученной нами практике наблюдается значительное количество дел, по обстоятельствам которых часть предмета взятки, получаемой посредником от взяткодателя, действительно предназначена для передачи должностному лицу (или в некоторых случаях – для совершения провокации взятки). Однако же называемый размер взятки (например, в виде денег) преступником-посредником завышается, а разница присваивается. Может иметь место частичная передача взятки и введение в заблуждение обоих: и взяткодателя, и взяткополучателя[32]32
  На это, в частности, в своей работе указывает Я. О. Кучина. См.: Кучина Я. О. Методика расследования преступлений, совершаемых в сфере оказания профессиональной юридической помощи: дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2009. С. 95.


[Закрыть].

В следственно-судебной практике подобных примеров множество.

Так, к Д. обратился его знакомый К. с просьбой решить вопрос о приобретении российского гражданства для его родственника, гражданина Азербайджанской Республики. Д. находился в дружеских отношениях с Т., занимавшим должность начальника отдела по вопросам гражданства УФМС России по Самарской области. В ходе беседы между Д. и Т. была достигнута договоренность о том, что Т. поспособствует решению вопроса о приобретении родственником К. гражданства РФ в максимально короткие сроки. Т. обозначил, что за совершение указанных действий он намерен получить незаконное денежное вознаграждение в размере 30 000 рублей.

На следующий день Д. встретился с К. и передал ему содержание своего состоявшегося разговора с начальником отдела по вопросам гражданства УФМС России по Самарской области. Однако Д. пояснил К., что взятка за оформление приобретения гражданства Российской Федерации, заявленная Т. и которую родственник К. должен передать, составляет 70 000 рублей. При этом Д. решил 30 000 рублей передать Т. в качестве взятки, а 40 000 рублей присвоить себе и распорядиться ими по личному усмотрению.

Через несколько дней во время встречи, в салоне автомобиля К., последний передал Д. денежные средства в сумме 70 000 рублей, находящиеся в бумажном свертке. Получив деньги, Д. 40 000 рублей отложил в карман своей куртки, а оставшиеся 30 000 рублей упаковал обратно в бумажный сверток.

Затем, находясь в помещении одного из кабинетов УФМС России по Самарской области, Д. передал Т. бумажный сверток с денежными средствами. После чего оба были задержаны сотрудниками управления ФСБ России по Самарской области. В связи с чем Д. свой преступный умысел, направленный на хищение денежных средств в сумме 40 000 рублей путем обмана К., довести до конца не смог по не зависящим от него обстоятельствам. Действия Д. суд квалифицировал по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159; п. «а» ч. 3 ст. 291.1 УК РФ[33]33
  Приговор Самарского областного суда. Уголовное дело № 02–19/2012.


[Закрыть].

Не следует также забывать, что ст. 291.1 введена в УК РФ Федеральным законом от 04.05.2011 № 97-ФЗ. До этого для квалификации соответствующих деяний использовались ст. 290 и 291 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ «Виды соучастников преступления»[34]34
  Аникин А. Ответственность за взяточничество по новому УК РФ // Законность. 1997. № 6. С. 33; Шиханов В. Н. Уголовно-правовая характеристика преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления: учеб. пособие. М.: Wolters Kluwer Russia, 2011. С. 111–112; Букалерова Л. А. Указ. соч. С. 4.


[Закрыть].

Данные примеры и приведенная статистика, результаты анкетирования лишний раз указывают на то, что формируемые в настоящем исследовании рекомендации – особенности методики расследования преступлений, связанных с посредничеством во взяточничестве (далее для краткости – формируемая методика), не относятся к числу выделенных только по уголовно-правовому основанию. Ведь если исходить только из уголовно-правового критерия, то предметом формируемой методики будет только преступление, предусмотренное ст. 291.1 УК РФ, и, соответственно, речь пойдет о так называемой типичной[35]35
  Это название встречается в работах И. А. Возгрина, С. Ю. Косарева и других ученых. См., например: Возгрин И. А. Научные основы криминалистической методики расследования преступлений: курс лекций. СПб., 1993. Ч. 4. С. 10–13.


[Закрыть] методике. Однако считаем, что формируемая методика, ее предмет (основание) должны быть значительно шире. Выделенное основание должно иметь криминалистические критерии классификации, поскольку этот подход, как известно, более эффективен для решения научных и практических задач.

Так, в своих работах И. М. Лузгин, отказываясь от использования только уголовно-правового основания, отмечал, что дальнейшая разработка частных методик должна идти «…по пути выявления общих особенностей в расследовании нескольких видов преступлений и построения ситуационных моделей расследования (выделено нами. – Авт.); по пути разработки рекомендаций по расследованию правонарушений, типичных для определенного региона, микросреды, отрасли народного хозяйства, профессиональной группы, а также по пути создания новых методик, обусловленных совершенствованием законодательства (выделено нами. – Авт.)»[36]36
  Лузгин И. М. Развитие методики расследования отдельных видов преступлений // Правоведение. 1977. № 2. С. 65; Он же. Проблемы развития методики расследования отдельных видов преступлений // Методика расследования преступлений. М., 1976. С. 32–33.


[Закрыть]. Этому направлению (в части путей создания ситуационных моделей и совершенствования законодательства) соответствует и цель настоящего исследования.

Мнение И. М. Лузгина во многом совпадает с позицией Р. С. Белкина, наряду с другими учеными предлагавшего новые основания для формирования частных криминалистических методик. Автором были сформулированы два основных направления для комплексирования частно-методических криминалистических рекомендаций:

«1) разработка новых методик, обусловленных появлением новых составов преступлений (выделено нами. – Авт.), а также совершенствование существующих методик, связанное с появлением новых способов совершения преступлений, с изменением контингента субъектов преступных посягательств, изменением обстоятельств, способствующих совершению данного вида преступлений и т. п.;

2) создание методик более высокого уровня обобщения, охватывающих несколько видов и даже родов преступных посягательств, но совершаемых не вообще, а в специальных условиях места, времени либо лицами, характеризуемыми общим для них отличительным признаком (выделено нами. – Авт.)…»[37]37
  Белкин Р. С. Курс криминалистики: учеб. пособие для вузов. 3-е изд., доп. М., 2001. С. 751.


[Закрыть].

Данным направлениям, сформулированным Р. С. Белкиным (в части выделенных нами фрагментов), соответствует и разрабатываемая в рамках настоящего исследования методика расследования преступлений, связанных с посредничеством во взяточничестве.

Таким образом, для выделения анализируемой группы общественно опасных посягательств использован одновременно: 1) уголовно-правовой критерий – составы преступления, предусмотренные ст. 291.1 УК РФ; 2) криминалистически значимые признаки. То есть, с терминологической точки зрения, речь идет о создании особенной или специальной методики[38]38
  И. А. Возгрин называет их «особенными», О. Я. Баев – «частными методиками категорий преступлений». См.: Баев О. Я. Основы криминалистики: курс лекций. М., 2001. С. 223. Такие методики Р. С. Белкин, Ю. П. Гармаев и И. Ф. Герасимов предлагают именовать специальными. См., например: Белкин Р. С. Криминалистическая энциклопедия. М., 2000. С. 103; Герасимов И. Ф. Теоретические проблемы раскрытия преступления: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1979. С. 34. А. Г. Филиппов называет их методиками расследования конкретных групп преступлений. См., например: Криминалистика: учебник / под ред. А. Г. Филиппова и А. Ф. Волынского. М., 1998. С. 332.


[Закрыть].

Изложенное позволяет сделать выводы о важных для методологии настоящего исследования критериях выделения преступлений, связанных с посредничеством во взяточничестве.

1. Данная группа преступлений является не самостоятельным видом криминальной деятельности, а лишь частью более общей группы посягательств, именуемых в уголовно-правовой и криминалистической литературе как взяточничество и, так же как последнее, относится к категории преступлений коррупционной направленности (коррупционных преступлений)[39]39
  О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности: Указание Генпрокуратуры России № 744/11, МВД России № 3 от 31.12.2014 // СПС «Консультант плюс» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_174552/#p16.


[Закрыть].

Так, Пленум Верховного суда Российской Федерации во вводной части своего Постановления от 09.07.2013 № 24 (ред. от 03.12.2013) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» использовал такую фразу: «В связи с вопросами, возникающими у судов при рассмотрении уголовных дел о взяточничестве (статьи 290, 291 и 291.1 УК РФ) и об иных связанных с ним преступлениях, в том числе коррупционных (в частности, предусмотренных статьями 159, 160, 204, 292, 304 УК РФ), и в целях обеспечения единства судебной практики ‹…› дать судам следующие разъяснения…». И хотя ни в этом, ни в каком-либо ином документе Верховный суд РФ не дал понятия коррупционных преступлений, не разъяснил, что он понимает под категорией «иные связанные со взяточничеством преступления», а также не обосновал отнесение к их числу (к числу «связанных с…»), например, деяний, предусмотренных ст. 204 УК РФ, он, тем не менее, ясно выразил свою позицию. Верховный суд РФ тем самым определил:

1) к категории взяточничества относятся только три статьи уголовного закона – 290, 291 и 291.1 УК РФ;

2) существуют и широко распространены в судебной практике «связанные со взяточничеством преступления»;

3) среди последних выделяются коррупционные и иные. К первым, в частности, относятся те, что предусмотрены ст. 159, 160, 204, 292, 304 УК РФ. Но этот перечень не является окончательным.

Данная правовая позиция высшей судебной инстанции имеет важное значение как для уголовно-правовых, так и для криминалистических исследований. Далее мы еще обратимся к этим тезисам.

2. Как было отмечено выше, помимо посредничества во взяточничестве, предусмотренного ст. 291.1 УК РФ, в России широко распространен сходный по закономерностям подготовки, совершения и сокрытия вид криминальной коррупционной деятельности. Речь идет о мнимом посредничестве во взяточничестве, квалифицируемом как мошенничество (ст. 159 УК РФ), когда предмет взятки принимает (требует, вымогает) мошенник, который заявляет, что действует от имени и в интересах должностного лица, а на самом деле – без ведома последнего.

3. Наблюдаются две важные и практически значимые закономерности посредничества во взяточничестве: а) они в основном совершаются серийно, неоднократно; б) при квалификации чаще всего подпадают под признаки различных, порой сложных совокупностей (реальных и идеальных) составов преступлений[40]40
  В основу данного признака взяты проверенные в рамках настоящего исследования тезисы о «феномене множественности» служебных преступлений. См. Гармаев Ю. П. Квалификация и расследование взяточничества: учебно-практич. пособие / Ю. П. Гармаев, А. А. Обухов. М.: Норма, 2009. С. 45–47.


[Закрыть]. Причем не только под признаки преступлений, предусмотренных ст. 290–291.1 УК РФ, но и под признаки других преступлений, среди которых наиболее распространен в практике состав мошенничества – ст. 159 УК РФ.

4. Важными криминалистически значимыми признаками выделения анализируемой группы посягательств являются общие отличительные признаки типичных преступников. В преступной деятельности участвуют, как правило, две или три основные категории лиц. В криминальных ситуациях мнимого посредничества фигурируют как минимум взяткодатель и мнимый посредник. В ситуациях реального посредничества – как минимум взяткодатель, посредник и взяткополучатель. В обеих криминальных ситуациях зачастую задействованы и иные заинтересованные лица: соучастники взяткодателя, посредника, взяткополучателя и др. Но при этом именно посредник является, как правило, наиболее активным действующим лицом, на которого прежде всего должно быть направлено внимание правоохранительных органов[41]41
  Подробнее об этом см. в разделе 2.2.


[Закрыть]. Следует с высокой степенью условности выделить три вида типичного преступника: «мнимый посредник» (мошенник); «посредник, скрыто от обеих сторон присваивающий часть взятки»; «реальный посредник».

Например, последний вид характерен для криминальных ситуаций, когда предмет взятки передается или планируется к передаче по цепочке «взяткодатель – посредник – взяткополучатель» в полном объеме. Как уже отмечалось выше, изучение практики, проведенное анкетирование и интервьюирование показывают, что первый тип преступника, названный здесь как мнимый посредник, является наиболее распространенным. Этот тип часто иллюстрируется широко известными примерами, которые можно найти во многих работах по уголовному праву. «…В судебной практике распространены случаи, когда лицо получает от взяткодателя материальные ценности якобы для передачи их в качестве взятки должностному лицу и, не намереваясь это сделать, обращает их в свою пользу, т. е. фактически присваивает. Такие действия в теории уголовного права именуются мнимым посредничеством»[42]42
  Грошев А. В. Мнимое посредничество во взяточничестве: вопросы квалификации // Российский следователь. 2012. № 23. С. 36.


[Закрыть]. В практике изученных уголовных дел большинство представляют именно такие преступления, с участием подобного типа преступника.

5. Преступления совершаются посредниками, мнимыми посредниками, взяткополучателями зачастую в связи с их профессиональной и иной хорошо известной им деятельностью, т. е. в рамках общественных отношений и правоотношений, в которых они, как правило, являются специалистами, имеют определенный опыт.

6. Преступления, связанные с посредничеством во взяточничестве, можно зачастую с высокой степенью условности разделить на основные и сопутствующие[43]43
  Можно было бы применить упомянутое выше словосочетание, использованное Верховным судом РФ: «преступления, связанные с …». Но в этом случае с учетом названия предмета исследования «преступления, связанные с посредничеством во взяточничестве» может возникнуть терминологическая путаница.


[Закрыть]. Поясним на примере типичного способа преступления: выпуск должностным лицом таможенного органа перемещаемого товара в свободное обращение за взятку от декларанта при посредничестве близкого друга этого таможенника, без таможенного оформления и уплаты таможенных платежей, путем совершения служебного подлога указанным таможенником.

В данном примере, если три преступления, входящие в категорию «взяточничество»: дача взятки (декларантом), получение взятки (таможенником) и посредничество во взяточничестве (другом таможенника), можно назвать «первичными преступлениями», то совершаемые по совокупности общественно опасные деяния: служебный подлог (ст. 292 УК РФ) и уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК РФ), являются сопутствующими преступлениями. Наиболее распространенными по отношению ко взяточничеству преступлениями, помимо упомянутых в примере, являются: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ), фальсификация доказательств, другие преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30 УК РФ. Далее для краткости – должностные преступления), преступления против правосудия (гл. 31 УК РФ) и др.

Отметим два довода, обосновывающих такую классификацию.

В п. 22 упомянутого выше Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» указано: «Обратить внимание судов на то, что совершение должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, за взятку либо незаконное вознаграждение при коммерческом подкупе действий (бездействие), образующих самостоятельный состав преступления, не охватывается объективной стороной преступлений, предусмотренных статьей 290 и частями 3 и 4 статьи 204 УКРФ. В таких случаях содеянное взяткополучателем подлежит квалификации по совокупности преступлений как получение взятки за незаконные действия по службе и по соответствующей статье Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, служебный подлог, фальсификацию доказательств и т. п.». Таким образом, высшая судебная инстанция указывает на широко распространенную закономерность криминальной коррупционной деятельности: взяточничество зачастую совершается не только само по себе, но и в совокупности с иными, разнородными, преступлениями и при этом, с позиции уголовного закона, требует квалификации по совокупности.

Как уже отмечалось со ссылкой на мнение И. М. Лузгина, разработка настоящих «особенностей методики» ведется по пути выявления общих, актуальных для практики особенностей в расследовании преступлений, связанных с посредничеством, и построения ситуационных моделей расследования. В разделе 3.1 мы рассмотрим эти ситуационные модели.

Изложенное дает возможность сформулировать криминалистическое понятие группы преступлений – основания формирования (предмета) настоящей криминалистической методики. Преступления, связанные с посредничеством во взяточничестве, – это предусмотренные рядом норм уголовного закона (ст. 291.1, 159 УК РФ и иные смежные) общественно опасные деяния, являющиеся частью криминальной коррупционной деятельности, совершаемые с участием посредников во взяточничестве или мнимых посредников (мошенников) с использованием ряда типичных способов: непосредственная передача взятки или ее части по поручению взяткодателя или взяткополучателя; иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки; обещание или предложение посредничества во взяточничестве; хищение путем обмана предмета взятки или его части.

На основании данного определения и признаков обозначенных преступлений будет начата разработка особенностей методики их расследования.

Кроме того, мы предлагаем охватывать криминалистическими рекомендациями настоящей методики уголовные дела о преступлениях, при квалификации подпадающих под признаки составов, которые мы, вслед за А. А. Кирилловой, в контексте настоящего исследования предлагаем называть смежными по отношению к ст. 291.1 УК РФ или, как предложил Верховный суд РФ, «связанными со взяточничеством». К таким преступлениям следует отнести не только описанные выше деяния, предусмотренные ст. 159 УК РФ, но и предусмотренные ст. 204 УК РФ «Коммерческий подкуп». Как известно, часть 1 этой статьи содержит состав, сходный с составом дачи взятки, т. е. незаконные:

– передача лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, оказание ему услуг имущественного характера, предоставление иных имущественных прав за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением.

Часть 3 этой статьи содержит состав, сходный с составом получения взятки, т. е.:

– незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное пользование услугами имущественного характера или другими имущественными правами за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением.

Основным, хотя и не единственным, различием составов коммерческого подкупа и взяточничества, как известно, является субъект преступления[44]44
  Кашаева Т. О. Ответственность за взяточничество по уголовному законодательству Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 6. С. 27.


[Закрыть]. В первом случае это лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением (прим. 1 к ст. 201 УК РФ). Во втором случае это должностное лицо (прим. 1 к ст. 285 УК РФ). Как верно заметил О. Я. Баев, «… различия между этими деяниями с точки зрения уголовно-процессуального исследования состоит, по существу, в разном служебном статусе субъекта…», а потому, как отмечает автор, с позиций криминалистических принципиальных различий в них нет[45]45
  Баев О. Я. Основы методики уголовного преследования и профессиональной защиты от него: научно-практическое пособие (на примере уголовно-процессуального исследования должностных и служебных преступлений). М.: Эксмо, 2009. С. 78.


[Закрыть].

Как известно, специального состава посредничества в коммерческом подкупе уголовным законом пока не предусмотрено[46]46
  Однако на момент подготовки рукописи настоящей монографии опубликован проект Федерального закона № 1079243-6 № «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», в котором внесший его Президент РФ предлагает установить уголовную ответственность за посредничество в коммерческом подкупе и другие поправки, связанные с коррупционными преступлениями. См. официальный сайт Государственной думы Федерального Собрания РФ. Режим доступа // http://asozd.duma.gov.ru/ Проект по состоянию на 23.05.2016.


[Закрыть]. В данном случае основанием включения преступлений, связанных с коммерческим подкупом, в число «смежных» является если и не идентичность, то все же сходность основных закономерностей как криминальной, так и криминалистической деятельности по делам о перечисленных преступлениях.

Есть и дополнительный весомый аргумент – мнение практических работников. Как показало проведенное анкетирование следователей, оперативных сотрудников, на вопрос «Имеет ли общие закономерности криминальная коррупционная деятельность, связанная со взяточничеством, и криминальная коррупционная деятельность, связанная с коммерческим подкупом?» ответ «Да, нет существенной разницы» предпочли 63,64 % респондентов, ответ «Да, но есть существенная разница» – 25,10 % опрошенных. При этом в комментариях к ответу часто встречались такие доводы: «Разница в основном по субъекту, по полномочиям, в остальном одно и то же…» (Прил. 2). Государственные обвинители на указанный вопрос дали схожие ответы: «Да, разницы практически нет» – 57,18 %; «Да, но есть существенная разница» – 31,46 % и на отсутствие общих закономерностей указали лишь 8,20 % опрошенных (Прил. 3).

На вопрос «Имеет ли общие закономерности деятельность по выявлению, раскрытию и расследованию взяточничества и коммерческого подкупа?» ответили «Нет существенной разницы» еще больше респондентов – 75,45 %. Ответ «Да, но есть существенная разница» предложили всего 15,45 % опрошенных оперативных сотрудников и следователей (Прил. 2). 68,18 % государственных обвинителей дали положительный ответ на вопрос и лишь 31,82 % указали, что общие закономерности в расследовании данных преступлений отсутствуют или выражены слабо (Прил. 3).

Интерес представляет также следующий факт: на вопрос о том, возникали ли трудности в раскрытии преступления, положительно ответили 75,45 % оперативных сотрудников, при расследовании – 43,64 % опрошенных следователей и при поддержании государственного обвинения – 39,64 % опрошенных государственных обвинителей (Прил. 2, 3).

При этом причины возникающих проблем следователи усматривают в противодействии со стороны преступных элементов – 24,54 %; в том, что посредником в основном является физическое лицо, а не должностное, – 38,73 %; в отказе посредника от сотрудничества в целях изобличения взяткополучателя – 22,28 %. Оперативные сотрудники указывают на использование участниками коррупционных отношений в переговорах «легенды», скрывающей истинный смысл разговора, – 34,54 %; «завуалированную» передачу взятки под предлогом дачи в долг, оплаты официальных взносов и пр. – 28,31 %; изменение условий передачи взятки в последний момент – 2,73 %; отказ посредника от сотрудничества в изобличении взяткополучателя – 24,42 %. Государственные обвинители видят корни возникающих при поддержании государственного обвинения трудностей в некачественно проведенном предварительном расследовании – 42,75 %; значительном объеме жалоб от защитника и обвиняемого – 27,12 %; неполноте доказательственной базы – 31,64 % и в заявлении стороной защиты ходатайств, не озвученных в стадии предварительного расследования, – 15,75 % (Прил. 3). Таким образом, становится очевидным, что практика раскрытия, расследования и рассмотрения в суде уголовных дел о преступлениях, связанных с посредничеством во взяточничестве, сопровождается множеством трудностей, которые нуждаются в разрешении посредством реализации возможностей науки криминалистики.