Текст книги "Б и С спешат на помощь. Только из этой книги вы во всех подробностях узнаете об умопомрачительных приключениях двух друзей, ведущих популярную программу на радио…"

Глава 8. А сны бывают вещими

– Тьфу ты, черт! – проговорил Геннадий, проснувшийся поутру в холодном поту. – Ну надо же такому присниться!

Обычно пришедший сон уходил и забывался сразу же, оставляя лишь незначительные воспоминания каких-нибудь отдельных деталей, часто не связанных между собой. Этот же представлял собой хорошо поставленный цветной кинофильм с залихватским сюжетом, живыми героями и таким накалом страстей, что просто не мог оставить равнодушным. Второй его особенностью почему-то стало то, что Геннадий запомнил его от начала и до конца, и, несмотря на то, что пробуждение состоялось полностью, содержание сна не стиралось и не исчезало в лабиринтах памяти, заставив его присесть на кровати с отрешенным от действительности и перекошенным лицом.

– Гена, ты что? – испуганно спросила супруга, увидев спросонья мужа в подавленном состоянии. – Что с тобой случилось?

– Ничего, милая, сон дурной приснился, – Геннадий сделал попытку взять себя в руки и поцеловал жену в щеку. – Спи, родная, еще рано.

С этими словами он посмотрел на часы и отметил, что спать можно было еще полтора часа, не меньше. Геннадий, поправив подушку, снова прилег, повернулся на бок и прикрыл глаза, однако сон не шел, заставляя его просто тихо лежать и вслушиваться в звуки ночи.

– Расскажи кому, так не поверят! – подумал он. – А тут вдобавок ни в одном глазу, хотя можно было бы поспать еще немного.

Заснуть удалось перед самым подъемом, а потому, когда настойчиво зазвонил будильник, Геннадию пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы заставить себя встать с постели. Он посмотрел на спящую супругу и, неслышно выйдя из комнаты, пошел собираться на работу, бриться, умываться и пить крепкий черный кофе, потому как опаздывать к началу эфира было непозволительно.

Раннее осеннее утро сегодняшнего дня резко отличалось тем, что было необычно теплым, и Геннадия это сильно обрадовало. Но больше всего он радовался тому, что сегодня, после нескольких ненастных дней, его машина не будет, наконец, забрызгана мокрой грязью, и ее вид после поездки не омрачит радужного настроения. Дождя не было, и не было мрачных надоевших за целую неделю луж, из-за которых в лобовое стекло постоянно летела грязь, перекрашивая машину в серый неприглядный цвет. Быть может, такая погода кому-то и нравилась в этом мире, только не Геннадию. Он мог терпеть дождь один, максимум два дня, но не более того, потому как на третий день беспросветной сырости он начинал раздражаться и мог выплеснуть свое раздражение на кого-нибудь еще.

Сергея, своего коллегу по цеху и партнера по шоу-бизнесу, Геннадий повстречал у входной двери.

– Привет, Серый!

– Здорово, коль не шутишь! – услышал он в ответ.

– А ты почему не заходишь?

– Да вот, воздухом дышу, наслаждаюсь, а то сейчас как засядем с тобой до одиннадцати.

– Это верно! – резюмировал разговор Геннадий. – Пойдем, а то опять все будут на нас с тобой коситься, и думать черт знает что.

– Странные вещи происходят со мной сегодня, – подумал он вдруг про себя. – У меня такое ощущение, что я это уже видел.

Сергею же про свои утренние ощущения он не сказал ни слова, зная его острый язык. В мистику, привидения и прочую чушь Бугловский не верил никогда, а к разговорам о предсказателях и вообще относился скептически, решив когда-то для себя, что все то, что относится к области подобных явлений, не имеет под собой никакой почвы и делается исключительно для выкачивания денег у доверчивых и падких на подобные сенсации лохов. Он постарался отогнать от себя все сомнительные мысли, пока поднимался вместе с коллегой на свой этаж, и ему это удалось.

Через десять минут, сдав пропуска на входе, они оба оказались в уютной студии утреннего эфира, а затем, надев наушники и, включив микрофоны, приступили к работе.

В студию звонили какие-то люди, рассказывая про себя всякие истории, они же задавали ведущим свои каверзные вопросы, в общем, все было, как всегда, вот только день был новый. Так все и продолжалось, пока не раздался странный звонок, и в прямом эфире не зазвучал взволнованный женский голос.

– Это радио? – спросила незнакомка.

– Вы угадали! – ответил Геннадий и тут же машинально взглянул на часы. – Это – радио, и Вы дозвонились в прямой эфир.

На циферблате наручных часов было восемь пятьдесят пять. Сомнений не было: события сегодняшнего дня точно повторяли увиденный ночью сон, который предстал во всех красках перед глазами, вынырнув в это самое мгновение из глубин задремавшего подсознания. Геннадий чуть было демонстративно не перекрестился, доподлинно зная, о чем сейчас пойдет речь, а самое главное было то, что он знал дословно будущее интервью.

– Ты сейчас скажешь, что мы должны тебе помочь. – подумал Геннадий и не ошибся.

– Тогда вы должны мне помочь! – произнесла женщина на том конце провода.

– Гена! – это Сергей обратился к своему товарищу. – Да что с тобой сегодня?

– Ничего, все нормально, – заверил коллегу Геннадий. – Продолжай с ней говорить. Потом все объясню.

Сергей в ответ только удивленно пожал плечами и, обращаясь на этот раз к радиослушательнице, произнес:

– Слушаем Вас!

– Дело в том, что я сама живу в Белоруссии, в городе Полоцке, – начала свой рассказ незнакомка.

– Если так дальше пойдет, то я еще и в народных целителей верить начну, – снова подумал Геннадий.

Дальнейший диалог с женщиной, рассказавшей загадочную историю про своего мужа Кирилла Гамузова, его друга Валентина и их злого и коварного гения Виктора Романовского, вел Сергей. Геннадий все это время молчал и терпеливо ждал завершения повествования. Когда женщина, поведав всю информацию ведущим, повесила трубку, а в эфире зазвучала музыка, Геннадий произнес:

– Все, что сейчас произошло, я знал наперед. Более того, я хорошо знаю, как будут развиваться события дальше.

Сергей с удивлением посмотрел на своего друга и недоверчиво спросил:

– Как ты можешь это знать? Ты что, пророк?

– Может быть и пророк, а, может, и нет.

Сергей в ответ только ухмыльнулся, состроив такую физиономию, которая бывает у людей, начинающих догадываться, что перед ними душевнобольной, вот только до конца поверить в свое предположение они все же не решаются.

– И не строй мне свои рожицы. Я просто знаю, и все, – подытожил Геннадий с видом, не терпящим возражений. – Я выспался, со мной все в порядке, и помощь психиатра мне не нужна. Это понятно?

– Вот только не надо делать такое грозное лицо, как у самурая, – передразнил друга Сергей. – Ты объясни толком, а то с утра сплошные загадки.

– Серега, веришь ты или нет, но надо спасать человека.

– Какого человека? – спросил снова Сергей. – Того, про которого эта подруга наговорила? Так, по-моему, она не в себе.

– Может, и не в себе, может, она совсем с головой поссорилась, но говорила она чистую правду, – заверил друга Геннадий.

Он не собирался обсуждать все тонкости уже только по той причине, что нельзя было терять ни минуты.

– Серый, ты просто должен мне поверить, поверить окончательно и бесповоротно, – продолжил он, взглянув на товарища в упор. – Мы не можем терять ни минуты. Если мы сейчас не примем необходимые меры, то может случиться непоправимое. Может погибнуть человек, погибнуть страшно и жестоко, и никто не сможет этому помешать и как-нибудь повлиять на ход этих событий, потому что они запрограммированы. И до Питера нам не доехать. Если ты хочешь знать, то выход есть только один. Ты помнишь, что вчера к нам в студию приходил профессор Тихомиров?

– Безусловно, помню, – сказал Сергей. – А он-то тут причем?

– А вот причем, – продолжил Геннадий. – Говорили мы о всякой всячине в эфире, пока беседовали, но что он нам сказал потом? Ты помнишь?

– После эфира?

– Ну да! – чуть не вскричал Геннадий. – Он нам после передачи битый час рассказывал о том, что изобрел чудо-аппарат.

– Ты это серьезно? – спросил Сергей. – Ты ему поверил?

У него снова начало складываться впечатление, что с его другом творится неладное, и это все-таки могло случиться либо от перепоя, либо от недосыпания. Он посмотрел на Геннадия в упор, не мигая, и пришел к выводу, что перепой тут ни причем. Гена был абсолютно трезв, и Сергей за это мог ручаться, ведь вчера вечером они вдвоем были в гостях на телевидении и ничего там не пили, потому что надо было доснимать сюжет новой передачи. А потом, уже после девяти часов вечера они разъехались по домам, что исключает возможность употребления спиртного сверх всякой меры. Остается одна версия – это недосыпание, хроническое недосыпание из-за плотного графика их деятельности, отчего вполне вероятно могут быть определенные проблемы. Он с неподдельным сочувствием посмотрел на Геннадия и хотел уже сказать что-нибудь ободряющее, веселое, но тот его перебил.

– Поверил или нет – это другой вопрос, – сказал Геннадий. – А ты вот вспомни все, что он говорил, и тогда поймешь, к чему я клоню. Давай, напряги свою феноменальную память. Ты же запоминаешь целые лекции слово в слово. Да, и сделай одолжение: не смотри на меня, как на полоумного.

Глава 9. Утро вчерашнего дня и профессор Тихомиров

Сергей на секунду задумался и начал припоминать весь вчерашний разговор с профессором Тихомировым, который состоялся в студии ровно сутки назад. Профессор Тихомиров Дмитрий Васильевич был человеком заслуженным, увлеченным своей научной деятельностью, написавшим массу научных трудов, но одновременно с этим, человеком очень общительным, поэтому он с удовольствием принял приглашение ведущих утреннего шоу и прибыл без опозданий к назначенному времени. Беседа с Тихомировым была крайне интересной, тем более, что он мог донести научные вещи простым и доступным каждому языком, избегая мудреных терминов, непонятных и трудно выговариваемых слов. Диалог в прямом эфире слушали все с нескрываемым интересом, и ведущих популярной утренней программы профессор увлек ничуть не меньше, чем слушателей радио. А потом, уже после передачи, их диалог продолжился дальше, потому что профессор с удовольствием принял предложение Геннадия поговорить, что говорится «без галстуков», сидя с чашкой крепкого кофе за маленьким уютным столиком, за закрытой дверью, где никто не сможет помешать общению, а тем более прервать его.

Они втроем прошли в соседний кабинет, где был нехитро сервирован стол, на котором их ждали кофе, печенье и конфеты. Отпускать профессора не хотелось, тем более, что не так часто на передачу приходят такие вот монстры от науки, у которых вся сознательная жизнь была связана с чередой научных изысканий и открытий. Профессору предложили присесть за стол и испить ароматного напитка.

– С удовольствием, – ответил на приглашение Дмитрий Васильевич. – Разве могу отказаться от удовольствия пообщаться с вами еще немного?

– Шутите, наверное, – заметил Сергей и засмеялся.

– Да нет, любезный, шутки – это ваш конек, а не мой, – отреагировал тут же профессор, оказавшись на удивление очень хорошим собеседником, развеявшим представление о людях науки, как черствых и занятых исключительно научными проблемами.

Весь разговор с этим удивительным человеком был крайне интересен и увлекателен. Несмотря на свой строгий вид в костюме с галстуком и накрахмаленной рубашке, на самом деле он был очень жизнелюбивым, подвижным и обаятельным человеком, и если бы не тот же костюм, то его можно было бы принять за весельчака, даже слегка легкомысленного человека, но только не ученого мужа. Тем временем беседа под крепкий кофе, разлитый во французские чашки и печенье со звучным названием «Кокосанка», современный шедевр кулинарии, как выразился Сергей, шла очень увлекательно.

– Дмитрий Васильевич, – обратился к профессору Геннадий. – Вот вы говорили о том, что у Михаила Булгакова был описан аппарат перемещения во времени весьма интересно и практически точно. Вот только принцип его действия раскрыт не был.

– Да, совершенно точно, – подтвердил Тихомиров. – Он на редкость грамотно его описал. Гений!

– А кто с этим спорит? – подхватил Сергей. – А Вы не могли бы рассказать более подробно суть ваших трудов в этой области, а то в передаче в прямом эфире Вы только краешком проехались по теме, и, как говорится, сразу же сменили пластинку.

– А что делать? – вздохнул профессор. – Не читать же в эфире на радио лекцию.

– Это точно, – согласился Геннадий. – Не поймут. И все же, нельзя ли хотя бы сейчас объяснить суть дела подробнее?

– Подробнее? – уточнил профессор. – Подробнее, конечно же, можно. Тогда налейте мне еще кофе.

– С удовольствием, – заулыбался Сергей.

– Вообще изначально предполагалось, что путешествие во времени невозможно, – начал профессор. – Хотя, мечтатели всегда были, есть и будут. Так вот, над первыми такими машинами задумались еще в древности. Именно тогда, когда проходили великие битвы на полях сражений, и исход этих битв решался еще до их начала, на планах будущих сражений, и появились первые мысли о том, что хорошо было бы предугадывать развитие ситуации. И тот из полководцев, кто с этим справлялся, считался настоящим путешественником во времени, способным как будто бы заглянуть в будущее, увидеть исход битвы и вернуться после этого в настоящее, чтобы скорректировать свои дальнейшие действия. Это, своего рода, тоже путешествие во времени с безусловной аксиомой обязательного возврата в настоящее. А вот что делать с событием, которое уже произошло? Как быть тогда? Как изменить то, что уже случилось, как его исправить в случае нежелательных фактов? Можно ли это сделать?

– И что, такое возможно? – спросил Геннадий.

– Вот в этом-то и состоит вопрос, – ответил Дмитрий Васильевич. – Желание, как вы видите, было, а вот осуществление этого желания оставалось за гранью достижения.

– То есть, представить это можно, а вот воплотить невозможно? – выдал каламбур Сергей.

– Да Вы, я вижу, поэт! – засмеялся профессор.

– Это он так, прикидывается поэтом, а вообще он – бездарь, – отшутился за друга Геннадий, которого эта тема зацепила больше. – А разве есть решение данного вопроса?

– Я видел в фантастических фильмах, как это все происходит, – уже серьезно заявил Сергей. – Только там герои перемещаются во времени на автомобилях. Нужна формула, материал, автомобиль и скорость.

– Масса, скорость, – сказал профессор. – Это все правильно, только слишком громоздко. А если не будет возможности разогнаться? Что тогда? Все дело в том, как рассматривать время, в какой плоскости. Ведь многие считают, что время похоже на прямую, с которой невозможно свернуть.

– И мы так считаем, – Сергей кивнул головой. – Или это не так?

– Так, так, но не совсем, – ответил профессор. – Это всего лишь один взгляд на производную. А вы можете представить время, как разрастающиеся круги на воде, которые бегут в разные стороны, распространяя свои волны во всех направлениях? Если нет, то я вам помогу.

С этими словами Тихомиров придвинул к себе лист бумаги, взял шариковую ручку, поставил в центре листа точку и от нее нарисовал расходящиеся в разные стороны волны.

– Мы находимся в центре, как бы в воронке, которая постепенно разрастается, подобно кругам на воде от брошенного камня. Вот так это все выглядит в одной плоскости. – указал он рукой. – Так вот наша задача заключается в том, чтобы найти способ повлиять на эту точку, с которой все и началось. Ее может и вовсе не быть, если постараться. И если есть возможность вернуться в прошлое, то можно будет поставить вопрос о необходимости постановки данной точки. Одним словом, можно будет повлиять на событие в настоящем, всего лишь подкорректировав событие в прошлом. Тогда возникнет эффект другого, альтернативного настоящего. А это значит, что плохое можно заменить хорошим. Как это вам?

– Чудесно! – сказал Геннадий. – Дело за малым: за машиной времени. А разве такая машина есть?

– В том-то и дело, что есть, но пока что опытный и несовершенный образец, потому что в будущее с помощью его заглянуть не удастся, но вернуться в прошлое, заглянуть в дела прошедших лет и событий – с этой задачей мое изобретение справится, – сказал профессор, а потом, взглянув на часы, произнес. – О, да я заболтался совсем с вами. Как говорится, с кем поведешься, того и наберешься. Вы извините, господа, но мне действительно уже пора. Благодарю вас за интерес, проявленный ко мне, и за увлекательную беседу. Да, и еще, многие считают меня чудаком, фантазером, но это не так, а потому и вы не верьте во все эти наговоры. И знайте, что сегодня я вам рассказал чистую правду, а уж ваше дело верить в это или нет.

После этих слов профессор поднялся из-за стола, еще раз поблагодарил ведущих за приглашение, пожелал, как водится, всех благ и удалился из студии, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 10. Где же ты, истина?

– Ну, теперь ты понял? – спросил Геннадий товарища.

– Не совсем, Гена, – пожал плечами Сергей. – Ты хоть объясни, что к чему.

– Тогда садись и слушай, – Геннадий усадил своего друга на стул напротив себя и начал свой рассказ.

Он начал с того, как проснулся от пришедшего к нему сна, затем подробно описал утро и свои сомнения, а потом уже события в Питере, только по сокращенному сценарию. Сергей смотрел на друга оторопело, и мысли в его голове сначала путались от получаемой информации, тем более что ему никак не хотелось верить во всю эту историю, хотя и возразить своему другу он не отважился. В конце концов, он решил для себя, что не верить своему другу он не имеет права, да и сам рассказ его захватил, потому что был похож на самый настоящий детектив. Вот только герои детектива были не вымышленными персонажами, которые, как известно, не умирают, а живыми людьми с реальными судьбами, завязанными в единый клубок целой цепью событий, которые надо исправлять, чтобы не случилось большой беды.

– А я думаю, почему ты замер, как памятник, когда позвонила та женщина! – воскликнул Сергей, прихлопнув в ладоши. – Теперь это все объясняет. Вот только я не совсем понял, как мы можем вырулить данную ситуацию? У тебя есть какое-то конкретное решение?

– Да, есть один вариант, – заверил друга Геннадий. – Но для его осуществления нам необходимо связаться с профессором Тихомировым.

– Погоди, погоди, ты хочешь сказать, что есть смысл воспользоваться его машинкой времени? – догадался Сергей.

– Точно! – кивнул головой Геннадий. – Только так мы ситуацию и вырулим. Иного способа решения данного вопроса я не вижу. А потом, понимаешь, раз нам позвонили, значит, на нас надеются и ждут конкретной помощи. Да и даме отказывать как-то не к лицу. Где у нас телефон профессора?

– Визитка у тебя, – сказал Сергей. – Ты ее вчера в свой бумажник убрал.

Геннадий достал из заднего кармана брюк бумажник, затем, порывшись в обилии одинаковых по своим размерам визиток, нашел ту, которая была нужна, и после этого набрал номер профессора Тихомирова.

– Доброе утро, Дмитрий Васильевич, – произнес он в трубку, услышав ответ профессора. – Помните, Вы вчера приглашали нас взглянуть на ваше чудо-изобретение? Так вот, мы готовы подъехать к Вам прямо сейчас.

Внимательно выслушав ответ, Геннадий сказал:

– Да, Вы не ошиблись, дело действительно не терпит отлагательства. Значит через час? Хорошо, мы будем.

После разговора он отключил мобильный телефон и, поместив его в аккуратный кожаный чехол, предложил Сергею сразу же ехать к профессору.

– А как же эфир? – развел руками Сергей. – У нас же впереди еще полтора часа передачи!

– Фукомлинский доведет, – ответил Геннадий. – Ты же знаешь, незаменимых людей не бывает.

Фукомлинский этот разговор слышал и решил дать свой совет:

– Я, конечно, не против, но что скажет начальство?

– А ты не дрейфь, дружище, – подмигнул ему Геннадий. – Скажешь, что я выехал на встречу с важным клиентом, и эта встреча не терпела отлагательства даже на час. Вот так вот.

– А, – раскрыл рот в недоумении Фукомлинский.

– А Серёга поехал меня сопровождать, – продолжил все в той же манере Геннадий. – Как же без него? А вдруг там будет столько всего, что я в одиночку не справлюсь?

Фукомлинский спорить не стал и направился в студию нести тяжкий крест ведущего утренней передачи, а два друга поехали к профессору.

В городе, как и всегда в это околополуденное время, были большие автомобильные пробки, поэтому путешествие длилось несколько дольше, чем они запланировали. На улице было жарко, как летом, и если бы не знание календаря, то из-за аномальной погоды можно было бы запутаться во временах года. На небе не было ни облачка, и солнце, приближавшееся к зениту, жарило и без того разогретый воздух не на шутку. Ужасно хотелось пить, а потому припасенная бутыль воды быстро кончилась. Сергей хотел купить еще бутылочку, но сделать этого не смог, потому что ларьков, каких было раньше в городе огромное количество, не осталось вовсе. Терять же время из-за столь несущественной покупки в универсаме не хотелось, ибо там с самого утра с тележками путешествовали те, кому делать было нечего, кроме как ходить в магазин, да смотреть бесконечные бестолковые сериалы. Как только Сергей представил себя стоящим в огромной очереди в кассу, желание покупать воду у него тут же пропало, а потому он постарался отвлечься и переключил свое внимание на шествующих по тротуарам пешеходов, рассматривая заодно здания, витрины сетевых магазинов и рекламные стенды. Геннадию тоже было не до разговоров из-за того, что наговориться они успели в студии во время утреннего эфира, да еще и после него, а кроме всего он прекрасно знал, что буквально через пятнадцать-двадцать минут им обоим понадобится колоссальная энергия и трезвый разум.

Машин меньше не стало, однако движение после очередного перекрестка заметно оживилось, и весь транспорт побежал быстрее и веселее. Как успел заметить Геннадий, пробка образовалась из-за двух столкнувшихся автомобилей прямо на злополучном перекрестке. Они-то и послужили истинной причиной потери более чем четверти часа. Наконец, Геннадий, управлявший машиной, повернул направо и, проехав еще квартал, остановил ее у тротуара.

– Похоже, приехали, – произнес он.

Парни вышли из машины и, сверив по визитке адрес, направились к дому номер пять, где жил профессор.

Вход в парадную был оборудован системой домофона. Геннадий набрал номер профессорской квартиры и стал ждать ответа. Раздался сигнал вызова, а еще через несколько мгновений профессор открыл замок простым нажатием кнопки и пригласил друзей войти.

– Шестой этаж, – уточнил он в переговорное устройство.

Парни зашли внутрь, отметив про себя, что подъезд был самым обыкновенным, с покрашенными совсем недавно в ядовитый зеленый цвет стенами и свежими, выведенными чьей-то рукой, граффити. Содержание этой живописи расшифровать, даже если очень постараться, было невозможно. Друзья зашли в лифт, и теперь уже Сергей позволил себе взять инициативу и нажал на приборной доске номер шесть. Заработал подъемный механизм, и лифт медленно потащил пассажиров наверх.

На шестом этаже прямо на лестничной площадке у приоткрытой двери своей квартиры их ожидал профессор Тихомиров. Он поздоровался с Геннадием и Сергеем и пригласил к себе. Квартира профессора на поверку оказалась самой обычной блочной трешкой с десятиметровой кухней, большим достижением по сравнению с убогими пятиметровыми кухнями старых хрущевок, в одной из которых Тихомирову пришлось прожить добрый десяток лет.

– Давайте к столу, – пригласил гостей на кухню профессор. – Сегодня моя очередь вас чаем поить.

Парни сняли обувь, надели на ноги домашние тапочки и, вымыв руки, прошли на кухню.

– Мы хотели бы сразу к делу, – начал было Геннадий.

– Нет-нет, к делу позже, – улыбнулся профессор. – Пока не выпьем хотя бы по чашечке, и говорить с вами не буду. Чай у меня отменный, брусничный, так сказать, мой большой секрет и эксклюзивный вариант. Вы просто обязаны оценить вкус, прежде чем мы с вами начнем протокольную часть. И не возражайте. Прошу к столу.

С этими словами он наполнил три чашки кипятком и добавил туда немного заварки из другого чайника.

Как и обещал Дмитрий Васильевич, чай действительно был превосходным, с терпким вкусом и неповторимым ароматом свежих ягод.

– Ну-с, теперь я вас слушаю, – произнес профессор, как только с чаем было покончено.

И пока Геннадий рассказывал суть дела, профессор внимательно его слушал, лишь изредка кивая головой.

– Мы должны вмешаться и исправить ситуацию, если таковое возможно, – подытожил он и испытующе вопросительно посмотрел профессору в глаза.

– Все так, но Вы же должны понять, что я не случайно вам вчера рассказывал о том, что любое сознательное вмешательство в прошлое в корне может изменить настоящее, – произнес профессор. – Для таких экспериментов действительно должны быть веские причины.

– А, по-вашему, смерть человека, пускай далеко не самого лучшего, не может послужить веской причиной? – спросил Геннадий. – По-моему, больше, чем достаточной причиной. И медлить нельзя, потому что тот, кто сегодня должен попасть под раздачу, уже выскочил из своего дома и прямым ходом направляется навстречу своей незавидной участи.

– Так как Вы желаете повлиять на ситуацию? – спросил профессор. – Вы что, хотите вернуться на несколько дней назад?

– Да, правильно, – сказал Геннадий. – Мы с Сергеем решили встретиться с Романовским Виктором накануне этих событий и предупредить о приближении опасности, хотя он – и негодяй, да еще какой!

– А что это изменит? – спросил вдруг профессор. – Вы что же себе такое думаете? Вы считаете, что после вашего предупреждения он избежит своей участи? Просто его найдут несколько позже и при иных обстоятельствах, и суть дела от всех наших усилий не поменяется. С ним все равно пожелают поквитаться если не курятники, то банковские секьюрити. А если не те и не другие, то не исключена возможность, что найдется и кто-нибудь третий, кого ни я, ни вы не знаем. Вы согласны со мной?

Парни, немного подумав, одновременно кивнули головами, потому что профессор, по сути, говорил то, до чего они и сами могли додуматься, если бы не охватившее их обоих волнение.

– Вот видите, молодые люди, этим ситуацию не выправишь, – продолжил рассуждать Дмитрий Васильевич. – А потом нет никакой гарантии, что после того, как вы предупредите Романовского о грозящей ему опасности, он просто опять даст деру в какой-нибудь другой город, а через некоторое время начнет безобразничать и там. Он ведь от этого не изменится и останется прежним Виктором, способным исключительно на подлости, а это значит, что появятся новые жертвы его бессовестных махинаций. Я прав?

– Правы, конечно! – согласились шоумены.

– Так что же, по-вашему, не стоит вмешиваться в происходящее? – удивленно спросил Геннадий. – Вы знаете, если Вы так думаете, то я с Вами не соглашусь. Я видел его смерть, точно видел, в красках. До сих пор эта картина перед глазами стоит. А что будет с этими двумя несчастными из Белоруссии, ведь все подозрения падут именно на них? Я просто не смогу спокойно спать после этого уже только потому, что не помог, не вмешался, что знал обо всем и не попытался как-нибудь повлиять на ход событий, тем более, когда действительно мог это сделать. Надо действовать, а если Вы не хотите нам помочь, тогда извините, что мы к Вам приехали. Зря вообще мы обратились к Вам.

– Да нет, вы, Гена, и вы, Сергей, неправильно меня поняли, – произнес профессор. – И я не отказываюсь вам помочь, напротив, я очень хочу помочь, но для начала надо знать, как? Ситуацию надо исправлять в корне.

Молодые люди переглянулись.

– Зрить в корень, как поговаривал Козьма Прутков? – спросил Сергей.

– Вот именно, в корень, заглянуть в самую подноготную, докопаться до истоков, – убежденно проговорил профессор.

Затем он посмотрел внимательно на своих оппонентов, чтобы убедиться в том, что его готовы слушать, что он спокойно и без суеты может изложить свои мысли вслух.

– Давайте для начала поговорим о другом предмете, о человеческой психологии, от которой зависят, в основном, все поступки человека, – начал он издалека. – Я думаю, вы оба не станете со мной спорить, если я скажу, что стереотип поведения закладывается в раннем возрасте, в детстве. И если человек в эту раннюю пору своего развития попадает под чье-то дурное влияние, то ничего хорошего из него уже не выйдет. Так вот и надо узнать, когда же у вашего подзащитного, если можно его так назвать, и произошла закладка тех неприглядных качеств, которые сделали из него впоследствии такой отрицательный персонаж?

Профессор немного помолчал, а затем продолжил:

– Насколько я понимаю, несколько дней ситуацию не выправят, они ее просто усугубят, хотя и дадут нашему подопечному некоторую фору и шанс. А мы обязаны изменить все в лучшую сторону кардинально. Нам надо докопаться до причины этих поступков, а затем устранить ее, ведь все то, что вы мне сейчас рассказали, всего лишь следствие какой-то далекой и неведомой нам причины. Одним словом, искать надо причину и исправлять тоже причину, тогда и следствия не будет. Если путешествовать во времени, то делать это надо с умом, подготовившись основательно. Нам ведь надо будет найти ту точку в центре круга, из которой и пошли те волны негатива, превратившие Виктора Романовского в ходячее порочное чудище. Это ясно?

– А как узнать, когда была эта самая точка, повлиявшая на весь последующий ход известных событий? – спросил профессора Сергей.

– А вот это мы и должны выяснить, и только потом использовать машину времени, – ответил профессор. – Пройдемте в комнату, друзья, а то что-то мы здесь засиделись. Как вы думаете?

Придвинув удобные кухонные стулья вплотную к столу, все трое прошли в дальнюю комнату, в самом центре которой и находился невиданный доселе агрегат, снабженный обилием кнопочек, ламп, табло, дисплеев, всевозможных цветных шнуров и разнокалиберных рычажков. Рядом с машиной времени на рабочем столе стоял ноутбук, здесь же, возле него аккуратной стопочкой были сложены тетради и прочие офисные принадлежности, такие, как органайзер, ежедневник, набор авторучек и механических карандашей и множество исписанных листов бумаги с какими-то расчетами, непонятными чертежами и известными только одному профессору символами.

– Так как фамилия, имя и отчество нашего подопечного? – задал вопрос профессор Тихомиров, заняв место за рабочим столом у компьютера.

– Романовский Виктор Александрович, – подсказал Геннадий.

– А его год рождения? – спросил снова профессор.

– Семьдесят третий, – ответил Геннадий.

– А точнее? – задал вопрос Дмитрий Васильевич, но ответа на него не получил.

Геннадий только недоуменно пожал плечами. Тогда профессор ввел имеющиеся скудные данные в поисковую систему, установленную на жестком диске ноутбука, и через пару секунд на экране высветилась нужная информация, из которой было ясно, что людей, соответствующих данному описанию, всего двое.