Текст книги "Походное крещение"

***

Плотно позавтракав, я приступил к поискам подходящего места для тренировочных занятий, надеясь отыскать на обмелевшей речке участок потруднее. Ниже по течению каменистое русло Аматы сужалось, и поток воды значительно усиливался. Накатываясь на крупные валуны, речные волны вздымались и порождали пенных барашков. По моим прикидкам, уровень воды на стрежне доходил примерно до колена. Место, свободное от коряг и завалов, которых на Амате всегда в избытке, идеально подходило для запланированных занятий.

Вернувшись к палаткам, я поделился информацией с Дегтярёвым.

– Пожалуй, я в лагере останусь, – сказал Славик, почёсывая набитое брюхо. После обильного завтрака лезть в холодную воду ему совсем не хотелось. – Покараулю вещи, а заодно обед приготовлю.

– Дело хозяйское. Я тебе приказывать не могу, – ответил я, скрывая довольную улыбку. Такой расклад меня более чем устраивал.

Спустя полчаса все, кроме Славика, собрались на исходной позиции, и я поставил задачу:

– Будем форсировать реку вброд. Выстраиваемся в одну шеренгу по ранжиру. Самые тяжёлые становятся выше по течению. Владик, ты будешь первым, Виталик – в центре, я – замыкающий. Девушки – между нами. Витя, а тебя я попрошу остаться на берегу с верёвкой наготове. Подстрахуй нас, на всякий случай!

– Хорошо! – отозвался Васюков.

– Встаём как можно плотнее и крепко держим друг друга за талию. Входим в воду одновременно. Не торопимся. Идём размеренно. Главное – держать строй! Всем ясно?

– А обувь снимать? – подал голос Святкин.

– Ни в коем случае!

– Это почему? Начерпаем в обувь, потом вода хлюпать будет. Кожаные ботинки быстро не высохнут.

– Воду можно вылить, носки – отжать. Ботинки со временем высохнут. А босой ты в два счёта покалечишься о подводные камни!

– Это я-то покалечусь? – не сдавался Владислав. – Спорим, босиком вброд пройду, и ничего мне не будет?!

– Давай, без экспериментов! Я сказал, в ботинках! Значит, в ботинках!

– Юра прав! – вступился за меня Васюков. – Здесь ты, может быть, и пройдёшь босиком без последствий для здоровья, а в горной реке – вода ледяная. Бывает, и камни по дну катятся. Переправляться босиком – себе дороже.

– Ну, как скажете, – неохотно согласился Владик.

– Еще вопросы будут? – я обвёл всех внимательным взглядом. – Вопросов нет. Тогда – вперёд!

Мы выстроились в плотную шеренгу и неторопливо вошли в воду. Лелечка оказалась рядом со мной.

– Ой, вода-то холодная! – ужаснулась она, когда зачерпнула в ботинки.

– Да уж, не парное молоко, но в горах ещё холоднее. Если передумала – выходи на берег, пока не поздно! – предложил я Леле. – Тебе совсем не обязательно с нами мучиться.

– Обижаешь! Я с вами, – ответила она и прижалась ко мне ещё сильнее. – Ты не поверишь. В нашей прошлогодней «единичке» не было переправы вброд.

– Почему ж не поверю? Вполне возможно, что и у нас не будет, но подготовка не помешает. Как говорится, тяжело в учении… – и не договорил. – Держать строй! – рявкнул я злобно, заметив, что Виталик торопится и пытается сделать из прямой линии дугу.

Шеренга выровнялась, и мы продолжили движение. Труднее всего было Владику. Он принимал на себя львиную долю нагрузки, но шёл уверенно, рассекая водный поток, как могучий волнорез, при этом не забывал крепко держать за талию Женю Макаренко. Девчонки забавно повизгивали, но не жаловались. Преодолевали трудности с достоинством.

На середине реки глубина оказалась чуть выше колена, а брызги долетали до пояса. В результате у всех без исключения штаны промокли насквозь. Выбравшись на противоположный берег, мы остановились перевести дух.

– Ай да молодцы! – похвалил я всех участников. – Поздравляю вас с первой успешной переправой! Ну, как впечатления?

– А что, бывают и неуспешные? – поддел меня Василевский.

– Бывают, Виталик, бывают…

– Всё ничего, только я вымокла до самых… В общем, вам по пояс будет! – залилась смехом Надька, позаимствовав широко известную цитату из фильма «А зори здесь тихие», чем развеселила всю компанию.

***

Выполнив несколько ходок туда и обратно, мы вернулись в лагерь и переоделись во всё сухое. Переобулись в лёгкую бивуачную обувь. Между деревьями натянули верёвку и развесили на ней мокрую одежду. Промокшие ботинки поставили сушиться поближе к костру.

Славик, как и обещал, приготовил обед и накормил всех горячим супом. Потом пили крепко заваренный чай. Времени на отдых уже не оставалось: следовало поторопиться на станцию, иначе могли опоздать на электричку.

Мы свернули лагерь и вышли в обратный путь. На узкой лесной тропе группа вытянулась в цепочку по одному. Я шагал впереди, беззаботно болтая с Лелечкой, которая шла следом за мной. За ней неотступной тенью следовал Витя Васюков и поддерживал нашу светскую беседу. Время бежало незаметно.

Ближе к посёлку мы вышли на открытую местность и остановились подождать остальных. Замыкающих не было видно. Группа ужасно растянулась, и это обстоятельство начинало меня сильно нервировать. Я с беспокойством поглядывал на ручные часы.

Вскоре подошли девчонки и сказали, что Юля идёт медленно и сильно отстаёт. Действительно, она только-только показалась на горизонте.

– До прибытия электрички осталось всего двадцать минут. Следующая будет бог знает когда, – произнёс Васюков мои тревожные мысли вслух. – Так и заночевать здесь можно.

– Знаю! Сделаем так. Ты, Витя, веди всех на станцию, а я дождусь Юлю.

Васюков понимающе кивнул и повёл группу к посёлку. Я стоял у берёзки в напряжённом ожидании. Юля медленно приближалась. В памяти всплыли уже почти забытые события раннего утра, и неумытая совесть снова напомнила о себе. «Вот он, идеальный момент для соблазнителя юных дев, – мысленно издевался я над собой. – Остались наедине и, скорее всего, опоздаем на электричку. Можно не спешить, постелить спальник прямо вот здесь под берёзой: вокруг – ни души…»

– Юля, у тебя ничего не болит? – спросил я девушку, когда та подошла.

– Нет, только устала очень, – пожаловалась она, покрываясь пунцовым румянцем.

– Нужно поторопиться, иначе на электричку опоздаем!

Юля бросила на меня пристальный взгляд, грустно опустила голову и молча направилась к посёлку, ускоряя шаг. Я пошёл следом, проклиная себя за утреннюю несдержанность. Конечно, я чувствовал свою вину перед ней, но не мог найти слов в своё оправдание. Мне казалось, что любые мои извинения вызовут лишь девичьи слёзы, чего мне вовсе не хотелось.

Я поминутно поглядывал на часы. Шансы ещё оставались. Приблизившись к станции, заметил стоящую электричку.

– Юля, бегом! – крикнул я и, схватив девушку за руку, потащил за собой.

Из открытой двери последнего вагона нам махали руками и что-то кричали ребята. Счёт уже шёл на секунды. Едва мы вскочили в вагон, двери закрылись, и электропоезд тронулся в путь.

Лиго

Заканчивалась летняя сессия, и приближался латышский народный праздник Лиго, иначе Янов день. Кто прожил в Латвии хотя бы год, тот, несомненно, знает, что означает сей праздник для жителей прибалтийской республики. Лиго отмечается в ночь с 23 на 24 июня и считается у латышей едва ли не самым значимым торжественным событием года.

Янов день празднуется ежегодно с доисторических времён. Его корни глубоко уходят в язычество. Сакральный праздник тесно связан с культом солнца и плодородия, отождествляется с летним солнцестоянием и является аналогом дня Ивана Купалы, что издревле отмечается восточными славянами.

В этот праздничный день латыши пристрастились выезжать на лоно природы, разводить недурственные костры и распевать гулебные песни до самого утра. Традиционная забава была по нраву всем жителям республики. Вполне естественно, что в такой замечательный праздник туристы РКИИГА не могли оставаться дома.

За неделю до Лиго, после очередной тренировки на скалодроме, я собрал лидеров молодёжного крыла турклуба, не обременённого семейными узами, в своей «штаб-квартире». Благо, одноэтажный барак, в котором мы жили со Славиком Дегтярёвым, располагался на территории института, и от спортзала до него было рукой подать. Группа «заговорщиков» решила отметить всенародный праздник как полагается. Для «всенощного бдения» выбрали уютное место на Рижском взморье, где песчаные дюны и сосновый лес отделяет от моря неширокая полоса изумительного пляжа природного происхождения. Лучшего места для проведения подобного мероприятия и придумать было нельзя. Осталось только определить состав участников и подобрать праздничное меню.

– Морально разлагаться будем? – озабоченно спросил Витя Затяжкин и тут же поправился, – в смысле, нарушать сухой закон?

– Было бы чем! – лукаво рассмеялась Лида Хачикова, стройная симпатичная туристка, приехавшая в Ригу по распределению год тому назад после окончания Минского вуза и быстро заслужившая авторитет в нашей спортивной секции. – Закуску-то девушки обеспечат…

Это был вызов. В самый разгар Горбачёвской кампании по борьбе с пьянством и алкоголизмом достать спиртное на массовое мероприятие в нужном количестве было почти невозможно. Мужскую половину беззастенчиво брали на «слабо».

– Договорились! Горячительные напитки – за парнями. За девушками – закуска. Мужики, это касается всех! Хоть носом землю ройте, но «зелёного змия» должен добыть каждый, – изрёк я нарочито сурово, чтобы все прониклись ответственностью за общее порочное дело. Призрачных надежд я не питал. Понимал, что для большинства парней это станет непосильной задачей.

– Легко сказать! – скептически отозвался Славик Дегтярёв. – Где ж его раздобудешь, проклятого?

– А ты подумай! Голова дана не только шапку носить! – язвительно поддел я соседа по комнате.

– Перед праздником, возможно, что-нибудь и выкинут на прилавки. Нужно магазины взять под контроль, – размышлял вслух Большой, который, будучи рижанином, после окончания института остался в родном городе. – Ребята, кому повезёт, берите спиртного как можно больше, за себя и за того парня…

– За ту подругу! – нервно хохотнул Затяжкин и с опаской покосился на Хачикову.

– Надеюсь, вы не хотите, чтобы девушки в очередях за алкоголем стояли? – всполошилась Лида.

– Да, господь с тобой, золотая рыбка! Даже в мыслях такого не было. Вы нам нужны живые и здоровые, не помятые в очередях! – успокаивал я её, как мог. – А на Витю не обращай внимания. У него завихрения в мозгу. Перетрудился сегодня на скалодроме, вот и несёт всякую ересь.

– Пардоньте, мадам, обосрамился! Простите мой французский, – юродствовал Затяжкин.

– Давайте лучше прикинем, кто поедет на Лиго! – предложил я, стараясь вернуть светскую беседу в деловое русло.

– Как это, кто? – изумился Дегтярёв. – Ежу понятно! Все желающие!

– Несовершеннолетних тоже спаивать будешь? – я упёрся в Славика неодобрительным взглядом.

– Вообще-то не хотелось бы… тем более что самим выпить нечего, – Славик кисло улыбнулся. – Только как мы их отсортируем?

– Да очень просто! Мы им не скажем!

– Ага! Будто им друзья-подружки не расскажут. На первом курсе, между прочим, совершеннолетние тоже есть. Они и проболтаются.

– В том-то и дело! Поэтому предлагаю – никого из первокурсников в наши планы не посвящать. Рановато им ещё «морально разлагаться».

– Юра бесспорно прав! – поддержала меня Лида. – Первокурсникам говорить не стоит.

– Согласен, – кивнул Витя.

– Возражений нет! – деловито высказался Большой.

– Я тоже не против! – улыбнулся Славик.

На этом мы ударили по рукам и разошлись.

***

Началась безумная охота за «зелёным змием». Были задействованы все мыслимые и немыслимые связи. Каждый старался, как мог, но время шло, а «змий» в расставленные сети не попадался. Меня разбирала бессильная злоба на старых маразматиков из Политбюро, задумавших ввести в Стране Советов совершенно идиотский сухой закон.

Вспомнился забавный случай, как один авторитетный старичок читал на нашем курсе лекцию о вреде алкоголя, призывал решительно усилить борьбу с пьянством и алкоголизмом и, апеллируя к комсомольской совести, страстно агитировал всех студентов добровольно вступить в недавно образованное общество борьбы за трезвость. После завершения пламенной речи плешивого оратора спросили, а сам-то он записался в это общество? Старичок сразу как-то стушевался и заюлил:

– Ну, я человек пожилой. Мне уже трудно перестроиться… А вот вы, молодые, энергичные… – последние слова неудачливого агитатора утонули в многоголосом хохоте.

– Знаешь, Славик, чем отличается замполит от комиссара? – спросил я тогда Дегтярёва, сидевшего со мной рядом.

– И чем же?

– Комиссар говорит: «Делай, как я!» А замполит: «Делай, как я сказал!»

– Значит, к нам пришёл замполит, – бесстрастно подытожил Дегтярёв.

Я уже начинал отчаиваться, когда 22 июня, накануне праздника, совершенно случайно услышал, что в один отдалённый магазин завезли пиво «Портер». За всё время обучения я пробовал этот божественный напиток всего один раз. Креплёное тёмное, почти чёрное, пиво очень высокой плотности с сильным ароматом солода сразу покорило меня своим богатым насыщенным вкусом.

«Услышал бог мои молитвы!» – возликовал я мысленно. К сожалению, никого из друзей рядом не оказалось. Все парни были на промысле алкоголя, а искать их – не было времени, поэтому, захватив пустой рюкзак, я рванул к заветному магазину. Всю дорогу безумно волновался, боялся сглазить удачу. Приехал примерно за час до открытия, но возле магазина уже было столпотворение. У закрытых дверей толпились возбуждённые мужики, активно обсуждающие насущные проблемы современности. Я пристроился в хвост длинной очереди и стал терпеливо ждать, невольно прислушиваясь к эмоциональным разговорам. Многоликая толпа гудела, как растревоженный улей, глубоко переживая, хватит ли пива всем страждущим, и самоотверженно разоблачала гнуснейшую сущность ненавистного сухого закона. Каждый второй сыпал отчаянными ругательствами в адрес недальновидной власти за изощрённые издевательства над порядочными людьми.

Очередь непрерывно росла, и к открытию магазина я оказался уже в середине многолюдного хвоста. Это вселяло определённую надежду, что после стольких мытарств не уйду от кормушки с пустыми руками. По очереди разнеслась ободряющая весть, мол, в честь народного праздника пива завезли на удивление много, и чтобы всем хватило, давать будут не больше ящика в одни руки. «Ящик? Это же двадцать бутылок – предел мечтаний!» – пронеслось в моей голове. Я чуть не помутился рассудком от неожиданной радости.

Моё героическое терпение было вознаграждено с лихвой, и я вернулся в свой барак с богатой добычей: в тяжёлом располневшем рюкзаке за плечами весело позвякивали бутылки с пивом. В отличие от других общежитий института, у нас не было вахты на входе, и можно было не опасаться разоблачения в злостном нарушении сухого закона. По возвращении я поделился переполнявшей меня радостью с Дегтярёвым:

– Славик, смотри, что я принёс!

– Пиво «Портер»! – округлил глаза мой сосед, вынимая бутылку из рюкзака. – И сколько здесь?

– Двадцать бутылок.

– Ни фига себе! Целый ящик! Где достал?

– Места знать надо.

– Не жмись, куркуль!

– Где взял, там больше нет. Лучше расскажи о своём «улове». Получилось? Нет?

– Обижаешь! Что я, даром что ли у вино-водочного магазина отирался весь битый день. Глянь, какую «рыбку» поймал! – Дегтярёв извлёк из сумки две бутылки «рябины на коньяке».

– Ай, молодец! Славик, мы же с тобой всю компанию осчастливим!

– Это точно! – ощерился сосед по комнате.

Я ликовал, торжествуя успех безнадёжного дела, как мне казалось ещё день назад. Моё радостное настроение омрачало лишь одно весьма печальное обстоятельство: обаятельная красавица Леля известила, что вряд ли сможет приехать на Лиго.

***

Вечером 23 июня туристы РКИИГА стали стягиваться в Юрмалу к условленному злачному месту. В целях конспирации добирались небольшими группами. Каждый выбирал удобное время для поездки сам. Впереди маячила бессонная ночь…

Перед выходом, опасаясь разбить по дороге стеклянную тару, я перелил содержимое своих бутылок в десятилитровую канистру для воды. Комнату сразу наполнил стойкий пивной аромат.

– Юра, может хряпнем по кружке, и никуда не поедем? – пошутил Дегтярёв. – От одного запаха сдуреть можно!

– А закусывать чем будем? Ты забыл? Нас там закуска дожидается!

– Убедил! – расхохотался Славик. – Тогда пойдём!

Я засунул канистру в рюкзак, попробовал его на вес и с удовлетворением отметил:

– А без бутылок-то гораздо легче!

– Ещё бы! – ухмыльнулся приятель.

– Пора выходить! – сказал я, взглянув на часы, и стал обуваться. Славик последовал моему примеру.

С Витей Затяжкиным мы условились встретиться в предпоследнем вагоне электрички, но столкнулись с ним нос к носу ещё на перроне. Его сопровождал Владик Святкин. Оба сияли, как новенькие медные пятаки. Позже, в электропоезде мы узнали причину их приподнятого настроения.

– Как прошла охота на «зелёного змия»? – проявил довольно формальный интерес Затяжкин, едва мы устроились в вагоне. Не успел я открыть рот, чтобы ошарашить товарища нехилым «уловом», как его прорвало, – представляете, мы с Владиком купили десять бутылок водки! Теперь на всех хватит!

– Сколько? – не поверил я своим ушам.

– Десять! – весомо подтвердил Святкин, сверкая белозубой улыбкой.

– И где они? – спросил я осторожно, ещё надеясь, что друзьям хватило благоразумия не брать с собой все «боевые трофеи».

– Здесь, – гордо ответил Затяжкин, и указал сияющим взглядом на рюкзаки.

Мы с Дегтярёвым переглянулись. Славик не выдержал и заржал как жеребец. Я же схватился за голову.

– Что-то я не понял, вы что, не рады? – недоумевал Виктор.

– Ещё одни благодетели… решили осчастливить… всю компанию! – икал и давился от смеха Дегтярёв.

– А кто ещё? – не понял Витя.

– Да есть тут олухи царя небесного. Напротив тебя сидят. – Мне было не до смеха.

***

Мы прибыли в назначенное место одни из первых. Девушки ещё не подъехали, и я стал ненавязчиво расспрашивать парней, что они захватили с собой. Мои наихудшие опасения тут же подтвердились. В благородном порыве к самоутверждению каждый смог прыгнуть выше головы и притащил убойную дозу алкоголя, добытую с неимоверными трудностями, и теперь вполне обоснованно рассчитывал получить в качестве заслуженной награды за свой бескорыстный подвиг всеобщую любовь и уважение. Я с ужасом осознал: «Если мы всё это выпьем, то живыми отсюда не уйдём».

В густом лесу послышались звонкие женские голоса, и к облюбованной стоянке на краю соснового бора стали эффектно выходить сияющие радостью туристки. Впереди всех кокетливо порхала, словно беззаботный мотылёк, смазливая пышногрудая красотка лет двадцати, в которой я сразу узнал Настю Бузенок.

– Ба, какие люди! Сколько лет, сколько зим! – воскликнул я насмешливо, раскинув руки от удивления.

На тренировках Настя практически не появлялась, зато увеселительные мероприятия не пропускала никогда. Поскольку подобные сборища бывали в турклубе нечасто, то и виделись мы достаточно редко. Не обременённая излишней скромностью страстная любительница всевозможных фестивалей восприняла мой необдуманный жест, как приглашение к жарким объятиям, и в припадке дружеских чувств, с радостным криком «Юра!» бросилась мне на шею. От неожиданности я подхватил её и оторвал от земли. Обольстительная красотка повисла на мне, поджав ноги, упираясь своим роскошным упругим бюстом в мою затаившую дыхание грудь, от чего я чуть не задохнулся. Её жаркие зовущие губы приоткрылись в ожидании вожделенного поцелуя, заставляя моё бедное сердце колотиться сильнее. Такого бурного начала вечеринки я никак не ожидал.

– Хочешь пива? – спросил я Настю, чтобы как-то разрядить ситуацию, и аккуратно поставил её на землю, вежливо уклоняясь от поцелуя.

– Конечно, хочу! – ответила она сладострастно, алчно сверкнув миндалевидными лукавыми очами, словно позируя перед камерой.

– Тогда выпьем «Портер»! Где же кружка? Сердцу станет веселей! – беззастенчиво переиначил я незабвенного Александра Сергеевича и ловко извлёк из рюкзака десятилитровую канистру с ароматным пивом.

– Обожаю «Портер»! – вскричала Настя от восторга и радостно захлопала в ладоши, поощряя меня к дальнейшим шагам в желанном направлении. – Юра, ты просто волшебник!

– Ну что ты! Я не волшебник. Я только учусь. Вот, хотел коньячок сварганить, а получился «Портер», – брякнул я самодовольно, слегка охмурённый её чарами, даже не догадываясь, какие последствия вызовет моя неосторожная шутка.

– А у меня есть настоящий армянский коньяк! – пафосно сообщил Большой и продолжил речь в изысканных интонациях английского лорда, – кто желает отведать, милости прошу!

– Кто желает водочки?! – бросил неистовый пролетарский клич Витя Затяжкин, заподозривший, что все лавры женских почестей достанутся мне и Большому. – Угощаю!

– Девчонки! Рябина на коньяке! – драл глотку Славик Дегтярёв, не желающий уныло прозябать на обочине праздника жизни. – Налетай!

Ситуация вышла из-под контроля. Долгожданный народный праздник на моих глазах превращался в заурядную пьянку. До эффектного появления девушек парни успели только дрова по округе собрать да костёр разжечь. Естественно, горячие блюда никто приготовить не успел, а холодных закусок явно не хватало. Зато спиртного было, как в той песне Высоцкого: «Пей отраву, хоть залейся…» Сам того не желая, я нажал на спусковой крючок дьявольского механизма. Если девушки (и то не все) ещё пытались соблюдать приличия, то парни отрывались по полной. Спортивные ребята, не склонные к пагубным привычкам, в одночасье превратились в отпетых сторонников Бахуса. Причём пили в основном крепкие напитки или, того хуже, мешали их с пивом.

Прибывало пополнение и с ходу присоединялось к пирующей братии. Поначалу я ещё как-то пытался урезонить разгулявшуюся публику. Но с последней партией неожиданно приехала красавица Леля, и я, безнадёжно махнув на всё рукой, переключил своё внимание на неё. Это обстоятельство уже не могло смутить изрядно подвыпившую Настю. Она успела положить на меня свой затуманенный алкоголем глаз и, по всей видимости, не собиралась уступать никому.

После полуночи наша стоянка напоминала поле жестокой битвы: повсюду валялись в причудливых позах поверженные богатыри, там, где их настиг хмельной угар. В упорной борьбе с «зелёным змием» мерзкая рептилия одержала сокрушительную победу. Меня утешала мысль, что прогретая за жаркий день земля не позволит мертвецки пьяным товарищам простудиться.

Были, правда, в наших нестройных рядах и более стойкие ребята. Эти орлы благоразумно уклонились от противоборства со змием и где-то в тёмном лесу уединились со своими подружками. Как бы я хотел последовать их примеру, но Леля довольствовалась ролью первой леди на банкете, где за ней ухаживал у всех на виду единственный дееспособный мужчина, и не проявляла инициативу, а я был связан по рукам и ногам назойливой опекой неугомонной Насти.

Мы сидели у потрескивающего костра. Левой рукой я нежно обнимал очаровательную Лелечку, а правой даже не мог пошевелить. Её обхватила обеими руками захмелевшая Настя, сложив голову мне на плечо, как на подушку. На мои уговоры лечь спать она неотступно мотала головой. Остальные девушки, незаслуженно обделённые мужским вниманием, отмечали Лиго популярными песнями под гитару. Так мы и встретили рассвет.