Текст книги "Быть русским в России"

Космос комсомола

Комсомолу – сто лет. Век назад он создавался как Коммунистический союз молодёжи, молодая гвардия мировой революции со всеми сопутствующими коминтерновскими и даже троцкистскими «прибамбасами». Потом, с годами, он стал просто комсомолом, без расшифровки, стал одним из ярчайших феноменов советской цивилизации.

Новое – это понятое старое. Год от года мы всё внимательнее вглядываемся в великий и противоречивый советский опыт. Кое-что уже востребовано и вернулось в практику, до чего-то ещё не доросли. Например, до комсомола. Вероятно, по этой причине 100-летие комсомола Кремль не решился отмечать как общегосударственную дату, видимо, не захотел напрягать отношения с российскими либералами – политическими протагонистами США. Мне и прежде в юбилейных эфирных спорах с людьми, страдающими острой формой либерального психоза, приходилось всерьёз доказывать, что комсомол и гитлерюгенд не имеют между собой ничего общего. Оппоненты очень удивлялись, недоумевая, почему автор повести «ЧП районного масштаба» упорно защищает то, что некоторое время назад сам же обличал? Но тот, кто критикует, чтобы улучшить, и тот, кто критикует, чтобы уничтожить, никогда не поймут друг друга.

Комсомол, как и всю советскую власть, нельзя рассматривать и оценивать вне жёстких исторических вызовов, брошенных нашей стране в начале XX века. Телодвижения двух борцов, сплетённых в схватке на ковре, абсолютно логичны и понятны. Но попробуйте мысленно убрать одного из спортсменов – и тогда яростные барахтанья оставшегося покажутся какой-то брутальной бессмыслицей. Однако именно так часто судят советскую эпоху в целом и комсомол в частности, забывая, что чрезмерность государственного принуждения была не ядовитым плодом чьей-то злой воли, а единственным способом сохранить, сплотить и модернизировать разрушенное Отечество.

Комсомол, рождённый революцией для молодого разрушительного буйства, очень скоро, повинуясь исторической логике, превратился в союз созидателей. Он помогал полуграмотному юношеству приобщаться к знаниям, консолидировал молодёжь для восстановления испепелённой экономики, поднимал на защиту Отечества от фашизма, принимал активное участие в осуществлении громадных проектов – таких как Магнитка, Братск, БАМ, Тюмень… Плодами комсомольских трудов, во многом бескорыстных, пользуются ныне не только олигархи, но отчасти и мы с вами.

Да, комсомол являлся надёжным помощником КПСС. Но поверьте мне как очевидцу: самостоятельности у этого «помощника» было куда больше, чем сегодня у некоторых парламентских партий. Да, комсомол жил и действовал под стягом коммунистической идеологии, которая тогда считалась передовой, между прочим, не только в СССР. А возможно, и была для своего времени таковой. Устарела? Наверное… Но ведь буквально на наших с вами глазах усыхает вчера ещё казавшийся вечнозелёным либерализм, увитый пожухшими орхидеями свободы слова! Поэтому про то, кто «передовитей», давайте поговорим лет через сто, как любил выражаться певец «боевого КИМа» Маяковский.

Принято считать, что ВЛКСМ, поражённый внутренним кризисом, изжил себя и бездарно распался вместе с Советским Союзом. Но это далеко не так. Действительно, в 1970-е годы обострилась давняя бюрократическая болезнь, выражавшаяся в пустословии и отрыве аппаратчиков от рядовых членов организации. Собственно, по этому поводу я и возмущался в своём «ЧП». Однако сей недуг имеет абсолютно внеидеологическое происхождение и характерен для всех сложных организационных структур. Сегодня такой же болезнью страдают, например, крупные банки и госкорпорации. Но даже впавшие в самое густопсовое «комчванство» комсомольские вожаки прежних лет никогда не получали к Новому году бонусы в пару миллионов долларов. Почувствуйте разницу!

Созданный для экстремальных исторических нагрузок комсомол в обстановке стабильности, именуемой также «застоем», заскучал, зачиновничал, заформализовался. Но ведь и в мирной армии угодливый ординарец ценится дороже боевого командира. Тенденция, однако… Зато, как только после 1985-го страна стала меняться, комсомол ожил, начал не на словах, а на деле, не по Горбачёву, а по уму, перестраиваться: он стремительно деидеологизировался, дифференцировался, ориентируясь на разные социально-образовательные группы молодёжи, он экономически обосабливался от государства. Молодая предприимчивость на глазах превращалась в предпринимательство, а организационная работа всё больше походила на менеджмент. Вот почему среди богатеньких российских «форбсов» столько выходцев из комсомола, который мог бы выжить и остаться. Но перед элитой, предавшей страну, была поставлена задача – уничтожить советскую цивилизацию. Она приказ выполнила и уничтожила. Вместе с комсомолом.

ВЛКСМ, с одной стороны, был массовой молодёжной организацией, а с другой – кузницей государственных кадров, о чём теперь вдруг вспомнили и завели свою «президентскую тысячу». Человек, поднявшийся по ступенькам комсомольского аппарата, неизбежно, за редким исключением, становился убеждённым державником и получал уникальные навыки руководящей работы. Катастрофа 1990-х во многом объясняется тем, что проводить сложнейшие реформы поручили вольным завлабам, а не новому поколению профессиональных организаторов, давно уже поднявшихся над устаревшими догмами и стереотипами. Их всё равно призвали, но позже, когда надо было спасать страну. Поскреби сегодня крупного хозяйственного, административного или политического деятеля, найдёшь бывшего комсомольского работника. Одна только беда: кузница эта давно остыла, а заготовки кончились…

Сегодня вместо комсомола в России множество молодёжных организаций, но их влияние на новое поколение ничтожно. Это как раз тот классический случай, когда количество не переходит в качество. А из «наших», уж простите меня, и вообще получилась какая-то худосочная пародия на ВЛКСМ. Ни нашим, ни вашим… Видимо, создать мощную, жизнеспособную молодёжную организацию силами администрации президента в принципе невозможно. А значит, у нынешнего государства Российского нет серьёзных, действенных форм влияния на молодых граждан. Остановите на улице юношу или девушку, спросите: «Кто в России отвечает за работу с молодёжью?» Не знают. А имена Косарева, Тяжельникова, Мишина знали всё.

Может быть, к сто первой годовщине комсомола мечтательные прагматики Кремля всё-таки сообразят, что молодёжь нужно осваивать так же, как космос, – упорно, системно и не жалея средств.

Юрий Поляков, лауреат премии Ленинского комсомола,

29 октября 2018 г.

Богу надо помогать!

Полная версия выступления 7 ноября 2018 г. на заседании верхней палаты парламента под председательством В. И. Матвиенко

Когда я думаю о современной российской культуре, у меня возникает сравнение с яхтой, которую винт гонит в одну сторону, а паруса – в обратную. Главная проблема заключается в том, что по содержанию и направленности наша культура часто и принципиально не совпадает с теми историческими задачами, которые стоят перед Отечеством. Конечно, искусство, творчество, художественная деятельность – это особая, хрустальная сфера. Как писал великий Маяковский, «нажал и сломал». Отменив цензуру, наше мудрое государство решило, что искусства впредь будут множиться сами, как кролики, выпущенные из вольера, и теперь гораздо больше интересуется банковским делом, словно у нас не рыночная экономика, а банковский заповедник.

Однако мы живём в эпоху, когда против нашей страны сложился настоящий «открытый заговор». Это выражение принадлежит моему британскому коллеге Герберту Уэллсу, он не только великий романист, но и один из создателей концепции Нового Мирового Порядка. Именно так называлась его малоизвестная у нас книга. Он предсказывал: чтобы сломить сопротивление слишком «строптивых» и самостоятельных стран, основной удар «открытого заговора» направят против патриотизма, традиций, базовых религий, страт и деятелей, настроенных консервативно. Другими словами, против всех тех скреп и устоев, которые мы должны, как призывает президент Путин, неустанно отстаивать и крепить всем миром.

Давайте под этим углом и взглянем на то, что происходит у нас в сфере культуры и образования. Начнём с русского языка. Он является не только средством межнационального общения в нашей многоплемённой державе, но и тем кодом, который сохраняет и воспроизводит весь русский мир. Я восемнадцать лет работаю в «Литературной газете», основанной Пушкиным и Дельвигом без малого два века назад. По моим наблюдениям, уровень владения русским языком за эти годы упал даже у журналистов и литераторов, выпускники журфаков делают в текстах глупейшие ошибки. Языковой запас чрезвычайно обеднел, синтаксис упростился до убожества, о красотах стиля даже говорить смешно. А ведь продолжатель дела Герберта Уэллса известный писатель Оруэлл утверждал ещё в 1943-м: сознание становится примитивным, а человек легко управляемым, если сократить лексику тех же радионовостей до 650 существительных и 200 глаголов. Но ведь к тому всё идёт!

С полной глухотой к родному слову сталкиваешься даже в государственных и деловых документах. Ну разве можно называть в циркулярах наши деревни и села «поселениями»? Это же слово со времён Аракчеева имеет у нас отчётливую отрицательную коннотацию. А «панельная дискуссия» – это про что? Кто стоит на панели, известно. Не надо доводить самокритику до самопоношения. Уж лучше, как раньше, – прения. Хотя бы по-русски. Или вот департамент образования Москвы созывает на пресс-конференцию, посвящённую «мониторингу менторинга». А по-русски нельзя? Чем хуже «наставничество»? Чем оно вам, коллеги, не нравится? Успокойтесь, мы верим, что вы знаете английский, но в России говорят пока ещё по-русски. Или у вас иные виды на будущее?

Включаю телевизор. Снова, в сотый раз, вижу навязчивую дорогостоящую рекламу: «Фудсити» – самая большая продовольственная площадка страны». К тому же они там, если верить ролику, ещё и «немножечко поют». Лучше бы русский язык учили и других с толку не сбивали. Почему «Фудсити»? Мы боремся за суверенность, несём по этой самой причине тяготы санкций, восстанавливаем продовольственную безопасность. Почему не «Пищеград», например? В оправдание отвечают: но продукты-то мы в основном отечественные продаём. Тогда отчего же не назвать новый российский авианосец «Брайтон-Бич»!? Там ведь тоже наши бывшие соотечественники живут. Посмотрим, как он поплывёт… «Литературная газета» несколько раз писала об этой назойливой нелепости в общефедеральном эфире. Тщетно. Обращались к общественности, к властям предержащим. Ноль внимания. Отправляют в суд. За родной язык люди кровь проливают, как сегодня на Донбассе, отчего же не посутяжничать? Но юристы нам объяснили: опираясь на нынешний закон о языке, суд мы никогда не выиграем. Значит, «Фудсити» forever? Думаю, мы ещё не понимаем опасность агрессивного «чужесловия», особенно сегодня, особенно для России, вступившей в вынужденную борьбу с консолидированным Западом.

Мне кажется, давно пришло время создать полномочный экспертный центр, где профессионалы: лингвисты, историки, писатели, журналисты, правоведы давали бы заключение: стоит ли то или иное словесное новшество допускать в нашу языковую Вселенную, подбирали бы синонимы из богатых языковых залежей, до поры невостребованных, предлагали бы неологизмы на основе русских корнесловий. Это обычная практика во всём мире. Тогда к нам проникала бы лишь та иноязычная лексика, которая языку необходима. Это только кажется, будто нашу языковую Вселенную нельзя засорить. Мировой океан-то уже замусорили.

Другой пример. Я с удовольствием слежу за проектом Первого канала «Голос», радуюсь, что, кроме наших фанерных звёзд, кто-то ещё в Отечестве поёт сильными, чистыми, молодыми голосами. Но большинство песен почему-то исполняется на английском языке, точнее, на его американской версии. Соотношение примерно 5 к 2. В лучшем случае. Чаще всего звучат знаменитые хиты, а то и, прямо скажем, шедевры массовой заокеанской музыкальной культуры. Я далёк от призыва «не пущать» с обязательным в таком случае упрёком: «А сало русское едите!» Но, с другой стороны, «Голос»-то – проект общероссийского телевидения, и таланты мы ищем всё-таки для нашей эстрады, для нашего слушателя, для нашей песни, у которой тоже есть свои вершины, легенды, шедевры! Наконец, свой родной язык! Или Эрнст по аналогии с Силиконовой долиной, укомплектованной русскими мозгами, ещё и подиум «Греми» хочет заполонить русскими голосами?

Лично у меня возникает странное чувство эфирной неадекватности. Сначала на том же Первом канале мы слышим филиппики в адрес коллективного Запада, который под водительством США и Британии обложил нас по периметру и гнобит то за допинг, то за скрипалей, а потом запевает «Голос» – почти исключительно по-английски. Согласитесь, какое-то глуповатое неуважение к себе в этом есть. Неужели нельзя найти ход, условие для участников, чтобы и русская песня в проекте звучала в полный голос, доминировала, а не оставалась на подпевках. Я бы порадовался, если бы кто-то спел и на татарском, и на якутском, и на чеченском, и на аварском… Ведь конкурсанты едут со всех регионов страны, в том числе национальных. Нет же! Видимо, как говаривал покойный поэт-фронтовик Егор Исаев, это тот случай, когда кудрей много, а головы мало. Складывается впечатление, что Спасская башня у нас сама по себе, а Останкинская – сама по себе.

Поверьте, общественные настроения в последнюю очередь формируются информационными программами, они, как в советскую пору, – партсобрания. Куда важнее подбор и уровень художественных лент, просветительских передач, убедительность так называемых говорящих голов, а они у нас по ассортименту и качеству за некоторыми исключениями напоминают сельпо советских времён. Я не раз возглавлял на кинофестивалях жюри документальных фильмов и видел сотни замечательных глубоких лент по истории, искусству, науке, экономике, просто о проблемах нашей жизни. Многие фильмы получали премии, но потом я их не видел в эфире. Никогда. Где они? На каких полках лежат? «Линейка не резиновая!» – обычно объясняют теленачальники. – Нет места…» А для чего у вас есть место? Для бесконечных «ментовских войн», от которых все уже осоловели: одни и те же сюжеты, диалоги, актёры, только на НТВ он следователь, а на РТР – бандит. Иной раз ахнешь: ух ты, какой неожиданный сюжетный ход: мент стал паханом! А потом сообразишь, что просто ошибся кнопкой и канал перепутал. Мало своей лабуды, наше ТВ ещё у американцев бывшие в употреблении «контенты» покупает. Чем они лучше «ножек Буша», от которых мы с трудом избавились? Ничем. Зачем нам столько бессмысленных сериалов? Объясняют: для рейтингов, ведь ТВ – это бизнес. Чей бизнес? Кто выгодополучатель? Зритель? Что-то не похоже. Говорят: не нравится – не смотри! Знаете, водоснабжение – тоже бизнес, однако если из крана течёт ржавая муть, а тебе говорят: «Не нравится – не пей! – что тогда делать? Ответ очевиден: гнать в шею директора водокачки.

Наше ТВ пышно-однообразно, точно пластмассовые пальмы в дешёвом ресторане. А ведь кроме сериалов про совестливых киллеров, бескорыстных олигархов и топ-моделей, невинных, как лабораторные мыши, кроме ток-шоу с одними и теми диспутантами, говорящими каждый день одно и то же, же есть много интересного в жизни. Наши богатая культура и героическая история буквально взывают: черпай полными пригоршнями! Но то ли наш «эфирный класс» малообразован, то ли уже шагнул в «цифровую цивилизацию», где главное – сумма прописью. Не знаю… Напомню, даже к 200-летию победы в Отечественной войне 1812 года не показали ничего нового, кроме позорной ленты «Поручик Ржевский и Наполеон», за которую авторов надо бы выпороть на Болотной площади.

А ведь судьбы героев 1812-го, включая их бурные любовные баталии, это же – феерически интересные сюжеты для кино и телевидения. Англичане из своего Нельсона, как китайцы из сои, чего только не понаделали! А мы? Почему к 200-летию Герцена не сняли сериал по мотивам «Былого и дум»? Тут тебе и страсти, и тайны политической борьбы, и эмигрантские интриги… Нет, вот вам, «пиплы», «Улицы разбитых фонарей – 6»! Очнитесь, слишком дорогие для налогоплательщиков телебароны, наши зрители далеко не телебараны! Французы, американцы, англичане давно сняли сотни сериалов и полных метров про всех своих маломальски заметных соотечественников. Недавно на «Культуре» повторяли сериал Би-би-си про братство прерафаэлитов. Не оторвёшься! Но судьбы наших гигантов Серебряного века – Блока, Врубеля, Серебряковой, Белого, Волошина, Ахматовой – не менее увлекательны! Чем Николай Гумилёв хуже Киплинга или Лоуренса Аравийского? Ничем. Лучше. Максим Горький далеко не весь экранизирован, но наше ТВ встретило его 150-летие без особой радости: ни новых лент, ни дискуссий, даже про возвращение памятника на площадь Белорусского вокзала сообщили, точно извинились. Послезавтра исполнится 200 лет Ивану Сергеевичу Тургеневу, который был не только великим писателем, жертвой трагической любви, но ещё и нашим, как бы мы сейчас сказали, резидентом в Западной Европе. Титан! Однако что-то мне подсказывает, и эта дата пройдёт по стране тихо, как вор-форточник по спящей квартире. Говорят, президент откроет первый в Москве памятник Тургеневу… (Окуджаве, кстати, давно уже стоит.) Но как бы и это действо наши телебароны не замолчали. К слову, к 250-летию памятник Карамзину так и не поставили, только собираются – в Ясенево. Раньше планировали в Брюсовом переулке, где великий историограф бывал, но там к столетию композитора Свиридова воздвигли памятник виолончелисту Ростроповичу. А Свиридову даже вроде и не собираются ставить. Странная монументальная стратегия у нашей державы. Очень странная…

Зато, я уверен, скорое столетие Солженицына затмит юбилеи и Лескова, и Лермонтова, и Гоголя, и Даля, и Горького, и Толстого, и Карамзина, вместе взятых. Памятник Александру Исаевичу уже, поговаривают, готов и томится под покрывалом. Ходят слухи, что во время праздничного салюта гроздья петард сложатся над Кремлём в слова «Архипелаг ГУЛАГ»… Да уж… Тех, у кого были нелады с советской властью, наше ТВ просто обожает. Недавно все каналы широко отметили в эфире столетие Александра Галича. Плохо это? Нормально! Но почему в те же дни почти не заметили столетие ярчайшего поэта-фронтовика Михаила Луконина? Странная забывчивость и небрежение к героическому поколению (Галич, кстати, не воевал по слабости здоровья) в стране, которой геополитические партнёры уже и атомной бомбой пригрозили, а мы их, в свою очередь, предупредили, что в таком случае они тоже подохнут, но без покаяния. Выходит, если юбиляр в своё время не разругался с Кремлём, не отъехал к супостатам, то и чествовать его вроде как и не за что? Страна, не помнящая своих героев, очень скоро забудет и своё имя.

Претензий у общества к ТВ накопилось выше Останкинской башни, но, как говорится, «кому повем печаль мою?» В своё время «Литературная газета» напечатала дюжину материалов, подготовленных нашими собкорами за рубежом, и все они были про то, как устроен общественный контроль над ТВ в разных странах: в США, Франции, Германии, Израиле, Испании, Англии, Канаде… Оказалось: везде непременно есть наблюдательные советы и комитеты, чья оценка существенно влияет на политику каналов, вплоть до снятия возмутительных программ из сетки, не говоря уже о подборе важной для граждан тематики. В Британии такой совет, например, возглавляет сама королева. У нас такого совета нет и не предвидится, хотя говорят о нём очень давно. Речь, конечно, не о запретительстве, а о том, чтобы корректировать содержание эфира с учётом общественного мнения. Если из крана течёт ржавая вода, можно не менять начальника водокачки, достаточно проверить его заграничные счета и поставить хороший фильтр.

Вот ещё характерный пример. В середине 90-х я вёл на канале «Российские университеты» (где они?) передачу «Стихоборье»: поэты читали стихи, а жюри и зрители выбирали лучших, как сейчас певцов в том же «Голосе». Передача, между прочим, шла в прямом эфире 39 минут. Потом стихов долгое время вообще на телевидении не было. Наконец, появилось одно-единственное поэтическое шоу. Но вот какая странная штука: среди стихов, читаемых вслух участниками шоу, я ни разу не слышал ни одной строчки, посвящённой стране, Родине, нашей природе, истории… А ведь мы-то с вами знаем, что патриотическая лирика есть у всех больших поэтов. Я много лет в ЛГ читал стихотворный самотёк и уверяю вас, у современных авторов множество острых гражданских и ярких патриотических сочинений. Где они? Почему в эфир не попадают? Что за странный отбор? Спрашиваю руководство канала. Отвечают: мы-де покупаем готовый контент, а авторы проекта так видят современную поэзию. Ну так купите контент у других! Что за вопрос? Почему миллионы зрителей должны видеть поэзию глазами дальтоников, тех, кому не интересны, а то и неприятны стихи о Родине? Тут бы и пригодилось мнение общественного совета, если бы он у нас был…

Раз уж я коснулся литературы, продолжу тему. Захожу в книжный магазин, а их у нас становится с каждым годом всё меньше и меньше. Прогорают, да и помещения им от советских времён достались лакомые. Наша власть никак не поймёт, что продажа книг и торговля предметами роскоши, включая алкоголь, не могут нести одинаковое налоговое бремя. Навык граждан к серьёзному чтению – такое же достояние, как газ и нефть. Итак, захожу в магазин, беру с полки книгу, открываю наугад и наталкиваюсь на такой вот абзац: героиня во время Великой Отечественной войны с ужасом смотрит на плакат, с которого страшная седая старуха когтистой рукой заманивает единственного несовершеннолетнего сына героини на верную смерть. Речь, как вы поняли, о плакате «Родина-мать зовёт!» Не слабо, согласитесь?

Открываю другой сборник, на первой же странице автор сообщает, что звуки гимна СССР у него всегда ассоциируются с испражнением, так как рано утром его, мальчика, обычно будила радиотрансляция, возобновляемая в шесть часов, и он брёл в туалет. Напомню, гимны СССР и РФ – это одна и та же музыка. Конечно, можно возразить: мало ли что взбредёт в голову неадекватным графоманам? Издержки свободы слова. Согласен, но обязан уточнить: книги я брал со специальной полки, где красуются исключительно авторы-лауреаты «Национального бестселлера», «Большой книги», «Ясной Поляны», «Букера»… Правда, интересно?

Увы, я должен сказать горькую правду: антисоветизм, который является, по сути, одной из разновидностей русофобии, – сегодня стал главным мотивом премиальной литературы, сосредоточенной на ужасах российского XX века. Поймите меня правильно, я не умаляю жертв «века-волкодава», я за правду о высотах и безднах советской эпохи. Ну так и дайте читателям эту правду, изучайте эпоху, в которой не жили, ройте архивы, документы, честные мемуары! Зачем же гнать на поток злобно-кровавые фэнтези про свирепый совок? Зачем придумывать доморощенного Гарри Поттера с тоталитарным оскалом? Из-за таких литераторов сегодня уже и студенты-историки ГОЭЛРО с ГУЛАГом путают. Хорошая книга делает человека лучше, а плохая хуже. Подобные сочинения воспитывают в неопытных умах и душах то, что называют «автофобией» – ненависть к своему народу, стране, родной культуре и истории.

Ну, допустим, организаторам «открытого заговора» против России это как раз на руку, а нам-то зачем? Почему именно такие книги целенаправленно премируются, почему «автофобия» навязывается за счёт казны так же, как некогда навязывались принудительный оптимизм и малохудожественная героика? Будете снова в книжном магазине, обратите внимание: буквально у порога сложены стопками и увенчаны броской рекламой богато изданные тома истории государства Российского, сочинённой детективистом Борисом Акуниным. Мягко говоря, это вполне либеральный и весьма скептический взгляд на отечественную историю. Читая такое, патриотом не станешь. Имеет автор на это право? Безусловно. Мы живём в свободной стране. Но есть другой системный популяризатор нашей истории Валерий Шамбаров, который, по-моему, пишет свои анналы доказательнее, живее, да ещё и с умной любовью к державе. Но, чтобы найти его книги, вам придётся облазить полмагазина. Почему? Не знаю. Но как драматург, постоянно бывающий в разных городах России, я могу засвидетельствовать: с такой ситуацией (Акунин – на столе, а Шамбаров – в подполе́), я сталкивался буквально от Смоленска до Владивостока. Система, однако. Кому это нужно? Ну, не Кремлю же…

Но это ещё не всё: книги, обнаруженные мной на лауреатской полке, широко рекламируются, у них лучшие выкладки в магазинах, по ним заставляют писать тотальные (почему, кстати, не всеобщие?) диктанты, забыв исправить грамматические ошибки авторов. Затем их переводят и выпускают за границей за казённый счёт с помощью Института перевода, существующего при Роспечати. Читают такие романы за рубежами и думают: так, значит, Россия и есть на самом деле империя зла, а мы сомневались, надо бы ещё санкций подбавить! Я дебютировал в своё время острыми повестями «ЧП районного масштаба» и «100 дней до приказа», которые некоторое время не пропускала в печать цензура, я всей душой за правду и против запретов. Но правда и автофобия – вещи разные. На Лондонском книжном салоне после выступления членов российской делегации кто-то из местных книголюбов меня спросил: а что, в России все писатели так не любят свою страну? Нет, разумеется, не все, большинство любит, но по какому-то странному стечению обстоятельств их не посылают на ярмарки, книги тех, кто талантливо продолжает традиции Фёдора Абрамова, Василия Белова, Валентина Распутина не доходят даже до длинных премиальных списков. Любопытная подробность: когда в 2001 году я возглавил ЛГ, то обнаружил, что Распутин и Белов не упоминались в ней с 1991-го. 10 лет! В газете эту несправедливость быстро поломал. Кто поломает странную премиальную систему?

Этот перекос меж тем норовит перекинуться в школу. Когда обсуждали список книг для школьного внеклассного чтения, я спросил представителя Академии образования с трепетной фамилией Ланин, почему так много авторов-эмигрантов, причём не первой волны, когда людей выбросила из страны грозная стихия революции, а третьей и четвёртой волн, тех, кто сознательно выбрал себе иную цивилизационную среду обитания. Может быть, школьнику вместо страдающего онтологическим похмельем Довлатова лучше почитать сначала Конецкого, писателя не менее талантливого, острого, искромётного, но к тому же ещё и капитана дальнего плавания? И вдруг госчиновник стал стыдить, что я-де не понимаю драмы творческих метаний. Да понимаю я, сам иной раз с утра так страдаю и мечусь, не хуже Довлатова. Но мы кого растить собираемся, дорогая Академия образования, – эмигрантов, которые сидят на чемоданах и ждут оказии, или тех, кто будет обновлять Россию?

Увы, современная российская литература во многом отстранилась от того, чем живёт общество. Причин несколько, но главных две. У нас традиционно литературный процесс развивался в системе Союза писателей, который был самым влиятельным творческим сообществом в стране, однако в середине 1990-х Союз почти на четверть века впал в обидчивую летаргию, на что были причины объективные и субъективные. И те и другие теперь в прошлом. Сейчас Союз писателей России возглавил новый энергичный лидер прозаик Николай Иванов, и дело сдвигается с мёртвой точки. Но, увы, одной энергии недостаточно. Сегодня для нашего государства любой творческий союз мало чем отличается от Гильдии любителей художественного свиста или Конгресса любителей длинношёрстых свинок. За два десятилетия было несколько неудачных попыток разработать и принять закон о творческой деятельности и творческих союзах. Дважды проект такого закона уплывал в горние выси наших законодательных структур, но назад, как Экзюпери, не возвращался. Поверьте, такой закон кровно необходим для нормального развития отечественной культуры, но особенно он поможет отечественной словесности, ибо дезинтеграция писательского союза зашла слишком далеко. Мы очень рассчитываем на вашу поддержку, уважаемые сенаторы!

Есть и вторая причина кризиса в литературе – чиновно-структурная. В своё время Роспечать вместе с толстыми журналами, газетами и книжными издательствами была передана из Министерства культуры в Министерство связи, а теперь ещё и цифрового развития. Зачем? Объяснить никто не может. Из всех видов творчества только литература, базовый род искусства, оказалась вне Минкультуры, была вырвана из общего процесса, приравнена к деловой информации. Да, сознаюсь, в 1920-е годы в советской литературе процветал «телеграфный стиль», но это же не повод, чтобы передать писателей в Минсвязи! Непродуктивность ситуации давно стала очевидна. Уважаемая Валентина Ивановна, если помните, ещё на открытии Года культуры лет пять назад шла речь о том, чтобы вернуть Роспечать в Минкультуры. Тогда нас все горячо поддержали. Позже поднимался этот вопрос на Литературном собрании, где президент проникся писательской мольбой вернуть их в лоно Минкультуры. Выждав три года, согласно народной мудрости, виднейшие писатели вновь обратились с письмом к президенту Путину и главе правительства Медведеву с просьбой: верните в Министерство культуры хотя бы книжное дело и литературную печать. Все вроде бы поддерживают, а воз и ныне там. Видимо, необъяснимые ошибки исправлять труднее всего.

Но беда не в аббревиатуре той организации, куда зачем-то «слили» писателей, а в непонимании этой организацией специфики нашей отрасли. Напомню на всякий случай: ни на открытии, ни на закрытии Года литературы, а его организовала именно Роспечать, не прозвучало ни одного имени, ни одной строчки классиков наших национальных литератур! А ведь у нас многоязыкая словесность, она творится почти на ста языках. Как же такое допустили? В результате ЛГ опубликовала возмущённое письмо пятнадцати народных писателей наших республик и автономий. Мы помним, какую роль в нагнетании сепаратистских настроений накануне развала СССР сыграли писатели союзных республик. Мы что, хотим повторить тот же сюжет в нашей многонациональной федерации? И это лишь один из косяков Роспечати в литературной сфере. О странной премиальной политике я уже говорил. Но ничего не меняется, писатели остаются в Министерстве связи, хоть сумки почтальонов им выдавай. Осталось, наверное, написать на деревню дедушке: «Забери ты нас, кормилец, оттуда!»