Текст книги "Сомелье по вызову"

Глава 3: Культ Ктулху в поисках Некрономикона

Девушка вышла из больницы ещё минут сорок спустя. Опираясь на костыли, она лихо их переставляла, при этом бухтя и возмущаясь:

– Ленивые паразиты! Стоит начальнику ненадолго слечь, как сразу же начинают отлынивать. А уж эти мадридские самолёты! А эти палки!

Мисс Монтесорри остановилась около скамейки, потрясла костылями, будто призывая окружающий мир оценить неадекватность её способа передвижения. И только после этого обратила внимание на Джека, который с улыбкой за ней наблюдал. Судя по всему, она смутилась – щёки залило румянцем, голова слегка вжалась в плечики.

– С этими палками я не могу разговаривать по телефону на ходу. Каждый раз приходится останавливаться, – девушка вздохнула. – Из-за этого задержалась.

Джек понимающе кивнул, продолжая улыбаться. А затем постарался деликатно уточнить:

– Мисс Монтесорри, у меня возник вопрос: а что делать мне в этой ситуации? Могу ли я ехать домой? И если да – не подскажете, как добраться до аэропорта и забронировать билет?

Девушка сердито дунула, сгоняя упавшую на лицо прядь, и ответила:

– Во-первых, называйте меня Карен – мне не семьдесят лет, чтобы обращаться ко мне всё время по фамилии. Во-вторых, мы просим вас остаться и всё-таки доехать до нашей bodega – несмотря на произошедшее, ваша помощь как специалиста нам очень нужна, – тут девушка запнулась, а затем скороговоркой выпалила, – И вообще, пока мистер Хавьер в больнице, мне нужен кто-то рядом.

И добавила уже совершенно тихо, опустив голову:

– Мне всё ещё страшно…

У мужчины внутри всё перевернулось. Когда женщина говорит такое, внутри просыпается древнее чувство, желание защитить. Джек не выдержал. Он аккуратно поднялся и обнял эту девушку. Это не был флирт, это не была эротика. Это была самая настоящая дружеская поддержка, когда человеку просто нужно почувствовать чьё-то плечо рядом, чьё-то понимание. От того, кто действительно знает, о чём идёт речь.

Спустя полминуты Карен отстранилась, вытирая выкатившуюся слезу. Снова оперевшись на костыли, она посмотрела на Джека снизу вверх и сказала просто:

– Спасибо.

Лицо этой девушки не было безумно красивым. Милая, симпатичная, аккуратная. Всё это было сейчас запрятано под криво подгоревшие волосы, царапины и всё ещё заметный запах гари. Джек подумал, что, наверное, и сам сейчас выглядит и пахнет примерно так же.

– Миссис Хавьер уже приехала к мужу. Значит, мы можем перебраться в гостиницу. Я забронировала нам пару номеров тут неподалёку. Едете?

Джек поколебался немного, всё-таки всё произошедшее было совсем выходящим за рамки. Тем более, хотелось быстрее узнать про Кита. Но вежливость, усталость, да и просто желание заработать говорили о том, что нужно доделать работу до конца. Поэтому он ответил:

– За плотный ужин и бокал красного Торреса я готов задержаться ещё ненадолго.

Девушка улыбнулась в ответ.

Такси быстро довезло их до гостиницы, которая оказалась совсем небольшой. Видимо, у Карен была тяга к маленьким гостиницам, в которых мало номеров и хороший сервис. Несмотря на поздний час, администратор организовала ужин, заказав его в соседнем ресторане («наш повар уже лёг», – отметила она). На тарелках оказались куски нежной телятины под грибным соусом, с красивой пирамидкой отварного риса. И разумеется, всё в сопровождении бутылки красного вина от одного из самых известных винных домов Испании.

Терпкий темпранильо44
  Темпранильо – сорт красного винограда


[Закрыть] возвращал на землю, где бы ты сейчас не находился – в раю или в аду. Он заземлял, напоминая о тягучести земных дней и их наполненности своим тяжелым ароматом. Это было именно то, что нужно людям, пережившим падение с небес и оставшихся живыми несмотря ни на что.

Разлив по второму бокалу, Карен провозгласила тост памяти:

– За пилота, Мигеля. Пусть упокоит Господь его душу.

– За Мигеля, – Джек тихо повторил незнакомое имя неизвестного ему человека. Их судьбы были связаны всего пару часов, но как драматично они разошлись в разные стороны. Не чокаясь, они сделали по несколько глотков. Хмельной напиток начал стучаться в голову – стресс давал о себе знать.

Джек хотел было предложить остановиться, как мисс Монтесорри поставила бокал на стол и показала, что с тормозами у неё всё в порядке:

– Мне кажется, пора заканчивать. День оказался непредвиденно тяжёлым. Для всех нас.

– Это точно, – Джек покачал головой. – Давайте я провожу вас до номера, и будем отдыхать.

Вежливо поблагодарив администратора за поздний ужин, молодые люди покинули полутёмную комнату ресторана. За их спинами зазвенела посуда, заскрипели стулья. Они молчали – сил говорить о чём бы то ни было не оставалось.

У двери шестого номера Джек оставил Карен, пожелав спокойной ночи, а сам завалился в свой девятый – они оказались почти друг напротив друга. Включив лишь прикроватный светильник, он разделся, расстелил кровать. Впервые подумал о том, что его багаж остался в горящем самолёте вместе со сменой белья. Наплевал на это и залез в душ. Тугие горячие струи как всегда мягкой и дезодорированной воды массировали напряжённое тело, смывали грязь и боль. Медицинский корсет, надетый на грудь, быстро намокал, но Джеку было всё равно. Шум воды да пар позволяли забыть о том, как часть внутренностей оставалась на большой высоте, в то время как он сам падал вниз.

Обтеревшись полотенцем и завернувшись во второе, чтобы корсет на груди не слишком намочил кровать, Джек лёг. Усталость накатила той самой волной-убийцей, которая уничтожает любые сознательные преграды. Он отключился, погрузившись в сон.

Но темноту спустя пару минут, как показалось Джеку, прервал громкий, яростный стук в дверь. Мужчина дёрнулся в кровати, кинул взгляд за окно, но там вместо тёмной ночи действительно был яркий свет. Утро настало стремительно и неожиданно. Но, по мнению Джека, это всё равно не было достаточным поводом для такого раннего и активного стука.

Кое-как выбравшись из кровати, чувствуя, как болит грудь и тянет рука, Джек накинул халат, который предоставлял отель, и подошел к двери.

– Кто там?

– Это я, Карен. Мисс Монтесорри. Джек, откройте, это очень важно.

Взволнованный женский голос старался говорить тихо, но чувствовалось, что в нём проскальзывают нотки паники.

Джек щёлкнул замком, впуская в свою сонную обитель влетевшую вихрем девушку.

– Случилось что-то с мистером Хавьером? – задал вопрос мужчина.

Девушка ходила вдоль кровати туда-сюда, будто задумавшись. Произошедшее, видимо, так сильно выбило её из колеи, что она наплевала на костыли и боль.

– И да, и нет, – наконец она ответила. – Сам мистер Хавьер всё ещё жив, его жена даже говорит, что ему становится лучше, хотя врачи осторожничают.

– Тогда в чём дело? – Джека это начало немного раздражать. Боль в груди усилилась, а отдохнуть за краткий миг беспамятства не удалось.

Карен потрясла головой:

– В его телефоне. Точнее, в сообщении, которое ему прислали, – она достала из сумочки навороченный смартфон с большим экраном и крышкой корпуса под дерево. – Я забрала его в больнице, чтобы поддерживать дела. Обычно он сам его мне отдаёт, когда занят. Но сегодня рано утром пришло вот это видео-сообщение.

И она, открыв почтовый ящик, кликнула на ссылку в одном из е-мейлов. Появилось тёмное изображение, в середине которого стоял человек, одетый в какой-то плащ. На лице у него была отвратительная маска – казалось, по ней текла мерзкая жижа. Пару секунд человек стоял молча, в затем заговорил изменённым в программе голосом, низким и неприятным:

– Хавьер! Ты знаешь, кто я! И ты знаешь, почему ты видишь это сообщение! Твои братья по Ктулху недовольны. Ты обещал найти Некрономикон и передать его нашему богу. Ты обещал, поклявшись на рыбьей крови и на своей. Ты не выполнил обещания. А значит, будешь наказан.

В кадр, прямо на камеру был брошен сначала осьминог, а затем и какие-то кровавые (по крайней мере, красные) ошмётки. Всё это медленно стекало по экрану с той стороны. Казалось, что кому-то захотелось потренироваться в съёмках ужастика, да и только. Но последние секунды дали понять, что всё серьёзно.

– Мы знаем – ты жив. Мы наблюдаем за тобой. Ктулху даёт тебе время, чтобы ты добыл Некрономикон. Бог заждался.

И сменившийся кадр показал, как небольшой самолёт с синей полоской на боку резко теряет высоту, цепляет крылом дерево, вламывается в апельсиновый сад, как начинают появляться первые язычки пламени.

«Самолёт, на котором падали мы». Эта мысль приходит Джеку, и он закрывает ладонью экран. Карен прикрывает рот тыльной стороной ладони, сдерживая свои эмоции. Видео заканчивается и звук пропадает. И только сейчас Джек слышит, как за окном проезжают машины, переговариваются люди, звенит звоночек велосипеда и гудят голуби.

А в комнате стоит мёртвая тишина. Пока не раздаётся звонок, теперь уже на телефоне самой Карен. Спустя пару «Si», «Si, senior», она кладёт трубку и, глядя Джеку прямо в глаза, говорит:

– Нас вызывают в полицейский участок. Прямо сейчас. Патрульная машина уже на подходе.

Единственная мысль, которая оказалась в голове у Джека в этот момент: а не будет ли он сам похож на Ктулху в своей грязной старой одежде?

Глава 4: Нереальная реальность

Двое патрульных оказались очень вежливыми и очень внимательными молодыми людьми с увесистыми кобурами с Глоками на поясах. Они проследили, чтобы Джек и Карен, которая наконец ощутила усталость в ноге после своих прыжков без костылей, сели в машину и на большой скорости доехали до местного полицейского участка. Правда, по дороге полицейские поинтересовались, как позавтракали наши герои, а получив ответ, что не успели, даже остановили машину у ближайшей заправки, взяли пару бутербродов, круассаны и кофе. Подавая горячие стаканы, патрульный с узкой бородкой, понизив голос до театрального шепота (т.е. так, чтобы слышали даже на той стороне улицы), сообщил, что в участке кофе бесплатный, но несъедобный.

Жуя бутерброды и запивая нормальным кофе, Джек немного расслабился. Хотелось верить, что полиции нужно совершенно другое, а не Некрономикон, о котором заявила противная морда с экрана.

На деле всё обстояло ещё проще: их вызвали как свидетелей и пострадавших в деле об авиакатастрофе. Начальник участка лично принял их в своём кабинете, приказал секретарю принести воды (извинившись за местный кофе и ранний вызов), после чего попросил молодых людей рассказать всё, что связано с предполётной подготовкой и самим полётом:

– Понимаю, это нелегко, – сочувственно произнёс начальник. – Но чем быстрее мы сможем составить представление о случившемся, тем быстрее сможем наказать виноватых.

– А есть виноватые? – Джек решил сделать вид, будто не видел сегодня утром видео с падением их самолёта, и считает, что это просто авария.

– Они всегда есть, мистер Сойер. Особенно в авиации. Видели бы вы их протоколы! Там есть имя ответственного за каждый винтик! – полицейский покачал головой, осознавая, что такой дотошности в других сферах пока что нет. Его круглая лысая голова покоилась на таком же круглом теле. Портному явно пришлось постараться, чтобы костюм сидел ровно и хорошо выглядел. Несмотря на свои пропорции, начальник полиции оставался настоящим служителем закона, и его глаза внимательно следили за сидящими перед ними людьми.

Единственный вопрос, который его пока реально интересовал: нервничают они из-за того, что что-то знают или всё-таки из-за того, что с ними случилось.

– Специалисты из МАК55
  МАК – Межгосударственный Авиационный Комитет


[Закрыть] обнюхивают каждый сантиметр земли вокруг самолёта, чтобы выяснить причину катастрофы. А нас попросили пообщаться с вами. Поэтому расскажите, что и как происходило, – шеф полиции сделал заинтересованное лицо, а секретарь включил диктофон и приготовился делать пометки в своих бумагах.

Джек вспомнил о событиях вчерашнего дня. Рассказал о ВИП-терминале, о том, что выходили прямо на полосу. О встрече со старым другом Китом. Здесь Джек на секунду задумался, говорить ли о его предупреждении. А потом решил, что всё равно не знает местных контактов старого друга, поэтому и высказался.

– Буквально перед тем, как отойти, Кит сообщил, чтобы я пристегнулся, будет турбулентность. Я послушался его совета, – про то, чтобы перевязать кулон, Джек решил всё-таки не говорить. – В полёте воздушных ям долго не было, пока буквально за несколько минут до аварии не начало трясти. Потом пилот объявил о том, что необходима аварийная посадка и сядем в ближайшем городе. Я предполагаю, что в вашем. Но потом самолёт резко потерял высоту, а дальше не помню – темно. Пришёл в себя в горящем самолёте, попытался вылезти. Удалось чудом и с чьей-то помощью.

– Пожарные подоспели, – откомментировала Карен. – Они прибыли на место крушения буквально через десять минут после падения. Вы были без сознания, Джек. Ещё раз простите.

Джек вежливо улыбнулся. А что ещё оставалось?

История мисс Монтесорри отличалась лишь деталями, упоминанием мистера Хавьера, деловыми вопросами. Те же ощущения, падение, краткий миг забытья и прищемлённая нога. Её не сломало, но был вывих с растяжением. Поэтому неделю нужно было походить на костылях с фиксированной ногой. Последний факт девушка произнесла с возмущением, и Джек решил, что девушка постарается соскочить с костылей как можно быстрее. А пока они лежали рядом с креслом, на которое усадили её офицеры полиции.

Шеф слушал молча, кивал, а когда оба закончили, тяжело вздохнул и сказал:

– Спасибо за сотрудничество, уважаемые. Надо будет отдельно поговорить с этим Китом. Хотя мне кажется, что это была просто дружеская поддержка. Высказанная не вовремя. Но проверить надо. Посидите сейчас в приёмной, мы подготовим кое-какие документы.

Раскланявшись, Джек с Карен вышли из кабинета. Секретарь начальника полиции указал на потёртые кожаные диванчики, и ушёл, оставив молодых людей в одиночестве. За всё время ожидания мимо прошло всего нескольких полицейских. Либо помещение было вне основных маршрутов служителей закона, либо пересменка уже закончилась.

Посидев минут пять в тишине, Джек потеребил Джима на шее, понял, что в отличие от него, осьминог душ не принимал и требует чистки. Металл покрывали следы грязи. Отметив, что надо будет по дороге купить специальных салфеток, Сойер всё-таки решил, что нужно прояснить и другие планы на ближайшее будущее:

– Карен, давай на секунду представим, что всего происходящего нет. Будто всё прошло по плану. Какую конкретно работу я должен был сделать на винодельне? Вы были не слишком многословны по телефону и е-мейлу. Единственное, что я понял, что у вас несколько новых сортов вин, которые вы хотели, чтобы я попробовал. Что за вина?

Мисс Монтесорри оглядела лицо Джека, после чего ответила:

– Это экспериментальные вина, разработка самого мистера Хавьера и пары его доверенных технологов. Он возлагает большие надежды на него. Но дело в том, что он собирался подписать с вами договор о неразглашении – именно для этого с нами летел адвокат Гидеон. Рон специализируется на таких вещах, на защите интеллектуальных прав.

– Смотрю, всё очень серьёзно! Но хоть цвет вина сказать можно?

Карен тихонько рассмеялась.

– Слышала, что в одной бочке точно есть красное. А всё остальное – не знаю. Я же говорю, что это проект Хавьера и он никого к нему не подпускал! И ему нужны были именно вы!

– Почему?

– Потому, что о вашем таланте различать особенности вкуса уже ходят легенды. В узких кругах, разумеется, – Карен закончила фразу легкой улыбкой.

– Сумасшедшие виноделы… Хотелось бы верить, что самолёт уронили не из-за бочки экспериментального вина.

Молодые люди стали серьезными. С другой стороны, какая разница, из-за чего. Может, действительно, просто «повезло».

Напряженная тишина была прервана секретарём начальника полиции. Он принёс документы, указывающие, что на время расследования не рекомендуется покидать город. Но затем добавил:

– Но поскольку мы знаем, как важно поддерживать bodega, вам разрешено в случае необходимости съездить и туда, – Карен взяла бумаги, молча кивнула в благодарность. После чего секретарь добавил:

– Звонила миссис Хавьер – её муж пришёл в себя. И сразу же начал спрашивать про винодельню, вас и мистера Сойера, – от этой новости мисс Монтесорри вся встрепенулась. Джек же, наоборот, напрягся, вспоминая утреннее сообщение. – Шеф предложил вас подвезти. Спускайтесь к выходу, те же патрульные, что привезли вас сюда, доставят к порогу больницы.

Оставалось только поблагодарить шефа за такую щедрость и поддержку.

Джек настоял, чтобы по дороге офицеры заехали на очередную заправку, и в этот раз уже сам купил им и себе кофе в комплекте с булочками с карамелью. А заодно взял на кассе салфетки для чистки салона машины – осьминог на шее всё ещё был грязным, и его хотелось протереть.

Больница встретила гостей гулом посетителей, писком приборов, шорохом ног и быстрыми переговорами медицинского персонала. Уточнив у медсестры палату, Джек и Карен выдвинулись в дальнее крыло больницы – какую-то специальную то ли реанимацию, то ли интенсивную терапию. Здесь мистера Хавьера отделили от общей палаты ширмой, за которой сидела посеревшая от усталости и страха женщина. Она встала, когда Карен и Джек заглянули внутрь, и сразу же обняла девушку:

– О, Карен! Как хорошо, что ты цела!

– Как он?

– Спит. Врачи не хотят давать ложных надежд, но я вижу, что он отошел от порога смерти.

Мисс Монтесорри повернулась к Джеку и сказала:

– Миссис Хавьер бывшая медсестра. И уже один раз вытащила своего мужа с того света.

Джек вежливо поздоровался с женщиной, аккуратно подав ей руку.

– Извините нас за всё произошедшее, – миссис Хавьер сжала ладонь молодого мужчины. – Головой я понимаю, что это зависит не от нас, но сердце всё равно кровью обливается, когда думаешь, что вы могли…

Женщина сжала губы, чтобы сдержать слёзы. Карен взяла её за руку, а затем обняла. Она служила опорой для этой женщины, как вчера опорой для неё самой был Джек.

Тут раздался тихий свист, похожий на смех. Все стоявшие бросили взгляды на кровать: мистер Хавьер, дышащий через трахеостому, с царапинами и ушибами на лице, накрытый тонким больничным одеялом, открыл глаза и смеялся. Его жена бросилась к нему, обняла и поцеловала. После чего, увидев, что тот тянет руку к горлу, сама вытащила трубки и заткнула отверстие пальцем.

Смех стал слышимым:

– Стоило мне уснуть, как к моей жене приставать начинают? А я думал, ты работаешь на меня, – Карен даже покраснела от такой шутки. Хавьер сделал глубокий вдох, как будто набираясь сил перед нырком. – Дорогая, не заставляй меня ревновать, я же сейчас ничего не могу сделать.

– Mi corazón66
  Mi corazón (исп.) – моё сердце


[Закрыть]…

Жена второй рукой погладила щеку своему мужу. Взгляд мужчины сфокусировался на ней, а потом он перевёл его снова на Карен:

– Как мистер Сойер? – видимо Джека он не видел. Поэтому пришлось сделать шаг поближе, чтобы попасть в фокус:

– Я здесь, Мистер Хавьер.

Глаза человека в кровати слегка затуманились, а затем снова сфокусировались, но уже на приезжем.

– Отлично. Вы уже попробовали моё вино?

– Дорогой? – миссис Хавьер встревожилась.

– Нет, мы не успели, – Джек постарался ответить мягко. К сожалению, он подобное уже видел. Главное, чтобы это было лишь временным проявлением.

– Тогда отправляйтесь немедленно! Карен, проследи, чтобы Мария открыла все бочки в седьмом подвале. А после я жду подробного отчёта!

Эта тирада высосала все силы, и мужчина без сил откинулся на подушки. Миссис Хавьер хотела было что-то сказать, но Карен жестом показала, что всё хорошо. Молодые люди развернулись и уже почти покинули территорию за ширмой, как услышали тихую фразу:

– Иначе Ктулху придёт за всеми нами…

Джек обернулся посмотреть на мистера Хавьера, но вместо палаты увидел длинный тёмный коридор. По стенам текли тонкие струйки воды, а из мрачной глубины тянуло гнилью. Обернувшись обратно, он хотел спросить у Карен, что происходит, но впереди оказался тот же коридор, с теми же мокрыми стенами. И ни следа Карен или другого человека.

Джек хотел крикнуть, но рот почему-то не открывался. Запах гнили усиливался, наваливался, как лавина, со всех сторон. Становилось трудно дышать, и сломанные рёбра будто начали трещать под напором этой вони. Джек постарался сделать шаг, и это получилось. Под ногами хлюпнуло, тёмно-зелёная жижа с довольным урчанием всосала ногу.

За спиной раздались хлюпы. Будто по жиже шел кто-то ещё.

«Ктулху тебя подери! Что происходит?! Где я? Где все? Где больница?» К Джеку подкрадывалась паника, начинала душить наравне с вонью. Сделав ещё шаг в сторону, как казалось, противоположную чужим шагам, мужчина увидел два огонька. Два круглых огонька, будто к нему приближалось два кольца с пламенем, через которые прыгают тигры в цирке. Будто отзываясь на мысль, за пламенем пришёл тихий рык: довольный, радостный, от которого кровь начала стыть в жилах.

Джек понял, что ему стало дико холодно – пространство туннеля начало резко покрываться изморозью: стены, жижа под ногами, сам Джек. И лишь огоньки продолжали гореть и приближаться, жадно чавкая болотной жижей под пока невидимыми ногами.

А затем он увидел ЭТО. Вместе с ЭТИМ пришла оглушающая вонь, и мистер Сойер, сомелье и дегустатор с невероятным талантом, потерял сознание.

Последнее, что мелькнуло в голове Джека перед наступлением темноты: «Да, Джим. Каберне нам никогда не нравилось».