Текст книги "Хождение по торговым палатам"

Китай – вид из окна

От Макао до Гуанчжоу (Кантона) около 100 километров. Но прежде чем их преодолеть, необходимо пройти пункт пограничного и таможенного контроля на границе Макао и КНР. Дорога, ведущая к этому пункту, проходит вдоль морского побережья Макао, огражденного металлической сеткой, вынесенной на десяток метров в море. «Это от незаконных эмигрантов из Китая», – пояснил сопровождающий нас В. Ум. Оказывается, из КНР сюда можно легко добраться по воде без всяких подручных средств, нужно просто уметь плавать.

Китайские пограничники, как и положено профессии, были отчужденно внимательны. Русские тогда не были частыми посетителями здешних мест. Заполнили декларации, напоминающие своими вопросами советские, получили по штампу в паспорте, и двинулись дальше по дороге, ведущей к аэропорту Гуанчжоу, расположенному в 90 километрах отсюда. В 13-миллионный город Гуанчжоу – отправной путь исторического шелкового пути – мы, к сожалению, не заезжали.

Шоссейная дорога шла по равнинной местности с довольно редко встречающимися небольшими поселениями, демонстрирующими добротные кирпичные строения. Чувствовалось, что это зажиточный сельскохозяйственный район. Только здесь не было бескрайних полей, машинно-тракторных станций. Поля были разбиты на участки, на некоторых пробивались первые всходы зерновых, другие находились под паром или использовались под выгул коров и овец. По пути изредка обгоняли медленно движущуюся по шоссе сельскохозяйственную технику, чаще всего это были небольшие тракторы иногда с грузовыми прицепами.

Не следует забывать, что это – картинки Китая более чем двадцатилетней давности. Тогда эта страна во многом была похожа на Советский Союз, а тот район, по которому проезжали, на Украину, только без колхозных полей и приземистых белых хат.

Аэропорт Гуанчжоу своим сервисом заставил нас вспомнить о «родном» аэрофлотовском обслуживании 90-х годов прошлого века. В те времена еще не был открыт беспосадочный маршрут Москва-Гуанч-жоу, по которому с недавних пор ежедневно летают самолеты авиакомпании «Чайна Саузерн». Зал ожидания для пассажиров, вылетающих в Пекин, был заполнен до отказа, трудно было найти место, чтобы присесть. Но вылет рейсового самолета, принадлежащего государственной авиакомпании КНР, периодически откладывался без объяснения причин и какого-либо уточняющего или извиняющего сопровождения. Не работал и буфет. После нескольких часов ожиданий наконец объявили посадку. Самолет был заполнен пассажирами до отказа. Кондиционированный воздух в пассажирский салон самолета начал поступать только минут через 30 после взлета самолета. Путь в Пекин оказался не самым приятным.

В Пекин прибыли, когда уже начали сгущаться вечерние сумерки. Промозглая, сырая погода ранней весны дополнительного оптимизма не прибавляла. Хорошо, что предусмотрительный М. Курячев заранее попросил одну частную китайскую компанию, ведущую дела с советскими организациями, забронировать нам места в гостинице и помочь с транспортом.

Разместились в гостинице, расположенной в высотном здании где-то в центре Пекина. Договорились о распорядке следующего дня. С утра предстояло нанести визит нашим коллегам в Торгово-промышленной палате КНР, после этого совершить небольшую экскурсионную поездку по городу и, если останется время, посетить ближайший к Пекину участок Великой стены, опоясывающий с северо-запада этот город.

Тот Китай 20-ти летней давности продолжал постоянно удивлять своей схожестью с укладом советской жизни в его внешнем обрамлении.

Рано утром из окна гостиницы наблюдал, как по улице внизу двигалась плотная масса китайцев пешком и на велосипедах, направляясь по местам своей трудовой деятельности. Подавляющее большинство из них было одето в робы, напоминающие наши известные телогрейки.

Плохо убранные коридоры гостиницы, равнодушные официанты в пустынном ресторане во время завтрака напоминали наших служащих государственных предприятий общественного питания.

В китайской Торговой палате нас принимал представительный китайский чиновник, не соответствующий должностному уровню В. Голанова. Поскольку китайцы случайно ничего не делают, надо было понимать, что это был сознательный жест китайской стороны, своеобразное неодобрение советской активности в тех местах тихоокеанского региона, которые по историческому праву рассматривались КНР своей собственной привилегированной зоной влияния. Сухая протокольная беседа, сопровождаемая чуть теплым чаем и засохшим печеньем, закончилась гораздо быстрее, чем планировалась. У нас образовалось достаточно времени, чтобы максимально выполнить туристическую программу.

Вначале, как нам посоветовали, отправились осматривать в центре Пекина дворцовый комплекс Тугуна, где жили императоры двух династий – Мин и Цин в период с 1358 по 1911 гг. Этот комплекс занимает территорию общей площадью в 72 гектара, и состоит из многочисленных зданий, построенных в разные исторические эпохи как для проживания, так и исполнения официальных функций. По обширной территории комплекса, время от времени заходя в величественные и многочисленные дворцовые постройки, бродили редкие стайки туристов с хорошо знакомом по Ильфу и Петрову выражением лица: «Вот люди жили!»

Вдоль этого громадного комплекса проходила одна из красивых и просторных пекинских улиц, которая оставляла панораму дворцов открытой для обозрения, а вид на свою противоположную сторону скрывала за довольно высокой глинобитной стеной. По какой-то причине как раз напротив главного входа в дворцовый комплекс в стене на противоположной стороне улицы имелся пролом или, может быть, стену ремонтировали. Сквозь образовавшееся по этому случаю отверстие было хорошо видно море одноэтажных домиков-хижин, спрятавшихся за этой стеной.

Перед отправкой в аэропорт Пекина успели на несколько минут заскочить на Бадалинский участок Великой китайской стены. Узнали, что вся стена имеет протяженность 6700 километров, начала строиться в 221 году во времена Цинской династии, соединив друг с другом крепостные стены прежних трех царств на севере. При последующих династиях она отстраивалась, расширялась и, в конце концов, была доведена до существующих на данный момент кондиций. Пополнив свой интеллектуальный багаж отрывочными фактами по истории Китая и предметно осознав, что своими пятью великими открытиями: компаса, пороха, бумаги, книгопечатания и чая, не говоря о женьшене, древний Китай внес огромный вклад в развитие человеческой цивилизации, наша делегация рейсом «Аэрофлота» вылетела в Москву

В. Голанов, устав от напряжения, связанного с длительной и трудоемкой командировкой, ушел в свой отсек самолета для пассажиров первого класса, и больше мы его не видели. В аэропорту Шереметьево, пока мы проходили таможенный досмотр, его встретил работник протокольного отдела ТПП СССР, провел через зал для «очень важных персон» и на персональной машине доставил до дома. М. Курячева встречала жена на автомашине. Они подвезли меня до метро.

На этом тихоокеанский вояж не закончился. Нужно было отчитаться в проделанной работе – прежде всего в Южной Корее, и представить предложения и рекомендации ТПП СССР в отношении дальнейших шагов по развитию успеха на данном участке внешнеэкономического фронта.

Свои соображения на этот счет Палата привычно в установленном порядке представила в ЦК КПСС.

В первой части своей записки в инстанцию руководство Палаты скромно подытожило последние успехи в развитие советско-корейского торгово-экономического сотрудничества, достигнутые стараниями советской общественной организации: в два раза увеличился товарооборот между странами, установлены отношения между банковскими системами, открыто прямое воздушное сообщение, подписано первое соглашение по линии Академии Наук СССР.

Далее, в развитие вышеизложенного и опираясь на него, высказывалось глубокомысленное предположение о возможности придать «нашим деловым связям с Южной Кореей крупномасштабный и долговременный характер в случае незамедлительного инициативного выступления по использованию ситуации, сложившейся на сегодня в советско-южнокорейских деловых отношениях».

Апофеозом записки служило решительное заявление о том, что в настоящее время «представляется реальным провести переговоры и договориться с корейской стороной о переводе торгово-экономического сотрудничества на новый качественный уровень с привлечением южнокорейского капитала для участия, например, в таких проектах как сооружение Тобольского комплекса, разработка газовых месторождений на Сахалине и других, или предоставлении СССР долгосрочного льготного кредита в размере 3–4 млрд, долларов для насыщения нашего внутреннего рынка товарами ширпотреба при условии принятия советской стороной мер, ведущих в конечном итоге к установлению дипломатических отношений между нашими странами».

Записка в своем заключении предупреждала верховную власть Советского Союза, что «задержка в решении этих вопросов, по нашему мнению, приведет к пробуксовке дальнейшего развития делового сотрудничества с Южной Кореей и в конечном итоге сведет на нет те возможные экономические преимущества, которые можно было бы получить от своевременно проявленной инициативы в этом вопросе».

Вот на такой высокой ноте государственного звучания завершилась работа советской делегации на Втором совещании деловых кругов СССР и Южной Кореи, давшая основание для подготовки вышеприведенных рекомендаций в ЦК КПСС.

Надо сказать, что эта командировка оказалась для меня весьма неудачной в личном плане. У меня испортились отношения с В. Плановым. Вернее, изменилось его отношение ко мне. По всей вероятности, у него невольно копилось раздражение от того, что всю тяжесть работы во время этой поездки ему приходилось нести в одиночестве. Ему как главе делегации нужно было постоянно выступать, давать интервью, отвечать на вопросы, вести беседы. М. Курячев выступал как переводчик. А я был вроде туриста без определенных обязанностей, что не могло не раздражать. А по приезду в Москву произошла одна служебная «накладка», к которой я был не причастен.

В первый же день выхода Голанова на работу после возвращения из тихоокеанского турне, ему на стол положили служебную записку с предложением отправить через пару дней Ю. Малова в служебную командировку в Лондон на очередную сессию Британо-Советской торговой палаты. Эту бумагу готовили без моего участия и ведома. О её существовании узнал только после того, как мне рассказали, в каком гневе был Владимир Евгеньевич на «зарвавшегося Малова», которому понравилось «ездить в командировки». Честно говоря, не придал этому случаю особого значения, тем более что никакой вины за собой не чувствовал. Однако стал замечать, что Голанов все чаще стал давать поручения работникам управления через мою голову. Прекратил он вызывать меня и на свои утренние «посиделки» при разборе почты. Не придавал этому значения, думал, со временем все образуется. Мою уверенность в этом подтверждали его письменные резолюции с указаниями подготовить ответы на телеграммы, письма, поступающие в ТПП СССР с разных концов планеты. Ждал удобного случая, чтобы снять возникшие «раздражители», появившиеся в отношениях.

Дождался, когда он пригласил меня к себе и сообщил, что срочно вылетает в командировку в Таиланд. Но об этом чуть позже. Сначала об одном письме, которое поступило мне от него с резолюцией: «Малову Ю. А. Пр. обработать материал + ответ с благодарностью. 24.05.90 В. Голанов».

Явление Вэника (без Джексона)

Это письмо было направлено В. Голанову из Вашингтона 16 мая 1990 г. Подписал его Чарльз Вэник, бывший конгрессмен – соавтор сенатора Джексона по скандально известной поправке «Джексона – Вэника» к американскому «Закону о торговле 1974 г.».

Когда в Конгрессе США, его подкомитетах и комиссиях проходили слушания и обсуждения данного законопроекта о торговле, – а продолжались они почти 2 года, я работал экономистом в Торгпредстве СССР в Вашингтоне, и в мои обязанности, в частности, входило отслеживать все политические и экономические нюансы, связанные с прохождением данного законопроекта сквозь сито слушаний в комитетах палаты и сената Конгресса.

В апреле 1973 года администрация Никсона внесла в Конгресс свой проект закона о торговой реформе, который, в частности, предусматривал право президента США распространить на СССР режим наибольшего благоприятствования в торговых отношениях. Обсуждение этого законопроекта в Бюджетном комитете палаты представителей началось 9 мая.

Порядок прохождения законопроектов в Конгрессе США по внешнеэкономическим делам страны происходит по следующей схеме: обсуждение проекта администрации начинается в бюджетном комитете палаты представителей (в то время известный по имени своего председателя, как комитет Миллса), затем – в самой палате представителей, после чего слушания переходят в сенат. Сначала они идут в финансовом комитете сената (комитете Лонга), потом – на общем заседании сената. В случае разногласий в текстах решений палаты представителей и сената формируется согласительная комиссия для приведения их к «общему знаменателю». Подготовленный таким образом документ после одобрения Конгрессом (двумя его палатами) представляется на подпись президенту.

Законодательный процесс, прямо скажем, не совсем понятный советскому человеку. Что, казалось бы, по нашему разумению и практике рассуждать и обсуждать, когда решение принято президентом страны, и оно квалифицированно воплощено в проекте, представленном на утверждение высшего законодательного органа.

Все начиналось, как положено. Администрация Никсона представила в Конгресс законопроект о торговле. В мае 1973 г. перед членами бюджетного комитета палаты представителей в защиту этого проекта выступали: государственный секретарь Роджерс, министр финансов Шульц, министр торговли Дент, министр труда Бреннан, министр сельского хозяйства Батц, помощник президента по вопросам международной экономической политики Фланиган, президент Экспортно-Импортного банка Кернс и ряд других правительственных чиновников высшего ранга. Все они аргументировано призывали одобрить проект, представленный администрацией, обосновывая и разъясняя точку зрения администрации по отдельным положениям этого законопроекта.

Слушания по законопроекту шли в открытом режиме. Доступ в залы заседания комитетов в Конгрессе США был свободным, о месте слушаний и повестках очередных заседаний сообщалось заранее. В обсуждении законопроекта могли принять участие все заинтересованные американские и не только американские юридические и физические лица, желающие высказать свое мнение по тому или иному положению данного проекта.

На съезде Ассоциации американских женщин-избирателей, на котором мне пришлось в те дни присутствовать, одна из выступавших совершенно серьезно говорила о нежелательности предоставления «режима наиболее благоприятствуемой нации» Советскому Союзу. Такой торговый режим, по её мнению, давал бы возможность свободно ввозить в США домашних животных, что могло привести к неоправданно большому росту их поголовья на территории страны. Помнится, этот съезд даже принял соответствующую резолюцию, которую направил в Конгресс.

Активно включились в обсуждение законопроекта представители бизнеса, общественных организаций, выступающих как за нормализацию торговых отношений с СССР, так и против.

В поддержку предложения администрации выступила Торговая палата США, представляющая интересы более 45 тысяч американских компаний.

Руководство крупнейшего профсоюзного объединения США АФТ-КПП выступило против предоставления Советскому Союзу «режима наиболее благоприятствуемой нации», мотивируя свою позицию угрозой потока дешевого импорта из СССР.

Развернувшаяся широкая дискуссия по данному законопроекту – законодательной основе внешнеторговых отношений США со всем миром, где отношения с СССР были только скромной частью – поражала своим размахом и открытостью. Каждый желающий мог высказать свое мнение о нем. Ему предоставлялась возможность сделать это как в письменной форме, так и лично донести свою точку зрения до конгрессменов или сенаторов.

В опубликованных впоследствии 15 томах выступлений нескольких сотен участников этих слушаний, выразивших свое мнение в письменной форме, имеется и моя аргументация, доведенная до членов бюджетного комитета палаты представителей президентом Ассоциации экспортеров пшеницы Джином Миисом. Свою позицию необходимости нормализации торговых отношений с СССР он доказывал, ссылаясь на выступление работника советского торгового представительства Ю. Малова на съезде Ассоциации в г. Омаха.

В декабре 1973 года палата представителей при голосовании за этот законопроект внесла в него поправку Вэника/Миллса, блокирующую предоставления СССР «режима наибольшего благоприятствования» по причине ограничения советскими властями эмиграции своих граждан.

В марте 1974 года к обсуждению данного законопроекта приступила финансовая комиссия сената, которая после нескольких месяцев работы представила на утверждение общему собранию сената свою редакцию этого документа. В него также была внесена поправка, предложенная группой сенаторов во главе с Г. Джексоном, в общих чертах совпадающая с предложением Вэника. Отредактированная согласительной комиссией, так называемая поправка Джексона-Вэника вошла в окончательный текст законопроекта, но не одним абзацем, а затронув целый ряд статей этого законопроекта в его IV разделе «Торговые отношения со странами, товары которых в настоящее время не пользуются режимом наиболее благоприятствуемой нации на рынке США».

3 января 1975 этот законопроект был подписан президентом Дж. Фордом, который досрочно заменил на этом посту Р. Никсона, вынужденного уйти в отставку из-за Уотергейтского скандала.

15 лет спустя единственный оставшийся в живых автор данной поправки письменно обращался к вице-президенту ТПП СССР с просьбой открыть глаза американскому бизнесу и наставить его на путь истинный:

«Уважаемый г-н Голанов! – писал Вэник. – Мне было приятно встретиться с Вами в Москве в пятницу, 20 апреля. Для Вашего сведения я высылаю копию заявления президента Буша в отношении экспорта американских технологических товаров.

Я также знаю, что 22 мая 1990 г. Вы будете выступать на заседании Экономического Совета США– СССР в Москве. Надеюсь, что Вы особо отметите необходимость увеличения советского экспорта в Соединенные Штаты с тем, чтобы обеспечить советскую сторону твердой валютой для увеличения своих закупок в Америке.

Может быть, Вы сможете упомянуть мочевину в качестве примера. Америка в настоящее время запрещает импорт (мочевины из СССР) в Соединенные Штаты по антидемпинговому распоряжению, принятому в 1987 г. С этого времени обстоятельства полностью изменились. Хотя Советский Союз является самым большим рынком для сельскохозяйственной продукции США, американское сельское хозяйство, которое располагает некоторыми заводами по производству удобрений, не закупает в каких-либо коммерческих количествах удобрения из Советского Союза. Вместо этого оно покупают мочевину из стран Ближнего Востока, и она по качеству ниже мочевины советского производства и – по более высоким ценам. Как долго сельское хозяйство Америки будет игнорировать необходимость определенного импорта из Советского Союза? Чтобы торговля была успешной – она должна быть взаимной.

Надеюсь, что Вы сможете донести эту мысль. Советский Союз покупает американские товары, но ему также требуется продавать, особенно, если его товар качественный и конкурентоспособный по ценам. Вам следует воспользоваться возможностью сказать американскому бизнесу, что торговля – это улица с двусторонним движением. Искренне Ваш, Чарльз Вэник».

Красноречивое послание бывшего конгрессмена, призывающего советского чиновника открыть глаза американскому бизнесу на прописные истины внешней торговли. Своей, хотя бы формальной, вины за сложившееся ненормальное положение в области советско-американских торгово-экономических отношений он не только не чувствовал, но, наверное, такая ассоциативная мысль просто не приходила ему в голову. Типичная позиция и поведение американского политика, всегда рьяно выступающего в защиту тех ценностей, которые представляют для него в данный момент наибольший практический интерес.

В порядке исторической справки.

Мало кто знает, что авторы этой поправки не были её оригинальными творцами. Похожая идея «наказания» России была позаимствована из опыта законодательного творчества американских политиков прошлых лет. Еврейский вопрос как «раздражитель» российско-американских отношений впервые возник в 70–80 годах XIX века. К этому времени в России проживало около 5 миллионов евреев. В Российской империи дискриминация по национальному признаку была нормой жизни. Только около 200 тысяч евреев, к примеру, имели право жить вне «черты оседлости» – на окраинах империи. Процентная норма евреев среди учеников мужских гимназий и университетов в Москве и Санкт-Петербурге была официально ограничена порогом 3 %. Указом императора Александра II евреям было запрещено приобретать земельные участки. При Николае II евреям запретили участвовать в выборах в местное самоуправление. Еще ужаснее были меры, не прописанные в официальном законодательстве. Почти любое политическое событие вызывало в стране волну еврейских погромов с массовыми убийствами и грабежами. Такая жестокая дискриминация вызвала массовую эмиграцию евреев из России в США. К началу XX века число таких новых американских жителей превысило полтора миллиона человек. Многие из них достаточно успешно прижились на новой родине, а некоторые даже заняли официальные посты в американской администрации. Именно в это время бывшие российские подданные еврейской национальности начали посещать Россию в статусе американских граждан.

Царские власти, не обращая внимания на новое гражданство бывших российских подданных, требовали от них соблюдения всех унизительных процедур, которые распространялись на местных россиян еврейской национальности.

Особенно негативный для России общественный резонанс вызвал в те годы инцидент, произошедший с выходцем из России, ставшим видным американским дипломатом, Оскаром Штраусом. Посол США в Турции О. Штраус захотел побывать на своей исторической родине, однако при въезде в Россию он столкнулся с требованием российских властей соблюдать все правила пребывания в стране, которые распространялись на местных россиян-евреев. Этот инцидент и ряд аналогичных действий российских властей получил широкую огласку в американской прессе. В 1879 году член палаты представителей Конгресса США С. Кокс предложил принять поправку к российско-американскому торговому соглашению от 1832 года, связав выполнение условий этого соглашения с отменой дискриминационных ограничений при въезде в Россию её бывших граждан еврейской национальности. В то время предложение Кокса затерялось где-то в комиссиях Конгресса. Но об этом прецеденте, очевидно, вспомнили через 100 лет, реализовав его на этот раз в виде поправки Джексона-Вэника. Правда, увязка дискриминационных ограничений теперь шла не с въездом в Россию, а с выездом из СССР лиц еврейской национальности.

Негативный экономический эффект этой поправки на экспорт советских/российских товаров в США был незначителен, поскольку она не затрагивала беспошлинный ввоз в США российских сырьевых товаров, но затрудняла экспорт готовой продукции и промышленных товаров в эту страну Однако главное предназначение поправки Джексона-Вэника заключалось в том, что она служила демонстративным показателем политической недоброжелательности определенных кругов США к СССР/России и таким образом символизировала неоднозначное отношение Вашингтона к Москве.

В наши дни рьяным борцам за Великую Америку развала СССР оказалось недостаточным. Требовалось раскачать и, если уж не расчленить Россию, то экономически максимально ослабить её и прочно встроить в мировое экономическое сообщество в качестве послушного поставщика сырьевых товаров.

Итак, в общей сложности прошло почти четыре десятилетия. Поправка Джексона-Вэника, несмотря на свой дремучий анахронизм, продолжала сохранять свою юридическую силу. Вероятно, она могла бы еще некоторое время продержаться в юридическом поле США при поддержке тех политических сил этой страны, которые выступают за конфронтационное противостояния с Россией, если бы не возникло одно обстоятельство – летом 2012 года Россия стала 156 государством-членом Всемирной торговой организации, завершив свой 19-летний мучительно-долгий переговорный процесс с нею.

Сохраняя поправку Джексона-Вэника, Соединенные Штаты нарушали правила ВТО, которые требуют, чтобы каждая страна-участник этой организации предоставляла всем остальным странам, входящим в ВТО, режим наибольшего благоприятствования в торговле.

В июне 2012 года администрация президента Обамы внесла в Конгресс США предложение об отмене поправки Джексона-Вэника. После обсуждения предложения администрации в Конгрессе США президенту этой страны был представлен на подпись законопроект H.R.6156, который Обама и подписал 14 декабря 2013 года, превратив его в закон. От оригинального предложения администрации принятый закон отличался принципиально. Мало того, что этот закон ставит под контроль Конгресса США поведение России в качестве члена ВТО и полноправного партнера в торговле с США и предполагает ежегодно давать оценку, «в какой мере Российская Федерация выполняет соглашение по ВТО и приложения к нему». Правительство США обязано также, согласно новому закону, содействовать тому, чтобы в России были «таможенная и налоговая службы и судебная власть, свободные от коррупции».

Помимо этого к предложению администрации о предоставлении России статуса «постоянных нормальных торговых отношений» с США в процессе его прохождение через Конгресс был добавлен раздел IV под заголовком «Акт 2012 года об ответственности за соблюдение законности имени Сергея Магнитского» – что-то вроде «закона в законе». Этот подзаконный акт, названный «биллем Магнитского», в честь юриста инвестиционной компании «Хермитаж», который умер в Москве в СИЗО «Матросская Тишина» в ноябре 2009 года.

Этот «билль» в своем приложении должен включать список лиц, причастных к преследованию и смерти С. Магнитского, а также других российских официальных представителей, которые, якобы, виновны в нарушении гражданских прав борцов за справедливость в России. Этим лицам запрещен въезд в США, их счета в американских банках, если таковые имеются, замораживаются.

«Сожалеем, что администрация США, заявляющая о приверженности развития стабильных и конструктивных отношений двусторонних связей, не смогла отстоять эту свою декларируемую позицию перед теми, кто смотрит в прошлое и видит в нашей стране не партнера, а противника – вполне в соответствии с канонами «холодной войны», – так прокомментировал МИД РФ замену антисоветской поправки на антироссийский закон.

Российская сторона официально заранее информировала, что не оставит без адекватного ответа инициативу американского Конгресса. 28 декабря 2012 года президент РФ В. Путин подписал ответный законодательный акт – «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, решения, прав и свобод граждан РФ».

Российский закон запретил с 1 января 2013 года въезд на территорию России граждан США, причастных к нарушению основополагающих прав и свобод человека; совершивших преступления в отношении граждан РФ, находящихся за рубежом или причастных к их совершению; наделенных государственными полномочиями и способствовавших своими действиями/бездействиями освобождению от ответственности лиц, совершивших преступления в отношение граждан РФ или причастных к их совершению; вынесших необоснованные и несправедливые приговоры в отношении граждан РФ; причастных к похищению и незаконному лишению свободы граждан РФ; осуществляющих необоснованное юридическое преследование граждан РФ; принявших необоснованные решения, нарушившие права и законные интересы граждан РФ.

Закон также предусматривает арест на территории России финансовых и иных активов граждан США, которым запрещен въезд в нашу страну, и запрет на любые сделки с собственностью и инвестициями этих граждан.

Статья нового закона запрещает передачу детей-граждан РФ на усыновление (удочерение) гражданам США. На территории России закрываются все агентства, которые занимались организацией подобных услуг. Соглашение с США от 13 июля 2011 года (о порядке усыновления/удочерения детей-граждан России) аннулируется.

12 апреля 2013 года американские власти опубликовали список из 18 фамилий российских граждан, – так называемый «список Магнитского», которым запрещен въезд в США, а их счета в американских банках, если таковые имеются, замораживаются.

В ответ МИД РФ обнародовал наш список, принятый в соответствии с декабрьским законом, в который также внесены 18 граждан США, подпадающие под визовые и финансовые санкции.

Но это не означает, что обмен «ударами» – списками – на этом закончился. Помимо того, что у американского «списка Магнитского» имеется секретное дополнение, которое включает еще некоторых российских представителей, подпадающих под объявленные санкции, сам список должен каждый год пересматриваться. Но ведь тогда соответствующим образом будет пересматриваться и российский список.

Таким образом «билль Магнитского», как можно было ожидать, превращенный в инструмент американской внешней политики, пришел на смену только что отмененной поправки Джексона-Вэника.

Российско-американские отношения, таким образом, во втором десятилетии XXI века вернулись на «круги своя», вернее, продолжили свое уже привычное со времен II мировой войны конфронтационное противостояние, на этот раз вызванное заменой Конгрессом США антисоветской поправки на антироссийский закон.

Возвращаясь к просьбе г-на Вэника посодействовать отмене поправки Джексона-Вэника, – не знаю, как В. Голанов тогда выполнил её. В работе Американо-Советского торгово-экономического совета, также как и в деловых мероприятиях, связанных с дальнейшим развитием наших торгово-экономических отношений с Южной Кореей, Израилем, участвовать больше не пришлось. О том, как и где они проходили, узнавал из газет. Круг моих обязанностей в то время сузился до выполнения отдельных поручений текущего характера или трудоемких, сложных и не популярных мероприятий, вроде организации проведения в Москве совещания зарубежных представителей ТПП СССР.