Текст книги "Трагедия Сталина и его сыновей. «Я солдата на фельдмаршала не меняю!»"

Яков: установочные данные

Считается, что сын Сталина Яков Джугашвили был в плену…

Мне вспомнилась реакция моего отца на вроде естественный сегодня вопрос. Где-то в начале 60-х, еще подростком, я прочел книжку о немецких концлагерях и о наших пленных там, о подпольных организациях, об их сопротивлении немцам.

По книге эти пленные были героями, и мне подумалось, дурачку, – а вдруг и мой отец был в плену и был таким же героем? Отец провоевал всю войну «от звонка до звонка», был ранен 4 раза, в начале войны из окружения, из всей дивизии он вышел в составе всего 111 человек. Я спросил отца об этом, и до сих пор помню его реакцию: «Никогда!» При этом было явно видно, что отец обижен и оскорблен самой мыслью о том, что он мог сдаться в плен и что я мог такое о нем подумать.

Но, я думаю, такому отношению к своему долгу должна предшествовать определенная жизнь, поэтому перед тем, как заняться расследованием обстоятельств «пленения» Якова Джугашвили, надо хотя бы вкратце взглянуть на его биографию.

Но тут есть трудность – Яков был менее заметен, нежели Василий, поэтому менее интересен свидетелям, и сведений о нем сохранилось не много, причем порою очень противоречивых.

К примеру, у самого Сталина не все ясно с датой рождения, и у Якова в этом нет ясности, кроме того, нет ясности, где именно родился Яков. С одной стороны, у простого народа в те времена не было в обычае праздновать свой день рождения, в связи с чем не было особой необходимости им интересоваться и его помнить. Но с другой стороны, если для самого Сталина эти неясности имеют чисто академическое значение, то для расследования судьбы Якова знание этих вещей имеет практический интерес.

Дело в том, что дочь Якова, Галина, при жизни отстаивала версию того, что Яков Джугашвили не был в плену у немцев, тем доводом, что в плену «сын Сталина» показал, что родился в Баку, а из оставшегося в семье паспорта Якова следует, что Яков родился в селе Бадзи Грузинской ССР. Получается, что «сын Сталина» в плену не знал, где родился. На самом деле тут не все так просто доказывается, и в таком разночтении мест и дат рождения (а в литературе эти даты даются от марта 1907 до марта 1908 года) отчасти виноват и сам Яков.

При поступлении в Артиллерийскую академию, т.е. при поступлении в армию, на него было заведено личное дело, из которого сохранился первый лист и автобиография. Из установочных данных, впечатанных на машинке, интерес представляет «Год и месяц рождения—1908, марта 30», «Место рождения – г. Баку» и «Семейное положение – Женат. Жена Мельцер Илия Исааковна, рожд. 1906 года, г. Одесса. Дочь Галина, рожд. 1938 г. март». Интересно, что здесь, если не ошибка, то дано настоящее имя жены Якова – Илия, а в то время все называли ее Юлией. Но это не исключение, вы увидите, что не только у нее с именем такая путаница.

В оставшейся в деле биографии Яков своей рукой написал:

«Родился в 1908 году в марте месяце гор. Баку в семье профессионального революционера. Ныне отец находится на партийной работе – гор. Москва. Фамилия отца – Джугашвили-Сталин И.В. Мать умерла в 1908 г. Брат Василий Сталин учится в авиашколе – гор. Севастополь. Сестра Светлана Сталина учится в средней школе – гор. Москва. Жена Юлия Исааковна Мельцер родилась в Одессе в семье служащего. Брат жены – служащий, гор. Одесса. Мать жены – домохозяйка – гор. Одесса.

До 1935 года жил на иждивении отца – учился.

В 1936 г. окончил транспортный институт – гор. Москва. 1936 г. по 1937 г. работал на эл. ст. зав. им. Сталина в должности дежурного инженера-турбиниста.

В 1937 г. поступил на Веч. отд. Артакадемии Р.К.К.А.

В 1938 г. поступил на 4 к. 1 го ф-та Артакадемии Р.К.К.А.

(подпись) 11/VI 1939 г.».

Автобиография написана на типографском бланке для автобиографий, половину страницы занимает разъяснение, что в автобиографии нужно написать, а на саму ее отведено 14 строк. Это еще благодаря мелкому почерку Якова так много сведений уместилось, тем не менее много осталось непонятным, к примеру, неужели он жил на иждивении отца аж до 28 лет? То есть из-за отсутствия места Яков не только сокращал слова, но и опускал сведения о себе, скажем, о том, что он до института работал электрослесарем, а после института работал сначала в тресте «Строитель».

Хочу обратить внимание на то, что пригодится во второй части книги, – на сообщение Якова в автобиографии, что он работал на электростанции завода имени Сталина дежурным инженером-турбинистом. Когда вы прочтете в немецком донесении о якобы допросе Якова, будет понятно, откуда взялось у немцев «Он изучал технику до 1935 года (специальность турбиностроение) и стал инженером на электростанции автозавода «ЗИС» в Москве». На самом деле немцы, переведя автобиографию из найденного ими личного дела Якова, не сумели понять разницу между инженерной специальностью Якова и его должностью на электростанции. На самом деле его специальность не «турбиностроение», а теплотехника, он инженер-теплотехник, поскольку закончил выделившийся из МИИТа Московский электромеханический институт инженеров железнодорожного транспорта им. Дзержинского, а на железной дороге турбины нужны, как корове седло.

И.В. Сталин, 10-е годы прошлого века

emp1

(Смеяться над немцами не приходится, я в трех подряд статьях из Интернета, доказывающих, что Яков Джугашвили сдался в плен, встретил сообщение, что Яков на заводе им. Сталина работал «инженером-трубочистом». Уникальная специальность, уникальные историки!).

Но закончу забегать вперед и вернусь к вопросу о дате и месте рождения Якова Джугашвили.

Его отец, Иосиф Джугашвили, в те годы молодой революционер, влюбился в сестру своего друга, которую все звали Екатерина Семеновна, в грузинском сокращении – Като. Была она из обнищавшего дворянского рода Сванидзе и зарабатывала себе на жизнь трудом и прачки, и портнихи. Екатерина ответила Иосифу взаимностью, и в 1906 году молодые обвенчались в Тифлисе (нынешний Тбилиси). В начале 1907 года Иосиф выехал за границу для участия в V (Лондонском) съезде РСДРП, там ему поручили вести работу в Баку. И с июня 1907 года Сталин живет и организовывает стачки в Баку, живет там до 25 марта 1908 года, когда его снова арестовывают и Особое Совещание при МВД империи осуждает на ссылку в Сольвычегодск.

Таким образом, во время рождения Якова молодые жили в Баку, и у Якова были все основания вписать в автобиографию и личное дело этот город как место своего рождения.

Тогда почему в паспорте у него местом рождения указано грузинское село Бадзи? Паспорт Яков получал в 1936 году, а паспорт выдают на основании Свидетельства о рождении, таким свидетельством в те времена была выписка из метрической книги церкви, в которой ребенка крестили. Эта выписка сохранилась, чуть ниже я ее дам, но предварю информацией, что жена Сталина умерла от брюшного тифа 19 ноября 1907 года. И что характерно для революционеров, Яков не был крещен. После смерти матери Якова забирают к себе тесть с тещей в село Бадзи и здесь крестят. Поскольку выписка из метрической книги повторяет довольно широкие колонки книги и от этого широка, я дам эту выписку в строчку.

«Метрической книги на 1908 год часть первая о родившихся.

Счет родившихся: мужского пола—1; женского – (колонка пуста). Месяц и день: рождения—1907 г. июня 18; крещения – января 30. Имена родившихся – Яков. Звание, имя, отчество и фамилия родителей и какого вероисповедания – крестьянин Иосиф Виссарионов Джугашвили и законная жена его Ефросина Симоновна (ныне умершая), оба православного вероисповедания. Звание, имя, отчество и фамилия восприемников – дворянин Илларион Ираклиев Сванидзе. Кто совершил таинство крещения – священник Кодратий Сохадзе при псаломщике Артемие Майсурадзе. Подпись свидетелей по желанию – не пожелали.

Что выпись сия верно списана с черновой метрической книги, хранящейся при Баджской св. Георгиевской церкви, в том подписью моею с приложением церковной печати удостоверяю 17 апреля 1908 г. село Баджи.

Священник Кодратий Сохадзе».

Таким образом, паспорт Якова Джугашвили был оформлен на основании этой «выписи», скорее всего паспортистка была не сильно грамотна и село Баджи – единственный населенный пункт в выписке – записала как Бадзи, число и месяц рождения, по-видимому, тогда в паспортах не ставился, а год паспортистка взяла из даты составления выписки. Яков, надо думать, против неправильного года рождения не протестовал, поскольку по обычаям тех времен крещение и считалось рождением христианина. После получения паспорта, надо думать, выписка затерялась (нашлась она в Грузии), и когда Яков через три года писал автобиографию, то не помнил даты рождения, посему и записал «по памяти» – 30 марта 1908 года. (В такие годы мало обращаешь внимания на формальности – они раздражают, и только когда начинаешь оформлять пенсию, начинаешь понимать, что надо было бы в молодости быть повнимательней.) Ну, и заметим, что и здесь настоящее имя первой жены Сталина – Ефросина, хотя в жизни ее все звали Екатериной.

Но итог, в общем, таков – Яков Джугашвили родился 18 июня 1907 года и скорее всего в Баку.

Хочу жениться!

До 1921 года Яков жил в грузинском селе Баджи у своей бабушки по матери, ходил в соседнее село Чребало в грузинскую школу, русского языка практически не знал и отца не видел. Вернувшись с фронтов Гражданской войны и получив наконец квартиру в Москве (в Кремле), Сталин забрал к себе и старшего сына.

Артем Сергеев восстанавливает бытовые подробности.

«Поначалу Яша жил в доме у Сталина. Комнаты отдельной там у него не было, поскольку квартира была небольшой. Шел коридор зигзагом: здесь окно, здесь окно, здесь дверь, здесь стоял диван черный с высокой спинкой, он был отгорожен простыней в качестве занавески. Это был Яшин диван – его место. Здесь стоял стол, за которым он занимался. Эта же комната в какой-то мере служила столовой. Но обычно ели по комнатам. Общего обеда, как правило, не было, если не специальное застолье. Обычно разносили тарелки, ставили, когда ты все съедал, уносили.

Василий любил Якова. Тот был обаятельный человек. Но Яков больше любил Васю, чем тот его. Яша, может, как старший, очень любил Васю и Светлану. Светлана тоже очень любила Яшу».

Но Сталин к приезду Якова в Москву уже был женат, причем его молодая жена Надежда была всего на 6 лет старше Якова, и у Сталина от нее уже был ребенок. Нет сомнений, что Сталин прилагал все усилия, чтобы сблизиться со старшим сыном, нет сомнений, что и Надежда пыталась стать Якову матерью. Но, как мне кажется, как родители ни старались приблизить его к себе, Яков не мог не чувствовать себя кем-то «вне» этой молодой счастливой семьи. Вообще-то этот период истории семейной жизни Сталина очень плохо восстановим, поскольку Сталин еще не был тем, кем он стал лет через десять, и не вызывал большого интереса окружающих. Судя по всему, молодой дикарь ревновал Надежду, возможно, ему было обидно, что отец пренебрег памятью о его матери и снова женился. Как следует из дневника тетки Якова, Марии Сванидзе, Сталин и десятилетия спустя считал отношение старшего сына к своей второй жене отвратительным.

Кроме того, вне дома положение усугубляло то, что Яков: «Русский знал плохо, образование было слабенькое. Ему пришлось пойти в школу и учиться с детьми младше его. Да еще и они усваивали лучше. Он стеснялся этого, чувствовал свою некоторую ущербность, что ли, в этом плане. И отец его жалел», – вспоминает А. Сергеев. Думаю, что и эта жалость гордому молодому грузину была в тягость, и он, на мой взгляд, не мог не стремиться обрести самостоятельность – стать кем-то, кто остальным важен сам по себе, а не как сын одного из вождей государства. Более того, Яков, судя по всему, при наличии гордости совершенно не имел честолюбия – не стремился стать в обществе кем-то заметным. Это тоже крайне расстраивало отца, который не видел жизни человека без служения обществу. В 1926 году Надежда жалуется свекрови (матери Сталина) на ее внука: «Я уже потеряла всякую надежду, что он сможет когда-нибудь взяться за ум. Полное отсутствие всякого интереса и всякой цели. Так, что-то необъяснимое. Очень жаль и очень неприятно за Иосифа, его это (при общих разговорах с тт.) иногда очень задевает. Но что же делать…».

Никто из тех, кто вспоминает о Якове, не вспоминает об его успехах в учебе или работе, надо думать, особо не о чем вспоминать. Правда, все, как один, вспоминают о доброте Якова. Думаю, что положение переростка (он, судя по всему, был на три года старше своих одноклассников и лет на 5 старше основной массы студентов на своем факультете) автоматически превращало его в некую наседку в окружении цыплят, это автоматически вырабатывало в нем чувство опекуна и защитника своих школьных и институтских товарищей. Между прочим, это не значит, что Яков был по природе туповат – если не требовалось знания русского языка и предыдущих базовых знаний, то Яков демонстрировал незаурядный ум, будучи самым сильным шахматистом не только своей школы, но и в последующем – своего института.

В школьные годы, т.е. в 20-е годы, то, что Яков был сыном Сталина, не имело большого значения, поскольку роль Сталина была видна узкому кругу людей, а на публике красовались совершенно другие вожди революции. Да что говорить о 20-х годах, вот 1934 год, враги Сталина убивают его лучшего друга С.М. Кирова, в стране объявлен траур, М. Сванидзе, о которой несколько ниже, делает в дневнике запись.

«…Церемония окончена, кордоны сняты, все разъезжаются. К утру от Сергея Мироновича Кирова останется горсточка пепла, а в душах всего народа светлая память о нем, его делах и мстительная ненависть к врагам…

На другое утро, т. к. у нас не было билетов на Красную площадь, мы уехали в 11 ч. за город и там по радио принимали всю церемонию похорон, 6-го были похороны, а 7-го в особняке Наркоминдела Розенгольц (Нарком Внешторг.) устроил вечер, и наша знать отплясывала до утра в честь Моршандо (министр торговли Франции), так неудачно навестившего Союз в такие траурные дни. И наши подхалимы не сумели показать своего «я», выявить настоящую советскую физиономию, сильную и независимую, и прилично выдержать траур, а расплясались.

Неужели оно сделано с согласия и благословения ПБ и ЦК? Неслыханное дело. Неужели мы, такая великая страна, так трагично потерявшая своего героя, не можем оплакивать его даже в присутствии своих гостей из Франции…

На следующий день Французское посольство дало ответный ужин, но без всяких танцев – они были более тактичны, чем наши министры».

Так что Сталина, как говорится, в те годы «праздновали» далеко не все, и Якову в этом смысле было легче, чем Василию, однако я уверен, стремление Якова стать самостоятельным и уйти из дома Сталина не угасало. Молодость характерна тем, что стремление чувствовать себя взрослым, полноценным человеком уже есть, а ума для того, чтобы им быть, еще нет. И Яков совершает очень важный для понимания самого Якова поступок – один из тех, которые прибавляют отцам седых волос.

В 1926 году, окончив среднюю школу (тогда 9 классов) и электротехническую школу в Сокольниках, Яков объявил о своем желании жениться на 16-летней девушке Зое Гуниной. По молодости неправильно понимают цель брака – видят в нем только возможность жить с любимыми половой жизнью на законных основаниях. Но взрослые-то цели брака понимают правильно! Разумеется, Сталин был против этого глупого поступка, глупого со стороны Якова, который еще не стал тем, кто может обеспечить семью, и которому, по мысли Сталина, надо было еще получить высшее образование.

Самолюбие Якова (что он скажет девушке – что отец ему запрещает на ней жениться?), его гордость вошли в неразрешимый для него конфликт с сыновьим долгом. Тут надо понять, что в те времена старшие поколения всех народов жили для детей, посему были детьми искренне уважаемы, но, полагаю, у грузин это уважение было особо развито, поскольку даже я застал его примеры.

Зоя Джугашвили (Гунина)

emp1

Я уже рассказывал, как когда-то, в середине 80-х, у нас было совещание заместителей директоров ферросплавных заводов в Челябинске. Зима была холодная и снежная, и после официальной части мы поехали на пустующую базу комбината в баню. Компания была сугубо мужская, мы парились, катались голышом в сугробах, снова парились, после чего, естественно, выпивали и вели душевные беседы. О чем – не помню, но о чем могут говорить выпившие мужики в лесу? О хреновом начальстве и о хороших бабах. И вот слово взял самый молодой из нас, грузин из Зестафони, и его рассказ единственно мне запомнился.

«Сажусь в поезд, со мною в купе двое русских: один такой, старше меня, интеллигент в очках и старик, простой такой старик. Этот интеллигент отвернулся от нас к окну, достал бутерброды и начал кушать. А старик достает из сумки что-то простое – хлеб, курицу – и говорит нам: «Угощайтесь!» А интеллигент говорит старику: «Спасибо, не хочу!» Я возмутился: «Как ты можешь! Человек тебе хлеб предлагает, а ты отказываешься!?» Я, конечно, тоже достаю бутылку коньяка, беру у проводника стаканы, наливаю и предлагаю выпить каждому за своего отца. Выпили, и интеллигент говорит: «А я вот не думаю, что мой сын в поезде с незнакомыми людьми стал бы пить за меня». А я его спрашиваю: «А ты сам когда-нибудь в поезде с незнакомыми людьми за своего отца пил?»

Меня тогда впечатлило отношение этого грузина к отцу (впрочем, в перестройку я уже увидел в его лице свихнувшегося идиота со всеми националистическими маразмами).

Ну и представьте положение Якова – с одной стороны, его честь и достоинство в глазах любимой девушки, а с другой стороны, сыновья невозможность пойти против воли отца. Положение было безвыходное, и он находит единственный для себя выход – он застрелился. Правда, большинство не связанных с медициной людей уверено, что сердце находится в груди слева (оно там стучит сильнее). На самом деле сердце практически посредине груди (если точно, то одна треть справа от оси и две трети слева), посему, стреляя в левую половину груди, можно промахнуться. И Яков промахнулся. Тем не менее у него либо было осложнение после ранения, либо пуля не прошла навылет и ее пришлось извлекать, поскольку Яков находился в больнице очень долго – три месяца, – что говорит о необходимости каких-то сложных хирургических вмешательств при его лечении.

Что отсюда следует? Во-вторых (что нам пригодится позже), у Якова Джугашвили на всю жизнь на груди оставался заметный шрам, но, во-первых, оцените решимость этого человека защищать свою честь!

И вот читаешь изделие немецких пропагандистов под названием «Протокол допроса военнопленного старшего лейтенанта Я.И. Джугашвили», а там:

«К сожалению, совершенное вами окружение вызвало такую панику, что все разбежались в разные стороны. Видите ли, нас окружили, все разбежались, я находился в это время у командира дивизии… Я должен высказаться по этому вопросу откровенно; если бы мои красноармейцы отступили, если бы я увидел, что моя дивизия отступает, я бы сам застрелился, так как отступать нельзя».

Этот лепет что – ответ человека, который и в юности не колебался застрелиться даже при меньшем ущербе для своей чести?

Яков выходит из больницы, но теперь жить не то что в доме у Сталина, но и в Москве не может, – как ему жить в окружении сочувствующих глаз, как жить, понимая, что люди смотрят на него, как на дурачка? И он женится на Зое и уезжает в Ленинград, в котором живет у С.Я. Аллилуева – отца жены Сталина Надежды.

Как должен был реагировать Сталин на такую выходку сына? Как Сталин теперь мог своей отцовской властью исполнить по отношению к Якову свой отцовский долг и настоять на правильном поведении сына? Попробуй на него надавить, а он возьмет и повесится. Яков парализовал Сталина как отца. Что Сталину делать? Осталось одно – дать Якову жить, как он хочет.

Даже в 1928 году на очередное письмо жены о Якове лечившийся в санатории Сталин отвечает запиской: «Передай Яше от меня, что он поступил как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего. Пусть живет, где хочет и с кем хочет».

Но это же сын. Пиши – не пиши, ругай – не ругай, а куда Сталин от него денется?

Простой, симпатичный парень

Вообще-то сыну генерального секретаря ЦК ВКП(б) сам бог дал делать карьеру по партийной линии, тем более в городе, которым с 1926 года руководит знающий его лично, лучший друг его отца С.М. Киров. Но пойти работать в партию – это значит остаться сыном Сталина. То есть попасть в положение, когда чего бы ты ни достиг, но люди вокруг будут говорить, что твои должности и твои награды – это не твоя заслуга, а следствие того, что ты сын Сталина. А Якову, повторю свою уверенность, хотелось быть самим собой. И он даже в партию не вступал до самого того момента, когда неизбежность войны уже стала реальностью.

И Яков начинает работать по полученной в Сокольниках специальности электрослесаря, а его молодая жена поступает учиться в Горный институт.

Нет никаких сведений, что молодые получили квартиру в Ленинграде, а это говорит о том, что Яков считал ниже своего достоинства попросить ее у Кирова.

Идет время, в семье Якова Джугашвили рождается дочь Галя, которая, правда, вскоре умирает от воспаления легких. А жена Якова Зоя выезжает на практику в Мончегорск, там сходится с работником НКВД и выходит за него замуж (не разведясь с Яковом). Что тут скажешь.

Нет сомнений, что Зоя была влюблена в Якова, но где гарантия, что подспудно у нее не было мечты, что этот брак приведет ее в некий высший свет? Где гарантия, что ей не стало зазорно быть женой начисто лишенного карьеристских устремлений электрика?

Но это одна сторона вопроса.

Помню, что когда я после окончания школы работал на заводе слесарем, то это время воспринималось мною как время абсолютной свободы! Ведь в школе нет свободы – после окончания уроков над тобою висит необходимость выполнить домашние задания. В институте – тоже. У инженера, при достижении определенных должностей, тоже нет этой свободы, поскольку мысли о работе не отпускают и вне работы. Помню, в воскресенье затеяли выпивон в мужской компании у кого-то на квартире, а старший мастер, по-моему, Женя Лейбман, при усаживании за стол попросил меня пересесть напротив, а сам сел лицом к окну, за которым в 5 км виднелись цеха завода и дым из труб каждой печи. Выпиваем, вдруг он встает, сплевывает от досады и говорит хозяину: «Где телефон? У меня на 42-й электрод отожгли!» Авария! Мы смотрим – да, из трубы 42-й печи идет черный дым. То есть вроде и гулял старший мастер, а мысли были о цехе – сидел и следил за дымом из печей. Директора моего завода даже в отпуске, где бы он ни отдыхал, каждый день утром разыскивали телефонистки и связывали с оставшимся на заводе главным инженером, и тот докладывал ему состояние завода. Какая уж тут свобода!

Яков Джугашвили (девушка неизвестна)

emp1

А при работе слесарем ты в 7.00 у верстака, в 15.30 в душе, а после абсолютная свобода – делай и занимайся, чем хочешь! Никогда у меня не было такого чувства свободы, как во время, когда я был рабочим. Вот у меня и возникает вопрос – а чем занимался Яков в свободное время? Свои способности к шахматам он профессией не делал, ни о каких его увлечениях не упоминается (что-то вроде охоты – не в счет). Чем заполнял досуг?

Нет никаких указаний на это и никаких свидетельств, но пусть меня извинят его родственники, у меня складывается впечатление, что он был бабником. Конечно, такую оценку должна дать женщина, но мне Яков кажется достаточно красивым мужчиной сам по себе. Его одноклассник вспоминает: «Девочки поголовно влюблялись в этого симпатичного паренька. Многие даже не подозревали, что Яков Джугашвили – сын Сталина! Мягкий и добрый Яша не мог резко отказать девушкам, боялся их обидеть. Но и лишнего никогда себе не позволял». Ну, когда был школьником, может, и не позволял.

Некоторые ученые уверяют, что в человеческом обществе действуют законы животного стада и женщины влюбляются в альфа-самцов – грубых, брутальных мужчин, лезущих в вожаки стада. Мои воспоминания о моих знакомых и товарищах—бабниках или гуляках (тех, кто при наличии семьи, так сказать, «хромал на короткую ножку») эти выводы не подтверждают, может, и потому, что в те времена мы не были стадом животных. Да, один был таким, что его можно было назвать альфа-самцом. Но у него были такие любовницы, что этому альфа-самцу никто не завидовал. А вот среди остальных один вообще мог бы быть омега-самцом, настолько он избегал борьбы в любых жизненных ситуациях. Зато оставшиеся, хотя и были настоящими мужчинами, готовыми идти на лишения и драться за свои принципы, в вожаки никогда не лезли и даже в компаниях и гуляниях особо не выделялись. И когда я задумался, а чем они брали женщин, то полагаю, что лучше всего к этому подойдет понятие «ласковость». Вот мне и кажется (повторю, я это ничем доказать не смогу и полагаюсь исключительно на жизненный опыт, который в данном случае может вести и к ошибке), что Яков Джугашвили был ласковым бабником, гулякой.

Поэтому нельзя определенно сказать, кто же был виноват в том, что первая семья Якова распалась, – может, в этом виновата одна Зоя, а может, и Яков добавил к этому оснований. Как бы то ни было, но это предопределило возврат Якова из Ленинграда в Москву, да и времени прошло столько, что о его безумном поступке уже забылось. Яков возвращается в Москву, поступает на рабфак, видимо, чтобы подготовиться к поступлению в институт, живет в общежитии. У Артема Сергеева сохранился в памяти эпизод: «Помню, снабдили его кое-каким приданым, дали одеяло, а он это одеяло отдал товарищу. Надежда Сергеевна была недовольна, ворчала. А Сталин сказал: «Значит, тому товарищу оно было нужнее. Наверное, мы Яше сможем дать другое одеяло».

И это не безалаберность человека, который не знает, каким трудом достаются вещи. Яков был добр потому, что по натуре был сильным человеком, и его душевных сил хватало и на доброту. Вот пример его силы и доброты, не связанный с вещами. Есть воспоминания очевидца о том, как однажды на охоте в Крымских горах Яков вернулся с загона последним потому, что нес на руках охотничью собаку: «Она устала!»