Текст книги "Походное крещение"

Формирование группы

Зимой я неоднократно устраивал для новичков тренировочные занятия по технике горного туризма. Мы выезжали за город в воскресенье рано утром, прихватив с собой необходимое снаряжение. Всегда брали на такие вылазки большой старинный медный самовар, который пару лет тому назад притащил на склад турклуба ушлый Матроскин. Как он умудрился раздобыть столь ценный реквизит, история умалчивает, оставляя это на совести благодетеля. А самовар прижился в клубе туристов и был незаменим в походах выходного дня без ночёвки. Для более длительных путешествий пузатый кипятильник не годился, так как был достаточно тяжёл и, к тому же, едва входил в стандартный «Абалаковский» рюкзак, предательски высовываясь из-под клапана, чем вызывал нездоровое любопытство любого встречного. В комплекте с самоваром шёл старый кожаный сапог, который использовали для розжига лучин в топке. Его надевали на самоварную трубу и применяли в качестве ручных мехов.

После усердной тренировки утомлённые туристы не без удовольствия рассаживались вокруг начищенного до блеска медного самовара, создающего обстановку если не изыска, то уюта, и пили горячий крепкий чай с бутербродами и сушками. Обильное чаепитие на лоне заснеженной природы согревало озябшее тело, вызывало мощный прилив бодрости и силы, поднимало настроение. В такие минуты я внимательно приглядывался к новичкам и гадал «на чайной гуще», кто из них рискнёт пойти со мной в своё первое горное путешествие, полное незабываемых приключений, и получить походное крещение, кому я «выпишу путёвку» в заоблачные дали?

***

К весне сформировался костяк моей будущей горной «единички», в который вошли Владислав Святкин и четыре девчонки-первокурсницы с факультета автоматики и вычислительной техники: Женя Макаренко, Надя Ладнева, Саша Классная и Юля Крыжуха. Вместе со мной получалось шесть человек – необходимый минимум для категорийного похода. Конечно, были и другие претенденты на путешествие, но перед первокурсниками призывного возраста маячила вполне реальная перспектива призыва в Советскую армию, и серьёзно рассчитывать на них не приходилось, а многие девушки из турклуба, не имевшие опыта горных походов, всё никак не могли определиться, нужно им это или нет. Большинство из них в конце концов предпочли любить горы издали и записались в студенческий стройотряд. Я был этому только рад, поскольку девчонок в моей группе и без того хватало.

В середине мая, когда всем призывникам с первого курса забрили лбы (аукнулась демографическая яма в стране развитого социализма), вдруг оказалось, что Виталик Василевский призыву в армию не подлежит, ибо восемнадцать лет ему исполнится только осенью. Мои девчонки тут же взяли его в оборот и притащили ко мне чуть ли не силой. Обласканный девичьим вниманием, Виталик, собравшийся было в стройотряд, изменил своим грандиозным планам и дал согласие на участие в горной «единичке», причём без всякого давления с моей стороны. «Этот молодчик нам пригодится, пожалуй, – рассуждал я мысленно, – хоть разбавит нашу преимущественно девичью компанию».

Примерно в это же время к моей группе присоединилась Тоня Архипова, а остальные претенденты благополучно отсеялись. Состав будущей «единички» наконец-то определился, и я стал готовить заявку на горное путешествие в маршрутно-квалификационную комиссию.

С выбором района я уже давно определился. Естественно, мне не хотелось рисковать своим первым руководством, поэтому решил вести группу новичков в знакомую местность. Высокий Алай и Северный Памир для горной «единички» не годились. Оставался только Кавказ, а точнее – Приэльбрусье. Три года тому назад я прошёл там «двойку». В память врезались неизгладимые впечатления от первого в жизни горного путешествия. Я был тогда самым неопытным участником в группе, дерзнувшим перепрыгнуть через первую ступень в спортивной карьере. Правила проведения спортивных походов это позволяли, и меня взяли тридцатипроцентником сразу в «двойку». Теперь таких же «необстрелянных» новичков я планировал вести в горы сам.

Тщательно изучив карту местности, я проложил нитку маршрута вокруг высочайшей вершины Европы – двуглавого красавца Эльбруса – и выбрал предположительные места ночёвок. Начальный и конечный пункты путешествия получились те же, что три года тому назад, и находились в Баксанском ущелье, но сам маршрут практически полностью отличался, ибо проходил по внешнему, менее сложному кольцу. Маршруты соприкасались только в отдельных местах. Оба кольца проходили через перевал Балкбаши, а также весьма популярное у местных жителей и горных туристов урочище Джилы-Су, известное своими целебными минеральными источниками, которое расположено у северного подножия Эльбруса. С незапамятных времён туда стремились хворые и больные, чтобы поправить своё пошатнувшееся здоровье. У тёплых нарзанов я решил устроить днёвку.

Собрав со всех членов моей команды справки от спортивного врача о том, что они допущены по здоровью к участию в горном походе первой категории сложности, я подал заявку в МКК. Председатель комиссии Семён Агатов с любопытством ознакомился с заявленным маршрутом и удивлённо вздёрнул брови:

– Сколько у тебя перевалов? Пя-я-ять?! Не слишком ли много для «единички»? – спросил он ехидно.

– Из них один – некатегорийный. Всё в пределах правил, – я был готов к такому развитию событий и совсем не думал отступать.

– Так-то оно так… но всё равно многовато. Ты же знаешь, для «единички» достаточно двух перевалов 1А, а у тебя заявлено по максимуму. Смотри, Юра, загонишь девчонок!

– Не загоню! Все уже много раз в ПВД ходили. Тренировки не пропускают. Спортивная форма в порядке.

– Знаю. Твои подопечные всегда на виду… Ну, если уверен в своих питомцах, тогда препятствовать не буду. – С этими словами Агатов принял мою заявку.

***

В конце месяца я собрал после учебных занятий всю группу в свободной аудитории и ознакомил участников с выбранным маршрутом.

– Юра, а мы увидим Эльбрус? – спросила Женя с затаённой надеждой в голосе.

– Я тоже хотела об этом спросить, – трогательно призналась Юля.

– Даже не сомневайтесь! Обязательно увидите, – заверил я девушек. – А если позволит погода, то будете любоваться им со всех сторон.

– Здорово! – произнесла Санечка с забавным придыханием. Глаза её покрылись мечтательной поволокой.

Девушки радовались, как дети. А мне было чертовски приятно от того, что они связывают со мной свои надежды на встречу с прекрасным. Переждав всплеск весёлых эмоций, я предложил распределить обязанности в команде и без лишней скромности начал расклад с себя:

– Если вы позволите, то командиром буду я?!

– А что, есть варианты? – встрепенулся Виталик, рисуясь перед девчонками.

Я посмотрел на него с крайним неодобрением и ответил весьма сдержанно:

– Варианты всегда есть: ты можешь идти со мной, а можешь отказаться, но других «единичек» в этом году больше не предвидится.

– Понятно, вопросов больше нет, – угомонился Виталик.

Выбрав намеренно игривый тон, я задал вопрос, который волновал меня больше всего:

– Кто из вас желает стать заместителем командира по хозяйственной части, то бишь завхозом?

От завхоза в группе зависит очень много, именно поэтому я позволил себе повысить его статус до своего зама. Завхоз – должность ответственная и весьма рискованная. Он отвечает за продовольственную раскладку, что само по себе уже говорит о многом. Стоит ему ошибиться в расчётах, и морально-психологическому климату в команде будет нанесен чувствительный урон, а друзья-товарищи начнут пенять ему либо за чрезмерно тяжёлые рюкзаки, либо за пустые урчащие желудки. Но если всё рассчитано правильно, то завхоз – самый уважаемый человек в группе, его любят и ценят.

Вопреки моим ожиданиям, на умышленно завышенный статус никто не польстился, и мне пришлось менять тактику на ходу:

– Девушки, завхоз – это звучит гордо! – вкрадчиво обхаживал я девчонок, преднамеренно исключая парней в своём обращении, потому что Виталик и Владислав были нужны мне на других должностях, – такая почётная обязанность по силам только человеку вдумчивому и ответственному… – Напрасно старался: откровенная лесть не помогала. Тогда я обвёл оценивающим взглядом всех участниц, выбирая подходящую жертву своего произвола, и заострил внимание на Саше Классной. – Санечка, мне кажется, ты бы справилась.

Я смотрел на Сашу в упор, не мигая. Не выдержав психологического нажима, она отвела глаза и пролепетала весьма неуверенно:

– Но я никогда не была завхозом…

– А кто из нас был? Даже я не был. Все когда-то начинают. И чем раньше, тем лучше. Соглашайся! – Мой голос звучал ласково и убедительно. – Я уверен, что у тебя получится. А девушки тебе помогут, правда?

Девчонки охотно кивали головами, радуясь возможности свалить почётную обязанность на подругу.

– Ну, ладно… уговорил, – Санечка безнадёжно махнула рукой.

– Вот и славно! – обрадовался я. – Приказываю всем почитать Сашу, как родную мать. Надеюсь, присягу ещё не забыли?!

– Ещё бы… – очаровательно улыбнулась Женя.

– Забудешь такое! – фыркнула Юля.

– Кормилица ты наша! – ощерился Виталик, обратив молитвенный взор на новоиспечённого завхоза. Расплата за глумливый тон последовала незамедлительно. Не успел он закрыть рот, как получил хлёсткий подзатыльник от Надьки Ладневой. – Ай! Ты чего дерёшься?!

– Прикуси свой язык, балабол! – нахмурила брови Надька, готовая защищать подругу всеми доступными средствами. – Не то ещё получишь!

– Вот так всегда… – пожаловался Василевский, отступая на всякий случай на безопасное расстояние. – Никакого понятия о юморе…

Распределение обязанностей продолжилось. Исключительно мужские должности примусника и ремонтника я попросил распределить меж собой Виталика и Владислава. Василевский, едва переживший изрядно затянувшийся ремонт своей рижской квартиры, нервно вздрагивал от одного только упоминания о ремонте, поэтому сам напросился на должность примусника. А Святкин, уже знакомый на личном жизненном опыте с неизбежными последствиями тесного общения с горюче-смазочными материалами – стойким неприятным запахом, охотно согласился на исполнение обязанностей ремонтника.

– Замечательно! – потирал я руки, мысленно удивляясь, что всё обходится без конфликтов. – А кто будет хронометристом?

– Хренометристом? – Виталик сделал вид, что ослышался, и смотрел на меня честным, непорочным взглядом.

Трюк знакомый, но сейчас он был весьма некстати. «Теперь попробуй уговорить кого-нибудь на такую непрезентабельную должность», – пронеслось в моей голове.

– Виталик! – Я едва сдержался, чтобы не отвесить ему ещё один подзатыльник. – Я сказал «хронометристом»! Балбес!

– А-а-а-а! – протянул Василевский как ни в чём не бывало.

– А что это за должность такая, хронометрист? – удивилась Крыжуха.

– Это человек, отвечающий за хронометраж. В течение всего похода он ведёт короткие записи в дневник, отмечая ориентиры на маршруте, особенности рельефа, погодные условия, количество и продолжительность ходок, различные обстоятельства и тому подобное. Делает отсечки времени походных событий. На основании этих записей потом составляется отчет о путешествии. Это очень почётная обязанность. – Я изо всех сил пытался спасти положение и реабилитировать ответственную должность, испоганенную одним Виталькиным словом.

– Я бы предпочла, чтобы эта должность называлась «летописец», – робко выразила свои мысли вслух Женя Макаренко.

– Женечка, это гениально! – ухватился я за её предложение, как утопающий за соломинку. – Будешь летописцем?

– Летописцем буду, – Женя расцвела в пленительной улыбке.

– Вот и славно! – Я облегчённо вздохнул и заглянул в свой блокнот: – Так, что там у нас дальше по списку? Ага, медик! – Бросил косой взгляд на Виталика и тут же поправился, – медицинский работник, то есть врач! – Показал Василевскому кулак исподтишка: мне показалось, что тот готов был одним убийственным словом уронить ниже плинтуса и эту уважаемую должность. Виталик заржал, как сивый мерин, откровенно издеваясь надо мной.

– Можно, я буду? – Тоня Архипова тянула руку, как школьница.

– Не можно, а нужно! – ответил я, не скрывая радости, и сделал соответствующую запись в блокнот. – По моему списку остались фотограф и ответственный за снаряжение…

– У меня есть фотоаппарат! – заявила Крыжуха.

– Какой?

– «Смена».

– Прекрасно! Так и запишем: «фотограф – Юля». Я свой «Зенит» тоже возьму. Буду снимать на слайдовую плёнку… Ну, а тебе, Надя, придётся стать ответственной за снаряжение!

– А я уж надеялась, что без должности останусь. Не вышло… – с сожалением вздохнула Ладнева. – А что я должна делать?

– Я дам тебе список общественного снаряжения. Нужно будет всё взвесить. А в походе будешь контролировать, у кого какое снаряжение. Поняла?

– Да!

– Замечательно! А теперь поздравляю всех с назначением на должности! Заявку в МКК я уже сдал. Надеюсь, она утвердит и маршрут, и состав группы. Времени осталось совсем немного! Расслабляться некогда! С понедельника начинается сессия, а нам ещё нужно отработать технику переправы вброд, поэтому в выходные идём в ПВД. Потом будет некогда. Учтите, явка обязательна! – сказал я строго. – На этом повестка исчерпана. Разбегаемся.

Тренировка на Амате

В субботу после занятий в институте моя группа в полном составе уехала из города на электричке. Славик Дегтярёв, пожелавший зарядиться положительными эмоциями, составил нам компанию. В урочный час мы вышли на станции Иерики. На окраине посёлка начинается маркированная туристская тропа, которая петляет по лесам и косогорам и выводит к извилистой речке Амата. Весеннее половодье превращает Амату в бурную реку. В это время здесь проводятся ежегодные соревнования по водному слалому и спортивные сплавы на байдарках и резиновых лодках. Позже река мелеет и уже не представляет для водников спортивного интереса. Но места здесь живописные и привлекают группы пешеходных туристов круглый год. Крутые речные утёсы и скальные прижимы немного напоминают горный пейзаж. Здесь я и решил провести тренировочные занятия по отработке техники переправы вброд.

Продвигаясь по проторенной лесной дорожке, мы добрались к вечеру до желанной речки и остановились ночевать на ухоженной туристской стоянке. Установили свои палатки на аккуратно выровненных площадках и развели костёр в обложенном камнями очаге. Благо, с дровами проблем не было: в округе достаточно сухостоя и поваленных деревьев в любое время года.

После ужина, как всегда в таких случаях, долго сидели у костра, рассказывали друг другу анекдоты и байки, а потом распевали хором любимые песни. Славик и Санечка по очереди играли на гитаре, задавая тон вечеринке. Дегтярёв был в ударе и порадовал нас исполнением своей новой песни «Костёр», написанной буквально накануне:

 
Я люблю посидеть
У ночного костра,
На огонь поглядеть,
Позабыть про вчера,
Дым сосновый смешать
С сигаретным дымком
И о том, что нельзя,
Тихо вспомнить тайком.
Не смотреть, что рукав
У штормовки прожжён,
Но гитара в руках —
Струн серебряный звон.
Позабыть про печаль,
Про усталость забыть
И без сахара чай
Обжигающий пить.
Света правильный круг,
А за ним тьмы стена.
Ночь собралась вокруг,
Но пока не до сна.
Беспокоен костер,
Весел, рыжеволос,
Сыплет искры в простор,
Прибавляя там звезд.
 

Разошлись спать далеко за полночь. В своей палатке я уже по привычке постелил поверх ковриков спарку из двух немецких спальников и улёгся справа от входа. Следом в конверт залез Славик и расположился на другом краю. На этот раз с нами ночевали Саша Классная и Юля Крыжуха. Девушки устроились в середине палатки, при этом Юля оказалась рядом со мной. Я слегка приобнял соседку. Та не возражала, лишь прижала руки к груди, защищая её от возможных посягательств с моей стороны. Так мы и задремали в обнимку. Я уткнулся носом в её чёрные локоны и как-то незаметно погрузился в пучину глубокого сна.

***

Под утро я вдруг почувствовал сквозь густую дрёму, что моя ладонь лежит на чём-то объёмном, мягком и упругом. Инстинктивно пошевелив пальцами, ощутил под тонким слоем ткани тёплую и податливую плоть женской груди. Сон как рукой сняло. Меня бросило в жар. Кровь ударила в лицо и во все остальные части тела. Сердце заработало, как могучий насос, стремительно набирая обороты. Мощный выброс тестостерона затуманил мой разум, и я не смог удержаться – крепко прижал девушку к себе. Юля, несомненно, проснулась, но делала вид, что спит, однако, неровное прерывистое дыхание выдавало её с головой. Я почувствовал, как девичье тело горячо отзывается на мои ласки, и уже не мог остановиться, всё глубже погружаясь в состояние душевного помешательства, в котором нет места здравым мыслям, существуют только животные инстинкты. Я приподнял её голову и, просунув левую руку, уложил на своё плечо. Страстно сжал девушку в своих объятиях, жадно лаская пышные груди под одеялом обеими руками.

Помутнение рассудка было недолгим. Юля вдруг затрепетала всем телом и непроизвольно вскрикнула. Я мгновенно замер, вернувшись в реальность. Ощущение было таким, как будто меня окатили ведром холодной воды, приводя в чувство после пьяного угара. «Господи, что же ты наделал, кретин! – мысленно обругал я себя, сгорая от стыда. – А если кто-то услышал?»

Я настороженно прислушался. В палатке было тихо. Славик и Саша спали, либо делали вид, что спят. А Юля лежала молча, закрыв глаза. Похоже, она сама испугалась своего неконтролируемого эмоционального всплеска. Я медленно успокаивался и пытался осознать, что произошло. Внутренний голос терзал меня гневными вопросами: «Ну что, доволен? И чего ты добился? Зачем дал волю животным инстинктам? Как теперь девчонке в глаза смотреть будешь, идиот?!»

Я лежал пластом, вытянув шаловливые руки по швам, и безрадостно размышлял о случившемся: «Да, скверно всё вышло. Только зря себя растравил. И девчонка теперь бог знает что обо мне будет думать». Завязывать интимные отношения с юной девицей в мои планы совсем не входило. Нужно было как-то выкручиваться из неловкого положения.

Между тем, уже рассвело, и сквозь привычный шум утреннего леса и речной воды снаружи донеслись людские голоса.

– Смотри-ка! Они ещё спят, лежебоки! А мы-то, дураки, торопились!

– Леля, я же тебе говорил, не стоит в такую рань вставать!

Я сразу узнал парашютистку Лелечку, которую брал с собой в водную «единичку» на майские праздники. Она была моложе меня всего на три года. Красавица Леля появилась в турклубе в конце прошлогодней зимы и, словно одноимённая славянская богиня весны, сразу обратила на себя внимание всей мужской половины нашей спортивной секции. Конечно, неравнодушен был к ней и я, но поначалу даже не рассчитывал на её благосклонность. К тому же все мои помыслы в то время занимала другая прелестная особа. Когда же голова освободилась от романтического дурмана и пришло время отправляться в очередной водный поход, я предложил Леле место в своей байдарке, и на моё удивление, она с радостью согласилась. В памяти ещё свежи были воспоминания о том волшебном времени, проведённом вместе.

Судя по мужскому голосу, Лелечка пришла сюда в сопровождении моего старого приятеля Вити Васюкова. Их появление в нашем лагере было как нельзя кстати. Аккуратно вынув левую руку из-под Юлиной головы, я потянулся, чтобы открыть вход, но меня опередили снаружи. В палатку проник яркий солнечный свет, и я невольно зажмурился.

– Доброе утро! – звонко поприветствовал нас приятный женский голос, и мне захотелось, чтобы такой волнующий душу будильник поднимал меня с постели каждое утро.

Я приоткрыл один глаз и увидел божественно очаровательное лицо, сияющее восхитительной улыбкой. Леля одарила меня лучезарным взглядом, от которого на душе сразу стало весело и легко.

– Какими ветрами вас занесло? – ответил я на приветствие не очень любезным вопросом, а сам расплылся в радостной улыбке.

– Попутными! – раздался голос Васюкова, и показалась его рыжая смеющаяся голова.

– Ты что, нам не рад? – Лелечка сделала вид, что обижается, напрашиваясь на комплимент.

– Ну, что ты, Леля! Конечно, рад! Только не пойму, как вы здесь оказались?

– А нам Дядя сказал, что вы уехали в Иерики. Между прочим, могли бы и нас пригласить! – Лелечка забавно надула губки. – Не пришлось бы нам сегодня так рано вставать!

– Так ведь я не на прогулку свою группу вывез! Мы будем отрабатывать технику переправы вброд!

– А мы тоже хотим! Правда, Витя?

Васюков, безуспешно подбивавший клинья к Лелечке уже несколько месяцев, утвердительно кивнул, но особого энтузиазма в его глазах я не заметил.

– Ну, раз так?! Милости прошу к нашему шалашу! —произнес я радушно и подал команду громким голосом, – народ, подъём!