Текст книги "Трагедия Сталина и его сыновей. «Я солдата на фельдмаршала не меняю!»"

Труба зовет!

И трудно сказать, была ли это воля Сталина или Яков сам догадался, что мирное время для вольного гусара заканчивается и пора уже на службу?

Яков поступает в Артиллерийскую академию и начинает осваивать военную специальность артиллериста. При этом, как я это вижу, он как был, так долго еще остается гулякой. Я сужу по годам его учебы. В 1937 году он поступает на вечернее отделение, как я полагаю, чтобы получить начальную военную подготовку – представление об армии (сама Академия еще не переехала из Ленинграда). На 4-й курс поступает в 1938 году, но тогда окончить Академию он должен был бы в 1940 году, а на самом деле он окончил обучение только в мае 1941 года. Судя по этому, преподаватели академии не собирались выдавать ему диплом им. Сталина и добивались от него реальных знаний.

Причем задержка с образованием была не из-за того, что Яков тупил, а из-за того, что прогуливал. Ни один из родственников не вспоминает о какой-то болезненности Якова, а в Академии он прямо как инвалид: «…имеет большую академическую задолженность, и есть опасения, что не сумеет ликвидировать последнюю к концу нового учебного года. Ввиду болезни не был на зимних лагерных сборах, а также и в лагерях отсутствует с 24 июня до сего времени. Практических занятий не проходил. Со стрелково-тактической подготовкой знаком мало. Возможен перевод на 5 курс при условии сдачи всей задолженности по учебе к концу следующего 1939/40 учебного года».

«Общителен, учебная успеваемость хорошая, но в последней сессии имел неудовлетворительную оценку по иностранному языку. Физически развит, но часто болеет. Военная подготовка, в связи с краткосрочным пребыванием в армии, требует большей доработки».

Приказом по Академии №144 от 17.09.39 оставлен на 4-м курсе на второй год.

Тем не менее Яков вступает в партию и к окончанию академии доказывает, что недаром преподаватели время тратили: «Общее и политическое развитие хорошее. Дисциплинированный, исполнительный. Учебная успеваемость хорошая. Принимает активное участие в политической и общественной работе курса. Имеет законченное высшее образование (инженер-теплотехник). На военную службу поступил добровольно. Строевoe дело любит и изучает его. К разрешению вопросов подходит вдумчиво, в работе аккуратен и точен. Физически развит. Тактическая и артиллерийско-стрелковая подготовка хорошая. Общителен. Пользуется хорошим авторитетом. Полученное знание в порядке академических занятий применять умеет. Отчетно-тактическое занятие в масштабе стрелковой дивизии провел на «хорошо». Марксистско-ленинская подготовка хорошая. Партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине предан. По характеру спокойный, тактичный, требовательный, волевой командир. За время прохождения войсковой стажировки на должности командира батареи выявил себя вполне подготовленным. С работой справился хорошо. После кратковременной стажировки на должности командира батареи подлежит назначению на должность командира дивизиона. Достоин присвоения очередного звания – «капитан». Государственные экзамены он сдал на «хорошо» по тактике, стрельбе, основным устройствам артвооружеиия, английскому языку; на «посредственно» – основы марксизма-ленинизма». Что касается последнего, то что с него взять, – ну не любят гусары заумных теорий!

* * *

Давайте подведем итоги и попробуем составить психологический портрет Якова Джугашвили – что он был за человек? Мог ли он сдаться в плен или, попав в плен в беспомощном состоянии, мог ли говорить немцам то, что немцы предъявили миру в качестве его допроса?

Снова опираюсь на собственный жизненный опыт. Если бы Яков стремился быть на виду, если бы лез в президиумы или, образно говоря, требовал, чтобы его рожа не сходила с экрана телевизора, я бы поверил в то, что он унизился и вел себя таким образом. Эти альфа-самцы на что угодно пойдут ради себя, любимых. Мы же видели превращение этих верных ленинцев в еще более правоверных капиталистов.

Но мой жизненный опыт говорит, что пойти на лишения ради собственных принципов могут люди спокойные, добрые, не лезущие наверх.

А ведь Яков и был человеком мягким и добродушным, не претендующим на какие-то главенствующие роли, но одновременно он безусловно обладал чувством долга при обостренном, даже болезненном чувстве собственного достоинства. Его нельзя было ставить в унизительные для его чести ситуации – для него это было хуже смерти, а он смерти и в юности не боялся.

emp1

Теперь несколько слов о том переплете, в который Яков Джугашвили попал.

Его направили служить в 7-й механизированный корпус, в мирное время дислоцировавшийся в Наро-Фоминске и Калуге. В военное время этот корпус должен был усилить второй эшелон войск прикрытия границы в районе Смоленска и Витебска, по сути совместно с другими мехкорпусами Красной Армии составить ударную силу на этом направлении.

По планам обороны СССР, у самой границы располагался первый эшелон войск прикрытия. Он обязан был встретить немецкий удар и, действуя активно, т.е., и сам атакуя врага, обязан был, по возможности, примерно две недели удерживать немцев у границ, пока Красная Армия не отмобилизуется. Второй эшелон, располагавшийся на удалении от границ до 400 км, в это время обязан был пополнить свой состав. А далее, в зависимости от развития ситуации, либо двинуться к границам на помощь дивизиям первого эшелона и совместно начать громить немцев, либо (что считалось более вероятным) подождать, пока первый эшелон отойдет от границ на рубеж второго эшелона, и уже с этого рубежа совместно начать разгром захватчиков.

Однако на этом (московском) направлении удара немцев два трагических обстоятельства резко, в несколько дней, изменили планируемую ситуацию. Во-первых, Генштаб Красной Армии ошибся с оценкой направления главного немецкого удара и не ожидал, что главный удар немцы нанесут именно здесь. Соответственно, у немцев здесь сил было больше, чем планировалось иметь сил Красной Армии в обоих эшелонах. Во-вторых, предал генерал Павлов, командовавший войсками Западного особого военного округа, – Павлов подставил немцам под удар вверенные ему войска первого эшелона, и тех в неделю не стало. Частью были уничтожены, частью пленены, частью, потеряв тяжелое оружие, рассеялись по лесам и уже не представляли единую военную силу. В результате второй эшелон, не успев пополниться и сосредоточиться, подвергся удару намного превосходящих войск противника. Шансов устоять у войск второго эшелона уже не было, выполнять свой долг приходилось ценою собственной жизни, и этот долг заключался в нанесении наступающим немцам как можно большего урона.

«Лихая им досталась доля…»

Яков Джугашвили окончил Артиллерийскую академию в мае 1941 года и получил направление командиром батареи в 14-й гаубичный артиллерийский полк 14-й танковой дивизии 7-го механизированного корпуса. Но сначала ушел в полагающийся ему после окончания академии отпуск и уехал отдыхать на Кавказ. С началом войны его корпус совершил марш в район своего сосредоточения в окрестностях местечка Лиозно на трассе между Смоленском и Витебском. Яков вернулся в Москву, попрощался с родными и бросился догонять свой полк. Из Вязьмы от него пришла открытка: «26.6.1941. Дорогая Юля! Все обстоит благополучно. Путешествие довольно интересное. Единственно, что меня тревожит, это твое здоровье. Береги Галку и себя, скажи ей, что папе Яше хорошо. При первом удобном случае напишу более пространное письмо. Обо мне не беспокойся, я устроился прекрасно. Завтра или послезавтра сообщу тебе точный адрес и попрошу прислать мне часы с секундомером и перочинный нож. Целую крепко Галю, Юлю, Отца, Светлану, Васю. Передай привет всем. Еще раз крепко обнимаю тебя и прошу не беспокоиться обо мне. Привет В. Ивановне и Лидочке, с Сапегиным все обстоит благополучно. Весь твой Яша».

Пространного письма он так и не написал…

А начиная с 24 июля Сталин, Молотов, Маленков, Берия и Щербаков, под грифом «Совершенно секретно», начали получать сообщения из Телеграфного агентства Советского Союза:

«Берлин, 24 июля (ТАСС). Германское информационное бюро передает: берлинская печать комментирует факт, что старший сын Сталина взят в плен, и заявление сына Сталина о том, что «борьба против германских войск бессмысленна». Газеты рассматривают это как доказательство безнадежного положения, в котором сейчас оказался Советский Союз. Газета «Фелькишер Беобахтер» указывает, что «если сын Сталина, который говорил о своем положении не как офицер, но как сын кровавого советского вождя, понял бессмысленность советского сопротивления и который лучше, чем какой-либо другой гражданин советского «рая», может отдать себе отчет в положении, в котором оказался СССР, и если несмотря на категорический приказ своего отца сражаться до конца, он не повинуется этому приказу, – то становится понятным, что все мероприятия, принятые его отцом, в действительности являются лишь последней вспышкой садизма и жажды крови, что лишено всякого смысла. Сталин, который посылает свою армию, составленную из миллионов солдат, на уничтожение и верную смерть, окончательно разоблачен своим собственным сыном».

«Берлин. 28 июля (ТАСС). Германское информационное бюро передало следующее сообщение: старший сын советского диктатора Яков Джугашвили, который, как уже сообщалось, ввиду бесцельности дальнейшего сопротивления и вопреки отчетливому приказу своего отца сдался вблизи Лезно, во время допроса дал подробные показания о недостатках большевистской организации в советском командовании армией. Точный текст этого допроса с отдельными высказываниями сына Сталина на русском языке был передан германским радио, так что возможные попытки с советской стороны подвергнуть сомнению сами высказывания с самого начала обречены на неудачу.

Исключительно интересные детали, которые сын Сталина сообщил во время своего допроса, ясно свидетельствуют о том, насколько беспланово советское командование посылает целые дивизии в бой, даже если нет никаких шансов для продолжения борьбы… Из отдельных высказываний видно, насколько глубоко подавлен Яков Джугашвили. Он произносил слова медленно, как бы в раздумье, часто повторялся, чтобы усилить сделанные заявления.

Допрос начинается с вопросов чисто личного порядка, причем Яков сразу заявил, что он старший сын председателя Советов народных комиссаров Сталина. На предложение дать более точные данные о его чине, полке, дивизии он дает характерную картину своей воинской части, развивая ее до того момента, когда он вместе со своими людьми принял решение сдаться. По его словам, остатки дивизии, к которой он принадлежал, были разбиты уже 7 июля вблизи города Ляссово. Но только 16 июля, т.е. 9 дней спустя, Яков Джугашвили, отказавшись от явно безнадежного сопротивления, сдался. О том, как подействовало окружение, сын Сталина заявил следующее: «Произведенное немцами окружение вызвало, к сожалению, такую панику, что все разбежались»…

На следующий вопрос, где он впервые участвовал в бою, он ответил, что эта местность находится в 25—30 км от Витебска, название которой он забыл. «У меня не было никакой карты, у нас вообще не было карт. Все у нас было построено так безалаберно и беспорядочно – движение, организация. […]» «А какова причина слабости армии?» – «Причина – германские пикирующие бомбардировщики, – ответил сын Сталина. – А в результате неразумных приказов нашего командования, глупых, идиотских приказов, дивизии посылались прямо под пули». […]

Относительно английской помощи он высказался очень скептически. Он по радио слышал о заключении соглашения. Окажет ли Англия помощь, он не знает, но «до сих пор Англия еще никому не помогала». Затем Яков Джугашвили должен был признать, что все утверждения о плохом обращении с пленными являются лживыми. С ним самим обращаются хорошо, и он не может жаловаться. Он твердо убежден в том, что со всеми пленными обращаются так же, как с ним.

Под конец ему был задан вопрос о его семье. У него есть жена и трехлетняя дочь. На вопрос, возьмет ли в случае бегства правительства его отец с собой его жену, он ответил неопределенное: «Может быть, да, может быть, нет». Ему было предложено написать несколько строк своей жене. Он поблагодарил за любезность и заявил: «Пока в этом нет необходимости»…».

Строго говоря, в те дни и Сталину, и остальным было не до этого, а нам ничего не мешает заняться вопросом, сдался ли Яков в плен немцам или нет?

Часть 2
Честнейшие немцы

Не скандальная версия

Начну с того, как «массовый» российский историк излагает гражданам России трагическую судьбу старшего сына Сталина.

Начну с довольно давнишнего видеофильма «Старший сын» из серии «Кремлевские лейтенанты». Должен сказать, что фильм не хуже прочих подобных изделий нынешнего Агитпропа, т.е. сценарист и продюсер фильма А. Колесник не брызжет пеной антисоветизма, однако как исследователь он не очень далеко ушел от остальных своих коллег, «профессиональных историков», которые как огня боятся уйти от наезженных до них путей.

Вот работники Геббельса в 1941 году сообщили, что сын Сталина сдался немцам в плен. Как же «профессиональный историк» может людям Геббельса не поверить? Посему Колесник версию о том, что Яков Джугашвили был убит в бою, отметает с ходу: «Когда стало модно выдвигать новые, скандальные версии…» А почему это в понимании Колесника версия Геббельса не скандальная, а версия о том, что Яков принял смерть в бою, как и миллионы его соотечественников, стала скандальной? Заказа на «скандальную» версию нет?

Ведь на листовках, сбрасывавшихся на войска Красной Армии, был не только «сын Сталина», рядом с ним был снят и «сын Молотова». Тогда уж в плане вашей «не скандальной» версии доказывайте, что и сын Молотова (у которого не было сына) сдался в плен.

Соответственно, Колесник не стесняется откровенно подгонять в своем фильме факты под «правильную и не скандальную» версию Геббельса. Вот соответствующий отрывок из уже цитируемой книги А. Сергеева «Беседы о Сталине».

«Старший сын Сталина Яков… долго считался пропавшим без вести, потом якобы оказавшимся в плену. Но нет ни одного достоверного подлинного документа, свидетельствующего, что Яков был в плену. Вероятно, 16 июля 1941 года он был убит в бою. Думаю, немцы нашли при нем его документы и устроили такую игру с нашими соответствующими службами. Мне в то время пришлось быть в немецком тылу. Мы видели листовку, где якобы Яков с немецким офицером, который его допрашивает. А в моем партизанском отряде был профессиональный фотограф. Он на мой вопрос, каково его мнение – фальшивка это или нет, ничего сразу не сказал и лишь через день уверенно заявил: монтаж. И сейчас криминалистическая экспертиза подтверждает, что все фотографии и тексты Якова якобы в плену – монтаж и фальшивка. Конечно, если бы Яков, как утверждали немцы, попал к ним, то они бы позаботились о достоверных свидетельствах, а не предъявляли сомнительные: то фотографии размытые, то со спины, то сбоку. Свидетелей тоже в итоге ни одного не оказалось: то они знали Якова лишь по фотографиям, но в плену опознали его, то такие же несерьезные свидетельства. У немцев хватало тогда технических средств, чтобы и на кинопленку снять, и на фото, и записать голос. Ничего этого нет. Таким образом, очевидно, что старший сын Сталина погиб в бою».

Колесник снял интервью с Артемом Сергеевым и дал из него отрывок в фильме, но вот сказанное Сергеевым выше в фильме не дал, – это скандальная версия, она не соответствует «генеральной и не скандальной линии» Колесника.

Зато Колесник дал в фильме фантазии старичка, у которого и внешний вид соответствовал сказанному, фантазии о том, что этот старичок на броневике охранял батарею Якова Джугашвили и лично видел, как немцы схватили оглушенного или раненного немецкой бомбой Якова и затащили в свой бронетранспортер. А старичок из 45-мм пушки броневика безуспешно стрелял по бронетранспортеру картечью, но не помогло – проклятые немцы уехали с Яковом. Рассказ, надо сказать, «ни на какую голову не налезает», пленку с ним надо было сразу же выбросить, но Колесник этот рассказ в фильме дал – этот бред старичка соответствует его не скандальной версии.

Давайте рассмотрим, как выглядит не скандальная версия Колесника с точки зрения уголовного права тех времен. Статья 193—22 Уголовного кодекса РСФСР 1926 года: «Самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собой высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества». А что значит «не вызывавшаяся боевой обстановкой»? В плен можно попасть, и разница между «попасть» и «сдаться» в том, что сдающийся бросает оружие, когда может им действовать, а попадающий в плен действовать оружием уже не может. Поясню это положение советского права и отношение Советского Союза к этой разнице – сдаться и попасть в плен – на примере тех лет.

По окончании советско-финляндской войны практически всего за год до начала Великой Отечественной пленных Красной Армии обменяли на финских, и 28 июня 1940 г. Берия доложил Сталину:

«В Южском лагере содержится 5175 красноармейцев и 293 чел. начсостава, переданных финнами при обмене военнопленными. Оперативно-чекистской группой выявлено и арестовано 414 человек, изобличенных в активной предательской работе в плену и завербованных финской разведкой для вражеской работы в СССР. Из этого числа закончено и передано прокурором МВО в Военную коллегию Верховного Суда СССР следственных дел на 344 чел. Приговорены к расстрелу 232 чел. Приговор приведен в исполнение в отношении 158 чел.

Бывших военнопленных в числе 4354 чел., на которых нет достаточного материала для предания суду, подозрительных по обстоятельствам пленения и поведения в плену, – решением Особого Совещания НКВД СССР осудить к заключению в исправительно-трудовые лагеря сроком от 5 до 8 лет.

Бывших военнопленных в количестве 450 человек, попавших в плен, будучи раненными, больными или обмороженными, в отношении которых не имеется компрометирующих материалов, – освободить и передать в распоряжение Наркомата обороны».

Таким образом, к попавшим в плен (раненым, обмороженным и т.д.) вопросов не было – это герои, и их опять вернули в армию. С предателями тоже вопроса не было – к стенке! А вот к тем, кто не смог объяснить, почему он прекратил действовать оружием, вопрос был – солдаты Красной Армии в плен не сдаются. Это уже к концу войны советское правительство приняло соответствующее постановление, и территория Германии заваливалась листовками о том, что Советский Союз своих пленных прощает, но в начале войны все было наоборот – сдача в плен пресекалась жестоким образом. И если Яков Джугашвили, не имевший ранений, оказался в плену, то он был «подозрительным по обстоятельствам пленения», – и в начале войны подлежал наказанию.

В этом фильме А. Колесник дал слово Герою Советского Союза А. Щербакову, который совершенно не к месту оправдывает Якова тем, что он, дескать, был не обстрелян и растерялся в первом бою. Действительно, есть мнение, что настоящий это солдат или трус, становится ясно только в третьем бою. Мой отец, провоевавший всю ту войну и четырежды раненный, говорил, что на передовой страшно первые три дня, а потом привыкаешь. Однако Яков, во-первых, был далеко не мальчик, это был вполне сформировавшийся мужчина, кроме того, мужчина, который однажды уже решался на самоубийство, т.е. это был отнюдь не трус. Во-вторых, что касается его необстрелянности, то и это объяснение не проходит, – к моменту своего последнего боя он уже воевал и воевал непрерывно не один день.

Кухонные мотивы

Что еще примечательно. У этих «профессиональных историков» жизненный опыт не заходит далее кухонных скандалов, посему и мотивы действия тех или иных выдающихся исторических лиц они оценивают с позиций своего кухонного опыта.

Вот и получается у Колесника вывод, что Гитлер приказал убить сына Сталина в лагере военнопленных, чтобы круто отомстить Сталину, – ну, типа, Сталин подсыпал Гитлеру соли в суп, а Гитлер плюнул Сталину в борщ. Других мотивов Колесник не видит и с апломбом сообщает пословицу: «Чтобы убить отца, нужно убить сына».

Откуда взял этот бред? Какой народ мог ввести в пословицу такой идиотизм? Петр Первый и Тарас Бульба казнили своих сыновей, чтобы убить себя? И во что обошлось полякам убийство старшего сына Тараса, Остапа? Разве Тарас убился, а не напоил Польшу польской кровью за смерть своего сына?

И у Колесника множество выводов в таком же духе. Типа американцы засекретили документы о смерти Якова, чтобы с помощью этой секретности соблазнять советских людей на предательство и бегство на Запад. А как засекречиванием документов о смерти сына Сталина в плену во время войны можно соблазнить перебежать на Запад в мирное время? Какой-то поток слов в пьяной компании, в которой все равно никто никого не слушает.

Широко тиражируемые слова, якобы сказанные Сталиным в ответ на предложение немцев обменять «сына Сталина» на взятого в плен фельдмаршала Паулюса: «Я солдата на фельдмаршала не меняю», – выдумал А. Чаковский, и при всей их патриотичности эти слова тоже из области кухонной лирики.

Хотя что-то похожее обязано было быть на самом деле. И в фильме Колесник дает тому доказательства, пусть и немного. Полагаю, это была последняя попытка немцев использовать это подставное лицо для целей боевой пропаганды. Конечно, немцы фальшивого «сына Сталина» на самом деле не обменяли бы ни на кого, поскольку это был не Яков. И их цель была попроще – спровоцировать Сталина на переговоры об этом обмене сына, а потом об этом сообщить всему миру, но главное, советским солдатам на фронте. Е.Я. Джугашвили в своем интервью в этом фильме совершенно точно объяснил мотивы Сталина: «Обмен незамедлительно вызвал бы негативную реакцию как в тылу, так и на фронте, подорвав тем самым обороноспособность страны».

На самом деле Сталин не мог выдать Гитлеру на расправу ни Паулюса, ни кого-либо из немецких генералов. Как бы немецкие генералы после этого сдавались нам в плен?

Адъютант Паулюса, полковник Адамс, рассказал такой случай. В июне 1942 года штаб 6-й немецкой армии готовил приказ о наступлении на Сталинград, на совещании в 40-м немецком танковом корпусе был представитель оперативного отдела штаба армии, и он, возвращаясь в штаб армии на самолете связи «Физилер-шторх», сократил себе расстояние и попробовал перелететь над территорией, занятой советскими войсками. Такой соблазн всегда случается, если штаб соединения находится близко к линии фронта или фронт еще не стабилизировался и находится в движении. Адамс сообщает:

«Разведывательные группы пехоты нашли самолет километрах в четырех от нашей передовой. Очевидно, он совершил вынужденную посадку, потому что при обстреле у него был пробит бензобак. Трупы майора Рейхеля и летчика были подобраны там же. А приказы и карты исчезли бесследно. Их захватили русские. Это грозило роковыми последствиями еще и потому, что в приказах имелись сведения о предстоящих операциях соседей слева – 2-й армии и 4-й танковой армии.

В это дело вмешался Гитлер. Командир корпуса генерал танковых войск Штумме, начальник его штаба полковник Франц и командир 23-й танковой дивизии генерал-лейтенант фон Бойнебург были отстранены от должности и преданы военному суду. За них немедленно же заступились генерал Паулюс и генерал-фельдмаршал фон Бок, так как все трое не являлись прямыми виновниками происшедшего. Никакого впечатления это не произвело ни на Гитлера, ни на Геринга, т.е. на председателей военного суда. Штумме был приговорен к 5 годам, а Франц – к 3 годам заключения в крепости, только фон Бойнебург избежал кары».

А уж за сдачу в плен немцы Паулюса расстреляли бы без колебаний, поскольку они генералов и за меньшее расстреливали, скажем, за принятие на вооружение некачественного взрывателя для торпед, или отход, несмотря на приказ «держаться», или за оставление врагу артиллерии.

Вся шумиха с обменом была последней попыткой немцев получить от фальшивого «сына Сталина» еще немного пропагандистской пользы, и когда авантюра с обменом «сына Сталина» не выгорела, то немцы в апреле 1943 года его пристрелили не только за ненадобностью, но и потому, что он становился опасен. Мог при слухах о наших победах запаниковать (ведь по натуре это был предатель – трус) и «расколоться» товарищам по бараку и лагерю, выдав всю эту пропагандистскую авантюру.