Текст книги "Походное крещение"

***

После перекуса группа поднялась по лесистому склону и вышла на тропу, которая через двадцать минут привела нас к обширной лесной поляне. Рядом с горным ручьём виднелись замшелые развалины старого коша. Очевидно, в былые времена здесь кипела жизнь, но по каким-то неведомым причинам летняя постройка оказалась заброшенной и, постепенно разрушаясь без хозяйского присмотра, превратилась в руины.

Поляна имела довольно сильный уклон, но всё же место для палаток нашлось, и мы разбили лагерь. По пути нам попадались съедобные грибы, поэтому сразу по прибытию была организована экспедиция в лес. Я с Владиком остался у палаток, а остальные разбрелись по округе в поисках лёгкой добычи.

Пока девушки с Виталиком разгуливали по лесу, в наш лагерь нагрянули гости. Хотя, кто здесь был гостем, ещё большой вопрос. Верхом на лошадях приехали два местных жителя. Оба примерно моего возраста. Вели они себя очень дружелюбно. Один, что повыше, представился Иссой, другой – Казбеком. Расспрашивали, откуда мы и куда держим путь. Узнав, что мы пойдём на перевал Нижний Куршоу, Исса несказанно обрадовался и пригласил нас к себе в гости. Его кош находился в ущелье Уллухурзук, как раз на нашем пути. Отказаться от приглашения означало нанести доброжелательному человеку незаслуженное оскорбление, и я пообещал заглянуть на огонёк. Приветливые горцы уже собрались было уезжать, как вдруг заметили выходящих из леса прелестных девушек и, естественно, решили задержаться.

В то время, как Исса с Казбеком любезничали с милыми барышнями, мы с Владиком, пользуясь удобным случаем, катались верхом на лошадях. Для меня это был первый опыт наездника. Я с трудом держался в седле на неровном поле, ежеминутно рискуя свалиться с высокой кобылы прямо под её подкованные копыта, и сам удивлялся своему безрассудному поведению. Особенно страшно было ехать вниз по склону. Боялся, вдруг лошадь взбрыкнёт. Но та оказалась достаточно смирной и покорно выполняла даже самые нелепые команды неопытного наездника, не вполне осознанно подёргивающего поводьями. Мало-помалу я приспособился к верховой езде, но ожидаемого удовольствия от этого непривычного занятия так и не получил.

После отъезда гостей девушки поинтересовались у меня о полученных впечатлениях от катания верхом на лошади, и я откровенно ответил:

– Да как вам сказать?.. Честно говоря, приятного мало. Всё седалище болит с непривычки. А страху-то натерпелся… Не приведи господи!

– У меня тоже задница болит! – рассмеялся Владик. – Я же впервые на коня залез.

– А смотрелись вы неплохо! – польстила нам Тоня.

– Лучше расскажите, как в лес сходили! – попросил я грибников.

– Лес как лес. Чем-то похож на наш… – отозвалась Женечка, – но всё-таки другой. Представляешь?! Рядом с обычными соснами растут рододендроны! И всё какое-то кривое и наклонённое…

– Что-нибудь принесли? – уточнил я свой вопрос.

– Конечно! Мы столько грибов насобирали! – похвастался Виталик.

– А я ещё мяту принесла, – добавила Юля горделиво.

– Будем чай с мятой пить? – оживился Владик. – Это я люблю.

– Так давайте ужин готовить! – призвал я товарищей. – А то после наваристого супа, которым Виталик «накормил», почему-то жрать охота!

– Вот, стоит только раз оступиться… – промямлил Василевский.

Мы собрали дрова и разожгли костёр. Женя с Сашей пожарили грибы и приготовили гарнир из сухого картофельного пюре, а потом заварили крепкий чай с ароматной мятой. Ужин получился на славу. К ясному небу возносился сизый дымок от костра, способствующий романтическому настроению, и всем было жаль, что с нами нет гитары.

Наше путешествие «перевалило экватор». Уже были пройдены четыре перевала, которых вполне хватало для зачёта горной «единички». К тому же, у нас был в запасе целый день. И мне уже казалось, что дело в шляпе, ничто не может помешать нашему успеху. Как же я ошибался…

Ущелье Уллухурзук

Ночёвка прошла на редкость спокойно. Все прекрасно выспались в относительном тепле и уюте. Как я и наметил, дежурные встали в шесть часов, а через полчаса разбудили остальных. Мы оперативно позавтракали, свернули лагерь и ровно в 8:30 вышли в путь.

От заброшенного коша вниз по ущелью Битиктебе когда-то вела автомобильная дорога, теперь совсем заросшая. Колёсная колея едва угадывалась среди молодой поросли деревьев и была непроходима для машин, но вполне пригодна для пеших прогулок. Девушки с удовольствием отмечали, что идти по лесу гораздо приятнее, чем скакать по голым камням.

Через 45 минут заросшая дорога вывела из леса, и мы оказались на высоком берегу у слияния горных рек. Дальше наш путь лежал вверх по ущелью Уллухурзук. Группе требовалось перебраться на левый берег одноимённой реки. На карте в этом месте был обозначен мост, но в реальности он отсутствовал: возможно, был смыт бурным речным потоком в половодье. С откоса мы заметили, что на правом берегу по низу, почти у самой воды, идёт тропа, и спустились к ней по крутому склону. Пошли по протоптанной дорожке вверх по ущелью.

К десяти часам группа добралась до деревянного моста, переправилась на левый берег и по тропинке поднялась к прилепившемуся на склоне приземистому кошу. Навстречу нам выбежала шустрая бабулька и радостно замахала руками. За ней из убогого летнего жилища высыпала целая орава смуглых, загоревших до черноты ребятишек. Те, что постарше, тащили набитые баулы. По-русски бабка говорила довольно скверно, но догадаться, что ей надо, было совсем нетрудно. Старушка торговала шерстяными вещами собственного изготовления и навязчиво предлагала нам что-нибудь купить, компенсируя небогатый словарный запас весьма активной жестикуляцией. Бабулька нахваливала вязаные носки, шапки и свитера ручной работы. Вещи были и впрямь хороши, но стоило мне проявить интерес, хозяйка заломила такую цену, что я сразу наотрез отказался и сделал вид, что мы торопимся. Опытная торговка мгновенно сообразила, кто в группе старший, и схватила меня за рукав. Охая и ахая, стала снижать цену. Я призадумался: «Лично мне её товар по барабану. У меня хватает тёплых вещей. А вот девушки, успевшие помёрзнуть на высоте, проявляют неподдельный интерес к толстым свитерам. Да и шерстяные носки ручной вязки им тоже не помешают». Бабка расценила мою задумчивость как замешательство и активизировала свою пропаганду, жалуясь на трудную жизнь и давя на жалость.

– Привал! – объявил я группе. – Кто желает – может прибарахлиться.

Началась бойкая торговля. Девушки натягивали свитера и демонстрировали друг другу наряды. Примеряли вязаные носки и шапочки. Делали это не спеша, со вкусом, получая истинное наслаждение от самого процесса. Я отнёсся к ним с пониманием и с выбором не торопил.

Привал явно затянулся. Группа смогла продолжить путь только через полчаса. Подсчитав барыши, довольная старушка пожелала нам счастливого пути.

Левый берег реки Уллухурзук покрыт лесом, по которому проложена дорога до верхнего коша, где нас уже дожидался вчерашний знакомец Исса. Мы пришли туда в половине двенадцатого. Радушный хозяин просветлел лицом и принял нас с распростёртыми объятиями, как долгожданных гостей. Сразу угостил солёным овечьим сыром, скатанным в твёрдые шарики, и напоил прохладным айраном. Настоятельно предлагал задержаться на обед, обещая накормить жареной бараниной. От одного упоминания о мясе у меня потекли предательские слюнки. До намеченной ночёвки оставалось всего пара ходок. Можно было не спешить, и я с радостью принял столь заманчивое предложение.

Исса не обманул моих ожиданий и выделил на пиршество полтуши барана, зарезанного накануне нашего прихода. На наших глазах он ловко покромсал внушительную тушу на крупные куски и передал кулинарную эстафету дежурным. Саша с Женей стали жарить баранью свежатину на огромной сковороде.

Пока готовился изобильный обед, все желающие по очереди катались на хозяйской лошади, а мы с Владиком сделали несколько выстрелов из старого охотничьего ружья по сплющенной алюминиевой миске, соревнуясь друг с другом в меткости. Потом Исса показал настоящий мастер-класс по стрельбе, с лёгкостью заткнув нас обоих за пояс. Виталик тоже хотел поучаствовать в состязании, но я запретил давать несовершеннолетнему в руки огнестрельное оружие, опасаясь какой-нибудь выходки с его стороны. В качестве утешительного приза гостеприимный хозяин позволил Василевскому сфотографироваться в своей чёрной бурке. Виталик был на седьмом небе от счастья.

– Обед готов! Просим всех к столу! – громко позвала Саша.

– Кто хочет мяса с пылу с жару? – выкрикнула Женя, как заправский повар.

Вкусный аромат жаркого сводил туристов с ума. Все уже успели нагулять зверский аппетит и тут же поспешили на зов дежурных. Огромную сковороду жареной баранины мы умяли в мгновение ока. Обожрались, как тот голодный волк из мультфильма «Жил-был пёс», снятого по мотивам украинской народной сказки. У неприхотливой Жучки тоже получился праздник живота. Ей досталась целая куча костей.

После такого сытного обеда вся компания едва передвигалась и завалилась спать прямо в коше. Позже я подсчитал, что мы проторчали в гостях около пяти часов. Ну чем не полуднёвка?

***

В пятом часу мы распрощались с радушным хозяином и отправились в путь. От коша Иссы вверх по ущелью вдоль реки через вытоптанные скотом луга тянулась явно выраженная тропа, по которой нам удалось без особых хлопот добраться до устья безымянной речки, впадающей в Уллухурзук. Дальше наш путь лежал к перевалу Куршоу Нижний (1А, 3412) и должен был проходить по боковому ущелью, из которого вытекала безымянная речушка. Мы пересекли её по деревянному мостику и сразу вышли на расчищенную площадку между двух гигантских валунов. Бросалось в глаза, что место уже давно обжито туристами и неплохо укрыто от ветра. У одного из валунов была выложена из плоских камней невысокая ветрозащитная стенка для кухни, что меня подкупало больше всего, поскольку подошло время нашего с Тоней дежурства. От стоянки начинался крутой затяжной подъём в боковое ущелье и виднелась тропа, ведущая в нужном направлении. Я взглянул на часы. Стрелки на циферблате показывали без десяти шесть. Пора было становиться на ночёвку, но что-то меня смущало.

– Какая чудная стоянка! – обрадовано выпалила Надя. – Площадка такая ровная! Мы здесь будем ночевать?

– Вполне возможно… – ответил я в раздумье.

– Живописное местечко! – восхитился Виталик. – И от ветра укрыто…

– Тут даже ветрозащитная стенка есть! – оживилась Тоня. – Прекрасный уголок для кухни!

– Глядите! А небо-то затягивает, – опасливо высказался Владик. – Того и гляди, дождь пойдёт. Не опоздать бы…

Я поднял глаза к небу. На нас надвигались тёмные зловещие тучи. Времени на размышления не оставалось. Требовалось незамедлительно принять решение. Ещё можно было успеть поставить палатки и укрыть их тентами от неминуемого дождя.

– Решено! Ночуем здесь. Быстро ставить палатки! – скомандовал я ребятам.

Подгонять никого не пришлось. Все дружно взялись за работу по обустройству лагеря, и через несколько минут обе палатки стояли, укрытые тентами. Этого мне показалось мало, и я распорядился собрать в округе плоские камни и нарастить ветрозащитную стенку.

После завершения каменной кладки все свободные от дежурства залезли в «Корову», а мы с Тоней приступили к своим обязанностям. Едва я разжёг примуса и поставил на них кастрюли с водой, пошёл дождь. Дежурным пришлось срочно надевать накидки.

– Они там в палатке в карты режутся и в ус не дуют, а мы вынуждены под дождём мокнуть, – пожаловалась мне Архипова с лёгкой обидой. – Почему такая несправедливость?

– Такова судьба дежурных, – заметил я философски. – Терпи, Тоня!

Всё небо заволокло беспросветными тучами, и потому стемнело очень быстро. Ужинали в потёмках, стоя под накидками. Во время трапезы в лагерь пожаловали Исса и Казбек. Они вынырнули из темноты внезапно, как привидения, неумышленно напугав девчонок. Но очень скоро лёгкий испуг сменился весёлыми воплями. Мы были рады старым знакомым и предложили им отведать нашей походной каши. Нежданные гости вежливо отказались, ссылаясь на то, что уже успели поужинать.

После традиционного чаепития все забрались в «Корову», так как дождь только усиливался. Десять человек уселись на постеленные спальники вкруг, и в центре палатки даже осталось свободное место. Общались при свете двух фонарей. На всеобщее удивление, Казбек оказался очень эрудированным собеседником. Он засыпал нас мудрёными загадками, над которыми все ломали головы. Честно говоря, я даже не ожидал встретить в горах такого редкого интеллектуала.

Всё было прекрасно, пока Женя случайно не дотронулась до спальника, на котором сидела. Ей показалось, что тот мокрый. Стали смотреть внимательнее, и оказалось, что всё дно палатки занимает большая лужа. Спальники уже намокли, а в том месте, где сидела Женя, спарка пропиталась насквозь. Пока соображали, что делать, и судорожно отжимали спальники, вода стремительно прибывала. Коврики стали всплывать. Нас буквально затапливало. Очень скоро в палатке плавало уже всё, что может держаться на воде.

Исса предложил немедленно переселяться в его брезентовую палатку, которая находилась примерно в километре от нашей стоянки и служила ему надёжным укрытием от непогоды. «В сложившейся ситуации это, пожалуй, единственно верное решение», – подумал я с горечью и согласился.

Началась срочная эвакуация населения. Выбираясь из «Коровы», мы натягивали промокшие насквозь вибрамы. С небес лилось, как из ведра. Вокруг всё сверкало и гремело, как в фильме ужасов.

Захватив с собой коврики и ещё не сильно намокшие верхние одеяла от спарок, укрывшись полиэтиленовыми накидками от дождя, мы отправились в сторону коша Иссы. Незапланированное ночное путешествие напоминало кошмарный сон. Виталик даже предположил, что это массовые галлюцинации. В кромешной первобытной тьме (фонари были только у лидера и замыкающего), перемежающейся с ослепительными вспышками молний, под оглушительный грохот грозовой канонады все передвигались наощупь, ориентируясь только по силуэту впереди идущего товарища. Ноги скользили по мокрой траве, запинались о камни, проваливались почти по колено в топкие ямы от лошадиных копыт. Резкие порывы ветра сопровождались усилением дождя. В такие моменты мне казалось, что нас поливают из брандспойта. Многие теряли равновесие и падали в грязь. Мы помогали им подняться и шли дальше.

На память мне пришёл «бородатый» анекдот, как господь заманил грешников на один корабль и со словами: «Долго же я вас всех собирал!» – отправил его на морское дно. «Ну ладно я, гегемон хренов, а девочки-то чем нагрешили? – подумалось мне. – За что им посланы такие испытания?»

Меня не покидало навязчивое ощущение, что злая непруха преследует нас по пятам и дышит нам в спину. В свирепых завываниях штормового ветра мерещился её зловещий хохот, который приводил меня в ярость.

Полиэтиленовые накидки сковывали движения и не спасали руки и ноги от жуткого ливня, зато способствовали обильному потоотделению и конденсату. Тёплый проливной дождь уже не пугал разгорячённых путников, и некоторые стянули с себя надоевшие накидки, не заботясь о последствиях.

В конце концов, все грязные и промокшие, мы добрались до палатки Иссы, которая представляла собой небольшой четырёхскатный шатёр из прочного брезента с высоким шестом в центре и четырьмя угловыми стойками, закреплёнными с помощью оттяжек. Как там поместилось десять человек – осталось загадкой. С каждого из нас текло ручьями, поэтому в палатке очень скоро стало сыро и холодно. Некоторые недальновидные особы промокли насквозь и теперь дрожали, как листья на ветру.

Недалеко от шатра находился полуразвалившийся кош, и Казбек предложил развести там огонь. Мы перебрались туда, запалили костёр из припасённых там дров и обсушились. Это была картина, достойная кисти маститого художника. От костра несло нестерпимым жаром, и все крутились возле него как на вертеле, источая клубы пара. С прохудившейся крыши струйками лилась вода, а вибрамы утопали в грязи…

Всю оставшуюся ночь мы провели в палатке и жались друг к другу, сбившись в кучу, укрываясь двумя одеялами. Девчонки вспоминали добрым словом старую торговку. Даже влажные, вязаные шерстяные вещи сохраняли тепло озябшего тела. Поспать никому не удалось. Тесная палатка позволяла только стоять или сидеть на свёрнутых ковриках, поджав ноги. Вот так, периодически меняя позы, когда затекали конечности, мы и провели эту бессонную ночь.

Всё это время меня терзали невыносимые муки стыда. Я нисколько не снимал с себя ответственности за происходящее и задавался болезненными для самолюбия вопросами: «Как же так получилось, что наши палатки затопило? Как я мог такое допустить? Где совершил грубейшую ошибку?» Ответы на свои неудобные вопросы я получил только утром.

***

Проявляя свой разнузданный характер, мерзкая погода бесновалась до самого утра. Сквозь брезент палатки просвечивали всполохи молний. Доносились раскаты грома. Дождь лил с переменной интенсивностью всю ночь и прекратился лишь с рассветом.

О том, чтобы идти на перевал, не могло быть и речи. Необходимо было просушить все намокшие вещи. К тому же, нашей многострадальной группе после изматывающей бессонной ночи требовался элементарный отдых. Тут-то нам и пригодился запасной день, сэкономленный ранее.

Утром мы вернулись в поспешно оставленный лагерь. Присмотревшись внимательно, я обнаружил, что кем-то заботливо выровненная площадка с удалённым дёрном, на которой стояли наши палатки, представляет собой не что иное, как чашу. Мне всё стало ясно. Обильные осадки пропитали почву влагой, и вода стала стекать по травянистому склону прямо в чашу, наполнив её до самых краёв. «Как же ты мог не заметить этого вчера, стратег недоделанный? – корил я себя последними словами – Позарился на готовую, обжитую кем-то площадку и не включил заплывшие ленью мозги, чтобы адекватно оценить таящуюся в ней угрозу».

Промокшие вещи мы сложили в рюкзаки и привезли на лошадях к жилищу Иссы. Часам к одиннадцати небо прояснилось и позволило нам устроить грандиозную сушку. Всё пространство возле коша было занято растянутыми спальниками и прочими вещами, которые мы периодически переворачивали. «Корова» сушилась в установленном положении и высохла на ветру быстрее всего.

На позднем завтраке, плавно перешедшем в обед, мы снова наелись что называется «от пуза» жареной баранины. Потом сходили в лес и набрали земляники, которую тут же и оприходовали. Вернувшись, завалились спать: сказалась бессонная ночь.

После ужина мы опять отвечали на хитроумные вопросы неистощимого на загадки Казбека. Общались до самой темноты и легли спать прямо в коше. В летнем жилище пастуха, не рассчитанном на большую компанию, было, конечно, тесновато, но зато тепло и сухо.

Перевал Куршоу Нижний

Все проснулись по будильнику ровно в шесть часов. После завтрака мы тепло распрощались с Казбеком и Иссой, ставшими нам за два последних дня почти родными, и вышли в путь, направляясь к перевалу Куршоу Нижний. Восемь туристов и собака добрались за две ходки до злополучного места у двух гигантских камней и остановились передохнуть перед затяжным подъёмом.

Здесь всё напоминало о недавно разыгравшейся драме, а мне хотелось поскорее задвинуть эту неприятную историю в тёмный угол памяти и забыть её, как страшный сон. Исса предупреждал, что перед перевалом будет «сыпуха», поэтому я распорядился, чтобы все надели на ноги «фонарики».

В 9:40 группа начала подъём в боковое ущелье по правому берегу безымянной речки. Тропа ползла вверх по крутому травянистому склону. Через полчаса она вывела нас на камни, стала еле заметной и вскоре затерялась совсем.

На подъёме Юля опять стала сильно отставать и сдерживала всю группу, которая после вынужденной днёвки буквально рвалась в бой. Поход близился к завершению. Акклиматизация давно прошла, рюкзаки у всех заметно полегчали, и слабую физическую подготовку уже нельзя было списать на трудности начального периода.

У каждого человека есть свой предел физических возможностей, своя планка, выше которой не прыгнешь, как ни старайся. К сожалению, у Юли Крыжухи эта планка оказалась значительно ниже, чем у остальных участников, и ближе к концу путешествия это стало очевидно всем.

Группа поднялась в небольшой горный цирк, из которого влево по ходу движения вела тропа, огибающая скальный выступ. По этой тропе мы вышли к ледниковым отложениям и к двенадцати часам поднялись на моренный вал, с которого открылась доселе невидимая рваная скальная седловина перевала Куршоу Нижний.

Впереди, вплоть до осыпного перевального взлёта, простиралось ослепительно белое снежное плато. Я приметил, что справа по ходу движения с почти отвесного склона, покрытого льдом, на снежник периодически вылетают оттаявшие камни: видны были ещё свежие следы камнепада.

Стояла ясная погода. Солнце было почти в зените. Его слепящие лучи отражались от белоснежной поверхности плато, как от зеркала. И я скомандовал:

– Надеть защитные очки!

Все полезли в рюкзаки. Виталику пришлось вытряхнуть половину содержимого, чтобы добраться до столь нужного в данный момент элемента экипировки.

– Мой юный друг, ты что, сложил очки на дно рюкзака? – полюбопытствовал я ехидно.

– Так ведь сроду ими не пользовались! – эмоционально отреагировал Василевский, изображая оскорблённую невинность. – Сказал бы заранее…

– А я что, ясновидящий? Снаряжение нужно всегда держать под рукой!

– Понял, отец родной! – Виталик сменил защитную тактику, живописуя подобострастие и обезоруживая меня своей широкой белозубой улыбкой.

– Юра, а это и есть наш перевал? – спросила Тоня, указывая на седловину.

– Именно так.

– Какой-то он некрасивый, – поделилась впечатлениями Надька.

– Ты сначала пройди его, а потом высказывайся о красоте, – сказал я недовольно, – а то прогневаешь горных духов…

– Молчу, молчу!

– То-то же!

– Юра, а можно я первым пойду по снежнику? – елейным голосом попросил Виталик.

Я удивлённо повёл бровью и призадумался: «Пологий снежник не представляет технической сложности, но требует от лидера, тропящего склон, приличных трудозатрат. Василевский, как и я когда-то, стремится к самоутверждению. Это похвально! Пожалуй, стоит воодушевить парня и дать ему перспективу. Посмотрим, как он себя проявит». А вслух произнес:

– Хорошо, пойдёшь первым, только учти! Видишь справа следы камнепада?

– Вижу.

– Держись от них подальше. И следи, чтобы группа сильно не растягивалась. Шаги делай покороче. Помни, что не у всех такие длинные ноги, как у тебя. Перед «сыпухой» остановись и дождись остальных. Всё понял?

– Ага! – обрадовался Виталик.

– Тогда с богом! – я повернулся к остальным. – Идём след в след. Я пойду замыкающим.

Василевский пошёл вперёд и сдуру взял такой бешеный темп, что уже через пять минут все топали за ним, высунув языки, как наша собачонка, жадно глотая живительный воздух. Будучи самым высоким из нас, он вскоре перешёл на свой привычный шаг, и Санечке с Юлей приходилось делать чуть ли не шпагат, чтобы попасть в его следы. Мы с Крыжухой, естественно, безнадёжно отстали.

«Заставь дурака богу молиться…» – навязчиво лезла мне в голову русская пословица.

К 13:20 замыкающие пересекли снежное плато и подошли к перевальному взлёту. Нас с Юлей уже заждались. Ребятам не терпелось начать подъём.

– Может, мы пойдём на перевал, а вы нас потом догоните? – «закинул удочку» Василевский, обратившись ко мне с самодовольной улыбкой. Испытывая подсознательную симпатию к своей персоне, он рассчитывал и дальше исполнять роль лидера группы, которая так льстила его самолюбию.

– А ты когда-нибудь ходил по «сыпухе»?

– Конечно, ходил!

– Это когда же ты успел?

– На перевале, как его? Башибузук, что ли?

– Балкбаши.

– Точно!

– Это были цветочки! А ягодки впереди. Поэтому сначала прослушайте инструктаж, – сказал я тоном, не терпящим возражений. – По «сыпухе» подниматься довольно сложно. Это неблагодарное занятие отнимает много сил. Если кому-то из вас доводилось забираться на гору щебёнки, тот поймёт меня без слов. Поднимаешься, проваливаясь почти по колено, и съезжаешь вместе с камнями. Поэтому на осыпном склоне следует придерживаться определённых правил. Во-первых, у всех на ногах должны быть надеты «фонарики», иначе мелкие камни попадут в ботинки. Во-вторых, останавливаться можно только там, где склон под ногами не ползёт. Это могут быть скальные выступы или большие камни. В-третьих, нужно разбить весь путь на короткие отрезки и проходить их как можно быстрее, делая частые остановки для отдыха. Ну и последнее: не стоит спускать камни на головы своих товарищей. Если же, не дай бог, такое случится, орите во всю глотку: «Камень!» Я понятно излагаю?

– А почему «Камень»? – ёрничал Виталик, рисуясь перед девушками. – Лучше «Спасайся, кто может!»

– Сразу видно, что ты никогда не участвовал в соревнованиях, – парировал я наглый выпад желторотого юнца.

– А причём тут соревнования?

– А при том… Вот, представь себе! Поднимается по стене связка РКИИГА. Раздаются команды: «Крюк», «Понял», «Крюк», «Понял», «Самостраховка»… То же самое делают латыши: «Аакис», «Сапроту, «Аакис», «Сапроту», «Паш-но-дро-ши-на-ша-на»… – с трудом выговорил я последнее слово. – Язык сломать можно… Вот на этой-то команде они и теряли драгоценные секунды! Усёк?

– Ясно! – нетерпеливо ответил Василевский. – «Фонарики» уже давно на ногах. Можно идти?

– Нет, дорогой мой, сейчас мы с Юлей передохнём, и тронемся в путь все вместе. А ты больше первым не пойдёшь.

– Это почему?

– По кочану! Не дотянул ты до пятёрки, Виталик. Буквально трёх баллов не хватило!

Василевский непонимающе вытаращил глаза. Мне пришлось пояснить:

– Не заботишься ты о следом идущих товарищах. Бежишь вперёд, будто сзади никого нет.

– Как это не забочусь? Всю дорогу оглядывался. Чуть шею себе не свернул!

– Видел я, как ты оглядывался! Вдул так, что за тобой никто не поспевал. Размотал свои ходули… И не смотри на меня такими честными глазами! Всё! Теперь Женя первой пойдёт. Я – замыкающий.

– Я готова! – встрепенулась Макаренко.

– Вот и славно! – улыбнулся я ей в ответ. – Давай, Женечка, действуй!

Группа начала подъём по тридцатиградусному осыпному склону. Макаренко шла лидером, соблюдая все правила передвижения по «сыпухе». За ней плотной цепочкой двигались другие участники. Как я и предполагал, Крыжуха не выдержала и без того невысокого темпа и стала отставать. Разрыв между замыкающей парочкой и остальной группой всё увеличивался. Ребята обогнули справа внушительный скальный выступ и скрылись за перегибом.

Мы с Юлей остались одни. Я уже успел пожалеть, что пошёл замыкающим. «Надо было подняться первым на перевал, а потом спуститься и забрать у Юли рюкзак», – подумалось мне. Но вскоре случилось то, что заставило меня убедиться в верности принятого решения.

Мы подошли к подножию выступающей скалы, которую обогнули ребята, и остановились передохнуть. Крыжуха тяжело дышала, жадно хватая воздух широко открытым ртом, словно рыба, вытащенная из воды. На неё было больно смотреть.

– Сильно устала? – спросил я участливо.

– Ничего… сейчас отдышусь… и дальше пойдём… – ответила она с измученным видом.

В этот самый момент наверху что-то грохнуло, и до нас донёсся истеричный вопль Василевского:

– Камень!!!

Юля вздрогнула и побледнела как полотно. Посмотрела на меня расширенными глазами. Я крепко схватил её за плечи и притянул к себе, чтобы та не наделала глупостей. Девушка вся сжалась от испуга, но вырываться из моих цепких лап даже не пыталась, интуитивно полагаясь на мой богатый горный опыт.

Я замер в тревожном ожидании, всецело доверяясь проснувшейся вдруг во мне звериной чуткости слуха. Судя по ужасающим звукам, по склону катился, набирая скорость, огромный фрагмент горной породы. «Невероятно! Как они смогли его сдвинуть с места? – молнией пронеслось в моей голове. Я мгновенно оценил обстановку. – Камня не видно, но лучше оставаться на месте. Вокруг „сыпуха“, где сразу увязнем, а тут под ногами твёрдая основа, и в случае чего можно резко отскочить в сторону».

Зловещий грохот падающего обломка скалы неумолимо приближался и безжалостно бил по натянутым нервам. По телу пробежал озноб. Лоб покрылся холодной испариной. Я задрал голову и напряжённо ждал. Мне казалось, что этот гигантский смертоносный снаряд летит прямо на нас и вот-вот размажет нас по горному склону. Вместе с отчётливым осознанием чрезвычайной хрупкости человеческой жизни перед энергией природной стихии в душу проникал панический ужас. Хотелось бросить всё и бежать сломя голову вниз, и лишь отчаянным усилием воли я заставлял себя оставаться на месте.

Перед глазами мелькали кадры из моей жизни. Меня не покидало ощущение, что всё это уже было со мной однажды, и я уже стоял так, сжимая за плечи хрупкую девушку, в ожидании приближающейся опасности. «Точно, было! В „тройке“! Но тогда камень был явно поменьше…» – вдруг вспомнилось мне. В голове как-то сразу прояснилось, и наступило удивительное спокойствие, граничащее с безрассудной храбростью. Я приготовился к жестокой схватке со смертью.

– Сейчас вылетит птичка… – процедил я сквозь зубы и сжался как пружина.

Колоссальный обломок горной породы с разгону врезался в скальный выступ, за которым мы укрывались, и, выбив сноп ярких искр с мелкими камнями, с грохотом пролетел чуть левее над нашими головами. Повинуясь инстинкту, я отпрыгнул вправо вместе с Юлей и упал на неё, закрыв своим телом.

Несколько секунд мы лежали, затаив дыхание, прислушиваясь, как удаляется смертельная опасность. Не верилось, что всё страшное уже позади. Мне даже захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не дурной сон. Глубокий вздох девушки вернул меня к реальности. Её упругие груди и живот всколыхнулись, и я почувствовал себя кораблём, качающимся на морских волнах. От такого неоправданно затянувшегося тесного контакта с женской плотью меня бросило в жар. Голову вскружил чудесный запах волнистых волос, в которые уткнулся мой не в меру любопытный нос. По Юлиному телу пробежала нервная дрожь, и я едва сдержался, чтобы не задушить её в своих крепких объятиях: близкое дыхание смерти обострило все мои чувства и инстинкты, включая инстинкт продления рода. Опомнившись, я поспешил подняться, помог встать девушке и стряхнул с неё и с себя каменную крошку. Спросил заботливо:

– Ты не ушиблась?

– Вроде нет… – ответила Юля смущённо, пряча выражение своих карих глаз. – Я на рюкзак упала… А ты сам-то в порядке?

– А что мне будет? Я же на тебя упал.

Девушка бросила на меня скорострельный взгляд и стыдливо опустила пушистые ресницы, но я успел уловить игривый огонёк в её глазах. Уголки Юлиных губ тронула озорная улыбка.