Текст книги "Анатомия рисков"

2.2.6. Суицидальные риски

Суицидальный риск – степень вероятности возникновения суицидальных побуждений, формирования суицидального поведения и осуществления суицидальных действий. Степень выраженности суицидального риска (вероятность осуществления суицидальных действий) можно определить путем сопоставления суицидогенных и антисуици-дальных факторов личности, а также – степенью влияния личностно-ситуационных (характер и значимость суицидогенного конфликта) и средовых (социально-демографических) факторов. Различают следующие варианты суицидального риска (Ьйтап Я, 1966):

– острый – высокая вероятность осуществления суицидальных действий (пресуицидальный период) может быть «мгновенным»), следует рассматривать как неотложное состояние;

– хронический – длительное существование терапевтически резистентных суицидальных переживаний, некупирующихся после совершения суицидальной попытки.

Суицидальное поведение представляет собой актуальную этическую, моральную, социальную и медицинскую проблему Ежегодно самоубийства совершают от 873 тыс. до 1 млн. человек в мире. По данным ВОЗ, самоубийство является 13-й по счёту причиной смерти в мире, а в возрастном диапазоне – от 15 до 35 лет; в Европе оно занимает второе место после ДТП. Около 800 тысяч человек примерно за 20 лет, с 1990 по 2010 год, добровольно ушли из жизни в России. РФ вышла на второе место в мире по частоте самоубийств. Основная масса тех, кто кончает жизнь самоубийством, – мужчины работоспособного возраста. Средний возраст мужчины-самоубийцы в России – 45 лет, женщины – 52 года. Эти данные привел начальник отдела Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского Борис Положий («МН» № 42, 11 октября 2011 г.).

Примерно в 10–20 раз больше совершается суицидальных попыток, что выдвигает эту форму аутоагрессии на 6-е место среди причин потери трудоспособности в мире.

Теоретические предпосылки диагностики суицидального риска включают следующие положения. Суицидальные действия представляют собой один из вариантов поведенческих реакций человека в состоянии психологической дезадаптации, проявляющейся широкой гаммой переживаний как психологически понятных, так и патологических [10]. Суицидальный акт рассматривается как результат взаимодействия многочисленных «базовых» факторов риска друг с другом и с «триггерными» (пусковыми) факторами, связанными с кризисной ситуацией и субъективной переработкой индивидом её значимости для него. К базовым факторам риска относят множество переменных социального, демографического, религиозного, этнического, психологического, семейного и биологического характера. Соответственно этим факторам риска можно выделить группы риска суицида (например, «мужчины старше 45 лет»; «люди, страдающие биполярным аффективным расстройством» и др.). Тем не менее, базовые факторы носят лишь вероятностный характер, принадлежность к группе риска не обозначает обязательного совершения суицидального акта. Риск значительно усиливается при интеграции нескольких факторов. К основным факторам суицидального риска принято относить социально-демографические, биографические (анамнестические), медицинские, индивидуально-психологические и др.

I. Социально-демографические факторы суицидального риска включают:

1. Пол. Уровень суицидов у мужчин в 3–6 раз выше, чем у женщин. Уровень суицидальных попыток, наоборот, выше в 1,5 раза среди женщин.

2. Возраст. Уровень суицидов в популяции увеличивается с возрастом и достигает максимума после 45-и лет. В общей популяции максимум суицидальных попыток приходится на молодой возраст -20-29 лет.

3. Семейное положение. Уровень суицидов выше среди лиц холостых, разведенных, вдовых, бездетных и проживающих в одиночестве.

4. Профессиональный статус. Обычно факты, связанные с нарушением профессионального стереотипа (потеря работы, призыв в армию, выход на пенсию, статус безработного) ассоциируются с увеличением риска суицида.

5. Религия. В целом, уровень суицидов выше среди атеистов, по сравнению с верующими. Среди основных конфессий максимальный уровень суицидов регистрируется у буддистов, минимальный – у мусульман; христиане и индуисты занимают промежуточное положение.

II. Медицинские факторы суицидального риска включают:

1. Психическая патология. Многочисленные исследования доказали, что психические расстройства являются серьёзнейшим фактором риска суицида. Согласно результатам исследования ВОЗ (2002 г.), в 98 % случаев состояние человека на момент суицида соответствовало критериям диагноза какого-либо психического расстройства. Среди них важное место занимает депрессия. По мнению ряда исследователей, умеренный или тяжёлый депрессивный эпизод предшествует 45–70 % суицидов [11]. Синдром зависимости от алкоголя также находится в ряду факторов риска суицида. По данным исследований, от 10 до 22 %, покончивших с собой, страдают алкогольной зависимостью. Чаще – это мужчины после 40 лет, с агрессивным и импульсивным поведением, с коморбидностью и другими психическими расстройствами, особенно – с депрессией.

В этом ряду также синдром зависимости от опиатов. Уровень суицидов в выборках героиновых наркоманов колеблется в диапазоне 82-350/100000. Риск суицида в группе больных шизофренией составляет 10–12 %, а уровень суицидов колеблется от 147 до 752 на 100000 пациентов в год в популяции.

Максимальный риск (3–9 %) связан с эмоционально-неустойчивым расстройством личности, для которого характерна эмоциональная лабильность, напряжённые межличностные отношения, смены идеализации и обесценивания объекта привязанности, импульсивность, чувство «опустошённости» и «бессмысленности» и др. Эмоционально-неустойчивое расстройство личности часто сочетается с расстройством настроения и зависимостью от психоактивных веществ. Сочетание этих трёх клинических состояний является важным прогностическим фактором суицидального поведения. Среди других психических расстройств высокий суицидальный риск может быть ассоциирован с такими расстройствами как: нервная анорексия, психические расстройства, связанные со стрессом и др.

2. Соматическая патология также является фактором риска суицида. Примерно 70 % людей, совершающих самоубийство, страдают острым или хроническим заболеванием на момент смерти. Группу повышенного суицидального риска составляют больные с тяжёлыми хроническими заболеваниями. Соматические болезни часто сочетаются с депрессией. Наибольший риск суицида связан со следующими состояниями: онкологические и заболевания органов кроветворения; сердечно – сосудистые заболевания (ишемическая болезнь сердца); заболевания органов дыхания (астма, туберкулёз); врождённые и приобретенные уродства; потеря физиологических функций; ВИЧ-инфекция; состояния после тяжёлых операций. Постоянный приём определённых лекарственных препаратов может усугубить состояние депрессии у больных с хроническими заболеваниями. К таким препаратам относятся: препараты раувольфии и другие гипотензивные средства, блокаторы адренергических рецепторов, кортикостероиды, противоопухолевые и антигистаминные средства.

III. Биографические факторы суицидального риска:

1. Суицидальные попытки в анамнезе являются одним из наиболее значимых факторов риска суицида и повторного парасуицида. Около 1 % лиц, совершивших парасуициды, заканчивают жизнь самоубийством, а 30 % предпринимают повторные парасуициды.

2. Среди биологических родственников людей, совершивших суицидальные действия, уровень суицидов выше, чем в общей популяции. Это связано как с закономерностями наследования психических расстройств, так и с поведенческими особенностями личности (импульсивность).

3. В некоторых случаях большое значение имеет копирование поведения эмоционально значимых лиц (родных, партнёров, религиозных лидеров, кумиров культуры и др.).

IV Индивидуально-психологические факторы риска.

Данные факторы отражают не столько риск суицидального поведения, сколько вероятность сниженной толерантности личности к эмоциональным нагрузкам и дезадаптации в условиях психологического дистресса. К таким факторам принято относить личностные особенности: эмоциональная неустойчивость, в том числе в период возрастных кризов (пубертатный, инволюционный); импульсивность; эмоциональная зависимость; неадекватная самооценка; максимализм и категоричность; сильно выраженное желание достижения целей; низкая толерантность к стрессовым факторам; тревожность и гипертрофированное чувство вины.

2.2.7. Риски эколого-биологические

Включают риски, реализация которых приводит к материальным повреждениям окружающей среды, биосферы, жизни животных и растений. Такие риски имеют преимущественно внешний характер, так как являются либо продуктом природных катаклизмов (вулканы, землетрясения, цунами, глобальное потепление, засуха и пр.), либо антропогенного характера, то есть связанные с непосредственно пагубной для природы деятельностью человека. К неблагоприятным антропогенным влияниям на окружающую среду, включая биосферу, относят техногенные загрязнения окружающей среды различными химическими токсическими веществами, способными накапливаться в почве и других природных резервуарах, биоте (водные микроорганизмы, рыбы, растения, птицы и пр.) и распространяться с ними на большие расстояния, в конечном счете, представляя серьезную угрозу здоровью и жизни людей. Здесь могут быть приведены многочисленные примеры неразумной деятельности человека, приведшие к необратимым изменениям в окружающей среде.

При анализе экологических рисков, важное значение имеет определение понятия экологического риска. В последние годы в России приоритеты в природоохранной политике, основанные на учете ПДК и других норм и нормативных воздействий на природу, пересматриваются. Причина – невысокая эффективность нормативного подхода из-за возможности субъективного подхода к «норме» и манипулирования этим понятием. В связи с этим в основу государственной экологической политики в условиях прогрессирующего загрязнения постепенно закладывается концепция экологического риска.

Экологический риск – это оценка на всех уровнях (от точечного до глобального) вероятности появления негативных изменений в окружающей среде, вызванных антропогенным или иным воздействием. Различают три главные составляющие экологического риска:

– оценка состояния здоровья человека и возможного числа жертв;

– оценка состояния биоты (в первую очередь фотосинтезирующих организмов) по биологическим интегральным показателям;

– оценка воздействия загрязняющих веществ, техногенных аварий и стихийных бедствий на человека и окружающую природную среду.

В пределах регионов повышенного экологического риска выделяют зоны:

1. Хронического загрязнения окружающей среды.

2. Повышенной экологической опасности.

3. Чрезвычайной экологической ситуации.

4. Экологического бедствия.

Для оценки распространенности эколого-биологических рисков и опасности их влияния на окружающую среду разработана также медико-социальная шкала, которая включает следующие градации, характеризующие состояние окружающей среды (12):

– Благополучная зона (ситуация): происходит устойчивый рост продолжительности жизни, заболеваемость населения снижается.

– Зона напряженной экологической ситуации: ареал, в пределах которого наблюдается переход состояния природы от кризисного к критическому, где отдельные показатели ухудшения здоровья населения достоверно выше нормы, но это не приводит к заметным и статистически достоверным изменениям продолжительности жизни.

– Зона экологического бедствия: ареал, в пределах которого наблюдается переход от критического состояния к катастрофическому, и территория, в пределах которой невозможно социально-экономическое оправданное хозяйство. Показатели здоровья населения (заболеваемость, детская смертность, психические отклонения и т. д.), частота и скорость наступления инвалидности достоверно выше, а продолжительность жизни заметно и статистически ниже, чем на аналогичных территориях, не подвергшихся подобным антропогенным воздействиям.

– Зона экологической катастрофы: переход состояния природы от катастрофической фазы к коллапсу, что делает территорию непригодной для жизни.

Среди экологических рисков одно из ведущих мест занимает использование ГМО (генетически модифицированные организмы) в сельском хозяйстве, с чем связан риск разрушения естественных экосистем.

С расширением трансгенных посевов по всему миру риск становится неотвратимым. ГМО чужды окружающей среде, они никогда не были ее частью. Мир сегодня сталкивается с принципиально новым видом загрязнения – генетическим. В отличие от химического и радиоактивного заражения оно наименее изучено, такое загрязнение невозможно остановить, а его последствия человек не в силах ликвидировать.

Кроме собственно генетического загрязнения, использование ГМО подразумевает и увеличение химического воздействия на окружающую среду. Уже доказано, что создание устойчивых к гербицидам сортов ГМ-растений увеличивает расходы химикатов и обостряет проблему химического загрязнения окружающей среды. Более 70 % всех высеваемых ГМ-культур (включая сою) – это растения, устойчивые к гербициду Раундап компании «Монсанто». С 1998 года по 2000 год посевная площадь под трансгенные растения увеличилась в мире с 27,8 до 44,2 млн. га. За эти же два года объемы продаж Раундапа увеличились более чем в 5 раз.

Среди экологических последствий использования ГМО наиболее вероятны следующие:

– проявление непредсказуемо новых свойств трансгенного организма;

– риски отсроченного изменения свойств (через несколько поколений), связанные с адаптацией нового гена;

– возникновение незапланированных организмов-мутантов;

– поражение нецелевых насекомых и других живых организмов;

– негативное влияние на всех участников пищевой цепи в экосистеме;

– появление устойчивости к трансгенным токсинам у насекомых, бактерий, грибов и других организмов, питающихся ГМ-растениями;

– появление новых, более опасных штаммов фитовирусов;

– потеря разнообразия генофонда диких сородичей культурных растений;

– влияние на естественный отбор;

Пищевые риски от употребления ГМО и полученных из них продуктов:

1. Приобретение ГМО, вследствие процесса трансформации, способности синтезировать токсичные для человека метаболиты. Контролировать появление таких соединений практически невозможно, поскольку невозможно заранее предсказать не только их химическую природу, но и сам факт их аккумуляции. Классическим примером подобного типа «сбоев» (хотя, надо сказать, имеется и иная трактовка рассматриваемого случая) является приобретение ГМ бактерией суперпродуцентом триптофана, используемого в качестве пищевой добавки. Способности синтезировать в следовых количествах близкое по структуре триптофану (но уже токсичное!) соединение 1-1-этилен-бис [триптофан]. Первыми жертвами этого ГМ организма и заложниками американской системы оценки биобезопасности стали граждане США. Регулярное употребление ими препарата триптофана, содержавшего данное токсичное соединение, приводило к очень тяжелому заболеванию, называемому синдромом эозинофилии-миалгии, которое характеризуется изнурительными мышечными болями, спазмами дыхательных путей и даже заканчивается смертью.

2. Негативные воздействия на здоровье животных и человека ГМ продуктов при их длительном и неконтролируемом употреблении. В настоящее время известны лишь некоторые данные по негативному влиянию длительного употребления ГМ продуктов питания, например, – трансгенного картофеля на организм животных. Так, доктором А. Пуштаи (Исследовательский институт Рауэтт, Великобритания) было экспериментально продемонстрировано, что длительное скармливание животным трансгенного картофеля, вызывает у них серьезные изменения внутренних органов, в частности, слизистой оболочки кишечника, вызывает частичную атрофию печени и изменение тимуса. Подобные данные по влиянию трансгенного картофеля на организм животных получил также директор Института питания РАМН академик В. А. Тутельян, по мнению которого: «…Существует определенный риск для здоровья человека при употреблении в пищу продуктов, полученных путем генной инженерии». В. А. Тутельян экспериментально продемонстрировал негативное влияние на крыс трансгенного картофеля, устойчивого к колорадскому жуку. Оценка отдаленных мутагенных и канцерогенных последствий при постоянном употреблении ГМ прдуктов потребует многолетних наблюдений с применением детальных генетических и токсикологических обследований тестируемого организма на разных стадиях его развития.

3. Непосредственное действие аллергенных и токсичных трансгенных белков ГМО на человека и других теплокровных. Сравнительный анализ частоты заболеваний, связанных с качеством продуктов питания, был проведен в США и странах Скандинавии. Население этих стран имеет достаточно высокий уровень жизни, качественно близкую продуктовую корзину, сопоставимые медицинские услуги. Оказалось, что за несколько последних лет в США в 3.5 раза была выше частота пищевых заболеваний, чем в странах Скандинавии. Единственным существенным различием в качестве питания является активное употребление в пищу ГМ продуктов населением США и их практическое отсутствие в рационе народов Скандинавии. В России до появления импортных ГМ продуктов, по данным отечественных аллергологов, уровень аллергических заболеваний был в 5.7 раз ниже, чем в США. За последние годы эта разница практически нивелировалась. Эти косвенные данные позволяют предполагать, что повышение уровня аллергических заболеваний связано с увеличением в пищевом рационе ГМ продуктов. Особенно опасна детская аллергия, поскольку кишечная флора, адаптированная к «взрослой» пище, окончательно формируется к 3 годам, а иммунная система человека – только к 12–14 годам. Детский организм остро реагирует на «чужие» белки, к которым он не адаптирован, отсюда особенно высокая чувствительность детей к аллергенам. Исходя из многочисленных наблюдений, фармакологи в странах Евросоюза рекомендовали полностью исключить ГМО из детского питания. Принимая во внимание тот факт, что аллергический потенциал белка в чужеродном окружении определяется множеством факторов, применение даже всех имеющихся сегодня методов тестирования аллергенности, очевидно, не позволит дать 100 %-й гарантии того, что продукт ГМО не окажется новым аллергеном. Трансгенные белки, обеспечивающие устойчивость растений к различным видам насекомых – вредителей, грибковым и бактериальным заболеваниям, обладают не только аллергенными, но и токсичными свойствами. Так, выраженной токсичностью для млекопитающих обладают многие пектины; ингибиторы рибосомальных белков (RIPs), сериновых и цистеиновых протеаз, альфа – амилазы; хитиназа и др. Установлено, например, что длительное воздействие на организм крыс соевых ингибиторов протеаз в качестве пищевой добавки, приводило к гипертрофии и гиперплазии поджелудочной железы, вплоть до неопластических новообразований и карцином. Подобное действие ингибиторов эндопептидаз сои на поджелудочную железу отмечено и у человека.

4. Особую опасность для человека представляют продукты ГМ растений, устойчивых к гербицидам. Устойчивые к гербицидам ГМ растения не повреждаются высокими дозами используемых химических ядов, тогда как все остальные растения погибают. Создание таких растений приводит к удешевлению агротехники и резкому увеличению дозы используемых фермерами гербицидов, что по определению противоречит идее о создании устойчивых к гербицидам экологически чистых ГМ растений.

В настоящее время Агентство ООН по пищевым стандартам не рекомендует использовать в коммерческих масштабах сорта ГМ растений, в которых по технологическим причинам присутствуют, например, гены устойчивости к антибиотикам или вирусные промоторы. Тем не менее, в подавляющем большинстве случаев продолжается выращивание подобных ГМ растений. Так, по сообщению M. Morley, прозвучавшему 25 июня 2003 года в английском парламенте, на полях этой страны выращиваются сорта, несущие гены устойчивости к канамицину, неомицину, ампициллину, амоксицину, гидромицину. Риск таких ГМО достаточно велик, и приходится признать, что генетическая инженерия не настолько безобидна как это может показаться на первый взгляд. Таким образом, представленные аргументы свидетельствуют, что при длительном и неконтролируемом использовании ГМ продуктов, нельзя исключить их негативного влияния на здоровье людей.

Очевидно, что по причине несовершенства технологии получения ГМО и наличия потенциальных рисков, многие страны проявляют осторожность при использовании ГМ продуктов питания. Так, национальный совет США по стандартизации органической, т. е. безопасной для здоровья человека продукции, в 1991 году единогласно постановил, что ГМО и полученные из них продукты должны быть запрещены для продажи в системе органической пищи. Страны Евросоюза объявили 5-летний мораторий на выращивание ГМ растений и импорт новых видов ГМ продуктов. За последние годы даже африканские государства, кроме ЮАР, не допустили на свою территорию ни трансгенные сельскохозяйственные культуры, ни полученные из них продукты. Осторожный подход Китая к ГМ растениям разочаровал американских фермеров, которые ожидали активного экспорта в Китай трансгенных продуктов после его вступления в ВТО (2002 г.). Вместо этого их продажи сои упали на 23 %, по сравнению с 2001 годом, из-за введения длительных процедур по испытаниям и лицензированию. Важное значение для исключения потенциальных негативных эффектов при использовании ГМО имеет тот факт, что большинство стран мира, включая Россию, приняли на себя обязательства соблюдать принцип предосторожности, сформулированный в Декларации ООН по окружающей среде и устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро (UN Doc. A/CONF.151/5/Rev.l, 1992) и требующий от производителя предоставления доказательств безопасности трансгенных растений и полученных из них продуктов еще до начала их коммерческого использования.

В нашей стране также создана некоторая законодательная база в области регулирования генноинженерной деятельности. В частности, разработаны и приняты Федеральные законы «О государственном регулировании в области генноинженерной деятельности» (05.06.1996 № 86-ФЗ), «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (от 30.03.1999 № 52-ФЗ), «О качестве и безопасности пищевых продуктов» (от 02.01.2000 № 29-ФЗ), «О защите прав потребителей» (в редакции Федерального закона от 09.01.1996 № 2-ФЗ). Принят ряд постановлений Главного государственного санитарного врача РФ, в том числе Постановление от 08.11.2000 № 13 «О нанесении информации на потребительскую упаковку пищевых продуктов, полученных из ГМО». Принципиальное значение для решения проблем биобезопасности ГМО имеют разработка и утверждение Президентом РФ (04.12.2003 № Пр-2194) «Основ государственной политики в области обеспечения химической и биологической безопасности РФ до 2010 года и дальнейшую перспективу», где четко сформулированы задачи государства в данной области, в частности, сказано: «…обеспечить безопасность продуктов питания и лекарственных средств, произведенных из генетически модифицированных организмов; безопасность экологической системы от проникновения чужеродных видов организмов; прогнозировать генетические аспекты биологической безопасности; создать системы государственного контроля за оборотом генетически измененных материалов».

Наконец, в конце 2004 года принята поправка к ст. 10 пункту 2 Федерального закона «О защите прав потребителей», требующая обязательного информирования потребителя «о наличии в продуктах питания компонентов, полученных с применением генноинженерно-модифицированных организмов».

Эколого-биологические риски, связанные с разработкой и созданием биологического оружия. Фактически большая часть технологий, необходимых для создания опасного биологического оружия, уже существует. В 2002 году в США был синтезирован вирус полиомиелита из кусочков молекул. Синтетические вирусные частицы оказались совершенно неотличимы от естественных по всем параметрам – размеру, поведению, заразности. Причем слово «синтез» применимо к этой работе в самом буквальном смысле: зная нуклеотидную последовательность, ученые шаг за шагом построили вирус совершенно так же, как химики синтезируют сложные молекулы. Сам синтез занял у группы три года. А в 2003 году, через год после публикации этой работы, ученые из Института альтернативной биологической энергии потратили на синтез бактериофага из заказанных по каталогу реактивов всего две недели.

Основные варианты использования биологического оружия приведены ниже (13). Однофакторный сценарий биологической катастрофы – это распространение некоего одного вируса или бактерии. Это распространение может происходить двояко: в виде эпидемии, передающейся от человека к человеку, или в виде заражения среды (воздуха, воды, пищи, почвы). Эпидемия гриппа испанки в 1918 году затронула весь мир, кроме нескольких отдалённых островов. Вместе с тем гипотеза о возможности эпидемии, убивающей всех людей, не учитывает двух обстоятельств. Первое – это то, что если все люди быстро гибнут, то некому разносить вирус. Второе – это то, что при всех эпидемиях обычно находятся люди, которые имеют врождённый иммунитет.

Возможен сценарий, когда по всему миру распространяется некое животное, являющееся носителем опасной бактерии. Так, в природе комарами распространяется малярия, а чума – крысами.

Второй вариант – это появление всеядного агента, который уничтожает всю биосферу, поражая любые живые клетки, или хотя бы только растения или животных критического вида.

Третий вариант – это бинарное бактериологическое оружие. Например, туберкулёз и СПИД являются хроническими болезнями, но, при одновременном заражении, человек сгорает за короткий срок. Один из страшных сценариев – СПИД, который распространяется также легко, как простуда. Однако возможно и двухступенчатое биологическое оружие. На первом этапе некая производящая токсин бактерия незаметно распространяется по всему миру. На втором – по некоторому сигналу или таймеру она начинает производить этот токсин сразу повсюду на Земле. Некоторые микроорганизмы ведут себя так при атаке на крупный организм.

Следующий вариант оружия конца света – это распыление в воздухе больших количеств спор сибирской язвы (или подобного агента) в защитной оболочке (а такие оболочки уже давно имеются для боевых штаммов). Этот вариант не требует саморазмножающегося болезнетворного агента. Заражение сибирской язвой очень длительно (один остров в Англии дезактивировали 50 лет), и для заражения не требуется большого количества реагента: 1 грамм может заразить целое здание. Например, устранение последствий заражения одного здания в США, вызванного распылением спор сибирской язвы, находящихся всего лишь в одном конверте, заняло несколько лет и потребовало расходов в сотни миллионов долларов. Дешевле было бы снести это здание, но этого делать было нельзя, так как при этом споры могли бы заново распылиться. Это означает, что по способности к длительному заражению и нанесению экономического ущерба сибирская язва превосходит большинство радиоактивных веществ.

Для полного заражения всей Земли необходимы тысячи тонн заражающего вещества. Но это число не является недостижимым: в СССР на полигоне в Аральском море было накоплено и брошено после распада СССР 200 тонн боевого штамма сибирской язвы. Его затем сожгли американцы. Однако, если из-за природной катастрофы (например, смерча) это вещество развеялось бы высоко в воздух, то оно могло бы накрыть целые страны. Понятно, что производство сибирской язвы дешевле производства аналогичных количеств полония или кобальта-60.

Последние события с овощами, выращенными в Германии и распространенными по многим странам ЕС, зараженными высоко патогенным штаммом кишечной палочки, также, по мнению некоторых авторов, могут быть отнесены к одному из видов биологического оружия. Причем мутации, происшедшие с условно патогенной бактерией кишечной палочки, связывают с выращиванием генно-модифицированной культуры проростов сои, выращиваемой на одной из ферм северной Германии. Взаимодействие двух видов эколого-биологической инвазии привело к гибели нескольких десятков людей и заболеванию нескольких сотен человек (Люльчак Е., ж. «Мир новостей», № 24, 2011, с. 12).

Перечень вариантов использования биологического оружия может быть продолжен, хотя и представленный выше у каждого из нас может вызвать ужас.