Текст книги "Наши беседы"

Беседа седьмая

Юрий Федорович, в ходе беседы о битве в Узловской церкви, на «Орловско-Тульской дуге» Совета Церквей, мы подумали: может быть, это единичный случай? Тем более, что там участвовали лишь служители Тульского областного Совета, а не члены Совета Церквей. Скверная произошла история в Узловском молитвенном доме… Неужели Совет Церквей это не осудил?

– Я интересовался этим вопросом. Но мне рассказали тамошние братья, что приезжал после этого Г. К. Крючков и…все одобрил!

Зачитаю другой документ – открытое письмо Московской общины СЦ ЕХБ, адресованное всем церквам евангельских христиан-баптистов, написанное в октябре 1993 года и подписанное 103-мя членами. В нем описывается другая история, в которой задействованы и председатель Совета Церквей, и его члены. Читаем: «После длительного периода гонений мы сейчас переживаем время относительной свободы, когда Господь дает возможность проповедовать Евангелие широко и открыто, в результате чего наблюдаются численный прирост в уже имеющихся церквах и образование новых общин.

В это время, во исполнение заповеди Господней – «Идите, научите все народы», нам бы только объединить и приумножить общие усилия в деле Евангелия, чтобы с наибольшей отдачей использовать возможности, за которые была уплачена столь высокая цена! (2 Фес. 3:1).

Однако, вместо этого, мы оказались в последнее время втянутыми в страшный водоворот междоусобиц, который отнимает у детей Божиих и служителей церкви время, духовные силы и чувства единения во Христе, не говоря уже об ущербе для дела Евангелия и о бесславии имени Самого Господа. Напрасно мы будем искать корень этих прискорбных явлений в происках внешних властей в продолжающемся из прошлого отступлении тех или других христиан, в наплыве иностранных миссионеров и чуждой по духу литературе, в притоке новых людей из мира или в чьем-то небратском поведении (1 Кор. 5:12-13). Нет, причина кроется в нас самих (И. Нав. 7:11-12).

Одиннадцатого апреля 1993 года, на Вербное воскресенье, к нам перед собранием приехали братья Я. Г. Скорняков и А. Каляшин – все с тем же требованием созвать прямо на праздник расширенный братский совет. Мы возразили, напомнив, что уже дали по этому поводу отрицательный ответ. Братья согласились, и мы начали праздничное служение. Перед началом служения в молитвенный дом неожиданно вошел Г. К. Крючков. Мы распределили между собой служение Словом, и собрание началось. В конце собрания, во время приветствий и объявлений, Г. К. Крючков сделал то, что по сей день ошеломляет нас своим бесчинством, бестактностью и вероломством. Ни слова не сказав пресвитеру, он подошел к микрофону и объявил, что необходимо сегодня же после служения собрать членское собрание или расширенный братский совет, чтобы решить наболевшие вопросы.

Все это происходило на праздничном воскресном служении в присутствии гостей, приближенных и совсем неверующих слушателей!

Реакция основной части церкви и посетителей на это бесчинство была однозначно осуждающей. Пресвитеру пришлось тут же отменить это объявление. Тогда Г. К. Крючков повторил его еще раз. Пресвитер тоже повторил отмену, но для беседы был оставлен церковный совет. На этом праздничное служение закончилось – в сильном смущении и недоумении присутствующих.

Вынужденная беседа с братьями длилась много часов. То, что мы услышали из уст братьев, особенно Г. К. Крючкова, потрясло нас не меньше, чем его бесчинство во время служения. Это был сплошной поток оскорблений и унижений, граничащих с цинизмом, особенно в адрес пресвитера В. П. Зинченко. В адрес церковного совета сыпались обвинения в том, что братья слепо следуют за слепым пастырем, что, если бы мы не поднимали вопроса, связанного с грехом в Совете Церквей, то братья к нам не приехали бы еще лет пять.

Но наиболее шокирующим было его высказывание по поводу аморального поведения члена Совета Церквей П. Д. Петерса. Г. К. Крючков сказал: «Не зарекайтесь! Вы что, не мужики?! С кем чего может не случиться?» Через неделю, 28 апреля 1993 года, состоялся групповой визит в нашу церковь целой делегации «старших братьев» в составе Г. К. Крючкова, Я. Г. Скорнякова и М. И. Хорева. Они настоятельно требовали немедленного проведения членского собрания. После проповеди и молитвы было предложено разойтись по домам, но тут Крючков опять стал во всеуслышание требовать членского собрания, а на замечание о том, что в зале присутствуют новообращенные, последовал ответ: «На них тоже будет действовать благодать Божия».

Несмотря на смуту, собрание все же было распущено. На следующий день братский совет Московской церкви принял решение: не допускать вышеупомянутых братьев к внутрицерковной работе, поскольку они, во-первых, «односторонне поддержали в церкви оппозицию и, таким образом, содействовали церковному расколу»; во-вторых, «проявили бесчинство перед церковью и перед приближенными и неверующими, чем смутили их души и подорвали свой авторитет» и, в-третьих, «вылили много грязи и неправды в адрес пресвитера и братского совета с целью их опорочения».

Итак, Московская церковь Совета Церквей разделилась?

– Да, разделилась. Работники СЦ собрали на дому десятка два членов, недовольных на пресвитера и братский совет, – а таковые всегда и везде найдутся, – отлучили пресвитера от церкви, осудили братский совет и открыли новое собрание. (Так «благовестники» Совета Церквей образовывают новые церкви!). Совет Церквей объявил эту, оторванную от общины группу церковью страдающего, гонимого братства, а основную исключил из своих рядов. Объявил об этом по всем областям и создал вокруг нее блокаду.

А вот еще одна подобная история. Прочитаем открытое письмо Херсонской церкви евангельских христиан-баптистов от 27 июня 1993 года: «Воскресное утреннее богослужение нашей церкви посетили члены СЦ во главе с С. Н. Мисируком. Они потребовали от пресвитера И. И. Косована оставить церковь для членского собрания, на что пресвитер ответил, что у нас в церкви, как и во всем братстве, существует порядок: все сложные вопросы рассматривать прежде на общебратском собрании.

В конце собрания И. И. Косован попросил братьев церкви остаться для беседы с приехавшими служителями. Однако, в противовес пресвитеру, Мисирук стал призывать всех членов церкви остаться для членского собрания. На увещания пресвитера – не нарушать порядок и не проявлять бесчинства и насилия над церковью – Мисирук и приехавшие с ним служители стали поносить пресвитера и призывать присутствующих снять его. Вот слова Мисирука: «Братья и сестры! Слово Божие говорит: извергните из среды себя кощунника! Вам нужно решить этот вопрос и освободиться от кощунника!» В таком же духе кричали и остальные приехавшие с ним служители. Это вызвало большое смущение у присутствующих, особенно у приближенных и посетителей, которые в ужасе поспешно выходили, говоря, что больше сюда не придут.

Настроенные приехавшими служителями СЦ некоторые члены стали кричать: «Братья и сестры! Давайте вынесем Косована, чтобы он нам не мешал!»

Часть членов церкви и пресвитер вынуждены были оставить помещение, поскольку в такой обстановке невозможно было что-либо решать. Несмотря на это, приехавшие стали проводить членское собрание, на котором осталось менее трети членов церкви. Этим настроенным меньшинством они проголосовали за отстранение от всякого служения ответственного пресвитера церкви. Все эти действия преследовали цель снять пресвитера церкви за то, что он и большинство братьев выразили свое несогласие с навязываемым СЦ решением осудить брата Г. П. Винса, а также незаконным преследованием служителей Одесской Пересыпской церкви, осмелившихся указать СЦ на отступления от Слова Божия и от вероисповедных принципов евангельских христиан-баптистов.

Этот факт наглядно показывает, что служители СЦ сознательно нарушают евангельско-баптистские принципы, господствуют над церквами и, добиваясь постановления угодных себе пресвитеров, доводят народ Божий до разделения, как это, к большой печали, случилось и у нас». Далее идут подписи.

Отсюда, естественно, возникает вопрос о союзах. Ведь были же союзы и в 20-е годы прошлого века, и раньше. Как они относились к подопечным общинам? Вмешивались ли они в их жизнь, устанавливая свои порядки и диктуя, что и как делать? ВСЕХБ, как мы поняли, именно так и поступал. Это привело к разделению. Совет Церквей, не зная другой системы, поступает так же и делит церкви. И вообще, что такое союзы в братстве и какую роль они должны играть?

– Союз – это добровольное объединение церквей для более успешного выполнения поручения Христа идти и проповедовать Евангелие миру. А также для решения многих других, непосильных для отдельной церкви задач: содержание благовестников, издание духовной литературы, организация библейских и регентских курсов, строительство молитвенных домов и т. п. Союзы содействовали духовному воспитанию членов и служителей, помогали в решении вопросов домостроительства, в ограждении церквей от лжеучений.

Однако союзы никогда не руководили духовной жизнью поместных церквей. Словосочетание «духовный центр» я впервые услышал от деятелей Совета Церквей. Не церкви, а «Церковь евангельских христиан-баптистов в СССР» – тоже. Все это мы видим в брошюре «По пути возрождения». Если союз – это духовный центр, значит поместные церкви не самостоятельные, а подчиненные ему единицы, его филиалы, и их глава – не Христос, а центр. И тогда не членское собрание – наивысшая инстанция, а советы, совещания, съезды… Значит, не пресвитерское служение – самое высокое в мире, а епископ, член областного совета, член Совета Церквей, председатель Совета Церквей. Целая пирамида власти! У католиков глава – папа, у православных – патриарх, а у баптистов – Совет Церквей.

Если говорить: «церкви евангельских христиан-баптистов в СССР», значит, надо признать, что они – отдельные, самостоятельные, и ими не поуправляешь. Каждая из них имеет своего пресвитера, управляется членским собранием, и круг власти замыкается. А если сделать одну Церковь евангельских христиан-баптистов, а все остальные будут как бы ее составные, филиалы, то над ними можно построить целую пирамиду власти. На самой вершине будет сидеть председатель Совета Церквей, ниже – члены СЦ, еще ниже – благовестники, затем – областной совет и т. д. А в самом низу – обезличенный местный пресвитер, не имеющий права ни самостоятельно проводить «очищение и освящение» (надо приглашать служителей из областного совета), ни решать вопрос о регистрации (это может только съезд), ни сочитывать своих членов с членами зарегистрированных общин (Армавир-Узловая), и никакое членское собрание ему все это не вправе разрешить. Все надо согласовывать с областным советом или Советом Церквей.

Вот почему служители Совета Церквей чувствуют себя в поместных церквах, как у себя дома. Действия Совета Церквей в Узловой, Москве, Херсоне и других подобных местах есть чистой воды произвол, неслыханный даже во ВСЕХБ в самые тяжелые и жуткие годы.

Теперь прочитаем выдержки из Манифеста Всемирного союза баптистов, принятого на III Всемирном конгрессе в 1923 году в Стокгольме (Швеция), под ним стоят подписи руководителей русских союзов евангельских христиан и баптистов: «Иисус Христос является центром христианской веры. Его воля – высший закон для христиан. Он – Господин над совестью всякого человека и Владыка Церкви. Вот почему власть Христа Иисуса является основным учением баптистов. Она исключает из религии всякое господство человеческих авторитетов.

Все баптистские организации построены на добровольных началах. Ни одна из них не обладает властью над другой. Все пользуются правами и автономией в пределах поставленных целей.

Баптисты не могут согласиться на такую форму единства, которая бы урезала права каждого отдельного верующего и распространяла свою власть на личную совесть человека.

По новозаветному учению, как его понимают баптисты, все верующие – священники Божьи, а потому служители не могут обладать особой священнической властью. Их призвание – проповедовать, научать, управлять.

В признании, что церковь должна состоять исключительно из верующих, заключается основной баптистский принцип: ведение духовных дел составляет компетенцию каждой церкви, состоящей из возрожденных личностей. Поэтому по своей природе и внутреннему составу поместная церковь является свободной и самоуправляется духовной демократией, ответственной только перед Христом, как высочайшим Авторитетом» (журнал «Баптист», 1925, № 1).

Приблизительно такой подход к делу имел и Совет Церквей в начале своего движения, пока не свернул с пути. Прочитаем выдержку из речи Г. П. Винса на совещании СЦ 17 декабря 1991 года: «Мы когда-то признавали, что над церковью нет никакой главы, кроме одного Христа. Никакой союз, никакой совет, никто не может стоять над поместной церковью. Это принцип евангельских христиан-баптистов. Тогда возникает вопрос: кто мы такие сегодня?

Я знал, что раньше мы были евангельские христиане-баптисты. Когда мы в свое время решали, как переименовать Оргкомитет, были разные предложения, и мы решили назвать его Советом Церквей, то есть советниками. Не руководителями, не теми, кто стоит над церковью, а теми, которые могут советовать поместным церквам. Такой союз может через избранников церквей, съезжающихся на очередные съезды и совещания, давать самостоятельным поместным церквам, входящим в его состав, свои советы и высказывать им свое мнение, но он не имеет права без согласия общин вникать в их внутреннюю жизнь и наводить в них порядок по своему усмотрению. Такое право принадлежит исключительно самой церкви.

Поэтому решать за поместные церкви Совет Церквей никак не может. Иначе мы превращаемся в епископальную систему неевангельских христиан-баптистов. Если у нас есть центр и там есть епископ или группа епископов, которые решают все эти вопросы, тогда мы уходим далеко от евангельско-баптистских принципов. А сейчас у нас епископальная система. И если она дальше будет утверждаться, увидите, к чему это приведет. Не может какой-то центр брать на себя права, которые принадлежат поместной церкви: он может ей советовать, но не может господствовать над ней» (Материалы к съезду СЦ ЕХБ. Тула, 1993, октябрь).

Юрий Федорович, скажите, как вы смотрите на «очищение и освящение», проводимые братьями Совета Церквей в общинах?

– Вопрос очищения и освящения – один из главных вопросов, которые приходится решать всякому искренно верующему человеку, ибо сказано: «…Воля Божия есть освящение ваше…» (1 Фес. 4:3). От правильного отношения к этому вопросу зависит наше будущее в вечности, так как Слово Божие говорит: «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12:14).

И еще скажу: ни один благодатный дар Божий, ни одна истина так искаженно не понимается верующими людьми, как стремление души человека к святости. Здесь и отшельничество, и аскетизм, посты и изнурения тела, далекие паломничества, индульгенции, исповедания перед священниками и многое другое. Только Евангелие правильно освещает этот вопрос и выводит людей из всякого заблуждения.

Первая фаза очищения и освящения наступает при нашем обращении к Господу: «По сей-то воле освящены мы единократным приношением тела Иисуса Христа… Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр. 10:10, 14).

Второй этап освящения начинается после обращения и продолжается всю жизнь, когда мы, сораспявшись со Христом и умерщвляя земные члены наши со страстями и похотями, исполняемся всею полнотою Божией. Дабы как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни (Гал. 5:2; Ефес. 3:19; Римл. 6:4).

Апостол Павел решал проблему освящения верующих неустанной заботой о них, постоянно наставляя и вразумляя их всенародно и по домам, подавая личный пример каждому. Он считал освящение верующих делом всей их жизни. Мы же, не имея ни способности, ни сил вести такую кропотливую работу, пытаемся решать эту проблему сходу: объявили очищение и освящение в церкви – и пусть члены проходят через исповедание. Пусть каждый откроет свое состояние перед служителем, и это сделает его чистым. На деле же в такой «бане» человек часто еще больше выпачкается, чем очистится.

Первоапостольская церковь не знала того, чтобы исповедоваться перед служителями. Мы не видим, чтобы в Ветхом и в Новом Заветах такое практиковалось. Не знало этого и наше братство в прошлом. Это взято у католицизма и православия. Еще раньше нас такую практику переняли некоторые протестанты. Бывает иногда, когда душа не может освободиться от какого-либо греха, привычки, не может иметь уверенности в том, что Господь простил, полезно открыть эту нужду перед служителем, чтобы вместе помолиться. Это укрепит силы. Но чтобы вводить это в правило и обязывать членов церкви периодически проходить «очищение и освящение», – это чуждо Евангелию.

В 1979 году мы допустили двух рязанских братьев провести в Ташкентской церкви очищение и освящение. С утра и до вечера стояла в их комнаты очередь верующих с исповеданием. По 70-80 человек в день пропускали они через свои кабинеты. Настоящая поповщина. Народ, как вода, – куда направишь этот поток, туда он и потечет. Объяснишь, что полное прощение и освобождение от греха люди получают лишь при исповедании перед священником, и они пойдут на край света искать его. Ходили же в Киев, Иерусалим – и теперь ходят. В Мекку-то для чего ходят? Во-первых, это умаляет кровь Иисуса Христа, пролитую на Голгофе. Разве кровь Христа бессильна омыть любой грех? Нужны дополнительные средства очищения? Во-вторых, институт посредников в корне противоречит духу Нового Завета. В-третьих, это выделяет служителей в особую касту духовников, стоящих более близко к Богу, и дает им право обращаться с простыми верующими как с неполноправными.

Расскажите, как практически проводит Совет Церквей очищение и освящение в общинах?

– Формы бывают разные. В начале движения братьями был выпущен неплохой материал «Об освящении». Хотя и там было немало своеобразного. Но на начальном этапе отхода общин от ВСЕХБ охладевшие и осквернившие себя различными грехами верующие испытывали через него немалые благословения. В дальнейшем же Совет Церквей стал использовать этот метод как проверку служителей и членов на лояльность по отношении к нему, что напоминало партийную чистку. Когда Совет Церквей посылал в ту или иную неблагонадежную церковь своих работников, они объявляли общину условно распущенной и предлагали всем членам и служителям восстановить свое членство через исповедание перед ними. Это и есть то, о чем говорилось в Манифесте 1923 года: «Баптисты не могут согласиться на форму единства, которая бы урезала права отдельного верующего и распространяла свою власть на личную совесть верующего человека». Лишение верующего членства без совершения им греха и восстановление его через исповедание перед посторонним служителем есть насилие над его совестью.

Начинается это насилие с местных служителей. Они исповедуются перед работниками СЦ нередко в давно прощенных и забытых Богом грехах – это для Совета Церквей является хорошей возможностью держать служителей всю жизнь в повиновении из страха. Если же служитель не лоялен в чем-то по отношению к СЦ, общается с регистрированными или смеет рассуждать о недостойных поступках работников Совета Церквей, то ему скажут: ты не нашего духа. И он не будет допущен до членства и, тем более, до прежнего служения.

То же самое и в отношении рядовых членов. Главный критерий их достоинства – преданность Совету Церквей, остальное – на втором плане. Часто работники СЦ, сделав свое дело, т. е. отстранив кого им нужно было от служения или отлучив от церкви, уезжают, поручив «освященным» служителям продолжать эту работу, или прекращают ее совсем.

Прочитаем выдержку из письма Одесской (Пересыпской) церкви к съезду СЦ ЕХБ 1993 года: «На наших членских собраниях служители СЦ неоднократно пытались осудить служителей поместной церкви.

Не сумев добиться своего через церковь, они пошли другим путем. Они одобрили отделение от церкви членов, наказанных за бесчинство или просто недовольных. За нашей спиной работники СЦ совместно со взятыми на замечание членами ходили по домам, разбивали семьи, настраивали членов против местных служителей и убеждали их выходить из церкви. Среди отделившихся произвели избрание служителей, сформировали руководство и закрепили создание так называемой церкви СЦ «очищением и освящением». Далее следуют подписи.

Так, используя «очищение и освящение», Совет Церквей разорил сотни церквей и групп, создал против себя разного рода оппозиции.

Понятно, что так Совет Церквей поступает в экстремальных условиях, когда нужно убрать неугодных служителей. А обычно он действуют по-другому?

– Иногда и по-другому, но цель одна и та же – сохранение своего контроля и господства над церквами. Например, у нас, в Джамбуле, по соседству есть две общины Совета Церквей. Сначала была одна, но потом разделилась. Они часто освящаются. Пригласили как-то (или Совет Церквей послал) из Донбасса, из Макеевки, Сашу Берегового. Я его знал еще с 1966 года, когда он только женился. У них в Макеевке также проводит очищение кто-нибудь из приезжих. Может быть, тот же самый джамбульский Я. Г. Скорняков (пророк в своем отечестве-то…), как это было в Ростове, Гомеле или в той же самой Москве, где Я. Г. Скорняков вместе с Г. К. Крючковым и Хоревым отлучали пресвитера Зинченко и делили церковь.

Так вот и в Джамбуле перед Сашей исповедовались служители и все члены. Кроме очередного обезличивания местных служителей, к чему уже все привыкли, и унизительных процедур, ничего нового не происходило. Те же дежурные вопросы и ответы. Больших грехов, конечно, перед Сашей никто не открывал, уже проучили, а так, поверхностно: у меня не хватает терпения с мужем, кричу на детей, с работы гвозди, солярку или еще что-то приношу… Такие грешки, как правило, открываются на членских собраниях. Тогда одни, духовно молодые члены, слушают и думают: «Вот как надо уметь жить!» А другие думают: «Какие все-таки верующие грязные люди…»

Больше всего достается тому, кто, лукавя, хоть одним глазком заглядывает в телевизор. Или ходит без платка да еще в коротком платье… Встречаю я как-то одного знакомого из отделенных и спрашиваю:

– Ну, как дела, как жизнь, Саша?

– Хорошо, – говорит, – дела. Сейчас мы проходим очищение и освящение.

– Ты прошел освящение? – спрашиваю я.

– Прошел, – с радостью отвечает он. – Теперь мы с братом ходим по улицам и смотрим, у кого из верующих на крышах телевизионные антенны стоят, и записываем. Братья вызывают таковых на членское собрание и чистят. Дружба-то с миром ведь есть вражда против Бога. У вас как в церкви насчет телевизоров? Наверное, как в Вавилоне? В Откровении сказано, что Вавилон…

– Ты подожди со своим Вавилоном, – перебиваю я его. – Вы на Вавилоне уже помешались. Антенны-то могут быть и комнатные! Не все же верующие выставляют свои греховные дела на крышу. А они могут быть и посерьезней телевизионных. У тебя самого-то, как дела? Жена верующая? Почему ты всегда такой грязный ходишь?

– Жена со мной не живет. Она ушла с ребенком к матери.

– Как не живет? А кто же с тобой живет?

Мой собеседник смутился и, думая, что мне все известно, отвечает:

– Моя бывшая подруга. Она приходит ко мне и к брату…

– Ну, вот! А вы ходите и смотрите по крышам! И освящение прошел! Сегодня же иди к пресвитеру и скажи, чтобы тебя отлучили.

Недели через две встречаюсь с ним опять и спрашиваю:

– Ну, как, отлучили?

– Отлучили, – говорит.

– За что?

– За три греха: за блуд, пьянку и воровство. Но все равно братья со мной неправильно поступили. Я ведь живу с Богом. Он меня слышит…

Через месяц смотрю, он у нас, во дворе молитвенного дома, агитирует молодежь идти к ним в церковь. Я подхожу и спрашиваю:

– Саша, тебя снова приняли в церковь?

– Пока что нет, – отвечает он.

– А ты с женой живешь?

– Пока что нет.

– Так вот иди, – говорю я, – и решай прежде всего эти вопросы. А сейчас, марш отсюда!